Текст книги "Возвышение падших (СИ)"

Автор книги: Marina Saltwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 52 страниц)

– По прибытии в Амасью передай моё почтение Дэфне Султан, – мягко улыбнулась Эсен, ко всеобщему удивлению.

– Непременно, султанша, передам.

Филиз-хатун, видимо, не зная, о чём ещё говорить, поклонилась и отправилась прогуливаться по веселящемуся гарему. Фатьма Султан и Гюльрух изумлённо покосились на Эсен.

– Почтение? – усмехнулась Фатьма Султан. – Пристало ли? Вы в равном положении.

– Дэфне Султан старше меня на несколько десятков лет, – вежливо возразила Эсен. – Так что нет, не в равном. Я не ищу ни с кем ссор. Добрые слова мне говорить не тяжело, если это помогает мне сохранять мир с окружающими.

Фатьма Султан, улыбнувшись её словам, одобряюще кивнула. Фериде-калфа, вошедшая в гарем, увидела, как её подозвала Эсен Султан и поспешила подойти к султаншам.

– Слушаю, султанша.

– А где Селин Султан? – спросила Эсен, которая не видела ту с самого утра.

– Насколько мне известно, она в своих покоях, – осторожно ответила Фериде-калфа. – Не думаю, что она присоединится к веселью.

– Отчего же нет?

– Повелитель лишил её должности управляющей и приказал покинуть покои Валиде Султан. Она тяжело это переживает.

Эсен Султан и Фатьма Султан напряжённо переглянулись между собой.

– Известно ли тебе, что стало причиной такого решения повелителя, калфа?

– Селин Султан не справилась со своими обязанностями, – неопределённо ответила та, и, поклонившись, ушла.

Фатьма Султан вдруг улыбнулась, смотря на напряжённую Эсен.

– Пришёл твой черёд, Эсен. Никого другого повелитель не может назначить на должность управляющей гарема.

– Не уверена, что готова принять на себя эти обязанности, – отозвалась та, задумчиво взглянув на двери покоев Валиде Султан.

– И зря. Ты готова. Аллах милостив к нам. Всё выходит так, как мы и планировали.

Дворец Гевхерхан Султан.

Горько плача, Хюррем Султан обняла за плечи сестру Гевхерхан Султан, которая мягко поглаживала её по длинным тёмно-каштановым волосам.

– И что теперь делать? – отчаянно прошептала Хюррем ей в плечо. – Я годами ждала его возвращения, чтобы попросить об этом…

– Не лей слёзы, – тепло воскликнула Гевхерхан. – Всё наладится.

Хюррем Султан, вдруг отпрянув от сестры, импульсивно вскочила с тахты. Её тёмно-карие глаза вспыхнули негодованием.

– Ничего не наладится! Видимо, суждено мне всю жизнь прожить рядом с этим недалёким стариком… Мне придётся вернуться во дворец и видеть его самодовольство, вызванное тем, что мне не удалось добиться развода.

– Ферхат-паша никогда не станет насмехаться над тобой, – осадила её Гевхерхан. – Он любит тебя.

– И слышать об этом ничего не желаю! – вскрикнула Хюррем, раздражённо сверкнув глазами.

Гевхерхан Султан, тяжело вздохнув, покачала темноволосой головой.

– Быть может, Альказ Бей остыл к тебе во время военного похода? Всё-таки прошло несколько лет… Не стоит обрывать всю свою жизнь из-за него.

Хюррем Султан промолчала, раздражённо взглянув на старшую сестру, и спешно покинула покои.

Ночь.

Топ Капы. Султанские покои.

Тепло улыбаясь, в султанскую опочивальню, погружённую во мрак наступившей ночи, степенно вошла Эсен Султан. Нежно-голубой шёлк её платья струился по стройному телу и переливался в желтоватом свечении свеч. Оглядевшись, она не увидела султана.

Выйдя на залитую призрачно-голубым лунным светом террасу, Эсен Султан вздохнула. Положив руки на перила, Орхан задумчиво вглядывался во тьму ночи. Бесшумно подойдя к нему со спины, она обхватила его руками. Орхан, почувствовав её руки на себе, улыбнулся.

– Властелин, – прошептала наложница, отпуская его и становясь рядом.

Орхан обернулся к ней лицом и вгляделся в её серо-голубые глаза, смотрящие на него с позабытой в военном походе теплотой.

