Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"
Автор книги: Павел Шумил
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 104 страниц)
– Ты знаешь язык иноземцев?
– Да, господин. Рабыне было приказано выучить его очень быстро. Иначе рабыня не могла выполнять обязанности доверенной рабыни, – я низко склонилась, положив ладони на плечи.
– Я пришлю писцов, будешь им диктовать, – решил римм. И комиссия удалилась.
Через стражу явились три писца, и я до глубокой ночи диктовала им перевод сценария. Когда в комнате стемнело, Линда посоветовала мне зажечь фары байка и направить их свет в потолок. Стало светло как днем. Писцы сначала обрадовались, потом огорчились. Я охрипла и осипла. Но мы все же закончили работу. Я накормила их оставленным для нас ужином и проводила до выхода из Амфитеатра. Поболтала с Наследником, немного покатала его на байке над спящим городом, а потом полетела домой. Если б хозяин был здоров, попросила бы разрешения переночевать в Амфитеатре. Но сейчас мой долг быть рядом с ним.
Домой летела опять по звездам, хотя Линда научила включать автопилот. Когда умеешь читать по-русски, бегать пальцем по пунктам меню очень просто. Завела байк в стойло, протерла от пыли. И услышала, как за полуприкрытой дверью разговаривают Стас и Линда.
– … Нужна вторая очень сильная фигура. Это будешь ты.
– Но почему я?
– Не надо было со стразами выпендриваться. Ювелир пустил слух, что ты сказочно богата. И ты покупаешь драгоценности только у него. А также наняла его своим поверенным.
– Ну-у-у… Половина правда. Но…
– Никаких "но". Кто, кроме тебя? Марта – Ночная тень. Телохранитель Влада. Она имела право перебить два десятка местных хулиганов. Это ее работа. Влад имел. Насчет Мухтара с Петром – закон не так однозначен. Их бы оправдали, но помурыжили. В общем, Марта вписалась в роль. Темная фигура – Мухтар. Но он не представлен при дворе. На формирование образа нужно время. Времени нет. А ты уже в образе. Быть тебе дочкой сильных мира сего. Кем хочешь быть? Принцессой или герцогиней?
Тру тряпочкой бок байка. Скоро, наверно, до дырки протру. Опять я в чужие тайны влезла. Ну за что мне все это?
Догадалась развернуться, протираю соседний байк. Темно-зеленый. Машина Марты. Когда же они отойдут от двери, чтоб я выйти могла?
Дверь сдвигается в стену, и Линда замечает меня.
– Вернулась, лягушка-путешественница! Рассказывай, чем с комиссией закончилось?
– Бестолковая стажерка перевела весь сценарий спектакля. Писцы все записали. Завтра уважаемые члены Службы порядка сравнят новый сценарий со старым, проверят по летописям битвы и подвиги и вынесут вердикт, можно ли выносить действо на всеобщее обозрение.
– Оперативно! Молодцы. У нас бы проверка на неделю затянулась.
– Миу, у меня к тебе серьезный разговор, – Стас взял меня за локоть. – Если будет возможность, пусти слух, что родители Линды – очень знатные господа. Не знатные, а ОЧЕНЬ знатные. Но это – тайна. И никто не должен этого знать. Хорошо?
Такое облегчение, словно в кошмар попала, и вдруг проснулась.
– Девять поколений знатных предков по линии отца и семь по линии матери, – пролепетала я.
– Ты это откуда взяла? – удивилась Линда.
– Папа сказал.
Линда удивленно посмотрела на Стаса.
– Я ничего такого никому не говорил, – улыбнулся тот.
– Не дальний космос, а какая-то большая деревня. Всем все про тебя известно. Ладно, проехали. Буду знатной дамой под прикрытием. Миу, брось тряпки, идем ужинать.
Я, конечно, первым делом заглянула к хозяину. Он уже не лежал, а как бы сидел. То есть, как бы, лежал, но кровать под ним изогнулась.
– А, вернулась! – обрадовался он. – Как поешь, зайди, расскажи новости.
– Слушаюсь, хозяин!
