Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 104 страниц)

– Я их потом, в чистовом варианте совсем уберу. А в черновике папа учил называть вещи своими именами. Тогда мысли правильнее идут.

– Гмм… Тоже верно. Ну, трудись, не буду мешать.

Возвращаюсь в свою каюту. Миу довольно бойко стучит по клавишам. Глаза горят, взгляд прикован к экрану. Беру на заметку, что ей нужен курс слепой работе на клавиатуре двумя руками, десятью пальцами. А то работа идет хоть и двумя руками, но все равно двумя пальцами.

Не откладывая в долгий ящик, иду к Стасу.

– Был в ее программе такой курс, – удивляет он меня. – Но для русской раскладки клавиатуры. Для местной не придумали еще.

В коридоре сталкиваюсь с Мухтаром и командой гидротехников. Все усталые, грязные, но довольные.

– А вы чего полуночничаете?

– Сейчас поедим – и спатеньки, – отвечает за всех Мухтар. – Устали как собаки, но закончили навеску окон в каналокопателе.

Надо бы отругать, что такие грязные и септические тащатся в столовую, но вместо этого хвалю за трудовой энтузиазм.

Когда возвращаюсь в каюту, Миу все так же бойко стучит по клавишам.

– Малышка, ты спать собираешься?

– Можно, я еще немного поработаю.

– Только долго не засиживайся, – чмокаю в нос.

Утром обнаруживаю Миу спящей головой на клавиатуре. Отношу в постель, раздеваю, накрываю одеялом.

За завтраком Миу, естественно, нет, а Мухтар никакой. Ложкой в рот не попадает. Линда отсутствует. Сделал бы небольшой разносик, но раз Миу тоже нет, не буду.

Утреннюю планерку проводим в аналитическом центре. Появляется Миу с виновато поджатыми ушками, куском мяса в одной руке и стаканом воды в другой.

– Стажерка виновата. Стажерка готова понести наказание.

– Стажерки – обе – сегодня готовят отчеты, – сердитым тоном сообщаю я. – Передай это Линде.

– Слушаюсь! – Миу исчезает, остается лужица плеснувшей из стакана воды.

– … Не ближе десяти метров от Железного дома, – продолжает Петр. – А лучше – пятнадцати. Иначе я при посадке могу поломать, на хрен, всю зелень.

– А если мы три посадочных маяка поставим? – спрашивает Марта.

– Да не корпусом поломаю, а гравиполем, – сердится Петр.

– Значит, первую аллею пальм сажаем на расстоянии пятнадцать метров от корпуса, – подвожку итог я. – Оставляем разрывы в посадках напротив ангара и там, где танцпол.

Стас зачем-то включает экраны наружного обзора. Поскольку просто так он ничего не делает, дружно поворачиваемся к экранам. Из Железного дома выбегает Миу. Заглядывает в одну палатку, другую, перекидывается парой слов с одной из девушек и спешит к самой дальней палатке. Стас трансфокатором приближает картинку. Миу, подобрав обрезок доски, скребет ее когтями. Это аналог нашего вежливого стука в дверь. При этом, ушки виновато прижаты.

Из палатки высовывается лохматая, сонная, слегка испуганная голова Линды. Широко жестикулируя, Миу сообщает ей новость. Линда чмокает Миу в нос и скрывается в палатке. А довольная Миу направляется в Железный дом. Перед тем, как Стас гасит экран, замечаем, что из палатки выходит Пуррт, щурится на солнце, зевает и потягивается.

Итак, два "подкидыша" из саркофага мне, два – Петру с Багиррой, два – Линде. Если повезет, еще двоих – Мухтару и Марте. Восемь пристроено. Нужно давить на Верховного босса. Пусть делает что хочет, но нам нужны, как минимум, три стажера мужского пола. Молодых и неженатых.

Миу очень переживает, что проспала завтрак и вызвала мое недовольство. Объяснять ей, что завтрак – личное дело, а планерка – общественное, наверно, бесполезно. Поэтому завтракаю еще раз вместе с котами, посадив ее рядом с собой и поглаживая по спинке. Миу млеет и муркает. Коты фыркают и косятся на Линду. Линда сонная, сердитая, массирует ногу и засыпает над тарелкой.

