Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 104 страниц)

Процесс пошел. Все шумят, перебивают друг друга, перебирают революционные песни, меняя детали на местные реалии. Подмигиваю Марте.

Когда завтрак закончился, Мухтар принес три полотняных мешочка размером с большой кошель. Стас выложил на стол кипу прозрачных застегивающихся пакетиков.

– Итак, девочки, по пятьдесят камней в каждый мешочек, – и высыпал перед каждой груду изумрудов. Нет, стразов. Как понимаю, это бренные останки бутылок из-под шампанского. Но какая огранка! С ума сойти! Три кучки – три размера, три типа огранки. Марта выстраивает линейкой десять камней в ряд как образец, чтоб не пересчитывать каждый раз. Споро выстраивает ряды и смахивает в пакетик. Миу и Линда берут с нее пример. Хотел помочь, но на меня шикнули и отогнали. Стас маркирует фломастером пакетики. Пять минут – и товар упакован. Начинаю верить в идею Линды. Выглядят камни шикарно.

Звоню Владыке, прошу доступ для Миу в архив. Пока народ собирается на выезд, переодеваюсь в белый махровый халат. Специально, чтоб произвести впечатление на Марту. В этом халате я похож на ходячего больного, пусть док порадуется.

Марта еще раз берет с меня слово, что буду паинькой, чмокает в небритую щеку. Я чмокаю в нос Миу, и вся компания отправляется вершить историю. Остаемся мы со Стасом. Первым делом перетаскиваем самый большой экран из гостевой в мою каюту. Подключаю его к своему компу и пускаю в окне какую-то древнюю комедию. Убираю звук и зацикливаю просмотр по кругу. Если неожиданно придет Марта, одно движение – и я культурно отдыхаю. Теперь можно установить видеосвязь со Стасом и продублировать на экране его пульт. Ничего серьезного, как и обещал, просто чтоб не скучно было.

– Вчера во Дворце была планерка, посвященная очистке и углублению каналов, – сообщает Стас. – Департамент оросительных каналов – это, как бы, враги Владыки. Показать интересный кадр?

И пускает видеоролик. Обычная производственная планерка. Непонятно только, что Шурртх на ней делает. Похоже, телохранителем Владыки подрабатывает.

Приглушенно гудит рация. Шурртх достает ее, несколько секунд слушает, потом бросает: "Не сейчас". И дает отбой. Через несколько секунд гудит вызов на рации Владыки. Владыка поднимает руку, останавливая докладчика, достает рацию, подносит к уху и морщится.

– Говори, рыжая. – и опять морщится. – Твой хозяин жив?.. Остальное – после. – убирает рацию.

– Итак, Владыка иноземцев жив, здоров, в данный момент спит. Продолжай, – плавный жест рукой в сторону докладчика.

– Это – первый эпизод, – комментирует Стас. – А вот – второй.

На экране группа всадников в сумерках движется из Дворца в город. Снято с высоты птичьего полета. Один всадник выезжает вперед, разворачивает скакуна. Группа останавливается. Стас дает увеличение. Теперь отчетливо видны лица.

– Вы все видели и слышали, – говорит тот, что остановил группу. – Сын, что ты понял?

– Хитрый файрак сумел внедрить рыжую рабыню в дом иноземцев. Теперь он знает все, что происходит в оазисе.

– Это все, что ты понял?

– Да, отец.

– Хоть ты и мой сын, но болван. – всадник отцепил от пояса рацию и поднял над головой. – Все видели такой амулет? Сегодня ровно в полночь мы устроим обыск у всех наших стражников, слуг и рабынь. Если у кого-то найдется подобный амулет – он соглядатай Владыки. Все, кто имеют право на амулет, есть в списке, розданном Владыкой. Все прочие – вы поняли… Слушайте дальше. Каждый амулет имеет имя. Каждый амулет помнит, кто с ним говорил, и с кем говорил он. Я объясню, как увидеть эти имена. Если найдете амулет, спишете все имена, но сам амулет оставите там, где он лежал.

– Дальше – не интересно, – комментирует Стас. – Во многих домах ночью был повальный шмон. Поймали одного вора и двух любовников в чужой постели. Шпионов не нашли. Лишних раций Линда не раздавала.

– Отличное качество звука, – пускаю я пробный шар.

