Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 104 страниц)

– Птичка в небе их не удивит? – спросил мой хозяин.

– Если и удивит, то несильно, – пожал плечами Стас. – Рядом оазис.

– Большой…

– Нет, Лин, мы наблюдали с орбиты караваны в пятьсот и больше сарфахов. А в этом сотня сарфахов, три десятка караванщиков и два десятка рабов.

Сарфах – это зверь пустыни. Ноги длинные, словно ходули, почти с два моих роста. Ступни как перевернутые плошки. На плечах, словно жердь, хребет. А под хребтом свисает необъятное брюхо. Шея длинная, чтоб голова до земли доставала. Обычно Сарфах держит голову невысоко над землей. Изредка поднимет на недосягаемую высоту, осмотрится и опять к земле опустит. От хищников отбивается длинными ногами и рогом на носу. Ест все, что найдет. От перекатной колючки до самых ядовитых змей. Хозяин сказал при мне, что это плод греха верблюда, носорога и жирафа. Но я не слышала о таких животных. Спросила у Линды, она хихикнула, шепнула, что это шутка, и обещала позднее показать рисунки. Но позабыла.

Я сарфахов несколько раз видела, но ни разу на них не ездила. И караванщики говорят, что сарфахи созданы чтоб товары возить, а не бездельников таскать.

Караван вошел в оазис с противоположной от нас стороны. И караванщики долгое время не видели железный дом. Они начали привычно разгружать сарфахов, готовиться к отдыху и ко сну. Но тут один, видимо, посланный на разведку, обошел оазис и увидел дом. Минуту стоял, открыв рот, обозревая навесы, дом и фонтанчик, потом бегом бросился к своим.

Мы наблюдали за паникой из аналитического центра и перешучивались. Наконец, к железному дому направились пять караванщиков.

– Шеф, ваш выход, – произнес Стас. Марта дала мне корзинку с бокалами тонкого стекла и сосудами воды, даже не знаю, из чего сделанными.

– Улыбайся и будь приветлива, – наказал мне хозяин, когда мы вышли на крыльцо. Знал бы он, как нас муштровали на занятиях по приему гостей.

В пяти шагах от гостей мы остановились и хозяин сделал жест гостеприимного хозяина, встречающего дорогих гостей. Я решила, что это очень правильно. Показал, что уважает гостей, и они будут приняты здесь с почетом. Но сразу дал знать, что оазис – его, и они – гости. Я же, как воспитанная рабыня, поставила корзину на землю, скрестила руки перед грудью, положив ладони на плечи и отвесила низкий поклон.

Мы приветствуем тебя, уважаемый, и желаем долгих лет тебе и твоему дому, – караванщик правильно все понял и сказал так, как положено. Затем представился и представил своих спутников. После этого представился мой хозяин.

– Вы, наверно, устали с дороги. Не хотите присесть в тени? – хозяин указал рукой на ближайший навес, под которым стоял высокий столик людей и несколько стульев. Я слегка растерялась. Не будет ли оскорблением объяснить караванщикам, как у людей принято сидеть за столом? Если б хозяин отдал мне прямой приказ… Но караванщики расположились на циновках привычным для себя образом. Я торопливо оттащила в сторонку стулья, чтоб не мешали. А хозяин положил стол на бок и сказал:

– Миу, смотри, как это делается.

Что-то сделал с ножками столика, они сложились и стол стал низеньким, как ему и положено.

– Рабыня поняла, – сказала я, хоть на самом деле ничего не успела разглядеть. Мы поставили столик перед гостями, хозяин кивнул на корзинку, и я, изящно прогнувшись, расставила бокалы. Оказалось, что Марта положила бокал даже для меня. Точно у людей рабов никогда не было. И что мне с ним теперь делать?

Подала хозяину первый сосуд. Он был холодный – только что из ледника.

– Это не простая вода, а газированная, – произнес хозяин, распечатывая первый сосуд. – Она слегка пощипывает горло, но, говорят, лучше утоляет жажду. Кому не понравится, не пейте. Миу принесет простую.

Я впервые увидела, как прозрачная вода шипит и пенится. Хозяин налил гостям, себе, а потом мне. И так точно рассчитал, что всем по целому бокалу, а мне – две трети. Вкушающему первым положено по этикету половину порции, но доверенную рабыню разрешается слегка побаловать. Я подняла бокал и сделала глоток. ЭТО НЕ ВОДА! Она пузырится не только в бокале, но во рту и в горле. Она полезла в дыхательное горло и там щиплется!

