Текст книги "Возвышение падших (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 52 страниц)

– Если я дам тебе золота, ты подтвердишь это перед повелителем? Явишься в Топ Капы вместе со мной, дабы рассказать всё то, что ты рассказал мне?

– Разумеется, нет, – усмехнулся мужчина, и его чёрные глаза наполнились раздражением. – Я не самоубийца. Предстать перед самим султаном, дабы обвинить одну его жену в убийстве другой его жены, которое я же и совершил? Нет уж.

Гюльрух Султан с досадой прикрыла веки, а после, резко распахнув их, ухмыльнулась.

– Если не хочешь по-хорошему, то я велю своей охране тут же убить тебя. Выбирай: либо сделаешь так, как я хочу, либо умрёшь.

Рамзан Эфенди неожиданно рассмеялся. Его смех, хриплый и резкий, был похож на собачий лай. Оскорбившись, Гюльрух Султан вздёрнула рыжеволосую голову и, развернувшись, направилась к выходу из этого заброшенного здания.

Что ж, она всё равно добьётся разоблачения Эсен Султан. И если не выходит этим путём, то она найдёт другой. Если понадобится, найдёт сотни путей, лишь бы воздать этой гречанке по заслугам.

Комментарий к Глава 38. Неуместное и тайное

Доп. материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким – https://vk.com/validehurrem

========== Глава 39. Страх и эйфория ==========

Спустя несколько дней…

Дворец санджак-бея в Манисе.

Экипаж подъехал ко дворцу, стоящему на небольшом холме. Едва карета остановилась, из неё выбралась высокая рыжеволосая девушка. Её лицо выражало раздражение и усталость, что объяснялось долгой дорогой и не самой приятной компанией.

Зеррин Султан глубоко вдохнула свежий весенний воздух, а после огляделась. Дворец, в котором она родилась и выросла, был таким же, каким она его покидала. Небо было ясным и таким же синим, как её глаза.

– Мама встретит нас? – с надеждой спросила Фюлане Султан, выбравшаяся из кареты с помощью Билгелик-хатун.

Обернувшись на неё через плечо, Зеррин Султан нахмурилась. Она и забыла, что в Манисе есть Айсан Султан. Вот уж она обрадуется, когда узнает о смерти Гюльхан Султан.

– Нет, – резко ответила султанша, взяв племянницу за руку. – Идём.

Вдвоём они направились в сторону дворца, и Эсен Султан, последней выбравшаяся из кареты, задумчиво посмотрела им вслед. Долгая дорога её утомила и всё, чего она хотела, это смыть с себя дорожную пыль и усталость в хамаме, а после просто вздремнуть. Но предстояла встреча с шехзаде Сулейманом, которая вряд ли закончится чем-то хорошим.

Подхватив подол дорожного одеяния в руки, Эсен Султан направилась в сторону дворца. Когда она вошла в гарем шехзаде Сулеймана, то с любопытством огляделась. Наложницы заинтересованно разглядывали её и перешёптывались. Ко всему прочему, её никто не встречал, кроме какой-то престарелой калфы, которая смотрела на неё весьма недружелюбно.

– Султанша, – подойдя, поклонилась она. – Я – Джихан-калфа, хазнедар гарема шехзаде Сулеймана. Следуйте за мной. Я провожу вас в покои, выделенные вам во дворце.

– Прежде я бы хотела поговорить с шехзаде, – вежливо возразила Эсен Султан. – Проводите меня в его покои.

– Невозможно, – ответила Джихан-калфа, и её взгляд стал ещё более недружелюбным. – Шехзаде вызовет вас, когда пожелает поговорить. Да и он сейчас с семьёй.

– Хорошо.

Следуя за Джихан-калфой по коридорам дворца, Эсен Султан думала о том, что, возможно, зря решила приехать в Манису. Похоже, ей здесь, мягко говоря, не рады. И не только хозяева дворца, но и прислуга.

Тем временем в покоях шехзаде Сулеймана Зеррин Султан, не сумев сдержать слёз и негодования, рассказывала о произошедшем с Гюльхан Султан. Шехзаде Сулейман был ошеломлён известием о смерти матери и не мог поверить, что это в действительности произошло.

