Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 104 страниц)

Павел Шумил
Этот мир придуман не нами
(Черновик)

(C) Павел Шумил

Шумилов Павел Робеpтович.

HomePage: http://dragonbase.narod.ru

HomePage: http://fan.lib.ru/s/shumil_p

HomePage: http://samlib.ru/s/shumil_p

ПРЕДЫСТОРИЯ

На собрании студии, посвященном рассказам Татьяны Томах меня раскрутили на написание женского романа

Записи на бумажной салфетке:

1. Тяжелое детство

2. Женский персонаж

3. Зависима от…

4. Женская логика

5. Рабыня (зависимая…)

6. Эротические сцены

7. МЯУ

8. Золушка на балу

9. Любовная линия, хэппи энд.

10. Главных героев НЕ УБИВАТЬ (Неглавных – можно! Выбил с трудом!!!:)

11. ГГ из одних плюсов

12. Выбор самцов

Это, типа, ТЗ.

Должен сознаться, что эксперимент провалился. Форма женского романа оказалась не лучшей для научно-фантастического произведения. Текст получается слишком рыхлый. Кроме того, появились идеи. Обычно это хорошо. Но в данном случае идеи поломали структуру женского романа… и сами не вписались в эту форму. Вместо 10 авторских листов (400 000 символов) роман распух до 42 авторских листов. В общем, идея всмятку.

Идея всмятку… Но текст-то остался.

Аннотация

Перед вами роман о нелегкой жизни и героических буднях героев дальнего космоса

(ЗАЧЕРКНУТО)

Это производственный роман о трудовых буднях маленькой группы прогрессоров, несущих свет знаний толпам диких…

(ЗАЧЕРКНУТО)

(ЗАЧЕРКНУТО, ЗАЧЕРКНУТО, ЗАЧЕРКНУТО)

Однажды в далекой-далекой галактике… (Блин! Уже где-то было…)

К черту! Потом что-нибудь придумаю. Итак…

ОКНО КОНТАКТА – 3

ЭТОТ МИР ПРИДУМАН НЕ НАМИ

(Черновик)

Влад, контактер

– … В честь нашей дружбы позволь подарить тебе рабыню.

Я поперхнулся риктом. Рикт – это кусочек мяса размером с конфетку, пропитанный соусом и дважды подвергнутый термообработке. До пропитки и после. В переводе на наши человеческие понятия, конфетка и будет. Или какая еще восточная сладость. Халва, пахлава… Выискивать точное соответствие – задача лингвистов, не моя. Я – прогрессор, специализация – контактер.

Фаррам дважды хлопнул в ладоши. Откуда-то из-за его спины выбежала юная аборигенка и распростерлась перед вождем.

– Посмотри на моего гостя, рабыня. Это твой новый хозяин. Его слово – закон для тебя, его желание – цель твоей жизни. Подчинись ему!

Насколько я разбираюсь в мимике прраттов, на мордочке юной аборигенки отчетливо проявились ужас и отчаяние.

– Ну вот, с формальностями покончено, – удовлетворенно повернулся ко мне Фаррам. – Владей ей… О, прости, друг, я не спросил твоего мнения, может, ты желаешь не непорочную деву, а рожавшую женщину? Скажи слово, и лучшие из моих рабынь предстанут перед тобой. Выбирай любую.

– Прошу таймаут, – я упер прямые пальцы правой руки в ладонь левой.

– Начинаем таймаут, – Фаррам повторил мой жест.

Таймаут во время переговоров придумал я. Прраттам новшество очень понравилось. Во время таймаута можно задавать любые, самые глупые вопросы, и ни на что нельзя обижаться. А если не хочется отвечать, можно просто сказать: "без комментариев."

– Я в растерянности. У нас уже две тысячи лет нет рабов. Я не знаю, что с ними делают.

– Что хотят, то и делают. Раб – твоя вещь. Можешь класть с собой в постель, можешь заставить делать самую тяжелую работу, можешь убить и съесть. А можешь отпустить на свободу.

– Да, вспоминаю, в наших летописях писали что-то похожее. Но как мне себя вести и что сейчас делать? Какие есть варианты?

Фаррам наклонил голову и задумчиво посмотрел на рабыню. Словно оценивал.

