Текст книги "Сильная и независимая для котика (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 102 страниц)

– Я йонгей? – в ужасе отшатнулся от капитана Христов.

– Добро пожаловать в мой мир, наставник, – злорадно оскалилась Мурси. – Как вам там, на вершине моральных устоев? Не мёрзнете больше? Норм себя чувствуете? Всё прекрасно?

– Не слушай её, Джес, – выкрикнул Дуку, сбегая по ступеням. – Это ложь! Лживая тварь, греховное отродье…

– О, нет, стой на месте! – пригрозила Мурси, направляя на него руку. – Думал, если сменишь внешность, то уже никто и не узнает правды?

Дуку остановился и прикрыл глаза. Он сделал глубокий вдох и когда заговорил, то голос его зазвучал уверенно и спокойно:

– Джеси, мальчик мой, не нужно тянуться к ножнам. Неужели ты веришь дочери греха, а не мне, своему благодетелю? Ты не мой сын! Это гнусная ложь и провокация. Посадим тварюгу в клетку, а после, если хочешь, проведём тест на ДНК, сам сравнишь наши данные…

– Ну да, это я тупанула, – хохотнула капитан, освобождая свой меч. – Слишком уж Христов красив, по сравнению с тобой. Да и вообще, всегда умел сопротивляться моим аурам. Для него было раз плюнуть поставить на них блок, в отличие от того же Гидроса. Скажи честно, зассал меня сам воспитывать, да?

– Я йонгей? – опять повторил Христов, тоже обнажая меч и перебрасывая взгляд, полный непонимания, с Дуку на Мурси. – Я ведь чувствовал это. Ответьте мне, мастер!

– Да какая разница? Йонгей или нет! Поймай мне её!

– Нет, вначале расскажите правду! Кем приходилась вам моя мать? Откуда вы знаете столько подробностей о её жизни?

– Я тебе не мальчик на побегушках! – изменился в лице Дуку.

Голос его похолодел, слова теперь отдавались у каждого из собравшихся кислотой во рту, Тёмная Материя внутри ответила неоспоримым ужасом, рождая чёрную дыру в душе, сотканную из пустоты. Капитана прошиб озноб. Противник больше не выглядел жалким. Из-под изящных бровей на неё смотрели тёмные умные глаза. Дуку плавно поднял руку, но не чтобы атаковать, он едва заметно пошевелил указательным пальцем и, словно отливая острую сталь, отчеканил:

– Повинуйся дракону Сибел!

Мурси вздрогнула и оглянулась на своего наставника. Тот замер с мечом в руке, его зрачки расширились, на лице застыла маска неподдельного страха.

– Повинуйся дракону Сибел! – повторил глубоким властным голосом Дуку. – Приведи девчонку!

Словно робот, Христов полностью развернулся в сторону капитана. Натужно, сопротивляясь самому себе, он занёс меч. Руки его, казалось, действовали отдельно от Разума и дрожали от перенапряжения. На лбу выступили крупные капли пота и покатились по красивому, но усталому лицу. Мурси почувствовала жуткую внутреннюю боль, разбивающую психосильную систему наставника, и попятилась.

– Нет, учитель, нет, – зашептала она, не веря своим глазам. – Вы же не предадите меня снова?

Но Христов выдвинулся ей навстречу. Как неповоротливый космический крейсер, меняющий траекторию, как раненый зверь, на последнем издыхании пытающийся нанести удар по убийце, как биоробот, получивший противоречивый приказ.

– Ах ты тварь! – возмутилась Мурси и направила в Дуку заряд такой силы, какую только смогла сосредоточить на кончиках пальцев, одновременно замахиваясь мечом другой рукой.

Молния полыхнула, но сменила линию пути и улетела в стену, поглощённая панелью из фокусирующего кристалла. Только сейчас Мурси заметила, что все стены храма обшиты такими вот вставками, очень похожими на те, какие украшали комнату-ловушку от Верненна.

– В храме запрещено пользоваться Силой, ты не знала? – изогнул удивлённо бровь брат Изврат. – Я думал, ты принесла с собой оружие с Земли. Нет? Его тебе не дала мелочная Лиля? Ты что, действительно пришла только с этим?

Он играючи вырвал психосилой меч из рук Мурси и расхохотался. Но без его надзора Христов тоже остановился и глубоко, громко задышал, пытаясь справиться с удушьем. Дуку опять направил на него руку и посмотрел пронзительно.