– Эсен.

Прикоснувшись смуглой ладонью к её впалой щеке, султан оставил поцелуй на её губах, а после приобнял её.

– Годами я мечтала о том, чтобы оказаться в ваших руках, – припав к его широкой груди, мерно вздымающейся при дыхании, сказала Эсен.

– И я тосковал по тебе. Сколько бы писем не отправил, не мог избавиться от тоски в сердце.

Слегка отстранившись, Орхан вновь провёл ладонью по её улыбающемуся лицу и в этот раз отчего-то нахмурился.

– Что такое? – насторожилась Эсен.

– Ты изменилась…

– Нет, господин, – снова заулыбалась султанша, отрицательно качнув темноволосой головой. – Я всё та же. Всего лишь повзрослела, набралась знаний в вашей бесконечной библиотеке и родила сына.

– Идём в покои. Становится прохладно.

Вернувшись в затемнённые покои, они вдвоём опустились на подушки за накрытый стол.

– Рассказывай, – сделав глоток из кубка, произнёс Орхан. Его тёмно-карие глаза изучали лицо девушки, которое за прошедшие три года изменилось, приобретя женственные черты вместо заострённых и резких. – Что происходило в моё отсутствие?

– Жизнь в гареме шла своим чередом, – туманно ответила Эсен, взяв с тарелки с фруктами веточку любимого винограда. – А о другой жизни мне ничего и неизвестно.

Султан Орхан, нахмурившись, покачал черноволосой головой.

– Баязид рассказал мне, что ты большим авторитетом возобладала в гареме.

– Не сказала бы, что большим авторитетом, но наложницы и калфы прислушиваются ко мне, как к матери шехзаде Мехмета.

– Тебе известно о том, что я сместил Селин Султан с поста управляющей гарема?

Напрягшись, Эсен Султан согласно кивнула темноволосой головой. С чего бы он заговорил о гареме? Неужели Фатьма Султан оказалась права?

– Ясно, что гарем не может оставаться без покровительства, – продолжал Орхан, с любовью смотря на наложницу. – И я подумал, что, раз ты столь влиятельна во дворце, да и, согласно твоим словам, повзрослела и поумнела, было бы весьма уместно назначить на должность управляющей тебя.

Эсен Султан, опустив серо-голубые глаза к своим рукам, сложенным на коленях, промолчала. Она искренне не желала этой власти, потому как знала, что те, кто желали её получить, обозлятся на неё и это ввергнет её в опасность. Но, столь же сильно и жаждала эту власть, дабы сохранить свою любовь и жизнь сына.

– Вы думаете, что я справлюсь?

– Я уверен. Так, что скажешь?

– Если такова ваша воля, то я не смею ей противиться.

Орхан, довольно улыбнувшись, не сдержался и потянулся к ней, снова поцеловал в губы. После, поднявшись со своей подушки, он обхватил пальцами её тонкую бледную руку и потянул в сторону ложа.

Эсен поцеловала его и, расстёгивая пуговицы его кафтана, случайно коснулась его груди. Непонимающе нахмурившись, она мягко отстранилась и беспокойно взглянула на заживающий неровный шрам на широкой груди султана. Тот, поняв, что она заметила его шрам, закатил тёмные глаза и вздохнул.

– Что это такое? – взволнованно прошептала Эсен, рассматривая шрам. Казалось, он разрезал неровным швом грудь напополам.

– В военном походе такое порой случается, что даже самого султана ранят, – объяснил Орхан, улыбаясь из-за искреннего беспокойства на её лице.

– Аллах милостивый… – покачала головой девушка. В её голосе явственно слышался страх. Она представила, как получает весть о смерти своего султана, на престол садится шехзаде Сулейман и отдаёт приказ о казни ее сына. – А если бы ты умер?

Тепло рассмеявшись, Орхан перехватил её руки со своей груди и поцеловал их, желая успокоить её.

– Но, я жив. Перед тобой. Оставь эти пустые тревоги.

– Серьёзная была рана? – не унималась Эсен, будто не слыша его.

Орхан, устало вздохнув, осознал, что она не успокоится, пока не услышит всего, и опустился на ложе. Эсен Султан присела рядом, снова касаясь его ужасающего шрама.

– Да, весьма серьезное. Лекари говорили, что, будто бы, чудо, что мне удалось поправиться.

