Текст книги "Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии"

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 120 страниц)

Лейба Бронштейн эти нюансы объяснял открыто – «По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо… казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтоб запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть, собственные ряды, показать, что отступления нет. Что впереди полная победа или полная гибель» (С).

Это понимание преступного погружения и невозвратности на самом деле сильно сплотило ряды красных фашистов, стало намного меньше совестливых и колеблющихся как в окружении Ленина, так и среди рядовых краснофашистов. Фашистская расправа с царской семьёй было переломной точкой и для большой части населения, надеявшейся, что этот красный кошмар скоро пройдёт и вернуться старые добрые времена…

В связи со смертью царской семьи трудно опять избежать религиозного аспекта – ведь сотни тысяч раз пели в России – «Боже, – храни царя!» И ни царю Николаю II и многим другим российским царям, и ни России это не помогло. Может всё-таки что-то здесь не так? В то трагическое время многие над этим задумывались. Может это мстят забытые русские Боги, Перун?

Всё-таки Иисус Христос – еврей.… И все апостолы – евреи.… Кому они будут помогать – своим или каким-то русским и украинцам? Так наверно думали многие простые граждане и выдающиеся интеллигенты, забывая истину-объяснение Иисуса Христа: «Ваш отец Диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала».

А евреи весело шагали по Петрограду и свирепо кричали русским – «Мы вам дали Бога, – дадим и царя!». Новый царь уже был и причём двуглавый: Бланк-Ленин и Бронштейн.

Великий поэт Александр Блок в апреле 1918 г. свои мысли изложил в поэме «Двенадцать» —

«Как свершилось, как случилось?

Был я беден, слаб и мал.

Но Величий неких тайна

Мне до времени открылась,

Я Высокое познал…

Гуляет ветер, порхает снег.

Идут двенадцать человек.

Винтовок черные ремни,

Кругом – огни, огни, огни…

В зубах – цигарка, примят картуз,

На спину б надо бубновый туз!

Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста!

Тра-та-та…

  Революционный держите шаг!

  Неугомонный не дремлет враг!

  Товарищ, винтовку держи, не трусь!

  Пальнём-ка пулей в Святую Русь —

  В кондовую,

  В избяную,

  В толстозадую!

  Эх, Эх без креста…

  Тра-та-та…

И опять идут двенадцать,

За плечами – ружьеца.

Лишь у бедного убийцы

Не видать совсем лица…

– Эх, Эх!

Позабавиться не грех!

Запирайте этажи,

Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба —

Гуляет нынче голытьба…

…И идут без имени святого

Все двенадцать – вдаль.

Ко всему готовы,

Ничего не жаль…

Трах-тах-тах!

Трах-тах-тах…

  …Так идут державным шагом —

  Позади – голодный пёс

  Впереди – с кровавым флагом,

  И за вьюгой невидим,

  И от пули невредим,

  Нежной постопью надвьюжной,

  Снежной россыпью жемчужной,

  В белом венчике из роз —

  Впереди – Иисус Христос».

В отличие от Василия Розанова Александр Блок прекрасно понимал – чем может закончиться его публичное мнение. Блока сразу не расстреляли. В Центрожиде даже не сразу всё поняли, и им даже понравился революционный бодрый пафос.

А мелкие, несознательные фашисты – стали даже радостно петь куски поэмы на улицах —

«Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнём-ка пулей в Святую Русь —

В кондовую,

В избяную,

В толстозадую!

Эх, Эх без креста…»

Но «прогрессивные люди», красная богема – сразу всё поняли и после публикации поэмы «Двенадцать» подвергли Блока остракизму, он стал чужим – изгоем, без продовольственного пайка…

 А. Блок был доволен, что его поняли – «Марксисты – самые умные критики, и большевики правы, опасаясь «Двенадцати», – говорил поэт.

«Сущий чёрт» – З. Гиппиус даже попыталась в той же форме защитить Центрожид от Блока —

По камням ночной столицы,

Провозвестник Божьих гроз,

Шёл, сверкая багряницей,

Негодующий Христос.

Темен лик Его суровый,

Очи гневные светлы.

На веревке, на пеньковой,

Туго свитые узлы…      («Шёл», май 1918 г.)

