Текст книги "Возвышение падших (СИ)"
Автор книги: Marina Saltwater
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 52 страниц)
– Спасибо, госпожа, – благодарно улыбнувшись, проговорила новоиспечённая Филиз.
– Ступай.
Миршэ-калфа заметила, каким недовольным взглядом провожала Низис-хатун уходящую девушку.
На выходе с террасы Филиз-хатун, опустившая темноволосую голову к своим ногам, с кем-то столкнулась, а после, подняв серые глаза, испуганно отшатнулась.
– Простите, Шехзаде, – затрепетав, прошептала она.
Поклонившись, Филиз, смущённо опустив взгляд, покинула террасу.
Проводив её задумчивым взором, Баязид подошёл к почему-то улыбающейся матери.
Только сейчас она поняла, что Филиз – та прекрасная девушка, которая могла понравиться Баязиду и нравилась ей самой. Она желала, чтобы её сыну составила пару мягкая, понимающая и кроткая девушка, способная ответить порывам его светлой и благородной души.
Миршэ-калфа отступила в сторону и ухмыльнулась, заметив, как вскочившая с подушки Низис-хатун томно и мечтательно смотрела на Шехзаде Баязида.
– Валиде, – проговорил тот, оставляя почтенный поцелуй на руке матери.
– Как ты, сынок? Я слышала, бывал на совете провинции.
– Я в порядке. Верно, бывал. Согласно с мнением совета я вынес решение о небольшом повышении налогов. Казна санджака скудна…
– Мудрое решение, – понимающе кивнула та. – Надеюсь, ты согласовал это с нашим Лалой? Он говорил мне, что ты не очень-то прислушиваешься к его советам.
Баязид усмехнулся, но в душе возгорелся недовольством из-за того, что Лала посмел жаловаться на него.
– Разумеется. Он был первым, кто одобрил моё решение. Но, я пришел поговорить с вами о другом.
– Я слушаю.
– Мне пришло письмо от супруга Айше Султан. Он сообщает, что Султанша, оставив его и детей, направляется к нам, в Амасью.
– Моя Айше? – с радостным изумлением переспросила Дэфне Султан.
– Да, дочь покойного Шехзаде Баязида, – подтвердил её сын, улыбнувшись из-за радости, зажёгшейся в постоянно печальных глазах матери. – На днях она прибудет во дворец. Так что, подготовьтесь, Валиде.
– А от Михрумах Султан вестей нет?
Шехзаде Баязид в ответ отрицательно покачал головой, и радость Дэфне Султан слегка померкла.
– Мне нужно ещё поработать с документами. С вашего позволения, Валиде.
– Подожди, Баязид… – спохватилась та, быстро сообразив относительно того, как представить ему Филиз. – Не против ли ты, если этим вечером я устрою небольшое увеселение в гареме? С прибытием в Амасью и с заботами об обустройстве дворца я совсем не думала об этом.
– Если вам так угодно, то пожалуйста, делайте всё, что пожелаете. Гарем – в ваших руках.
– Несколько наложниц могут навестить тебя вечером в покоях и развеселить танцами? Надеюсь, это уместно? Хотелось бы, чтобы и ты немного отдохнул от дел.
Позволительно кивнув темноволосой головой, Баязид покинул террасу, погружающуюся во мрак наступающей ночи.
Миршэ-калфа, проводив его задумчивым взглядом, изумленно повернулась к Султанше.
– Увеселение?
– Да. Позаботься об этом, Миршэ. Пусть для моего льва станцует Филиз-хатун. Выбери ещё нескольких девушек на своё усмотрение и подготовь их.
– Вы решили даровать Филиз-хатун дорогу в покои Шехзаде Баязида?
Дэфне Султан мягко улыбнулась, оставив вопрос без ответа.
Стамбул. Дворец Хюррем Султан.
Хюррем Султан, сидя на тахте в ночном одеянии из фиолетового шёлка, в который раз с тоской в тёмно-карих глазах любовалась ночным пейзажем за окном.
Саасхан-калфа, вошедшая в затемнённую опочивальню, потревожила её и сообщила о позднем визите Гевхерхан Султан. Та, зайдя и поймав мрачный взгляд Хюррем, понуро улыбнулась.
– Гевхерхан, – сухо поприветствовала её Хюррем Султан. – Что-то случилось? Уже довольно поздно…
– Я беспокоилась о тебе, – дождавшись, когда Саасхан-калфа выйдет, ответила Гевхерхан Султан и села рядом с сестрой на её ложе. – Вчера на празднестве ты всех нас напугала…
– Со мной все в порядке, – нахмурившись, отрезала та.
