Текст книги "Возвышение падших (СИ)"
Автор книги: Marina Saltwater
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)
Взяв сына за руку, Карахан Султан степенно и горделиво вышла из покоев.
Дворец Гевхерхан Султан.
Дворец, который на протяжении тринадцати лет был для неё домом и родным очагом, казался пустым и безжизненным.
Опустели покои, которые она делила с мужем. Раньше в них было так тепло и уютно, а сейчас всё в них казалось чужим.
Вещи собраны в сундуки, драгоценности в шкатулки, убраны декоративные вазы, а мебель накрыта белыми простынями, чтобы защитить её от воздействия времени, пыли и влаги.
В дорожном одеянии из синей простой ткани с закрытым воротником и длинными рукавами Гевхерхан Султан изящным движением рук набросила на голову голубой платок, покрыв им собранные в незатейливую причёску тёмные волосы.
Обернувшись на четверых детей, которых служанки спешно одевали, султанша печально вздохнула. Они покидали свой дом, бежали в неизвестность в страхе за свои жизни.
– Султанша, всё готово к отъезду, – проговорила Сира-калфа, подойдя и поклонившись. – Карета ожидает вас у дверей.
– Тяжело прощаться с этими стенами… Они столько всего помнят. Когда-то я вошла в них, будучи ещё юной девушкой, только что вышедшей замуж и боящейся новой жизни, в которую вступила. А сейчас покидаю их, уже тридцатилетняя, с двумя детьми и двумя братьями, уезжаю в неизвестность, не зная, что меня и их ждёт. Вернёмся ли?
– Дай Аллах, вернётесь.
– Ну, пора.
Выйдя через парадные двери на крыльцо, Гевхерхан Султан велела служанкам и детям садиться в карету, а сама, обернувшись, с тоской в тёмно-карих глазах оглядела свой дворец.
Лёгкий и тёплый ветер, несущий в себе запахи лета, веял на неё, трепал длинную юбку платья и платок, покрывающий голову.
Сглотнув какой-то ком в горле, Гевхерхан Султан отвернулась, и, не оглядываясь, направилась к карете, но услышала стук конских копыт и скрип колёс. Застыв, она посмотрела на дорогу, ведущую к её дворцу, и увидела приближающийся экипаж.
Сердце испуганно затрепетало в её груди. Мустафа-паша предупреждал, что кто-то может навредить им, дабы повлиять на него. Неужели этот кто-то всё-таки узнал об их отъезде и перехватил их? Что же теперь делать?
Но когда экипаж остановился возле крыльца, из него спешно вышла Хюррем Султан. Увидев сестру, стоящую в дорожном облачении возле кареты и со страхом и беспокойством во взгляде, обычно спокойном и сдержанном, она напряглась.
– Я захотела проведать тебя, – объяснила цель своего визита Хюррем Султан, и, подойдя к сестре, мягко прикоснулась к её плечу. – Что происходит? Куда вы собрались?
Гевхерхан Султан замялась. Мустафа-паша велел даже Хюррем Султан не говорить об истинной причине их отъезда, но как она могла врать родной сестре, которая искренне беспокоилась за них?
– Мы уезжаем. Не знаю, когда вернёмся и вернёмся ли вообще.
– Что?.. – ошеломлённо переспросила Хюррем Султан, и неподдельный страх вспыхнул в её тёмно-карих глазах. – Зачем?
– Так нужно, – мягко ответила Гевхерхан Султан, и, не сдержавшись, крепко обняла её за плечи. – Прости, что оставляю тебя. Альказ Бей позаботится о тебе в моё отсутствие. Всё будет хорошо. Мы ещё увидимся. Я обещаю, Хюррем.
– Ты оставляешь меня… – растерянно прошептала она, в отчаянии ещё крепче обняв сестру и не выпуская её. – Гевхерхан, я… Объясни мне! Что происходит? Хочешь, я?.. Я поеду с вами. Это не обсуждается.
– Нет, – твёрдо возразила Гевхерхан Султан, и, отстранившись, убрала с себя руки сестры и сжала их в своих руках. – Здесь твой дом, муж, да и ты ждёшь ребёнка. Твоя жизнь здесь. А нам нужно ненадолго уехать, пока в столице происходит… всё это.