Всё нормально – всё по Божьему, – это Божья гроза для России объясняла доступно З. Гиппиус, и новый лобастый Спаситель России от царизма только успевает завязывать очередные кровавые узелки…

Новоявленный Мессия-Спаситель со своими «апостолами» в начале заседал в Петрограде в Смольном, а затем переехал в Москву в Кремль. Правда, не признал почему-то своих страстных поклонников – православных священников и скоро стал им заливать расплавленный свинец в горло, стал их топить и заживо закапывать.

Один красный апостол по фамилии Розенфельд (Каменев) остался командовать Петроградом, – и даже когда из самого Кремля Луначарский просил отпустить на лечение за границу умирающего А. Блока, – он был категорически против, он хотел быть уверенным, что этот умник, написавший:

«Но тот, кто двигал, управляя

Марионетками всех стран, —

Тот знал, что делал, насылая

Гуманистический туман:

Там, в сером и гнилом тумане,

Увяла плоть, и дух погас…»

умрёт в муках у него на глазах, и наслаждался медленной смертью поэта.

В своем исследовании В. А. Солоухин писал: «В мае Блок ещё ездил в Москву, где были организованы его вечера. По возвращении приступ повторился, и Блок уже не воспрянул, он слёг в постель. Своей матери он пишет: «Делать я ничего не могу… всё болит, трудно дышать…».

…В своё время я разговаривал об этом с академиком медицины, главным хирургом Института им. Склифосовского, профессором Борисом Александровичем Петровым, (который) рубанул: «Не знаю, что думают ваши литературоведы. Больше всего это похоже на яд. Его отравили»…

Ходатайство Горького и Луначарского рассматривалось на Политбюро (!) 12 июля под председательством В.И.Ленина. Решили – за границу Блока не выпускать…

Они, как вы, наверное, догадываетесь, боялись, что европейские медики поставят правильный диагноз, и обнаружат, и объявят всему миру, что Блок отравлен».

Потом ленинские изверги в советское время нарекли Блока «красным певцом», «певцом революции», решив украсить свою грудь знаменитым поэтом. А Гиппиус ещё долго хвасталась, – когда Блоку было очень плохо от голода, холода и болезни, – но он всё равно смотрел на неё – красавицу влюбленными глазами.… Но она идеологического врага (с её слов) не могла простить!

А помните – что она вместе с Гершензоном и Эфросом про смерть Розанова выдумала?..

В следующей главе разберёмся – откуда брал кадры Центрожид, чтобы держать под контролем огромную многомиллионную территорию бывшей Российской империи. А кадры кто?

        Глава 7.  А  кадры – кто?  Бронштейн

Луначарский, этот умнейший еврей из Полтавы, вспоминал, как формировали правительство после захвата власти – «Это совершалось в какой-то комнатушке Смольного, где стулья были забросаны пальто и шапками…

Мы выбирали руководителей обновлённой России. Мне казалось, что выбор часто слишком случаен, и всё боялся слишком большого несоответствия между гигантскими задачами и выбираемыми людьми, которых я хорошо знал и которые казались мне не подготовленными…».

Не было должных кадров для формирования правительства, а что уж говорить о формировании кадрами структур более низкого уровня.

Пока фактически власть Центрожида была только в двух центральных городах – Петрограде и Москве, здесь была наибольшая концентрация как самих главарей и их помощников, так и оболваненных ими солдат, матросов и рабочих. А ведь необходимо ещё захватывать другие регионы России вплоть до Владивостока, – откуда взять многотысячную армию своих чиновников, когда русская интеллигенция отказывается работать на захватчиков?

«Большое значение для революции имело то обстоятельство, что за годы войны в русских городах осело много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который мы натолкнулись после Октябрьской революции… Еврейские элементы были мобилизованы против саботажа и тем спасли революцию в тяжёлую минуту.

Нам удалось овладеть государственным аппаратом исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей силы», – приводит слова Ленина автор книги «Еврейский рабочий» Киржица (1926 г., стр. 236).

Те же слова Ленина передаёт и Комиссар Еврейского Комиссариата С. Диманштейн:

«Большую службу революции сослужил также тот факт, что из-за войны значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились сразу после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен».

Ленин в письме к Горькому: «Русский умник почти всегда еврей, или человек с примесью еврейской крови». И в первую очередь Ленин видимо имел в виду себя.

Штейн в своей книге приводит высказывание Ленина, что только та районная партийная организация работает активно и эффективно, в руководстве которой более половины евреев. И формируя свое правительство, Ленин явно придерживался этого принципа.