– Это всё из-за того письма? Зря я отдала его тебе…
Хюррем Султан тяжело вздохнула, не ответив.
– Не знаю, правильно ли я поступаю, вмешиваясь в ваш любовный треугольник снова, но… – задумчиво проговорила Гевхерхан Султан. – Ты должна знать, что не только ты доставляешь страдания Ферхату-паше тем, что отвергаешь его, как своего супруга.
– О чём ты говоришь?
– Альказ из-за своих чувств к тебе в первую брачную ночь отверг Айше и покинул её.
Хюррем неосознанно затрепетала от этого и не сдержала радостной улыбки, но быстро её погасила.
– Ты радуешься, а Айше убивается из-за этого, плачет и страдает, – с укором взглянув на сестру, вздохнула Гевхерхан. – Неужели ты не понимаешь, что своей любовью вы причиняете боль и Айше, и Ферхату-паше? Образумься, Хюррем! Ты же поклялась мне, что ни словом, ни делом не причинишь боли Айше из-за своих чувств.
– Разве я виновата в том, что Альказ не пожелал оставаться с Айше? – усмехнулась та, недовольно покосившись на старшую сестру. – Его вини. Я храню свою клятву. Терплю и молчу. Чего ты ещё от меня хочешь?
– Поговори с Альказом. Быть может, он на что-то надеется, потому и поступает так с Айше. Скажи, что ты – замужняя женщина и что у вас нет будущего. Пусть он забудет о тебе!
Хюррем Султан, вспыхнув от негодования, поднялась с тахты. Фиолетовый атлас её ночного платья заструился по стройному телу, переливаясь в свете горящих свеч.
– Ты права в своих сомнениях насчёт того, правильно ли поступаешь, вмешиваясь в наши отношения, Гевхерхан. Лучше беспокойся о своём муже и своих детях, а меня оставь в покое! Я сама решу, как мне лучше поступить.
– Пойми, я лишь добра тебе желаю. Всем вам! Эта любовь никому пользы не принесёт. Вы все страдаете… Ты, Альказ, Айше, Ферхат-паша. Даже наша Валиде! Думаешь, ей приятно сознавать, что её дочери не могут поделить мужчину?
– Уходи, Гевхерхан! – негодующе процедила Хюррем, прожигая сестру тяжёлым взглядом.
Нахмурившись, та поднялась с ложа и покачала темноволосой головой, будто сетуя на что-то.
– Подумай о том, что я тебе сказала. Айше так страдает…
Развернувшись, Гевхерхан Султан покинула опочивальню, оставив сестру гореть в негодовании и раздражении. Не выдержав их давления, Хюррем в импульсивном порыве сердца сбросила декоративную вазу со столика, которая с неприятным дребезгом разбилась на мелкие осколки.
Дворец Хюмашах Султан.
Впервые за долгие четыре года скорби Хюмашах Султан, стоящая у большого окна и наблюдающая за темнеющим к вечеру небом, была облачена не в привычное траурное чёрное платье, а в элегантное и тёмно-синее, как ночной небосклон. На голове её сверкала надолго забытая диадема с синими сапфирами – её любимыми драгоценными камнями.
Хадижа-калфа, сидящая на подушке возле низкого столика вместе с Хафсой Султан, учила её вышиванию.
Пока русоволосая девочка пыталась самостоятельно сделать стежок, черноволосая калфа бросила взгляд на свою задумчивую госпожу.
– Госпожа, вы в порядке?
– Да, – отозвалась та, растерянно обернувшись на неё через плечо. – Почему ты спрашиваешь?
Вздохнув, Хадижа-калфа поднялась с подушки и подошла к ней.
– Вы передумали насчёт Феридуна-паши… Я знала, что ваше чистое и доброе сердце не позволит вам свершить то злодеяние, которые вы задумали.
– Моё чистое и доброе сердце давным-давно испачкалось в грязи интриг и смертей, а доброта его сменилась на злобу, – грустно улыбнулась Хюмашах Султан. – Я передумала потому, что Ахмед, моя Валиде, мои дети – умершие и живые – не хотели бы, чтобы я убивала. Прежде на моих руках не было крови. Не позволю этому измениться. Да и Феридун, признаюсь, оказался не тем человеком, которого я ожидала увидеть.