– Значит, ты слышала? Повелитель этой ночью умер, а шехзаде Мехмета отравили. Карахан-хатун объявила своего сына повелителем, а себя Валиде Султан и регентом престола.
– Аллах, сохрани… – теперь уже ошеломилась Гевхерхан Султан. – Значит, она и есть та сила, о которой он говорил.
– О чём ты, Гевхерхан?
– Неважно, – отмахнулась она и, сдерживая слёзы, нежно прикоснулась ладонью к лицу сестры. – Мне пора. Мы ещё обязательно увидимся. Я сдержу обещание. Береги себя и обязательно пиши мне. Прощай, Хюррем.
Хюррем Султан, ошеломлённая и растерянная, позволила себя обнять, а после, замерев словно мраморная статуя, с тоской и болью в сердце наблюдала за тем, как Гевхерхан Султан подошла к карете, обернулась через плечо и улыбнулась сквозь слёзы, а после скрылась в ней.
Экипаж тронулся, и, смотря ему в след, Хюррем Султан чувствовала, что он увозит с собой часть её. Какую-то важную часть, которую она совсем недавно обрела и так быстро потеряла.
Дворец Гюльрух Султан.
В главном холле Касим-паша от беспокойства и волнения места себе не находил. Расхаживая перед окнами, он то и дело смотрел в одно из них, боясь, что увидит всадников, посланных Мустафой-пашой за тем, чтобы казнить его.
Вчера, поздним вечером, он получил послание от Карахан Султан, в котором она уверяла его, что не оставит его в беде. Он верил ей, и, конечно, знал, что ей удалось получить желаемое. Но сомневался, что её власть, как Валиде Султан и регента престола, признает Совет Дивана. В нём всё ещё властвовал Мустафа-паша, а он явно не собирался признавать власть Карахан Султан и её сына.
– На вас лица нет, – раздался за его спиной холодный и язвительный женский голос. – Что такое? Ах да, простите, я позабыла, что в это утро должна состояться ваша казнь.
– Султанша, – презрительно выплюнул Касим-паша, даже не обернувшись. – Конечно же, вы не могли упустить шанс в очередной раз излить на меня свой яд.
Гюльрух Султан хмыкнула, и, надменно пройдя мимо мужа, подошла к окну и выглянула в него.
– Что-то опаздывают ваши палачи, – наигранно неодобрительно произнесла она, а после обернулась через плечо на Касима-пашу и ухмыльнулась, поймав на себе его уничтожительный взгляд. – О, только не надо так смотреть на меня. Вы ждали, что я буду лить слёзы и горевать?
– Нет, но думал, что вы хотя бы сдержите себя от издевательств.
– Вот уж нет, – отрицательно покачала рыжеволосой головой Гюльрух Султан. – Где же ваша Карахан Султан, которой вы буквально поклонялись, восхваляя её ум и силу? Она использовала вас, а теперь празднует в Топкапы и о вас и думать забыла.
– Просто. Оставьте. Меня. В. Покое, – по отдельности процедив эти слова, Касим-паша опустился на тахту и запустил руки в тёмные волосы. – Угораздило же меня жениться на вас… Аллах мне свидетель, другой такой невыносимой жены во всём мире не сыскать!
– Сочту это за комплимент, – ухмыльнулась султанша, а после ахнула, будто увидев что-то удивительное. – Глядите-ка, вот и ваши палачи!
Побледнев, Касим-паша вскочил с тахты и, подбежав к окну под насмешливым взглядом Гюльрух Султан, выглянул в него.
В действительности, по дороге, ведущей ко дворцу, скакало около десятка всадников в чёрных одеждах. Личная охрана великого визиря.
– Не может быть…
– Ещё как может, – с ухмылкой возразила Гюльрух Султан, но на её красивом лице от ухмылки не осталось следа, когда Касим-паша обернулся к ней и упал на колени, сжав в руках подол её красного шёлкового платья. – Что вы делаете?
– Султанша, – спешно заговорил Касим-паша, и в его голосе слышалось неподдельное отчаяние. – Я никогда и ни о чём вас не просил. Все эти годы молча сносил ваши безразличие и холодность, издевательства и насмешки, несмотря на то, что тайком мучился от своих чувств к вам. Я умолял Аллаха избавить меня от них, пытался вырвать их из своего сердца, но они крепко пустили корни во мне. Вся моя злость, моё презрение, моё безразличие – всё это напускное, чтобы вы не думали, что в силах ранить меня и чтобы не позволить вам причинить мне ещё большую боль. И сейчас, прошу вас, хотя бы сейчас не отворачивайтесь от меня!
