Текст книги "Возвышение падших (СИ)"
Автор книги: Marina Saltwater
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 52 страниц)
– Айше видела его лишь единожды и он даже не обратил на неё внимания. Вряд ли он вообще догадывается о чувствах Айше…
– Валиде, раз так, то не стоит беспокоиться по этому поводу, – пожала плечами Хюррем, проведя рукой по своим длинным тёмным волосами и убирая их на спину, дабы не мешали. – Со временем чувства Айше угаснут. Это лишь навязчивая влюбленность, свойственная её годам.
– Если ты в восемнадцать лет уже не веришь в любовь, Хюррем, только потому, что не выносишь своего мужа, это не значит, что любовь свойственна лишь нежному возрасту Айше, – недовольно возразила Гевхерхан. – К тому же… Откуда тебе знать о силе её чувств? Будь это мимолетным увлечением, она бы так не изводила себя. Только взгляни на неё, Хюррем.
Шах Султан, слушая дочерей, тяжело вздыхает, сознавая, что не знает, что ей предпринять в подобной ситуации.
– Потому, что я тоже через это проходила, Гевхерхан… Как мои влюблённости прошли, пройдет и её, и твоя влюбленность в Разиза Челеби. Любовь не вечна. Она всегда угасает. В случае Айше, тем более, без ответных чувств Альказа, это произойдет в ближайшее время. Да и нам, Султаншам династии, о любви не стоит даже думать. Все равно наша участь – политические браки по расчету с престарелыми и дряхлыми стариками, которые на ложе даже…
– Хюррем! – с укором прервала её мать, возмущённо сверкнув тёмными глазами.
Хюррем развязно ухмыльнулась, ни капли не смутившись.
– Никто не виноват, сестра, что ты разочаровалась в любви, – хмуро проговорила Гевхерхан, покачав темноволосой головой. – Дай Аллах, однажды ты по-настоящему полюбишь и сможешь понять меня и Айше.
Хюррем негодующе нахмурилась и собралась было ответить что-то, как Шах Султан предостерегающе вскинула руку.
– Довольно. Вы не должны ссориться! Вы же сёстры и должны поддерживать друг друга и ценить.
Обе тяжело переглянулись, но смолчали. Хюррем надменно вскинула подбородок, а Гевхерхан отвела глаза в сторону, не выдержав её прожигающий взор.
– Мы не знаем о том, говорит ли Айше всё об их отношениях с Альказом Беем, – задумчиво проговорила управляющая гаремом. – Вдруг, она скрывает что-то, боясь моего гнева? Нужно поговорить с ним об Айше и выяснить, серьезно ли это…
Дворец санджак-бея в Трабзоне.
Завтракая вместе с матерью в просторном холле дворца, Гюльрух Султан беспокойно глядела в окно, покрытое каплями дождя. Вдалеке рокотал гром, раскаты которого доносились глухо и едва уловимо через каменные стены.
– Феридун-паша и Ибрагим из-за своей охоты, верно, попали под этот нескончаемый дождь, – проговорила она, обратив чёрные глаза к матери, сидящей за столиком напротив неё в своём роскошном золотисто-коричневом платье. Большой живот госпожи, в котором покоился её не рождённый ребёнок, вынудил её сидеть в весьма неудобном положении.
– К твоему сведению, Гюльрух, существуют шатры, в которых они могут укрыться, – снисходительно ответила Эсмехан Султан. – Не переживай. Мужчины в состоянии самостоятельно позаботиться о себе.
Вздохнув, та отложила ложку на столик, не чувствуя особого аппетита этим днём.
– Когда мы уже отправимся в Стамбул? – капризно воскликнула Гюльрух. – Жить в провинции столь скучно и безрадостно…
– Зато спокойно, – возразила её мать. Неосторожно взмахнув рукой, она задела кубок и тот со звоном упал на пол.
Наклонившись за ним в своём неудобном положении, Эсмехан Султан ощутила резкую боль в животе. Вскрикнув, она выронила только что поднятый кубок, схватившись руками за свой большой живот.
– Что такое? – испугалась Гюльрух Султан, вскочив со своей подушки. – Мама?!
– Лекаршу… Пусть вызовут лекаршу, – превозмогая боль, прошептала та. – Кажется, воды отошли.