– Аллах даровал вам ещё один шанс на счастье. Воспользуйтесь им, госпожа. Быть может, вы освободитесь от своей тоски и скорби?
– Хотелось бы… – вздохнула та, покачав русоволосой головой. – Я устала нести траур, Хадижа. Любить Ахмеда я буду всегда, но я осознала, что в последнее время любила лишь свою скорбь по нему, а не его самого.
Прервав их, двери со скрипом распахнулись и в просторный холл вошёл статный Феридун-паша, иссиня-чёрные волосы которого блеснули синим цветом в огоньках свеч.
Хадижа-калфа, увидев его, отошла обратно к вышивающей Хафсе Султан.
Феридун-паша, тепло улыбнувшись своей жене, поклонился ей.
– Султанша.
Хюмашах Султан, обернувшись на калфу и дочь, жестом приказала той увести Хафсу Султан.
Скрыв улыбку, Хадижа-калфа удалилась вместе с Хафсой Султан, которая испуганно покосилась на незнакомого ей мужчину.
Проводив их тёплым взглядом чёрных глаз, Феридун-паша неспешно приблизился к жене, настороженно смотрящей на него.
– Как вы, госпожа?
Хюмашах Султан слабо улыбнулась ему, повернувшись обратно к окну и сложив руки на груди.
– Думаю, хорошо. Не беспокойтесь.
Феридун-паша, подозвав к себе стоящего за его спиной слугу, забрал из его протянутых рук небольшую деревянную шкатулку.
Открыв её, мужчина протянул шкатулку обернувшейся Хюмашах, которая слегка хмуро приняла его дар.
На дне шкатулки сверкал медальон на серебряной цепочке. Сам он также был из серебра и изображал летящую птицу, крылья которой и глаза были украшены синими сапфирами.
– Синие сапфиры? – изумилась русоволосая госпожа, взяв медальон в руки и вглядевшись в него. – Как вы догадались, что я люблю их?
– Я подумал, что вы любите синий цвет и сапфиры, потому как были в них и на свадьбе, и сейчас облачены в синее одеяние, а драгоценности ваши из сапфиров. Очень часто вы используете их. К тому же, ваше имя означает “счастливая госпожа”, потому как на арабском языке “хюма” – птица счастья. Её и изображает медальон. Желаю, чтобы вы были счастливой, как и предрекает ваше имя.
Хюмашах Султан неожиданно для самой себя мягко улыбнулась и, сняв с себя ожерелье, отложила его на тахту, а сама, протянув мужу подаренный серебряный медальон, повернулась к нему спиной и приподняла длинные русые волосы.
Улыбнувшись, Феридун-паша одел медальон с птицей счастья жене на шею, слегка прикоснувшись к нежной коже. Вздрогнув от его затянувшегося прикосновения, Хюмашах Султан мягко убрала его смуглую руку и слегка напряжённо повернулась к нему лицом.
– Спасибо. Я, пожалуй, вернусь в покои, паша.
Не дождавшись ответа, она спешно ушла, терявшаяся в своих чувствах и мыслях.
Топ Капы. Гарем.
Эсен-хатун, сверкая в нежно-розовом одеянии, шествовала из своих покоев в покои управляющей, сопровождаемая одной из своих служанок – Бирсен-хатун. У распахнутых дверей суматошного гарема она столкнулась с Селин Султан и её дочерью, Фатьмой.
Эсен-хатун, как и полагается, поклонилась ей со слабой, но неизменно вежливой улыбкой.
– Султанша.
– Эсен-хатун, – кивнув, ответила на приветствие Селин.
– Надеюсь, вы в добром здравии?
– Мне не на что жаловаться.
– Мы с вами не общались всё то время, что я пребываю в гареме нашего Повелителя, – вполне дружелюбно произнесла Эсен. – Надеюсь, мы сможем найти общий язык.
Селин-хатун, настороженная из-за неожиданной любезности этой юной наложницы, нахмурилась, но степенно кивнула.
– И я надеюсь.
Улыбнувшись, Эсен снова поклонилась и проводила серо-голубыми глазами уходящую женщину с дочерью, но услышала тихие слова последней.
– Кто это, мама?
– Эсен-хатун.
Подняв темноволосую голову к балкону, где располагались двери покоев управляющей, Эсен увидела хмурую Фериде-калфу, которая, одарив её недовольным взглядом, скрылась в опочивальне.