Во-первых, Центрожид  пытался максимум использовать свои проверенныые кадры. Если вы откроете любую советскую энциклопедию и посмотрите на биографии «большевиков», то обнаружите, например, – Рошаль Михаил Григорьевич (род 1897 г.) – родной брат упоминаемого нами специалиста от психологии в ленинской команде – Семёна Рошаля – сразу после захвата власти в столице был направлен для распространения власти захватчиков в Новгороде (секретарь губкома); когда в этом городе дело было сделано и команда из местных сторонников сформирована – его направили в Воронеж, затем в Казань, затем в Пензу, после чего – он столичный персональный советский пенсионер.

А.Шотман (1880–1937 гг., под маской «Данилов «из Петрограда был направлен вТомск; А. Шлихтер (1868–1940 гг.) из Москвы в Красноярск, а в 1920–1921 гг. он уже председатель Тамбовского губисполкома, Наум Этингон – в Смоленск, Яков Лившиц – в Чернигов, Харьков, Киев; Моисей Харитонов – секретарь губкомов РКПб – Пермского, Саратовского, Свердловского и т. д. и тп.. Технология установления власти захватчиков понятна.

Во-вторых, новые кадры естественно активно поставляло российское еврейское сообщество.

«В марте 1818.… Ввиду раздробления России, недавно избранный Всероссийский Еврейский съезд (ВЕС) не мог состояться, и петербургские его делегаты вместе с членами бывшего политического бюро решили образовать из своей среды Национальный совет.… Наконец, наш Национальный совет самоупразднился ввиду того, что в это время в Москве образовался Центральный ваад еврейских общин (Цеваад), который имел более широкие полномочия…» – отмечает в своём дневнике С. Дубнов. На всех этих сионистских съездах, собраниях и конференциях также отбирались и делегировались во власть способные еврейские кадры.

Время для карьеры у евреев было прекрасное. Евреи не то что забыли, что надо ехать строить еврейское государство ещё в другом месте, в Палестине, но упоённые небывалой карьерной перспективой, как свидетельствует Джордж Сорос, – даже не хотели возвращаться в свои семьи, освободившись из российских ссылок и тюрем.

Сорос дважды по центральному российскому телевидению – в 2001 г. (3 июня) и в 2003 г. в телепередаче Киселева с гордостью рассказал, как его отец – еврей будучи офицером венгерской армии попал в плен к русским в Первой мировой войне и был сослан в Сибирь. После смены власти, он не поехал к своей семье в Венгрию, которую очень давно не видел, а поехал в Петербург и сразу обратился к новому руководству России – предложил захватчикам свою помощь. Его тут же определили на работу в революционный трибунал на «присутственное место»(по определению Сороса). А чем занимался красный трибунал известно слишком хорошо – отец Сороса со свирепой радостью расстреливал российских «контрреволюционеров» – на что его сынок может нам ответить – «время было такое, бурное…» и закроет на этом обсуждение.

Интересно то, что друга папы Сороса, который также приехал с ним из Сибири, определили на работу в некий подвал грузить уголь, – сразу можно догадаться, что он не был евреем и не заслуживал доверия. Кроме того, можно предположить, что этот работник революционного трибунала, о котором с такой гордостью говорил Сорос, – как и все красные демократы в ту пору – не ссылал своих жертв в Сибирь и не присылал им регулярно из Лондона газеты и журналы, а поступал – проще и экономнее…

Итак, мы видим из подсказки Джо Сороса, что евреи отбирали себе на работу даже евреев-граждан других стран из военнопленных Первой мировой войны.

В-четвёртых, на помощь евреям России ехали десятки тысяч добровольцев-евреев из Европы и Америки. Ранее, в этой книге уже был приведён пример, когда ещё до октября – летом 1917 г. 10 тысяч евреев после митинга в Лондоне рвались поскорее добраться до России.

Из Америки в надежде на большие должности, как указывает Солженицин, приехали из США в Россию ювелир Г. Мельничанский, бухгалтер Фридман, наборщик Менсон (под русской маской – А. Минкин вскоре возглавил советские профсоюзы), маляр Гомберг под русской маской – Зорин стал председательем Петроградского ревтрибунала; а возвратник Тобинсон под маской Краснощёков возглавил после захвата весь Дальний Восток.