После ужина разбор полетов решили провести в страшной комнате. Стас рассказал, что нападавшие были наемниками и прибыли из соседнего города за два дня до нападения. Один из десятников раньше в Столице не был замечен, зато второй всегда жил здесь. Тот самый, который сбежал, и которому голову отрубили. Стас запустил поиск его лица по всем старым видеозаписям, и несколько раз нашел его на рынке. А еще четыре раза видел, как он входил в дом главы Службы оросительных каналов. Причем, с заднего хода.
– Немного же мы узнали, – огорчился хозяин.
Потом я рассказала о том, как чиновники Службы закона и порядка осматривали Амфитеатр. Стас добавил, что глава Службы старается сохранять нейтралитет, не вступать в политические блоки и не ввязываться в заговоры. Поэтому автоматом получается, что он за Владыку. Не единомышленник, но естественный союзник. Желательно поддерживать с ним дружественный контакт.
Спать я опять осталась в страшной комнате. Марта строго-настрого запретила лезть к хозяину в постель и обниматься-прижиматься. И мы опять проговорили с хозяином полночи.
Наконец-то настал этот великий день! Мы все летим на спектакль. Кроме Стаса. Он, как всегда, нас страхует. Марта разрешила лететь даже хозяину, взяв с него слово, что он будет послушным мальчиком. Всю машину забила медициной. Поэтому в машину сядут только Петр и хозяин, а мы все – на байках. И все, кроме меня, в бронежилетах. Стас сказал, что Амфитеатр может стать очень удобным местом для нападения. И хозяин с ним согласился. А Мухтар изготовил для папы броню в виде халата с богатой отделкой и чудным стоячим воротником.
Глава Службы закона и порядка тоже обеспокоен. Поэтому порядок в Амфитеатре будут охранять двести пятьдесят бойцов в форме и еще пятьдесят одетых как простые зрители.
Вылетели утром, чтоб на месте последний раз все проверить. Машину поставили, как всегда, на заднем дворе. Петр затенил стекла, а хозяин не стал из нее выходить. Поэтому никто даже не узнал, что он здесь.
Мой байк подключили к ветродую, а байки Мухтара и Линды – к нагревателям воздуха. Проверили. Длинный широкий коридор, в котором могла разом поместиться половина труппы, стал сушилкой. Я сбегала на второй этаж и убедилась, что огромные бочки для помывки актеров полны воды. Бочки рядом со сценой тоже полны воды – есть, чем смывать "кровь" с пола.
Проверила, у всех ли рыжих в порядке "отрывные" хвосты. Если такой хвост натянуть рукой и ударить в нужное место мечом, он оторвется, а из места обрыва три-четыре вздоха будет бить фонтанчик "крови". Это – для сцены отрубания хвостов рабам. У Хвостиков, кроме отрывных хвостов в комплекте были еще "пояса верности", куда прятался настоящий хвост. Я свой на всякий случай тоже взяла. И три ошейника взяла! Мало ли?
Все в полном порядке, но Линда, труппа, массовка и все остальные очень волнуются. Я держу хвост в ладошках. Его выпустить нельзя, предателя такого! Как тянется время!..
В полдень прибежали непорочные девы, потискали меня, постелили на стол салфетку и высыпали пол корзинки подгорелого рикта. Но на нашу толпу получилось только по два кусочка в руки. А чуть опоздавшим рыжей и серой рабыням ювелира уже не досталось. Хитрый проныра сдал своих рабынь напрокат в массовку за место в третьем ряду. Кто был бы против! Как бы еще девочки увидели спектакль?
Линда хотела еще раз прогнать несколько сцен, но махнула рукой.
– Давайте, споем, что ли. Что-то я волнуюсь. И запела тихонько. А мы подхватили.
В удачу поверьте – и дело с концом!
Да здравствует ветер, который в лицо!
И нет нам покоя! Гори, но живи!
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!
Хорошо спели, душевно. Потом – еще одну. Которая в спектакль не вошла, но очень зажигающая: «Словно степной пожар ярость ночных атак!» И еще, и еще. И я вдруг поняла, что не боюсь спектакля, а с нетерпением жду. А еще поняла, что в себе запуталась. Спектакль о том, как разбили рыжих. Я – рыжая. А за кого я? Три четверти моих друзей – серые и черные. Я родилась на этой земле. Да, шкурка моя рыжая, но в душе я какая?
Нет, нельзя сейчас думать о таких вещах. Я вышла в круг и воскликнула:
– Госпожа, ритм!
