Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 104 страниц)

Влад, контактер

Грудь болит, ребра болят, теперь еще и рука болит. Снова я – лежачий больной. Пока Марта нервы не сшила, руки не чувствовал. И не надо говорить, что это не сама рука болит, а шов на нерве генерит фантомные боли под воздействием лекарств. Что через два-три дня все пройдет. Мне без разницы. И голова после наркоза – как пыльным мешком тюкнутая. Всегда говорил, что лечиться нужно в глубоком сне. Лучше всего – в анабиозе. Но ведь этих охламонов на час одних оставить нельзя. Позавчера Линда явилась с заплывшим глазом и царапиной на щеке. Подралась с главой Службы закона и порядка. Если по-нашему, с министром полиции. Вчера… В общем, у нас, кроме Миу, поселилось еще полтора десятка рабов. Ребята не простые, с гонором, бывшие артисты. А совсем тупых в артистах не держат. Честно хотят работать. Вопрос, чем их занять?

– Пусть землю пашут, – ехидничает Петр. – Чем еще рабы на плантациях занимались?

Тянусь левой рукой за планшеткой. Нет, больно ворочаться. Вызываю на связь Стаса.

– Стас, сколько воды из озера можно пустить на полив?

– Много, – отвечает Стас. – Посмотри отчет по геологии, будешь приятно удивлен.

– Пытался. Ворочаться больно.

– Причина уважительная. Если навскидку, кубов сорок-пятьдесят в секунду тебя устроит?

– Так много?

– Под нами подземная река. Питается ледниками с гор на севере. Выходит на поверхность в болотах на юге. А из болот вытекает уже нормальной речкой.

– Так она под всей пустыней?! Это ж сколько километров?

– Ну, не Амазонка. И даже не Волга. Но речка неслабая. Объединяет все ручьи с тающих ледников горного храбта. По грубым прикидкам, расход кубов двести-триста в секунду. Может, больше.

– А в зрительных образах?

– Ты на Балтике родился… Реку Неву знаешь?

– Как не знать?

– У нее расход две с половиной тысячи кубов в секунду. То есть, в десять раз больше.

Молча перевариваю полученную информацию. Одна десятая Невы – это очень много! Безо всякого вреда для экологии, оазис можно расширить в несколько раз. А значит, первое высшее учебное заведение можно основать здесь! Поставить ветряки, которые будут гнать воду в сеть оросительных каналов, возвести учебные корпуса, насадить тенистые аллеи, сады, огороды. Сорок кубометров в секунду – это не мало. Совсем не мало!

– Стас, а почему здесь вода выходит на поверхность, а в других местах – нет?

– Здесь низина. Ее за тысячи лет ветры выдули. В смысле, песка сюда поступает меньше, чем уносится ветром. Неподалеку сталкиваются два постоянных воздушных течения, вот и… Когда-то тут река по поверхности текла. Потом на нее пустыня наехала. Знаешь, как барханы двигаются? Накрыли речку, и она в песок ушла.

Подземная река в песке. Чем это может грозить? Зыбучими песками и плывунами. Поставишь каменный дом, а он медленно и неторопливо уйдет в песок по самую крышу.

– Стас, а как у нас насчет зыбучих песков?

– Караванщики говорили, в двух дневных переходах отсюда есть опасное место. Понял твою мысль. Река слева от нас, в смысле, западнее оазиса. Если что-то строить, то к востоку от озера.

Посвящаю Стаса в свои планы трудоустройства аборигенов.

– А что? По девочкам бегать не будут, – одобряет он и приглашает на обсуждение Мухтара. Вслед за Мухтаром приходит Петр, за ним, почуяв неладное, Марта. И, под конец, удивленные отсутствием народа, Линда с Миу.

– Хотелось бы поближе к цивилизации. На морском берегу где-нибудь, – выражает недовольство Линда. – Жарко здесь…

– Зато спокойно, – возражает Мухтар.

– Ну да. Ни преступности, ни баб, ни побегов не будет, – ухмыляется Петр. – Как в древнем анекдоте: "А куда ты денешься с подводной лодки?"

– Значит, намечается большая стройка? – делает правильный вывод Линда.

– Жилые помещения, учебные корпуса, дороги, каналы, ветровые насосы, парки, аллеи, огороды и грядки, – перечисляю я. Линда убегает.