Нахмурившись, Эсен мрачно взглянула на своего султана.

– Если бы ты не выжил, что было бы со мной? – чувствуя, как пробежала волна ужаса по её спине в виде мурашек, прошептала она. – Или с нашим Мехметом? Его бы казнили…

Орхан, тоже мгновенно помрачнев, обхватил её лицо смуглыми руками и заглянул в беспокойные серо-голубые глаза.

– Я не оставлю вас. Как мог я умереть, когда ты здесь, ждёшь моего возвращения и молишься за меня?

Эсен Султан вдруг крепко обняла его, прикрыв веки.

– Когда я лежал в своём шатре с мыслью о том, что умираю, я осознал, что многого не успел совершить, – обнимая её, признался Орхан тихим голосом, будто не желая, чтобы кто-то ещё это слышал. – Оставил всё незаконченным…

– Незаконченным?

– Если бы я умер, то нашего Мехмета бы казнили, а тебя, как простую наложницу, сослали бы в Старый дворец или, что ещё хуже, продали бы кому-нибудь. Отправляясь в военный поход, я не думал о том, в каком шатком и неопределённом положении оставляю тебя.

– Но, что ты можешь сделать, Орхан? – слегка изумилась Эсен. – Я – рабыня. Это неизменно. Мне нельзя стать истинной султаншей, каковыми являются Хюррем Султан или Гюльрух Султан. Во мне нет благородной крови, какая течёт в жилах у них или у тебя. Так или иначе, твоя смерть станет страшным концом не только для нашего сына, но и для меня.

Её слова разожгли в сердце султана огонь возмущения и негодования. Подобной судьбы он не желал никому, а уж тем более Эсен и их сыну.

– Рано или поздно я умру, Эсен, – отстранившись, произнёс он, видя, как в ясных глазах девушки поселилась её привычная мрачность. – Я уже не молод… В скором времени меня охватят болезни, и вы с Мехметом будете находиться в опасности.

– Зачем ты говоришь это?

– Если я связан законами и не в силах сделать что-либо для Мехмета, то для тебя я силен сделать то, что спасет тебя.

Эсен Султан, напрягшись, в ожидании заглянула в его глаза. В них таились решимость и будто бы боль.

– Я желаю, чтобы ты стала моей законной женой, – серьёзно молвил Орхан. – Для этого нужно даровать тебе свободу и освободить от унизительного рабства. И я дарую её.

Изумленно ахнув, Эсен Султан неверяще взглянула на него. Её сердце волнительно затрепетало в груди, а от лица отхлынула кровь, сделав его бледным.

– Законной женой?..

– Что тебя так изумило? – улыбнулся султан, разглядывая растерянную девушку. – Разве тебе не известно о моей любви к тебе, из-за которой подобное желание становится… вполне ожидаемым?

– Уместно ли это, Орхан? – находясь во власти сомнений, осторожно спросила Эсен.

Орхан, даруя ей свободу и говоря о желании взять её в законные жёны, ожидал радости в любимых глазах и непомерной благодарности. Но, что он получил в ответ? Растерянность, сомнения и страх ещё больше овладели девушкой.

– Почему же нет?

– Во-первых, я прихожусь тебе четвёртой и самой юной фавориткой. Селин Султан, Гюльхан Султан, Дэфне Султан. Это будет нечестно по отношению к ним. Они с тобой долгие годы, а я, спустя всего четыре года, стану твоей законной женой? Во-вторых, это сделает меня врагом в глазах тех, кто не желает моего возвышения. Я не хочу обрекать себя на судьбу Хюррем Султан или Сейхан Султан, ставших жертвами представителей династии, считающих их недостойными освобождения от рабства и титула законной жены.

Орхан, слегка оскорбившись, импульсивно поднялся с ложа.

– Селин, Гюльхан или Дэфне молили бы меня о том, чтобы я освободил их и сделал своей законной женой, а ты смеешь отказываться?

– Что ты, Орхан? – поспешила воскликнуть Эсен, смягчив тон. – Я так счастлива от того, что ты желаешь освободить меня и возвести в ранг законной жены. Я не отказываюсь. Я… опасаюсь.

Обернувшись на неё, черноволосый султан непонимающе нахмурился.

– Опасаешься?

– Я уже объяснила, что не хотела бы прожить судьбы Хюррем Султан или Сейхан Султан.

– Причём здесь их судьбы? Ты живёшь своей судьбой, Эсен.