– Ты можешь отказаться от подарка. Но это оскорбление для того, кто дарит и позор для рабыни. Она не переживет позора. Ты можешь принять дар. А если она тебе противна, имеешь право тихо убить ее дома. Так, чтоб даритель не узнал. И, наконец, ты можешь принять дар и отпустить ее на волю. Но, боюсь, в этом случае она долго не проживет. В нашей стране не любят рыжих.

– Почему?

– Рыжие напали на нашу страну. Мы отбились и даже сумели изгнать их в бесплодные земли. Но крови было очень много. Нет такого рода, который не потерял бы половину, а то и две трети воинов. Даже наши жены взялись за оружие. С тех пор прошло много лет, но память жива. Мы терпим рыжих только в качестве рабов. Кстати, а как ты относишься к рыжим?

– К вашим или к нашим? Из ваших рыжих я видел только троих: ее, – кивнул на подарок, – и двух рабынь во дворе. Такие, с коротким как у рыси хвостами. Так что – извини, пока никак не отношусь. Не знаю я, как к ним относиться. Вот когда познакомлюсь поближе… Что касается наших рыжих, то в древности было поверье, что рыжие женщины – все поголовно ведьмы и приносят беды. Ну и мужчины не лучше. Если корабль потонул – ищи рыжего в команде, он виноват. Ну и так далее. Давно это было, но до сих пор сохранилась поговорка: "Я что – рыжий?"

– В который раз удивляюсь, как похожи наши народы, – покачал головой Фаррам.

– А еще у нас есть рыжие кошки. Помнишь, я про них рассказывал?

– Помню. Маленькие зверьки кошки, похожие на нас и маленькие зверьки мартышки, похожие на вас. Насмешка природы.

– Две из моих кошек были рыжими. К сожалению, срок их жизни мал по сравнению с человеческим. Редко кто доживает до двадцати лет. Это чуть меньше семнадцати по-вашему. Я до сих пор вспоминаю о них с грустью.

– Ай! – звонко воскликнула Линда. – Ррявк! – взмахнула ладонью с напряженными, хищно изогнутыми словно когти пальцами перед лицом своего соседа. Если б тот не отдернул голову, получил бы маникюром по носу. Впрочем, в реакции Линды я не сомневаюсь. Маникюр пронесся бы в считанных миллиметрах от лица молодого прратта.

– Что на этот раз, печаль моего сердца? – спросил я с тяжелым вздохом, порадовавшись, как удачно Линда выбрала момент – во время таймаута.

– Шеф, передай этому придурку, что я надеваю боевые когти. И если он еще раз так сделает, всю физиономию разукрашу!

Фаррам и остальные гости с интересом посмотрели на меня.

– О чем говорит дева вашего народа?

– У нас есть поговорка: "Шрамы украшают мужчину". Линда обещает украсить шрамами лицо юноши. Ей не нравятся его знаки внимания, – пояснил я.

– Но почему? – пряча улыбку в усах, притворился удивленным Фаррам.

– Владыка, передайте своему любимчику, чтоб когти убирал. У меня от ваших знаков внимания вся попа исколота. Вашим женщинам хорошо, под шерстью не видно. А заведу я спутника жизни, посмотрит он на мою попу, всю в шрамах, как я ему объясню, кто это сделал?

Вдоль ряда гостей, сидящих за низенькими столиками, прокатилась волна фырканья, заменяющего у прраттов смешки.

Женщину или девушку на дипломатический прием специально берут для снятия напряжения и демонстрации мирных намерений. С этим Линда справляется на двести процентов. С самого начала поставила себя так, будто ей можно все. Создала образ взбалмошной девчонки-воина, сорви-головы. При этом не мешала вести переговоры и не переходила известных пределов.

– Заканчиваем таймаут? – спросил я.

– Такова наша воля, – слегка поклонился Фаррам. – Рад буду увидеть тебя, мой друг, завтра в это же время.

Я сделал вид, что собираюсь встать, перевел взгляд на рабыню и вновь сел.

– Чуть не забыл. Наши желудки выдержат все, но рабыне на первое время лучше взять привычную пищу, пока мы не подберем, что она может есть из нашей еды.

– Ты мудр, мой друг, и, как всегда, смотришь в будущее. Я об этом не подумал, – Фаррам дважды хлопнул в ладоши и шепнул что-то подбежавшему слуге.

– У нее есть какие-то личные вещи, которые она должна взять с собой?