– Разумеется, – соглашается Стас. – Почему-то обыватели упорно считают, что телефон работает только тогда, когда они по нему говорят.

– Может, раздать больше раций врагам Владыки?

– Палка о двух концах, – Стас задумчиво изучает потолок. – По прямому назначению рация тоже работает.

Пока не происходит ничего интересного, проверяю по тестовым таблицам, много ли я усвоил. Как говорит Стас, грустное, душераздирающее зрелище. То есть, к первым трем информационным массивам интерфейс худо-бедно прорезался, к четвертому – частично. Остальные конгломераты недоступны. Считай, все муки – зазря. Впрочем, Марта предупреждала… Сам виноват.

Возвращаюсь к наблюдению за группой. Миу сканирует толстые книги. Установила у окна треногу, на ней – видеокамеру объективом в пол. Положила на ковер талмуд и листает страницы. Иногда проверяет, хорошо ли видны страницы книги в видоискателе камеры. Случается, задерживается, рассматривая картинки или вчитываясь в текст. В остальное время мурлычет песенку без слов. Слева от нее возвышается стопка книг чуть ли не метр высотой. А за спиной замер местный библиотекарь с очередным томом в руках. Но Миу об этом не подозревает. Увлечена работой.

– Девушка, ты успеваешь прочитать эти страницы? – спрашивает библиотекарь. Судя по тому, как дернулась картинка, Миу подпрыгнула от испуга.

– Ау!!! Фых, господин, прости глупую рабыню. Я сейчас не читаю. Она читает – тычет пальцем в камеру. – Мне приказано ей страницы перелистывать.

– Поразительно! Но зачем?

– Бестолковой рабыне сказали, что если эта штука увидит книгу, эту книгу потом смогут прочитать сотни читателей.

– Перестань звать себя бестолковой. Ты же Миу? Я много лет вижу, как ты по Дворцу носишься. Но поясни, неужели эта шкатулка может переписать книгу?

– Рабыня не знает, – смутилась Миу. – Рабыня сейчас спросит.

Ладошка закрыла передний объектив ошейника.

– Меня кто-нибудь слышит?

– Да, непоседа, – тут же послышался голос Стаса.

Слушать лекцию по книгопечатанию желания нет. Поэтому переключаю пульт на Линду. И вовремя. Линда, Шурртх и Марта как раз ввалились к ювелиру. Шурртх кончил объяснять девушкам преимущества кованных наконечников стрел перед литыми и гаркнул во все горло:

– Есть здесь кто живой? Дамы не привыкли ждать.

– Уже бегу, – раздалось из-за плотного синего занавеса, делившего помещение пополам. – Что угодно господам?

В очередной раз убедился, что сидячая работа не способствует стройности фигуры. Толстенький черный кот в бархатном фартуке, налокотниках, с белыми кончиками ушей и белой кисточкой на хвосте смотрелся… колоритно. Особенно, когда разглядел гостей и застыл с открытым ртом.

– Уважаемый, ты об иноземцах не слышал? – потрепал его за плечо Шурртх.

– Слышал, но не видел. Не верил… Себе не верю… Такая честь для моего дома…

– Где здесь можно присесть? Я принесла камни на оценку, – Линда извлекла из кармана полупрозрачный пакетик со стразами. Глаза ювелира загорелись ярче драгоценных камней.

– Одну секунду, сейчас все будет. Мирра! Мирра! Наш дом посетили высокие гости! Быстренько организуй… Ну что я тебе объясняю? Ты лучше меня все знаешь.

Из-за занавески выплыла матрона такой же расцветки и комплекции, как хозяин. За ней – две рабыни, серая и рыжая. Моментально появился низенький столик, множество подушек для сиденья, блюдо рикта. Линда, Марта и Шурртх сели за столик. Линда потянулась за риктом, Марта остановила ее руку, взяла рикт, задумчиво прожевала и кивнула головой.

– Прости, уважаемая, ты та самая ночная тень, о которой столько говорят? – поинтересовался хозяин.

– Наверно, – легко согласилась Марта. – Я не знаю, что обо мне говорят. Но среди нас только две девушки, поэтому ошибиться сложно.

– Я пфинефла фтпфавы, – произнесла с набитым ртом Линда и высыпала драгоценные камни на стол.

– Похож на изумруд, но иной. Какая огранка! Что это? – удивился ювелир, осмотрев в лупу первый камень.