Гюльрух Султан, как громом поражённая, непонимающе смотрела на мужа, который, стоя перед ней на коленях, сжимал подол её платья одной рукой, а второй рукой схватил её ладонь и принялся отчаянно целовать её.
Натужно сглотнув, она вырвала ладонь и подол из его рук и хотела было развернуться и уйти, но что-то остановило её. Его взгляд. Он вмещал в себя столько неожиданных для неё чувств, что она растерялась. Отчаяние. Страх. Боль. Тоска. Любовь?
Различив последнее чувство, султанша содрогнулась. Она не могла поверить, что он действительно что-то чувствовал к ней. Ему с лёгкостью удалось убедить её, что он безразличен и испытывает к ней лишь презрение.
Тем временем всадники подъехали к крыльцу и уже спешились с коней. Касим-паша, не отрывая от неё взгляда, поднялся с колен и медленно подошёл.
Надежда, которая до этого едва заметно тлела в его взгляде, погасла. Осталась лишь безнадёжность.
– Вы мне не поможете, как бы я не просил, не так ли? – скорее утверждение, чем вопрос. – Что же, я ожидал этого. Аллах наказал меня за что-то, поселив во мне любовь к холодной, бессердечной и до того полной ядом женщине, что она смеётся над казнью собственного мужа и отца своего ребёнка.
Гюльрух Султан мрачно наблюдала за ним, и её волнение выдавала лишь бледность, проступившая на красивом, но холодном и безразличном лице.
Чёрные глаза казались плоскими и пустыми, но лишь казались. Под слоем напускного безразличия в них буйствовали чувства, ранее ей неведомые.
Страх. Волнение. Жалость. Тоска. Желание помочь? Но что она могла сделать? Закрыть его собой, когда сюда через мгновение ворвутся палачи? Она этого не сделает, потому что это глупо и бессмысленно.
– Раз уж вижу вас в последний раз… – прошептал Касим-паша, и его шёпоту вторили приближающиеся тяжёлые шаги.
Резко притянув её к себе, отчего Гюльрух Султан испуганно ахнула, Касим-паша впился в её губы поцелуем со вкусом отчаяния и безнадёжности и отпрянул, когда двери распахнулись и в главный холл ворвались его палачи.
– Касим-паша, вы приговорены к казни, которая состоится незамедлительно, – громогласно объявил один из мужчин, пока остальные, схватив пашу, волокли его прочь. – Султанша, – поклонился он, взглянув на бледную и дрожащую Гюльрух Султан, а после развернулся и ушёл.
Гюльрух Султан не знала, что ей делать. Сердце норовило сломать рёбра, дыхание сбилось, а глаза защипало от слёз. Она была испугана и растеряна.
Подбежав к окну, она с силой обхватила руками кованную решётку, отчего её пальцы побелели, и затравленно созерцала то, как Касима-пашу, не сопротивляющегося и пугающе спокойного, в его же саду поставили на колени.
Тот же мужчина, что вынес приговор, обнажил свой меч и занёс его над склонённой головой Касима-паши.
За мгновение до того, как острое лезвие меча коснулось его шеи, он поднял голову и нашёл взглядом стоявшую за окном Гюльрух Султан, которая наконец-то не была холодной и безразличной.
Её красивое лицо было искажено в страхе и ужасе, а по лицу струились блестящие слёзы.
Касим-паша успел только ободряюще улыбнуться ей одними уголками губ, а после его голова покатилась по ярко-зелёной траве, окропляя её кровью, в сопровождении женского крика, полного ужаса.
Топкапы. Покои Эсен Султан.
Серо-голубые глаза медленно и тяжело распахнулись. Бестолково уставились в высокие своды потолка.
– Она проснулась, – послышался где-то совсем рядом детский взволнованный голос. – Мама! Мам?
– Не трогай её! – другой детский голос, немного дальше. – Отойди!
– Султанша? – третий голос, уже взрослой женщины, полный беспокойства и осторожности. – Как вы себя чувствуете?