Линда поняла меня, и я начала танец. Не тот, что в спектакле, другой. Но тоже быстрый, дерзкий и возбуждающий. А потом – медленный. А потом Линда попросила Мухтара поставить музыку и начала учить нас танцевать вальс. Прибежала Марта, перемигнулась с Мухтаром, и они показали, как на самом деле танцуют вальс. А затем… Это было незабываемо! Они исполнили танго! Горячее танго с резкими отточенными движениями.
Но Узурпатору танго не понравилось.
– Почему? – удивился Мухтар.
– Танго – это страсть. Она обжигает. Первый танец был любовь. Любовь теплая. Согревает, но не жгется. А страсть сжигает, она скоротечна, после нее ничего не остается. Только боль от ожогов.
– Надо же! Ты мудрый человек, – удивился Мухтар. – Я запомню твои слова. В них есть смысл.
За три стражи до начала спектакля начала собираться публика. В основном, на задних рядах, где билеты самые дешевые, без мест. Чтоб не скучали, Мухтар посадил двух чтецов поочередно читать летописи о войне. Чтецы были старые, читали тихо. Но большие черные ящики Мухтара усиливали звук так, что даже на последних рядах было отчетливо слышно. Каждые четверть стражи бил гонг и громкий голос оповещал: "До начала осталось столько-то".
За полстражи Линда послала нас переодеваться.
За четверть стражи до начала прибыл Владыка со свитой. Хозяин тоже поднялся в свою ложу. Ходил он медленно, осторожно. И правая рука была на широкой перевязи. Марта помогла ему сесть в широкое мягкое кресло, которое Стас изготовил специально под его фигуру. Владыка перешел в ложу хозяина, сел рядом и они начали что-то увлеченно обсуждать. Так любопытно, только из-за кулис не слышно, что говорят.
Зашел Шурртх. Непорочные девы и я бросились его обнимать. Но тут заиграли трубы.
– Слушайте, слушайте, слушайте! Начинается мистерия "День победы"! Слушайте, слушайте, слушайте!
И опять заиграли трубы. Вздрогнул и поплыл в стороны первый занавес, который черный. Перед вторым, темно-красным занавесом стоят два старых воина, серый и рыжий.
– Кто это? – спрашивает рыжий, обводя суровым взглядом Амфитеатр. Черные ящики Мухтара усиливают его голос, разносит по всему Амфитеатру.
– Наши потомки. Наше будущее.
– Наблюдают за нами. Не видели настоящих героев?
– Молчат. Пришли посмотреть на героические деяния. На великих бойцов.
– Какая вежливая тишина. Грядущее поколение. Вот они какие. Это ради них мы проливали кровь?
– Да. С разных сторон фронта, но мы бились за то, чтоб наши потомки жили лучше нас, счастливее.
– Поймут ли они нас? Наши мечты и надежды? Не повторят ли наши ошибки?
– Поймут. Для этого они здесь. Смотрят, внимают…
– Тогда пусть смотрят. Пусть увидят ярость битв и горечь побед. Смотрите, потомки. Смотрите и запоминайте. Вы должны знать, как это было!
Воины разошлись в стороны, раздвигая полотнища красного занавеса, открывая покои дворца Узурпатора. Сам Узурпатор и три короля сидят на подушках за низкими столиками. Серые рабыни наливают вино в их кубки. Под тихую музыку кружусь в танце я – свободная рыжая танцовщица.
Внезапно музыка меняется, набирает силу, и я исполняю танец живота. Зал – в немом восхищении. Я вижу, чувствую это. Но танец кончается, и Узурпатор жестом руки отсылает меня. Летящей походкой танцовщицы убегаю со сцены.
– Хорошее вино, – произносит один из королей.
– Когда твои сарфахи пройдут по улицам их городов, у тебя будет сколько угодно такого вина, – улыбается Узурпатор.
– Ты умеешь находить неотразимые аргументы, – смеется король. – Но к делу. Чтоб моя армия перешла пустыню, нужна вода. Много воды.
– У тебя будет сколько угодно воды на этом краю пустыни. Мои рабы четыре года рыли каналы и насыпали дамбы. Теперь река Таррва течет в пустыню и исчезает в ее песках. До поселений серых всего пять дневных переходов по безводным землям.