– … Пока вы бороздили пустыню в подвижном доме, Пуррт с Линдой бок о бок сражались с бунтарями, – рассказывает малышне мелкая. – А когда их ранили, они лежали в лазарете рядом. Пуррт ухаживал за госпожой, и их души слились…

Миу весело фыркает и утыкается носом мне в плечо.

– Вот так рождаются легенды, – шепчу ей на ушко.

После завтрака объясняю Бугрру задачу и отмеряю шагами пятнадцать метров. Бугорр замеряет дистанцию веревкой, и работа начинается. Коты размечают места посадок и вбивают колышки. Девушки на коромыслах подносят ведра с саженцами. По две девушки на коромысло. Это потому что ведро с мокрым песком весит больше двадцати килограммов. А перегреваться на работе в пустыне не рекомендуется.

Закончив разметку, прратты роют ямку. Тут к делу подключается Миу. Чуть наклонив ведро, срезает резаком дно. Поднатужившись, сдвигает ведро в ямку и дает праттам сигнал закапывать. Когда от ведра остается только ободок над песком, Миу двумя быстрыми движениями резака режет стенки и вытаскивает из ямки две половинки ведра. Прратты засыпают ямку до конца, а девушки поливают первый саженец. Коты дружно ревут какую-то кричалку и хлопают друг друга по ладоням. От Мухтара научились.

Мимо нас пробегает мелкая, а за ней – вся малышня. Последним идет Проныра и ведет за руку Юрика. Вся компания лезет в каналокопатель. Сказал бы, что тяжелая строительная техника – не место для детских игр, но вовремя вспомнил, что эта техника была им домом много дней.

Показываю котам пример демократического стиля руководства, копаю ямку для второго саженца. Сияющая Миу режет на части второе ведро.

Когда сажаем пятый саженец, замечаю странное. На стройке – никого, на кухне – никого, на огородах тоже пусто. А каналокопатель выписывает кренделя в пустыне.

Втыкаю лопату в песок, нажимаю сигнальную кнопку на поясе и, оглядывая окресности, спрашиваю:

– Стас, а где все?

Коты тоже начинают оглядываться.

– По пустыне катаются, – отзывается Стас через наружную трансляцию. – Испытывают систему наружного мониторинга каналокопателя.

И фыркает по кошачьи.

– Что испытывают? – окружают меня любопытные.

– Это вы у Миу спросите. Она придумала, – ухмыляюсь я. – Гидротехники вчера до глубокой ночи экраны вешали.

Все, конец работе. Коты заинтригованы, девушки аж подпрыгивают. Особенно, Миу.

Идем, посмотрим, – предлагаю я, как все понимающий начальник. И мы, дружной толпой, направляемся в пустыню. Развернувшись по широкой дуге, Каналокопатель выруливает нам навстречу.

Что сказать, впечатляюще выглядит. Каютки в каналокопателе скромные, три на три на три метра. Кубики такие. И в этой скромной каютке на трех стенах под потолком висят экраны два с половиной на полтора метра. На четвертую большой экран не поместился – дверь мешает. Экран всего лишь метр на полтора. Такое впечатление, что каюта – ящик, подвешенный над песками пустыни, и ты – в этом ящике. Особенно сильно по нервам бьет в момент разворота каналокопателя, или при движении по неровной месности. Ящик, в котором ты, РАСКАЧИВАЕТСЯ! На высоте метров так двадцать, не меньше!

Четвертый, маленький экран еще служит терминалом связи. Рядом с дверью панель, на которой нарисован план помещений. В каждом помещении на плане – кнопка. Нажал на кнопку – связался с этим помещением. Или послал вызов, если это жилая каюта. Рядом с планом – цифровая клавиатура как на звонилке. И служит для той же цели – для связи со звонилками. А ниже – два регулятора яркости. Один – для освещения, второй – яркость экранов. Все просто и понятно даже неграмотному селянину. Поэтому народ в восторге.