– Стой, ты ку… Может, сначала позавтракаем?

– Завтрак давно остыл, – усмехается Марта. А Стас вызывает на экран трансляцию из палатки Хвостиков. Линда собрала всех в кружок и выясняет знание строительных специальностей. Заодно отбирает у всех ошейники, разбивает на бригады и назначает бригадиров. После чего ведет в дом четверых. Точнее, двух рыжих, одного серого и черную кошку. Из всех четверых узнаю в лицо только рыжего, что короля играл.

Марта, ругаясь на стажеров, нашествие септических и отсутствие у кого-то головного мозга, освобождает часть помещения для приближающейся делегации. Мухтар помогает ей сдвинуть кушетку, Стас убирает ширму.

Вваливается жизнерадостная Линда.

– Шеф, представляю, лучшая кухарка в обитаемом космосе, – за руку втаскивает в комнату черную девушку. – Может из ничего сделать обед для десяти человек.

Девушка, открыв рот, озирает комнату. Судя по хвосту, испугана.

– Главный архитектор, он же бригадир бригады строителей. Возможно, в будущем, преподаватель. – втягивает в комнату Короля. Я одобрительно киваю.

– Главный гидротехник. Три года занимался шлюзами и каналами, – в комнате появляется серый.

– И, наконец, главный агроном, – рыжий коренастый прратт, игравший в спектакле короля союзников. – Бригада у него самая маленькая, четыре человека. Но все впереди.

– Ставлю задачу. Скоро здесь будет лицей на двадцать учащихся. Им надо где-то жить и учиться. Плюс обслуживающий персонал, учителя и так далее. Со временем – лет через пять – лицей превратится в университет на двести-триста студентов. К этому надо быть готовым сразу. Сегодня походите, осмотрите окрестности и подумаете над планом застройки территории. Не забывайте о садах, парках и зонах отдыха. Свои идеи и соображения расскажете мне завтра. А сейчас – свободны. Линда, Миу, обеспечьте новеньких питанием.

Линда выталкивает ошарашенных прраттов в коридор, Миу выскакивает следом, но вскоре возвращается.

– Шеф, ты крут, – заявляет Стас.

– Владыка! – подхватывает Мухтар.

– Перестаньте издеваться над больным, измученным человеком. Лучше накормите его манной кашкой, – давлю на жалость я.

– Действительно манной? – интересуется Марта.

– Можно картошечкой с кусочком мяса.

– И стаканчиком винца, – подсказывает Мухтар.

– Против стакана кагора возражать не буду, – удивляет всех Марта.

Миу вскакивает и убегает за моим завтраком. Вскоре возвращается, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. Два традиционных стакана молока дополняет блюдо жареной картошки с куском мяса и два стакана красного вина. Ушки виновато прижаты.

– Что-то не так?

– Хозяин, рабыня осмелилась попробовать вино. Оно страшно крепкое. Рабыня боится, что сделала что-то не так.

Марта берет один из стаканов и делает пробный глоток.

– Нет, все нормально. Двенадцать градусов.

Возвращается Линда.

– Миу, мы артистам холодильник продуктами набили, а электроплитки не дали. Они, бедные мучаются как ты в первый день. Идем, поможем голодающим.

Стас с Мухтаром приносят и устанавливают у стенки самый большой экран. Марта трансформирует мою кровать в кресло, выдвигает столик-полку и переставляет на него тарелки и стаканы.

Трудно есть одной левой. И вообще, давно у меня не было такого дурного периода – третий раз за месяц живу в медотсеке. Да что там – никогда не было! С этим надо что-то делать. Так жить нельзя.

Постепенно все расходятся по своим делам. Линда с Миу улетают во дворец. Петр с Мухтаром занимаются с котами обустройством лагеря. Марта проводит полное медицинское обследование Королевы. Можно не следить за лицом, заняться самогипнозом и проспать до ужина. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Я устал и хочу спать, я очень хочу спать, я засыпаю…

Разбудил меня Стас. Просто так будить бы не стал. Но выражение «морды лица» спокойное и очень ехидное.

– Что у нас на сегодня плохого? – смотрю на часы. Наши должны бы уже вернуться.