– У рабыни не может быть личных вещей, поскольку она сама – вещь. Но если ты разрешаешь ей взять любимые безделушки… Вы, двое, – кивнул он стражникам, – помогите ей собраться.

– Рабыня благодарит господина за заботу о ней, – пролепетала девушка и рыжей молнией исчезла в узком коридоре для прислуги. Я поднялся и изобразил рукой волнистое движение, которое прратты при расставании делают хвостом. Линда повторила мой жест и резко поднесла сжатый кулак к носу своего соседа.

– И не думай!

В шутливом испуге тот спрятал руки за спину. Под оживленное фырканье в толпе провожающих мы направились к выходу. Снаружи нас ждал легкий пятиместный грав и изображающий из себя вечно сонного водителя Петр. Вот и сейчас он делал вид, что спит, растянувшись с комфортом на сиденьях второго ряда. Зашевелился только в ответ на мой стук по прозрачному колпаку обтекателя. О том, что картинки наших с Линдой передатчиков транслируются ему в шлем, местным знать не обязательно. Как, впрочем, и о наборе боевых микрокибов в багажных отделениях грава. Все оружие, которое мы демонстрировали местным, поражало мощью и габаритами. Нашего ручного оружия прратты не видели, хотя и догадывались о его существовании. О том, что оружие может двигаться, летать и вести бой само, без участия воина, даже не подозревали. Меньше знаешь – спокойнее спишь.

– Летим или ждем? – спросил Петр.

– Ждем.

Вскоре появились две служанки с увесистым мешком.

– Как приказал Владыка, еда для рабыни, – с поклоном произнесла та, что постарше.

– Кладите сюда, – Петр открыл багажное отделение в корме машины.

– Рабыни, – вполголоса прокомментировала Линда, разглядев ошейники на шеях девушек. – А вот и твоя. Что будешь с ней делать, презренный рабовладелец?

– Смейся, смейся. Назначаю тебя куратором этого юного очарования, – усмехнулся я.

– Шеф, ты что, серьезно?

– Серьезней некуда. Мы разнополые, к тому же, я – хозяин. Не царское это дело – объяснять рабыне, как унитаз работает.

Линда погрустнела.

– Может, Марта? Шеф, честно, я не гожусь! Она от меня плохому научится!

– Марта отличный врач, но никудышний психолог. А ты у нас…

– Я вообще никто. Стажер! Первый раз в дальнем космосе.

– Ты начинающий ксенопсихолог. Вот и потренируйся на кошках.

Рабыня с заплаканной мордочкой и объемистым узлом из старого одеяла, под конвоем двух стражников подошла ко мне и склонилась в глубоком поклоне.

Свободны, парни, – сказал я стражникам. Те синхронно кивнули, ударили себя кулаками в грудь, четко развернулись и отошли метров на десять. После чего вновь синхронно развернулись и замерли в стойке, словно на посту. Видимо, опасались, что рабыня попробует убежать.

– Линда, покажи новенькой, куда сложить багаж, – распорядился я и сел в машину, в левое кресло второго ряда. Вскоре открылась правая дверца, рабыня робко просочилась в салон и, пока Линда захлопывала дверь, попыталась расположиться на полу у моих ног.

– Куда ты, бестолковая! – преодолев слабое сопротивление, Линда усадила рабыню между нами. – Шеф, может ее пристегнуть? А то запаникует еще, – спросила меня по-русски.

Слова "пристегнуться" в языке прраттов не было.

– Привязываемся, – сказал я, первым накинул ремни и щелкнул пряжкой на груди. Линда тоже пристегнулась и выразительно посмотрела на рабыню.

– А ты чего ждешь?

– Рабыня не умеет, – пролепетала та.

– Смотри, это делается так, – Линда вытащила из-под девушки ремни, набросила ей на плечи и щелкнула пряжкой. – Чтоб снять, нажмешь вот тут. Теперь попробуй сама.

Пока шел первый урок, Петр захлопнул багажник, занял свое место, оглянулся на нас, хмыкнул и тоже пристегнулся.

– Летим?

– Помедленнее. И сделай круг над дворцовым комплексом, – ответил я.

Машина вертикально поднялась метров на сто и, чуть наклонившись на левый бок, неторопливо облетела Дворец, хозяйственные постройки за ним и парк вокруг всего комплекса.