Наступает время обеда. Как по секрету сообщает мне Бугорр, с возвращением Багирры еда стала значительно вкуснее. Но сегодня не до этого. Есть более важная тема. Думаете, каналокопатель? Нет! Как Ктарру жить с Амарру. Точнее, кем быть Амарру? Гражданской женой или наложницей? О том, что Ктарр должен расстаться с Амарру, и речи нет. Интересует только юридическое обоснование их совместного проживания. Попутно выясняется, что большинство семей в оазисе живут в гражданском браке. Ко мне направляют парламентеров для выяснения, чем это может грозить. Объясняю, что грозить это может при разводе, при дележе совместно нажитого имущества или наследства. Заодно изобретаю простой и понятный котам способ, как отличить "законную" жену от гражданской. Была свадьба – законная. Не было свадьбы – гражданская. Котам все становится ясно и понятно.

К вечеру общество вырабатывает коллективное решение по поводу Амарру. Пока носит ошейник, она наложница. Как только снимет, станет женой.

– Изобрели велосипед, блин! – весело фыркает Линда. И подмигивает Ктарру.

Жизнь вошла в колею. Спасатели улетели, Владыка вернулся во Дворец. На утренних планерках обсуждаем виды на урожай и новости со стройплощадки. Из коридора периодически доносятся визгливые вопли Юрика. Надо кинуть Петру идею, пусть поставит Юрику табуретку рядом с кнопками открытия шлюза. Но есть риск, что будет таскать в Железный дом своих друзей. И Железный дом превратится в детский сад или проходной двор.

Хотя он и так проходной двор. Постоянно кто-то сидит под шлемом, а старики и старухи бегают к Марте со своими болячками.

Каждое утро кто-то летает во Дворец для "демонстрации фэйса лица". Другими словами, для поддержания статуса. Чаще всего, Линда с Багиррой и Миу. Иногда место Багирры занимает Марта (Госпожа Маррта, целительница и ночная тень по-местному). Проверяет состояние Владыки и посещает лазарет, где лежат еще несколько "тяжелых". Впрочем, все идут на поправку, так как безнадежные скончались еще до первого визита Марты.

Дважды в неделю навещаю Дворец я. Ничего не поделаешь, положено по статусу. Видеозвонки здесь в зачет не идут.

Но сегодня летим большой толпой. Даже Татака с нами. Потому что госпожа Марта будет читать мемуары своей подруги, ночной тени. Кто такая эта ночная тень – тайна! Избранные знают, остальным знать не положено. Ночные тени не гонятся за личной славой, а скромно сидят у меня на коленях и волнуются. Вообще, мемуары – это сильно отредактированная, слегка сокращенная и белетризированная первая версия отчета Миу. Малышка дала прочитать ее Рраде, та – деду. Дед настоял на личной встрече со мной и заявил, что это ценнейший исторический материал, и место ему в летописях. Возник спор, можно ли раскрывать секреты тайных ходов и другие исторические тайны. В разрешении спора участвовал сам Фаррам. В результате родилась четвертая, а потом пятая версия, свободная от государственных тайн, киберов и некоторых имен. Зато появилась некая мифическая личность – безымянная ночная тень, на которую мы свалили все подвиги Миу, в которых она не "засветилась" перед массами. Если обиженные кланы наймут мстителей, пусть ищут ночную тень, а не скромную рыжую рабыню.

Фаррам высказался в том духе, что если б не было этих мемуаров, их стоило бы выдумать. Ибо в народе ходят самые нелепые слухи о причинах бунта, его течении и непонятно быстром завершении.

Встретил нас лично Владыка. Со стороны могло показаться, что Миу получила от него нагоняй, настолько сильно она волновалась. Впрочем, такая мысль нам на пользу. Иначе как объяснить прижатые ушки и трусливо поджатый хвост.

– Я думаю, нет нужды представлять вам госпожу Маррту, целителя и телохранителя моего друга Коррбута Влада, – начал Фаррам утреннюю культурную программу. – Она зачитает нам воспоминания своей подруги, ночной тени, врожденная скромность которой не позволяет присутствовать ей в этом зале. Хотя не удивлюсь, если она слушает нас, притворившись кем-то из гостей. (Веселое фыркание и оживленное переглядывание.) Признаюсь, читал эти воспоминания с огромным интересом. И с удовольствием выслушаю еще раз.

– Я буду читать не с самого начала, а только те эпизоды, которые относятся к истории бунта, – взяла слово Марта. – Слушайте!