Эти голоса звучали словно сквозь толщу воды, казались какими-то искажёнными и приглушёнными.
Она чувствовала прикосновения к своим рукам, плечам и лицу, но словно сквозь какую-то ткань или слой чего-то. Тело не отзывалось на них.
И ещё была пустота. Всеобъемлющая. В её теле не было ничего, кроме пустоты где-то в области солнечного сплетения, которая была болезненной и тяжёлой.
Эсен Султан лежала в кровати в той же позе, в которой пришла в себя, и ей совершенно не хотелось двигаться. Вынужденно моргая и дыша, она продолжала бестолково смотреть в потолок, и её взгляд был пустым и безжизненным.
Она походила на сломанную куклу.
– Султанша? Вы меня слышите?
Наконец, она узнала обладательницу голоса. Бирсен-хатун. А те детские голоса, наверно, принадлежали Нилюфер и Михримах.
– Я боюсь ещё больше вас расстраивать, но… Случилось ужасное…
Ужасное? Что может быть ужаснее того, что уже случилось?
Эсен Султан никак не отреагировала на эти слова.
– Карахан-хатун объявила себя управляющей гаремом, Валиде Султан и регентом, а шехзаде Махмуда – повелителем. Казнила Зейнар-калфу. Вас велела отослать в Старый дворец вместе с девочками, как только придёте в себя, а также лишила вас жалованья и всего имущества. Что нам делать, султанша? Вы нужны нам.
По сравнению со смертью любимого человека и сына всё это не так уж и ужасно.
Ничего не чувствуя и не ощущая, Эсен Султан нашла в себе силы только на то, чтобы с усилием закрыть глаза и притвориться спящей. Ей нужно было заснуть. И лучше бы не просыпаться…
Во сне она на время спрячется от реальности происходящего. Во сне она увидит своих родителей, сестру и братьев, Шах Султан, султана Орхана, дочь и сына. Они будут рядом с ней, а она будет рядом с ними. Большего ей не нужно.
Её оставили в покое, и в скором времени Эсен Султан провалилась в столь желанный сон.
Топкапы. Султанские покои.
Когда Карахан Султан, держа за руку Махмуда, степенно и горделиво вошла в султанские покои, стоявшие возле пустующего османского трона Мустафа-паша и Али-паша сощурились от бликов, отброшенных её короной и рождённых солнечными лучами, упавшими на неё.
Они поклонились, и, самодовольно ухмыльнувшись, султанша подвела сына к османскому трону и усадила его на него.
– Мой маленький повелитель, – нежно проворковала она. – Тебе нравится? Теперь он твой. А здесь, в этих покоях, мы будем жить.
– Не слушайте лживые обещания своей матери, шехзаде, – насмешливо произнёс Мустафа-паша, снисходительно улыбнувшись мальчику.
Медленно Карахан Султан обернулась и одарила его уничтожительным взглядом ярко-зелёных глаз, который нисколько его не тронул. В этот раз он владел ситуацией, а не она.
– Выбирайте выражения, Мустафа-паша. Перед вами Валиде Султан и регент престола. Вы можете сколько угодно сопротивляться, но ваша жизнь в моих руках. Жизнь всего Османского государства в моих руках.
– Упаси Аллах, – показательно возведя глаза к потолку, выдохнул Мустафа-паша. – Передо мной всего лишь очередная рабыня-наложница, возомнившая себя властительницей мира после того, как побывала в постели повелителя.
Карахан Султан, покосившись на сына, всё ещё сидевшего на османском троне, обернулась на служанку, вошедшую в султанские покои вместе с ней, и коротко кивнула ей. Та подошла к Махмуду, взяла его за руку и отвела в сторону, чтобы он не слышал разговора взрослых.
– Если вы ещё раз позволите себе подобную дерзость, я отдам приказ о вашей казни, – процедила султанша, подойдя к Мустафе-паше. – Вашу отрубленную голову насадят на пику и выставят на всеобщее обозрение, дабы каждый знал, что постигнет тех, кто встанет у меня на пути.
Али-паша, второй визирь, опустил глаза в пол, но Мустафа-паша хрипло рассмеялся и положил руку на свой внушительный живот.