– Правда, красиво? – спросила Линда рабыню.

– Очень, – прошептала та. – Я здесь выросла. Фых, простите глупую рабыню.

Я взглянул на нее. Опасался, что испугается высоты, но никаких следов страха. В глазах восторг и жадное любопытство. Даже слезки высохли. Когда машина закончила круг и легла на курс, спросил:

– Тебя как зовут?

– Как будет угодно господину.

– А как назвали родители?

– Ррумиу, господин.

– Значит, будем звать тебя Ррумиу.

– Спасибо за имя, господин. Господин может звать рабыню Миу.

– Хорошее имя, тебе идет. Лучше просто придумать нельзя, – оценила Линда. – А меня зовут Линда. Твоего хозяина зовут Влад, а впереди сидит Петр. Он управляет нашей летающей повозкой, и отвлекать его нельзя.

Петр, не оглядываясь, поднял руку и пошевелил пальцами.

– Как прилетим, познакомлю тебя со всей командой. Первые дни тебе покажутся очень трудными, приготовься к этому.

– Рабыню накажут? – даже ушки прижала.

– Ты еще ни в чем не провинилась. Просто тебе придется очень быстро изучить наши правила и обычаи, научиться говорить на нашем языке. Очень многое в нашей жизни тебе покажется странным и непонятным. Теперь посмотри мне в глаза. Со всеми вопросами и непонятками сразу беги ко мне. Поняла? Повтори.

– Госпожа так добра к рабыне. Если у рабыни возникнут вопросы, рабыня должна спросить у госпожи, что ей делать.

– Умница! А если не найдешь меня?

– Рабыня не знает.

– Спросишь у хозяина, что делать. А если и его не найдешь, спросишь у первого встречного. Скажешь, я велела.

– Рабыня поняла.

Я еще не сказал, что прратты – коты? В смысле, разумные прямоходящие живородящие млекопитающие, удивительным образом напоминающие земных кошачьих. Причем, именно кошек, а не тигров, львов, ягуаров и прочих крупных хищников. Особенно, мордочкой лица, как говорит Линда.

Различить котов и… то есть, самцов и самок очень просто. Лицо самцов более плоское. Почти как человеческое. У самок типично кошачья слегка вытянутая мордочка. В остальном половой диморфизм выражен слабо. Хотя, с переходом на прямохождение, у самок начали формироваться верхние и нижние девяносто.

Главное внешнее отличие от земных кошачьих – стопохождение. (Земные кошки ходят "на пальчиках".)

Наш подарок – чуть ниже среднего роста, худенькая, рыжая с головы до ног. Спинка потемнее, ровного рыжего окраса. Брюшко чуть светлее. На боках и хвосте – слабо выраженные полосы. Из одежды – блестящая полоска ошейника на шее и набедренная повязка, совмещенная с мини-юбкой. Костюм рабыни-танцовщицы, как я понимаю.

Государственный строй прраттов – рабовладельческий, переходящий в феодальный с сильной централизованной властью. Рим, не Рим, но нечто близкое. Централизация двухуровневая – уровень государства (де юри) и уровень провинции (де факто) Из культурных особенностей – ярко выраженный культ единоборств. Как с холодным оружием, так и без. Впрочем, это касается только самцов. По этой же причине рабы представлены главным образом самками. Или рожденными уже в рабстве самцами.

Почему разумные на Ррафете произошли от кошачьих, а не от обезьяноподобных? Каприз природы. Как утверждают наши геологи с ксенобиологами, вначале была саванна. По ней бегали за антилопами местные львы и тигры. Потом климат изменился, количество осадков резко возросло. Саванну сменили джунгли. Зверюшки приспособились к жизни в джунглях. Растаяли полярные шапки, уровень океана поднялся. Надо сказать, период обращения местной луны почти совпадает с периодом суток. Поэтому приливы очень неторопливые, редкие, но высокие. Когда уровень океана поднялся, приливы начали затапливать нижний ярус джунглей. Джунгли приспособились, зверюшки – тоже. Предки прраттов, вдобавок к когтям, обзавелись ловкими пальцами и научились жить на деревьях. Иначе говоря, заняли нишу обезьян, если сравнивать с нашей историей.