– Подожди, Зеррин, – напряжённо произнёс он, прервав сестру, которая плакала и пыталась что-то рассказать. – Как это случилось?

– Ты что, не слышишь меня? – негодующе воскликнула она. – Эта Эсен Султан её как-то вовлекла в свои интриги. Выставила всё так, будто валиде пыталась отравить шехзаде Мехмета. Повелителю обо всём рассказала, и он хотел было казнить валиде, но я отговорила его. Повелитель отправил валиде в ссылку в Дидемотику, но по дороге на её экипаж было совершено нападение, и она… погибла от рук наёмников.

– Аллах сохрани… – выдохнул шехзаде Сулейман, а после отошёл от плачущей сестры и опустился на тахту.

Медленно запустив руки в рыжие волосы, он опустил голову и некоторое время совсем не двигался. Ушёл в себя, пытаясь осознать и принять.

Зеррин Султан, тяжело дыша от рыданий, подошла к нему, и, сев рядом, положила рыжеволосую голову на его плечо.

– Я знаю, – исступлённо прошептала она, неожиданно обхватив руками лицо брата и заставив его посмотреть на себя. Одинаковые синие глаза, полные одинаковых чувств – боли, растерянности и злобы – встретились. – Во всём виновата Эсен Султан. Это она ложью и интригами убила нашу валиде! Смерть нашей матери на её совести.

Уголки губ Зеррин Султан дёрнулись вверх в намёке на злобную усмешку. Она видела, как в синих глазах брата разгоралась злоба. Как они темнели, становясь полными какого-то пугающего тёмного чувства, исходящего от его сердца. Оно овладело шехзаде Сулейманом также, как овладело Зеррин Султан.

Шехзаде Сулейман вспомнил то письмо, полученное от Карахан Султан. В нём она также обвиняла в чём-то, случившемся с его валиде, Эсен Султан, мол она ложью и интригами очернила Гюльхан Султан. Ненависть и боль, воссоединившись в его сердце, родили в нём нечто тёмное и пылающее. Что-то, чему он не знал названия.

Стамбул. Мечеть султана Мехмета III.

Похороны Разиза Челеби, свершившиеся в это утро, остались позади. Гевхерхан Султан, облачённая в чёрное траурное платье, с лицом, полным безразличия и тихой печали, стояла рядом со свежей могилой. Погода была ясная, и солнце слепило ей глаза, оттого она слегка хмурилась.

Её тёмно-карие глаза не отрывались от надгробного камня, на котором было высечено имя её ныне покойного мужа. Он прожил довольно долгую жизнь и встретил смерть во сне, даже не подозревая о ней.

Гевхерхан Султан была рада, что он не знал мучений и страха. Спустя дни, когда ошеломление и боль несколько притупились, она признала, что Разиз Челеби рано или поздно должен был умереть. Когда-то и она умрёт, и их дети, и все люди, которых она когда-либо знала. Если есть начало, есть и конец. Всему. Даже жизни.

Почувствовав прикосновение к своему плечу, Гевхерхан Султан вздрогнула, но, обернувшись, расслабилась. Хюррем Султан, сочувственно и мягко улыбнувшись, приобняла её за плечи.

– Идём, Гевхерхан. Тебя ждут дети во дворце.

– Нет, – сухо возразила та. – Хочу… навестить валиде и Айше.

Гевхерхан Султан позволила увести себя от могилы Разиза Челеби, и вскоре сёстры остановились возле двух других могил, уже осевших и заросших травой вперемешку с какими-то мелкими бледно-белыми цветами.

– Мне так их не хватает… – вздохнула Хюррем Султан, прочитав имена на надгробных камнях. – Знаешь, я часто думаю о том, что…

– О чём? – спросила Гевхерхан Султан, не дождавшись продолжения.

– О том, что вела себя неправильно. Имею в виду, я не слушала валиде, спорила с ней, в чём-то обвиняла и порою… Мне казалось, что я её терпеть не могу. Особенно когда началась история с Альказом.

Гевхерхан Султан вздохнула, молча слушая её откровения.

– Айше… – продолжала Хюррем Султан, и, отвернувшись в сторону, тайком стёрла слезу со щеки. – Я была так жестока и бессердечна с ней. Всем сердцем ненавидела за то, что она вышла замуж за Альказа. А теперь их нет… Ни валиде, ни Айше.

