Текст книги "Возвышение падших (СИ)"
Автор книги: Marina Saltwater
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 52 страниц)
– Мне перед тобой что ли отчитываться? Обхожусь, как считаю нужным. Карета у ворот. Ступай, а я отправлюсь за твоими братьями.
Обойдя дочь, Шах спешно удалилась, а Айше неприязненно взглянула ей в след, возмущенная жестокостью матери.
Покои Эдже.
Тоскливо листая книгу, Эдже вальяжно сидела на тахте, у окна, когда в ее покои неспешно вошла сдержанная Фахрие-калфа.
Радостно улыбнувшись ей, Султанша с облегчением отложила нудную книгу в сторону.
– Султанша, – поклонилась калфа, чуть улыбнувшись воспитаннице.
– Валиде Фахрие, – лукаво ответила Эдже, наблюдая за тем, как та опускается на тахту рядом с ней, укоризненно смотря.
– Сколько раз можно повторять, что не нужно так меня называть.
– Ты для меня действительно как валиде, – взяв женщину за руку, воскликнула Султанша. – Кто воспитывал меня с младенчества?
Фахрие, мягко улыбнувшись, кивнула Султанше, но слегка помрачнела, отведя взор.
– Что-то случилось? – встревожилась Эдже, не оставив незамеченной мрачность калфы.
– Сегодня утром Повелитель вызвал меня и объявил, что управляющей гарема назначает Шах Султан.
– Только не это… Она же мне жизни не даст!
– Шах Султан сама тебя не задевает, Эдже, – снисходительно проговорила Фахрие. – К тому же, тебе нужно помнить о том, что вы – сестры.
– Я-то помню, а она забывает, считая меня какой-то наложницей или рабыней.
– Ты преувеличиваешь… Тем более, Шах Султан старше тебя чуть ли не на тридцать лет. Ты должна быть учтивой и вежливой.
Эдже раздраженно выдыхает, не желая пресмыкаться перед кем-то.
– Но это еще не все новости, Эдже.
– Что еще случилось?
– Повелитель решил, что тебе и Севен пришло время выйти замуж и…
Эдже, некоторое время непонимающе смотря на женщину, после, возгоревшись в негодовании, резко вырвала руку из ладони Фахрие и импульсивно вскочила с тахты.
Фахрие поджала губы, ожидавшая именно такой реакции.
– Выйти замуж?! Может он еще решит, кто станет моим мужем?
– Именно так.
Зеленые глаза Султанши наполнились всепоглощающей вспыльчивой злобой и, развернувшись, она было бросилась к дверям, но Фахрие-калфа, вставшая с тахты, успела схватить ее за руку.
– Остановись, Эдже!
Снова вырвав руку, Султанша толкнула двери, но калфа дернула ее обратно за плечо и закрыла их, а после перевела возмущенный взор к горящей в гневе девушке.
– Неужели ты не понимаешь, что все изменилось?!
От неожиданности Эдже растерялась и молча глядела на Фахрие.
– Султан Орхан далеко не покойный султан Мехмет, который самозабвенно и слепо любил тебя больше всех своих детей, выполнял любую твою прихоть, относился к твоим капризам и дерзости снисходительно, так как видел в тебе твою Валиде и потому очень любил. Когда же до тебя дойдет это?
Эдже молчала в непонимании, насупившись и тяжело дыша.
– Надо быть умнее, Эдже. Все изменилось. И ты должна измениться, если хочешь сохранить достоинство и жизнь. Все говорят, что ты похожа на Сейхан Султан… Лично я думаю, что ты больше похожа на Хюррем Султан, твою бабушку. В первые годы своей жизни в гареме она буйствовала, дерзила, за что и получала жестокие наказания, страдала и мучилась. После она поняла, что не стоит идти напролом, говорить все, что думаешь и действовать по велению одних только чувств. В Топ Капы этому нет места. И Хюррем Султан изменилась. Ради себя и своих детей. За долгие годы своей жизни мне более не довелось встретить более умную, расчетливую и мудрую женщину. Она знала, когда молчать, а когда говорить и, самое главное, что говорить. Не нужно тебе на своих ошибках это постигать, Эдже. Учись на ошибках тех, кто уже шел по этому пути.
Покои Гюльхан.
Волнительно расхаживая по покоям, рыжеволосая Султанша, облаченная в ярко-красное платье с отделкой из золотой нити, нервно заламывает руки.
