Текст книги "Этот мир придуман не нами (СИ)"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 104 страниц)

– А ты, малышка, что можешь добавить? – обратился ко мне хозяин.

Я хотела сесть на пол у его ног, но Линда прижала меня к стулу.

– Госпожа все правильно сказала. Но, кроме налоговой Службы есть еще много служб. Почтовая Служба, Служба дорог и сообщений, Служба порядка. В нашей провинции самые важные – Служба пахотных земель и Служба оросительных каналов. Риммы этих служб настроены против Владыки и готовы разорить страну, лишь бы Владыке стало плохо.

– С этого места – поподробнее, – весь подобрался Стас.

И начался настоящий допрос. Как в подвалах Дворца. Только что пятки не прижигали. Через четверть стражи Линда зевнула, прикрывшись ладошкой.

– Я пойду?..

Ее ухода не заметили. Хозяин, увидев, что я напряглась, пересел на диванчик, посадил меня рядом и обнял за талию. Сразу почувствовала себя уверенно. Что бы Линда ни говорила, а я – доверенная рабыня!

Еще через стражу со стороны экрана раздался голос Марты.

– Работяги! Ужин на столе.

– Сейчас идем, – откликнулся Стас, нажав что-то на своем столе. Это "сейчас" растянулось еще стражи на полторы. Хозяин спорил со Стасом. Меня больше не допрашивали, и оба как-то незаметно перешли на свой язык. А я дремала на плече хозяина. Потом меня разбудили, и мы пошли в столовую.

На столе сиротливо стояли наши остывшие тарелки. На моей – мясо, а на остальных – куски пирога.

– Вот те раз, – огорчился хозяин. – Какой-то праздник был.

– Мой день рождения, – с кухни вышел Мухтар. – Я сам о нем забыл, но Марта напомнила… Ох, голова болит… Линда сказала, вы что-то раскопали?

Он поставил на стол три бокала, разлил по ним янтарную жидкость из бутылки.

– Тебе не наливаю. Несовершеннолетним алкоголь нельзя.

– Рабыня через три дня будет совершеннолетней, – на всякий случай напомнила я, скромно прижав ушки.

– Вот через три дня и налью!

– Подожди, а закус? – хозяин сунул мои тарелки в шкафчик, который называл "микроволновка" и набрал что-то там, где утром я училась завтрак готовить.

Через малую долю стражи перед мужчинами стояли тарелки с кусочками мяса, нанизанными на длинные палочки. Мое мясо разогрелось и парило. И хозяин поставил передо мной полный бокал виноградного сока.

– Чиф, мы еще не испытывали на Миу напитки, – опомнился Мухтар.

– Вот сейчас и испытаем. Миу, попробуй. Только чуть-чуть.

– Вкусно! – отхлебнула я. На самом деле было не вкусно, а очень вкусно. Но Мухтар поставил передо мной еще и кружку воды.

– На всякий случай, – сказал он.

Мужчины поднялись, взяли в руки бокалы. Я тоже встала.

Мухтар, мы знаем друг друга уже десять лет. Поэтому – к черту слова. Удачи тебе. И женись ты, наконец! Ну, локоть на уровень эполета… Вздрогнули!

Мужчины разом выпили до дна, крякнули, сели и набросились на мясо. Я выпила половину бокала, нарезала ножом и вилкой мясо на кусочки, и только потом заметила, что мужчины едят руками. Берут палочку с мясом за оба конца и зубами срывают кусочки мяса.

– Можно рабыне спросить? – шепнула я хозяину.

– В чем вопрос?

– Как положено есть это мясо?

– Шашлык? Прямо с шампура! Мухтар, вы наше мясо на совместимость проверяли?

– Мясо проверяли в микродозах. Специи – нет. Постой, красавица, сейчас и тебе шашлык сделаем!

Откуда-то появились деревянные палочки с острыми концами, мужчины отобрали мою тарелку, нарезали мясо кусками и ловко насадили на палочки. Чем-то посыпали, сложили на тарелку и убрали в микроволновку.

– Шашлык должен быть горячим, – объяснил мне Мухтар, разливая остатки напитка по бокалам.

Что-то тренькнуло, и передо мной появилась тарелка с тремя шашлыками.