Я торопливо поставила бокал и чихнула. Прикрылась ладошками и еще раз чихнула. И еще раз. Какой позор! Облизала нос, утерла кулаками выступившие на глаза слезы, схватила бокал и одним глотком выпила половину, чтоб гости не подумали, что их отравить хотят. Отрыжку шипучим газом хотела тихонько выпустить через нос, но опять чихнула! Ой, как стыдно…

– Фых! Простите бестолковую рабыню.

– Миу, не торопись. Газированную воду пьют неспеша, маленькими глотками, – объяснил хозяин и отхлебнул из своего бокала. Ну почему раньше не объяснил?

Гости пробовали напиток, обсуждали незнакомый вкус и пофыркивали, глядя на меня. А я сидела поджав уши и хотела одного – провалиться под землю. Предложить воду в пустыне – это очень серьезно. Если попросил и тебе дали воды – это обычное дело. Но если не просил, а тебе предложили… Что-то это значит, к чему-то обязывает. Я не слушала то занятие, думала, меня не касается. Кто мне предложит воду? Ну, поймают рыжую в пустыне. Посадят на цепь, отведут к хозяину. А теперь получается, я могла сорвать важный ритуал?

– Развей мои сомнения, уважаемый. Эта рабыня – это же Ррумиу из Дворца Владыки?

– Да, это она. Но откуда ты ее знаешь?

– Четыре года назад я привез во Дворец дары для Владыки. И это юное создание – хвост трубой – чуть не сбило меня с ног. Как она попала сюда?

– Рабыня покорнейше просит ее простить, – промямлила я. Звездочки ночные, когда же кончится этот позор? – Если господин позволит… Владыка принес меня в дар уважаемому гостю. Теперь рабыня живет в этом оазисе.

Хозяин одобряюще погладил меня по спине.

– Теперь, когда мы познакомились, поговорим о главном. Я вижу, вы не первый раз останавливаетесь здесь. Так вот, располагайтесь как обычно. Отдыхайте, наполняйте бурдюки свежей водой, поите сарфахов. В общем, ведите себя как всегда.

Караванщики благодарно склонили головы.

– Ты рассеял наши волнения. Чем мы можем отблагодарить тебя, уважаемый? – поинтересовался старший.

– Ну что ж, если сами спросили, – усмехнулся хозяин, – среди нас есть любитель историй о дальних странах и караванных тропах. Если утолите его любопытство, будем считать, что в расчете.

Караванщики остались очень довольны. Поговорив немного о пустяках, пригласили хозяина посмотреть на товары и рабов. На самом деле им хотелось поскорее успокоить своих и дать сигнал к разгрузке каравана.

– Вот этих рабов мы везем продавцу, – караванщик указал рукой на толпу из двух десятков прраттов, рассевшихся в тени пальмы. – Честно говоря, товар не мой. Я рабами не занимаюсь. Уговорили… Но они прошли обучение, ведут себя хорошо, и проблем с ними нет. Хозяин груза сказал, что если всех довезу, каждый пятый – мой. Скажи слово, и два из них станут твоими. А те трое – особо ценный груз. Их не продам, и не проси.

Я отстала от хозяина, чтоб посмотреть на особо ценных. Женщина и два воина. Рыжие. Ноги свободны, но руки прикованы к одной длинной цепи, которая охватывает и пальму. И у всех троих были хвосты! Они старше меня, но с хвостами!

– Эй, рыжая, принеси воды, – негромко позвал самый молодой из них на языке рыжих. Я оглянулась. Рядом со столиком в корзинке остался один сосуд. Догнала хозяина, спросила разрешения, сбегала за сосудом и протянула парню.

– Я не… – хотела сознаться, что не знаю, как открыть сосуд, но парень зажал пробку в кулаке, резко повернул – и вот уже разделось знакомое шипение. – Пейте маленькими глотками. Это газированная вода, а не обычная.

– Откуда ты, добрая девушка? – спросила женщина.

– Я из Дворца Владыки.

– Надо же! – удивился парень, сделав глоток. – Там все такое пьют?

– Что вы! Я сегодня первый раз такую воду попробовала.

Рабы пустили сосуд по кругу.

– За что же нам такая честь? – зло усмехнулся парень.

