Текст книги "Возвышение падших (СИ)"
Автор книги: Marina Saltwater
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 52 страниц)
– Довольно! – её возглас эхом пробежался по затихшему гарему. – Ты не смеешь подобным образом отзываться о представительницах династии. Меня не волнует твой траур, Хюррем. Я не позволю осквернять память моих покойных матери и бабушки.
Фатьма Султан, услышав это, гордо улыбнулась и, изящно поднявшись во след племяннице, взяла её под руку.
– Идём, Гюльрух.
Женщины, сверкая одинаковыми чёрными глазами, степенно покинули гарем.
Гевхерхан Султан, резко схватив младшую сестру за руку, рассерженно посмотрела на неё.
– Прекрати, Хюррем! Ты уже со всеми успела поскандалить за эти дни. Что с тобой творится?
Та, снова вырвав руку из захвата сестры, подхватила подол своего чёрного платья в руки и надменно покинула гарем.
Гевхерхан Султан тяжело вздохнула, глядя ей в след. После она обернулась к мрачной Эсен-хатун и едва заметно улыбнулась ей.
– Не принимай близко к сердцу слова Хюррем Султан. Все мы сознаем, что ты не могла отравить Шах Султан.
– Благодарю, госпожа, – ответила та, вежливо склонив темноволосую голову.
Виновато взглянув на напряжённую Селин Султан и её маленькую дочь Фатьму, она также покинула гарем.
Эсен, Селин и Фатьма единовременно поклонились ей, а после переглянулись.
– Хюррем Султан от горя не знает, как спастись, – сочувственно прошептала Селин Султан, покачав темноволосой головой.
– Я понимаю Султаншу, – печально вздохнула Эсен. – Терять близких – очень болезненно. Она боготворила Шах Султан. Боль от этой потери навсегда останется в её сердце…
– Ты не по годам мудра, Эсен-хатун, – задумчиво подметила Селин, разглядывая беременную наложницу.
– За свои шестнадцать лет мне многое довелось пережить, Султанша. Моя мудрость исходит из трагедии моей жизни. С вашего позволения.
Почтенно поклонившись, она покинула гарем, вернувшийся к своему тихому перешёптыванию.
– А что с ней случилось? – провожая её взглядом, спросила Фатьма.
– Никто об этом не знает, моя красавица. Но, все наложницы, живущие в гареме, пережили свою трагедию. Рабство. Тебе повезло, Фатьма, что ты родилась госпожой. Всегда помни это и не забывай о достоинстве.
Топ Капы. Дворцовый сад.
Придерживая в руках подол своего длинного чёрного платья, Хюррем Султан спешно шагала по влажным дорожкам сада к карете, ожидающей её впереди. Дождь, пролившийся утром, увлажнил сухую почву и создал в прохладном воздухе аромат свежести и влаги. Вдыхая его, женщина чувствовала, как постепенно негодование и боль затухают в её груди.
– Хюррем! – раздался за её спиной женский голос. – Подожди.
Та, вздохнув, обернулась и увидела спешащую ей в след Гевхерхан Султан.
– Если хочешь, можешь какое-то время пожить в моем дворце, – поравнявшись с сестрой, предложила запыхавшаяся Гевхерхан. – Мы с тобой остались вдвоём… Вместе мы легче переживем этот траур. Пожалуйста…
– У меня есть свой дворец, – безразлично отрезала Хюррем. – И… Нет никаких “нас”. У тебя давно своя семья, Гевхерхан. Муж и дети. Да и мы никогда не ладили… Связью между нами были Валиде и Айше. Теперь их нет.
Гевхерхан, ловко поймав за руку уходящую Хюррем, остановила её и взглянула на неё со слезами на глазах.
– Не отворачивайся от меня. Ты тоже моя семья, Хюррем.
– Оставь меня, – холодно процедила та, вырывая руку и спешно забираясь в карету.
Гевхерхан Султан, наблюдая за тем, как удаляется карета, устало покачала темноволосой головой, утерев пролившуюся на щёку одинокую слезу.
Топ Капы. Покои Фатьмы Султан.
Солнце с приближением вечера опускалось за полоску горизонта, и в просторных покоях сгущался мрак. Служанки, расхаживая по опочивальне, разжигали свечи.
Фатьма Султан, сидя на тахте, спокойно наблюдала за тем, как Гюльрух рассерженно расхаживала по опочивальне, выглядя взволнованной.