– Ну, второй тост, по традиции, за прекрасных дам! – провозгласил Мухтар, поднимая бокал. И все посмотрели на меня. Я тоже подняла бокал с соком и выпила вместе со всеми. Голова слегка закружилась, и я с урчанием набросилась на мясо. Только освободив вторую палочку, заметила во рту легкое жжение. Не то, чтобы неприятно, но необычно. Сок кончился, мне налили еще бокал. Я выпила его залпом и схватилась за третью палочку. Мужчины громко и весело разговаривали, а до меня вдруг дошло, что Мухтар говорил со мной на моем языке. Еще утром он его не знал. Фррр, не важно. Голова кружилась, мне было хорошо, но почему-то хотелось спать. Сама не знаю, как положила голову на стол.

– Миу, проснись! Миу!

– Шеф, что ты ей налил?

– Виноградный сок. Очнись, Миу! – встревоженный голос хозяина.

Я с трудом разлепила глаза, широко зевнула и испугалась. Все трое напряженно смотрели на меня.

– Фых! Рабыня просит прощения. Рабыня сама не понимает, как заснула.

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова кружится, слова путаются.

Мухтар понюхал мой бокал, вылил в рот последние капли.

– На самом деле виноградный сок. Чистый, без примесей, если сахар не считать. Миу, попробуй встать и пройти.

Меня шатнуло вбок, но хозяин поддержал.

– Вино как раз из винограда делают, – высказался Стас. – Надо ее метаболизм на компьютере прокачать. Шеф, среди продуктов котов что-нибудь сладкое попадалось?

– Ни разу.

– Ага… – многозначительно сказал Стас. – Второй нежданчик. Первый был с соленым огурчиком.

– Это даже символично, – произнес мой хозяин. – Ни выпить, ни закусить… Все, друзья, мы идем баиньки. Спокойной ночи.

Как хозяин вел меня домой, не помню. Только перед дверью – ошалелые глаза Линды.

– Шеф, зачем ты ее напоил?

– Ты не поверишь, всего пара стаканов виноградного сока. Мгновенная ферментация прямо в желудке.

Последнее, что помню – хозяин укутывает меня одеялом.

Влад, контактер

Встаю по будильнику, ополаскиваюсь под душем, быстро одеваюсь. Миу сладко спит, свернувшись как кошка. Даже будить жалко. Сажусь рядом с ней на корточки и глажу по головке. Девушка сладко потягивается, тоже как кошка, открывает глаза и пугается. Чешу ее за ушком пока не успокаивается.

– Хозяин так добр к своей рабыне. Рабыне стыдно, она проспала.

– Мы скоро летим во Дворец. Хочешь с нами?

– А можно? – обрадовалась как ребенок.

– Можно, – улыбаюсь я. – Будешь изображать во Дворце мою рабыню.

Испугалась. Сжалась, ушки прижала.

– А сейчас Миу кто?

– Сейчас Миу стажер и моя подопечная. Подопечная – это вроде приемной дочки. Я отвечаю за тебя перед обществом до твоего совершеннолетия.

– Может рабыня спросить, что будет с ней потом?

– Потом ты станешь взрослой и свободной. Мне бы хотелось, чтоб ты осталась в нашей группе. Но решать тебе самой.

– Рабыня хочет остаться с хозяином.

– Тогда быстро поднимайся, умывайся, переодевайся и идем завтракать. И запомни на будущее, у нас не принято спать в одежде. Точнее, для спанья есть специальная одежда. Называется пижама. Ну, подробности у Линды расспроси.

Вскочила, потерлась на ходу щекой о мое плечо, засуетилась, скидывая рубашку и шальвары. Одеяло полетело за дверцу кабельного колодца, одежда – комом подмышку.

– Стой! – замерла на полушаге. – После вчерашнего голова не болит?

Прислушалась к себе, наморщив лоб.

– Нет, господин.

– А если вот так помотать?

Покрутила головой, опять прислушалась.

– Нет, господин.

– Это хорошо. Ну, беги.

Когда за ней закрылась дверь, заглянул в кабельный колодец. Ага, Миу превратила его в свой шкафчик. Стенки, трубы и кабели чисто протерты на высоту ее роста. Выше – многолетний слой пыли. Надо девочке выделить место в шкафу.