Короли и Узурпатор делят будущую добычу и земли, а я спешу в ложу к хозяину. В первом акте моя роль закончена. Меня дружно хвалят.
Закрываются оба занавеса. За ними торопливо меняют декорации. А перед ними через всю сцену под барабанную дробь марширует рыжая армия. Шесть воинов катят небольшую катапульту на толстых колесах. Пехота в новых блестящих доспехах. Идут весело, шутят. Уходят со сцены. Открывается первый занавес. Пограничная застава серых. Спокойная, мирная жизнь. И первая батальная сцена. Заставу вырезают за долю стражи, и армия рыжих идет дальше. Закрывается черный занавес. Опять через сцену шествует колонна захватчиков. А суровый голос диктора называет даты и перечисляет сожженные города и поселки. Вот на пути рыжих стал первый хорошо укрепленный форт. Распахиваются оба занавеса. Гремят барабаны. Та самая батальная сцена взятия крепостной стены, что Линда показывала моему отцу. С правой стороны сцены – стена форта как бы в разрезе, с левой выбегают лучники рыжей армии, осыпают стену стрелами. И сразу – атака группы шестовиков. Тут случается первый нежданчик. Каскадер, держась за шест, взбежал по стене до самого верха, его уже почти втащили на стену серые, но что-то пошло не так. И он с высоты в два полных роста упал вниз. Спиной об землю. Вздох ужаса прокатился по залу. Слава Петру, постелившему у основания стены толстые мягкие маты. Слава Линде, тренировавшей нас на "нежданчики". Защитники стены устроили "бурное ликование", а шестовики подхватили "убитого" и быстро откатились назад. Но на штурм стены идет уже вторая группа шестовиков. Три вздоха – и рыжий воин на стене. Сражается двумя мечами с целой толпой серых защитников.
Линда нас учила сражаться по-театральному. Нужно просто махать мечами вверх-вниз. Как можно быстрее. И тот, кто стоит против тебя, делает то же самое. Но этот парень на стене бился за двоих, поэтому махал мечами как птица крыльями. На репетициях я такого ни разу не видела!
А атакующие уже приставили к стене две штурмовые лестницы. Лезут на стену как волна. Несколько вздохов – и герой убит, а форт захвачен. Теперь уже рыжие ликуют на стене. Действие спектакля "вошло в колею".
Занавес закрывается. Перед ним снова два ветерана у откуда-то взявшегося костра. Они вспоминают битвы и осады, ненавязчиво рассказывая зрителям ход войны.
Извинившись перед Владыками, я спешу за кулисы. Обе армии дружно меняют декорации. Линда обнимает героев. И того, что упал, и того, что сражался на стене.
– Как зал вздрогнул, почувствовали?! – радуется она. Все молодцы! Играем дальше, не расслабляться! Ставка Владыки! Занавес!!!
– Глупая рабыня думала, ты ругаться будешь.
– Миу, ты на зал посмотри. Все подумали, что так и положено. У нас никто не убился, никто не покалечился. Значит, все идет как надо! Как говорили древние, шоу маст гоу он!
– Шоу должно продолжаться, – подсказал ошейник. Но что такое шоу?
Спектакль тем временем идет своим чередом. Сцены планирования операций в штабах армий сменяются батальными сценами, после которых солдаты обеих армий дружно бегут отмываться и сушиться. А незанятые в действии хватают ведра, тряпки и смывают с пола "кровь". Серые выдавливают агрессоров в пустыню, союз рыжих распадается, а накал политической борьбы нарастает.
И тут случается второй нежданчик. Сменили декорации, пошел занавес, а одна рабыня замешкалась, отмывая пол, и не успела убежать за кулисы. И вот такая мизансцена: Ставка серых, сейчас генералы будут планировать операцию, а у стола с картами – рабыня с ведром, шваброй и тряпкой пол моет… Оглянулась, а на нее весь зал смотрит. Ужас! Но не растерялась. Еще больше сгорбилась, ссутулилась, шваброй пол драит и на весь Амфитеатр:
– И ходют, и ходют, и ходют!
Тут генералы на сцену выходят. Стратег ей небрежно так:
– Ушла, быстро.
– Слушаюсь, – подхватила ведро и убежала со сцены. Линда от смеха в три погибели согнулась. Потом обняла рабыню, в нос чмокнула и умницей назвала.