Немного позже войдя в них, Эсен поклонилась сидящей на тахте Шах Султан, которая слегка задумчиво смотрела на неё.
– Султанша.
– Проходи, Эсен. Садись.
Покорно опустившись на подушку у ног госпожи, Эсен улыбнулась ей, но, заметив её задумчивость, помрачнела.
– Что-то случилось, госпожа?
– Мне стало известно, что ты пытаешься наладить отношения с Селин-хатун. Называешь её Султаншей.
Слегка усмехнувшись, Эсен взглянула на сдержанную Фериде-калфу, которая уже успела обо всём донести.
– Я попросту пытаюсь быть со всеми любезной и учтивой, госпожа. Селин Султан – жена нашего Повелителя, мать Фатьмы Султан. Я обязана проявлять к ней уважение.
– Ты обязана проявлять отношение лишь ко мне, Эсен! – негодующе процедила Шах Султан. – И запомни: Селин – не Султанша. Она потеряла своего Шехзаде Ахмеда, а, значит, и султанство. Не нужно искать чьего-то расположения, кроме моего. Ты должна быть только рядом со мной.
Нахмурившись, Эсен всё же понимающе кивнула головой.
В покои, явно напряжённая, вошла Зейнар-калфа, которая, взглянув на Шах Султан, мгновенно вспомнила опасный приказ Гюльхан Султан об её отравлении.
– Кто позволил тебе войти, калфа? – возмущённо произнесла управляющая гарема.
Зейнар-калфа, сглотнув, поклонилась.
– Простите, госпожа, я…
– Проходи, – перебила её та, не желая выслушивать лживые извинения. – Мне, кстати, нужно с тобой кое-что обсудить.
– Я слушаю, госпожа.
– Помнится, ты служила у покойной Сейхан Султан, не так ли?
– Верно, – настороженно подтвердила Зейнар-калфа.
– Именно она сместила с поста хазнедар Фахрие-калфу и назначила на него тебя, как верного себе человека. Так вот… На этом посту ты больше меня не устраиваешь. Я решила, что будет целесообразным передать эту должность моей Фериде-калфе.
Эсен-хатун, нахмурившись, взглянула на последнюю. Она, лучась довольством, ухмыльнулась.
– Я в чём-то провинилась, Султанша? – непонимающе спросила Зейнар-калфа.
– Неужели ты забыла, как предала меня Гюльхан Султан, по приказу которой интриговала против меня? Неверно записывала траты в гаремные книги.
– Я осознала свою ошибку, госпожа. Я…
– Довольно! – перебила её та, грозно сверкнув тёмно-карими глазами. – Ты больше не являешься хазнедар. Утром ты посвятишь в дела гарема Фериде-калфу, а также уступишь ей свою комнату.
– Где же я буду жить, госпожа?!
– Как простая рабыня, ты отправишься в Старый дворец. Возможно, тебя выдадут замуж. Если нет, то проведёшь остаток дней там.
– Раз вам так угодно… – с трудом покорилась калфа, мрачно взирая на госпожу.
– Иди. Собирай вещи.
Выходя из опочивальни, Зейнар-калфа, горя негодованием, осознала, что тот самый подходящий момент наступил. Пришло время жидкой смерти забрать жизнь той, что и сама с лёгкостью лишала других жизней.
Дворец Айше Султан.
Альказ Бей, вернувшийся в свой новый дворец после долгой государственной службы, хмуро вошёл в затемнённые мраком вечера покои, которые утром выбрал отдельно для себя.
Заметив тонкий женский силуэт у окна, она замер и ощутимо напрягся. Айше Султан, волнительно обернувшись на него, чаще задышала. Её длинные тёмно-каштановые волосы струились по плечам и спине, а карие глаза горели волнением и любовью.
Разглядывая её, Альказ Бей тяжело вздохнул. Она была красивой, нежной и способной к преданной любви женщиной. Её сила заключалась в хрупкости, в желании любить и отдавать себя без остатка. Во всех её мыслях и чувствах царствовал он. Не будь его сердце отдано Хюррем Султан, Альказ бы, непременно, преклонился перед этой любовью и попытался возгореться ею в ответ. Но, оно отдано, и над ним самим безраздельно царствовала Хюррем Султан. Он был её царством, а она в нём царицей.
– Султанша, – наконец, произнёс он, кланяясь.
Айше Султан, не ответив, медленно подошла к напряжённому мужу. Её темно-карие глаза заблестели от сдерживаемых слёз.
– Альказ.