В столовую вбежала запыхавшаяся, в полупрозрачных шальварах, но без рубашки. Шерстка тщательно вычесана чуть влажной щеткой. Затормозила перед столом, скрестила руки перед грудью, положив ладошки на плечи, поклонилась. И все это – с кошачьей грацией. Я приглашающе похлопал по сиденью стула рядом с собой.

– Привет, Миу! – жизнерадостно воскликнула Линда. – Ты с киберкоком уже освоилась? Мухтар тебе в меню еще колбаски добавил.

– Рабыня умеет готовить только завтрак хозяину.

– Сейчас покажу, – Линда вскочила, увлекла Миу к раздатчику, и девушки, сбавив громкость, принялись обсуждать меню. Через минуту Миу вернулась к столу со стаканом молока, рогаликом и солидным куском мяса на тарелке.

– От мяса с молоком не поплохеет? – спросил я.

– Рабыня не знает, – созналась Миу.

– Есть только один способ выяснить, – задорно улыбнулась Линда.

– Так уж и один? – возразила Марта. Вы, подруги, меня совсем не цените. Соберу побольше информации, закончу модель – и сразу скажу, что можно есть, а что нельзя. Да, Миу, если не боишься, зайди после завтрака ко мне. хочу еще немного твоей крови попросить.

– Рабыня сделает.

– Так что с моделью? – спросил я.

– Основные функции – в течение недели. Сегодня, когда вернетесь, займемся цветовосприятием. Но для полной ясности хорошо бы свежую тушку животного. Или отпрепарированное глазное яблоко.

– Можно рабыне сказать? Рабыня может попросить на кухне голову бурргуны, – подала голос Миу.

– Кто такая бурргуна?

– Это домашний зверь. Мы их выращиваем, а потом едим. Они быстро растут и у них мясо вкусное.

– Нарисовать сможешь? – протянул Миу стило и раскрытый блокнот.

– Шеф, дай поесть человеку! – возмутилась Линда. Но Миу в несколько штрихов набросала силуэт животного, похожего на овцу, и вернула мне блокнот. Я пустил рисунок по рукам. Вообще-то, ожидал рисунка кролика в стиле "палка, палка, огуречик".

– Да у тебя талант, – оценил Стас. Миу смущенно прижала ушки.

– Лин, не забудь пленку, голову завернуть. Миу, надень блузку и тапочки. Когда будете готовы, жду вас снаружи у машины. Да, Стас, надо посоветоваться. – убрав посуду в мойку, вышел из столовой.

Когда вывел грав из ангара и подогнал к ступеням трапа, на верхней уже сидел Стас.

– Шеф, а не рано? Ошейник только к вечеру будет готов. И она все еще считает себя рабыней.

– Пусть считает. Со временем сама разберется. Хочу показать Фарраму, что его подарок жив, здоров и радуется жизни.

– А он действительно радуется?

– Смотри на ушки и на хвост. Больше не поджимает, как в первый день.

– Линда ей браслет надела, но он дает только мониторинг организма и координаты. Нет видеоканала. Как думаешь, надеть на рабыню диадему, что мы для Марты подготовили, это не слишком?

– В первый день на Марте ее не было, а до второго не дошло. Так что статус украшения котам неизвестен. А в остальном – для них Миу моя рабыня. Что хочу, то на нее и цепляю. На танцовщицах мы видели очень дорогие побрякушки.

Стас протянул мне диадему. Только что в руках ничего не было. Сидел, не двигался. И тенниска с короткими рукавами, из рукава достать не мог. Фокусник…

Вскоре появились Линда с Миу. Миу лижет руку около локтя, у Линды охапка вещей. Ах, да, Миу же кровь сдавала. За девушками выходит Петр с объемистым ящиком термостата-холодильника в руках.

– Это зачем?

– Для бурргуны. А то салон кровью заляпаете.

– Ясно. Поставь термостат на плюс один, чтоб клетки не замерзли, – советую я.

Миу в растерянности топчется у дверцы грава. Рабыне положено проходить в двери последней, но ее место среднее. Как быть? Кладу руки ей на плечи и направляю в салон. Влезая в машину, успевает потереться подбородком об мою руку. Занимает свое место и пристегивается. Мы с Линдой переглядываемся и тоже пристегиваемся.

Когда машина ложится на курс, достаю диадему, показываю Миу.

– Нравится?

– Очень, хозяин.