– Что ты так разволновалась, Гюльрух?
Дождавшись, когда двери за ушедшими служанками закроются, Гюльрух Султан устало взглянула на свою тётю.
– Эта Хюррем посмела оскорбить вас, мою Валиде и бабушку Нурбану Султан. По-вашему, злиться мне не из-за чего?
Фатьма Султан снисходительно улыбнулась, покачав черноволосой головой.
– Если бы я реагировала на нелестные высказывания в сторону своей семьи подобно тебе, то целыми днями бы пребывала в злости и негодовании. Что тебе сталось от слов Хюррем? Веди себя достойно госпожи и проявляй благовоспитанность. Как видно, Шах Султан не потрудилась привить достоинство и воспитание своим дочерям, прорываясь к власти. Будь мудрее.
Гюльрух Султан от её умиротворяющих слов тепло улыбнулась и села рядом с ней на тахту, расправив юбку чёрного платья.
– Вы хотя и сёстры с моей Валиде, но так не похожи друг на друга… – произнесла она, задумчиво рассматривая степенную тётушку. – Она бы вместо того, чтобы со спокойным достоинством покинуть гарем, ввязалась бы в ссору и заставила эту Хюррем пожалеть о сказанном.
– Эсмехан всегда была самой вспыльчивой из нас, четырёх сестёр, – улыбнулась Фатьма Султан, кивнув в знак соглашения. – Это она унаследовала от нашей Валиде, Нурбану Султан. Но, за это обе расплачивались весьма болезненными лишениями. Надо быть умнее. Пусть враги остаются в неведении относительно того, враги они или друзья. Не зная, чего ожидать, они не смогут ничего предпринять. Лишь спокойные, мудрые люди добиваются своего, избегая боли, лишений, ненависти и врагов. Взгляни на Эсен-хатун. Она мудро молчит в ответ на оскорбления, на похвалу отвечает лишь улыбкой, ни с кем не конфликтует. Это помогло ей стать фавориткой султана, и, возможно, если она родит сына, Султаншей. Если она продолжит в том же духе, то без борьбы и крови на руках окажется на вершине власти.
– На вершине власти? – насмешливо переспросила Гюльрух. – Не смешите меня, госпожа… Она не способна добиться чего-то без покровительства Шах Султан, отчего-то прикипевшей к ней. Хюррем, как видно, намерена после смерти своей матери занять её место. Она её раздавит.
– Сила Эсен-хатун в том, что ей удается, как ты выразилась, заставить нужных людей “прикипеть” к ней, – ухмыльнулась Фатьма Султан. – Шах Султан и наш Повелитель столь сильно привязались к ней, что готовы были даровать ей всё то, что она пожелает. Кто ещё из фавориток-рабынь жил в отдельных покоях, как госпожа, получал столь огромное жалованье и купался в таком обожании? Даже в гареме наложницы, которые практически с ней одного статуса, уважают её. А чего добьется Хюррем своими истериками, обвинениями окружающих во всевозможных грехах и надменностью?
Гюльрух Султан задумчиво промолчала, осознавая услышанное.
– Ты оказалась в Топ Капы потому, что тебе больше некуда было идти, – тем временем продолжала Фатьма Султан. – Я оказалась здесь, чтобы помочь тебе пережить утрату. Но, в этом мире нет места случайностям. Значит, зачем-то мы оказались здесь, в резиденции османской династии, и в подобное траурное время, когда гарем остался без власти, а султан без влиятельной советницы-сестры, заменявшей ему Валиде Султан. И, думаю, мы должны выступить на стороне Эсен-хатун.
– Что?.. – ошеломлённо переспросила Гюльрух, округлив свои чёрные глаза. – Султанша, но…
– Это самый рациональный ход, Гюльрух, – не желая слушать возражения, перебила её та. – Пока мы в Топ Капы, то можем повлиять на ход событий, истории. Если к власти в этом дворце встанет Хюррем Султан, то нам ничего хорошего ждать не придётся. Эсен-хатун, конечно, в силу молодости и своего статуса, управляющей гарема не станет. Но, рано или поздно, это произойдет. После смерти Шах Султан она осталась единственной женщиной в Топ Капы, что имеет влияние на Повелителя. Она, несомненно, этим воспользуется. Поэтому, когда придет её черед, мы должны быть её друзьями, а не врагами. Да и Эсен, будучи весьма мудрой женщиной, не отклонит наше сотрудничество. Ей нужна помощь представителей династии на данный момент. И мы её окажем, дабы определить своё будущее в положительном русле.