И раскрыла папку-скоросшиватель, оформленную под бумажную книгу.

В тот день я проснулась за целую стражу до рассвета от сигнала звонилки. Разбудила меня рыжая рабыня, старая знакомая и верная подруга. Новости, которые она рассказала, удивили и встревожили. В Столице полно солдат девятого легиона, они отбирают звонилки. У хозяина рыжей тоже отобрали. Но о той звонилке, которую я лично подарила рабыне, солдаты не знали. О ней вообще никто не знал, ее не было ни в одном списке.

Я тут же разбудила Линду и начала обзванивать знакомых во дворце. Мало кто отозвался. По всему дворцу шли бои между стражниками, ротой охраны и бунтарями из девятого легиона. Но бунтарей было как песка в пустыне, а стражников мало.

Через полстражи от Линды узнала, что она в последний момент успела спасти Владыку и увезла на летающей машине в тайную резиденцию. Но и Владыка, и она ранены. Дворец захвачен, рота охраны и все телохранители Владыки пали в бою. Тут же распорядилась отправить на тайную резиденцию лекарку и охрану для Владыки. Вскоре лекарка сообщила, что раны серьезны, ее знаний и опыта недостаточно. Срочно нужен дворцовый лекарь.

Легко сказать. Во Дворце семь или восемь сотен бунтарей, и где-то нужно разыскать лекаря. Передала лекарке, что пойду за лекарем ночью.

Хорошо, что так решила. Половина бунтарей к обеду на рысях ушла куда-то в пустыню.

Стемнело. Я взяла летающую машину иноземцев черного цвета и полетела за лекарем. Посадила машину на крышу дворца. Двенадцать часовых охраняли крышу, но их я тревожить не стала. Торопилась. Тихо спустилась на чердак. Покои лекаря размещались на третьем этаже. Но там было полно бунтарей. Даже в комнате лекаря спал кто-то из них. Солдафон! На кровати лекаря, поверх одеяла, прямо в грязных сапогах. Самого лекаря нет, рабыни его тоже нет.

Найти лекаря удалось только в подвале, в дровяной секции, куда согнали и заперли половину слуг и много-много рабынь. Дверь заперли, но никто ее не охранял. Тихо вывела лекаря из подвала, и очередной раз порадовалась порядку во Дворце. Петли всех дверей смазаны, ни одна не скрипнула. Запирать дверь на засов не стала.

Летающая машина иноземцев чем-то похожа на сарфаха. Может нести двух всадников. Если седоки не очень тяжелые, может поднять троих. Но не больше. Хорошо было бы взять рабыню лекаря. Она опытная сиделка, и помогает лекарю в операциях. Но лекарь худощавый, а вот его рабыня – совсем наоборот. Не поднимет троих машина. Третьим можно взять кого-то другого из самых верных слуг Владыки. И передо мной стоит сложная задача – провести лекаря на крышу и не нашуметь при этом.

Справилась. И Кррину, доверенную рабыню Владыки разыскала. Но – мертвую, с перерезанным горлом. Бунтари бросили ее тело в каморке под лестницей. Я хорошо знала эту скромную девушку. Во мне закипела злость. Повела лекаря по коридорам в открытую. Если кто остановит – всех убью!

Никто не остановил. Повезло бунтарям. Посадила лекаря на летающую машину позади себя и повезла на тайную резиденцию.

В ту же ночь посетила Дворец еще раз. Теперь уже – с помощниками. Владыка приказал разыскать и вывести из Дворца нескольких военных начальников, разведать, как обстоят дела в школе гвардии, послал курьеров в восьмой и десятый легионы и дал еще несколько мелких поручений. Разрешил не жалеть бунтарей, и выразил мысль, что будет даже неплохо, если ночные тени порезвятся во дворце. Но запретил убивать ВСЕХ офицеров бунтарей. Оставшись без руководства, бунтари превратились бы в мародеров, разграбили и опоганили бы весь дворец. Этот запрет огорчил меня. Думала, так можно покончить с бунтом в один день. Но воля Владыки священна.

Курьерами занялась Миу. Передала им свитки с волей Владыки, объяснила, куда лететь, что передать на словах. А мы, тем временем, все обсудили и спланировали.