Маленькая Зеррин, сидя на тахте, испуганно наблюдает за матерью, а Керсан-хатун виновато поджимает губы, стоя чуть в стороне.
– Одному Аллаху известно, насколько сильна моя злость… – в злости воскликнула Гюльхан, сверкая синими глазами. – Как такое вообще возможно?! Он назначил не меня, а эту самодовольную Шах Султан.
– Госпожа, прошу вас, успокойтесь, – осторожно пролепетала Керсан. – Повелитель всегда был близок с Шах Султан и…
– Замолчи!
От гневного возгласа госпожи женщина опустила голову, поникнув.
– Мама, почему ты злишься? – непонимающе спросила Зеррин.
Вздохнув, Гюльхан повернулась к дочери и, подойдя к ней, опустилась на тахту и поцеловала в лоб.
– Я не злюсь, просто немного расстроена, – мягко проговорила она, пытаясь не пугать дочь.
Двери со скрипом распахнулись и в опочивальню вошел рыжеволосый Сулейман с взволнованными отчего-то, красными и воспаленными об бессонницы темно-карими глазами.
Подойдя к сидящей на тахте матери, он почтенно поцеловал ее руку и приложил к своему лбу, а после поцеловал младшую сестру, которая радостно ему улыбнулась.
– Валиде.
– Здравствуй, мой лев, – улыбнулась ему Гюльхан через силу.
– Что-то случилось, Валиде?
– Случилось, – тяжело вздохнула Султанша. – Тебе было известно, как я надеялась получить должность управительницы гарема, но твой отец решил отдать ее Шах Султан.
– Все еще впереди, – понимающе ухмыльнулся рыжеволосый Шехзаде. – Шах Султан уже в почтенном возрасте. Никто из нас не вечен, да и многим людям свойственно совершать ошибки, за которые Повелитель лишает их того, что когда-то даровал. Рано или поздно эта должность перейдет к вам.
Гюльхан ухмыльнулась сыну и его умным словам, довольно смотря на него.
Сулейман, садясь рядом с матерью, наклонился и из-за ворота его кафтана выпало небольшое письмо, которое тот спешно подобрал и спрятал.
Гюльхан, насторожившись, подозрительно взглянула на смутившегося сына.
– Что это?
– О чем вы? – наигранно непонимающе воскликнул Сулейман, невозмутимо обернувшись к матери лицом.
– Я видела, как ты уронил какое-то письмо и спрятал его от меня. Что в нем?
– Это вас не касается, Валиде, – грубее, чем стоило, процедил тот, отвернувшись в сторону.
Вздрогнув от его тона, Гюльхан бросила взгляд на Керсан-хатун.
– Керсан, уведи Зеррин Султан в ее комнату.
Когда они удалились, Гюльхан возмущенно оглядела сына, все еще смотрящего не на нее, а в сторону.
– Все, что касается тебя, касается и меня. Сулейман, между нами не должно быть секретов.
– Валиде, порой вы бываете излишне любопытной и требовательной. Я сказал, что это письмо вас не касается и более обсуждать это с вами не намерен.
Раздраженно поднявшись с тахты, Сулейман порывисто поклонился матери и направился к дверям, в которых столкнулся с Зейнар-калфой, которая растерянно отскочила в сторону, столкнувшись с Шехзаде.
– Сулейман, стой!
Гюльхан устало выдохнула, глядя на кланяющуюся ей калфу.
– Султанша, – сухо проговорила та. – Мне было велено передать вам приказ Шах Султан о том, что она намерена переселить вас в другие покои, а эти передать Айше Султан. Вы должны освободить опочивальню в крайний срок к вечеру.
– Что?
Гюльхан возмущенно поднялась на ноги и, возгоревшись гневом, импульсивно направилась в покои управительницы, в которых Шах Султан не оказалось.
Встретила ее Фериде-калфа, которая, поклонившись, подошла к госпоже.
– Шах Султан в султанских покоях.
– Ничего, – усмехнулась Гюльхан, – Я подожду ее здесь.
Султанские покои.
Восседая на троне, Орхан с улыбкой смотрел на стоящих перед ним старшую сестру и робкую племянницу.
– Благодарю вас, Повелитель, что соизволили даровать мне эту должность, – ласково говорила Шах, улыбаясь брату. – Уверяю, что оправдаю ваше доверие.