– Хюррем, не терзай себя, – произнесла Гевхерхан Султан, в свою очередь обняв её за плечи. – Что было, то было.

– Знаешь, возможно я злилась на них обеих из-за того, что… ревновала. Думаю, ты не станешь отрицать, что из нас троих валиде больше любила Айше.

– Не стану, – улыбнулась Гевхерхан Султан. – Ты же знаешь, что Айше и Назлыхан родились болезненными. И валиде так боялась за них… Назлыхан умерла. Айше же смогла выжить, но валиде продолжала бояться за неё, оберегать и пытаться окружить любовью.

Некоторое время они молчали, задумчиво смотря на две могилы, а после переглянулись, и, развернувшись, направились прочь.

Дворец Гюльрух Султан.

По обыкновению проснувшись ранним утром, когда солнце ещё не успело подняться из-за горизонта, Касим-паша оделся, позавтракал и отправился в свой кабинет. Гюльрух Султан жила в других покоях и, несмотря на пятилетний брак, сына и совместное проживание в одном дворце, они с ней совсем не виделись. Каждый из них жил своей жизнью, несоприкасаемой с жизнью другого.

В скором времени Касиму-паше нужно было отправляться в Топ Капы на государственную службу и заседание Совета Дивана, потому он просматривал документы и выписки, сидя за письменным столом в своём кабинете.

Солнце поднялось, и его лучи освещали кабинет. Двери распахнулись, и, подняв взгляд на вошедшего, Касим-паша увидел слугу.

– Паша, – поклонился тот.

– В чём дело?

– Для вас письмо и прилагающаяся к нему посылка.

Касим-паша несколько изумлённо вскинул брови, а после ленивым жестом руки велел предоставить письмо и посылку.

Вскоре слуга поставил на письменный стол небольшую деревянную коробку, а поверх неё положил письмо. Выпроводив слугу, Касим-паша поднялся и, заложив руки за спину, медленно прошёлся вокруг письменного стола, внимательно разглядывая посылку.

Вздохнув, он взял в руки письмо, и, развернув его, снисходительно усмехнулся. В нём было всего несколько строчек, написанных лёгкой женской рукой. И даже без подписи он понял, кем они написаны. Карахан Султан.

“Проигрывают те, кто склонен недооценивать что-либо или кого-либо. Вы склонны, Касим-паша. Вы думаете, что я – слабая фигура в этой игре. Но порою маленькая искра способна превратиться в пламя, сжигающее всё на своём пути. Будьте осторожны. Недооценённое обходится дороже всего”.

Отложив письмо на письменный стол с той же снисходительной усмешкой, Касим-паша открыл крышку деревянной коробки, отчего её стенки, до этого скрепляемые крышкой, одновременно упали на письменный стол. Касим-паша неприязненно поморщился от увиденного и от того, что повеяло запахом разлагающейся плоти.

Касим-паша мрачно разглядывал чучело мёртвой чёрной гадюки, тело которой было сложено в спираль, а голова была приподнята с помощью небольшого шеста, вставленного в центр этой спирали. В раскрытой пасти змеи между ядовитых клыков был вставлен муляж золотой печати третьего визиря.

Это прямая и открытая угроза. Касим-паша это понимал. И его снисхождение сошло на нет. Могла ли Карахан Султан исполнить свою угрозу? Отчего-то Касим-паша полагал, что могла. Она не оставила ему выбора. Хотя нет. Оставила. Либо смерть, либо служба.

Распорядившись избавиться от посылки, Касим-паша покинул кабинет в намерении отправиться в Топ Капы на государственную службу, но в холле столкнулся с Гюльрух Султан.

– Султанша, – сухо произнёс он, поклонившись. Разглядев жену, он пришёл к выводу, что она также собиралась куда-то отправиться. – Уезжаете?

Гюльрух Султан не соизволила ответить и прошла мимо с надменным выражением лица.

Топ Капы. Султанские покои.

Султан Орхан тепло улыбался, наблюдая за тем, как его дети играют на террасе, залитой солнечным светом. Шехзаде Мехмет и шехзаде Махмуд играли, изображая бой на деревянных мечах, а Нилюфер Султан и Михримах Султан, сидя на подушках за столом, играли со столовыми приборами, взятыми после трапезы.