– Я момент выбрала, когда хозяин с вашим караванщиком разговаривал. Он разрешил, не подумав.

– Тебя не накажут? – спросила женщина.

– Не знаю. Наверно, хозяин отругает. Но я же спросила разрешение.

– Рыжая, сможешь нож достать? – тихо спросил парень.

– Ты что? Тебя за нож убьют сразу! – испугалась я.

– Глупая, нас на смерть везут. Хоть умрем со славой.

– Нет. Нет-нет, нельзя! Я не могу! – попятилась, споткнулась, шлепнулась задом в песок.

– Что, малышка, этот хулиган опять ножик просил? – добродушно поинтересовался проходивший мимо караванщик.

Прямой вопрос! Не ответить нельзя. Ответить – погубить парня. Что делать???

Со всех ног кидаюсь к дому. Рыдая в голос, забиваюсь под лестницу. Лязгает дверь, грохочут ступени над головой. Линда вытаскивает меня за руку, обнимает, утешает, ведет в дом.

Только я успокоилась, как Стас сказал, что меня зовет хозяин. Всех зовет. Караванщики приглашают нас к костру на ужин. Мухтар сказал, что с пустыми руками идти – не комильфо. И вручил мне корзинку с двумя покрытыми инеем бурргуньими головами. А Марте и Линде – корзинки с мясом, колбасками и другими вкусностями из моего меню. Караванщики встретили головы на «ура». Сказали, это именно то, чего не хватает.

– Какой у вас ледник хороший, – изумился самый толстый, руководивший приготовлением еды и с жаром убеждающий в чем-то моего хозяина.

– Мухтар, объясни ты им, что для плова нужны соль и пряности, – пожаловался хозяин, и радостная перепалка у костра разгорелась с новой силой.

Пока готовилось блюдо, которое хозяин с Мухтаром называли пловом, а караванщики – папарр, все пробовали рикт из корзинки Линды. Мухтар сказал – дегустировали. За полстражи удегустировали целую корзину. Все хвалили и восхищались. А когда я сказала, что рикт из Дворца, восторгу не было предела.

Нас во Дворце учили готовить, но папарр мы не проходили. Толстый караванщик охотно отвечал на вопросы, но гордо заявил, что настоящий папарр может приготовить только мужчина!

Рикт возбуждает жажду. Караванщики принесли бурдюк легкого вина, а мы с Линдой – целую гору одноразовой посуды, которую после еды не моют, а кидают в костер. Да-да! И миски, и ложки, и стаканчики – прямо в костер! И они сгорают как дрова. Здорово, правда? Мыть не надо!

Под конец в папарр добавили мясо из корзинки Марты. Мясо было уже приготовлено, его оставалось только разогреть. Хозяин сказал, что не по правилам, но так даже вкуснее.

Наконец, блюдо было готово. Обычно папарр едят руками из общего котла. Но сейчас каждый получил глубокую миску и белую одноразовую ложку. Есть по-новому было необычно и очень интересно. В радостном возбуждении караванщики налили вина и мне.

– Что вы делаете?! – заругалась на них Линда. – Прекратите спаивать ребенка!

Но после второго стакана махнула рукой. Я, вместе со всеми, ела горячий папарр с кусочками нежного мяса, запивала вином, слушала разговоры и была счастлива как в детстве.

Линда сжала мне руку, указала глазами на хозяина и шепнула:

– Слушай.

– … Твои родители воевали с рыжими. Они кровью добыли это право. Я в то время был далеко от этих мест. Я не заслужил право рубить хвосты рыжим, понимаешь? Любое право надо заслужить, – объяснял хозяин караванщику. Я икнула и навострила ушки. – А если б и имел право, как я могу изуродовать дар Владыки? Это же оскорбление. Чувствуешь, в какое сложное положение я попал? Нет, пока Миу моя рабыня, она будет с хвостом.

– Так-то оно так, – согласился караванщик. – Ты мудро говоришь. Но… как на это посмотрят власть держащие?

– А зачем им смотреть? Пусть Миу хвостик в штанах прячет, – рассмеялся хозяин и хлопнул караванщика по спине. Тот одним глотком допил вино, фыркнул и тоже рассмеялся. Линда широко улыбнулась и подмигнула мне.

– Рабы не кормлены, – спохватился один из караванщиков.

– Чтоб тебе до утра икалось, – неохотно начал подниматься с места другой.