– Случилось стра-а-ашное! – поет Стас приятным баритоном. – Земля нас не забыла. И если думаешь, что это хорошо, то, значит, жизнь тебя не би-и-ила!

– К нам едет ревизор?

– Почти угадал. Ревизоры нынче обленились, никуда не ездят, но хотят взгреть тебя по гиперсвязи. – И снова запел.

Бюрократы правят бал,

Там правят бал!

Ты отчет не написа-а-ал,

Не написал!

На Земле весь род людской

Чтит параграф сто седьмой,

Он царит над всей Вселенной

Словно идол золотой!

Ты отчет не написа-а-ал,

Не написал!

Шеф тебя предупрежда-а-а-а-а-ал?

Предупреждал!

– Карузо, тебе меня не жалко?

– Мне Миу жалко. Она тоже отчет не написала. Ты опытный, вывернешься, а у нее такое впервые.

– Тогда будешь ей подсказывать. Нужно поддержать девочку.

– Мы тоже так решили. Марта сейчас ее накачивает. Ты готов к встрече с неизбежным? – Стас пододвинул мою койку к аппаратуре поддержания жизни. Передвинул монитор и убедился, что прозрачные цилиндры принудительной вентиляции легких попадают в кадр видеокамеры. Оглядел комнату и, крякнув, придвинул с другой стороны койки малый диагност. Зачем-то бросил на одеяло медицинскую кислородную маску.

– Артист…

– Бери выше. Сценарист и мистификатор! Ты готов? Даю КомКон, – и с гордым видом удалился.

– Марта! Твой выход! – донеслось из коридора.

Вошла Марта, поправила одеяло, запустила процесс преобразования моей койки в кресло. В этот момент включился большой экран передо мной, и я увидел членов комиссии. Что сказать? Зубры! Лысины и эолотые эполеты. Мое начальство, начальство космофлота, даже старичок-менталист здесь.

– У вас десять минут, и ни минутой больше, – оборачивается к ним Марта. – Больному необходим покой.

– Тогда – сразу к делу, – берет слово мой непосредственный начальник. – Недавно произошел бой, в результате которого погиб двадцать один местный житель…

– Двадцать два, – перебиваю я. – Последний из нападавших на Владыку был пойман и казнен местными на следующий день.

– Тем более. А вы получили ранение. Что непростительно для прогрессора вашего ранга.

– Случайность, – морщусь я. – Нога запуталась в стремени. Стас, ты меня слышишь? Дай видео.

– Не перебивайте. Видео мы видели. Сейчас речь о другом. Мы получили пять рапортов об инциденте. Не хватает вашего и… – он сверяется с планшеткой, – и стажера Корбут Ррумиу Фаррамовны. Кстати, кто это?

– Ррумиу местная. В составе нашей команды работает около месяца. Работает под прикрытием, поэтому все, что вы услышите от нее и про нее – служебная тайна. Фамилия в документах указана моя. У прраттов иная система имен.

– Понятно. О ней поговорим потом. Как вы оцениваете политическую ситуацию?

– На нижнем уровне – уроне простого народа – ситуация стабильна. Но в верхних эшелонах власти ситуация предкризисная. Готовится переворот. Наша задача – его не допустить. Успешно нейтрализованы две попытки покушения на Владыку, но выйти на заказчиков пока не удалось. Ожидаем третью. И одновременно двигаем программу. Разрешение на создание сети школ получено, приступили к постройке первого лицея. В нем, главным образом, будем готовить кадры. Из местных. Ну и отрабатывать программы обучения. Так что все идет по плану.

– С первым покушением на Владыку все более-менее ясно. Расскажите подробно о втором.

– Со вторым тоже более-менее ясно. Мы подозревали, что будет попытка покушения и приняли меры. Распределили роли, обеспечили наблюдение с воздуха, облачились в защитную одежду, стилизованную под одежду прраттов. Эта стилизация, кстати, меня и подвела. Рукава нужно было сделать подлиннее. Ну и взяли один гравицикл. Посадить всех на гравициклы я не мог. Мы и так слишком отличаемся от местных.