– Это стразы, – сообщила Линда, сглотнув. – Похожи на изумруды, но во много раз дешевле. У меня на родине их используют там, где нужно много… блеска. И подешевле. Вижу у вас на окнах цветные витражи. Ваши мастера умеют варить зеленое стекло?

– Нет, госпожа. Это лак поверх стекла.

– Жаль. Скажу тебе по секрету, сами стразы очень дешевы. Если б вы умели варить зеленое стекло, они стоили бы всего раз в пять-десять дороже. Вся цена в них – цена огранки. Стразы не очень прочны, хрупки как стекло и очень дешевы в нашем мире. Как видишь, я ничего от тебя не скрываю.

– Госпожа, откровенность за откровенность. Огранка твоих камней великолепна. Я вижу здесь три вида незнакомой огранки. Готов купить все эти камни. Сколько ты за них хочешь?

Линда хихикнула. – А сколько ты готов за них дать, уважаеиый?

Ювелир рассортировал камни по размеру и типу огранки на три кучки, пересчитал, шевеля губами.

– Три малых золотых?

Линда опять хихикнула и ловко закинула рикт в рот.

– Четыре золотых?

Линда фыркнула, подавилась и закашлялась.

– Пять золотых? – почему-то перешел на шепот ювелир.

– Пусть будет три, – сразила его Линда. Теперь хихикнула Марта, Шурртх издал непонятный звук, похожий на стон. – Уважаемый, не хочу драть с тебя три шкуры. Честность между партнерами – это основа бизнеса. Я же говорила, в нашем мире стразы очень дешевы. А теперь пересчитай эти три золотых на цену одного камня каждого вида. Нет, на цену комплекта из пятидесяти камней каждого вида.

– Поражен твоей честностью и… благородством, – склонился в легком поклоне ювелир. – Мирра! Мирра! Доску и мелки мне!

Подсчеты заняли минут пять. Наконец, цифры были получены.

– Предлагаю округлить. Полсотни больших – пять малых золотых, полсотни средних – три золотых и полсотни маленьких – два с половиной. Согласен? – предложила Линда.

– С тобой, госпожа, фантастически приятно вести дела. Ты округлила себе в убыток.

– Зато считать легко.

– Но в этих кучках не наберется пятидесяти камней.

– Это образцы для ознакомления. Я дарю их тебе. – Линда закинула в рот очередной рикт. – Хорошо приготовлен. Не хуже, чем во Дворце. Там рикт мягковат на мой вкус, а эти тверденькие. Шурр, не в службу, а в дружбу, принеси маленький мешок из-под сиденья моего байка. Большие не трогай, только самый маленький, неполный. Он должен сверху лежать.

Шурртх зафыркал, озорно сверкая глазами, и направился к двери.

– Прости мое любопытство, госпожа. Но байк – это та легендарная повозка, за которой не угонится ни один скакун?

– Идем, покажу. Могу прокатить, если не испугаешься.

Ювелир накрыл салфеткой камни на столике, кликнул серую рабыню, приказал не уходить из комнаты и поспешил за Линдой.

На улице Шурртх уже поднял вертикально сиденье байка, достал из багажника полотняный мешок, развязал, заглянул внутрь и мурлыкнул.

– А ты богатенькая.

Ювелир спал с лица. Линда забрала у Шурртха мешок, раскрыв горловину, позволила заглянуть внутрь ювелиру и передала Марте.

– О делах поговорим позже. А сейчас покатаемся.

– Это… все… они? – пролепетал ювелир, тыча пальцем в туго набитый пакет неприкосновенного запаса продуктов в багажнике байка.

– Нет, там снизу еще две пачки соли и фляга с водой. В пустыне без воды нельзя, – пояснила Линда, опуская сиденье. Внимательно посмотрела на застывшего столбом ювелира и, четко выделяя голосом слова произнесла: – Это не на продажу!

Чтоб ювелир отмер, его пришлось потрясти за плечо. Линда объяснила, как сидеть на байке, куда ставить ноги, за что держаться. Прокатила несколько раз из конца в конец по улице. Вряд ли ювелир понимал, что с ним происходит. Мысли его были где-то далеко-далеко. И мысли эти были не веселыми.