– Линда, Миу, сообразите, что побыстрее и попроще, – распорядился хозяин. – Там, вроде, еще мясо оставалось.

– Рабам – мясо? – удивился римм каравана, которого люди между собой называли караван-баши. Красиво звучит, правда?

– Пусть и у них будет праздник, – лениво отозвался хозяин.

– Ну, мясо твое, – согласился караван-баши. – Девки, стойте! Молодой рыжий будет нож просить. Не давайте! Он у всех просит. Уже три заточки отобрал.

– На первый раз прощаю. Но еще раз обзовешь меня девкой – пасть порву, – сообщила Линда караванщику и направилась к дому. Тот удивленно оглянулся на хозяина.

– Сказала – сделает, – подтвердил хозяин. И закинул рикт в рот. – Ты бы извинился. Она только Владыку и меня слушает.

Я торопливо выложила в свободные миски все, что осталось в корзинках и поспешила за Линдой.

Еду рабам раздавал караванщик. Мы с Линдой только носили за ним корзины и стопку одеял, которые раздавали рабам на ночь. Поэтому никто не имел права с нами разговаривать. Я очень боялась, что молодой рыжий опять будет просить нож, но обошлось. В общем, вечер прошел замечательно! Домой возвращались далеко за полночь, при свете звезд. Голова кружилась от выпитого вина, и язык заплетался.

А хитрый хозяин не стал допивать последний стакан вина. Держал в руке и отхлебывал из него маленькими глотками. Так и ушел домой со стаканом в руке. А как только переступил порог, позвал:

– Мухтар! Держи образец на анализ, – и отдал недопитый стакан Мухтару.

– Завтра киберкок научится готовить такое вино, – пояснил мне. – Не всех же поить вином из Дворца. Кому-то сойдет вино и попроще.

Перед сном сделала еще одно важное дело. Развязала мешочек с мужскими жезлами и начала примерку. Первый размер вошел легко, но второй уже с легким сопротивлением. Я решила начать сразу с четвертого. Хорошо смазала и вставила. Остальные вымыла и убрала. На всякий случай надела пояс с ремнем, чтоб жезл не выпал. Хотя он и так плотно сидел.

В сон провалилась мгновенно.

Утром я проснулась от легкой боли и жжения в кунке. Еще хотелось в туалет. Расстегнула пояс и попыталась вынуть каменный жезл. Не удалось. Я попробовала его повернуть – опять неудача. Плоть покраснела, слегка распухла и плотно охватила камень. Еще несколько попыток – и поняла, что пропала. Волна холодного страха прошла по телу. Такое могло случиться только со мной. Не надо было прыгать через два размера. Что же делать?

Мама Рритам поможет. Надо напроситься лететь с хозяином. А пока – делать вид, что все нормально.

Перекатилась, слезла с кровати, застелила постель. Попробовала пройти по комнате. Ох! Наверно, со стороны выгляжу как беременная. Может, расхожусь?

Выхожу в коридор и стараюсь идти так, будто со мной все хорошо. Нет, не расхожусь. С каждым шагом все хуже. И писать хочется. Как сделать вид, что все нормально, если уже по стеночке иду. А что дальше будет?

– Миу, что с тобой? Тебе плохо?

– Нет, госпожа Марта, с рабыней все хорошо.

– Вижу, как хорошо. Скажи честно, ты ночь с кем-то из караванщиков провела?

– Нет, госпожа. Рабыня не выходила из своей комнаты. – Звезды вечерние, десяти шагов не сделала, уже попалась.

– Тогда еще хуже. Идем ко мне, девочка. – Марта схватила меня за руку и повлекла в страшную комнату. Уложила на стол, который гудит и проезжает под белой аркой, приказала лежать и не двигаться. Стол слегка загудел и пополз под арку. По прошлому разу я уже знала, это не больно и совсем не страшно.

Не успел стол и половины пути пройти, как Марта ахнула и по связи вызвала Линду.

– Линда, мы с Миу в медотсеке. Срочно к нам.

– Очень срочно? – было слышно, как она зевнула.

– Бегом. Вприпрыжку!

– Бегу.

И через несколько вздохов она ворвалась в дверь.

– Что ты можешь сказать об этом? – Марта указала рукой на экран. Я тоже хотела посмотреть, но с моего места не видно.

– Э-э-э?

– Вот об этом постороннем предмете в организме.

– О-о!