Та, тяжело вздохнув, снова опустила серо-голубые глаза. Орхан, подойдя к ней, резко приподнял её лицо за подбородок и заглянул в эти глаза.

– Тебе нечего опасаться, – горячо заверил он её. – Если что, я всегда смогу тебя защитить.

– Ты не сможешь быть рядом со мной всегда, Орхан. Эти долголетние военные походы…

– Тогда, чтобы защитить себя и Мехмета, тебе самой придется защищаться. В ранге законной жены и императрицы это сделать куда проще. Пойми, я забочусь о тебе и твоём благе. Я знаю, что происходит в отсутствие султана в Топ Капы. Я рос среди этого. Так, что ты скажешь?

Отбросив все сомнения и страхи, Эсен улыбнулась.

– Освобождение от рабства было моим тайным желанием, но оно меркло перед желанием быть не только твоей наложницей и рабыней, но и женой. И, если ты исполнишь эти желания, я стану самой счастливой женщиной во всём мире.

Греция, остров Скирос.

Военный лагерь сильно разросся на песчаном берегу греческого острова Скирос. Постепенно выросло небольшое деревянное сооружение наподобие крепости, которое назвали Рейнфорт. Воины так и остались жить в шатрах, обустроенных вокруг Рейнфорта, а в самой крепости располагались лишь покои самопровозглашённой королевы и её приближённых, а также небольшой зал переговоров и оружейная. Ко всему прочему, королеве Рейне удалось закупить ещё 500 душ рабов, которые также получили свободу и стали служить ей по личному желанию.

Этим утром, когда греческое солнце распалило песчаный берег, синее море и деревянные стены Рейнфорта, королева Рейна вальяжно расположилась в своих покоях, изнемогая от духоты.

Её побеспокоила племянница Эдже, которая, устало вздохнув, вошла в покои. Рейна, оглянувшись на неё, поджала губы, видя по лицу той, что произошло что-то серьёзное.

– В чём дело?

– Пришла весть от нашего шпиона, служащего Бриенне, – доложила Эдже, положив руку поверх рукояти своего меча. Воинственная и сильная, она уже мало походила на османскую султаншу, и выглядела, как истинная воительница. Её изумрудно-зелёные глаза были густо подведены чёрной краской на манер Рейны.

– Что он сообщает?

– После наших мелких стычек в Эгейском море Бриенна, ранее не решавшаяся на открытое столкновение, вдруг послала шестьдесят военных кораблей своего флота в Грецию.

Оживившись, Рейна резко поднялась с кресла и подошла к племяннице. Она возгорелась довольством и предвкушением того, без чего не могла жить – крови и смерти.

– Значит, война, – тяжело ухмыльнулась она. – Наконец-то. Я уже устала её провоцировать этими ничтожными нападениями на торговые суда Генуи.

– Война, – повторила Эдже, но в голосе её была лишь обречённость.

– Пришло время пролить кровь и обнажить мечи. С утра начинаем подготовку к военным действиям.

Эдже согласно кивнула темноволосой головой и хотела было выйти из душных покоев, но Рейна окликнула её.

– Все эти годы ты руководила нашими вылазками и ни одна из них не окончилась проигрышем. Ты многое постигла и, я уверена, уже не уступаешь мне в военном мастерстве. От былой изнеженной султанши не осталось и следа. Ты – Дориа.

Эдже напряжённо молчала, не зная, чего ожидать. Она мечтала, чтобы Рейна назвала её истинной представительницей рода Дориа, и это лёгким огоньком осветило её сердце.

– Утром, на общем собрании, я объявлю о том, что назначаю тебя командующей своего флота. Отныне кресло командующего на моём корабле принадлежит тебе, Эдже.

Та, замерев, растерянно моргнула.

– А… как же ты?

– Королеве не место в гуще сражения, не так ли? – усмехнулась Рейна, видимо, наслаждаясь её растерянностью. – Я останусь в военном лагере и буду следить за ходом военных действий. Мне нельзя умирать, Эдже.

– А мне, значит, можно?

– Не утрируй. Тебя не так-то легко убить и, ко всему прочему, командующая, как важное лицо, не участвует в битвах, а лишь правит флотом. Докажи, что я не зря верю в тебя и что ты – истинная внучка Андреа Дориа.