– Тогда примерь.

Тут возникают проблемы. Диадема рассчитана на человеческую голову, на кошачьей ушки мешают. Смещаем вверх, вниз, выбираем положение, подгибаем дужки. Линда визжит от восторга и хлопает в ладоши.

– Миу, слушай меня внимательно, – начинаю я вводный инструктаж. – Эта вещь непростая. Она – для таких путешественников, как мы. Пока она на тебе, мы будем знать, где ты находишься, сможем видеть и слышать то же, что и ты. Если ты попадешь в беду, сможем найти тебя и выручить. Сейчас на тебе две таких вещи. Браслет и диадема.

– Так что, если захочешь сбежать от нас, первым делом избавься от них, – влезает Линда. И улыбка во все тридцать два.

– Подожди, Лин. У всех нас есть с собой такие вещи. Когда мы выходим из дома, все, что мы видим и слышим, записывается в доме. Стас тебе эти записи показывал. Ты назвала их кусочками жизни. Но внутри дома эти вещи не действуют. Только снаружи.

Еще правило. Если с тобой произошло что-то такое, что тебе не хочется показывать другим, идешь к Стасу и говоришь ему, чтоб стер кусок с такого-то по такое-то время.

Миу откровенно испугалась. Не смутилась, а именно испугалась.

– Можно рабыне спросить? Хозяин очень рассердится, если рабыня снимет его подарок?

Я вздохнул, достал коммуникатор и вызвал на связь Стаса.

– Стас, картинку с диадемы Миу принимаешь?

– Сейчас проверю. Да, картинка четкая, запись идет.

– Выключай запись. Миу против.

– Но по инструкции положено…

– Она не прогрессор, контракт не подписывала. И вообще, несовершеннолетняя аборигенка. На нее наши инструкции не распространяются.

– Есть отключить запись, – рапортует Стас.

– Конец связи, – убираю коммуникатор. – Миу, ты слышала разговор? Теперь это просто украшение.

Сидим, молчим. Настроение у всех испорчено. Размышляю, что за тайны могут быть у рабыни во Дворце, раскрытия которых она так боится? Не хочет быть засланным казачком? Это естественно. Но не те эмоции. Любовник? Нет. Был бы стыд, конфуз, легкий испуг. Но не ужас.

Отец! Миу боится, что мы узнаем, кто ее отец. Он наверняка захочет перекинуться парой слов с любимой дочерью.

– Такое утро испортили! – не выдерживает Линда. Миу подозрительно шмыгает носом. Удивительно, но мимика котов до мелочей повторяет человеческую. Если точнее, европейскую. У азиатов есть свои особенности.

– Почему – испортили? – делаю вид, что удивляюсь. Протягиваю руку и глажу Миу по головке. – Убедились, что Миу – умная, верная и надежная девушка. Умеет хранить тайны. Ты разве забыла, что ей надо хранить тайну рождения?

– Блин! Я непроходимая дура!

– Ну зачем же так самокритично? Ты учишься.

– Хотелось бы учиться на чужих ошибках. А то все на своих да на своих, – хмуро сообщает Линда. Миу, сидя между нами, ошарашенно вертит головой. Слезы высохли так и не появившись.

– Господин не сердится на свою рабыню?

– Сержусь, – улыбаюсь я, почесывая ее за ушком. – Но ты поступила правильно.

– Рабыня совсем запуталась.

– Все, хватит. Проехали и забыли, – решает Линда. – Миу, хочешь за твоим хвостом все самцы бегать будут?

– Рабыня хочет, но боится.

– Не бойся и держись поближе к нам! – сбрасывает привязные ремни, чтоб не мешали, расстегивает на Миу блузку и завязывает узлом на животе. – Вот! То, что надо!

Как всегда, садимся в двадцати шагах от ступеней парадного входа. Как всегда, на ступенях нас встречает Фаррам со свитой. Выхожу из машины первым и приветствую владыку поднятыми руками. За мной выскакивает Миу и низко кланяется, положив ладошки на плечи. Хвостик стоит трубой, значит, все печали и горести позабыты.

Пока мой язык привычно произносит по-восточному пышные приветствия, а глаза скользят по свите, выделяя незнакомцев, Линда и Петр лезут в багажник.