Этим утром повелитель ощутил себя одиноким. Для него отсутствие Эсен Султан было неожиданно болезненным. Никто не навещал его. Не беспокоился о его здоровье и настроении. И некому было рассказать о своих печалях и переживаниях. Неужели у него нет людей, любящих его?

Потому-то поутру султан Орхан велел привести к нему детей. Проведя с ними трапезу, он от души повеселился, а сейчас безмятежно сидел на диване на террасе, наблюдая за ними и пытаясь убедить себя в том, что он не одинок. Что у него есть семья.

– Отдай, – раздался обиженный голос Михримах Султан. – Нилюфер, хватит!

Султан Орхан, нахмурившись, взглянул в сторону девочек, которые едва ли не дрались из-за какой-то серебряной ложки.

– Я её первая увидела! – возмущённо ответила Нилюфер Султан, пряча ложку за спину и уворачиваясь от рук сестры, пытающейся её отобрать.

– Прекратите, – твёрдо произнёс повелитель, отчего девочки вздрогнули и испуганно повернулись к нему, а шехзаде Мехмет и шехзаде Махмуд перестали играть. – Что за поведение?

Нилюфер Султан неожиданно заплакала, хотя слёз не было. Остальные дети непонимающе смотрели на неё. Подойдя к отцу, она обняла его за шею, продолжая всхлипывать.

– Михримах всё отнимает у меня, – жаловалась она. – И дерётся. Папа, я не причём… И маму обманывает, во всём меня обвиняя!

– Неправда! – возмутилась Михримах Султан, не сознавая, что своим возмущением и злостью только подтверждает обвинения сестры. – Это Нилюфер всегда врёт маме и обижает меня!

Обняв Нилюфер Султан, повелитель тяжело и с укором взглянул на Михримах Султан.

– Михримах. Подобное поведение тебе не пристало. Нельзя обижать сестру и братьев. Если это повторится, я буду очень разочарован и распоряжусь вынести тебе наказание. Поняла?

Растерявшись, Михримах Султан несколько поникла, а после кивнула светловолосой головой. Посмотрев на Нилюфер Султан, она едва не разрыдалась от того, что та, находясь в объятиях повелителя, смотрит на неё и ехидно улыбается.

Альказ Бей, вошедший на террасу, разрядил возникшее напряжение.

– В чём дело? – спросил повелитель, поцеловав дочь в лоб и отпустив её.

– Пришла Гюльрух Султан.

– Зови. И пусть служанки уведут детей.

Когда Гюльрух Султан вошла на террасу и поклонилась сидящему на диване повелителю, служанки уводили четверых детей. Дождавшись, когда они уйдут, она подошла ближе и вежливо улыбнулась.

– Повелитель.

– Здравствуй, Гюльрух, – кивнул тот. – О чём ты хотела поговорить?

– Полагаю, вы будете разгневаны и возмущены тем, что я расскажу, но я думаю, что правда и справедливость должны торжествовать вне зависимости от того, сколько боли и разочарования приносят.

– О чём ты говоришь? – непонимающе нахмурился султан Орхан.

Гюльрух Султан сделала паузу, будто решаясь, рассказывать или нет, а после вздохнула, словно испытывая горечь от своего решения.

– Как известно, узнать, кто организовал нападение на экипаж Гюльхан Султан не удалось, – заговорила она. – И все, казалось, приняли это. Но мне случайным образом удалось узнать правду. Слуга Эсен Султан, имя которого я не могу назвать, не смог сохранить тайну султанши, когда я сказала, что слышала их разговор с Эсен Султан. Они говорили о том, что им следует быть осторожными, дабы никто не узнал, что в смерти Гюльхан Султан виновна Эсен Султан.

– Что?.. – недоуменно переспросил повелитель. – Эсен?

– Я понимаю, что вам трудно поверить в это, но… – поспешно продолжила Гюльрух Султан.

– Как ты смеешь обвинять её в подобном? – возмущенно прервал её султан Орхан и тут же приложил руку к груди в том месте, где располагалось сердце.

– Смею, потому как есть люди, готовые это подтвердить.

Нахмурившись, повелитель шумно выдохнул, так как сердечная боль отступила.