Когда вернулись в дом, Марта оживленно беседовала с рыжей и серой рабынями. И все трое жевали рикты. При подходе ювелира Марта цапнула из блюда еще горсточку риктов, кинула по штучке рабыням и отослала их взмахом руки. Рабыни дождались подтверждающего кивка хозяина и скрылись за занавеской. Подождав, пока все рассядутся, Марта поставила мешок на центр стола и закатала края, чтоб содержимое увидели все.

– Госпожа, ты хочешь все это продать? – безжизненным голосом поинтересовался ювелир.

– Случилось так, что мне нужны местные деньги. Срочно. Хочу своему римму сделать подарок. Но это должен быть сюрприз.

"Шеф, закрой глаза и уши. Тебе сюрприз готовят", – пришло на весь экран сообщение от Стаса.

"Предупрежден – вооружен", – отписался я ему.

– У меня не хватит денег, чтоб купить все это, – простонал ювелир.

– Хорошо. Покупай сколько сможешь, остальное я продам другим ювелирам. Но им – в полтора раза дороже, чтоб у тебя было преимущество.

– Госпожа, в твоих словах звучит благородство, но ты не понимаешь, что говоришь. Ты погубишь нас всех.

– Не хочу я никого губить! Разъясни, в чем дело, мы найдем выход.

– Госпожа, если на рынок сразу выбросить столько драгоценных камней, он рухнет. Упадут цены не только на эти камни. Упадут цены на изумруды. А с ними – на рубины, агаты, бриллианты… На все! Закроются десятки ювелирных мастерских, обеднеют сотни домов, которые хранят накопления в ювелирных изделиях. Низкородные спекулянты заполнят рынок и по дешевке начнут скупать драгоценности, чтоб продать их втридорога за границей. Воцарится хаос.

– Хаос нам не нужен! – решительно отмела Линда. – А если я продам камни в соседнем городе? В трех днях караванного пути отсюда?

– Хаос наступит на четыре дня позже. И только. Выбрасывать товар на рынок надо очень осторожно, маленькими партиями. Ювелирный рынок невелик. И он очень чуткий.

– Но я не могу ждать. Деньги мне нужны сейчас.

– Госпожа, может, я помогу решить тебе твои финансовые проблемы?

– Может… Знал бы ты, уважаемый, какую красивую затею ты сейчас погубил. Огромный театральный занавес – и весь в стразах… Чуть колышется и сверкает в лучах вечернего солнца…

– Что такое занавес, госпожа?

– Занавес – это занавеска вроде той, – Линда ткнула пальцем через плечо, – только во всю сцену Амфитеатра. Чтоб рабы могли менять декорации не отвлекая зрителей. Слушай, поклянись страшной клятвой, что все сказанное тобой – правда. Чем вы клянетесь?

– Пусть хвостом поклянется, – подсказала Марта.

– Поклясться насчет чего? – не понял ювелир.

– Ну, что мои стразы, – Линда ткнула пальцем то ли в сторону двери, то ли байка за дверью, – разорят сотни семей.

– Клянусь своим хвостом, – торжественно произнес ювелир, зажав в ладонях кончик хвоста, что если ты выставишь на продажу свои камни разом, разорятся сотни семей.

– А сколько лет тебе надо, чтоб распродать эти камни, не нанося урону рынку? – кивнула на мешок.

– Никак не меньше трех лет. А то и пять. Ты хочешь, чтоб я распродал их от твоего имени?

– У меня идея лучше! О тех камнях забудь. Обещаю, что в ближайшие пять лет их никто не увидит. Через пять лет решим, что с ними делать. Если решу пустить их в дело – обещаю, ты узнаешь об этом первым. А эти… Мы организуем совместное дело. Я вкладываю в него камни, ты – свой труд, поиск клиентов, заботы о сбыте и прочие затраты. Прибыль делим… Ну, скажем, пополам. Нет, поскольку с тебя еще оправы, две пятых мне, три пятых тебе. А сейчас ты решаешь мои финансовые проблемы – в счет будущей прибыли. Ну как?

– Велики ли эти проблемы?

– Скоро в Амфитеатре будет представлен "День победы". Я должна снять и оплатить ложу для своего римма. Это раз. Потом у меня будут немалые расходы на эту мистерию. И, наконец, я хочу купить всех рабов и рабынь, участвующих в представлении. Всех до одного!