– Если вам нравятся эти покои, то я выберу другие…
– Разве мы не должны жить в совместных супружеских покоях? – с горечью в дрожащем голосе перебила его Айше Султан. – Вчера ты отверг меня. Неужели и сегодня сделаешь это?
Альказ Бей от этих слов помрачнел. Его жгучие чёрные глаза глядели на жену, но безразлично и даже с жалостью. Видя это, Айше Султан почувствовала, как отчего-то болезненно защемило в тяжело вздымающейся груди.
– Султанша, поймите меня, – терпеливо заговорил Альказ. – Брак между нами был совершён по воле Повелителя и Шах Султан, а не по нашей с вами. Я посмел честно признаться вам, что люблю другую женщину. Столь сильно, что на других женщин, даже на вас, внимание не в силах обращать.
– И кто же она, позволь узнать? – с дребезжащими нотками зарождающейся истерики в голосе ехидно спросила Айше.
Альказ Бей, тяжело нахмурившись, промолчал.
– Кто она?! – пронзительно вскрикнула Султанша, не выдержав гнетущей тишины и бури чувств. Её колотило, и, пытаясь скрыть это, она обхватила себя руками.
Альказ Бей, вздрогнув от её неожиданного крика, попятился к дверям, не желая ещё больше накалять обстановку.
– Простите, госпожа. Думаю, мне стоит уйти.
Айше Султан, импульсивно схватив его, уходящего, за рукав синего кафтана, не дала мужу дотронуться до дверной ручки. В её темно-карих глазах плескались боль, отчаяние и негодование.
– Нет! Прошу, останься со мной… Увидев тебя впервые, я потеряла разум и сердце. Страдала и мучилась от своей любви. Когда мама объявила о том, что позволит наш брак, я была так счастлива… Почему-то я была уверена, что и ты любишь меня. Но, всё это оказалось глупыми мечтами, не так ли? Я не нужна тебе.
Альказ Бей, чувствуя себя ужасно неловко и виновато, вздохнул и обхватил заплаканное лицо жены тёплыми ладонями.
– Поймите, госпожа, дело не в вас! Вы – красивая и умная девушка с нежным сердцем. Поверьте, вы разобьёте еще много мужских сердец.
– Но, мне нужно только твоё!
– Оно уже принадлежит другой женщине, и я не в силах ничего изменить. Если бы мог, сделал бы.
Айше Султан, плача, отчаянно обхватила его своими руками и, осторожно обняв её в мимолётном утешении, Альказ отстранился. Виновато нахмурившись, он покинул опочивальню.
Снова растерянно смотря на закрывшиеся двери, плачущая Айше Султан подошла к ложу и медленно осела на него.
Некоторое время она просто плакала, выплёскивая все свои страдания, но постепенно мрачность и какая-то холодная апатия завладевали ей.
Молчание и тишина отравляли её слух. Спокойная решимость возгорелась в её заплаканных тёмно-карих глазах. На сердце было тяжело, муторно и болезненно. Ей удавалось жить с этой неутолимой тоской в сердце, но прежде её размеры не были так велики. Сердечные страдания столь сильно взрастили эту тоску, что она казалась ей всеобъемлющей и неотвратимой. И мысли, отравленные ею, шипели в юном разуме, подговаривая совершить нечто пугающее.
Айше Султан некоторое время молча сидела на ложе, но случайно заметила в приоткрытом настенном шкафу покоев своего мужа его небольшой драгоценный кинжал, который на день их свадьбы подарил сам Повелитель.
Не в силах сопротивляться навязчивому и ядовитому нашёптыванию боли и тоски, она подошла к шкафу и взяла драгоценный кинжал в руки. Блестящая сталь обожгла холодом её кожу. Вернувшись к пустому ложу, Айше Султан опустилась на него, вглядываясь в драгоценные камни, сверкающие на рукояти кинжала.
Рука её ужасно тряслась, когда она несмело и испуганно подносила её к своему горлу с кинжалом, сжатым похолодевшими пальцами.
Прикрыв тёмно-карие глаза, Айше Султан, мысленно представив образ статного Альказа и тем самым будто прощаясь с ним, в настигшей мимолётной решительности полоснула остриём кинжала мужа по своему горлу. Последним, что пронеслось в её голове, было мужское имя. Алая и густая кровь брызнула на платье, на тёмно-каштановые волосы и на роскошное покрывало ложа, на которое упало безвольное женское тело.