Служанки, примчавшиеся в холл, подхватили свою госпожу под руки и повели её в сторону покоев той. Но, не пройдя и нескольких шагов, Эсмехан Султан безвольно обмякла в их руках, осев на каменный пол.
Дворец санджак-бея в Эрзуруме.
Всё ещё омрачённая известием об ужасающей смерти Эдже Султан в пожаре, Севен Султан меланхолично листала книгу. Несмотря на всё то, что было между ними, Севен любила сестру, в отличие от той, что её ненавидела.
Обернувшись на распахнувшиеся двери, светловолосая госпожа улыбнулась вошедшему в опочивальню мужу.
Осман, сев рядом с ней на тахту, беспокойно коснулся её лица ладонью.
– Ты в последние дни так грустна…
– По-твоему, мне нужно радоваться в то время, как династия скорбит по моей сестре?
– Ты лучше думай о нашем ребёнке. Что тебе до Эдже? Она ненавидела тебя больше, чем кого-либо другого.
– Она была обижена на меня из-за того, что моя мать убила её мать, – мягко возразила Севен. – Но она была моей сестрой, пусть, и не самой любящей.
– Повелитель прислал мне письмо из столицы, сообщая, что намерен отправиться в поход ближе к сентябрю, – вздохнув, перевёл тему Осман. – Пока что начинаются подготовки.
– Он возьмет тебя в поход? – взволновалась госпожа, отложив книгу в сторону. – Осман, не приведи Аллах с тобой что-то случится!
Тепло улыбнувшись, Осман привлёк жену к себе и та обхватила его руками за шею, не желая отпускать.
– Твои молитвы будут рядом со мной, Севен, а, значит, со мной ничего не случится.
Топ Капы. Дворцовый сад.
Шествуя по дорожкам среди цветущих деревьев и розовых кустов, Шах Султан и Хюррем Султан, вызвавшаяся сопровождать её, степенно подошли к высокому и статному молодому мужчине, который, заметив их, склонил голову и опустил глаза в землю.
Хюррем растерянно моргнула, осознав, что заблуждалась насчёт внешнего вида Альказа Бея. Он обладал весьма выдающейся внешностью. Лицо его было однозначно привлекательным, на котором горели жгучие чёрные глаза. Ими он мимолётно обвёл Султанш. Они задержались на царственной Хюррем Султан, которая от осознания этого подавила самодовольную улыбку.
– Султанши, – заговорил Альказ Бей и Хюррем неосознанно затрепетала от приятного тембра его голоса. – Для меня честь предстать пред вами.
– Здравствуй, Альказ Бей, – вежливо отозвалась Шах Султан.
Хюррем Султан, снова поймав на себе взгляд жгучих чёрных глаз, отвернулась в сторону, дабы скрыть свою ответную заинтересованность.
Знание того, что её сестра Айше влюблена в этого мужчину, покинуло её разум, едва она увидела Альказа. Будучи женой престарелого и, главное, нелюбимого мужчины, Хюррем неосознанно желала обрести любовь, нравиться мужчинам и испытывать хоть какие-нибудь сердечные переживания. Без них жизнь казалась ей пустой и скучной.
Влюблённостям её, разумеется, не имеющим никакого серьёзного продолжения, не было счёта. И сейчас она внутренне, согласно своим чувствам, поняла, что ею завладела новая. Легкомысленно и опасно? Да, но Хюррем принимала себя такой, какой являлась.
– Тебя, наверно, волнует вопрос, в чем причина нашей встречи? – тем временем заговорила Шах Султан. – Я бы хотела поговорить о своей дочери, Айше Султан.
Альказ настороженно нахмурился, не понимая, какое отношение он может иметь к ней.
– Простите, госпожа. Я имел неосторожность чем-то обидеть Айше Султан?
Шах надменно ухмыляется, одарив его колючим взором.
– Ты имел неосторожность вызвать в ней чувства к себе.
Черноволосый мужчина мгновенно помрачнел, а после распрямил широкие плечи, тем самым показывая, что ему нечего таить и бояться.
– Что вы, госпожа? Я ни словом, ни делом не…
– Но, тем не менее, Айше Султан влюблена в тебя и сильно страдает из-за этого, – жёстко прервала его Шах Султан.
Хюррем нахмурилась, подмечая, что Альказ недоумевает искренне. Он не знал о чувствах Айше и, очевидно, не испытывает к той ответной симпатии. Это отчего-то грело её душу.