Ухмыльнувшись, Эдже кивнула и, покинув покои, глубоко вздохнула для успокоения.

Оглядевшись коридоре, она поспешила в свои небольшие покои, расположенные в противоположной части Рейнфорта. Подойдя к дверям, она заметила Артаферна, который лукаво улыбнулся, поймав её взгляд. Приблизившись к нему, Эдже молча вошла в покои, и командир последовал за ней.

– Что она сказала? – спросил Артаферн, закрыв за ними двери.

Эдже, сбросив с себя прикреплённые двуручные мечи и кинжал, который достала из-за пояса, ухмыльнулась.

– Война.

Артаферн, как и Рейна прежде, ухмыльнулся в азартном предвкушении.

– Можешь поздравить меня, – самодовольно добавила Эдже, приблизившись к нему и заглянув в золотисто-карие глаза.

– Поздравляю. Но с чем?

– Перед тобой командующая всего нашего флота.

Изумлённо усмехнувшись, Артаферн кивнул черноволосой головой с наигранным возмущением.

– Нечестно, если учесть, что во всех твоих битвах я был у тебя за спиной и, отчасти, руководил ходом вылазок.

Гортанно рассмеявшись, Эдже, не отрывая своих зелёных глаз от золотых глаз Артаферна, неспешно начала расшнуровывать свой кожаный жилет.

– С кем ты сравниваешь себя, командир? Я – Эдже Дориа.

Артаферн, ухмыльнувшись в ответ, подошёл к ней ближе, и, убрав её руки, принялся сам расшнуровывать её жилет.

– Без меня это имя ничего бы не значило. Я всему научил тебя. Или ты забыла, так быстро возвысившись, кому обязана своими успехами?

– Так напомни мне…

Резко сбросив с неё кожаный жилет, Артаферн страстно обрушился на усмехающиеся губы Эдже, после опрокинув её на деревянное ложе, освещённое жаркими лучами греческого солнца.

========== Глава 21. Важные решения ==========

Утро следующего дня.

Топ Капы. Покои Фатьмы Султан.

В лучах утреннего солнца, освещающих небольшую террасу, трапезничали две женщины, сидя на подушках за низким столиком. Сделав небольшой глоток из кубка, Гюльрух Султан слегка повернула голову, и солнечные лучи озарили её рыжие волосы пламенным сиянием.

– Не сомневаюсь, что управляющей гарема станет Эсен Султан, – произнесла она, взглянув на свою тётю, сидящую напротив неё. – Вы говорили, что, когда это произойдёт, она одарит нас милостями. Не понимаю, что вы имели в виду. Вы так и продолжите прислуживать ей, а я продолжу попытки вразумить вас.

– Следи за своими словами, – ответила Фатьма Султан, возмущённо вскинув брови. – Если ты ещё не поняла, она поможет и мне, и тебе благополучно устроиться. У меня останутся влиятельные союзники в столице, а ты, вполне возможно, очень удачно выйдешь замуж при содействии Эсен.

– Сколько мне раз повторять, что я не хочу выходить замуж!

– Что с тобой такое? – непонимающе прошептала Фатьма Султан, вздрогнув от громкого возгласа племянницы.

– Я устала жить здесь… – отставив кубок на стол, воскликнула Гюльрух Султан. – Вы постоянно с этой Эсен, а я одна!

– Не преувеличивай, Гюльрух.

– Быть может, мне стоит переехать к другим своим тетям, Шах Султан или Гевхерхан Султан, раз вы не желаете заботиться обо мне? – продолжала та. – Вы говорили, что сближение с Эсен есть лишь умелые интриги, но, как мне кажется, вам в радость прислуживать ей и во всем помогать. Она околдовала вас, как повелителя или покойную Шах Султан!

Фатьма Султан, в негодовании отбросив ложку на стол, тяжело взглянула на племянницу, которая осеклась.

– Довольно! Возвращайся в свои покои и остынь.

Гюльрух Султан, поднявшись из-за стола, надменно посмотрела на тетю.

– Нет, это с меня довольно!

Она вышла из покоев, громко хлопнув дверьми. Гюлезар-калфа, стоящая в покоях, осторожно взглянула на свою госпожу.

– Неужели всё выглядит так, будто я прислуживаю Эсен?

– Я бы сказала, что вы довольно сильно прислушиваетесь к ней и много времени проводите подле неё.