– Но, если мы не позволим Хюррем стать управляющей гарема, а Эсен не назначат, то кто ею станет?
– Ты, кажется, позабыла о первой жене султана – Селин-хатун. Мы поддержим её, так как она весьма маловлиятельна и миролюбива, одна против натиска Хюррем не выстоит. С нами будет и Эсен-хатун, так как одну её оставлять нельзя по той же причине. Когда придёт время, Селин беспрепятственно уступит власть Эсен, и тогда всё сложится так, как мы и желали. Да и в гареме, наконец, воцарится мудрая и спокойная женщина. Всем это лишь во благо, согласна?
– Хюррем, увидев, что мы выступили против неё вместе с Селин-хатун и Эсен-хатун, поймет, что она – наш враг, – растерянно проговорила Гюльрух. – А вы сказали…
– Мы будем вести себя так, будто придерживаемся нейтралитета, – степенно объяснила Фатьма Султан. – Открыто враждовать с ней не будем. Останемся в тени. Нам бы лишь задержаться в Топ Капы подольше…
– И как это сделать?
– Думаю, Эсен-хатун нам и поможет. Также моё предложение станет началом нашей взаимовыгодной дружбы. Лишь она в силах уговорить Повелителя позволить нам остаться в Топ Капы ещё на некоторое время.
Фатьма Султан и Гюльрух Султан, довольно улыбнувшись, соприкоснулись взглядами пронзительных и глубоких, словно беспросветная ночь, глаз.
Топ Капы. Покои Эсен-хатун.
Во мраке подступающего вечера Эсен-хатун, положив руки на свой растущий живот поверх траурного чёрного платья, задумчиво и меланхолично смотрела в окно, выходящее в увядающий сад.
Кончина Шах Султан стала для неё сродни тому потрясению, которое она испытала, когда её родная мать, Евперсия, скончалась на её руках. Отчего же Всевышний заставил её пережить подобное снова? Смерти, будто какое-то проклятье, настигало тех, кто был ей дорог. Если и с Повелителем что-то случится, она этого уже не сможет стерпеть…
Двери со скрипом распахнулись, и, обернувшись в их сторону, Эсен напряглась, увидев входящую Фатьму Султан.
Поднявшись, Эсен почтенно ей поклонилась, слегка недоуменно смотря на степенную госпожу.
– Султанша. Чем обязана вашему визиту?
Фатьма Султан не торопилась с ответом, осматриваясь в покоях. Спустя мгновение она одобрительно кивнула, и её чёрные волосы блеснули в желтоватом свечении зажжённых свеч.
– Хорошие покои. Повелитель очень ценит тебя, раз, несмотря на твой статус, позволил тебе в них жить.
– Я ценю его благосклонность превыше всего, – ответила Эсен, стараясь разгадать намерения госпожи, приведшие её к ней.
– И правильно делаешь… Ты – мудрая девушка, Эсен. Я поняла это сразу, как только увидела тебя.
Эсен настороженно смолчала, ожидая продолжения.
– После трагичной гибели Шах Султан в гареме ты осталась единственной женщиной, имеющей влияние на нашего Повелителя, не так ли? – издалека начала Фатьма Султан, пронзая наложницу своими чёрными глазами.
– Я никогда не стану пользоваться этим, госпожа.
– Рано или поздно придётся, иначе в гареме ты не выживешь, – ухмыльнулась та. – Всё здесь основывается на любви султана. Даже жизнь ребенка, которого ты носишь, будет зависеть от этого.
Эсен-хатун, внимая её мрачным, но мудрым словам, нахмурилась.
– Что вы хотите этим сказать?
Фатьма Султан, умело сплетая свои мудрые слова во вдохновляющую речь, рассказала ей о своих планах насчёт скрытого противостояния с Хюррем Султан, а также относительно псевдо-поддержки Селин Султан и выдвижения её на пост управляющей гарема.