– Чего вы хотите от меня, госпожа?
– Взаимны ли чувства Айше к тебе?
– Я никогда не смел даже думать об этом, – вежливо, но твёрдо ответил Альказ, теперь уже смотря прямо в глаза женщине.
Шах Султан тяжело вздыхает, напряженно переглянувшись с дочерью Хюррем.
– Значит, нет. Что же… Я тебя услышала. Идём, Хюррем.
Развернувшись, Шах Султан степенно двинулась прочь по цветущему саду, но Хюррем Султан, надменно и в то же время вызывающе взглянув на Альказа, медленно подошла к нему.
Его чёрные глаза коснулись её лица и не без любования задержались на нём, а после, вспомнив о правилах, Альказ Бей опустил их.
– Учти, что если Айше продолжит страдать из-за тебя, то я не останусь такой же снисходительной, как моя Валиде. Мой муж – великий визирь этого государства. Знай, что одно мое слово способно решить твою судьбу, а, быть может, лишить жизни.
Ухмыльнувшись над выражением лица мужчины, позволившего себе лёгкую ухмылку, Хюррем Султан развернулась и направилась в след уходящей матери.
Альказ Бей не сдержал улыбки, смотря на степенно уходящую красивую Султаншу и чувствуя некоторое смятение чувств после встречи с ней.
Где-то в Мраморном море.
С течением дней мучительная морская болезнь, наконец, отступила. Уже несколько дней Эдже не лежала в бессилии в каюте корабля, а выходила на палубу, погрязшую в суматохе.
С постоянной качкой она с трудом свыклась, но осознание того, что на пяти кораблях, кроме неё и Рейны, нет ни одной женищны, пугало её.
Благо, Деметрий не отходил от Эдже ни на шаг и, если прежде она боялась его, то сейчас свыклась с его постоянным незримым присутствием и даже была благодарна за это.
В этот день небо было затянуто густыми тёмно-серыми тучами и раскаты грома глухо доносились откуда-то издалека. «Близится шторм» – так сказал Деметрий. Это привело Эдже в состояние мрачного ужаса, ведь она всё ещё боялась морской стихии. Здесь некуда бежать – кругом нескончаемое море.
Рейна, казалось, вовсе не была этим обеспокоена. «Это лишь каприз местной погоды» – ответила она, ухмыляясь.
Стоя у левого борта на влажной палубе качающегося корабля, Эдже задумчиво наблюдала за тем, как темнеет небо и морские волны ему в след, становясь пугающе чёрными. С каждым часом они всё сильнее раскачивали корабль, набирая силу. Ветер завывал всё сильнее и по приказу Рейны паруса подняли.
От мрачного созерцания приближающегося шторма Эдже отвлёк какой-то шум за спиной. Обернувшись, она увидела, как два воина волокли избитого и обессиленного этим третьего воина к подножию высокого кресла командующего, вырезанного из дерева и обитого чёрной кожей. Или, командующей. Рейна жёстко и надменно наблюдала за тем, как избитого воина сажают перед ней на колени, восседая в нём.
Нахмурившись, Эдже медленно приблизилась, встав в образовавшуюся толпу зрителей-воинов. Они, подобно ей, были заинтересованы происходящим.
Деметрий, насторожившись, подошёл к креслу командующей и встал рядом, как подобает приближённому.
– Твоё имя? – резко спросила Рейна.
– Дамиан, командующая, – прохрипел в ответ избитый воин, не смея поднять головы.
– Давно ты служишь Бриенне Гримальди и передаёшь ей сведения?
Эдже содрогнулась от услышанного. Шпион? Что же, ему не долго осталось жить.
– Ещё с тех пор, когда вы были в Генуе.
Гортанный смех Рейны огласил палубу корабля, замершей в напряжённой тишине. Лишь рокот подступающего грома и завывание ветра разрушали её, создавая мрачную атмосферу.
Эдже, посмотрев на Деметрия, поймала на себе его взгляд, который как бы предупреждал: «молчи и стой в стороне, если не хочешь, чтобы и тебе досталось». Впрочем, она и не намеревалась вмешиваться.
– Ей известно, что я плыву в Грецию?
– Нет, – отрицательно качнул головой шпион. – Этой ночью я пытался отправить послание, которое об этом говорило. Но не смог. Меня поймал Деметрий.