Неторопливо идем во Дворец. Миу семенит за нами, отстав на два шага. Фаррам останавливается и оглядывает ее с головы до ног. Задерживает взгляд на диадеме, ошейнике, браслете, прижатому к груди свертке с тапочками.

– Вижу, ты балуешь рабыню.

– Миу умная девочка. Такую подарком не испортишь, – бросаю я как бы между делом.

– А ошейник все еще старый.

– Дорогой бриллиант требует дорогой оправы. Чтоб изготовить дорогую оправу, нужно время.

– Если Владыка позволит сказать рабыне… – робко подает голос Миу.

– Говори.

– Хозяин заказал рабыне очень дорогой и красивый ошейник. Он будет готов сегодня вечером.

– Миу, иди, поболтай с подругами, – как бы сердито говорю я.

– Слушаюсь, господин, – склоняется она в поклоне и исчезает со скоростью ветра.

– Так, на чем мы остановились? Я привез две доски для игры в калах. Одна для нас, на другой Линда будет обучать игре всех желающих.

– Яу-у – из-за поворота коридора доносится вскрик, полный боли. Туда только что ускакала Линда. Она всегда торопится обогнать всех, чтоб занять лучшее место в первом ряду. На лицо Владыки ложится тень. Прибавляем шаг. Трое стражников бегом обгоняют нас.

За поворотом – растерянные стражники, Шурртх и Линда. Ну конечно, кто же еще? Молодежь чуть ли не обнимается. Во всяком случае, держатся за руки.

– Что здесь произошло? – грозно спрашивает Фаррам, но глаза его смеются.

– Шурртх просит таймаут – высоким голосом пищит Линда и колотит левой ладошкой по напряженным пальцам правой, изображая букву "Т".

– Ты уверена, что это он просит? – переспрашивает Владыка, повторяя ее жест.

– Владыка, вы не поверите. Ее задница отрастила когти! – стонет Шурртх и в доказательство протягивает правую ладонь с четырьмя ранками.

– Дай залижу, – предлагает Линда.

– Лизать не надо, – останавливаю я. – Наша слюна может вызвать воспаление. Лучше аптечку принеси.

– Но как такое возможно? – удивляется Фаррам.

– А пусть по попе не бьет, – возмущается Линда. – Я думала, тихонько стукнет, уколется и все. А он – со всей силы!

– Я же без когтей, – оправдывается Шурртх.

Только сейчас замечаю, Линда стала шире в бедрах сантиметра на три-четыре.

– Шурртх, я восхищаюсь твоей воинской доблестью, – Фаррам склоняет голову к плечу. – Но расположение дамы не завоевать грубой силой. Если звезде твоего сердца не нравятся знаки внимания, смени их. Придумай что-то новое.

– Слушаюсь, Владыка.

– Заканчиваем таймаут?

– Такова наша воля, – пискнула Линда, спрятав ладошки за спину.

Толпа гостей расступается, пропуская Владыку. Под шелест голосов за спиной, следуем дальше. Слегка сочувствую Шурртху и Линде. Должности шута при дворе у прраттов нет. Но необходимость в ней есть. Больше не сомневаюсь, Владыка дал Шурртху то же задание, что и я Линде – снимать напряжение. Вечером похвалю ее. О заднице, отрастившей когти, теперь легенды ходить будут.

Рассаживаемся, я раскрываю доску для калаха, достаю мешочек с красными шариками, которые называются камнями. Доска простая – два ряда, один над другим, по шесть лунок. Нижние лунки мои, верхний ряд – соперника. Справа и слева от рядов – еще по лунке. Это калахи. Справа мой, слева – соперника. Так как соперник сидит напротив меня, для него родной калах тоже справа. Во все лунки, кроме калаха, кладется по шесть камней. Игрок берет камни из любой своей лунки и раскладывает в каждую следующую по кругу (против часовой стрелки) по одному камню. Сначала в свои лунки, потом – в калах, дальше – в лунки соперника. Калах соперника пропускается. Если ход заканчивается в калахе, игрок получает дополнительный ход. Если ход заканчивается в своей пустой лунке, а в лунке напротив есть камни, игрок забирает эти камни (и свой последний) и складывает в свой калах. Если игроку нечем ходить (все лунки пусты), оставшиеся камни соперник складывает в свой калах. Выигрывает тот, в калахе которого больше камней.