– Я не желаю участвовать в гаремных интригах, госпожа, – терпеливо выслушав её, уклончиво ответила Эсен. – Вы, конечно, весьма радужно обрисовали моё будущее, возможное при условии, если я приму ваше сотрудничество, но…
– Что тебя не устраивает? – перебила её Фатьма Султан, слегка нахмурившись. – Если Хюррем придёт к власти в гареме, то тебе и твоим детям придётся не сладко… Неужели ты готова пожертвовать благополучием собственных детей ради своего желания остаться в стороне от интриг? Тем более, я не предлагаю тебе ничего, что способно очернить тебя в глаза Повелителя.
– Вы поможете мне стать управляющей гарема, отодвинув Хюррем Султан и Селин Султан, – задумчиво проговорила Эсен. – Это дорогого стоит… Чего вы хотите взамен, госпожа?
Фатьма Султан ухмыльнулась, осознав, что девушка и вправду мудра, раз осознала, что это предложение – не дар, а взаимовыгодная “дружба”.
– В будущем я и Гюльрух Султан останемся твоими друзьями, и ты, надеюсь, не поскупишься на вознаграждение за столь ощутимую поддержку в гареме. На настоящий момент мне нужно, чтобы ты уговорила Повелителя позволить нам остаться в Топ Капы. Также предложила ему на освободившийся пост управляющей Селин-хатун и рассказала о том, как ведёт себя Хюррем по отношению к тебе и представителям династии.
Эсен-хатун замолчала, раздумывая над предложением. В этот момент, не дав ей возможности ответить, двери в покои распахнулись, и вошел мрачный Орхан.
Увидев его, женщины поклонились. Поймав многозначительный взгляд Фатьмы, Эсен едва заметно кивнула, молча принимая предложение.
Довольно улыбнувшись, черноволосая госпожа распрямилась из поклона.
– Фатьма Султан? – изумлённо спросил Орхан, приблизившись к ним. – Не ожидал увидеть вас в этих покоях…
– Отчего же? – тепло улыбнулась та. – Мы с Эсен неплохо ладим. С вашего позволения.
Почтенно поклонившись, Фатьма Султан степенно покинула опочивальню. Орхан, проводив её долгим взглядом, повернулся к мрачной Эсен.
– Это правда?
– Да, господин, – отозвалась Эсен, чувствуя себя виноватой из-за того, что ей приходится врать. Но, как сказала Фатьма Султан, от этого порой может зависть и жизнь её детей. – Она – приятная и доброжелательная женщина.
Орхан, понимающе кивнув черноволосой головой, подошёл ближе к худощавой девушке и поцеловал её в лоб.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался он, придирчиво оглядывая её бледное лицо. – Надеюсь, ни в чём не нуждаешься?
– Всё хорошо, господин, – через силу улыбнулась Эсен.
– Достаточно, – усмехнулся султан. – Когда мы одни, можешь звать меня по имени.
Эсен виновато опустила серо-голубые глаза и, улыбнувшись, Орхан нежно прикоснулся ладонью к её щеке.
– Ты бывала в библиотеке? – опустившись на тахту, поинтересовался Орхан. Эсен, сев рядом с ним, уже в привычном жесте положила руку на живот. – Зафер-ага отчитывался, что едва ли не каждый день сопровождает тебя туда.
– В твоей библиотеке столько книг… Я увлеклась чтением, но порой я не в силах прочитать написанное, так как всё ещё плохо знаю турецкий язык.
– Не проблема, – пожал широкими плечами султан. – Я прикажу, чтобы с тобой занимались учителя.
– Благодарю, – в изумлённой благодарности пролепетала Эсен.
– В гареме без покровительства Шах Султан дела как обстоят? – помрачнев при упоминании умершей сестры, спросил Орхан. Его тёмно-карие глаза блеснули тоской, но в целом он выглядел невозмутимо.
Эсен-хатун тихо вздохнула. Нахмурившись, Орхан нежно прикоснулся к её костлявому плечу.
– Мы все очень переживаем смерть госпожи… – проговорила темноволосая наложница, обратив серо-голубые глаза к хмурому султану. – Фериде-калфа пока справляется со всеми делами, но без управляющей для неё это с каждым днем становится непосильной задачей.
– Ты права, – задумчиво качнул головой Орхан, даже не подозревая, что попросту становился марионеткой в любимых руках. – Я подумывал над тем, кто бы смог заменить мою сестру на этом посту. Хюмашах Султан была на этой должности, но показала, что неспособна с нею справиться. Остаются лишь дочери Шах Султан. Быть может, Хюррем Султан.