– Главное, что ей неизвестно о моих планах. Есть ли ещё, кроме тебя, предатели среди моих людей? Тебе нечего опасаться. Ты будешь казнён, так что можешь спокойно рассказать.
– Мне об этом ничего неизвестно. Кажется, лишь я один.
Рейна повернула голову в сторону Деметрия и обменялась с ним напряжённым взглядом. Её тёмные волосы трепетали на ветру, а изумрудно-зелёные глаза горели негодованием. Но за этим Эдже смогла разглядеть спрятанный страх. Если Бриенне Гримальди удастся разгадать её планы, то Рейна окажется в невыгодном положении. У неё не останется времени на строительство флота, а, значит, она не сможет начать войну или даже противостоять своему врагу.
Ухмыляясь, Рейна поднялась с кресла командующей, и её чёрное платье затрепетало, а металлические вставки на воинственном одеянии блеснули.
Мускулистая рука её коснулась кинжала, прикреплённого к поясу, и, достав его, она угрожающе приблизилась к предателю, который трясся то ли от холода, то ли от страха.
Эдже хотела было отвернуться, дабы не видеть смерти, но внезапно взгляд Рейны впился в неё. Он означал: «не смей отворачиваться».
Тяжело задышав, темноволосая девушка едва заметно кивнула ей.
Удовлетворённая Рейна повернулась обратно к предателю и, приставив кинжал к его горлу, с силой и пугающей жестокостью в зелёных глазах полоснула им по коже. Алая и густая кровь брызнула на её руку, чёрное платье и влажные полы палубы.
Не остановившись на этом, женщина продолжала орудовать кинжалом и, видимо, дойдя до костей, резким движением сломала их. Раздался пронизывающий хруст. Тело убитого безвольно упало на пол, а голова с застывшим ужасом в пустых глазах осталась в окровавленной руке Рейны.
Чувствуя подступающую тошноту, Эдже приставила ко рту ладонь. Остальные оставались невозмутимыми, будто привыкшими к подобному зрелищу.
Высоко подняв отрубленную голову, Рейна пробежалась тяжёлым взглядом по присутствующим на корабле.
– Если кто-то ещё из вас посмеет предать меня, то в моей руке окажется ваша голова!
Мрачное молчание было ей ответом. И внезапно молния, сверкающая и искрящаяся, пронзила тёмное небо. Оглушающий раскат грома раздался ей в след.
Дворец санджак-бея в Трабзоне.
В этот дождливый день гром и молния властвовали в тёмном небе, а стены дворца озаряли душераздирающие женские крики.
Волнительно расхаживая по своим покоям, Гюльрух Султан содрогалась от каждого материнского возгласа, пропитанного болью. Это продолжалось уже больше часа и, когда внезапно крики прекратились, рыжеволосая девушка замерла. Неужели, закончилось?
Вскоре двери в покои распахнулись и, поклонившись, вошла Арсен-калфа.
– Закончились роды? – волнительно спросила Гюльрух.
– Всё закончилось, госпожа, – ответила та, отчего-то мрачная. – Роды оказались поздними для Эсмехан Султан и, главное, преждевременными. Что-то пошло не так по словам лекарши. Эсмехан Султан скончалась, ребёнок родился мёртвым. Примите мои соболезнования.
Словам калфы вторил грозный раскат грома, который и без того раздался в разуме ошеломлённой Гюльрух Султан.
Вечер.
Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Шехзаде Баязида.
Мрачно восседая на тахте в темноте вечера, окутавшей опочивальню, Баязид задумчиво рассматривал тёмно-красное вино в кубке, который держал в руке.
Известие о смерти Инджи Султан, сумевшей очаровать его всего лишь за одну встречу, отчего-то отзывалось в его груди тоскливой пустотой.
Постучавшись в двери, в опочивальню осторожно вошёл Идрис-ага.
– Я просил не беспокоить меня, – процедил Баязид, даже не смотря на агу.
– Простите, господин. Пришла Дэфне Султан. Я думал…
– Пусть госпожа возвращается в свои покои.
Послушно Идрис-ага, выйдя в коридор, передал слова Шехзаде.
Дэфне Султан, поджав губы, переглянулась с Миршэ-калфой, с которой они медленно двинулись по коридору в сторону гарема.