Играем несколько раз, чтоб запомнились правила. Потом я складываю камни в мешочек и переворачиваю доску. С этой стороны – электронный вариант. Все то же самое, только лунки и шарики – это картинка на экране дисплея. Над лункой и под ней – цифры количества камней в лунке. Расположены так, чтоб было удобно смотреть обоим игрокам. Если ткнуть в цифру пальцем, все цифры этого ряда меняются с арабских значков на значки прраттов, и наоборот. Чтоб сделать ход, нужно ткнуть в лунку пальцем. Включится простенькая анимация – камни выплывут из лунки и полетят вдоль рядов, раскладываясь по лункам. Ничего заумного, просто освобождение игрока от ручного труда и от возможности ошибиться. Есть, правда, режим игры с компьютером. Но об этом расскажу потом.

Вся поверхность доски – солнечная батарея. Если не бить молотком и не топтать ногами, лет на двести-триста игрушки хватит. Все ж, изготовлена по нормам оборудования для дальнего космоса.

Передать, в какой восторг пришли коты от новой игры, словами невозможно. Зал шумел. Несколько писцов на листах пергамента рисовали поле и записывали правила для всех желающих. Впрочем, это было позднее, а вначале зал внимал. Оглянувшись и не обнаружив Линды, я "горячей кнопкой" коммуникатора послал Петру запрос: "Где все?" Ответ пришел голосом на имплант, вживленный в кость возле уха.

– Линда рядом со мной. Врачует Шурртха. Миу на кухне. Получила две бараньи головы. Нафантазировала, что они с Мартой хотят приготовить какое-то блюдо из мозгов. Да, подарила свои тапочки богато одетой женщине черного окраса. Отношения у них очень теплые. Женщина ей тоже подарила мешочек чего-то непонятного. По звуку – камни, каменные цилиндры. Миу набрала еще мешок своих вещей. Так, выходит из Дворца с двумя мешками. Кокетничает со стражниками, получает по попе. Идет к нам. Оп-па! Бросила мешки, визжит и бежит к Шурртху… Какого… Ложная тревога. Они, оказывается, друзья. Я испугался, что драку затеяли, а это у них обнималки. В общем, у нас полный порядок. Конец связи.

Пока Фаррам обдумывает ход, размышляю, годятся ли тапочки в качестве подарка богато одетой даме? Изготовлены в восточном стиле, с имитацией золотого шитья. Материалы качественные, с внутренней стороны – эластичные, чтоб обеспечить "разнашивание" по ноге. Вроде, вписываемся. Хотя, какого черта я волнуюсь? Кто будет ждать от рабыни царского подарка?

О появлении Линды в зале узнаю по волне легкого шума. Оглядываюсь. Да, она была права. Все взгляды провожают не ее, не Шурртха, а Миу. Юная девушка в прозрачных шальварах и завязанной узлом на брюхе рубашке удивительно хороша. Держится скромно, позади всех, смотрит в пол, но мордашка сияет и хвост трубой. Владыка бросает на нее быстрый взгляд и вновь погружается в игру.

– Значит, если я раскручу тринадцать, я добавлю в твои лунки шесть камней, но потом съем два.

– Два моих и один свой. И еще тот, что попал в калах. Итого – ход даст четыре камня.

– А если я буду тянуть время…

– То через три хода в моих лунках кончатся камни. И те тринадцать целиком уйдут в твой калах.

– Это как в жизни. Иногда надо нападать, иногда – выжидать. И противник сам себя погубит.

– У нас есть поговорка: "Сиди спокойно на крыльце своего дома, и мимо тебя пронесут на кладбище труп твоего врага".

– А про "решительно нападать" есть?

– Как не быть? – улыбаюсь я. – "Выйдя из дома, самурай должен убить семь своих врагов". Самурай – это воин. Элитный воин. Так их зовут в одной провинции. Или другая – тоже самурайская. "Не знаешь, что делать, сделай шаг вперед!"

Наступает время обеда. Нам с Линдой и Шурртху прислуживает Миу. И ей это очень нравится. Все движения исполнены грации, шагает от бедра и вовсю вертит попкой. Не кушанья разносит, а танцует. А как напитки разливает, так это целый спектакль.

После обеда – прогулка по саду. Миу пристраивается на три шага позади меня. Обсуждаем преимущество первого хода в калахе. Неожиданно Владыка разворачивается.