– Но зачем?

– Хочу подарить своему Владыке театр.

– Зачем Владыке театр? Разве у него мало других забот?

– Ты мудр! Но зато какой шикарный подарок! Разумеется, театр ему не нужен. Он тут же спихнет его на меня. И тут я развернусь! О моем театре пойдет слава по всему побережью, вот увидишь! Тут-то и понадобятся деньги от нашего совместного дела. Естественно, из моей доли. Ну как?

– Само небо послало тебя ко мне. Твоя душа широка как океан, а таланты многогранны как этот камень! – пришел в восторг ювелир.

– Пишем договор?

– Пишем!

Я откинулся на подушку в немом восхищении. Линда целый час талантливо изображала блондинку, мастерски провела спектакль и уложила прожженного торгаша на обе лопатки. И после этого он же ей благодарен. Но зачем ей толпа рабов?

В дверь постучал Стас. Ногой.

– Дерни за веревочку, дверка и откроется, – крикнул я. Стас вошел спиной вперед, потому что в руках у него опасно покачивались два подноса, уставленных тарелками.

– Ты что, с ума сошел?

– Я твою шкурку спасаю. Марта приказала заботиться о лежачем больном. Вот и предъявишь ей фотодокумент. Лови поднос, сейчас уроню!

– Только не на меня! – выхватываю у него один поднос. Тем временем он опускает второй на тумбочку, пододвигает ногой стул и начинает есть.

– Э-э! А куда я этот поставлю?

– Твоя каюта, ты хозяин. Придумай что-нибудь.

Пока освобождаю угол письменного стола, Стас хозяйничает с моим компом. На экране появляется два десятка новых окон.

– Маленький у тебя экран. Может, еще один подключим?

– А Марте что скажем? Что я сразу два кино смотрел?

– Ты же король импровизации. Придумаешь что-нибудь. Я тебя поддержу.

Осматриваю экраны. Миу сканирует книги и беседует с библиотекарем Петр с Мухтаром руководят десятком рабов, сколачивающих декорации. Марта с ювелиром улаживают финансовые вопросы. Линда объясняет актерам их сверхзадачу по Станиславскому. Шурртх руководит тремя рыжими рабами, выстругивающими деревянные мечи. Беременная рабыня красит серебрянкой готовые изделия. Все при деле.

– А Линда молодец, – подает голос Стас, облизывая ложку. – Вот не думал, что можно пошатнуть экономику Столицы всего двумя бутылками шампанского.

– Попробуй узнать, каким кланам принадлежат ювелирные лавки? Нашим или оппозиции?

– Гильдии ремесленников. От кланов независимы. Ну, почти.

– Жаль. Второй курс обучения для Миу готов?

– Курс начальной школы? Готов. Я его одновременно с первым составлял. Третий и четвертый тоже почти готовы.

– А с покушением на Владыку что-нибудь прояснилось?

– Заказчик внезапно умер от ножа в спине. Всего за час до ареста. Следствие буксует.

– А ты?

– Я тоже. Ясно, была утечка из Дворца. Вся надежда на детектор лжи. Желательно, бесконтактный. Но шерсть сильно мешает. Ни пульс, ни температуру дистанционно не снять.

Возвращаются мои родные и близкие. Оживленные и веселые. Марта с Миу направляются прямиком в мою комнату. А здесь – икебана! На экране крутится веселая комедия, на тумбочке – поднос с грязной посудой. И я в махровом халате лежу поверх одеяла.

– Наконец-то! – гашу звук кино и вскакиваю с постели. – Рассказывайте, что было? Стас говорит, вы такой цирк устроили.

Подхватываю Миу на руки и чмокаю в нос.

– Все расскажем и покажем, – Марта зачем-то нюхает стакан из-под компота. – Сейчас сполоснусь под душем, потом займемся тестами.

– Только, чур, без фанатизма. Знаю я вас – людей в белых халатах.

– Сам подставился! Теперь ты мой, – смеется Марта.

Миу выскальзывает из моих рук, хватает поднос с грязной посудой и уносит на камбуз.

Тесты – те самые, которые я проходил утром. Результаты – чуть лучше. Это потому что помню часть ответов.

– Ничего не говори, сам все вижу. Идем ужинать? – сказал я Марте.