– Кроме тебя, Шах, никто с гаремом не справится, – уверенно ответил Орхан, кивнув. – Ты решила переехать в Топ Капы? А как же Мустафа-паша?
Айше, в отличие от матери, оставшейся невозмутимой, помрачнела, опустив глаза.
– Если вы не против, то я хотела бы остаться в Топ Капы, в покоях управительницы. К тому же, с Мустафой-пашой мы договорились о том, что будем часто встречаться. Не беспокойтесь об этом.
– Прекрасно.
– А как же Хюмашах? – осторожно спросила Султанша. – Ведь она носила титул управительницы до этого времени, хотя и не исполняла своих обязанностей.
– Хюмашах получит известие о том, что смещается с должности, которую я передал тебе. Ты не думай об этом. Будь спокойна.
– С вашего позволения, – довольно улыбаясь, поклонилась Шах и, бросив брату счастливый, благодарный взгляд, который ответил ей теплой улыбкой, покинула покои вместе с последовавшей за ней Айше.
Покои управительницы.
Войдя в покои, которые, наконец, принадлежали ей по праву, Шах, довольно улыбающаяся, нахмурилась, увидев Гюльхан в кроваво-красном платье, которая с надменной улыбкой и с гневом в синих глазах поклонилась ей с явной неохотой.
– Айше, отведи-ка Ферхата прогуляться в дворцовом саду, а ты, Фериде, оставь нас.
Айше Султан, взяв брата за руку, покорно покинула покои, как и Фериде-калфа, подтолкнувшая служанку на руках с Абдулбаки во внутреннюю комнату.
– Я слушаю тебя, Гюльхан, – проговорила Шах, поворачиваясь к той лицом и догадывающаяся, о чем пойдет речь.
– Вы, кажется, назначены управительницей гарема, не так ли, Султанша?
– Именно так, – не без самодовольства кивнула Султанша.
– Так вот и управляйте гаремом, а меня не троньте, Султанша, как и мои покои, которые я сама выбрала, как только прибыла в Топ Капы.
Надменно вскинув подбородок, Хюма Шах смерила возмущенным взглядом дерзкую наложницу, смело и открыто смотрящую ей прямо в глаза.
– Тебе ли указывать мне, что делать? Я так решила и, заметь, я имею полномочия распоряжаться всеми покоями в этом дворце. Как и тобой, Гюльхан.
– Распоряжаться мной? – возмущенно переспросила Гюльхан, вскинув рыжие брови.
– Ты, верно, позабыла о своем происхождении. Я тебе напомню. Ты – рабыня, которая сама даже себе не принадлежит, что уж говорить о покоях в самом Топ Капы. Предупреждаю, Гюльхан, что не стоит противиться мне, иначе…
– Иначе что, госпожа?
– Я уничтожу тебя, – с нескрываемой жестокостью процедила Шах, испепеляя женщину гневным взором карих глаз. – Думаешь, стала Султаншей с рождением сына и равна мне? Никто из женщин в этом дворце, в этом городе и в этой империи на данный момент не может меня превозмочь по власти и влиянию! Лучше тебе не становиться моим врагом, иначе как и Сейхан с Нурбахар оставишь детей сиротами.
– Вы мне угрожаете? Не думаете, что если эти слова услышит Повелитель, то…
– Но он не слышит. Здесь только ты и я. Хочешь эту должность? Знай, что пока я жива, ты никогда ее не получишь!
Гюльхан, нагло усмехнувшись, приблизила свое лицо к лицу госпожи и ее пронизанный ненавистью голос раздался в покоях, пробежавшись пугающим эхом.
– Значит, вам придется умереть!
Поклонившись, Гюльхан спешно обошла негодующую Султаншу и покинула покои.
Фериде-калфа, вышедшая в комнату, осторожно и испуганно смотрит на застывшую на месте госпожу.
– Госпожа, как же она смеет..?
– Гюльхан настолько глупа и недальновидна, что смеет бросать мне вызов, – смотря перед собой, жестко проговорила та. – Она даже не догадывается, сколько за двадцать лет ссылки я накопила в себе жажды отмщения. Не знает, какой жестокостью обросло мое сердце, как ожесточился мой нрав и, самое главное, какая жажда мною овладела…
– Жажда..? – испуганно переспросила калфа.
Шах обернулась к калфе и та содрогнулась от силы злости в глазах госпожи.