От слов своей калфы Фатьма Султан ещё пуще нахмурилась, раздумывая над этим.

– Эсен просила меня оставить в покое Селин-хатун, тогда как я хотела отослать её из дворца. Что же, больше я не собираюсь к ней прислушиваться, если это выглядит так, будто я прислуживаю ей.

Топ Капы. Покои управляющей.

Сидя на тахте, Селин Султан с тоской и омрачённостью наблюдала за тем, как слуги выносили её вещи и сундуки из покоев Валиде Султан. Фатьма Султан, сидя подле матери, давилась слезами, и в опочивальне раздавались её тихие всхлипы.

– Не расстраивайся, Фатьма, – погладив дочь по тёмным волосам, проговорила Селин Султан.

– Мне так нравилось жить здесь… Почему нас выгоняют?

– Потому, что в этом дворце нет честности и преданности.

Обойдя в дверях слуг, выносящих какой-то тяжёлый сундук, черноволосая Фатьма Султан наигранно сочувственно взглянула на Селин Султан, которая поспешно поднялась с тахты и поклонилась ей.

– Я так расстроилась, когда узнала… – воскликнула Фатьма Султан, подойдя к ней и взглянув на плачущую девочку Фатьму.

– Клянусь, султанша, во всём том, в чём меня обвиняют, я не виновна, – горячо призналась Селин Султан.

– Я верю тебе, – кивнула та, и, взяв женщину под руку, отвела её в сторону.– Видимо, Хюррем Султан не смогла смириться с тем, что тебя назначили на должность управляющей. Отчего же ты так легко отказалась от неё?

– О чём вы? – непонимающе нахмурилась Селин Султан. – Повелитель приказал мне вернуть печать. Как я могу противиться его воле?

– Печать управляющей всё ещё у тебя?

– Да, это так. Я намеревалась этим утром вернуть её.

– Не отдавай её без борьбы, – твёрдо проговорила Фатьма Султан. – Явись в покои султана и докажи ему, что ты достойна носить эту печать. Поверь, он ценит смелость и целеустремлённость. Вспомни, Гюльхан только с помощью этого и добилась всего, что имеет. Хотя бы раз в жизни не покорись воле судьбы.

Топ Капы. Покои Шехзаде Баязида.

Стремясь с окончанием военного похода вернуться в родную Амасью, где их ждала Дэфне Султан, шехзаде Баязид отдал приказ немедленно собирать вещи. Слуги, снуя по покоям, собирали вещи в сундуки и ларцы. Филиз-хатун, сидя на тахте рядом с шехзаде Баязидом, тепло улыбалась, предвкушая возвращение в Амасью.

– Наконец-то, возвращаемся в Амасью, – с облегчением прошептала она. – Я истосковалась по стенам нашего дворца и по Дэфне Султан.

Шехзаде Баязид, улыбнувшись ей, молча кивнул темноволосой головой. В покои, поклонившись, вошёл Зафер-ага.

– В чем дело, ага?

– Повелитель велел вам задержаться в Топ Капы на некоторое время, – проговорил тот.

Филиз-хатун, помрачнев и перестав улыбаться, тяжело вздохнула.

– Он не сказал, зачем? – нахмурился шехзаде Баязид.

– Насколько мне известно, о причине повелитель объявит на сегодняшнем ужине, на который приглашает вас.

Повторно поклонившись, Зафер-ага вышел из покоев. Шехзаде Баязид, вздохнув, нервно потёр переносицу.

– Что же, придётся задержаться… – слегка обречённо воскликнула Филиз.

– Не знаю, возможно ли это, – отозвался Баязид. – На днях я получил письмо из Амасьи, которое написала Миршэ-калфа. По её словам, моя валиде в который раз тяжело заболела.

– Да пошлёт Всевышний нашей султанше долгих лет жизни и здоровья.

– Аминь.

– Так сообщи об этом повелителю, – нашлась Филиз, взглянув на обеспокоенное лицо своего шехзаде. – Возможно, он позволит нам уехать, когда узнает о том, что Дэфне Султан больна?

Топ Капы. Гарем.

Будучи не в силах находиться в своих душных покоях, шехзаде Сулейман покинул их и скучающе бродил по запутанным коридорам Топ Капы. Проходя мимо очередных запертых дверей он почувствовал, будто уже бывал здесь прежде. Остановившись, Сулейман медленно оглянулся. Сердце, до этого мерно бьющееся в его груди, запнулось и бросилось в безудержный скач. Шумно выдохнув, он медленно подошёл к дверям и без особой надежды толкнул их, но они с неприятным скрипом отворились.