– И кто же эти люди? – недоверчиво спросил он, не понимая, почему до сих пор слушает обвинения в адрес своей законной жены. Может потому, что он давно сомневается в её бескорыстии? Интриги с организацией ухода Ариадны-хатун из гарема, а после интриги против Альказа Бея несколько пошатнули его доверие к ней, зародили в нём сомнения и мысли о том, что, оказывается, далеко не во всех словах Эсен Султан есть место правде.

– Рамзан Эфенди, – воодушевлённая тем, что повелитель стал слушать её, произнесла Гюльрух Султан. – Он – лидер разбойничьей группировки, которая и совершила убийство Гюльхан Султан. Причём наняла их Эсен Султан. Найдите его и…

– Довольно, – ответил султан Орхан, снова поморщившись от сердечной боли, резавшей его изнутри подобно лезвию кинжала. – Этого не может быть. Мне известно о вашей вражде с Эсен Султан. Из-за неё ты решила воспользоваться ситуацией и обвинить её, не так ли?

– Нет, не так, – возразила Гюльрух Султан. – Повелитель, поверьте! Я говорю правду. Эсен Султан – не та, за кого себя выдаёт. В ней не осталось ни бескорыстия, ни правдолюбия. Она плетёт интриги за вашей спиной, убивая членов вашей же семьи. Сначала Гюльхан Султан, а кто следующий? Ваши сыновья?

– Я велел тебе замолчать, – гневно процедил повелитель, с трудом поднявшись с дивана и медленно подойдя к султанше. – И впредь думай, что говоришь. Ты – член моей семьи, султанша и просто женщина, потому на этот раз я буду снисходителен. Но в следующий раз снисхождения не жди. Возвращайся в свой дворец.

Посмотрев на него исподлобья своими чёрными глазами, Гюльрух Султан поклонилась и покинула террасу.

– Альказ Бей!

Вскоре Альказ Бей явился на зов султана и, подойдя к нему, поклонился.

– Слушаю, повелитель.

– Немедленно разыскать Рамзана Эфенди. Есть предположение, что он связан с нападением на экипаж Гюльхан Султан. Найдите его и допросите. Поймайте всех его сообщников.

Проводив ушедшего Альказа Бея долгим взглядом тёмно-карих глаз, повелитель устало опустился на диван. Неужели он поверил, раз решил найти и допросить этого Рамзана Эфенди? Нет, но он должен был избавиться от этих терзаний и сомнений, закравшихся к нему в голову. Иначе они будут расти в нём, всё больше завладевая им и отравляя изнутри.

Топ Капы. Покои Карахан Султан.

– Махмуд, успокойся и поешь, – устало, но строго произнесла Карахан Султан, сидя за столом и трапезничая. Шехзаде Махмуд играл со всем, что брал в руки: столовые приборы, фрукты, салфетки. И заставить его нормально поесть, а тем более успокоиться было трудновыполнимой задачей. – Ты слышал, что я сказала?

Вздохнув, он виновато посмотрел на мать и неохотно принялся есть яблоко, с которым до этого играл.

Нурсан-хатун, до этого безуспешно пытавшаяся покормить шехзаде, благодарно улыбнулась Карахан Султан. Только она могла совладать со своим сыном, непослушным и полным энергии.

Вошедший в покои Зафер-ага улыбнулся посмотревшей на него султанше, и, подойдя, поклонился.

– Хорошие новости, моя госпожа.

Многозначительно посмотрев на Нурсан-хатун, Карахан Султан кивком головы указала ей на шехзаде Махмуда. Поднявшись из-за стола, Нурсан-хатун взяла за руку мальчика и увела его во внутреннюю комнату.

– Говори, – дождавшись их ухода, велела Карахан Султан. Сегодня она была облачена в платье из чёрного шёлка, дополненное золотыми украшениями и золотой диадемой с рубинами.

– Гюльрух Султан не нашла ничего лучше, кроме как просто обо всём рассказать повелителю. Я поспрашивал слуг, стоящих на султанской террасе, и они рассказали, что повелитель гневался и кричал, а после выгнал Гюльрух Султан. Казалось бы, он не поверил. Но после повелитель вызвал Альказа Бея. Думаю, он всё-таки отдал приказ найти Рамзана Эфенди, дабы во всём разобраться.