Еврей из Полтавы А. В. Луначарский вернулся из Италии, Дридзо Соломон Абрамович (под маской – А. Лозовский) вернулся из Парижа и по приказу Ленина создавал советские профсоюзы, член ЦИК СССР. Меир Моисеевич Валлах (1876–1951 гг.) благополучно жил в Лондоне, но в 1918 г. приехал на помощь захватчикам России, его сразу назначили членом коллегии Наркоминдела – и получил известность как советский деятель под известной маской – Максим Максимович Литвинов. И этот дьявольский маскарад можно продолжать очень долго.

«Наряду с явными иностранцами большевизм привлёк много приверженцев из числа эмигрантов, проживших много лет за границей. Некоторые никогда раньше не бывали в России. Среди них было особенно много евреев. Они говорили по-русски плохо. Народ, над которым они захватили власть, был им чужд, да они вели себя как победители в покорённой стране…

Они часто меняли свои свои еврейские имена на русские.… Но этот маскарад никого не обманывал», – писала в своей книге А. В. Тыркова-Вильямс (С).

«Теперь эта банда примечательных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватила за волосы и горло русский народ и сделалась неоспоримыми господами огромной Российской Империи» – объяснял англичанам знаменитый политик Уинстон Черчилль в феврале 1920 г. в лондонской газете «Sunday Herald» (У.Черчилля особенно любит цитировать наш современный еврейский идеолог и телеведущий В. Познер).

В-пятых, из всех уголков России евреи тянули за собой во власть родственничков – Г. А. Ландау: «Заняв эти места, естественно, что – как и всякий общественный слой – они уже чисто бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости…

Совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, надоедают и обступают, пользуясь знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате» («Революционные идеи в еврейской общественности»).

Самое главное было удержать под контролем главную силу – армию, поэтому её возглавил второй человек в ерархии после Ленина – Лейба Бронштейн, а ему помогала целая еврейская армия помощников – Яков Драбкин (Гусев) – нач. Политуправления всей Красной Армии, Михаил Гаскович (Лашевич) – ком. Сибирским военным округом, Израиль Разгон – командовал Бухарской Красной армией, Борис Гольдберг – ком. Приволжским военным округом, Модест Рубинштейн – зампред ВРК Особой армии, Борис Иппо – нач. Политуправления Черноморского флота, Михаил Ланда начальник политуправления Белорусского округа, Лев Берлин начальник Политуправления волжской военной флотилии и т. д.

За умами латышских стрелков присматривал комиссар Семён Нахимсон.

Если, например, был русский Куйбышев, но на работе за ним присматривал секретарь Семён Жуковский, а дома жена – Евгения Коган; точно такой же всесторонний присмотр был и за грузином Джугашвили – Сталиным, и у Молотова была жена еврейка – П. С. Жемчужина, а у Ворошилова – Гольда Горбман и т. д.

Что касается еврейских жён, то их подбирали русским руководителям, по мнению историка Ж. Медведева не специально, а «естественно» по причине «революционности» еврейских женщин —

«еврейки более активно, чем женщины других нацональностей, участвовали в революции. Служили комиссарами, работали в партийных, государственных и профсоюзных органах.

Создавая новоё государство, большевики сутками пропадали на работе. На долгие поиски жён у них просто не было времени. Поэтому ими чаще всего становились женщины, которые работали рядом.

Тот же Молотов был уже секретарём ЦК, когда познакомился с секретарем райкома Жемчужиной.

Точно также мой отец, бригадный комиссар Александр Медведев, познакомился с моей матерью Юлией Рейман», – отмечает в своем исследовании известный историк Жорес Медведев, живущий в Англии (АИФ, № 51, 2003 г.).

Охрану Ленина можно было доверить только Абраму Беленькому (начальник личной охраны).

Нашлись хорошие посты и его братьям – Григорий Беленький, Ефим Беленький и прочим – Исаак Колтун, Самуил Филлер, Шейнфинкель (Мирон Владимиров), Григорий Зусманович, Моисей Калманович, Инденбаум, Исаак Кизельштейн, Елинсон (Лев Михайлович Михайлов), Арон Руфелевич (Таратута), Самуил Цвилинг, Зорах Гринберг и т. д.

Если кто-то думает примитивно – раз ЧК возглавил ленинец из польских дворян Э. Дзержинский, то в этой силовой организации должно быть много поляков – это ошибка.