Войдя, он с содроганием огляделся. Опочивальня была пуста, и некий запах затхлости витал в воздухе. Всё здесь было точно также, как и тогда, когда она ещё жила здесь. Эдже Султан.

Фериде-калфа, проходящая мимо покоев, заметила его, и, насторожившись, вошла.

– Шехзаде Сулейман, вы заблудились?

Тот, обернувшись на неё, нахмурился в растерянности. После, видимо, взяв себя в руки, молча обошёл её и спешно скрылся в коридоре.

Проходя мимо распахнутых дверей гарема в сторону отцовских покоев, оживившегося при его появлении, Сулейман, он столкнулся с Зафером-агой.

– Шехзаде Сулейман, мне было велено передать вам, что повелитель приказывает вам задержаться в Топ Капы и приглашает вас на сегодняшний ужин в свои покои.

– Хорошо.

Вздохнув, он передумал идти к отцу, развернулся и направился было в свои покои, но столкнулся с Баязидом, идущим к отцу за позволением отправиться в Амасью, к больной матери.

– Баязид, – ухмыльнулся шехзаде Сулейман, кивнув рыжеволосой головой.

– Сулейман, – отозвался тот более дружелюбно.

– Тебе тоже приказано задержаться в Топ Капы?

– Очевидно, отец хочет сообщить нам нечто важное за ужином, – пожал плечами шехзаде Баязид.

Шехзаде Сулейман, отчего-то ухмыльнувшись, снова кивнул и пошёл дальше.

Топ Капы. Султанские покои.

Стоя перед большим зеркалом во весь рост, султан Орхан ждал, пока Эсен Султан справится с пуговицами его роскошного тёмно-синего кафтана.

– Орхан, уверен ли ты, что сообщить всей семье за ужином о нашей свадьбе – уместно? – спросила она, не отрываясь от своего занятия и сосредоточенно хмурясь.

– Довольно сомнений и страхов, Эсен, – ответил тот, позволив себе едва заметную улыбку при взгляде на женщину. – Я не боюсь своих желаний. И тебе не стоит. Ты должна не опасаться своих мечт, а стремиться к их осуществлению.

– Будучи властелином всего мира, легко не бояться своих желаний, – усмехнулась Эсен Султан, закончив с пуговицами и пригладив меховой воротник его кафтана. – Их непременно исполнят.

– И тебе не стоит их бояться по этой же причине. Мне казалось, я исполняю все твои желания.

Тепло улыбнувшись, Эсен Султан коротко поцеловала султана, но их побеспокоил раздавшийся стук в двери.

Отойдя на приличное расстояние от султана, Эсен Султан с вежливой улыбкой наблюдала за тем, как явно нервничающая Селин Султан вошла в опочивальню и поклонилась. В её пухлой руке блестела золотая печать управляющей гарема. Зная, что она отныне принадлежит ей, Эсен Султан волнительно сглотнула, чувствуя себя двояко: виновато и самодовольно.

– Повелитель.

– С вашего позволения, повелитель, я вернусь в свои покои, – поспешила откланяться Эсен Султан.

Орхан, коротко кивнув ей, перевёл взгляд тёмно-карих глаз к Селин Султан, волнительно смотрящей на него.

– Ты предстала предо мной, чтобы отдать печать?

– Нет, – ответила женщина, и голос её слегка дрожал из-за волнения.

Султан, изумлённо взглянув на неё, усмехнулся. Он не ожидал какого-либо сопротивления с её стороны.

– Это решено, Селин. Нет смысла сопротивляться.

– Я говорила себе те же слова долгие годы, что провела в вашем гареме, – покачала темноволосой головой Селин Султан. В её карих глазах скопились слёзы, но она их сдерживала, желая высказать всё то, что копилось в ней долгие годы. – Когда меня пленили и продали на рынке, как какую-то вещь, я сказала себе, что всё решено и нет смысла сопротивляться. Став частью вашего гарема и чувствуя себя безвольной наложницей, я снова сказала себе, что всё решено и нет смысла сопротивляться. Я повторяла эти слова, когда появилась Гюльхан, и вы забыли меня. Даже когда умер наш шехзаде Ахмед! Довольно с меня! Я молчала, терпела, и к чему меня это привело? Я всё потеряла: вашу любовь, уважение, своего сына. Единственное, что вы мне даровали – толику власти и почёта – вы забираете, поверив ложным заверениям какой-то калфы. И в этот раз я не стану говорить себе, что всё решено и нет смысла сопротивляться. Есть, если это успокоит мою дочь и осушит её слезы. Есть, если я хочу значить хоть что-то, а не быть забытой и безвольной рабыней.