– Жажда, наконец, возыметь то, что я заслужила! Мне нужно это! Нужна власть. И я никому не позволю забрать ее из моих рук, едва она попала в них.
– Аллах сохрани нас… Что вы намерены делать, госпожа?
– Гюльхан уверена в том, что кроме нее Орхан не желает ни одну женщину. Я пошатну эту ее уверенность и так сильно, что она падет к самому дну со своего выдуманного трона, откуда и выползла! Фериде, немедленно закупи новых девушек в гарем. Я покажу всем, кто действительно способен править гаремом и этим дворцом!
Гарем.
Облаченная в голубое дорожное одеяние, светловолосая Севен, сопровождаемая служанкой Назлы-хатун и слугами, несущими за госпожой ее вещи, проходила мимо распахнутых дверей гарема, как, волнительно вздрогнув, увидела идущих ей навстречу Хюмашах Султан и Султанзаде Османа, который, заметив Севен, встрепенулся и не смог подавить улыбку.
Хюмашах была привычно облачена в темное платье, тем самым показывающая свой нескончаемый траур по умершему любимому мужу Ахмеду-паше, который покинул ее четыре года назад.
Севен, будучи не в силах оторвать взгляд от Османа, почувствовала, что краснеет и что ее сердце неистово трепещет в груди.
Но она мрачнеет, вспомнив о том, что вскоре выйдет замуж.
Осман это замечает и непонимающе хмурится.
– Султанша, – кланяется она, улыбаясь тете. – Султанзаде.
Хюмашах, разумеется, замечает странные взгляды сына и Султанши, а после поджимает губы.
– Севен? Ты куда-то уезжаешь?
– Да, Султанша. В Амасью.
– Амасью? – изумленно переспросила русоволосая Хюмашах. – Дай Аллах, к добру…
Бросив последний взгляд на Османа, Севен увидела в его серых глаза понимание и теплоту.
– С вашего позволения, Султанша, я пойду. Карета уже ждет.
– Легкого вам пути, Султанша, – проговорил Осман, смотря ей в след.
Смущенно опустив голову, Севен проходит мимо, едва заметно дотронувшись до его руки.
Осман, подавив улыбку, переглянулся с Назлы-хатун, идущей следом за Султаншей и незаметно передал ей небольшое послание, а после отправился следом за матерью, напоследок обернувшись в след удаляющейся светловолосой девушке.
Покои управительницы.
Восседающая на тахте Шах внимательно изучает предложенные Зейнар и Фахрие, стоящими рядом, документы и учетные книги.
Фахрие передает госпоже новые документы, когда те она отложила в сторону.
Шах, пробежавшись по бумаге взглядом, возмущенно вспыхивает.
– Аллах сохрани, Фахрие, что это за цифры? Зачем понадобилось столько тратить?
– Повелитель приказал мне начать подготовки к свадьбам Эдже Султан и Севен Султан. Эти расходы – примерный список затрат на торжества.
Шах, изумившись, довольно переглянулась с Фериде-калфой, сидящей рядом с ней.
– Значит, свадьбы..? Прекрасно. Орхан принял верное решение, потому как в Топ Капы останется одна госпожа – я.
Зейнар и Фахрие молча и напряженно переглянулись.
Султанские покои.
Стоя на террасе, усталый Орхан задумчиво смотрит, как пришедшие Хюмашах и ее сын кланяются ему.
– Повелитель, – приветственно воскликнула Султанша, распрямившись.
– Хюмашах, добро пожаловать, – сдержанно улыбнулся черноволосый султан в ответ.
– Простите за беспокойство, но я хотела узнать… Мне пришло послание от Фахрие-калфы, в котором она сообщает о том, что отныне обязанности управительницы гарема исполняю не я, а Хюма Шах.
– Именно, Хюмашах. Я так решил. Да и всем нам известно, что ты этими обязанностями пренебрегала, сбросив их, как и заботу о моих братьях и сестрах, Фахрие-калфе.
Орхан и Хюмашах тяжело переглянулись, поняв, что отношения между ними сразу не ладятся, несмотря на то, что в былые времена они были дружны.
– Это мой младший сын – Султанзаде Осман, Повелитель, – сдержавшись от негодования, Хюмашах повернулась к сыну.
– Рад видеть тебя, Осман.
– Он уже в том возрасте, что готов получить должность, которую для него сочтете вы. Мы явились для того, чтобы сообщить об этой готовности и услышать назначение из ваших уст.