Начали с зачистки постов на крыше дворца. Потом убрали часовых вокруг бочек с водой. Воду в двух бочках разбавили вином иноземцев. Вино это очень крепкое, пьется легко и имеет приятный вкус. Действует не сразу, но убойно. В две оставшиеся бочки рыжая рабыня Миу вылила много-много лекарства иноземцев. Все, что было – все и вылила. До капли! Лекарство это применяют при отравлениях, когда нужно прочистить желудок. Оно вызывает сильнейшую рвоту. Таким образом, мы обезопасили тылы, если придется задержаться во дворце на сутки. Я немного побранила Миу и ее помощника за пятна крови на земле в том месте, где они сняли часовых.

Провели разведку во Дворце. На втором этаже в гостевых комнатах опознали двух глав кланов, организовавших мятеж. Эти бунтари умерли во сне, тихо и безболезненно. Повезло негодяям, что нам шуметь нельзя.

Закончив разведку, мы провели короткое совещание на чердаке. Воины, которых нужно вывести из Дворца, заперты в казематах, расположенных под левым крылом. Вывести их взялась Миу, рыжая рабыня Владыки иноземцев. Она выросла во Дворце, и лучше всех знала все проходы и переходы. Ее помощник, рыжий воин, остался охранять чердак и летающие машины.

Я поговорила с руководителями школы Гвардии, передала им приказ Владыки – беречь ребят, по возможности, не вступать в бои, ждать подхода легионов. Бунтари тоже решили не воевать с курсантами школы. Обнесли школу высокой железной оградой, выставили посты – и на этом успокоились. Берегли курсантов для нового Владыки.

Миу со своей задачей справилась…

Слушатели сидели затаив дыхание. В Столице ходило множество слухов, но никто ничего не знал наверняка. И вот она – правдивая история из первых уст. Вот сидит, смущенно прижав ушки, та самая рыжая рабыня, что тайно вывела из казематов заполненного бунтарями дворца дюжину воинов. Подтверждаются самые невероятные слухи о фантастических возможностях невидимых убийц, ночных теней. Даже их ученики спокойно ходят по вражескому лагерю, делают свои дела – и их никто не замечает! Нет, бунтари явно сунулись не в то место.

В перерыве зал шумит. Глава Службы закона и порядка подходит к нам, здоровается со мной, находит теплые слова для Миу и подтверждает любопытным, что именно эта рыжая рабыня вывела его той ночью из казематов. От такого внимания к своей персоне Миу, кажется, готова упасть в обморок. Явный перебор с популярностью. Могут возникнуть проблемы…

Подзываю к себе Марту, Линду и Миу.

– Девушки, вы доигрались. Придется вам изучать боевые искусства. Сегодня же. С моторными навыками. Такова моя воля.

Узнав, что придется сидеть под шлемом, Миу радуется, Линда воспринимает новость спокойно, Марта корчит кислую физиономию.

– Шеф, я врач и пацифистка.

– Ты мой телохранитель. И скоро к тебе будут толпами набиваться в ученики.

– Рррр! – говорит Марта, но соглашается с неизбежным.

Когда возвращаемся домой, курсы боевых искусств уже подготовлены. Стас озаботился. Линда выбирает европейский стиль, Марта и Миу – японский. Я, после больших сомнений, останавливаюсь на европейском стиле. Прогрессоры, вообще-то, обучаются работе с холодным оружием. Но – сугубо рационально, и не в таком объеме. То есть, убить опытного мечника за пару секунд могу без проблем. Но провести красивый зрелищный поединок перед толпой зрителей затруднюсь. Не помешает также навык работы двумя мечами.

Но – не сегодня. Иначе половина нашей группы будет никакая. Даю Миу задание проверить курс обучения на предмет социалки. Если таковая обнаружится, звать меня или Стаса.

Утром просыпаюсь за час до будильника. Рядом со мной Миу нет. А вчера она сидела под шлемом. Почему-то убеждена, что головную боль надо перетерпеть. Неужели до сих пор не ложилась?

Встаю и отправляюсь на розыски. Нахожу Миу в ее каюте. Сидят с Амарру голышом на полу, а перед ними разложены ошейники, штук десять. Один раскрыт, и причиндалы разложены веером. Увидев меня, Амарру поспешно хватает ближайший ошейник и защелкивает на шее. Типа, оделась.