Нападавшие были облачены в форму дворцовой стражи. Это слегка спутало нам карты. По местным обычаям без разрешения Владыки нападать на дворцового стражника имею право только я. Или мой телохранитель – защищая меня или по моему приказу. Но я в первые же секунды вышел из игры, поэтому основная нагрузка легла на Марту. В остальном – каждый играл свою роль. Стас держал информационное поле боя и координировал общие действия. Ррумиу обеспечивала информацию. Марта уничтожала цели. Петр и Мухтар прикрывали Владыку. Линда – резерв главного командования. После окончания скоротечного боя Линда и Ррумиу эвакуировали из горячей точки Владыку, а Петр, Марта и Мухтар – меня. По результатам инцидента удалось выйти на один из влиятельных домов. По связям этого дома – еще на три. Эти дома взяты под наблюдение. Наблюдение ведет Стас. В общем, все прошло по плану, за исключением моего ранения.

– Одного человека достаточно для мониторинга четырех влиятельных домов?

– Разумеется, нет. Если пришлете десяток, загружу их по самое немогу.

Тут вступил в разговор старичок-менталист.

– В прошлый раз вы говорили, что вам нужен менталист высокого ранга.

– Очень нужен! И не один!

– А как вы оцениваете соотношение… – дальше какая-то тарабарщина.

– Простите, не понял.

– Вы что, еще не освоили базы, что я вам лично выслал?

– Очень прошу извинить, только начал. Там пакетов на десяток сеансов, а здесь – покушения на Владыку одно за другим. Не успеваю. Но как только, так сразу!

– То есть, вы еще не приступали к обучению прраттов?

– Почему не приступали? Стажер Ррумиу уже прошла два сеанса обучения. В сумме это больше десяти тысяч слов русского языка и курс начальной школы. Практически готов материал еще на два сеанса. Проверена и отлажена техническая сторона.

– Кто готовил курсы обучения?

– Марта и Стас. Марта освоила базы менталиста-практика, и Стас ей помогал. Объем информации для первого раза заложили минимально возможный. Чтоб никаких завязок на менталитет и местные условия. Пока все нормально. Освою базы – буду лично контролировать.

– Вы говорили, начато строительство лицея. В отчетах об этом нет информации.

– Виноват, исправлюсь, – улыбнулся я. – Как только правая рука заработает, так сразу. Сейчас в месте дислокации нашей группы проживает пятнадцать прраттов. Строители, гидротехники, агрономы. Первая их задача – построить здание лицея. Дальше будем расширяться до университета. По мере подготовки кадров будем открывать школы в городах и крупных поселениях. Стандартная программа, ничего нового. Параллельно ведем работу по гашению этнических конфликтов.

– В чем суть конфликтов?

– Межнациональная вражда, последствия последней большой войны.

– Понятно. Какие перспективы, сроки?

– Знаете, мы на поверхности всего несколько месяцев, а такие проблемы быстро не решаются. Спросите меня через год, скажу что-то определенное. Пока – извините. Работа только начата.

– Господа, товарищи, коллеги, – вмешалась тут Марта, – ваше время истекло. Больному нужен покой.

– Пожалуйста, еще две минуты – и мы закончим. Почему так мало документов о… – мой шеф опять сверился с планшеткой, – Ррумиу Фаррамовне.

– Временная проблема. Языковые сложности.

– У вас?

– Нет, скорее, у вас, – я левой рукой раскрыл принесенную Стасом папку, выбрал лист, покрытый ровными аккуратными строчками.

– Марта, поднеси поближе к видеокамере.

Пока комиссия с интересом рассматривала незнакомые значки, я объяснял.

– Большинство документов, касающихся Ррумиу, написаны на ее родном языке. Русский письменный она изучила буквально пару дней назад. И то, в объеме начальной школы. Как только освоит в совершенстве, мы продублируем все документы на русском. А пока они для вас бесполезны. Насколько я знаю, на Земле нет ни одного человека, владеющего языком Прраттов.

– Понятно. У нас есть несколько вопросов к стажеру Ррумиу.

– Нет проблем, – я взял черную коробочку с красной медицинской тревожной кнопкой и проговорил в нее: – Стас, ты меня слышишь? Пришли ко мне Миу.

Когда нажал на кнопку, Марта подскочила, но, услышав мои слова, села и лишь тайком показала мне кулак. Вывела сигнал себе на имплант, сделал вывод я. Стас наверняка наблюдает за медотсеком. Но не показывать же членам комиссии, что их подслушивают. Менталист и начальство космофлота могут не так понять.