В это время Альказ, встретивший в коридоре Сиру-калфу, что передала ему письмо от Гевхерхан Султан, хмуро развернул его и принялся читать написанное.
“Альказ Бей,
Пишу с просьбой одуматься. Оставьте Хюррем Султан. Она – замужняя женщина, долг которой – сохранить её брак с Ферхатом-пашой. Она не в силах вас отвергнуть, так как слаба из-за своей любви к вам. Поэтому, это делаю я. У вас есть любящая и преданная жена – Айше Султан. Она та, что достойна любви и заботы.
Гевхерхан Султан”.
Тяжело прикрыв чёрные глаза, Альказ сложил послание и спрятал его за пазуху.
– Сира-калфа, проверь-ка госпожу в моих покоях, – взглянув на женщину, произнёс тот. Что-то тревожно полоснуло его сердце, но он не мог понять, что именно. – Она не в лучшем состоянии…
Поклонившись, Сира-калфа хотела было направиться в сторону покоев, как стены дворца огласил испуганный женский крик.
Дворец санджак-бея в Манисе.
Айсан-хатун, вышедшая из своей комнаты под покровом наступившей ночи, осторожно заглянула в комнату на этаже фавориток, где готовили к хальвету Хельгу-хатун. Её пальцы судорожно сжимали острый осколок.
Вздохнув для успокоения волнительно затрепетавшего сердца, она решительно постучала в дверь. Одна из служанок, что готовили наложницу к хальвету, открыла дверь и непонимающе взглянула на Айсан-хатун.
– Джихан-калфа просила передать, что вам нужно спуститься в гарем, – произнесла та, выглядя вполне буднично. – Сказала, что срочно.
Служанки, напряжённо переглянувшись, покинули комнату. Айсан, самодовольно ухмыльнувшись, юркнула в комнату. Хельга, стоящая у зеркала в ярко-розовом изысканном платье, испуганно вздрогнула, увидев её.
– Айсан? Что тебе здесь нужно?
Та, вместо слов подбежав к Хельге, приставила к её шее осколок от разбитой в своей комнате вазы. Закрыв захотевшей кричать Хельге рот второй рукой, Айсан горячо зашептала ей в ухо.
– Решай. Или ты подчиняешься мне, или умираешь. Учти, что если расскажешь об этом кому-то, то я убью тебя в любое время.
Хельга-хатун испуганно кивнула. Её пульс участился по рукой удерживающей её черноволосой девушки.
– Снимай своё одеяние и драгоценности, – приказала Айсан, надавливая осколком на нежную девичью кожу. – Я одену их, а ты облачайся в мои одежды и молча возвращайся в мою комнату, где пробудешь, пока я не вернусь, поняла? Запрись изнутри. Никто не потревожит, не беспокойся.
Хельга-хатун в нерешительности замерла.
– Быстро снимай!
Всё-таки обменявшись одеждой, Айсан, грозно поглядывая на испуганную Хельгу, спешно одела на себя её драгоценности. После набросила на голову и лицо тёмно-розовую вуаль, за которой сложно было разглядеть, Хельга это или кто-либо ещё.
Обернувшись к той, Айсан набросила тёмную вуаль и на её испуганное лицо.
– Помни, что если проболтаешься, убью.
Они вместе вышли из комнаты, но наткнулись на вернувшихся служанок, что готовили Хельгу-хатун к хальвету.
Хельга, почувствовав, как осколок предупреждающе уколол её в бок, смолчала и поспешно юркнула в комнату, выделенную Айсан. Послышался скрежет закрывающегося замка.
Довольно ухмыльнувшись под вуалью, Айсан повернулась к служанкам.
– Что было нужно от тебя Айсан-хатун? – настороженно спросила одна из них.
Не рискуя выдавать себя голосом, Айсан лишь пожала плечами.
– Идём, – к её облегчению, проговорила вторая. – Джихан-калфа велела немедленно отправить тебя к Шехзаде Сулейману.
В осторожном молчании Айсан шествовала по гарему, после по желанному пути в покои Шехзаде Сулеймана. Джихан-калфа, сопровождающая её, кажется, не заметила подмены.
– Входи, не спрашивая разрешения, – приказала калфа, когда они приблизились к дверям. – Иначе он не примет тебя.
Черноволосая девушка волнительно-облегчённо вздохнула и, не оборачиваясь на Джихан-калфу, вошла в тёмную опочивальню. Чувствуя на себе недовольный и тяжёлый взгляд, Айсан поклонилась Сулейману, который, сидя на тахте, изумлённо посмотрел на неё.