– Хим. состав напоминает вулканический базальт. Тут я могу ошибаться, но однозначно камень, а не кость.

– Нефритовый стержень, – Линда хихикнула и прикрыла рот ладошкой. – Я, кажется, знаю, в чем дело.

– Не вижу ничего смешного. Вокруг него повышена температура и начинается опухоль.

– Упс! Миу, вытащи немедленно!

Вот я и пропала.

– Не могу, госпожа. Он прилип.

– О, боже! Марта, придумай что-нибудь.

– Миу, слезай с томографа, раздевайся и ложись на кушетку. Линда, в третьем шкафу на второй полке должна быть баночка силезиновой мази. Найди ее.

Сама Марта тщательно вымыла руки, а затем надела тонкие обтягивающие перчатки. И велела надеть такие же Линде. В четыре руки попытались, оттягивая жезл, смазать его и мою кунку мазью. Затем попробовали подвигать жезл вперед-назад.

– Без толку, – констатировала Марта. – Пойдем другим путем.

И начала щипать и покручивать мне соски, щекотать шею, гладить в самых чувствительных местах и вокруг хвоста.

– Эротический массаж? – удивилась Линда.

– Не резать же! Ты не останавливайся, двигай. – Марта поочередно крутила и сдавливала все шесть моих сосков, даже два нижних, в которых не бывает молока. Линда продолжала качать стержень вперед-назад.

– Нет, бесполезно, – опустила руки Марта. – Нужно или самца, или…

– Или? – подала голос Линда.

– Фармацевтика. Господи, не проверено же ничего! Миу, не расслабляйся, думай о мужчине, о его ласковых руках. Лин, на камбузе в холодильнике на нижней полке банка соленых огурцов. Неси сюда.

Линда убежала, Марта у своего столика чем-то непонятным занялась. Вернулась Линда. Я сразу огурцы узнала. Невообразимая коварная гадость. Вроде, сначала ничего, даже вкусно. А потом наизнанку выворачивает.

– Миу, готовься к мокрому делу, – не оборачиваясь, командует Марта. Я вздохнула и побрела в ванную мочить голову.

– Марта, шлем я еще могу понять. Но огурцы – зачем? – Линда, видимо, понимала не больше моего.

– Шлем – для раннего диагностирования отравления. Огурцы – для промывания желудка.

– Отравления чем?

– Тем, что я сейчас синтезирую. Если получится, будет нечто вроде виагры для кошек.

– А если нет?

– Тогда – огурцы.

Я поняла только одно: если получится, огурцы есть не нужно. А если – нет? Звездочки рассветные, сделайте, чтоб получилось!

В четыре руки на меня торопливо надели шлем, дали в руки бокал с желтым соленым напитком, заставили выпить до дна.

– Господи, пронеси, сплошная импровизация! – непонятно кому сказала Марта. Меня уложили на кушетку и вновь начали эротический массаж. Через некоторое время я поняла, что начала возбуждаться. Особенно, от поглаживания у основания хвоста. Потекла бы, но кунка плотно заткнута жезлом.

В самый неподходящий момент заглянул хозяин.

– Девушки, вы Миу не видели?

– Шеф! Быстро за дверь! – взвизгнула Линда. – Стучаться надо! Здесь филиал женской консультации!

– Ох, простите. Вы хоть бы дверь заперли.

Невероятно! Хозяин вышел и даже не заругался. А обе госпожи вновь принялись ласкать меня в четыре руки. Я даже постанывать начала.

– Кажется, получается, – обрадовалась Линда. – Киска намокла. Идет!

Если б только стержень вышел. А то вслед за ним… Я так напрудила! Пока шлем сняли, пока до ванны добежала, на полу мокрую дорожку оставила. И никак не могла остановиться. Но обе госпожи ругаться на меня не стали. Сами все подтерли, пол и кушетку вымыли, а грязные простыни и тряпки в утилизатор выбросили. Линду на хи-хикс пробило. Это Марта так сказала. Но и на нее веселье напало.

– Буду мемуары писать, главу назову "Половой контакт двух цивилизаций" – хихикает Линда. А Марта поправляет:

– Лесбийский.

Я их слов не понимаю, но тоже фыркаю, остановиться не могу.

Отсмеялись, Линда посадила меня на кушетку, сама передо мной верхом на стул села.