– Принял. Миу сейчас будет, – отозвался Стас по громкой связи. И через несколько секунд Миу впорхнула в комнату. Темные шальвары, жилетка из темной полупрозрачной ткани и сомбреро на голове.

– Ты звал меня, мой римм? Как тебе эта шляпка?

Марта вежливо кашлянула. Миу удивленно обернулась к ней.

– Миу, у нас гости, – проинформировал я. Девушка вывернула шею на сто восемьдесят, заметила людей на экране.

– Это не кино? – ткнула пальцем в сторону монитора.

– Нет, мы не кино, – улыбнулся мой начальник.

– Фых, простите глупую стажерку! – Миу поклонилась, Сомбреро слетело с ее головы и было пинком отправлено под кровать. – Вы к нам в гости? Я накрою праздничный ужин и подготовлю гостевые комнаты.

– Не надо ничего для нас готовить. Мы далеко от вас.

– Вы там, на корабле? – Миу ткнула пальцем куда-то вверх. – А когда у нас будете?

– Мы не там, – улыбнулся адмирал космофлота, повторив жест Миу. – Мы здесь, – ткнул пальцем в пол, – на поверхности.

– На поверхности? Не в железном доме? – радостное возбуждение стекло с мордочки Миу, хвост прилип к брюху.

– Нет, мы не в железном доме, – подтвердил адмирал. В следующую секунду Миу рухнула на колени, лбом в пол. И, захлебываясь словами, затараторила.

– Простите глупую рабыню. Забудьте, что она говорила. Рабыня думала, хозяин один. Рабыня готова понести наказание.

– Как играет, как играет! – услышал я через имплант голос Стаса. – Влад, твой выход, успокой девочку.

– Миу, встань. Эти люди не здесь на поверхности, а там, на Земле.

– На земле? – Миу указала пальцем в пол и повернула ко мне удивленную мордочку. – Рабыня не понимает.

– На моей родной планете. Она называется Земля. Это все равно, что на корабле в космосе.

Миу села на пятки и переводила растерянный взгляд с меня на экран и назад.

– Влад, теперь мы ничего не понимаем, – обратился ко мне начальник.

– Все просто. Вы сказали, что вы на поверхности. По легенде для всех незнакомцев на поверхности Миу – моя рабыня. Она испугалась, что провалила легенду и очень сильно подвела меня. Миу, успокойся, это свои, все в порядке. При них можно.

– Почему ты раньше не сказал, – всхлипнула Миу, размазывая слезы по мордочке.

– Не успел. Ну, успокойся, моя хорошая.

Миу потерлась щекой о мою руку.

– Бестолковая стажерка просит высоких гостей простить ее глупость, – она шмыгнула носом. – Теперь ей самой смешно.

– Мы тоже просим нас простить, – ответил за всех старичок-менталист. – Ррумиу, мы слышали, вы уже прошли два сеанса мнемозаписи.

– Мы? Я два раза сидела под шлемом, один раз Мухтар, а еще кто? Марта? – она сморщила лобик и вопросительно посмотрела на меня. Черт! Забыл предупредить.

– "Мы" – это вежливая форма обращения, – пояснил я.

– А-а! Линда говорила, – повеселела Миу. – Глупой стажерке будет понятнее, если ей будут говорить "ты".

– Хорошо. Ррумиу, у тебя после шлема сильно голова болела?

Миу вопросительно посмотрела на меня.

– Говори, сейчас можно, – подбодрил я.

– Первый раз сильно. Очень сильно. И голова, и ухо. Но Марта объяснила, что первый раз всегда так. А второй раз не так больно.

– Голова – понятно. А ухо почему?

– Ухо завернулось когда я шлем надевала. А потом мне не до этого было, я так и легла спать. А когда проснулась, ухо сильно болело. Но сейчас все прошло.

– Миу, скажи, ты совершеннолетняя? Тебе понятно о чем я говорю? – взял слово мой шеф.

– Да, господин. Я недавно вступила в новую жизнь. Это было уже здесь, в железном доме. Мне поднесли торт с пятнадцатью огоньками, я их задула и загадала желание.