– Как ты посмела войти в мои покои, хатун? – негодующе произнёс он, отставив кубок с вином на столик.
Подняв тёмно-розовую вуаль со своего красивого лица, Айсан лукаво улыбнулась ему.
– Шехзаде.
– Айсан-хатун? – теперь с изумлением воскликнул Сулейман. Поднявшись с тахты, он медленно приблизился к ней.
– Да, господин.
– Гюльхан Султан отправила тебя на хальвет? Как такое возможно, если она зла на тебя из-за того, что я без её ведома переселил тебя на этаж фавориток?
– Простите, господин, но я оказалась здесь потому, что сама пожелала. Гюльхан Султан хотела отправить к вам Хельгу-хатун, но я смогла прийти к вам первой. Гюльхан Султан запретила мне даже покидать гарем, так что я рисковала жизнью, дабы увидеть вас.
Сулейман ухмыльнулся от её слов. Было в этой красивой и юной девушке с чёрными волосами и серо-зелёными глазами что-то своенравное и тёмное. Смотря на неё, он чувствовал, как сердце отзывается волнением и содроганием. Эдже виделась ему в этом зеленоватом оттенке глаз, в огне и смелости, наполняющих их, в её непокорности и умении бороться за свои желания.
– И ты без страха признаешься мне в этом? – продолжая ухмыляться, спросил Сулейман, коснувшись локона её чёрных волос.
– Если вы отвергнете меня, то Гюльхан Султан, едва я вернусь в гарем, расправится со мной из-за моего обмана. Если позволите остаться, то я хотя бы буду знать, ради чего так рисковала…
Тихо рассмеявшись, Сулейман провел тёплой ладонью по её щеке, вызывая в девичьем теле странный трепет.
– Тогда оставайся.
Резко наклонившись к ней, он жёстко и требовательно обрушился на губы черноволосой красавицы, которая смело обхватила его за плечи своими руками.
Топ Капы. Покои управляющей.
Шах Султан, в задумчивости восседающая на кушетке у горящего камина, беспокойно теребила рубиновое кольцо на своей руке. Эсен-хатун, сидящая подле неё, чутко ощущала её мрачность и переживания.
– Что-то вас тревожит, моя госпожа?
Та тяжело вздохнула, после покачав темноволосой головой.
– Айше и Хюррем… Обе разум потеряли от Альказа Бея, страдают и мучаются. Не знаю, что и делать.
– Насколько мне известно, Хюррем Султан – замужняя женщина, – рассудила Эсен, наблюдая за горящим пламенем. – Её брак с Ферхатом-пашой, великим визирем империи, очень важен для вас, так как обеспечивает вашу власть в Совете Дивана. Думаю, вам нужно поговорить с ней. Пусть госпожа осознает, что она должна стараться всеми силами сохранять свой брак, а об Альказе Бее забыть. Тем более, он – муж её сестры, Айше Султан.
– Думаешь, я не пыталась ее вразумить? – горько усмехнулась Султанша. – Хюррем – упрямая девушка. Она твёрже своих сестёр. Если они беспрекословно мне подчиняются, то Хюррем противится. И я ничего не могу с этим поделать…
Эсен промолчала, поджав губы. Шах Султан спустя некоторое время тепло посмотрела на неё и улыбнулась.
– Я, кстати, получила приказ от Повелителя отпускать тебя в его дворцовую библиотеку, когда ты этого пожелаешь. Также Повелитель приказал мне всячески содействовать твоему обучению языкам и письму. Как тебе это удалось? Подобное лишь султан Сулейман для Хюррем Султан делал, да и мой влюбленный на старость лет отец для Сейхан.
– Я упомянула, что хотела бы писать Повелителю письма, когда он отправится в военный поход. Хотелось бы также обсуждать с ним не только дела гарема, но и что-нибудь более интересное. Искусство, книги, политику.
– Политику? – изумлённо хохотнула Шах Султан. – Аллах всемогущий… Неужто ты уже думаешь о политике?
– Простите, если сказала лишнее.
– Ты так старательно прячешь ото всех свои амбиции, Эсен. Но, я их вижу. Ты не просто молчаливая и мрачная девушка с тёмным прошлым, не так ли?