«Железный Феликс» был под надежным присмотром секретаря Вениамина Герсона и его «помощников «на различных постах – Г. Г. Ягода, В. Л. Герсон, Семён Шварц – председатель знаменитой Всеукраинской ЧК, Евсей Ширвинд – начальник Главного Управления мест заключения и конвойной стражи – до 30-х годов. Израиль Леплевский – командовал ГПУ в различных областях, затем работал начальником ОГПУ СССР, Зиновий Канцельсон – начальник особотделов нескольких армий, затем в руководстве ВЧК. Игнатий Визнер – председатель многих областных ВЧК, тоже самое – Лев Левин, Наум Этингон, Исаак Шварц, Яков Лившиц, Матвей Берман, Яков Агранов – убийца Гумилева, и много, много других подобных на различных служебных уровнях.

Английский исследователь Леонард Шапиро писал: «всякому, кто имел счастье попасть в руки ЧК, предстояла весьма высокая вероятность оказаться перед еврейским следователем или быть расстрелянным им»(С).

Солженицын в своём исследовании пишет – Давид Азбель вспоминает семью гомельских хасидов Нехамкиных – «Революция выбросила Нехамкиных на гребень волны. Они жаждали мщения: мстить всем – аристократам, богатым, русским – лишь бы мстить! Это был их путь к самоутверждению. Не случайно свела судьба питомцев этого славного рода в ЧК, ГПУ, НКВД, прокуратуру. Большевикам для осуществления их целей нужны были «бешенные», и они нашли их в семье Нехамкиных…»

Зададим вопрос – разве кого-либо убили из их семьи во время какого-либо погрома? – За что мстили русским эти палачи – очередные «отщепенцы»?

Многие исследователи этой кровавой истории России задавались подобными вопросами, в том числе и еврейские – Евгения Альбац:

«почему среди следователей НКВД-МГБ – среди самых страшных, в том числе вообще было много евреев, меня, еврейку, интересует. От вопроса этого никуда не уйти. Да и не хочу уходить. Я много думала над этим. И, поверьте, это были мучительные раздумья». – И после такого честного вопроса звучит потрясающе оригинальный ответ, объяснение этого «феномена» – «она (революция) подарила им надежду выжить».

То есть по логике Е. Альбац – евреи были в России после захвата власти фашистами по необходимости – чтобы выжить… – А что мешало евреям уехать в Англию и США или не возвращаться в Россию? – Там жилось хуже? Или – там было скучно и меньше кайфа от власти?

Вернемся к кадровой политике новой власти. Как указывает Солженицын:

«Вот понадобился властный и безжалостный заместитель Наркомвоена – какая высота поста! – Троцкий, не колеблясь, назначил врача Эфраима Склянского… – и вот, на посту запмпреда Реввоенсовета Республики Склянский подписывает выше Главнокомандующего генерала С. С. Каменева».

То есть в кадровой политике нового государства на первом месте была не компетентность – а национальная еврейская солидарность и надёжность.

«Антисемитом никогда не был, но тут количество их буквально резало глаза, и все самого зелёного возраста», – написал И.Ф.Наживин после того как побывал в Кремле в управлении делами СНК (С).

Все перечисленные и не перечисленные красные кадры хотели ежедневно хорошо питаться, поэтому крестьян во главе продармий грабили – Моисей Фрумкин, Яков Брандербургский под маской – Гольдзинский, Миллер, А. А. Френкель, М. И. Равикович, С. Гурвич, И. Рафаилов и т. п.

Множество других подобных фамилий можно прочесть в исследованиях А. Солженицына и А. Дикого, включая занимаемые ими должности.

Если вспомнить утверждение Карла Маркса в середине XIX века – «Мало того, практическое господство еврейства над христианским миром достигло в Северной Америке своего недвусмысленного, законченного выражения…» и то же самое можно было сказать о Европе, но – как правильнее и точнее сказать о России после 1917 г.?..

Интересный аспект подчеркнул Андрей Дикий из разговора со свидетелем тех времён:

«То равноправие, которого они не имели при царском режиме, они получили после его свержения…

Но не прошло и несколько лет, как равноправные превратились в привелигированных. Да ещё каких…

Покрепче прежних князей и дворян.… В дворяне-то прежде можно было выслужиться, даже в графья и князья.… А попробуй прыгнуть в еврея?.. Никак не возможно!»…

Раввин, вероятно, ответил бы – что возможно; интересный путь к карьере…

В этой главе особо выделим один Кадр из группы захватчиков в виду его особо важного положения в истории России – Лейба Давидович Бронштейн (1879–1940 гг.) – уничтожавший россиян под маской – Лев Троцкий. Несмотря на «выдающуюся» роль этого еврея в истории России – о нём «почему-то» в тысячи раз меньше говорили при СССР, чем о Сталине, и ещё во много раз меньше «почему-то» говорят в современной России, а о Сталине наоборот – «почему-то» говорят ещё в несколько раз больше.