– У прраттов совершеннолетие наступает в пятнадцать лет, – пояснил я. – Год здесь длиннее, так что это близко к нашим восемнадцати.

– А где ты раньше жила?

– Я выросла при Дворце. Пока мой прежний хозяин не подарил меня Владу, была рабыней. А теперь я стажерка. Когда выхожу из дома, я рабыня как раньше. Надо, чтоб во Дворце так думали. Сопровождаю хозяина, делаю все, что он прикажет.

– И что ты делала?

Миу смутилась. Насторожила ушки, прислушиваясь то ли к себе, то ли к ошейнику.

– Простите глупую стажерку. Она не знает, о чем вам можно говорить, а о чем нельзя.

– Умница, – похвалил я и погладил ее по голове. – Последним заданием Миу было сканирование книг в библиотеке Дворца. Парадокс в том, что простого прратта туда не пустят. Работать в библиотеке может или знатный вельможа, или кто-то из рабов по его приказу.

– Миу, что означает ошейник у тебя на шее? Это рабский ошейник?

– Да, господин. На мне ошейник доверенной рабыни. У меня их много для разных случаев. Во Дворец надеваю этот или парадный. А когда сопровождаю Линду в город, надеваю простой, с кольцом, чтоб не выделяться.

– Ты всегда носишь ошейник?

– Да, он же с прибамбасами. И совсем легкий, только с виду тяжелый.

Слово "прибамбасы" комиссию заинтриговало. Миу расстегнула ошейник и начала объяснять.

– Здесь по кругу видеокамеры. Это для господина Стаса. Вот тут, изнутри, аппаратура связи. Видите кнопочки? Они в ямках. Не видите? Ну, так и должно быть. Они на ощупь хорошо чувствуются. Вот тут, слева от кнопки связи, переводчик. А самое важное – внутри!

Миу что-то нажала, ошейник раскрылся и она высыпала на мое одеяло свои сокровища. Надеюсь, на меня никто не смотрел, и вид у меня был не очень ошарашенный.

– Это – фонарик. Тут еще зажигалка. Это – пилка по железу. Ну, тут стимуляторы. Их лучше не есть. А эта веревочка – пилка по дереву. Да, здесь еще кнопочка – СОС-маяк.

– Действительно, прибамбасов много, – согласился мой шеф. – Тебе уже доводилось ими пользоваться?

– Только связью и переводчиком, – Миу принялась раскладывать по гнездам свои сокровища. Закрыла потайные отделения и защелкнула ошейник на шее. – У рабыни не должно быть своих вещей кроме ошейника. Зато ошейник всегда при мне. Очень удобно!

– Тяжела ты, шапка Мономаха, – пробормотал кто-то из космофлотцев. Миу удивленно насторожила ушки.

– Ррумиу, тебе объяснили, как проходит мнемозапись, и что после записи придет боль, – вновь взялся за свое менталист.

– Конечно, господин. Мой римм от меня ничего не скрывал, ни плохого, ни хорошего. Линда даже предлагала купить раба и первое испытание провести на нем. А потом дать ему свободу и денег. Но голос разума победил. Я написала бумагу, и мой римм разрешил мне быть испытателем.

– А не сташно – испытателем? – поинтересовался кто-то из космофлота. Миу опять покосилась на меня. Я кивнул и улыбнулся.

– Очень страшно. Когда я первый раз была испытателем – это в самые первые дни, когда проверяли, что из человеческой еды нам можно есть, а что нельзя, так отравилась, что лучше не вспоминать.

– Значит, страшно, но ты все равно согласна быть испытателем?

– Только трус скрывает, что ему страшно. Храбрый воин не боится говорить о страхе. В моем роду трусов не было.

– А кто твои родители? Где они живут, чем занимаются? – спросил старичок-менталист. Миу испуганно прижала ушки и оглянулась на меня. Хвост заметался по полу. Ох, черт…

– Миу, молчи! Запрещаю отвечать! Забудь вопрос и выйди за дверь. Жди, пока позову. Это приказ! Жди, ничего не делай.

Миу вскочила, поклонилась мне, поклонилась членам комиссии и выскочила за дверь. Я помотал головой и откинулся на подушки.

– Влад, что произошло? – спросил мой шеф.

– Что произошло? Да ничего особенного, поскольку я успел отменить. Все обошлось. Все очень удачно закончилось.