Когда же наступило похолодание, вновь образовались ледяные шапки на полюсах и океан отступил, зверюшки спустились на землю. Климат из морского стал континентальным, с резкими перепадами дневных и ночных температур. Прратты научились греться холодными ночами у костра. Заодно перевалили через горный хребет и заселили весь материк. А потом – и три других. Впрочем, на других материках государств еще нет. Живут племенами. То ли прайдами, то ли тейпами.

На подлете к базе я не удержался, протянул руку, погладил Миу по головке и почесал за ушком. Девушка зажмурилась и муркнула. Честное слово, муркнула. Шерстка на голове густая, короткая и шелковистая.

Петр плавным разворотом со снижением посадил грав у малого шлюза. А на верхней ступеньке трапа сидел, поджидая нас, Стас – наш лингвист, историк и аналитик. Правильней будет – ксенолингвист, ксеноисторик и ксеноаналитик. Приветствуя нас, поднял руку.

Я помог Миу расстегнуть пряжку привязных ремней, и оживленная Линда за руку потащила ее к багажнику машины. При этом щебетала без остановки.

– Шеф, можно тебя на два слова, – перехватил меня Стас.

– Что-то случилось?

– Наверно, да. Понимаешь, у котов очень строгие и выверенные сценарии ведения переговоров. Момент для таких подарков – он кивнул в сторону Миу, – еще не наступил. Да и вообще, обычно рабынь на переговорах не дарят. Политические браки заключают, но рабынь не дарят. Подарки и рабынь дарят или в первый день, если коты уже знают друг друга, или при встречах без протокола, с глазу на глаз и в семейном кругу.

– А как фигура для политического брака рабыня никак не подходит?

– Для политического брака подходит Линда. То есть, фигура, место которой занимает Линда. Незамужняя девушка в команде гостя. Рабыня никак не подходит. Помнишь, что было, когда коты заподозрили, что Марта рабыня? К тому же, девушка должна быть с нашей стороны, а не с их. Они – хозяева, мы – гости.

– Думаешь, Миу – засланный казачок?

– А есть другие варианты?

– Может быть, может быть… Фаррам очень умен и мыслит нестандартно. Согласился же он ввести в протокол встреч таймаут.

– Может, это была уступка нам в расчете на уступку в будущем с нашей стороны?

– Может и так. Вполне в духе котов, – согласился я.

Что должен делать шпион? Собирать информацию и передавать своим. Вариант самоубийственной атаки на землян отбросим как не имеющий смысла на данном этапе. Радио у котов нет. Значит, шпионка будет выпрашивать разрешение на встречу с родными и близкими.

– Сделаем так. Рабыня обязана носить ошейник. Изготовь ей ошейник с расширенным комплектом регистраторов, маяком-автоответчиком и шокером-парализатором. Управление парализатором заведи на главный комп. Остальным пока ничего не говори.

– Понял!

– Информации Фаррама о рыжих можно верить?

Стас задумался. По застывшему напряженному лицу понял, что советуется с компом базы.

– Противоречий не обнаружено. Только рыжим рабам поголовно отрубают хвосты. Даже рожденным в неволе. Многим рыжим рабам, взятым из свободных, вырезают когти. Отрубить хвост – это позорное наказание. Страшней него только казнь.

– А наш казачок с хвостиком. Что бы это значило?..

– Отрубить коту хвост – все равно, что человеку отрезать нос. Прилюдно подарить гостю изуродованную рабыню – это оскорбление, которое можно смыть только кровью.

– Может, и так… – опять повторил я. – Ладно, идем, нас уже заждались.

Ррумиу, рабыня

Думала, небо рухнет на меня в день совершеннолетия, а оно рухнуло на четыре дня раньше. Нет, я знала, что спасения нет, впереди только позор и бесчестье. Как бы ни хотел отец защитить меня, закон сильнее. А во Дворце столько злых глаз…

За два месяца до совершеннолетия, еще до появления иноземцев отец снял с моей шеи детский кожаный ошейник, и кузнец заклепал стальной. Носить мне его до самой смерти, думала я.

– Лучше тебе привыкать к таким вещам постепенно, – сказал отец. – Все беды в один день – это очень тяжело.

– Папа, я все вынесу. Только ты от меня не отворачивайся, – плакала я. И вот теперь случилось страшное.