– Быть может, послать для Шехзаде девушку из гарема? Она развеет его неожиданную печаль, – предложила калфа.
– Не нужно, – отрицательно покачала светловолосой головой Султанша. – Я знаю своего сына. В такие минуты он должен побыть наедине с собой.
Вернувшись в свою опочивальню, Дэфне Султан тоскливо огляделась в царящей пустоте.
Такой ли она представляла свою будущую жизнь, когда ехала в Манису по велению покойной Валиде Султан к молодому и влюблённому Орхану? Нет. Она мечтала о том, что он возьмёт её в законные жёны, подарит множество детей и они будут счастливы все отведённые им годы, что проведут плечом к плечу.
Ничего из того, о чём она мечтала, не свершилось. Она осталась рабыней-наложницей. Всевышний даровал ей всего лишь одного сына, который только что отослал её, не желая видеть. Она несчастна и находится вдали от своего Орхана, который и отослал её от себя.
Неспешно подойдя к зеркалу, Дэфне бросила взгляд серых глаз к ожерелью, сверкающему на её шее. Серебро и бирюза. Орхан сделал и подарил ей его ещё в годы своего правления Манисой. Оно и Баязид – всё, что осталось у неё от той «вечной» любви.
Испытывая непреодолимую тоску, госпожа импульсивно садится за письменный стол и, достав бумагу и перо, изливает свои мысли. Орхан должен, наконец, услышать её. Должен знать, что она чувствует. И что она отпускает его.
Топ Капы. Покои управляющей.
Сидя рядом с напряжённой матерью на тахте, Хюррем Султан казалась растерянной и задумчивой. Покинув сад, она невольно всё возвращалась и возвращалась к образу красивого и статного Альказа Бея, восхищённо смотрящего на неё.
– Думаю, он говорил правду, – рассуждала Шах Султан, наблюдая за тем, как оранжевые блики от горящего камина играют на затемнённых стенах. – Он действительно недоумевал, услышав о чувствах Айше к нему.
– Я согласна. Вам и ему не стоит волноваться. Чувства Айше – призрачны и легки. Мимолётная девичья заинтересованность. Её пора выдавать замуж, Валиде, если уж она начала интересоваться мужчинами. Следует пресечь это легкомыслие в самом его расцвете. Она должна помнить о долге госпожи, которая редко выходит замуж по любви и без расчёта.
– Я подумаю над этим, – уклончиво ответила та. – Не пора ли тебе возвращаться в свой дворец? Ферхат-паша, должно быть, уже вернулся со службы.
Нахмурившись от упоминания мужа, Хюррем Султан всё же поднялась с тахты и почтенно поцеловала материнскую руку.
– С вашего позволения, Валиде.
Топ Капы. Покои Айше Султан.
Лежа в постели и спрятав заплаканное лицо в подушки, Айше Султан тосковала также, как и во многие последние дни.
Раздался скрип открывшихся дверей, но девушка не обратила на него внимания. Лишь когда тёплая рука коснулась её плеча, она обернулась и вздрогнула, увидев мать.
Спешно стерев слёзы с щёк, юная госпожа поднялась с ложа и поклонилась, опустив темноволосую голову.
– Я… знаю о причине твоих слёз, – произнесла Шах Султан, бережно касаясь лица дочери и приподнимая его.
– Гевхерхан вам рассказала? Значит, зря я ей доверилась…
– Почему же зря? Разве я не единственная, кто всегда выслушает тебя и поймет, Айше? Я – твоя мать и для меня твоё счастье дороже всего на свете.
– В случае с Гевхерхан и Хюррем вы не думали об их счастье, – горько усмехнулась та. – Без раздумий выдали замуж за угодных вам людей. Валиде, вы ведь точно также и со мной поступите… Поэтому я не желала рассказывать вам о своих чувствах к Альказу Бею. Боялась вашего гнева и того, что вы пожелаете выдать меня замуж за другого мужчину, чтобы избавить меня от этой любви.
– Гевхерхан и Хюррем самостоятельно согласились на эти браки. Я лишь предложила им достойных кандидатов. Айше, я не чудовище, которое ломает судьбы собственных детей!
– Тогда помогите мне, мама! – отчаянно прошептала Айше, схватив материнскую руку и поднеся её к губам. – Прошу вас… Я больше не могу сгорать в этом огне безнадежности своих чувств.