Миу, ты уже взрослая девочка, все сама понимаешь. Хороших котов вокруг много. Шурртх, например. Если ты захочешь выйти замуж, мы не станем препятствовать. Наоборот, поможем. Но нельзя же так неосторжно. Никого не предупредила, ни с кем не посоветовалась. Разве так делают?

У меня даже глаза защипало.

– Рабыня очень виновата. Рабыня просит госпожу простить ее. Но… Завтра такой день… С рабыней все, что угодно может случиться. Рабыня должна быть готова ко всему.

– Глупости ты говоришь, – рассердилась Линда. – Мы тебя в обиду никому не дадим. Так и запомни.

– Подожди, Линда, – вмешалась Марта, крутя в руках мой стержень. – У девушки серьезная объективная проблема. Эту проблему нужно решить. В данном случае самые простые методы самые действенные. Только спешить нельзя. И фторопластовое покрытие на нефритовом стержне будет в самый раз. Миу, этот у тебя единственный?

– Нет, госпожа.

– Неси все сюда. К вечеру сделаю тебе такие фаллоимитаторы, что сами выскакивать будут.

Тут Марту с Линдой опять на хи-хикс пробило. А когда успокоились, Марта строго приказала:

– О том, что здесь было, мужчинам ни слова! Сегодня сидишь дома. Перед шефом я тебя прикрою. Ясно?

– Рабыня поняла. Рабыня очень благодарна.

– Миу, подними глаза, – приказала Марта. – Перестань себя звать рабыней. Рабыня осталась там, за стенами этого дома. Здесь ты своя! Одна из нас. Попадешь в беду – любой тебе поможет.

Ох, опять я – неизвестно кто. Ну и ладно. Пока хозяин не прогонит, буду его рабыней.

Осторожно прошлась по комнате, прислушиваясь к себе. Какие-то отголоски неприятных ощущений остались, но ходить могу. В кунке свербит и чешется. Хочется опять жезл в нее засунуть.

Сбегала в свою комнату, принесла весь мешочек каменных жезлов.

– Ух ты, какое богатство! – Линда разложила на кушетке жезлы в ряд. – Откуда столько?

– Мама Рритам вчера дала.

– Девочки! Устроили тут секс-шоп. Прячьте витрину в тумбочку. Миу, как ты? Батюшки, да ты течешь!

– Если у тебя есть фонтан, заткни его! Козьма Прутков, – хихикнула Линда. – Сейчас тампекс принесу.

За следующую четверть стражи я узнала все про человеческие трусики, прокладки и тампоны. А также что Марта явно переборщила с дозой препарата. Но принимать огурцы уже поздно. Придется мне побольше пить, почаще бегать в туалет, и никаких поездок во Дворец!

– Блин! Вам хорошо, а я на завтрак опаздываю, – встрепенулась Линда. И мы поспешили в столовую.

За завтраком хозяин, конечно, поинтересовался, что за проблемы были у нас утром.

– Шеф, ты ничего не забыл? – тут же отозвалась Линда. Кое-кто завтра отмечает совершеннолетие. Надо убедиться, что кое-кто физически здоров и находится в репродуктивном периоде.

– А попроще? – усмехнулся хозяин.

– Томографическое обследование и другие процедуры. Если в двух словах, организм Миу вполне сформировался и готов к замужеству. Мальчики, девочки, за едой такое не обсуждают. Да, шеф, сегодня я забираю Миу на весь день, – не отрываясь от тарелки, сообщила Марта.

Люди на своем языке говорят, а я половину слов понимаю. Что обо мне говорят, поняла. Что Марта меня "отмазывает", тоже поняла.

Как только позавтракали, я схватила поднос и "наштамповала" много-много кусков мяса и колбасок из своего меню киберкока. Целый поднос! Хозяин взглянул, поднял брови, на секунду задумался, а потом сказал:

– Линда, подстрахуй.

И вышел из трапезной.

– Что тебе хозяин велел? – шепотом поинтересовалась я.

– Велел присмотреть, чтоб тебя караванщики не обидели, объяснила она. – Вместе пойдем.

По пути к выходу Линда заглянула в аналитический центр.

– Стас, мы в гости к караванщикам.

Тут я вспомнила про люки в полу. Указала на ближайший и спросила, куда ведет.

– На технический уровень, – ответила Линда. – Технический уровень – это вроде подвала. Лучше туда не лазай, извозюкаешься. Там, наверно, сто лет никто не убирался.