– Говори по-человечески.

– По человечески это объяснить трудно. Это надо по кошачьи. Разность культур, разность менталитетов… Вы только что приказали Миу покончить с собой. – Я опять взялся за коробочку с сигнальной кнопкой. – Стас, пошли Линду к Миу. Пусть проконтролирует и успокоит девочку.

– Простите, вы о моем вопросе? – до старичка-менталиста только начало доходить.

– Да. Именно о нем. Я говорил, что Миу работает под прикрытием. Что должен сделать резидент разведки в случае провала? У прраттов – самоуничтожиться. Вы поставили Миу в безвыходное положение. В этом доме соврать вам она не может, а раскрыть тайну рождения кому-то вне этого дома не имеет права. На этот случай у нее специальная инструкция: Как велит долг, сказать правду, потом убить себя. Это не я придумал, это прежний хозяин Миу. Полностью отменить чужой приказ я не могу.

– Ужас! Какие-то самурайские страсти.

– Именно так. При внешней похожести, различие культур может быть очень глубоким. Ладно, как говорит моя стажерка, проехали. Все живы, ничего страшного не случилось. Некоторые земные обычаи прраттам тоже кажутся дикими. У вас еще ко мне вопросы есть?

– Влад, когда вы ожидаете следующей атаки? – вновь вступил в разговор мой шеф.

– Не раньше, чем через два месяца. Думаю, за это время мы сумеем выявить всех оппозиционеров и уничтожим бунт в зародыше.

– Тогда у нас все. Придешь в норму, свяжись со мной. Конец связи.

– Конец связи, – отозвался я уже в черный экран. В третий раз поднял тревожную кнопку и приказал Стасу отключить соединение. Знаю за своим шефом такую особенность. Как бы прервал связь, отключил видеокамеру со своей стороны, но сам продолжает наблюдать за подчиненным. Момент истины ловит. Отношения у нас – со стороны посмотреть – приятельские. Но не тот шеф человек, которого можно в приятелях терпеть. Разнос устроит по малейшему поводу. Вплоть до понижения в должности. Терпеть не могу таких псевдоприятельских отношений.

Вбежала Линда.

– Шеф, Миу в шкаф забралась.

– Марта, Линда, срочно Миу ко мне!

Марта не по женски ругнулась, и девушки выскочили за дверь.

– Шеф, ты велик, – прозвучал по громкой связи голос Стаса. – Спокойствие и уверенность! Я готов поверить, что все на самом деле так было. А концовка, концовка! Так завернуть! Они все себя школьниками почувствовали.

– Рано говорить о концовке. Что-то с Миу не так. Да, спасибо, что ей подсказывал.

– Засек, значит?

– Только три раза.

– Так я три раза и подсказал. Плохо. Надо обучить Миу держать лицо.

– Выясни, какого лешего адмиралы космофлота лезут в дела КомКона? У Петра какие-то проблемы?

– Уже рою. Сказать, что нарыл? Два из трех – друзья твоего любимого начальника. В универе в одной группе учились. Третий не опознан.

– Тогда – отбой. Будем считать, ложная тревога.

Миу появилась на удивление быстро. Погасила свет, обежала мою кровать и забралась под одеяло со стороны здоровой руки.

– Миу, только мне ребра не переломай.

Миу всхлипнула.

– Нет, хозяин. Рабыня хочет спросить хозяина об очень важных вещах, о которых при свете не говорят.

Ох, грехи мои тяжкие. Если опять себя рабыней называет, значит… случилось страшное.

– Что не так, моя хорошая.

– Хозяин, ты говорил с ними… Ведь на самом деле не так было.

– Да, кое-что было не так. Но они услышали то, что хотели слышать. Что у нас все хорошо и программа выполняется. А мелкие трудности и неприятности – где их не бывает? Главное, все живы и работа идет по плану.

Тут Миу затрясло. Вцепилась в мою руку как в спасательный круг. Кончики когтей то появляются из ладошек, то прячутся.

– Ой! Больно же, малышка! Что опять не так?

– Ты… Ты своему римму неправду говорил. И я неправду говорила. Так нельзя. Рабыням за это язык отрезают.

– Ты не рабыня, а моя жена.