– Чего ты просишь от меня?
– Выдайте меня замуж за Альказа Бея, молю… Сделайте меня, наконец, счастливой! Я столько лет ощущала, что живу бесцельно, не чувствуя ни радости, ни печали, ни любви. Словно душа моя была мертва. Но сейчас я чувствую, что во мне всё ожило и зацвело! И если вы не сжалитесь надо мной, то всё тотчас заново умрёт и больше никогда не возродится.
Шах Султан тяжело посмотрела на дочь, чувствуя, как от её слов трепетно и болезненно защемило в груди.
– Ты – самая ценная для меня, Айше… Твоя сестра Назлыхан умерла спустя всего несколько дней после рождения, но ты выжила. Верю, что выжила не для того, чтобы страдать. Обещаю, что я сделаю всё, что могу, для твоего счастья.
Айше Султан со слезами на глазах в благодарности припала к матери в объятиях.
– Если пожелаешь, я могу немедленно поговорить с Повелителем о вас с Альказом Беем, но, только обещай, что я не увижу более слёз на твоём лице.
– Клянусь Аллахом, Валиде! – трепеща от радости, прошептала та, чувствуя, как материнская рука поглаживает её по волосам.
Топ Капы. Султанские покои.
Войдя в роскошные и просторные покои, Эсен-хатун с улыбкой поймала на себе взгляд тёмно-карих глаз.
– Эсен, – озарился ответной улыбкой султан, поднимаясь из-за письменного стола и идя навстречу наложнице. – Рад видеть тебя.
Поклонившись, девушка подняла лицо к его взгляду и ощутила нежное прикосновение к своей щеке.
– И я, господин.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я и ребёнок в порядке, мой господин. Простите, что явилась без приглашения.
– Ты можешь приходить, когда пожелаешь. Садись со мной.
Вдвоём они опустились на небольшой диван и с улыбками переглянулись. Жёлтый и тусклый свет, исходящий от зажжённых свеч, играл на её длинных тёмных волосах.
– Смерть Эдже совершенно выбила меня из колеи… – мрачно проговорил Орхан, нервно проведя ладонью по своим чёрным волосам. – Что происходит в гареме?
– Шах Султан этим утром устроила поминки в гареме в честь Эдже Султан и Инджи-хатун. Всё было спокойно, пока не приехала Хюмашах Султан.
Орхан нахмурился, услышав её слова. Что же, неудивительно.
– Порой я не могу понять, почему Хюмашах Султан столь сильной ненавистью горит по отношению к нашей госпоже, – продолжала говорить Эсен, помня настороженный взгляд Шах Султан. Госпожа должна знать, что она всё ещё за неё. – Она не только Шах Султан оскорбила при всём гареме, но и Хюррем Султан, вступившуюся за свою мать. Айше Султан даже не выдержала и в слезах покинула гарем. Знаете, Хюмашах Султан даже упомянула казнь Эсмахан Султан и пожелала той же участи Шах Султан и её дочери.
– Ты не думай об этом, Эсен. Мои сёстры никогда между собой не ладили. Не стоит тебе в их отношения вмешиваться. Главное для тебя – ребёнок, которого ты носишь под сердцем.
– Да, господин.
Всё же испытывая лёгкое негодование из-за поведения своих сестёр, черноволосый султан поднялся на ноги.
Чувствуя его напряжение, Эсен решила сменить тему разговора, иначе у неё не выйдет то, ради чего она и пришла. Шах Султан считала, что она неспособна делать что-то без её указки. Пусть её мнение изменится и госпожа, наконец, станет считаться с мнением самой Эсен. Нет, она не желала идти против своей покровительницы, к которой очень привязалась, но хотела показать, что она – личность.
– Повелитель, позволите ли спросить у вас кое о чём?
Орхан, обернувшись к ней через плечо и улыбнувшись, позволительно кивнул.
– Комната на этаже фавориток, в которой я живу, для меня невыносима… Едва войду в неё, как перед глазами проносится воспоминание о покушении на меня Гюльхан Султан и мёртвое тело того евнуха…
–Ты желаешь новую комнату? – нахмурился султан. – Я немедленно велю сестре переселить тебя.
– Я надеялась, что вы даруете мне отдельные покои в гареме, – пролепетала Эсен, не отводя своих серо-голубых глаз от тёмно-карих глаз мужчины. Она знала, как это влияет на него. Он становится бессильным.