– Помилуйте, не смешите, – отсмеявшись, ответил он. – И кто же отрубит мне голову? Я возглавляю Совет Дивана, а в отсутствие повелителя это значит, что и всё государство. Янычарский корпус в моей власти, охранные структуры в моей власти. Вам, и, то без особого желания, подчиняются лишь гаремные евнухи. Они-то меня казнят? Сильно сомневаюсь.
Приторно-красивое лицо Карахан Султан потемнело от ярости.
– Я могу лишить вас должности великого визиря.
– Как вы это сделаете? Гаремные евнухи отберут у меня печать? Или вы сами? Прошу вас, приступайте. Я посмотрю на это.
Чувствуя, что бессильна, Карахан Султан хотела рвать на себе волосы. Ей нужна была поддержка в Совете Дивана, и её мог оказать ей Касим-паша, но его почему-то не было.
– Где Касим-паша? Я велела всем трём визирям явиться.
– Я ждал этого вопроса, – усмехнулся Мустафа-паша в бороду, и, посмотрев на Али-пашу, кивнул. Тот подошёл к дверям, трижды постучал в них, а после вернулся на прежнее место. – Он здесь. Хотите его увидеть? Что же, я не против.
Карахан Султан напряглась, и, обернувшись через плечо, увидела вошедших в султанские покои слуг, занесших какую-то бочку.
Поставив её на пол, один из слуг закатал рукав и, по локоть засунув руку в бочку, медленно вытащил из неё отрубленную голову Касима-паши.
Поморщившись, Карахан Султан жестом велела своей служанке вывести испуганного Махмуда на террасу, а сама резко обернулась к Мустафе-паше.
– Думаете, я ничего не могу сделать? Я убила большую часть этой чёртовой династии османов, и никто не смог мне помешать. Будьте уверены, убить вас сил хватит. И тогда Совет Дивана, как и гарем, преклонит передо мной колени.
– Гаремным евнухам запрещено покидать гарем, а я туда, как известно, не захожу. Как же они меня убьют? Или вы сами намереваетесь это сделать? Ну, если вам под силу одолеть корпус янычар или хотя бы отряд моей личной охраны, насчитывающий более сотни сильных и обученных воинов…
– То есть вы не признаете власть мою и моего сына? – устало спросила Карахан Султан. – Потому что хотите разрушить султанат и править Османской империей от имени Совета Дивана? Чего вы хотите?
– Этим государством никогда не будет править рабыня-наложница, у которой руки по локоть в крови, – жёстко произнёс в ответ великий визирь. – Шехзаде Махмуд ещё слишком мал для того, чтобы становиться повелителем. Всё, чего я хочу, это благополучия для османского государства. Его может обеспечить только взрослый и опытный человек, имеющий собственного наследника, как залог продолжения священной династии османов. И им по всем признакам является шехзаде Баязид. Совет Дивана ожидает его прибытия в Стамбул для того, чтобы предоставить ему османский трон по праву. Благо, он уже в пути.
– В пути он и умрёт! – в ярости процедила Карахан Султан, и, позвав служанку с сыном, покинула султанские покои.
Мустафа-паша и Али-паша переглянулись, когда двери за ними закрылись.
– Не так уж она и умна, как погляжу, – усмехнулся великий визирь. – Дорвалась до власти, а как удержать её не знает. Убить уже никого не получится, а другого она не умеет. Шехзаде Баязида пусть защищают всеми силами. Его встретят янычары и проводят до самого Топкапы. И чтобы ни одного волоска с его головы не упало!
– Как прикажете, паша, – поклонился Али-паша.
Утро следующего дня.
Дворец в Эдирне.
– Приехали, султанша, приехали!
В небольшие покои, простые и несколько обшарпанные, вбежала запыхавшаяся служанка, волнительно смотрящая на свою госпожу.
Селин Султан – полноватая женщина с округлым лицом, большими карими глазами и тёплой улыбкой – тут же отложила читаемую до этого книгу и, встав с тахты, поспешила покинуть покои.
Долгие годы она жила здесь в одиночестве, не считая слуг, в простоте, граничащей с бедностью. Её больше расстраивала не бедность, а одиночество, поэтому когда несколько дней назад ей пришло письмо от давней подруги, Дэфне Султан, с просьбой вместе с семьей и гаремом приехать, она с радостью это позволила.