– И как же ты намерена сопротивляться?

Селин Султан, слегка растерявшись, качнула плечами.

– Я не отдам печать и продолжу исполнять обязанности управляющей гарема.

– Не вынуждай меня, Селин, – мягко произнёс султан. – Я всегда был к тебе добр, уважал тебя и ценил, чтобы ты не говорила. Ты была спокойна и миролюбива. Отдай печать, и мы забудем всё то, что ты наговорила.

– Почему ты так обходишься со мной, Орхан? – больше не сдерживая слёз, прошептала Селин Султан. В её тёмных глазах плескалось искреннее непонимание. – Почему все считают, что мой удел – молчание, покорность и кротость? Я устала быть такой, слышишь? Я устала быть никем…

– Ты продолжишь оставаться никем, пока будешь считать, что это правда, – горячо воскликнул тот, подойдя к жене и обхватив её заплаканное лицо смуглыми ладонями. – Ты – Селин Султан, мать шехзаде Ахмеда и Фатьмы Султан, моя первая наложница и жена, добрая и сильная женщина, которая многие тяготы с достоинством перенесла.

Селин Султан, ещё сильнее заплакав, горько покачала темноволосой головой, а после протянула ладонь, на которой блестела золотая печать. Забрав её с тяжёлым вздохом, Орхан подошёл к столу, и положил печать в шкатулку, а после обернулся к плачущей Селин Султан.

– Возьми себя в руки, – с неожиданной теплотой произнёс он. – Что за глупости – лить слёзы и бунтовать?

– По-вашему, когда я требую к себе хоть какого-то внимания и благоволения – это глупости? Почему же тогда Эсен Султан не считается вами глупой? Она вытребовала для себя всё, что имеет.

– Эсен Султан никогда и ни о чем не просит! – возмутился султан, и от былой теплоты в его голосе не осталось и следа. – А уж тем более, не требует. Она умеет принимать мои милости и умеет отдавать то, что я от неё требую, а именно покорность и достойное поведение, не порочащее моё имя.

– Конечно же… – горько прошептала Селин Султан. – Когда ты влюблён, то эта женщина становится для тебя идеалом и пределом совершенства. Но, как только появляется другая, то она становится недостойной и глупой. Так было со мной, с Гюльхан, с Дэфне… Я знаю, что так будет и с Эсен. Придёт новая женщина, и история повторится. Ты не умеешь любить по-другому, Орхан. Поверь мне, я знаю тебя долгие годы…

– Довольно! – грозно процедил он. – Возвращайся в свои покои.

– Быть свидетельницей всего этого я не желаю, – не менее эмоционально ответила женщина, и по её лицу струились слёзы. – Отошли меня, Орхан! Что мне делать в Топ Капы, униженной и отвергнутой? Я уже натерпелась насмешек султанш династии и наложниц гарема. И с меня довольно всего этого…

– Отослать? – недоуменно переспросил Орхан, но после, ожесточившись лицом, тяжело усмехнулся. – Что же, я исполню твою просьбу. В скором времени ты покинешь Топ Капы и на всю жизнь будешь сослана в Эдирне. А теперь покинь мои покои и собирай вещи.

Поклонившись со слезами на глазах, Селин Султан спешно вышла в коридор, где столкнулась с шехзаде Баязидом.

– Султанша? – изумился он, увидев слёзы на её лице.

Та, не обратив внимания на его слова, ушла.

Нахмурившись, шехзаде Баязид переглянулся с Альказом Беем, стоящим у дверей султанских покоев, как их хранитель. Войдя в султанскую опочивальню, шехзаде Баязид почтенно поклонился отцу, который выглядел весьма разгневанным.

– Повелитель.

Взглянув на своего сына, султан Орхан хмуро кивнул ему, позволяя говорить.

– Что-то плохое произошло между вами с Селин Султан?

– Это не касается тебя, – отрезал Орхан.