Значит, я была права, в доме есть подвал. Не зря же крыльцо такое высокое. А что в подвале грязно – это как в любом доме. Или плесень, или паутина. Но тут в голову пришла новая мысль.

– Госпожа, это выходит, по подвалам можно в любую комнату пройти? И ко мне, и к хозяину?

– Наверно, можно, – задумалась Линда. – Точно можно! Но поверху проще.

Я тут же прокляла свой длинный язык. Настроение упало. Во Дворце Владыки потайные ходы – это страшная тайна. А рабыня, случайно узнавшая чужую тайну, бесследно исчезает. Было такое на моей памяти, трижды было. Только бы Линда не проговорилась кому-либо о нашем разговоре…

Тот охранник, которого Линда назвала часовым, вежливо поздоровался с нами и уставился голодными глазами на мясо. Я остановилась перед ним и чуть присела в поклоне подавальщицы.

– Угощайтесь, господин.

– Не могу. На посту стою. – по глазам было видно, как ему хочется.

– Ну, как хочешь. Два раза предлагать не буду, – Линда взяла аппетитно поджаристый ломоть мяса и со смаком откусила.

– Разве что маленький кусочек, – стражник взял кусок с того края подноса, откуда и Линда, понюхал и закатил глаза.

– Божественный аромат.

Остальные караванщики занимались своими делами и делали вид, что нас не замечают. Я направилась к тем рыжим, которых приковали к пальме. Молодой разбудил взрослого и женщину, и сейчас они наблюдали за нашим приближением чуть ли не враждебным взглядом. Я опустилась перед ними на колени, протянула поднос. Линда села у соседнего дерева.

– Угощайтесь, пожалуйста.

– Спасибо, сыты, – парень сверкнул глазами и отвернулся.

– Я не могу дать вам нож. Стражники увидят – убъют.

– А тебе-то какое дело? Не тебя же убьют.

– Моя мать с мечом на стражников бросилась. Ей голову отрубили, – всхлипнула я.

– Эй, парень, – грубым голосом окликнула Линда. – С чего ты взял, что не будут искать того, кто тебе нож дал? Наши ножи приметные. Такую сталь у редкого оружейника встретишь. Хочешь, чтоб из-за тебя девочке голову срубили?

– Она мне зла не делала, – хмуро признал парень.

– Так чего ж над ней издеваешься? Трудно кусок мяса взять? Не понравится, в песок зароешь. Она же полночи не спала, вам по рецептам из Дворца мясо жарила. Такое Владыка не каждый день ест. А ты нос воротишь.

Женщина первая протянула руку за мясом.

– Спасибо тебе, добрая девушка. Вкусно-то как! У тебя доброе сердце и золотые руки. Будь счастлива, дорогая. И тебе, госпожа, удачи в жизни.

После этих слов мужчины тоже взяли по куску. Потом – по второму. Затем – по третьему. Линда доела свой кусок, запила водой из фляжки и передала фляжку молодому.

– Ты делишься водой в пустыне? Со мной? – изумился парнишка.

Линда внимательно посмотрела ему в глаза.

– Пей. Здесь оазис, воды навалом. Мы случайно встретились, завтра разойдемся и, может, никогда не увидимся. Так что не бери в голову.

Рыжие быстро выпили воду, делая по одному глотку и передавая фляжку по кругу и вернули фляжку.

Я сделала хвостом жест прощания, поднялась с колен и направилась к основной группе рабов. Они не стали отказываться. Каждый взял по куску и поблагодарил. На подносе осталось еще два куска. Я присела на корточки, чтоб расспросить их, когда поедят. А заодно, рассмотрела. Мужчин и женщин приблизительно поровну. Половина рабов – рыжие, с отрубленными хвостами. Все сильные, здоровые, но худые. То, что меня вчера так поразило, оказалось правдой. Длинная веревка была привязана к пальме. А к этой веревке за ногу привязаны все рабы. На моих глазах один серый снял с ноги веревочную петлю и потрусил к зарослям кустиков. А когда вернулся, вновь затянул петлю на ноге.

– Почему вас так привязали? – спросила я совсем не то, что хотела.

– Вокруг пустыня, бежать некуда. А веревка – это чтоб мы держались вместе. Так караванщикам спокойнее.

Я оглянулась. Линда о чем-то беседовала с закованной в цепи троицей рыжих. А к нам направлялся главный караванщик. Заметив его, Линда поднялась и неторопливо подошла ко мне.