– Отдельные покои? – недоуменно переспросил Орхан, после усмехнувшись.
Эсен, подойдя к нему, берёт его за руку и целует, а после снова заглядывает в глаза, грустно улыбаясь.
– Я ношу под сердцем вашего ребёнка и для того, чтобы он родился крепким и здоровым, мне нужны покой и хорошие условия. Поймите, господин, в гареме я и шага не могу ступить спокойно. Наложницы возненавидели меня за то, что вы избрали меня…
Орхан, сдаваясь, вздыхает и церемонно целует Эсен, скрывшую довольную улыбку, в лоб.
– Ну, хорошо. Я велю Шах Султан выделить тебе отдельные покои в гареме. Но, чтобы их содержать в чистоте и порядке, а также обеспечить для тебя хорошие условия, велю выдать тебе несколько девушек в услужение.
– Благодарю! – обняв его за плечи, пролепетала Эсен. Сильные руки сомкнулись в ответ на её тонкой спине.
Раздался стук в двери и Орхан отстранился от наложницы. В опочивальню, сверкая в роскоши одеяний и драгоценностей, вошли Шах Султан и её младшая дочь – Айше Султан. Последняя отчего-то волнительно дрожала.
Эсен-хатун кланяется им, как и госпожи перед Повелителем.
Шах Султан бросила короткий взгляд на Эсен-хатун, а после с вежливой улыбкой обратила лицо к брату.
– Прежде, чем выслушать тебя, сестра, я бы хотел объявить о своём решении относительно Эсен-хатун.
Насторожившись, Шах Султан снова бросила на Эсен мимолётный взгляд и проницательно заметила в чертах её юного лица довольство.
– Выдели для неё в гареме отдельные покои и девушек в услужение. Также повелеваю даровать ей золотых монет и драгоценностей.
Эсен искрилась улыбкой, а управляющая гарема возмущённо нахмурилась, чувствуя, как всё больше и больше начинает опасаться нарастающей силы наложницы.
– Как вам будет угодно, Повелитель, – вынужденно проговорила Шах Султан.
Айше Султан заинтересованно взглянула на Эсен, которая столь пленила Повелителя. Для неё она казалась не более, чем просто милой. И что султан в ней нашёл?
– Эсен, возвращайся пока в свою комнату на этаже фавориток, – тем временем приказал Орхан, кивая девушке. – Через несколько дней покои для тебя будут готовы.
Та покорно поклонилась ему, после Султаншам и покинула опочивальню.
– О чём ты хотела поговорить со мной, Шах? Если Айше с тобой, это как-то связано с ней, не так ли?
Айше Султан неминуемо смутилась под взглядом султана и опустила тёмно-карие глаза.
Шах Султан, взглянув на неё, нежно улыбнулась.
– Да, брат. Тебе известно, что две мои старшие дочери – Гевхерхан и Хюррем – уже выданы замуж. Годы пролетели. Я считаю, что пришло время и Айше обрести семью.
Орхан нахмурился, взглянув на племянницу.
– Айше, разделяешь ли ты мнение своей матери?
– Да, Повелитель, – взволнованно пролепетала темноволосая девушка. – Я и попросила Валиде поговорить с вами об этом.
– Даже так… Что же, Шах, мы можем поговорить с тобой наедине?
Та бросила мимолётный взгляд на дочь, и Айше Султан, поклонившись, молча покинула покои.
Выйдя в коридор, она с содроганием заметила Альказа Бея, стоящего у дверей в коридоре.
Альказ, коснувшись чёрными глазами смутившейся юной госпожи, вспомнил слова Шах Султан о том, что Айше Султан влюблена в него. Отведя взгляд в сторону, он почтенно поклонился.
– Султанша.
Та, воспылав румянцем и волнительно дыша, медленно подошла к нему.
– Альказ Бей.
Альказ, заметив, что она хочет что-то сказать, но боится, напряжённо хмурится.
Из своей комнаты хранителя султанских покоев вышел Локман-ага и, увидев Альказа и Айше, отпрянувших друг от друга, насупился.
Айше Султан немедленно покинула коридор и Локман-ага, поклонившийся ей, подошёл к невозмутимому Альказу.
– Осторожнее, бей. Это ведь Султанша, а не одна из обитательниц кабака.