– Что же, Осман не мог явиться сам и сказать мне об этом? – усмехнулся Орхан. – Но я обещаю, что подыщу ему подходящую должность.
Осман смущенно покосился на мать, почувствовав себя неуютно.
– Я надеюсь, вы услышали нас, Повелитель, – сменив тему, пролепетала Хюмашах, кланяясь. – А теперь позвольте откланяться…
Орхан проводил их задумчивым взглядом, а после повернулся к располагающемуся вдалеке Стамбулу.
Покои Эдже.
Волнительно сглотнув, рыжеволосый Сулейман, набравшись смелости, постучал в двери покоев Султанши и, войдя, к своему облегчению, не обнаружил ее.
К нему вышла озадаченная его визитом Гезде-хатун, служанка госпожи.
– Шехзаде.
Вытащив письмо из-за ворота кафтана, Сулейман, повертев его в руках, будто решаясь, передал служанке.
– Это для Эдже Султан. Учти, что она не должна узнать, что оно от меня, поняла? Скажи, что вернулась в покои, а оно уже лежало на столе.
Сулейман, взглянув на настороженную девушку, достал из-за ворота кафтана драгоценную брошь, принесенную для Эдже, но она показалось ему полезной в другом.
– Это для тебя, хатун. Как гарантия твоего молчания.
Гезде осторожно принимает брошь, случайно соприкоснувшись пальцами с рукой Шехзаде, и растерянно глядит ему, уходящему, в след, чувствуя, как волнительно затрепетало сердце.
Дворцовый сад.
Неспешно шагая по дорожке, Дэфне и Селин прогуливаются в летнем саду, цветущем и поющем.
– Севен Султан отбыла в Амасью, – вздохнула Дэфне, переживая по этому поводу. – Мне Миршэ-хатун рассказала, что слышала ее разговор в гареме с Хюмашах Султан.
– В Амасью? – переспросила Селин, взглянув на Султаншу. – Помнится, там похоронили Шехзаде Селима и его сына.
– Я ее понимаю, – сочувственно отзывается светловолосая женщина, хмурясь. – Бедная девочка… Такая чувствительная и ранимая.
– Чего не скажешь об Эдже Султан.
– Верно, – мягко кивнула Дэфне, чуть ухмыльнувшись словам Селин. – Они хоть и сестры, но вовсе не схожи. Все-таки рождены от разных женщин. Я слышала, будто мать Эдже, Сейхан Султан, была такой же вспыльчивой и властной. Все мы от родителей своих что-то берем, Селин. Как цветок не может выбирать, какому ему быть цвета, так и людям не суждено решать, какими им быть.
Они задумчиво помолчали некоторое время, продолжая неспешно шагать по тропинке, как вдруг Селин напряженно остановилась.
– Что такое? – не поняла Дэфне, обернувшись на темноволосую Султаншу.
– Ты только взгляни…
Проследив за ее взглядом, Дэфне растерянно заметила в беседке улыбающегося Орхана и Эдже, сидящую рядом с ним.
Султанши в непонимании переглянулись между собой.
Тем временем в беседке раздавались сладкие речи Эдже Султан, облаченной в яркое желтое платье.
– Я осознала, Повелитель, что вела себя не достойно Султанши и вашей сестры. Прошу простить меня за дерзость и вспыльчивость.
– Я рад, что ты осознала это, – искренне улыбнулся Орхан, облегченно вздохнув. – Поверь, злиться на тебя для меня тяжело и непосильно. Надеюсь, впредь между нами не случится ссор и недопонимания.
Эдже мягко улыбнулась ему и Орхан, впервые видящий ее улыбку, на мгновение растерялся.
– Фахрие-калфа поведала мне о том, что вы желаете выдать меня замуж… – помедлив, обманчиво спокойно пролепетала Султанша, стрельнув зелеными глазами на султана, неотрывно смотрящего на нее.
– Да, в скором времени ты выйдешь замуж за достойного человека, – сухо кивнул Орхан. – Это пойдет тебе на пользу.
Сдержав всколыхнувшиеся в груди негодование и злость, Эдже сдержанно заговорила, чем удивила султана, ожидавшего новую ссору.
– Обещаю, Повелитель, что буду вести себя разумно и спокойно. Только не выдавайте меня замуж! Я более не доставлю вам хлопот. Позвольте остаться, как Султанше и вашей сестре, в Топ Капы еще некоторое время?