С этой личностью стоит познакомиться хорошо, чтобы лучше понимать дальнейшие события в России.

Чтобы понять значимость этого знаменитого еврея достаточно послушать мнение его ближайших поддельников – «Вот пришла великая революция и чувствуется, что как ни умён Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого», – с восхищением говорил Моисей Урицкий.

Бронштейн и сам осознавал себя гением, поэтому по его инициативе рядом с ним всегда бегал кто-то из его личных стенографов – помощников: Ленцер, Вермель, Геллер, Румер, Рензин и др. – все они были, естественно, одной национальности.

«Стоит ли удивляться, что наиболее неумеренные поклонники наркомвоенмора утверждали, будто Троцкий «воплотил в себе весь характер русской революции». Был её «главным архитектором», «экстрактом, её лицом, её душой», называли его «главным вождем Октября», поскольку, якобы, «Ленин опоздал в Смольный», «Русский Лассаль», – замечает исследователь истории и автор интересной книги о Троцком В. Клушин.

«Не надо думать, что второй вождь революции во всём уступает своему коллеге; есть стороны, в которых Троцкий, бесспорно, превосходит его; он более блестящ, он более ярок, он более подвижен», – отмечал преимущества Бронштейна перед Лениным самый интеллигентный из захватчиков А. В. Луначарский, – и по его мнению многие были «склонны видеть в нём подлинного вождя русской революции», «больше всего шума и блеска было вокруг Троцкого», «необыкновенную элегантность», «ораторский и писательский талант». И город Троцк при жизни «героя» появился раньше Ленинграда.

Несмотря на некоторую угрозу-конкурентность Ленин ценил «гениальность» Бронштейна; с ним можно было обсуждать различные вопросы на равных и даже получить от Лейбы ценную подсказку.

«Троцкий постоянный противник Ленина до революции и после – по всем основным вопросам. А всё-таки Ленин его включил в Политбюро. А это фигура таковская…», – вспоминал Молотов, – Троцкий всюду насаждал свои кадры, особенно в армии».

Через некоторое время у Бронштейна везде были свои ставленники, всё было под контролем.

Молотов: «в партии и государстве очень решающе действовал Троцкий. Опасная фигура. Чувствовалось, что Ленин рад был бы от него избавиться, да не может».

Вкратце пройдём по биографии Бронштейна до захвата власти России.

Родился Бронштейн на Украине, учился в молодости на бухгалтера. Любимая книга – «Эристика» Шопенгауэра – искусство спора, – этот предмет входил (и входит) в программы многих еврейских школ. Врожденный бунтарский характер у маленького Бронштейна проявился очень рано – исключён во втором классе из-за бунта против учителя из Одесского реального училища.

Жёны у него были русской национальности – в 1900 г. Александра Соколовская, с 1902 года у него вторая жена – Наталья Седова, – у обеих были богатые родители.

О марксизме Лейба знал понаслышке, но сразу понял своего сородича, хотя и был в некоторых вопросах с ним не согласен – «Я считал себя противником Маркса, книг которого, правда, не читал», признавался он.

На съезде РСДРП в 1903 году он примкнул к той части еврейства, которую назвали «меньшевикам».

В 1904 г. Лейба написал свою первую работу – «Наши политические задачи», которую посвятил своему кумиру – еврейскому террористу первой волны Аксельроду, предисловие к этой книге написал его друг Гельфанд-Парвус.

В этой работе Бронштейн утверждал, что пролетарский авангард (то есть Троцкий и компания) «придёт во враждебные отношения не только со всеми группировками буржуазии, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришёл к власти».

То есть уже в 1904 г. можно было смело предположить, что если этот террорист придёт к власти в такой крестьянской стране как Россия – то наверняка погибнет не только вся буржуазия, но и погибнет немало миллионов российских крестьян. Правда, сами российские крестьяне, слушавшие на митингах и тайных сходках, раскрыв рты, о счастливом коммунистическом времени и бесплатной раздаче земли – ничего подобного и не подозревали.