– Стажерка нужна хозяину? – Миу поджимает ушки.

– Ты, наверно, опять всю ночь не спала? Ложись, поспи. До подъема еще час.

Наклоняюсь и чмокаю в подставленный носик.

– Тебя чмокать не буду, у тебя свой мужчина есть, – говорю Амарру и наблюдаю смущенно поджатые ушки. Миу весело фыркает и закрывает лицо ладошками.

Во время полета в каюте Миу жил Ктарр. На обратном пути Багирра с Юриком тоже практически переселились в эту каюту, потому что Петр сутками не вылезал из ходовой рубки корабля, а Юрик избегал людей. Признавал за своих только Багирру и Ктарра. Теперь в этой каюте поселилась Амарру. Стас предлагал вместо таблички с именем жильца повесить на дверь табличку с силуэтом кошачьих ушек.

Поспать Миу не удалось. Марта решает перед завтраком закрепить моторные навыки небольшой тренировкой. Выстругивают деревянные мечи и гоняют друг друга по танцполу. Набежавшим любопытным котам хмурая Линда объясняет, что это Марта затеяла. Ей иногда размяться нужно.

Коты в шоке. Особенно – Пуррт. По репетициям спектакля они помнили, что Миу и оружие – вещи несовместимые. А тут идет бой двойным оружием, да такой быстрый, что трудно уследить. Марта, конечно, превосходит классом за счет старой цирковой подготовки, но бой учебный, команды подает она, поэтому перевес в глаза не бросается.

– Ты тоже так умеешь? – спрашивает Линду Пуррт.

– Так – не так, но умею.

– Научи меня!

– Потом, ладно? Сейчас нога болит.

– Раньше ты сражаться не умела, – коты окружают Миу после окончания тренировки.

– Хозяин приказал научиться. Сказал, доверенная рабыня обязана уметь. Это все из-за бунтарей.

Интересная у котов психология. Хозяин приказал – и все вопросы сняты. Кто учил, когда учил, больше никого не интересует.

Идем купаться. Миу и Линда остаются на берегу. Линда раздевается, но в воду не лезет. Загорает на песке. К ноге у нее пристегнуты четыре черные коробочки биотехов. Две к бедру, две к икре. И вообще, нога неважно выглядит. Стала заметно тоньше левой, и в нездоровых красных пятнах. Но Марта говорит, что все идет просто великолепно. Ей виднее. Как-никак, костыль Линда выбросила, ходит с палочкой.

Вылезаю из воды. Миу подает мне широкое банное полотенце. К ее удивлению, не вытираюсь им, а стелю на песок и ложусь сверху.

Подходит и садится рядом старый кот, из земледельцев, глава семейного клана. Древний как аксакал. Сидит, молчит.

– Дело есть? – спрашиваю я.

– Надо пустырник вокруг огородов сажать. Иначе огороды песком занесет. Пустырник песок остановит.

– А пустырник не засохнет?

– Нет, только первое время поливать нужно. Пустырник корни глубоко пускает, на пять моих ростов в глубину. Там он найдет в песке воду.

– Так почему сейчас не растет?

– Никому не нужен был, вот и не рос. Теперь у нас скот есть. Скот будет его есть, топтать, он будет хорошо расти.

На имплант приходит сообщение от Стаса. Он одобряет идею и обзывает пустырник непонятным словом "сидерат".

– Если нужен – сажайте. Миу, сделай доброе дело, позови Бугрра.

Приходит Бугорр.

– Расскажи Бугрру то, что мне сказал, – говорю аксакалу и переворачиваюсь на живот. Миу массирует мне спину. По-человечески, руками, не языком. Приятно… Коты с интересом и уважением рассматривают мои шрамы.

Бугорр с аксакалом обсуждают, кого выделить на посадки пустырника, где сажать, кто будет поливать. Узнаю, что первое время – это около года. Зато через десять-пятнадцать лет на месте пустырника можно будет сажать зерновые. Срок в пятнадцать лет не шокирует ни Бугрра, ни окружающих. Народ уверенно смотрит в будущее. Обсудив посадки и мои шрамы, переходят к обсуждению недавнего бунта. Приходят к выводу, что все делалось правильно, и толстые стены башни водокачки, и окна-экраны в подвижном доме. Ну, не успели вовремя сделать, так это бунтари виноваты. Раньше времени напали. Зато никто не погиб, и никто не голодал. Потому что о главном успели позаботиться.