– Ты рассказала своему господину, что через два дня станешь взрослой? И что это для тебя означает? – спрашивает он Миу.

– Хозяин поручил госпоже Линде обучить рабыню тому, что ей дОлжно знать. Рабыня рассказала госпоже Линде все без утайки, – скромно потупившись, отчитывается Миу.

– Хорошо.

– Миу, иди на кухню, перекуси, – чувствую, Фаррам хочет поговорить о чем-то с газу на глаз.

– Вы, иноземцы, сильны. Мы не умеем делать летающие машины. И наши мастера не смогут повторить вашу доску с движущимися картинками. Ты, мой друг, говоришь, что хочешь сделать сильными нас. Но если наша провинция станет самой сильной, не захочет ли она взять власть и править соседними? Польется кровь.

– Все зависит от тебя, мой друг. Ты во главе провинции.

– Сегодня я, завтра другой…

– Когда-то давно в нашем мире придумали очень мощное оружие. За пять минут им можно было уничтожить целый город. И, самое плохое, на сотню лет отравить почву. Самые могучие страны наделали массу этого оружия. Но знаешь что самое удивительное? Его нельзя было применять. Потому что у противника было такое же. В войне стало невозможно победить. Кто бы ни начал войну, обе страны будут уничтожены. И ветер разнесет яд по всему миру. Пострадают даже те страны, которые не воевали.

– И что же вы сделали?

– Мы не стали применять это оружие. Но придумали так называемую "холодную войну". Это когда война как бы идет, но убитых нет. Целые страны соревнуются, кто сильнее. А еще – Лунная гонка… У вас есть ночное светило – Луна. У нас тоже есть. Наша чуть побольше вашей, но и подальше. Поэтому выглядит скромнее. Так вот, две самые могучие страны затеяли соревнование, чей гражданин раньше оставит след ноги на Луне. Сил и денег угрохали – не передать. Но фокус в том, что без таких гонок мы жить не можем. Они подстегивают нас к совершенствованию. Без них мы теряем вкус к жизни, впадаем в застой.

– Подстегивают к совершенствованию… Кто бы мог подумать! Хорошо, но причем тут мы?

– Вот теперь мы подошли к самому главному. Раньше соревновались страны. Но со временем они слились. Все люди объединились в одно большое государство. Тогда это казалось хорошей идеей. Исчезла угроза "горячей" войны.

Но с другой стороны, нам стало не с кем состязаться. В игре должно быть два игрока. И мы решили передать вам все знания и умения, которыми обладаем. Через несколько поколений вы догоните нас, и тогда мы сможем соревноваться на равных!

– Удивительные перспективы. Но хороший купец ничего не дает даром. Что попросите вы?

– Даже затрудняюсь ответить. Вопрос в том, кому это больше нужно. Дело в том, мой друг, что без нашей помощи через пару тысяч лет вы сами научитесь летать между звезд. Как научились мы. С нашей помощью научитесь за сто-двести лет. Мы просто ускорим то, что произойдет само собой без нас. Вопрос – что будет с нами без вас.

– Что может случиться с народом, способным летать от солнца к солнцу? – не на шутку удивился Фаррам.

– За две тысячи спокойных лет он может устать от жизни.

– А если будет состязаться с моим народом – не устанет?

– Удивительно, правда? Все наоборот. Можно бежать без устали и устать остановившись. Наши мудрецы говорят, что все дело в цели. Есть цель жизни – есть силы. Нет цели… – я замолчал, подбирая слова.

– Понимаю. В нашей истории две империи погрязли в разврате и распались, как только у них не осталось врагов. Но что будет потом с нашими народами?

– Постепенно они сольются в один. Наверно, придется искать еще одну цивилизацию, с которой можно состязаться. В любом случае, мы до этого момента не доживем. Оставим потомкам их проблемы.

– Мне надо обдумать твои слова в тиши кабинета, мой друг, – Фаррам задумчиво перевернул камешек носком туфли. – Останешься ли ты на вечерний пир или вернешься в свой дом?

– Не буду мешать твоему уединению, – улыбнулся я. – К тому же, Марта и Миу обещали поразить нас сегодня каким-то новым блюдом.