Три друга: Лев Дейч, Гельфанд – Парвус и наш «герой» в 1905 г. были авторами модернизации идеи Маркса, выдвинув свою идею – «мировой перманентной революции».

И в этом же году они пытались свою идею осуществить в России. В 1905 году после ареста Нахамкеса Бронштейн стал председателем Петербургского Совета рабочих, его помощниками были его друзья.

Лейба был арестован российскими властями 3 декабря 1905 года. Бежал по дороге в ссылку в городе Березове. И через Дальний Восток добрался до США, но затем бывал и в Европе – жил в Вене, в Париже – в 1916 г. Французское правительство выгнало его из страны как международного террориста.

И Бронштейн опять уехал в спасительные США.

Когда узнал о Февральской революции в России – Бронштейн с группой своих идейных друзей тут же через Канаду начал до неё добираться. Но канадские власти арестовали его и всех его террористов.

Только благодаря настойчивым официальным требованиям Временного правительства (!) в лице Милюкова и Керенского к канадским властям – Бронштейна с дружками освободили, и они продолжили свой путь в Россию.

Этот случай очень интересен – неужели, по мнению Керенского и Милюкова России так срочно нужен был Бронштейн из США, без которого новую Россию не построить? Всё было, конечно, намного проще – Керенский и Милюков получили в отношении Бронштейна и его друзей по иерархии масонской ложи приказ сверху – на вершине этой тайной организации находились (и находятся) главы Еврейского Всемирного Альянса.

4 мая 1917 года Бронштейн со своей командой прибыл в Петроград. Февральская революция, свержение монархии и полная свобода евреев в России его не устраивала – и он присоединился к группе Ленина, который готовился после первой неудачной попытки к очередной попытке захвата власти.

И вскоре стал его ближайшим другом и помощником.

К его национальной идее мировой гегемонии модернизированной в «мировую перманентную революцию» очень подходили некоторые черты характера Бронштейна. —

«Вспоминая о тюремно-ссыльной эпопее, его подельник Г. А. Зив, один из первых принявший после революции предложение Дейча о написании книги о Троцком, указал, что Бронштейн нашёл в революционной деятельности точку приложения своего «Я»…

Он ни в чём не терпел первенства над собой, и «одержать победу над ним в крокете означало приобрести в нём злейшего врага», – отмечает в своем исследовании Клушин.

Стоит попутно отметить из вышеизложенного отрывка – что в благодатные царские времена осужденные играли как английские денди в крокет и другие игры. В концлагерях созданных Бронштейном после захвата власти за одно предложение о крокете наверняка расстреляли бы…

В своем аскетизме Бронштейн был очень похож на Гитлера – не пил, не ел мяса и т. д.

По утверждению А.В.Луначарского Бронштейн проявлял «Большую ортодоксальность, чем у Ленина», «огромную властность», «Чудовищная авторитарность, своего рода неспособность или нежелание быть хотя бы заботливым, внимательным к людям, отсутствие той привлекательности, которая была свойственна Ленину, обрекали Троцкого на известную изоляцию».

Фактически этого фашиста боялись даже свои, особенно в армии. Его мстительность и злобность обернулась многими смертями.

«Одной из первых жертв наркомвоенмора стал известный на Балтике капитан первого ранга Щастный, отличившийся своим независимым характером и личным мужеством.… Однако, военный моряк иронически смотрел на новое начальство в лице Троцкого. Троцкий с помощью бывшего главкомверха Н. В. Крыленко вопреки декрету об отмене смертной казни добился для Щастного расстрела, самолично выступив главным и единственным свидетелем обвинения.

На совести Троцкого и казнь одного из создателей красной конницы – комкора Думенко, не захотевшего получать боевой орден из рук председателя Реввоенсовета и обвинённого в связи с этим в антисемитизме.… Та же участь постигла талантливого русского поэта Алексея Ганина, опубликовавшего в 1924 году поэму, направленную против методов подавления народа Троцким», – отмечает в своём исследовании Андрей Дикий.

Бронштейн внимательно наблюдал за проявлениями антисемитизма и сразу резко реагировал – «Неужели верно, неужели возможно, чтобы в нашей (еврейской) партии, в Москве, в рабочих ячейках антисемитская агитация оставалась бы безнаказанной?» – возмущённо спрашивал по какому-то незначительному поводу у Бухарина Бронштейн – отмечает в своём исследовании Пол Джонсон.