– В этих стенах невозможно не думать о власти и политике, – честно призналась та, вздохнув. – Если у меня родится сын, то его жизни будет многое угрожать. Я и так потеряла всю свою семью… Его потери я не допущу. Соглашусь на любое злодеяние и жестокость. Лишь бы мой сын не знал того, чего знала я. Смерти, лишений, потерь, боли и страданий.
– Не думай, что я оставлю тебя. Ты и твой сын будут под моей защитой, Эсен. Никакой жестокости с твоей стороны не понадобится.
– Спасибо, госпожа, – признательно улыбнулась Эсен. – Но, почему вы так добры ко мне?
– История твоего прошлого поразила меня. Ты не знала добра, помощи, поддержки. Одна сносила горе и утраты. И я горжусь тобой. Ты – сильная женщина, Эсен. Намного сильнее, чем ты думаешь. Твоя сила прячется внутри, не видна с первого взгляда, но ты должна помнить, что она есть. В горестях ты закалилась, как сталь закаляется в огне. Я вижу это в тебе и хочу помочь. Орхану нужна именно такая женщина, как ты.
– Я так благодарна вам, госпожа! – посмев коснуться руки госпожи, произнесла темноволосая наложница. – Вы подарили мне счастье и… семью. Орхан, мой ребёнок, вы.
Шах Султан, тепло улыбнувшись, погладила её ладонью по впалой щеке.
– Всегда оставайся такой же искренней, мудрой и рассудительной, Эсен. Помни, что злоба и импульсивность – путь к краху. Оставайся непоколебимой и тогда увидишь, как дорога к вершине власти расстилается перед тобой. А я буду рядом и помогу тебе не оступиться.
– Вершина власти занята. Вами, госпожа.
Шах Султан рассмеялась, но как-то горько и тоскливо.
– Я не вечна, Эсен. Рано или поздно я отойду в мир иной, и тот день не так далёк, как кажется. Тогда ты будешь должна занять моё место. Ни мои дочери, которые власть в руках удержать не смогут, ни слабовольная Селин, ни кто-либо ещё. Тебе попытаются помешать, но, помни то, о чём я тебе говорила. Сила внутри и ждёт, пока ты используешь её. Не против меня, конечно, но против врагов, которые, будь уверена, рано или поздно появятся.
Эсен-хатун понимающе улыбнулась и почтенно поцеловала руку Султанши.
Двери в покои отворились и, прервав их разговор, вошла Бурджу-хатун, личная служанка госпожи. В руках её был круглый поднос, на котором дымился отвар.
– Султанша, – поклонившись, проговорила Бурджу-хатун. – Ваш отвар.
Эсен-хатун нахмурилась, наблюдая за тем, как Шах Султан взяла дымящийся кубок в руки и сделала несколько глотков.
– По ночам плохо сплю, – объяснила та, заметив взгляд девушки. – Лекарша посоветовала пить перед сном успокаивающий отвар.
Сделав ещё несколько глотков, отчего-то нахмурившаяся Шах Султан отставила полупустой кубок на столик. Прикрыв рот ладонью, она закашлялась. Сначала слегка, но вскоре кашель стал сильнее.
Эсен, испуганно взглянув на госпожу, настороженно покосилась на Бурджу-хатун, которая поспешно покинула опочивальню. Громко и сильно кашляя, Шах Султан отняла руку ото рта. В её тёмных глазах появился страх и непонимание, когда она увидела на своей ладони налипшую кровь.
Эсен, увидев это, испуганно вскочила с тахты и выбежала в коридор.
– За лекаршей! Скорее!
Шах Султан, отчаянно смотря на Эсен, что вернулась к ней, кашляла, и кровь струйкой лилась из её рта.
Осев на кушетку, госпожа в ужасе и боли сильно сжала в своей окровавленной ладони трясущуюся руку Эсен, по лицу которой заструились слёзы страха. Что-то твёрдое, а после отчаянно-испугавшееся блеснуло в тёмно-карих глазах.
Внезапно начавшиеся конвульсии поразили тело Шах Султан, которая сотрясалась на кушетке в предсмертной агонии. Плачущая в страхе и ужасе Эсен-хатун не отпускала её руки, чувствуя себя бессильной.
– Нет… Нет, пожалуйста! Госпожа, потерпите… Не покидайте меня. Вы сказали, что останетесь рядом со мной. Сейчас придет лекарша. Она поможет!
Шах Султан, сделав последний хриплый вздох, замерла, прекратив конвульсии, и умолкла. Тёмно-карие глаза застыли в беспросветном ужасе, а рот, оставшийся открытым, был наполнен кровью.