Ужин прошел под восторженные рассказы про борьбу с акулами крупного бизнеса. Я охал, ахал и хвалил всех подряд. Посоветовал сделать рыжим рабам отрывные хвосты, из которых бы после отрывания/отрубания текла жидкость, похожая на кровь. Народ творчески развил идею и придумал телескопически складывающиеся мечи. (Все посмотрели на Стаса с Мухтаром. "Можно сделать", – подумав, согласился Мухтар.)

Наконец-то, услышал историю начала войны по версии авторов мистерии. Королевство рыжих отчаянно нуждалось в территориях. Горы да пустыня не могли прокормить растущее население. В результате дворцового переворота к власти пришел местный Наполеон. Переворот был вроде цветной революции – тихий и почти бескровный. Бывший Король, Королева-мать и подрастающий Наследник отправились в изгнание.

Узурпатор-Наполеон подчинил и объединил три-четыре мелких соседних государства, вступил в союз еще с тремя и решил, что сумеет одолеть крупного соседа. (А кого еще? Рядом одни союзники остались.) Война началась победоносно. Поскольку война шла за территории, местное население не столько порабощалось, сколько вырезалось чуть ли не под корень. И это было ошибкой. Земледельцу по большому счету все равно, кому платить налоги. Но добровольно ложиться под нож он не хочет. Простой народ поднялся на войну.

Армия рыжих завязла. С обеих сторон была объявлена мобилизация. Союзники – один за другим – откололись, отозвали свои отряды и сосредоточили силы на укреплении границ. Случилось неизбежное – армия рыжих медленно, с тяжелыми боями начала отступать. Через полтора года война шла уже на границах территории рыжих.

Произошел второй дворцовый переворот. Узурпатора убили, на трон вернулся старый Король. Но войну остановить не удалось. Черно-серые признавали единственный вариант – безоговорочную капитуляцию рыжих. И Наследник возглавил армию. Народ его любил и поддерживал, но это не спасло. Еще через год война закончилась поражением рыжих. Король, Королева-мать и Наследник были доставлены в Столицу победителей и казнены при большом стечении народа.

Рыжие хвостатые рабы, с которыми познакомилась Миу, как раз и должны были играть роли Короля, Королевы-матери и Наследника.

Разнарядка на следующий день – Миу продолжает сканировать книги, Стас с Мухтаром изготавливают мечи и хвосты. Стас еще изучает историю и корректирует сценарий. Линда работает с основным составом актеров, Шурртх с массовкой ставит батальные сцены. Марта ведет закупки тканей, руководит шитьем двух занавесов, задника, костюмов и прочего.

Шеф отдыхает. Отдыхает! Без вариантов отдыхает, и это не обсуждается! Не хочет отдыхать – получит в задницу шприц снотворного и проспит весь день.

Ну есть на свете справедливость?

После общей планерки прошу задержаться Миу, Марту, Стаса и Мухтара. Разумеется, Линда с Петром тоже остаются.

– Миу, ты готова пройти второй курс обучения под шлемом? Клянусь, такого ужаса, как в первый раз, не будет.

Напугал до полусмерти. Задрожала, ушки повисли. Как же сильно ей в первый раз досталось.

– Если хозяин прикажет, рабыня согласна на все… – глазки в пол, слезки капают.

Ох, боже мой. И что теперь делать?

– Миу, ты не рабыня, а где-то, как-то, моя жена. И приказать тебе я не могу. Ты сама решаешь. Получилось так, что в первый раз мы тебя обманули… – прижимаю дрожащую тушку к себе. – Но если ты не решишься на второй, то так и будешь бояться.

– Но мне страшно. Хозяин, прикажи.

Вот это оборот.

– Не могу, маленькая. Права не имею. Ты сама, только сама.

Линда вскакивает, со скрипом оттаскивает стол в сторону, становится на колени перед Миу.

– Хочешь, я первая сяду под колпак и получу твою запись? Ты увидишь, что ничего плохого со мной не произойдет. Ну, подними глазки.

– Если хозяин будет рядом… Будет держать меня за руку, – пролепетала Миу и расплакалась в голос. Ох, боже-ж мой, мексиканский сериал… Пересаживаю Миу себе на колени и успокаиваю губами. Целую в носик, в глазки. Девочка доверчиво прижимается ко мне, и от этого чувствую себя подлецом.

– Я буду рядом. Ты готова?