Когда приблизился караванщик, я протянула ему поднос.

– Угощайтесь, господин.

Он взял предпоследний кусок, а я принялась за последний, чтоб освободить поднос.

– Этим мясом ты кормишь рабов? – удивился караванщик. – Оно тает во рту. Не каждый благородный дом может похвастаться таким поваром.

– Я хотела угостить стража, но он отказался. Сказал, на посту нельзя, – не стала выдавать часового.

– И ты решила скормить деликатес рабам, – развеселился караванщик. – Точно говорят, вы, из Дворца, все с придурью.

– Ее запасы. Кого хочет, того кормит, – небрежно бросила Линда, думая о своем.

– Рабыня распоряжается продуктами?

– Шутка в том, что мы вашу еду есть можем. А вы нашу – не всегда. Поэтому Владыка распорядился впридачу к рабыне выдать гору продуктов. А мы постепенно выясняем, что из нашей еды она может есть, а что из нее наружу просится. Миу, принеси канистру воды. Рабы теперь пить захотят.

Последнее – громко, строгим голосом. Чтоб меня отослать. Значит, хочет наедине о чем-то поговорить.

Когда вернулась с ковшиком и канистрой, Линда и караванщик неторопливо прогуливались, беседуя о чем-то вполголоса. Я открыла канистру и отдала самому рослому рабу с наказом напоить всех. А сама поспешила к Линде. Вежливо поклонившись, произнесла:

– Госпожа, рабыня спешит сообщить, что хозяин ждет тебя.

– Спасибо, Миу. До встречи, караванщик. Да не кончится вода в твоих бурдюках.

Линда сделала рукой жест прощания и поспешила к дому. Я пристроилась за ее левым плечом.

– Караван-баши сказал, что рыжих хвостатых везут для участия в мистерии "День победы". Ты знаешь, что это за мистерия? – спросила Линда.

– Рабыня знает. Мистерию показывают в Столице раз в три года… Им хвосты отрубят и на кол посадят!

– Знаешь, значит. Он сказал, хвосты отрубят, но на кол не сажают. Это все же театр. Потом продадут с аукциона. За тех, кто участвовал в мистерии, очень хорошие деньги дают. Я спросила, могу ли купить этих? Он сказал, продаст, если очень хорошую цену дам. Но тогда хвосты отрубят троим рыжим детям. Разыщут подростков вроде тебя – и им…

– Госпожа читает мысли рабыни.

– Твои мысли все на физиономии написаны. И перестань меня госпожой звать!

– Мы же не в доме, – ловко выкрутилась я.

Линда удивленно оглянулась на меня, потом улыбнулась, прижала к себе и потрепала по затылку. Звездочки южные, сделайте так, чтоб госпожа забыла об утреннем разговоре. Я тайну подвала никому не раскрою, честно-честно!

У крыльца Линду уже ждала летающая повозка.

– Миу, если ты не занята, зайди в мастерские, – прозвучал откуда-то голос Стаса. Я бросила ношенную одежду в таз и выбежала в коридор. Где мастерские, никто мне не показывал. Но в лаборатории нашла Мухтара. Он работал с моими продуктами.

– Может рабыня побеспокоить господина?

– Во-первых, ты не рабыня, а стажер. Во-вторых, я тебе не господин, а старший товарищ. А теперь – что хотела спросить?

– Господин Стас приказал ра… стажере явиться в мастерские.

– Стоп! Я слышал другое. Стас попросил стажера Миу зайти в мастерские. Повтори.

Ох! Прямой приказ. Я не виновата!

– Стас попросил стажера Миу зайти в мастерские, – я положила ладони на плечи и закончила легким поклоном. – Но стажер не знает, как туда пройти.

– Умница! – похвалил меня Мухтар. – Идем, покажу.

Оказывается, в конце коридора не стена, а дверь во всю стену. А за ней – сарай для летающих повозок, что-то вроде кузницы и еще много дверей. Кузницу Мухтар и назвал мастерской. Спиной к нам стоял Стас и протирал тряпочкой… мой новый ошейник!!! Изящный, блестящий, с орнаментом глубокой гравировкой и весь в рубинах! Крупных!!! А между ними – мелкие бриллианты. Ошейник доверенной рабыни, без кольца для пристегивания цепи. На моих ошейниках никогда не было кольца.