Спустившись в главный холл, Селин Султан радостно улыбнулась, увидев идущую ей навстречу Дэфне Султан. Годы их не щадили, но если Селин Султан располнела, а седина и морщины портили её и без того неявную красоту, то Дэфне Султан даже старела как-то изящно.
Длинные волосы, когда-то светлые, а теперь покрытые серебром седины, казалось, сияли в солнечных лучах. Нежное и одухотворённое лицо с легкими чертами и мягкой улыбкой морщины почти не испортили, а её стан остался таким же стройным, как и в юности.
– Дэфне!
Они обнялись, тепло и по-родственному, обе залились слезами, а после отстранились и оглядели друг друга.
– Что-то случилось? – заглянув в серые глаза, Селин Султан тут же увидела в них беспокойство и печаль.– Так и знала, что неспроста ты со всем гаремом Баязида приехала.
– Позже, – мягко ответила Дэфне Султан, и, обернувшись, жестом поманила к себе Филиз Султан. – Ты помнишь Филиз? Мать моих внуков. А вот и они: Мурад и Эсма. Подойдите-ка.
И Филиз Султан, и дети послушно подошли к бабушке и с улыбками взглянули на Селин Султан.
Филиз Султан была невысокой женщиной с простой красотой: тёмно-русые волосы, собранные в незатейливую причёску, и серые глаза, немного темнее, чем у Дэфне Султан. Она улыбалась мягко, но сдержанно, и в манере поведения очень походила на свекровь, с которой, вероятно, и брала пример во всём.
– Здравствуй, Филиз, – тепло приветствовала её Селин Султан. – Ты почти не изменилась с тех пор, как мы виделись, а это было, когда ты детей ещё под сердцем носила.
– Благодарю, султанша.
– Аллах милостивый, как похож на Орхана, – изумлённо выдохнула женщина, переведя взгляд на шехзаде Мурада. Дэфне Султан согласно кивнула, покровительственно приобняв внука за плечи. – Только взгляд мягче. Это к лучшему.
– А это – Эсма Султан, – второй рукой обняв за плечи девочку, с нежностью произнесла Дэфне Султан.
Эсма Султан, в отличие от брата, была похожа на мать. Невысокая, хрупкого телосложения, с бледной кожей и тёмно-русыми волосами, но с тёмно-карими, а не серыми глазами.
Она смущённо улыбнулась и прильнула к бабушке.
Гарем шехзаде Баязида разместили в нескольких комнатах, поделив их между наложницами.
Пока Филиз Султан и дети отдыхали после долгого пути в выделенных им покоях, Дэфне Султан и Селин Султан решили прогуляться в небольшом, почти одичавшем саду.
– Не смогла я его отговорить, – печально вздохнула Дэфне Султан. – Ты же знаешь, Баязид если что решил, так его не переубедить. Совсем как Орхан.
– И что же, он в Стамбуле? Не опасно это, Дэфне? Как бы чего плохого с ним не случилось…
– Молю Аллаха, чтобы уберёг его. Баязид, как только разместился в лагере подле Стамбула, написал мне, чтобы я с гаремом покинула Амасью, так как в столице кто-то может воспользоваться его отсутствием и как-то нам навредить. Теперь же никто не знает, что мы здесь, в Эдирне, да и это ближе к столице, а, значит, к Баязиду. Не знаю, что он задумал, но я не буду вмешиваться. Я ему доверяю.
– Это правильно. Он уже повзрослел. Благо, ты это понимаешь и признаешь, чего нельзя было сказать о Гюльхан.
– Не будем о ней, Селин. Внутри всё содрогнулось, как вспомнила её.
Женщины замолчали, и, каждая погрузившись в свои мысли, в уютной тишине продолжили прогулку.
Топкапы. Султанские покои.
Несмотря ни на что, Карахан Султан всё-таки перебралась вместе с Махмудом в султанские покои, окружила себя служанками и евнухами, боясь за жизнь свою и сына, и отчаянно пыталась придумать, как избавиться от шехзаде Баязида, который, судя по словам Мустафы-паши, приближался к Стамбулу с войском.
Её власть была шаткой, и Карахан Султан это понимала, но исправить этого не могла. Ей нужно избавиться от шехзаде Баязида, его сына, а после от Мустафы-паши, и только тогда её сын станет легитимным султаном, а она Валиде Султан и регентом престола, и никто не сможет этого оспорить.