Приближается мой выход. Облачаюсь в доспехи, пристегиваю меч к портупее. Выходим на сцену. Заслон-отряд выстраивается за моей спиной. Последние секунды – и вот занавес пошел. Шагаем особой театральной походкой. Как бы идем вперед, но медленно-медленно. Справа и слева, нам навстречу – потрепанные отступающие войска. Выходят из-за кулис, полукругом проходят и скрываются за задником за нашей спиной. Мы, женский заслон-отряд, идем на войну. Пока мы держим переправу, войска должны закрепиться на новом рубеже. Мужской хор поет.
Ах война, что ты сделала, подлая,
Стали тихими наши дворы
Наши девочки головы подняли -
Повзрослели они до поры.
На пороге едва помаячили
И ушли на войну воевать,
До свидания, девочки, девочки,
Постарайтесь врага задержать.
Я плакала, когда переводила эту песню. Когда мама вела свой отряд, никаких песен не было. Все было проще и грубее. Но я хочу, чтоб они, в зале, знали и помнили мою маму.
Мы отыграли свою сцену чисто. Отмылись, высушились под ветродуем, расчесали шерстку, надели ошейники. Насухо протерли и высушили доспехи. В этом представлении они нам больше не понадобятся. Девочки отстегнули хвосты. Я, наоборот, надела "пояс верности", самые грубые шальвары и ошейник с кольцом. Слишком много народа видели мой хвост, лучше теперь не привлекать внимание.
А спектакль идет. Рыжая армия разбита, Наследник, Королева-мать и Король взяты в плен и посажены в клетку на колесах. Готовится сцена "караван рабов идет через пустыню". Вдруг все помещения заполняют солдаты. Нас древками копий прижимают к стене. Серых гонят по лестнице в подвал, ошейники рыжих приковывают короткими цепями к общей цепи. И меня тоже! Я же не играю в этой сцене! Но молчу, как говорит Линда, ветошью прикидываюсь. По сценарию рыжих рабов и должны были приковать к цепи. Но не настоящими замками, а театральными. А тут – все на самом деле. Что же это?
Было бы совсем страшно, но ошейники на нас театральные. В любой момент можем отстегнуться и убежать. Где же Линда?
Нажимаю кнопочку на ошейнике и шепчу:
– Господин Стас, слышно меня?
– Слышу, Миу. Только без паники и слушай мои команды. Я всех предупредил. Предупреди своих.
– Девочки, без паники. Слушайте мои команды. Передай по цепочке, – шепчу я ближайшей. Вдоль цепи побежал шепоток.
– О чем шепчетесь? Говори! – десятник схватил за горло Терру, рыжую рабыню ювелира.
– Слушаюсь, господин. – громко, во весь голос. Она мне сказала: "Танцовщица велела не бояться и выполнять команды." Танцовщица плохого не посоветует, господин.
– Кто из вас танцовщица? – рявкнул десятник. Ой, звездочки ясные, прямой приказ!
– Я танцовщица, – воскликнула рабыня за моей спиной, не успела я и рта раскрыть.
– Я танцовщица, – откликнулась рабыня передо мной.
– Я тоже танцовщица.
– И я!
– И я!
– Я тоже могу танцевать. Меня учили, господин! – подаю голос я.
– Встать спиной к стене и ждать. Сейчас пойдете на сцену, – успокаивается десятник. – Идите по сцене как вас учили, не вздумайте сорвать мистерию. Никакого своеволия! Делайте как положено, и все будет хорошо. Вам ясно?
– Ясно, господин, – нестройным хором отвечаем мы.
Ничего не понимаю. Кто-то хочет сорвать спектакль? Наследник задумал убить папу? Он же поклялся. Что происходит?
– Рабыни, на выход, – скомандовал грубым голосом какой-то солдафон и потянул за конец цепи. Одет в парадный доспех, как полагается по роли, но явно не из наших.
– Девочки, только на лестнице не спотыкайтесь, – воскликнула я. Рабыни поняли правильно, и наш караван потянулся на сцену. Роль простая. Под завываеие пустынного ветра усталым караваном пройти перед занавесом, пока за ним меняют декорации. А когда занавес откроется – тоже просто. Выйти на сцену справа, расположиться вдоль задника, встать на колени, склонить головы. Мы – военные трофеи в сцене триумфа победителей. Постоять на коленях, пока на переднем плане идет действие. В конце – подняться и уйти за кулисы слева. Простая роль, ни слов, ни действий. Только почему за нашими спинами три десятка воинов в парадных доспехах и при настоящем оружии? Что происходит?