Эсен, услышав эти слова, напряглась. Султан, проницательно заметив это, повернулся лицом к ней.
– Ты не согласна?
– Моё мнение мало, что значит, но если тебе интересно… Хюррем Султан сломлена смертью Шах Султан и Айше Султан. На поминках она обвиняла меня в том, что я отравила госпожу, после оскорбила Фатьму Султан и Гюльрух Султан. Она вне себя от горя… Её, кроме скорби, больше ничего не интересует.
– Тебя обвиняла? – с толикой непонимания и возмущения переспросил султан.
– Это не важно, Орхан, – уклончиво ответила Эсен.
– Тогда кто, по-твоему, должен занять пост управляющей гарема? – задумчиво спросил он, искренне желая знать её мнение.
– Быть может, Селин Султан? – как бы невзначай предположила темноволосая наложница, качнув костлявыми плечами. – Она – твоя первая жена, Султанша, мудрая и взрослая женщина.
– Я о ней и не подумал… Возможно, ты права.
Эсен-хатун, вздохнув, решила, что более этот разговор продолжать не стоит, и нежно прижалась к широкому плечу Орхана. Тот, тепло улыбнувшись, приобнял её одной рукой.
– Непривычно проводить ночи без тебя…
– Родишь мне ребёнка, и всё станет, как прежде, – произнёс Орхан, говоря это больше для себя самого, нежели для неё. – Если тебе одиноко, то можешь оставаться в моих покоях.
– Возможно ли это? – изумилась Эсен, оторвав голову от его плеча. – Согласно правилам гарема…
– Я учиняю правила во всём мире, Эсен. Если я сказал, что это возможно, значит, это возможно, – коротко поцеловав её в губы, проговорил султан и поднялся с тахты. – У меня есть некоторые дела, поэтому я ухожу. Но, к ночи я буду ждать тебя.
Орхан, не сдержав внутреннего порыва, снова поцеловал в лоб поднявшуюся следом за ним Эсен, а после, улыбнувшись, ушёл. Наложница поклонилась с любящей улыбкой на бледном лице.
Двери со скрипом закрылись. Эсен, нахмурившись, осознала тяготу лжи любимому человеку, но во имя будущего своих детей. Если она не поддержит Фатьму Султан, то та станет её противницей. Она была права в том, что Эсен осталась без необходимой поддержки в гареме. Ей нужна ложь, интриги и власть, иначе она и её дети не выживут в этом адском гареме. Наверно, к осознанию этого приходила каждая рабыня-наложница, потому каждая из них и начинала борьбу за влияние. Но, Эсен не хотела быть одной из многих. Ей хотелось изменить эти варварские устои османского двора, но она сомневалась, хватит ли у неё на это сил и ума.
Комментарий к Глава 15. Печальное время
Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким – https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem
========== Глава 16. Новое и старое ==========
Вечер того же дня.
Дворец Хюррем Султан.
Облачённая в траурные чёрные одежды, Хюррем Султан, стоя у окна в своих покоях, пустым и меланхоличным взглядом вглядывалась в дебри увядающего сада. Её силуэт казался какой-то тенью, угасающей и бледнеющей. В своей скорби по обожаемой матери и сестре, из-за смерти которой она чувствовала нестерпимую вину, Хюррем Султан позабыла о любви. Та отступила, отошла в сторону, но, к сожалению или счастью, не исчезла.
Саасхан-калфа, вошедшая в покои, поклонилась. Её слова о том, что прибыл Альказ Бей, глухо и далёко, словно сквозь толщу воды, донеслись до мрачной госпожи.
Хюррем Султан, растерянно обернувшись к распахнувшимся дверям, наблюдала за тем, как не меньше неё мрачный Альказ вошёл в её опочивальню. Саасхан-калфа ушла, оставив их наедине.
Вспыхнув негодованием, темноволосая госпожа полностью повернулась к Альказу Бею.
– Что ты здесь делаешь?!
– Простите, госпожа, что посмел прибыть в ваш дворец и предстать перед вами, – отозвался Альказ, подняв на неё свои жгучие чёрные глаза.
– Что подумает мой муж, когда узнает, что я была с тобой наедине в своих личных покоях? – негодовала Хюррем Султан, стараясь не поддаваться воздействию этого взгляда. – Уходи!
Альказ Бей, с какой-то болезненной и тяжелой страстью посмотрев на неё, импульсивно приблизился и упал ей в ноги. Его смуглая рука сжала между пальцев скользящий мягкий шёлк одеяния госпожи.