Орхан, вздохнув, заглянул в ее просящие зеленые глаза и тяжело кивнул, сам не понимающий, почему уступил, ведь его намерение выдать замуж Севен нисколько не убавилось.
Эдже широко, благодарно улыбнулась и, подойдя к изумившемуся султану, села перед ним на колени и поцеловала подол темного кафтана.
Орхан, нахмурившись, спешно приподнял ее за плечи с колен.
– Не пристало тебе, Султанша, на колени вставать и подолы целовать.
– Простите, – пролепетала Эдже, улыбнувшись мягче. – Я лишь хотела выразить свою благодарность за ваше понимание и благоволение.
– Столь резкие перемены в тебе, Эдже, меня немного настораживают. Стоит ли мне верить в них? Или все это было игрой, с помощью которой ты хотела оттянуть замужество и отъезд из Топ Капы?
– Что вы, Повелитель? Раскаяние мое шло от сердца, а благодарность из искреннего чувства.
Орхан некоторое время смотрел в ее зеленые глаза, будто ища там признаки обмана, но, не найдя их, повернулся в сторону приближающихся Дэфне и Селин.
Эдже, проследившая за его взглядом, заметила Султанш, которые смотрели на нее, и самодовольно усмехнулась им, отчего Дэфне вздрогнула, гадая, о чем они могли разговаривать и что значила эта ухмылка.
Амасья.
Тоскливая и бледная Инджи, облаченная в черное траурное платье, медленно выходит из ворот дворца вместе со служанкой Разие-хатун и десятком верных слуг.
– Аллах милостивый… – шепчет ей в след Разие-хатун, следуя за госпожой к карете, стоящей у ворот. – Неужели, госпожа, вы позволите, чтобы нас вот так вот выбросили из дворца?
Промолчав, Инджи забралась в карету и устало взглянула на служанку, севшую напротив нее и смотрящую в глаза в ожидании ответа.
– Что я могу поделать, Разие? Гарем Селима распущен. Дворец освобождается. Я благодарна и за то, что новый султан пожалел меня и выделил дом. Не останемся на улице…
– Что же теперь с нами будет? Без Шехзаде Селима…
Темноволосая Инджи тоскливо повернулась окну, провожая взглядом удаляющийся дворец, где она была так счастлива, где обрела любовь и сына, а после в одно мгновение все потеряла.
Вскоре закончился путь и карета остановилась возле небольшого дома где-то на окраине провинции.
Пока слуги разбирали вещи и обустраивали дом, Инджи, тоскливо восседающая в одних из покоев, достала из сундука личную шкатулку, где хранились ее драгоценности и личные маленькие вещицы.
С грустью распахнув ее, Инджи застыла, заметив большую, сверкающую круглую брошь из белого жемчуга.
Эту брошь ей подарил Селим в честь рождения Коркута.
Лицо девушки вмиг исказилось в рыданиях и она, отложив брошь обратно в шкатулку, случайно заметила на ее дне небольшой пузырек с желтоватой жидкостью.
Ей внезапно стало душно и тяжело.
Это был яд, который она приготовила в дни неизвестности, когда Орхан ехал в Стамбул, а Селим оставался во дворце.
Она поклялась себе, что если потеряет Селима и сына, то в этом мире ей будет больше не зачем жить и тогда она уйдет, испив этот яд и воссоединившись с ними.
Вздохнув, черноволосая девушка решительно сверкнула голубыми глазами и, сжав пузырек в руке, поднялась с тахты, уронив шкатулку с драгоценностями, которые рассыпались по полу.
Разие непонимающе взглянула на свою госпожу, оторвавшись от раскладывания вещей в шкаф.
– Госпожа, что случилось?
Не ответив, Инджи покинула покои и в растерянности остановилась в пустом коридоре с чуть облезлыми и потрескавшимися стенами.
Заметив двери чуть впереди, она подошла к ним и распахнула.
Это оказалась пустая комната, совершенно ничем не обставленная.
Войдя в нее, девушка закрыла за собой двери и, встав посредине комнаты, со слезами на глазах открыла пузырек.
В солнечном свете желтая жидкость, его наполняющая, блестела золотом.
Судорожно выдохнув, Инджи резко прислонила пузырек к губам и ядовитое, жидкое золото заискрилось, изливаясь в ее рот.