Но как это сделать, причём, в столь короткое время? Зафер-ага так и не добрался до Старого дворца, в который его сослали, и, вероятно, его убили по пути. Она осталась без помощи. Одна.
Султанше вспоминались слова Зейнар-калфы. Она взобралась на вершину, но сможет ли на ней удержаться? Это оказалось даже труднее, чем сам путь на вершину.
Утром, сразу после завтрака, Карахан Султан медленно прошлась по султанским покоям, и, подойдя к османскому трону, прикоснулась пальцами к нему, а после медленно, словно неуверенно, опустилась на него и улыбнулась уголками губ.
Неожиданно двери в покои распахнулись, и, испуганно вздрогнув, Карахан Султан недоуменно посмотрела на вбежавшую в покои Элмаз-хатун.
– В чём дело? – тут же напряглась султанша.
– Шехзаде Баязид… Он… Он во дворце!
– Что?.. Я же отдала приказ не открывать ворота, – ошеломлённо переспросила Карахан Султан, а после вскочила с османского трона и испуганно посмотрела на сына, играющего на террасе. – Бери Махмуда и прячься! Скорее!
Едва Элмаз-хатун, держа на руках ничего не понимающего Махмуда, выбежала из султанских покоев и отправилась в гарем, дабы спрятаться в условленном месте, шехзаде Баязид в сопровождении личной охраны и янычар подошёл к дверям султанской опочивальни.
Грубо толкнув их, он решительно вошёл и увидел настороженную и хмурую Карахан Султан в роскошных одеждах и высокой короне, достойной лишь Валиде Султан. Она стояла, окружённая евнухами и служанками, отчего мужчине стало весело. Она думала, они защитят её от янычар и обученных воинов?
– Карахан Султан, – сухо кивнул шехзаде Баязид, остановившись на противоположной стороне покоев. – Пришло время расплатиться за содеянное.
Но вместо страха в её ярко-зелёных глазах вспыхнула решимость и… насмешливость?
Шехзаде Баязид насторожился и, внемля интуиции, медленно огляделся в султанских покоях.
То, что он увидел, заставило его замереть. Неверяще нахмурившись, он почувствовал, как гулко и испуганно забилось сердце в груди.
– Баязид! – этот голос словно полоснул острым лезвием его сердце, и оно забилось ещё испуганней.
========== Глава 47. Конец ==========
Дворец санджак-бея в Эдирне.
После прогулки Селин Султан и Дэфне Султан вернулись во дворец, где в главном холле слуги всё подготовили к обеденной трапезе.
За большим круглым столом, полным различных блюд, разместились также Филиз Султан и её дети, но они, быстро заскучав от разговоров взрослых, в скором времени покинули главный холл.
Втроём женщины спокойно разговаривали на различные темы, но и Селин Султан, и Дэфне Султан не могли не заметить того, как Филиз Султан то и дело выпадала из беседы, задумчиво хмурилась и словно отчего-то мрачнела, а после вздрагивала и, выдавив вымученную улыбку, снова вклинивалась в беседу, говоря что-то неуместное.
– Что такое, Филиз? – не выдержала Дэфне Султан, когда невестка, вновь о чём-то задумавшись, не услышала её вопроса, который она, к тому же, дважды повторила. – Ты нездорова?
Вздрогнув, Филиз Султан снова выдавила вымученную улыбку и отрицательно покачала головой.
Её длинные тёмно-русые волосы были собраны в привычную незатейливую причёску, делавшую её внешне простой и безыскусной женщиной.
Бледная кожа и серые глаза, оттенком напоминающие грозовое небо, добавляли её образу болезненности и прохлады, а платье из бледно-голубой ткани только усугубляло это.
Одного взгляда, брошенного на неё, было достаточно, чтобы понять, что Филиз Султан – тихий, замкнутый человек, склонный к пессимистичному настроению, но сейчас она казалась вовсе потерянной и испуганной.
– Переживаешь за Баязида? – сочувственно спросила Дэфне Султан, а после протянула руку и сжала прохладную ладонь невестки. – Мы все переживаем. Но не терзай себя так. Всё будет хорошо.