– Я по приказу говорила. Но ты… Ты… Ты ведь…

О-хо-хо. Крушение идеалов. Падение кумиров. Плохо дело. Совсем еще ребенок. И слезы. Даже погладить по головке не могу. Одну руку она держит, вторая не работает. Помнится, в нашей истории декабристы на следствии закладывали друг друга безо всякого принуждения со стороны. Только потому, что дворянин дворянину лгать не мог. Это было несовместимо с дворянским достоинством. Ничто не ново под луной.

– Скажи, враги твоего отца всегда говорят ему правду?

– Но они же враги. Разве твой римм враг тебе?

– Не все так просто, Миу, не все так просто.

– А как – между всхлипываниями.

А может, на самом деле – взять и рассказать? Надо же детенышу взрослеть.

– Миу, сейчас мы будем говорить об очень серьезных вещах. Что перед этим надо сделать?

Ушки торчком, даже слезки высохли.

– Сними ошейник и отнеси в свою комнату к остальным.

– Прибамбасы! – умчалась. С такой же скоростью вернулась и нырнула под одеяло. Заглянула встревоженная Марта, улыбнулась нам и прикрыла за собой дверь.

– Хозяин, теперь нас никто не услышит?

– Ну-у-у, если Стас захочет, то услышит. Но он же не враг нам.

– Тогда… Зачем?..

– Чтоб ты запомнила. Есть тайны, о которых лучше говорить без ошейника.

Потерлась носом о мое плечо. – Рабыня запомнила.

– Тогда слушай. Тем, кого ты сегодня видела, не важно, КАК мы сделаем нашу работу. Им важно одно: Чтоб работа была сделана. И, желательно, как можно быстрее. По большому счету, их даже детали не интересуют.

– Зачем тогда они нас расспрашивали?

– Чтоб убедиться в эффективности наших действий. И только. Тебе слово "эффективность" знакомо?

– Да, господин Стас объяснял.

– Теперь забудь на время, что Владыка – твой отец, что ты родилась во Дворце. Представь, что мы говорим о другой стране.

– Рабыня поняла.

– Кто-то хочет убрать Владыку и взять власть в свои руки. Как думаешь, с кем нам будет проще вести дела? С законным Владыкой или новым, что займет его место?

– Ты сила. У тебя есть летающие машины. Женщина из твоего окружения за несколько вздохов уничтожила два десятка опытных воинов. Новому Владыке будут нужны сильные союзники. Если вы поладите, если ты станешь его союзником, он даст тебе очень много власти.

– Правильно, моя малышка. И те люди, которых ты сегодня видела, это отлично понимают, если сменится Владыка, я получу власть и силу. Им не важно, кто правит страной. Им важно, чтоб моя группа работала быстро и эффективно.

– Эти люди наши враги? – Миу опять затрясло, и когти больно впились в мою руку.

– Нет, моя хорошая. Повторяю еще раз: эти люди никого здесь не знают. Они далеко, им все равно, кто будет управлять страной. Но я-то здесь! Мне не все равно. Я называл твоего отца своим другом. И от своих слов не отказываюсь. Поэтому я говорил им те слова, которые они хотели услышать. Не для того, чтоб обмануть, а просто чтоб не мешали работать. Пока у нас работа идет хорошо, они мешать не будут.

Жаль, в комнате темно. Не могу наблюдать за мыслительным процессом на мордочке Миу. Но он идет, вибриссы щекочут мой бицепс. Наверно, я зря повел этот разговор на русском. Миу думает на родном, и воспринимать чужой язык ей сложнее. Еще сложнее мне на нем говорить, вписываясь в ограниченный десятью тысячами словарный запас Миу. Из-за этого разговор идет словно с маленьким ребенком. Дошкольником.

– Хозяин, прости бестолковую рабыню. Она о тебе плохо подумала, – наконец, закончила мыслить Миу. Теперь можно браться за воспитание.

– Какую рабыню?

– Перед тобой я всегда рабыня. Самая верная и преданная! А если тебе нельзя рабыню, мы никому об этом не скажем. Это будет наша тайна.

Ну да, взялся один такой местных воспитывать…

– Понимаешь, Миу, мне нужна жена, а не…

– Рабыня лучше жены, господин мой. Рабыня послушная и не дерзит.