Отец прятал меня от глаз иноземцев. Но сегодня мне было велено одеться соответствующим образом и ждать сигнала. Думала, прикажут спеть или станцевать перед ними. Выбежала, волнуясь. Но несколько слов – и у меня ни дома, ни отца, ни подруг… Ничего! Только то, что на мне, и воля иноземца надо мной.

Несколько вздохов моя жизнь висела на волоске. У иноземцев не было рабов, и Владыки обсуждали, нужна ли я им. Потом отвлеклись на другое.

Перед уходом вновь вспомнили обо мне, Новый хозяин разрешил собрать вещи. Дядя Трруд, римм личной охраны Владыки сегодня изображал простого стражника. И одет был как простой стражник. Он последний раз прижал меня к сердцу, погладил по голове и сказал:

– Не подведи отца, девочка. Что бы ни случилось, помни, он желает тебе только добра.

– Если б желал мне добра, не отдал бы этим… – я разрыдалась у него на груди.

– Успокойся, малышка моя. Времени мало, поторопись. Нельзя заставлять гостей ждать. Все будет хорошо, верь мне. Ты же умная девочка.

Я расстелила на полу одеяло, покидала на него что-то из одежды, самые дорогие сердцу безделушки и удивилась, как мало вещей хочу взять из дома, в котором прожила пятнадцать лет.

Иноземцы уже ждали нас у своей непонятной летающей машины. Первое время к ней боялись подходить, но шли дни и даже рабыни привыкли. Я подошла и поклонилась новому хозяину. Он отпустил стражников и приказал женщине-воину помочь мне. Назвал меня новенькой. Это мое новое имя, или как? Не посмела спросить. Женщина-воин помогла пристроить мой узел рядом с мешком продуктов, ласково погладила по спине и шепнула, чтоб я ничего не боялась. Она меня в обиду никому не даст. Распахнула дверь машины, указала, куда мне садиться. Я хотела устроиться у ног господина, но она не позволила.

– Куда ты, бестолковая! – подняла меня и посадила между собой и моим новым хозяином. Так не положено, но через долю стражи я поняла, почему здесь можно. Господин приказал привязаться, а ремни укреплены только на сиденьях. На полу ремней нет. Мне опять стало страшно. Что с нами будет, когда машина полетит? Но господин был спокоен, а женщина-воин весела и энергична. Посмотрев на них я слегка успокоилась.

Третий иноземец сел перед нами, привязался, перекинулся парой фраз на своем языке с моим господином, и машина взлетела. Страхи мои оказались напрасны. Машину не трясло и не качало. Так плавно могут двигаться только большие паланкины, которые несут восемь рабов. А вид через прозрачные стенки и крышу! Это чудо! Я летела словно птица и видела далеко-далеко во все стороны. Дворец – как на ладони. Рядом с ним – крохотные фигурки стражников, рабынь, моего отца и других. Только что мы были рядом с ними.

– Правда, красиво? – спросила меня женщина-воин.

– Очень! Я здесь выросла, – и вовремя опомнилась. Разве можно так разговаривать со свободными? Тут же попросила прощения, но они не обратили внимания.

У них же нет рабов. Они не знают, как дозволено говорить рабыне, – дошло до меня.

– Тебя как зовут? – впервые обратился ко мне господин.

– Как будет угодно господину.

– А как назвали родители?

– Ррумиу, господин.

– Значит, будем звать тебя Ррумиу.

Господин оставил мне прежнее имя! Я горячо поблагодарила его за это. А женщина-воин назвала мне свое имя и имена мужчин. Думала, ей сейчас попадет, и все из-за меня, но мужчины отнеслись к ее наглой выходке благосклонно. Даже не пожурили. Зато в следующую секунду госпожа Линда ошарашила меня новостью, что скоро меня ждут трудные дни. Опять стало страшно. Хоть с обязанностями пока все просто: со всем непонятным бежать к ней.

Сижу и повторяю про себя имена. Мой хозяин, Влад, высокий, широкоплечий. Под одеждой чувствуется гора мышц. Он даже чуть-чуть выше папы. Папа в молодости тоже был могучим воином, но в последние годы стал меньше заниматься с оружием и накопил жирок. Не так, чтобы много, но заметно. "Это не жир, это авторитет" – смеялся он. Так вот, в фигуре моего хозяина жира не чувствовалось вообще. Глаза серые, а зрачки круглые, представляете? Шерсть темная, короткая и только на голове сзади. На лице – чуть чуть над верхней губой.