– Разумеется, я переживаю за него, – ответила Филиз Султан, а после неуверенно добавила: – Но меня беспокоит и другое…
– О чём ты? – непонимающе нахмурилась Дэфне Султан и быстро переглянулась с Селин Султан, лицо которой приобрело похожее выражение.
– Эмине-хатун.
Усталый вздох сорвался с тонких губ Дэфне Султан. Она выпустила прохладную ладонь невестки, и её серые глаза наполнились раздражённым порицанием.
– Сколько можно, Филиз? Ты была несчастна, когда она находилась в гареме моего льва. Теперь, когда она сбежала по пути сюда, ты тоже несчастна?
– Куда она ещё могла сбежать, как не в Стамбул? А там сейчас Баязид.
– Тебя волнует это, когда жизнь моего льва находится под угрозой, как и все наши жизни, неразрывно связанные с ним? Неподходящее время для ревности, ты не находишь? Не занимай этим свою голову, а лучше молись, чтобы с Баязидом ничего не случилось.
Не ожидав строгого выговора от обычно мягкой и нежной Дэфне Султан, женщина ещё больше побледнела, и, сглотнув слёзы, пробормотала извинения и покинула холл.
Селин Султан, ставшая невольной свидетельницей этой сцены, неловко опустила большие карие глаза в свою тарелку.
Топкапы. Султанские покои.
Эмине-хатун находилась в окружении евнухов, один из которых одной рукой прижимал её к себе, не позволяя вырваться, а второй рукой приставил к её шее кинжал.
Её ярко-зелёные глаза были широко распахнуты и полнились страхом и слезами.
Карахан Султан, нисколько не тронутая тем, что её младшей сестре, по её же приказу, грозит смерть, гордо стояла в окружении верных ей евнухов и служанок, сверкая в своём роскошном облачении, драгоценностях и высокой короне.
– Не ожидали её встретить здесь, в Топкапы?
Вздрогнув от голоса Карахан Султан, нарушившего звенящую от напряжения тишину, шехзаде Баязид повернулся к ней лицом, и в его тёмно-карих глазах запылала злость вперемешку с непониманием.
– Вы посмели похитить мою фаворитку за тем, чтобы шантажировать меня?
– Похитить? – изумилась Карахан Султан, а после коротко рассмеялась. – Помилуйте. Она сбежала, как только получила мой приказ.
Шехзаде Баязид с ещё большим непониманием покосился на Эмине-хатун, но она молчала и плакала, смотря на него со страхом и… виной?
– Это не только ваша фаворитка, но и моя сестра, – тем временем продолжала Карахан Султан, чувствовавшая, что ситуация пока что в её руках. – Когда-то, несколько лет назад, Эсен Султан отправила её в Амасью в качестве подарка вам, дабы избавиться от неё. В будущем это оказалось полезным для меня. Как известно, Персея жила в вашем гареме тихо и мирно в качестве обычной наложницы. Так бы и жила, если бы не я. Мне понадобилась её помощь, и я обратилась за ней к ней, приказав, чтобы она сначала сблизилась с Филиз Султан, а через неё, имея возможность видеть вас в покоях султанши, и с вами. Так и случилось. Она стала вашей фавориткой, следуя моим указаниям. И сейчас стоит здесь, в Топкапы, потому я этого захотела.
– Я не верю вам, – процедил шехзаде Баязид, хмуро смотря на ухмыляющуюся Карахан Султан. – Каждое ваше слово пропитано ложью.
– Хотите верьте, хотите – нет, – равнодушно пожала плечами султанша. – Вы отправили свой гарем в Эдирне, и, как только мне об этом стало известно, я приказала Персее воспользоваться тем, что она окажется вне стен дворца, и отправила за ней своих людей, которые доставили её сюда, в Топкапы. Вам не интересно, за какой помощью я обратилась к ней и зачем приказала бежать сюда, в Топкапы?
Шехзаде Баязид угрюмо молчал, но его глаза выражали заинтересованность, пусть и окрашенную в оттенок недоверия.
– Я расскажу, – шире ухмыльнулась Карахан Султан. – Она должна была стать вашей фавориткой, должна была завладеть вашим доверием и, главное, сердцем, чтобы убедить вас в том, что отправиться в столицу после того, как вас не объявили наследником, верное решение. Вы здесь. Ей удалось. Благодарю, сестра. Ты привела шехзаде Баязида к смерти, как мы и договаривались.