Кончилось чествование Стратега. Поднимаемся и уходим со сцены. За кулисами проходим мимо Марты. Она – в полном доспехе камуфляжного цвета, который выглядит как обычная одежда иноземцев. Только куртка с длинными рукавами, штаны – до ботинок, а подмышкой – огнестрел в кобуре. Лицо хмурое, злое. Но молчит.
У лестницы в подвал, куда нас ведут, Линда ругается с главой Службы закона и порядка. Тоже злая и в доспехе.
– … Ты меня понял? Если хоть один волос с моих рабов… СТОЯТЬ!
Наш строй замер. Линда расстегнула ошейник на рыжей рабыне ювелира, и тот повис на цепи. А на шее рабыни застегнула… МОЙ ОШЕЙНИК! С мелкими рубинами и прибамбасами внутри.
– Бегом к хозяину! Знаешь, где он сидит?
– В третьем ряду, госпожа.
– Быстро!
Рабыня убежала, а нас увели в подвал и заперли в просторном полутемном зале с узкими зарешеченными окошками под самым потолком.
– Миу, слушай, – прозвучал из ошейника голос Стаса. – Сейчас для вас в подвале самое безопасное место. Ничего не бойся. Когда ситуация прояснится, мы вас выведем.
– Девочки, ничего не бойтесь. Сейчас здесь самое безопасное место, – оповестила всех я. – Проверьте, чужих среди нас нет?
– Нет, – ответила старшая рабыня после недолгой неразберихи.
– Тогда проверьте, у всех ли снимаются ошейники?
Как только рабыни поняли, что могут одним движением освободиться от цепи, настроение с панического сменилось истерически веселым.
– Надеваем ошейники и отдыхаем, – приказала я и первая села у стенки. Жаль, окна выходят на задний двор. Не видно и не слышно, что делается на сцене. Батальные сцены все идут под барабанный бой, но война уже кончилась. По времени должна идти сцена казни. Там будут и барабаны, и трубы.
Внезапно за дверью послышалась грубая ругань, странный свистящий звук, короткий звон металла. Дверь распахнулась, и Мухтар втолкнул в зал стражника, сжимавшего в руке обломок меча.
– Девочки, не обижайте его. Миу, на выход!
– Не могу, господин. Я на цепи.
– Ах, да… Закрой глаза, – Мухтар подошел ко мне, взял в руку замок, провел мимо него зажатым в другой руке цилиндром. Раздался тот самый свистящий звук, и половина замка упала на пол. Пользуясь моментом, стражник выскочил за дверь и лязгнул засовом.
– Вот дурак! – удивился Мухтар. Подошел к двери и быстро провел своим цилиндром крест накрест. Потом медленно вдоль косяка там, где запор. И еще раз перечеркнул дверь. Подмигнул мне и сильно ударил ногой в центр. Дверь не только распахнулась, но с треском рассыпалась на несколько кусков.
– Я тебе что сказал? Иди к девочкам, и не смей носа за порог высовывать! – рявкнул стражнику.
– Мухтар, подстрахуй Линду и Марту. У них проблемы, – услышала я голос Стаса из ошейника. – Вверх, направо, налево.
Мы побежали. Когда завернули налево, под ноги Мухтару выкатился стражник. Богато одетый чиновник врезался головой в стену и стек на пол. У другой стены, скрестив руки на груди, стояла Марта.
– Ты сукин кот! Ты посмел испортить моих рабов! Защищайся! – кричала Линда в лицо главе Службы закона и порядка.
Мухтар перешашнул вяло шевелящегося стражника, перевернул чиновника лицом вверх. Тот застонал и неуверенно завозился.
– Живой, – удовлетворенно отметил Мухтар. Прислонился спиной к стене и тоже скрестил руки на груди. При этом рука его легла на рукоять огнестрела.
– Драться с девкой? Я прикажу выпороть тебя на конюшне!