Двери за ее спиной распахнулись и Разие-хатун, заподозрившая неладное, испуганно вбежала в покои и, мгновенно сориентировавшись, выбила пузырек из рук Султанши, который упал на пол, практически полностью опустошенный, со стеклянным звоном.
– Госпожа!
Закашлявшись от вскипающей в желудке боли, Инджи пала на пол.
Разие в ужасе выбежала из комнаты и ее звонкий голос, пронизанный страхом, разлетелся по дому.
– Срочно пошлите за лекарем! Султанша выпила яд.
Топ Капы.
Покои Эдже.
Вернувшаяся из дворцового сада в свои покои, Эдже с довольной улыбкой на устах взглянула на поклонившуюся ей Гезде-хатун, которая держала в руках небольшое письмо.
– Для меня письмо? – забирая его из рук служанки, воскликнула Султанша. – От кого?
– Не знаю, госпожа, – волнительно ответила та, сжимая в руке полученную драгоценную брошь. – Я вернулась в покои из гарема, а оно уже здесь было.
Хмыкнув, Эдже развернула письмо и ее зеленые глаза бегло прочитали написанное.
«Госпожа, что своей красотой и огнем пленила меня. Отныне и навсегда властвуешь над моими мыслями и чувствами. Словно пожар, зажженный твоим огненным взором, овладел моим сердцем и сжигает меня изнутри, отчего я не в силах сопротивляться своему порыву сказать о своих чувствах, но лица своего и имени назвать не смею».
Эдже пораженно выдыхает, переглядываясь с Гезде-хатун.
– Аллах милостивый… Кто же это написал?
Средиземное море.
Высокая и стройная, с черными волосами, обрамляющими жесткое и волевое лицо с зелеными глазами, устремленными вперед, в сторону приближающегося города, женщина, стоящая на качающейся палубе одного из пяти кораблей, плывущих по темным волнам, с довольной улыбкой оборачивается к Деметрию, стоящему позади.
– Ну здравствуй, Стамбул, – раздается ее пронизывающий голос на палубе корабля. – Давно не виделись с тобой…
Комментарий к Глава 3. Тень прошлого
Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким – https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem
========== Глава 4. Зарождение ==========
Стамбул. Дом Рейны Дориа.
Устало восседая в высоком кресле с резными подлокотниками, погрязшем в пыли, как и вся мебель, из-за долгого отсутствия хозяйки и ее прислуги в доме, Рейна бросает взгляд зеленых глаз к вошедшему в зал Деметрию, который поклонился перед ней почтенно.
Вокруг сновали слуги, прибирающие запущенный дом, а с нижнего этажа раздавалось гулкое эхо голосов членов команд пяти кораблей, верных сеньоре и покинувших флот Генуи в след за ней.
– Сеньора.
– Что ты смог разузнать, Деметрий? Я слушаю.
– Слухи о том, что Сейхан Султан была убита, оправдались.
Рейна, прикрыв на мгновение глаза, шумно выдохнула.
– Мне известно об этом, болван!
– Простите, – виновато проговорил рыцарь, опустив бритую голову. – Шехзаде Махмуд и Шехзаде Мурад были казнены несколько дней назад при восшествии на престол ныне действующего султана Орхана.
– Господи… – пораженно выдохнула Рейна, поднявшись с кресла и начав нервно расхаживать по залу. – Да упокоятся их души.
– Но в Топ Капы живет дочь Сейхан Султан и ваша племянница. Ее зовут Эдже Султан.
Зеленые глаза женщины вспыхнули искрой интереса и она, остановившись, обернулась к рыцарю лицом.
– Значит, Ингрид родила девочку в ту беременность..? Если бы Всевышнему было это угодно, моя племянница родилась бы в моем родовом гнезде и стала бы моей наследницей, но вмешался этот деспот-султан Мехмет! Что о ней известно?
– По слухам, Эдже Султан весьма своенравная и вспыльчивая особа, сеньора. О ней ничего не удается узнать, ведь вам известно, что гарем для посторонних покрыт завесой тайны.
– Я должна увидеть ее! – горячо воскликнула Рейна, порываясь к дверям. – Заодно предстану перед новым султаном. Он должен узнать о том, что творится в Генуе. Надеюсь, он даст мне политическое убежище.