На словах, что "никто не погиб", Миу начинает шмыгать носом. Сажаю ее себе на колени и утешаю поглаживаниями. Коты в недоумении.

– Это у нас – никто не погиб. А во Дворце многих убили, – поясняю я.

– Папины телохранители все меня знали и любили. С детства по попе хлопали, тихонько и без когтей. Из них только трое в живых остались. Те, что в городе отдыхали, – всхлипывает Миу. – И Кррину убили. Мы обе во Дворце выросли. Она мне была как старшая сестра.

Постепенно разговор переходит на то, как хоронят героев. Рассказываю о памятниках, о мемориальных комплексах, аллеях памяти. Скульптура у котов развита плохо, а вот барельефы встречаются часто. Миу загорается идеей сделать мемориал в честь павших при защите Дворца. И жалобно смотрит на меня.

– Сначала попроси Стаса показать земные мемориалы, потом нарисуй план. Затем согласуй с Владыкой. После этого…

Даже договорить не успел, а Миу уже умчалась в Железный дом.

– Торопыга она у тебя, – улыбнулся аксакал.

– Ничего, это с годами проходит. Скоро родит, остепенится.

От столовой под открытым небом доносятся удары гонга. Поднимаемся и идем завтракать. Нас обгоняет дружная стайка малышни. Приятно отметить, Юрик влился в коллектив. И даже начал говорить на смеси русского и местного. За малышней спешит знатная дама Багирра. Куда они так бегут? А, Стас вынес им очередное ведро конструктора лего. Кирпичики теперь красного цвета, чтоб в песке не терялись. Слышал от Петра, малыши замок строят.

За завтраком обсуждаем проект первого моста через канал. Мухтар обещает открыть его на следующей неделе. Объясняем котам, зачем на мосту тротуары, и для чего они нужны. Мухтар, конечно, размахнулся. Ширина моста – пятнадцать метров. Два трубовоза разъедутся. Но красиво жить не запретишь.

Прибегает Миу, просит разрешения остаться на вечер во Дворце.

– Предупреди Стаса и Линду, что задержишься, – инструктирую я и глажу по шерстке. Остается решить архиважный вопрос: Чем заняться самому? Помочь котам сажать пальмы или сесть за квартальный отчет для шефа?

Прошла неделя. Как-то заметил, что у Петра и Мухтара нехорошо горят глаза, они переглядываются с видом заговорщиков, перемигиваются. Опять что-то затеяли. Предыдущая их авантюра закончилась тем, что бедным котам в каютах каналокопателя шкаф для одежды поставить некуда. Все стены – от потолка и до уровня груди – экранами заняты. Прратты кое-как выкрутились, поставив низенькие – чуть выше метра – комодики. Но это же не дело!

– Колитесь, братцы-кролики, что задумали? – спрашиваю, как только удается поймать их без свидетелей.

– Сельскохозяйственную революцию. Железный конь приходит на смену крестьянской лошадке!

– Ничего не понял.

– Оглянись. Вот он! Конь, в смысле.

Послушно оглядываюсь. Невдалеке стоит маленький юркий строительный экскаватор-бульдозер на четырех широких колесах.

– Это который с гордо поднятым ковшом? – уточняю на всякий случай.

– Он самый. Мы уже собрали плуг с шестью лемехами. Как только Миу вернется из Дворца, начнем представление.

– Чувствую, вы чего-то темните. В чем причина?

– Земледельцы не хотят учиться, – сознается Мухтар. – Можно, конечно, приказать. Но все должно быть добровольно и с песнями!

– Добровольно и с песнями – это как в старом анекдоте, в котором кота учили горчицу есть?

– Я не слышал, – удивляется Петр.

– Да поспорили два мужика. Один сказал, что научит кота горчицу есть. Поймал кота, намазал горчицей под хвостом. Кот заорал дурным голосом и все вылизал, – просвещает Петра Мухтар. – добровольно и с песней!