– Жаль, что его уже нет в Стамбуле. Повелитель не узнает больше, чем ему рассказала Гюльрух Султан. И тогда он не сможет избавиться от сомнений, которые уже завладели им. Если бы было иначе, он бы не отдал приказ разыскать разбойников, – довольно улыбнулась Карахан Султан. Поднявшись из-за стола, она подошла к настенному шкафу и достала из него небольшой мешочек, в котором что-то звенело. – Хорошая работа, ага. Ты многое сделал, чтобы эта интрига удалась.

Получив мешочек с золотом из рук султанши, Зафер-ага елейно улыбнулся и спрятал его за пазуху.

– Есть ещё новости?

– Касим-паша изменил своё мнение и известил меня о том, что не против встречи с вами, – ответил евнух, ухмыльнувшись. – Полагаю, ему понравился подарок.

Карахан Султан ухмыльнулась ему в ответ, вспомнив чучело змеи и муляж печати третьего визиря в её пасти. Угроза скрытая и вместе с тем весьма определённая.

– Извести его, что встреча состоится ближе к полудню в Мраморном павильоне. Ни к чему нам привлекать внимание.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Филиз Султан.

Этим утром за трапезой собралась вся семья, и, сидя в окружении сына, невестки и внуков, Дэфне Султан чувствовала умиротворение и счастье. Спустя долгие годы болезнь отступила, и, наконец, всё становилось на свои места.

Ранее необременительный разговор неожиданно коснулся смерти Гюльхан Султан, отчего за столом воцарилось некоторое напряжение.

– Поверить не могу, что с ней произошло нечто подобное, – печально вздохнула Дэфне Султан, покачав светловолосой головой, которую уже покрывала серебристая седина. – Она была порочной женщиной, но даже учитывая это она не заслуживала подобной участи.

– Как знать, – неопределённо ответил шехзаде Баязид, проведя рукой по своей бороде в задумчивости. – Она причинила множество горестей Селин Султан, вам, своей семье и даже повелителю. Действовала, не думая о последствиях. Эти последствия и стали её концом.

– Ты об её вражде с Эсен Султан? – спросила Филиз Султан, взглянув на мужа. – Думаешь, она таким образом отомстила ей за покушение на шехзаде Мехмета?

– Вполне вероятно.

– Я думаю, что нет, – мягко возразила Дэфне Султан, отчего её сын и невестка понимающе переглянулись между собой, так как знали, что султанша склонна видеть в людях хорошее и не замечать плохого. – Вряд ли Эсен Султан способна на такое. И я верю, что она остаётся такой же спокойной, открытой и добропорядочной, какой я её встретила много лет назад.

Шехзаде Баязид сменил тему, и в течение их разговора в опочивальню вошла Персея-хатун с подносом в руках, на котором несла кубки с шербетом. О шербете ранее распорядилась Филиз Султан.

Не прерывая разговора, шехзаде Баязид посмотрел на неё и, заметив это, Персея-хатун едва заметно улыбнулась. Подойдя к столу в том месте, где сидели шехзаде и Дэфне Султан, она наклонилась, отчего её длинные золотисто-русые волосы упали вперед и коснулись плеча и руки мужчины.

Шехзаде Баязид, почувствовав это, снова посмотрел на красивую служанку, и, не разрывая зрительного контакта, взял с подноса один из кубков с шербетом. Не замечая этого, Дэфне Султан и Филиз Султан, увлечённые разговором, проделали то же самое.

– Можешь идти, Персея, – с улыбкой велела Филиз Султан, взглянув на служанку.

Та ушла, и шехзаде Баязид вернулся к общему разговору. По окончании трапезы он вызвался проводить Дэфне Султан до её покоев, и, распрощавшись с женой и детьми, вместе с матерью вышел в коридор.

– Нет вестей от повелителя? – спросила Дэфне Султан, держась за руку сына и медленно шествуя вместе с ним по коридорам дворца.

– Нет, – ответил шехзаде Баязид. – Годы идут, а он всё не может выбрать между мной и Сулейманом.

– Трудно выбирать между своими детьми, – мягко возразила султанша. – Благо, закон Мехмеда Фатиха отменён, и ни одному из вас не грозит казнь. Благодарю Всевышнего за то, что повелитель сделал это.