– Парень, извинись, пока не поздно, – потрясающе громким, но каким-то ленивым голосом произнес Мухтар. – По сравнению с ней ты бродяжка с улицы. Нищий и безродный.
– К фурргу извинения! Защищайся, или я тебе уши отрежу! – выкрикнула Линда. Этого знатный вельможа уже не вынес. Выпустив когти он с рычанием бросился на нее. Линда перехватила его руки и опрокинулась на спину, уперев ногу ему в живот. Перелетев через госпожу, вельможа с отчетливым стуком врезался головой в пол, перевернулся и приложился копчиком о лепнину на стене. Наверно, очень больно, потому что он взвизгнул и совсем не изящно завалился на бок. Линда схватила его за хвост и вытащила на центр коридора.
– Ты будешь защищаться, или нет? – мощной оплеухой сбила на пол поднимающегося вельможу. – Защищайся, а не ползай как червяк! – удар ногой в лицо вновь опрокинул его на пол.
– Лин, может, просто прибьешь его? Не будешь мучить? – спросила Марта.
Линда обошла тело на полу, схватила обеими руками халат за ворот и рывком стащила до пояса. Рукава халата при этом вывернулись наизнанку и связали локти вельможи у пояса.
– Ты представляешь, этот глист навозный отрубил хвосты трем моим рабам! Как он посмел?! Во всех законах прописано, только я распоряжаюсь своими рабами!
– Хорошо на публику работаешь. Еще добавь гнева, – по-русски сказала Марта. Я оглянулась. Коридор перегораживал отряд из двух десятков стражей порядка. На лицах растерянность, но руки на рукоятях мечей. Захотелось в подвал к девочкам. Семенящими шагами я приблизилась к воинам и низко поклонилась, положив ладошки на плечи.
– Это поединок, господа. Пожалуйста, не вмешивайтесь. Поединок без оружия, достаточно двух свидетелей.
Насчет двух свидетелей не уверена. Не думала, что дуэльный кодекс мне когда-нибудь пригодится, вполуха слушала. Со старанием учила только врачевание после дуэли. Но сейчас главное стражей разговором задержать. Чтоб растерялись, чтоб не бросились спасать своего римма. А то ведь Марта поубивает всех.
– Он же мне слово давал, что с моих рабов ни один волос не упадет! Он слово нарушил! И меня вынудил слово нарушить! – негодует Линда.
– Глист навозный освободил руки, сбросил халат и сейчас нападет на тебя сзади, – по русски предупредила Марта. И ловко отскочила в сторону.
Я думала, Линда тоже отскочит, но она нагнулась и ударила ногой назад. Удар пришелся между ног и был так силен, что даже подбросил вельможу. Перелетев через Линду, тот врезался в стену. Линда снова оттащила его за хвост на середину коридора, наклонилась, видимо хотела схватить за руку, но получила пяткой в глаз. Зря надеялась, что дуэль уже кончилась. Она только началась. И вельможа оказался хорошим бойцом. Но Линда еще лучше! Потому что когтей у нее нет, кажется, бери ее голыми руками. А не выходит! Сколько раз вельможа на нее бросался – и каждый раз по воздуху летел. А падать на каменный пол больно!
Стражи меня к стенке отодвинули, чтоб вид не заслоняла. Стоят, смотрят на диковинные приемы. И Мухтар с Мартой смотрят. Я не сразу поняла, что Линда просто играет с вельможей. А может, хочет побольше раз его об пол шмякнуть.
Наконец, после очередного падения вельможа не смог подняться. Линда вывернула ему руку до затылка, придавила спину коленом.
– Ты приказал отрубить хвосты трем моим рабам. Как думаешь, будет справедливо, если я отрежу тебе хвост и оба уха?
– Девочка, не зверствуй, – вновь попросила Марта. – Просто убей.
– Убить? – Линда удивленно взглянула на Марту. – Но как же "око за око, зуб за зуб"? Хорошо. Ты, чмо, назови три причины, почему я не должна тебя убить?
– Я выполнял свой долг, – просипел вельможа.
– Поэтому ты чуть не сорвал мне мистерию и испортил лучших рабов. Ладно, еще две причины.
– Я выполнял свой долг!
– Это мы уже слышали. Другие причины есть? Хорошо, попробуем по другому. Ты запер в подвале полсотни рыжих рабынь. Если хоть одна за тебя заступится, я тебя прощу.