– Ради хозяина рабыня на все готова. Рабыня хочет быть достойна хозяина, – опять слезы, шмыгание носом.

Поднимаю ее и несу… Нет, не в медотсек. На крыльцо. Сажусь на ступеньки, любуюсь закатом.

– Миу, никто не хочет тебе зла…

Сжав руку, она останавливает меня.

– Никто не хотел рабыне зла и в тот раз. Но зло случилось. Это звезды… Рабыня забыла свое место, забыла, кто она. Звезды ей напомнили. Рабыня боится, что еще не заработала прощения. Но ради хозяина она готова пойти на боль. Искупить вину… Если хозяин прикажет…

Звезды, значит. Ну, раз малышка адекватна, все намного проще.

– Миу, не знаю, как ты говоришь со звездами, но они уже простили тебя. Я точно знаю. На самом деле вторая запись уже была. Первая не удалась, тебе стало плохо. Я накормил тебя сахаром и ты уснула. После этого мы как следует поработали, исправили все ошибки и провели повторную запись чтоб убрать вред от первой. Она удалась, и ты сразу пошла на поправку. А я – наоборот…

– Госпожа Марта правду сказала, что хозяину было больнее, чем рабыне?

– Раз сказала, значит, так и есть. Я тебе говорил, что от этого еще никто не умирал?

– Да, хозяин.

– Так вот, я чуть не стал первым! А-а, все это в прошлом. Посмотри, как красиво. Какое небо, озеро. Ты видела когда-нибудь такую красоту? А пальмы?

Но Миу смотрит не на пальмы, а вверх, в небо.

– Звездочка. Я загадала, если увижу звездочку, значит, все будет хорошо.

Рановато что-то для звездочек. Задираю голову. В лучах закатного солнца на высоте 20 километров сверкает наш антиграв-ретранслятор номер два. Пусть будет звездочка…

– Я тебе говорил, что ты чудо?

– Ночью.

– А теперь днем говорю.

– Хозяин, если мне этого не избежать, то пусть все быстрее кончится. Старые рабыни говорят, ждать наказания страшнее, чем под плеткой у столба стоять. Только… будь рядом, прошу.

– Ох… – несу свою половинку в медицинский отсек. По пути захожу на камбуз, вручаю ей сахарницу, втыкаю в сахар столовую ложку.

– Марта! Мы готовы, – отпускаю Миу, забираю сахарницу и ставлю на почетное видное место. Миу, прижав локти к бокам, трусит в ванную, включает воду. Марта щелкает тумблерами, оживляя аппаратуру. Весь экипаж просачивается в комнату и рассаживается в ряд на кушетке. Пока Марта надевает на Миу шлем, пододвигаю к креслу стул и, как обещал, беру Миу за руку. Настройки аппаратуры проверяют сначала Мухтар, потом Стас. И все это в мертвой тишине.

– Пускаю запись, – сообщает Марта.

Сама запись занимает совсем немного времени. Подготовка длилась дольше. Выждав минут пять, Марта проводит контрольное считывание.

– Сто процентов, – объявляет она и снимает с Миу шлем. – Завтра ты сможешь читать и писать по-русски. А сейчас лучше всего ложись спать.

– Как себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– Думается легко и весело. Голова совсем не болит.

– Так и должно быть. Скоро заболит, – "утешает" Линда и уводит Миу в ванную сушить феном прическу.

– Парни, а вы что сидите? Кино закончилось, – вредничает Марта. – А вас, уважаемый шеф, я попрошу остаться.

Прохожу полный курс обследования. Теперь из зрителей на Кушетке только Миу да Линда.

– Ну как?

– Удивительно! Шеф, или у тебя мозгов вовсе нет, или они из кости сделаны. Церебральным хворям угнездиться негде. Практически здоров. Еще день постельного режима, и выписываю, – сообщает Марта.

– Свобода! Нас встретит радостно у входа! – цитирую я не помню кого. – Миу, как головка?

– Болит, но не сильно. Неприятно чуть-чуть.

– Максимум будет через час-полтора, – информирует Марта.

– Тогда идем спать.

Спать Миу не хочет. Выходим на крыльцо, любуемся звездами. Ночами в пустыне всегда звездно, но сегодня – особенно. Наверно, потому что местной луны нет.