Облаченная в кольчужное одеяние, которое она не сняла даже после того, как покинула Геную, где развязалась настоящая война, темноволосая женщина, выйдя на крыльцо дома, ловко взобралась на спину своего вороного коня, которого за узду удерживал один из ее рыцарей, и, обернувшись на Деметрия, последовавшего ее примеру, поскакала по улицам Стамбула, обжигаемых июльским жарким солнцем.
Мужчины непонимающе и даже осуждающе провожали взглядами женщину, восседающую на коне, да еще в доспехах и с мечом, блестящим на левом бедре, но Рейна не обращала на это внимания и, подняв изумрудный взор к стоящему на холме далекому Топ Капы, лишь ухмыльнулась.
Топ Капы. Покои Гюльхан.
Гневно сверкая синими глазами, Гюльхан, не на шутку раздраженная, вошла в свои покои.
Керсан-хатун, спешно зашедшая в опочивальню следом за ней, настороженно наблюдала за госпожой.
– Госпожа, не стоит вам так реагировать на слова Шах Султан…
– Ты видела ее выражение лица, Керсан?! – негодовала рыжеволосая Султанша, расхаживая по покоям и заламывая в нервозности руки. – Как Валиде Султан по гарему расхаживает, не иначе…
– Это вполне объяснимо, Султанша. Шах Султан долгое время ждала этого назначения. Логично, что, получив его, она горда собой и наслаждается властью.
– Да замолчи ты уже! – гневно вскрикнула Гюльхан, отчего служанка сжалась и опустила голову. – Ты будто оправдываешь ее передо мной.
– Что вы, госпожа моя…
– Я сказала молчать, – сурово процедила Султанша, опускаясь на тахту. – Говоришь, она горда собой? Я эту ее гордость сотру в пыль и по ветру развею!
Маленькая Зеррин, услышавшая голос матери, несмело вышла из внутренней комнаты покоев, сложив перед собой ручки на нежно-розовом детском платье.
– Мама?
Гюльхан, вздрогнув от голоса дочери, обернулась к ней и попыталась совладать с гневом, через силу улыбнувшись.
– Что такое, моя красавица?
– Почему ты кричишь?
Тяжело вздохнув, Гюльхан поманила девочку к себе и та, подойдя к матери, уселась к ней на колени.
– Керсан, мы начинаем действовать. Больше я так не могу…
– Что вы намерены предпринять? – осторожно поинтересовалась служанка, подняв голову.
Султанские покои.
Выходя из султанской опочивальни, светловолосая Дэфне была хмура, а в ее серых глазах тлела тоска.
Орхан, к ее глубокому сожалению, ставшему привычным для женщины чувством, снова позвал ее для необременительного разговора по поводу свадьбы Севен Султан и правления Шах Султан в гареме.
Локман-ага, стоящий у дверей, почтенно поклонился и Дэфне хотела было развернуться в сторону гарема и покинуть коридор, как вдруг заметила шествующую с мужской стороны статную темноволосую женщину в кольчужном одеянии.
Насторожившись, светловолосая Султанша замерла у дверей покоев султана, чувствуя пронизывающий и тяжелый взгляд незнакомки, которая, поравнявшись с ней, кратко кивнула, а на ее красивом лице с густо поведенными черной краской зелеными глазами появилась слегка оскорбительная, высокомерная ухмылка.
– Вы, я полагаю, одна из жен нового султана?
– Дэфне Султан, – вежливо представилась Султанша, сложив руки перед собой в привычном жесте. – А вы, наверно, иностранка?
– Я родов из Генуи и мое имя – Рейна Дориа, – не без самодовольства ответила темноволосая сеньора. – Если вам не известно, то Сейхан Султан была моей младшей сестрой и я прихожусь Эдже Султан и всей династии, в каком-то отношении, родственницей.
Дэфне нахмурилась от ее слов, переглянувшись с Локманом-агой, а после, мягко улыбнувшись, кратко кивнула в знак прощания и, развернувшись, направилась в сторону гарема, слыша, как иностранка отдает хранителю покоев приказ возвестить о ней Повелителя.
Немного растерянная, Султанша вошла в гарем и увидела шествующую ей навстречу статную Эдже.
– Султанша, – поклонилась Дэфне, улыбнувшись. – Рада видеть вас.
– Как и я, – сухо ответила Эдже, бросив мимолетный взгляд на женщину. – Что с вами? Вы выглядите потерянной.