– А с нашими котами что? – возвращаю разговор в нужное русло.

– Говорят: "На что нам эта головная боль? Мы и так умеем урожай растить". Стимул к обучению нужен. Железный конь! К управлению будут допускаться только грамотные, прошедшие обучение под шлемом.

– Кстати, стимул – это такая палка с острым концом, – уточняет Петр. – Ей в древности волов подгоняли. Острым концом в попу тыкали.

– Все понял! Вы хотите заставить котов учиться из-под палки, – улыбаюсь я. – А Миу тут причем?

– Подожди до вечера. Сам все увидишь.

– Темнилки!

Вечером Петр снял ковш экскаватора и вместо него привинтил плуг. Первыми его действиями заинтересовались ребятишки. Потом – кухарки и прачки. Вокруг экскаватора собралась небольшая толпа. Это и привлекло мужчин.

– Шесть лемехов сразу? Не, не потянет! – уверенно заявил серый кот.

– А вот сейчас увидим, – ухмыльнулся Петр и вызвал Стаса.

– Стас, если Миу ничем серьезным не занята, пришли ее к нам.

– Когда ты видел, чтоб Миу без дела сидела? Работает наша пчелка, – отозвался Стас через наружную трансляцию.

– Вот те раз! А кто еще из девушек курс управления техникой изучал?

– Багирра, Татака точно. Насчет Амарру не помню.

– Ребятишки, позовите Татаку, – обратился Петр к детям. Двое пацанов тут же побежали к палаткам. Вскоре вернулись с Татакой.

– Ты этой машиной управлять умеешь? – спросил ее Петр. Татака задумчиво обошла машину, пнула зачем-то переднее колесо.

– Ни разу не пробовала, но думаю, что да.

– Когда научилась?

– Так еще до бунта под шлемом сидела.

– Раз сидела под шлемом, садись за руль.

– А что делать-то?

– Пахать землю. Мы поспорили, потянет она шесть плугов разом, или нет.

Татака влезла в кабину, поерзала, усаживаясь поудобнее в водительском кресле. Хмуря брови, потрогала все рычаги. И уверенно включила энергию. Машина ожила. Забурчала гидравлика, засветились индикаторы на приборном щитке. Петр пристроился на подножке.

– Поехали, – сказал он. Татака осторожно тронула машину с места. Отъехав на двадцать метров, остановилась и опустила стрелу экскаватора с плугом на конце. Петр спрыгнул на землю и двумя штурвальчиками на раме плуга установил глубину вспашки.

– Трогай!

Машина словно и не заметила, что за ней тащится плуг. По песку пролегли ровные борозды. Татака прибавила скорость. За машиной поднялось фонтаны песка, в воздухе повисло облако пыли.

– Песок ворошить – дело нехитрое, – фыркнул серый кот. – Пусть она попробует там, где корни, где пустырник растет.

Мухтар признал замечание дельным. Толпа тем временем увеличилась. Даже со стройки девушки прибежали. И мы, дружным коллективом, тронулись вокруг рощи на болото. На мой взгляд, земледельцы выбрали участок честно. Высокая, выше пояса, трава. Земля сверху сухая, нога не проваливается. Парни вытоптали в траве границы участка – на глаз, десять на двадцать метров. Татака поставила стального коня на край поля, выслушала последние инструкции Петра, опустила плуг и приготовилась пахать.

– Начинай! – дал отмашку серый. Машина тронулась вперед, плуги погрузились на нужную глубину в землю. Пару секунд казалось, что все идет как надо. Только все больше травы повисает бородой на деталях плуга. Машина, постепенно теряя скорость, прошла метров восемь-десять – и встала. Татака надавила на газ, и это было ошибкой. Из-под колес полетела земля, и машина очень скоро села на брюхо.

– СТОЙ!!! – завопил Петр. Татака оглянулась и послушно выключила двигатели колес.

– Приплыли, – прокомментировал Мухтар, заглянув под машину спереди. – Вылезай, теперь моя очередь.

Татака скорчила обиженную мордочку, но место водителя уступила охотно и быстро. Первым делом Мухтар поднял лапу экскаватора с плугом. За плугом потянулась борода из травы и корней. Коты быстро очистили лемихи.