– Не могу… Я не могу, госпожа, перестать думать о вас.
Хюррем Султан, вопреки чувствам, вызванным его словами, отпрянула, спешно вырвав своё платье из захвата его пальцев.
– Лучше бы ты думал о своей жене! Из-за нас она покинула этот мир. Ты отверг её из-за меня, и она не выдержала этого… Айше же так сильно влюбилась в тебя, Альказ.
Тот неохотно поднялся с колен, тяжело дыша. Его чёрные глаза горели виной и даже каким-то отчаянием.
– Я не предполагал, что мой отказ консуммировать брак обернётся подобным.
Хюррем Султан, чувствуя приближение слёз, наполнивших её тёмно-карие-глаза, горько покачала темноволосой головой.
– Это ты виноват… – раздался её тихий шёпот. – Уходи… Уходи!
Альказ Бей, будто не слыша её, недвижимо стоял на месте, тяжело наблюдая за метаниями любимой женщины. Она негодующе толкнула его руками в широкую грудь, толкая тем самым к дверям и прочь от себя, но Альказ схватил их и принялся целовать.
Не сдержав ответного сердечного порыва, Хюррем Султан растаяла под его поцелуями и покорилась им. Альказ Бей, горя во власти своих чувств, начал горячо целовать её шею.
В этот миг, напугав обоих, двери со скрипом распахнулись. В покои вошёл Ферхат-паша. Разгорячённые и взлохмаченные Хюррем Султан и Альказ Бей спешно отскочили друг от друга.
Ферхат-паша, озадаченно оглядев их, отчего-то горько усмехнулся.
– Альказ Бей, уходите, – хрипло произнесла Хюррем, отвернувшись к окну и сжав себя руками. Её грудь тяжело вздымалась в отступающей страсти.
Тот, почтенно поклонившись госпоже, ушёл, обменявшись тяжелым взглядом с Ферхатом-пашой в дверях.
Едва двери за вышедшим мужчиной закрылись, в опочивальне воцарилась гнетущая тишина. Хюррем Султан, пригладив свои тёмные волосы, не смела поворачиваться к мужу.
Ферхат-паша, некоторое время помолчав, грузно сел на тахту и отчего-то хохотнул.
– Что вас рассмешило? – напряжённо проговорила Хюррем, покосившись на него.
– Собственная наивность, – ответил тот, но в голосе его чувствовалась горечь. – Я полагал, что вы нуждаетесь в моей поддержке в такой трудный для вас момент, но вы, оказывается, нашли её в другом мужчине.
Хюррем Султан, наконец, обернувшись, возмущённо взглянула на него. В груди же её пылало желание спасти себя.
– Что вы такое говорите, паша?!
– Не нужно отрицать, госпожа, – снисходительно отозвался её супруг. – Я всё видел и всё понял. Теперь мне стало ясно, почему вы отвергали меня. Ваше сердце принадлежало Альказу Бею, не так ли?
– Если вы ещё раз посмеете упрекнуть меня в супружеской неверности, я клянусь, что вы пожалеете. Оставьте меня!
Ферхат-паша, усмехнувшись словам жены, тяжело поднялся с тахты и ушёл, оставляя её наедине со своими переживаниями.
Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.
Когда в изысканные и просторные покои, погружённые во мрак подступающей ночи, вошла наряженная Филиз-хатун, Дэфне Султан и Айше Султан, до этого сидящие на тахте и разговаривающие, повернули к ней свои головы.
Увидев счастливую Филиз-хатун, между пальцев которой блестел шёлковый фиолетовый платок, Низис-хатун, сидя у ног своей госпожи, недовольно и завистливо нахмурилась.
– Слуги постарались на славу, – с одобрением произнесла Дэфне Султан. – Ты прекрасна, Филиз.
– Благодарю, госпожа, – пролепетала та, смущённо улыбнувшись.
Айше Султан молчала, заинтересованно наблюдая за ними.
– Прикажете проводить Филиз-хатун в покои Шехзаде Баязида? – спросила Миршэ-калфа, стоящая рядом с наложницей.
– Да.
Почтенно поклонившись, калфа и наложница покинули опочивальню.
– К добру ли? – с изумлённой улыбкой на лице спросила Айше Султан. – Даруете этой наложнице путь к власти, госпожа.