– Вы всегда защищаете и оправдываете повелителя, – усмехнулся мужчина. – Его на это подтолкнула Эсен Султан, а он, насколько мне известно, как мог сопротивлялся.

– Мы – семья, что бы не делали и не думали друг о друге.

Некоторое время они шли молча, а когда подошли к дверям покоев Дэфне Султан, остановились и с улыбками посмотрели друг на друга.

– Валиде, есть просьба, – перед тем как развернуться и уйти воскликнул шехзаде Баязид.

– Всё, что угодно, – нежно улыбнулась Дэфне Султан.

– Подготовьте Персею-хатун. Этой ночью я хочу увидеть её у себя.

Не дождавшись какой-либо реакции и слов матери, мужчина развернулся и ушёл. Дэфне Султан растерянно и непонимающе смотрела ему в след.

Стамбул. Мраморный павильон.

Настороженный Касим-паша, подъехав к Мраморному павильону, спешился с коня и, оставив охрану, медленно направился внутрь. В здании царил полумрак и какая-то гнетущая тишина. Ступая по мраморному полу, он слышал лишь звук своих шагов и своё размеренное дыхание.

Войдя в холл, просторный и пустой, он огляделся и, наконец, увидел её. Женщина, высокая и стройная, неподвижно стояла возле окна, и солнечный свет освещал её красивое лицо и золотисто-русые волосы, струящиеся по плечам и спине. Она была облачена в чёрное шёлковое платье, сливающееся с полумраком у пола, куда не доходил свет из окна. Создавалось впечатление, что платье плавно переходило в темноту и было словно соткано из неё.

Не оборачиваясь и продолжая задумчиво смотреть в окно, она улыбнулась уголками губ, когда Касим-паша замер в нерешительности у порога.

– Касим-паша, – раздался голос Карахан Султан, обманчиво мягкий и вкрадчивый. – Рада, что вы всё же согласились на встречу.

– Мне было трудно отказаться, так как поутру я получил от вас посылку в виде чучела змеи, держащей в пасти муляж моей печати, – отозвался мужчина, подойдя ближе, но всего на несколько шагов.

Карахан Султан мягко рассмеялась, а после обернулась через плечо и, наконец, окинула мужчину взглядом ярко-зелёных глаз.

– Вы восприняли это как угрозу?

– Разве возможно иначе это воспринять? – хмыкнул Касим-паша.

– Это не угроза, а предупреждение, – ответила Карахан Султан, снова повернувшись к окну. – Не стоит становиться моим врагом. К сожалению, вы считаете себя им, не так ли?

– Судя по вашим действиям, султанша, и вы себя считаете моим врагом.

– Вы меня не знаете, чтобы судить о чём-то по моим действиям, – ухмыльнулась та, и, отойдя от окна, полностью повернулась к Касиму-паше. – Но я помогу вам узнать себя, сказав, что врагов у меня нет. Никто не видит во мне соперника. Никто не подозревает, на что я способна и что уже совершаю. Даже вы, паша, недооцениваете меня.

– Вы сами способствуете этому, – с толикой непонимания ответил Касим-паша. – В гареме как таковой власти не имеете и даже не стремитесь заполучить её. Не пытаетесь завладеть вниманием повелителя и стать кем-то большим, чем просто его фавориткой и матерью шехзаде. До этой встречи я полагал, что вы тихая и безамбициозная женщина, которая непременно затеряется в истории.

– Разумеется, способствую, – шире ухмыльнулась Карахан Султан, смотря на пашу так, будто он говорит очевидные вещи, но по своей глупости их не понимает. – И я уже объяснила, почему. У меня нет врагов, которые бы пытались мне в чём-то помешать или уничтожить меня. Я не отвлекаюсь на это, а сосредоточена на своих целях и их исполнении.

– Зачем вам я? – устало спросил Касим-паша. – В этом разговоре я не вижу смысла. Чего вы хотите, султанша?

– Чего я хочу? – переспросила она, изобразив задумчивость. Через мгновение на её лице снова расцвела ухмылка. – Всё.

Касим-паша сначала непонимающе нахмурился, а после хохотнул, будто услышал какую-то развеселившую его глупость.

– Я думал, что у вас более конкретные и, так скажем, реальные цели.