– Думай, что говоришь, Локман-ага. Между мной и госпожой нет ничего предосудительного.
Локман-ага лишь лукаво улыбнулся.
Тем временем в султанских покоях Шах Султан, не переставая вежливо улыбаться, подошла ближе к брату.
– Если Айше столь желает брака, то, думаю, есть кандидат на её руку?
– Верно. Моей Айше по сердцу Альказ Бей, недавно вернувшийся из Амасьи.
Орхан взметнул тёмные брови в изумлении, а после ухмыльнулся.
– Не думал, что, оставив его рядом с собой в столице, лишу покоя Айше.
– Орхан, этот брак для неё очень важен. Моя дочь с первых дней жизни несчастна, потерявшая сестру-близнеца Назлыхан. Пойми, я пообещала ей, что смогу, наконец, осчастливить. Она так страдает… Долгие дни сама на себя не похожа, не выходит из покоев, плачет.
– А мнение Альказа Бея тебя не заботит?
– Кто спрашивает его мнения? – недоуменно воскликнула госпожа. – Пусть благодарит Всевышнего, Вас и меня за то, что облагодетельствовали его браком с Султаншей династии.
– Но сейчас династия переживает траур по Эдже Султан… Свадьба неуместна.
– Я понимаю. И не тороплю события. Пусть свадьбу моей Айше сыграют в один день со свадьбой Хюмашах. Дабы не тратить время и лишние средства на подготовку. Что скажешь, брат?
– В сентябре я отправляюсь в поход и Альказ Бей будет сопровождать меня, поэтому свадьбу надо сыграть раньше. В середине августа. Да будет это решение благим!
– Аминь.
Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.
Войдя в затемнённую вечером опочивальню, рыжеволосый Сулейман улыбнулся сидящей на тахте матери, что лениво читала какую-то книгу.
– Валиде.
– Мой лев, – отложив книгу, ухмыльнулась госпожа, протягивая сыну руку, которую тот почтенно поцеловал. – Добро пожаловать. Как обустроился? Бывал уже на заседании совета?
Ответить ему не дала маленькая Зеррин Султан, которая, увидев старшего брата, подбежала к нему и обняла за ноги. Погладив её по длинным рыжим волосам, Сулейман бросил взгляд на Билгелик-хатун, которая увела девочку в её комнату.
– Покои и дворец меня вполне устраивают, Валиде. Заседание совета состоится завтра утром.
– Не пренебрегай делами провинции. Ты же знаешь, что этот санджак – очень важен. Не стоит злить отца.
– Я об этом знаю, – раздражённо нахмурился Шехзаде. – Не стоит постоянно повторять это.
Гюльхан Султан недовольно поджимает губы от его слов и бросает мимолётный взгляд на письмо, лежащее на столике. От Сулеймана это не укрылось.
– Это письмо пришло из столицы? Какие новости, Валиде?
– Фахрие-калфа пишет от имени Шах Султан, что горе настигло нашу династию, – помрачнела Гюльхан Султан. – Инджи-хатун, наложница покойного Шехзаде Селима, покончила с собой.
– Да упокоится её душа. Она много страданий претерпела и, видимо, не смогла держать их в себе.
– Это ещё не все скорбные вести… Эдже Султан предстала перед Всевышним, став жертвой пожара в доме своей родственницы Рейны Дориа.
Сулейман замер, ошеломленно посмотрев на мать. После резко схватил письмо со столика и принялся бесцеремонно читать его.
Гюльхан Султан непонимающе нахмурилась, наблюдая за этим и не понимая реакции сына.
– Что такое, лев мой? Неужели её кончина столь сильно заботит тебя?
В исступлении отбросив развёрнутое письмо на пол, Сулейман резко покинул покои, с силой ударив двери о стены.
Рыжеволосая госпожа проводила его недоуменным взглядом, гадая, что бы это могло значить.
Топ Капы. Покои управляющей.
Беспокоящаяся из-за столь стремительного возвышения Эсен, Шах Султан волнительно расхаживала по покоям. Двухлетний Ферхат, наблюдая за матерью, сидел на тахте вместе с Фериде-калфой. Из внутренней комнаты разадавался плач маленького Абдулбаки, который все никак не мог успокоиться перед сном.
– Неужели не можете успокоить Султанзаде? – устало выдохнула госпожа. – Принесите его мне!