– Вот там – девять звезд – звездный Сарфах, – рассказывает Миу. – а над ним – охотник. Он целится в файрака. Правда, глупый? Файрак хитрый и злопамятный. А с другой стороны неба – рыбак. Он забрасывает сеть.

Мы долго сидим, обнявшись. Я слушаю легенды о звездах и созвездиях, пока Миу совсем не замерзла, несмотря на полу махрового халата, которой я ее прикрыл. Ночи в пустыне холодные.

– Идем спать, пушистик.

В комнате Миу оглядывается на свой угол, но подстилки там нет. Странно, я ее не убирал.

– Хочешь спать одна? Голова сильно болит?

– У хозяина одеяло слишком теплое.

– Что ж ты сразу не сказала? Возьмем тонкое. А как головка?

– Хозяин сказал правду рабыне. Звезды ее простили.

Утром в камбузе столпотворение. Народ придумал новое развлечение. Очередь с подносами к киберкоку. На раздаче – Миу. По складам вслух читает меню и заказывает выбранные блюда. Беру поднос, становлюсь в конец. Получаю свои два стакана молока.

– Стас, это нормально, что Миу по складам читает?

– Немного тренировки – и освоится. А ты себя не помнишь?

– Я научился читать в четыре года. Задолго до ментообучения.

– У-у-умный! А я себя в этот период не помню. Но с Миу все как положено. Я же добивался минимального объема инфопакета, поэтому никакого скорочтения, ничего лишнего. Три класса начальной школы – и все. Вся социология, все наши этикеты и реалии обрезаны.

– Какая социология?

– У шефа не проклюнулся интерфейс шестого массива и выше, – комментирует Марта. – Совсем!

– Счастливый! – туманно намекает Стас.

– Это почему?

– Многие знания умножают печали. Так вот, вместе с начальной школой идет информация, в какой руке вилку держать, как улицу правильно переходить, когда нужно в транспорте старшим место уступать. Много бытовой повседневной информации, которая Миу совсем не нужна. Здесь политесы другие, и два набора правил в голове будут только сбивать.

– Убедил. Миу а ты как, в норме?

– Хозяин, столько нового! У вас яма – это яма. А по-японски яма – это гора. Фудзияма. Смешно, правда? А еще – караван-сарай. Сарай – это дворец! Я родилась и жила в сарае. Расскажу папе – вот он удивится!

– Удивительно! Знал, что Бахчисарай – сад-дворец, но никогда не задумывался.

Миу радуется и заражает своим оптимизмом всех. Но Марта неприступна. Тверда как скала. Я остаюсь дома со Стасом, а остальные улетают.

День ничем не отличается от вчерашнего. Страхую членов группы и намечаю планов громадье. Из новостей – на днях состоится королевская охота на файраков Мы все приглашены. Наложницы Шурртха изъявили желание участвовать в мистерии. Хозяин труппы дал добро. В массовке много народа не бывает. Марта посоветовала ювелиру украсить ошейники рабынь стразами. Типа, реклама продукции и престиж дома. Ювелир идею оценил. Теперь у рабынь вместо наглухо заклепанных будет по два легкосъемных ошейника – для дома – дорогой и для походов на рынок – дешевый.

А еще хитрец пустил слух, что в город с караваном особым заказом пришла партия камней удивительной огранки и чистоты.

Отобрал два десятка военных и революционных песен двадцатого века. Переводить и адаптировать поручу Миу. А Стас выберет место в сценарии, куда их вставить. Еще сплагиатил великолепный кусок из начала фильма "Оптимистическая трагедия" Самсонова. Могучие люди жили в двадцатом веке. Заблуждались, ошибались – но с каким размахом!

Возвращаются родные и близкие. Петр выгружает из багажника охапку коротких изогнутых луков – для стрельбы из седла – и арбалетов. Охотничий инвентарь. Наполняем песком три десятка мешков из самозатягивающейся пленки, складываем из них стенку, вешаем мишени и стреляем с двадцати пяти метров. Черт возьми, я в детстве из рогатки лучше стрелял!

В общем, из лука лучше всех бьют Мухтар и Линда, из арбалета – я и Марта. Но когда Мухтар сажает Линду себе на плечи, изображая скакуна, все стрелы идут в молоко. Живите долго и счастливо, пустынные файраки. Смерть от наших стрел вам не грозит.