– Более чем конкретные и реальные. Многих из них я добилась, но для исполнения последующих целей мне понадобится помощь.

– И вы хотите, чтобы эту помощь оказал вам я, – закончил за неё Касим-паша. – Странно, учитывая то, что мы с вами считаем друг друга врагами, как уже выяснили ранее.

Карахан Султан ухмыльнулась, довольная тем, что сделала правильный выбор. Касим-паша был умен и красноречив, а значит, полезен.

– Как я уже говорила, мне не нужны враги. А если они появляются, я уничтожаю их, делая своими друзьями. Так что? Если вы согласитесь на моё предложение взаимопомощи, то получите возможность стать великим визирем, а я добьюсь своих целей и превращу эту возможность в реальность, причём с вашей же помощью.

Касим-паша некоторое время молчал, задумчиво рассматривая стоящую перед ним женщину, продолжающую ухмыляться.

– Я согласен.

Вечер.

Дворец санджак-бея в Амасье.

Узнав от Миршэ-калфы о том, что шехзаде Баязид распорядился подготовить её к ночи, Персея-хатун загорелась радостным предвкушением и самодовольством. Даже практически не прибегнув к наставлением сестры, она добилась всего, о чём та просила и о чём сама Персея-хатун мечтала.

Единственным, что её беспокоило, было то, как на всё это отреагирует Филиз Султан. Персея-хатун не то чтобы к ней привязалась. Она не знала причины этого беспокойства, но оно не оставляло её ни во время визита в хамам, ни при подготовке к ночи.

Служанки облачили её в красивое платье из зелёной ткани, подчёркивающее цвет её глаз, заплели золотисто-русые волосы и надели несколько простых украшений.

Когда они закончили, в комнату, где шли подготовки, вошла Миршэ-калфа, явно недовольная тем, что происходит.

– Идём, – велела она, когда они вышли в коридор.

– В покои шехзаде? – волнительно спросила Персея-хатун.

– Не так быстро, – усмехнулась Миршэ-калфа, посмотрев на неё. – Сначала предстанешь перед Дэфне Султан.

Непонимающе нахмурившись, Персея-хатун промолчала и всё же следовала за Миршэ-калфой. Когда они вошли в покои султанши, то девушка ощутила прилив волнения и страха, вызванного неизвестностью.

Дэфне Султан восседала на тахте и вышивала, но, посмотрев на Персею-хатун, отложила вышивку и степенно сложила руки на коленях. Её светлые волосы покрывала седина, а когда-то красивое лицо испещрили морщины, но в целом султаншу можно было назвать красивой. В ней виделись спокойная властность и изящество, напоминающие об её венецианском происхождении и образованности, полученной в богатой и знатной семье.

– Султанша, – поклонилась Персея-хатун.

– Мой лев пожелал, чтобы я отправила тебя к нему этой ночью, – произнесла та, спокойно рассматривая девушку. – Прежде я тебя не замечала, потому как привыкла не обращать внимания на слуг. Но ты приковываешь взгляд своей красотой и молодостью. Я понимаю, почему шехзаде Баязид выбрал тебя. Но не понимаю того, как спустя годы он смог увидеть кого-то, кроме Филиз Султан.

– Вы не позволите мне отправиться к шехзаде? – осторожно спросила девушка, не понимая причины этого разговора.

– Я не могу этого сделать. Всего лишь хочу предупредить. У моего льва уже есть семья. Её даровала ему Филиз Султан, став его женой и матерью его детей. К сожалению, у него есть гарем, и, как видишь, он всё-таки вспомнил о нём, но это не меняет одной истины. Его любовь – Филиз Султан. Ничто и никто этого не изменит. Теперь можешь идти.

Поклонившись, Персея-хатун в сопровождении Миршэ-калфы покинула покои, не зная, что думать и чувствовать после услышанного. После, представ перед шехзаде Баязидом, она обо всём этом благополучно позабыла.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Айсан Султан.

Айсан Султан казалось, что она возродилась из пепла и наконец-то зажила полной и счастливой жизнью. Возвращение сына Орхана и отобранного имущества, примирение с Сулейманом, после возвращение дочери Фюлане, а также весть об убийстве Гюльхан Султан – всё это делало её счастливой и свободной.