Господин Петр на полголовы ниже хозяина, но такой же широкоплечий. Шерсть на голове черная, совсем короткая и стоит дыбом.

Госпожа Линда по сравнению с мужчинами кажется тоненькой и гибкой. Но Шурртх говорил, она сильная и мускулистая, только под одеждой не видно. Шерсть на голове черная и такая длинная, что едва до плеч не достает. Кончается вся ровной линией на одной высоте, значит подстрижена. Верхние сосцы очень большие, с хороший мужской кулак. Под одеждой выпирают. А второй пары не видно. Уши у всех маленькие, сложной формы. И совсем не двигаются.

А еще у всех иноземцев зрачки круглые, представляете? Не вертикальная щелка или ромбик, как у нас, а черный кружок, как у рыб.

Похоже, господин Влад решил отдать меня госпоже Линде. Только непонятно, на время или насовсем? С другой стороны, зачем ему рабыня, которая ничего не знает? Даже его язык не понимает. Слов отказа не произнес, значит, на время отдает. Чтоб госпожа Линда обучила меня тому, что должна знать рабыня.

Пока размышляла, поля и сады кончились, и внизу до горизонта распростерлись пески пустыни. Неужели пришельцы в песках живут?

Нет, в оазисе среди песков. Большой оазис, пальмы, кустарник с северной стороны, трава-пустырник по пояс, даже озеро с прозрачной водой есть. С южной стороны кустов и травы почти нет, зато тенистая пальмовая роща.

В самом конце полета произошло главное событие! Господин погладил меня по голове и почесал за ухом. Свершилось! Теперь знаю свое место в его доме. Во мне вновь проснулась надежда. Только бы не разочаровать господина! Все подруги повторяли, как с самого начала поставишь себя, так и будет. Пусть в первые дни будет больно, придется терпеть. Зато потом… Может быть, получится даже стать доверенной рабыней господина! Ага, мечтать не вредно. Особенно, с моей рыжей шкуркой.

Влад, контактер

Кают-компания гудела. Здесь собрались все. Линда заняла самое уютное место – на диванчике под 3D-инсталляцией аквариума и прижимала к себе испуганную Миу. На столе растерянно мигал сигналом перегрузки ящик киберлингвиста. В хоре голосов он не мог выбрать, кого же переводить.

– Вижу, все уже в курсе, – произнес я по-русски, усаживаясь на диванчик рядом с Миу. – Знакомьтесь, новый член нашей команды. Зовут Ррумиу. Для своих – просто Миу. Статус – стажер.

Новый член команды тем временем стек с диванчика на пол, обхватил обеими руками мою коленку и успокоился. Чисто машинально я почесал ее за ушком. Люди притихли, лингвист на столе облегченно хрюкнул и приступил к переводу. Стажера перевел как мальчика на побегушках. Я укоризненно посмотрел на Стаса. Линда фыркнула.

– Линда, ты подберешь для Миу каюту, одежду, объяснишь, что такое туалет, душ, свет, связь и как ими пользоваться. Ну и общее руководство.

– Есть, шеф!

– Мухтар, на тебе биохимия. Мы привезли целый мешок образцов продуктов, настроишь кока. Заодно выясни, какие наши продукты подходят котам, и какие нужны ферментные и вкусовые добавки.

– Ясно, шеф.

– Марта, на тебе биология и медицина. Поможешь Мухтару с биохимией.

– Сделаю, шеф.

– Стас, с тебя ошейник с переводчиком, регистраторами и прочими прибамбасами. Ну, это мы уже обсудили.

– Шеф, я думала, снимем ошейник на фиг! Переводчик можно и в медальоне на груди, – возмутилась Линда.

– Не будем торопиться, Лин. Если Фаррам увидит Миу без ошейника, может подумать, что мне не понравился его подарок. А это оскорбление.

– Мы возьмем Миу на переговоры?

– Думаю, она захочет повидаться с друзьями. Хотя, нет. Сначала у Фаррама спрошу, можно ли брать с собой рабыню.

Я взглянул на Миу. Приоткрыв от волнения рот, она вертела головой чуть ли не на триста шестьдесят градусов. Взгляд на меня, на Линду, на переводчик, снова на меня… И все сильнее сжимала мое колено.