– Нет, Айше, – ответила Дэфне Султан, отрицательно качнув светловолосой головой. – Я дарую ей счастье, которого она никогда не знала. Да и мой Баязид в свои года должен иметь наследника… Дай Аллах, Филиз понравится ему.
– Дай Аллах. С вашего позволения, госпожа, я бы хотела вернуться в отведенные мне покои. Ранним утром мы отправимся в мечеть султана Баязида, так что следует выспаться.
– Ступай.
Стамбул. Дворец Хюмашах Султан.
Восседая в своих покоях на тахте, Хюмашах Султан, сверкающая в свете зажжённых свеч в переливающемся серебристо-сером платье, терпеливо учила дочь Хафсу Султан вышивать.
За этим занятием она могла отвлечься от своих душевных переживаний, связанных с новым замужеством и запутанными ощущениями, этим вызванными.
Хадижа-калфа, также вышивая, сидела на широкой подушке у ног своей госпожи, изредка поглядывая на них.
– Осторожнее, Хафса, – произнесла Хюмашах Султан, когда та неосторожно схватила иголку. – Не уколись.
Хафса Султан недовольно нахмурилась и, вздохнув, отложила вышивку в сторону.
– Не хочу больше вышивать, мама.
– Чего же ты хочешь, моя госпожа? – улыбнулась та, погладив её по русоволосой голове.
– Ты говорила, что мы поедем к Осману, Абдуррахману и остальным.
Хюмашах Султан, устало вздохнув, мимолётно переглянулась с Хадижой-калфой.
– Говорила. И в скором времени мы обязательно навестим всех твоих братьев. Обещаю.
Хафса Султан, поджав губы, будто вынужденно взяла в руки вышивку и снова попыталась сделать стежок на белой ткани платка.
Хадижа-калфа, взглянув на свою госпожу, покачала черноволосой головой.
– До сих пор не могу поверить, госпожа, что Шах Султан – мертва.
– Жаль её… – мрачно отозвалась Хюмашах. – Но, так распорядился Всевышний. Да покоится она с миром.
– Что же теперь с гаремом будет?
– Мне нет дела до этого. Гарем и власть остались позади… Больше не хочу ввязываться в эту кровавую женскую войну.
Прервав их, двери, ведущие в опочивальню, распахнулись, и, вежливо улыбаясь, вошёл статный Феридун-паша в тёмно-синем кафтане. Сняв чалму, он явил свои иссиня-чёрные волосы.
– Султанша.
Хюмашах Султан, обратив на него свои льдисто-серые глаза, приветственно кивнула.
– Добро пожаловать, паша.
Феридун-паша, тепло взглянув на маленькую Хафсу Султан, испуганно смотрящую на него, медленно приблизился к ней с мягкой улыбкой на лице.
– Здравствуйте, госпожа.
Хафса Султан испуганно взглянула на мать, схватив её за руку. Та тепло рассмеялась, а Хадижа-калфа едва заметно улыбнулась.
– Прекрати, Хафса. Султанша должна быть учтивой и воспитанной.
– Здравствуйте, – едва слышно проговорила она, бросив взгляд на пугающего мужчину.
Феридун-паша, кивнув ей, достал из-за пазухи небольшой тканевой сверток, который, развернув, протянул смущённой девочке. В его смуглой ладони лежала маленькая брошь в форме летящей бабочки, украшенная розовым кварцем.
– Это мой подарок вам, госпожа.
Хюмашах Султан, наблюдая за этим, непривычно для самой себя и окружающих, тепло взглянула на мужа.
– Ну же, Хафса. Прими подарок. Не правда ли очень красивая брошь? Ты же так любишь бабочек!
Хафса Султан несмело взяла брошь с руки Феридуна-паши и рассмотрела её. Её мать, взяв её из рук дочери, приколола драгоценную брошь к воротничку её розового платья.
– Иди, прогуляйся с Хадижой на террасе.
Хадижа-калфа, поднявшись с подушки, взяла довольную Хафсу Султан за руку и спешно увела её на затемнённую террасу.
Проводив их долгим взглядом, Хюмашах Султан поднялась с тахты и, расправив полы своего серебристо-серого одеяния, встретилась глазами с мужем.
– Как обстоят дела в совете? – спросила она только для того, чтобы что-то сказать.