– Миу, заступись за него, – зашептал в ошейнике голос Стаса. – Я тебя очень прошу. Нам нельзя портить отношения со Службой закона и порядка.
Ох, я попала… Не приказ, а просьба. Они нам хвосты рубят, сама в любой момент могу хвоста лишиться – и я должна его спасти? Чтоб каждая рабыня потом мне в лицо плюнула? Звездочки рассветные, что мне… Нет, только не звезды…
– Госпожа Линда, не убивай его, пожалуйста. Тебя рабыня просит. Ох, что я несу? Звезды, вразумите бестолковую! Госпожа Линда, этого убьешь, другой на его место придет. Этот непутевый, но у него долг на первом месте, а другой придет – только о кошельке будет думать. Я не знаю, как объяснить, но убьешь его – только хуже станет.
Упала на колени и заплакала. Линда моментально возле меня очутилась. По голове гладит, утешает. А у самой такой синяк, что глаза почти не видно. И царапина на щеке. Скула в крови, красная капля проложила дорожку на подбородок.
Вельможа поднялся да как гаркнет на своих:
– Чего встали? Делать нечего? – и побрел, прихрамывая, по коридору.
– Лин, я к твоим подопечным, – Марта отклеилась от стены и потрусила по коридору в сторону сцены.
– Ох, как я им в глаза посмотрю, – Линда схватила меня за руку и потянула следом.
Спектакль уже закончился, оба занавеса закрыты, зрители расходятся. Четыре работника сцены из свободных уже разбирают задник. Десяток стражей охраняют Наследника, Королеву-мать и Короля. Все трое стоят на коленях, прижавшись спиной к заостренным столбам. Связанные за столбом руки не дают им упасть. И столбы эти залиты НАСТОЯЩЕЙ кровью. Марта выхватила нож и разрезала веревку на руках Королевы-матери. Я едва успела ее подхватить. Иначе упала бы лицом на доски эшафота. Марта подхватила и усадила на пол Наследника, которому Линда освободила руки, и мы втроем бросились к Королю.
– Быстро в машину! – приказала Марта, подобрав отрубленные хвосты. Быстро идти бедняги не могли, но потихоньку мы довели их. Петр уже опускал спинки задних сидений, а на переднем сидел хозяин. Кое-как трое рыжих заползли в салон и легли животами на опущенные спинки сидений. Марта пристроилась в проходе на полу. Машина взлетела, а мы с Линдой остались.
– Идем освобождать пленных? – криво усмехнулась Линда. – Сволочи! Такой праздник испортили. Как в душу насрали.
Странно, но в здании Амфитеатра не встретили ни одного стражника.
– Стас, где Мухтар? – спросила Линда.
– Увез Владыку во дворец. Скоро вернется.
Первым делом спустились к рыжим. Девушки оживленно обсуждали что-то, но стражника с ними уже не было.
– С вещами на выход! – приказала им Линда. И мы отправились разыскивать серых. Нашли их через две двери. Выстрелом из огнестрела Линда снесла замок.
– Госпожа, вот ключ, – указала я. Ключ висел на крючке рядом с дверью.
– Семь бед – один ответ. Блин! – только и сказала Линда. И поковыряла пальцем в ухе. Огнестрел в каменном коридоре – это ОЧЕНЬ громко.
Серые и черные забились в угол и плакали. Хотя никто их цепью не сковал.
– Разыщите мужиков и готовьте столы к ужину, – приказала Линда.
– Можно выходить? – спросила главная "поварешка".
– Нужно!
Мужчин тоже вскоре нашли. Их загнали в две соседних комнаты, не разделяя на серых и рыжих. Сначала они перестукивались, потом выбили камень из тонкой стенки и переговаривались через дыру.
– Сейчас ужинаем и отдыхаем. А все дела оставляем на завтра, – сказала им Линда.
Дольше всего разыскивали хозяина Амфитеатра и других свободных. Нашли на втором этаже в пошивочной мастерской. Дверь была не заперта, но выходить они боялись.
В зрительном зале неожиданно обнаружился ювелир с рыжей рабыней. Они сидели не на сиденьях, а между рядами, притаившись. И дожидались серую рабыню. Линда им очень обрадовалась и усадила за стол на почетное место.