– Да, пока не забыл. Марта, адаптация обучающей аппаратуры тоже на тебе.

– В нейролингвистике я плаваю. Лучше вызвать специалиста с Земли.

– Обязательно вызовем. Но хотя бы основам языка обучить…

– Шеф, через две недели она и без всякой аппаратуры по-русски заговорит,

– Ну и хорошо. Вопросы есть?

– Кто за кем работает с девушкой? – поднял руку Мухтар.

– Сейчас – Линда, первичный инструктаж, затем Марта, потом – Мухтар. Дальше – все заинтересованные, в рабочем порядке. Координирует Линда. Еще вопросы есть? Все свободны. Да, Линда, веди рабочий журнал для всех жаждущих и страждущих. Чтоб не спрашивали по десять раз одно и то же.

Линда закатила глаза и испустила душераздирающий вздох.

– Есть, шеф.

Весь вечер я анализировал результаты последней встречи, строил сценарий завтрашней беседы. В общем и целом все идет удачно. Мы больше года собирали информацию так сказать, дистанционно, с помощью киберов, оформленных под мелкую местную живность. Изучили, насколько это можно, язык, обычаи, менталитет котов. Выбрали подходящий момент и помогли спастись представителям местной верхушки власти. (Честное слово, лесной пожар устроили не мы. Мы только вывезли три десятка перепуганных насмерть котов с виллы, оказавшейся в кольце горящего леса.) Теперь, ступень за ступенью поднимаемся к вершине пирамиды власти. Собственно, Фаррам – уже вершина… в своей провинции. Но есть провинции и побольше. Впрочем, нам бы пока здесь закрепиться. Если ведешь дела с котами, торопиться нельзя. Чем-то они похожи на японцев. Долго-долго изучают партнера, прежде чем сделать шаг навстречу. Или расстаться навсегда… А что если познакомить Фаррама с шахматами?

Активирую связь.

– Стас, что, если познакомить Фаррама с шахматами?

– Интересная мысль. Очень интересная, плодотворная мысль, – бормочет Стас, зажав в зубах два фломастера, а третьим набрасывая что-то, отсюда невидимое, на листе бумаги. – Шахматы, шашки, нарды, крестики-нолики на неограниченном поле… Знаешь, Влад, начинать надо с чего попроще. Крестики-нолики, калах… Ты играл в калах?

– В детстве, с компьютером.

– Очень хорошо! Крестики-нолики, калах, а потом – по нарастающей. Вплоть до шахмат. Посмотри, как тебе? – развернул лист бумаги к экрану.

– Что это?

– Ошейник для Миу.

– Обалдеть! А камни?

– Алмазы, рубины, изумруды… Какая разница?

– Объективы камер под камнями?

– Нет, между. Восемь камер по кругу с перекрытием секторов обзора, стереокартинка, Диапазон – от инфракрасного до ультрафиолета.

– Красиво смотрится.

– А тож!

Перед сном поинтересовался у Линды, что нарыла моя команда.

– Не поверишь, шеф, через четыре дня девочке исполняется пятнадцатая весна. Она боится. У рабынь с этой датой не связано ничего хорошего. До пятнадцати она ребенок, куча поблажек. После – взрослая женщина.

Пятнадцать – это возраст совершеннолетия у местных. Мальчики становятся воинами, девочек можно выдавать замуж. На подростка наваливается масса прав и обязанностей. Значит, рабов это тоже касается.

– Угу. Еще что?

– Она – потомственная рабыня. Мать умерла то ли родами, то ли вскоре после. Отец и кормилица работают во Дворце. Там у нее осталось много подруг. За пределы дворцового комплекса она выходила всего раз десять в составе обслуги Владыки. Так что о городской жизни мы от нее ничего не узнаем. Специализация Миу – рабыня для удовольствий. Ближайшая земная аналогия – гейша. Обучалась по курсам кулинарии, ведения домашнего хозяйства, создания уюта, пения, танцев, интимных ласок и секса. Последнее – глубоко, но теоретически, так как нетронутость здесь высоко ценится. Девственности как у людей нет, но тебе, шеф, ничего не светит. Особенность рыжей расы – очень узкое влагалище до первых родов. Помнишь, Фаррам предлагал тебе выбрать рожавшую женщину? Надо было соглашаться!