Итак, событие, которого так долго ждали большевики… Тьфу, любовь к цитатам меня погубит. «А кто не чтит цитат, тот ренегат и гад!» – тоже цитата. Однако, свершилось!

Надо сказать, Дворец Владыки – очень интересное место. Культурный центр. Полного аналога в земной истории не имеет. По утрам в залах Дворца при большом количестве знати идет культурная программа. Играют спектакли приглашенные артисты, художники и скульпторы устраивают выставки, чтецы зачитывают новые стихи, баллады и рассказы, поют знаменитые певцы. В этих же залах звучат новости со всех концов света.

Получить приглашение на утро во Дворец – огромная честь. Только верхушка знати и важные дипломатические гости имеют постоянный абонемент.

Культурная программа заканчивается обедом. После обеда гости покидают Дворец, стражники отлавливают и вежливо выставляют якобы заблудившихся. Цель "заблудившихся"… Наложницы и рабыни Дворца отличаются редкой красотой и утонченностью. Достаточно провести ночь во Дворце – хоть в чулане под лестницей, хоть в корзине с грязным бельем в прачечной, чтоб потом годами рассказывать друзьям об их достоинствах. Это мелкое хулиганство – тоже часть культурной традиции. Но после захода солнца посторонним находиться во Дворце запрещено. Начинается следующий этап игры. Стражники сверяются со списком пришедших и ушедших и отлавливают "ночных кроликов" Они отлично знают все потайные места Дворца. "Кролики", естественно, прячутся и изобретают все новые хитрости. Как я уже говорил, неважно, где ты провел ночь, главное – не "на холодке". "На холодке" – это голышом в железной клетке, подвешенной на улице между двумя столбами. Полагается без воды и пищи встретить в клетке два рассвета. Потом – свободен… Напиться дают, но одежду и вещи не возвращают. Это – трофеи стражников.

Изредка, в особых случаях культурная программа продолжается до вечера. Но обычно после обеда во Дворце наступает деловая жизнь. От развлечений переходят к политике и хозяйственной деятельности.

Сегодня я получил первое приглашение остаться на вечер. От первого по этикету следует отказаться. Разумеется, если дело терпит.

– Шеф, ты не поверишь, мама Шурртха была кормилицей Миу! – ошарашила меня Линда, как только грав поднялся в воздух. – Они молочные брат и сестра.

– Серьезно? Как такое могло случиться? – я с удивлением посмотрел на Миу.

– Если рабыне позволят сказать… Господин Трруд, отец Шурртха, тогда был простым стражником. А мама Рритам – никто, обычная домохозяйка. В то время ее во Дворец не пускали, она жила в Ближних рядах, – начала рассказ Миу, скромно поджав ушки. – Случилось так, что Трруд убил одного прратта. Он был в своем праве. Тот прратт нарушил закон, у дяди Трудда просто выхода не было… Но этот прратт был другом моего отца. И отец, по обычаю, чтоб не подумали, что он размяк, должен был убить того, кто убил его друга. А потом заплатил бы виру за его смерть. Жизнь простого стражника немного стоит. У дяди Трруда осталось два выхода – бежать с женой и двумя маленькими детьми, одному пять лет, другой – грудничок, или как-то искупить вину. Мне тогда было два дня от роду, и моя мама умерла. Дядя Трруд склонился перед отцом и сказал, что его жена может стать моей кормилицей. Так он спасал жизнь жены и сыновей. Отец согласился. В тот же день маму Рритам привезли во Дворец. А дядю Трруда отец назначил командиром десятки стражников. Так все враги поняли: отец показал свою волю, а не закрыл глаза на гибель друга. А Шурр, Хорр и Марр мне как братья были. И вообще, – она подозрительно хлюпнула носом, – пока я была маленькая, никому не было дело до того, что я рыжая.

– С отцом удалось поговорить?

Опустив глаза, Миу отрицательно покачала головой.

– Рабыня его видела, но рядом с ним все время кто-то был. Только парой фраз обменялись. Отец спросил, рабыня ответила.

– Досадно. Я старался отослать тебя из зала при любой возможности. Думал, вы сумеете уединиться.

Миу грустно кивнула.

– Рабыня очень благодарна хозяину. Зато я встретилась со всеми остальными! – И тут же испуганно прижала ушки. – Фых. Рабыня подарила туфли маме Рритам. Хозяин накажет рабыню?