– Неплохо, – ответил Феридун-паша, пожав широкими плечами. – Ферхат-паша оказался рассудительным человеком, что на руку государству. Но, супруг покойной Шах Султан, Мустафа-паша, не оправдал моих ожиданий.
– Чем же он вас разочаровал?
– Недалёкий и суетной мужчина. Для второго визиря излишне поспешен в действиях и словах, чем часто вызывает гнев Повелителя и великого визиря.
Хюмашах Султан понимающе кивнула. Прислушиваясь к своим ощущениям, она сознавала, что совершенно по-иному чувствует себя женой Феридуна-паши, чем чувствовала себя женой Ахмеда-паши.
Феридун – полная противоположность Ахмеда. Он лебезил и был влюблённо-учтивым с ней, а не она с ним, как в случае со властным и жёстким Ахмедом. Хюмашах больше не чувствовала себя в “оковах ревности и страсти”. Она была свободна.
– Я, верно, пропустил вечернюю трапезу? – вырвал её из раздумий муж своим голосом.
– Пропустили.
Вздохнув, мужчина увидел на шее госпожи подаренный им сапфировый медальон в виде летящей птицы.
– Рад, что вам понравился мой подарок, госпожа.
Хюмашах Султан слегка смущенно улыбнулась, прикоснувшись к медальону бледными пальцами.
– Вы нас с Хафсой Султан осыпаете подарками, паша. Вы, верно, уже потратили целое состояние…
– Не подумайте, что я пытаюсь снискать вашего расположения, – отозвался Феридун-паша. – Я только желаю, чтобы вы знали как важны для меня вы, госпожа, и все ваши дети.
Мягко взяв её руку, Феридун-паша почтенно поцеловал её. Хюмашах Султан, ощущая прикосновение губ к её коже на руке, улыбнулась. Постепенно её ледяное сердце таяло…
Греция, остров Скирос.
Темноволосая женщина, сидящая на краю прямоугольного стратегического стола, внимательно и задумчиво рассматривала разложенную на нём карту. В тёмный шатёр, раздвинув занавесь, вошла воинственная Эдже.
На ней было всё то же походное одеяние, состоящее из тёмных тканевых штанов, заправленных в высокие кожаные сапоги, длинной красной туники и кожаного жилета поверх неё.
Рейна Дориа, оторвавшись от карты и взглянув на вошедшую племянницу, коротко улыбнулась.
– Выглядишь устало.
– Так и есть… – выдохнула Эдже, подходя к стратегическому столу и бросая взгляд на карту. Деревянные фигурки в виде кораблей были расставлены вокруг острова Скирос. – Деметрий руководит военной подготовкой твоих воинов, а я вынуждена заниматься обустройством лагеря. Столь много золота тратится на то, чтобы прокормить, одеть и экипировать их всех.
– Это – моё золото и я вполне могу себе позволить подобные растраты, – ухмыльнулась Рейна.
Эдже благоразумно промолчала, взглянув на тётю. Рейна вернулась к своему занятию, рассматривая расставленные на карте стратегические корабли, изображающие двойную круговую позицию.
– Ты права в том, что подобная круговая позиция обеспечит некоторую непробиваемость строя и значительно уменьшит риск потери кораблей, которых у нас и так мало. Именно этого и не хватает морской науке – свежего взгляда и женского коварства.
Слушая её, Эдже довольно улыбнулась. Она чувствовала гордость из-за того, что, наконец, её упорные тренировки и попытки изучить морскую и военную науки начали приносить плоды.
– Ты столь изменилась, Эдже… – задумчиво оглядев племянницу своими изумрудно-зелёными глазами, произнесла Рейна. – Таковой ты и должна была быть, если бы злой рок не разлучил нас. Твоя мать, Ингрид, должна была остаться со мной в Генуе, но вмешался твой влюблённый отец и увез её в свой рабский дом, где её и убили. Но, Всевышнему угодно, чтобы мы были вместе. Ты и я. Нам будет принадлежать не только Генуя, но и вся Европа.
– Мне бы твою уверенность… – неуверенно проговорила Эдже. – Сомневаюсь, что наш флот из двадцати пяти кораблей выстоит против мощного флота Генуи. Что уж говорить о целой Европе…
– Я уже говорила, что в войне главное не сила, а ум. Мы ещё возьмем своё в этом мире, Эдже. Кровью, если понадобится. Я гадала, и судьба предсказывает, что я выиграю войну.