– Склонись перед драконом Сибел!

– Не надо, наставник, – хрипло прошептал Джес, падая на колени. – Я…не… против… вас… Не подведу…

– Изверг, – взвизгнула Мурси и попыталась отшвырнуть Дуку от своего учителя, но он только едва заметно пошатнулся.

Дуку больше не смеялся, но очень презрительно и искусственно сладко улыбнулся, а из-за всех углов и дверей стали появляться бесчисленные братья во грехе, вооружённые пиками и другими странными приспособлениями. Один из них, самый ближний, замахнулся энергетическим кнутом, и тот с громким щелчком прошёлся по спине Мурси. Она пригнулась от неожиданности и боли, разозлилась, начала гневаться, но другой брат сбил зарождающиеся опасные эмоции следующей порцией боли от ещё одного удара, на этот раз по ногам.

– Нет! – выкрикнул Христов и психосилой толкнул Мурси в спину, отчего она упала и проехалась лицом по полу. Джес встал, часто дыша, ткнул острием меча капитану в район затылка и угрожающе произнёс: – Усмири свой гнев! Как только мне разрешит учитель, я преподам тебе очередной урок!

– Правильно, мой мальчик, правильно, – ободряюще кивнул Дуку, дошёл до Мурси, склонился и защёлкнул на её тонкой шее блокиратор. – Вот к чему приводит излишняя самоуверенность. Твоя аура больше никому не навредит, – Дуку обратился к Христову: – Веди эту отрыжку бездны в лабораторию. А я подготовлю Моту.

– Вы собрались прямо сейчас проводить эксперимент? – невинно поинтересовался Христов, с излишним усердием подтягивая капитана за ухо к себе в попытке отодрать от пола.

Мурси всхлипнула и уставилась полными обиды глазами на своего наставника. Но не прочла в его образе ни капли сочувствия.

– А чего нам ждать? Мы и так выбились по срокам на десяток лет. Давно пора это сделать.

– Хорошо, наставник, – кивнул Джес и перехватил свою ученицу за ошейник. Тоже как будто бы с наслаждением оттягивая его, заставляя сдавливать трахею. На глазах капитана выступили слёзы удушья.

Христов вновь повёл Мурси, таща за ошейник, но теперь не как нежданного гостя, а как пленницу. Их сопровождало множество братьев во грехе, зорко следя за обоими. Наставник довёл капитана до одной из лабораторий, что прятались за стеклянными большими окнами. Внутреннее убранство не сулило Мурси ничего хорошего. Два обитых мягкой кожей ложа, поставленные в вертикальное положение, со множеством ремней для крепления «жертвы». Видимо, чтобы «отдыхать» было сподручней. С потолка свисал шар, напоминающий дискотечный стробоскоп, из мелких, соединённых между собой проволокой проводящих кристаллов. Судя по тёмным разводам на обивке лежаков, эксперименты уже проводились и не всегда успешно.

Христов больно сжал капитана за шею поверх ошейника и со злостью впихнул в помещение. Братья остались в коридоре. Наставник наклонился ниже и горячо зашептал на ухо:

– Я привяжу тебя не сильно. Выберешься, выбьешь из моих рук меч, возьмёшь Моту в заложники и попробуешь пробиться боем. Поняла?

– Да послушай же меня, наставник! – зашептала в ответ и Мурси. – Я убью Дуку, и дело с концом! Мы вдвоём что, не справимся? Вы сильный и могущественный йонгей! Я вас за пять минут сейчас научу создавать ауры…

– Мила! Ты опять проспала весь сегодняшний урок? Я не могу его убить. Физически!

– Можете! – категорично возразила Мурси. – Я же научилась сопротивляться вашим наставлениям. Хватит быть чьим-то учеником! Освободитесь.

– Наивная, глупая дитя, – жалостливо улыбнулся Христов. – Иногда мне кажется, ещё и умом скорбная. Ни я, ни ты, никто другой не способен пойти против учителя. Это иллюзия. Пообещай, поклянись, что убьёшь и меня, если потребуется. Я даю на то своё повеление.

– Да зачем! Какой же вы упрямец! Вам надо посопротивляться только некоторое время, а потом аура Дуку сломается и мы укокошим его в один присест! Он калечный!

– А ты думаешь, убьёшь Дуку и всё? Инквизиции конец? Его дело обязательно доведут до конца, а это грозит краху всей Галактики. Он твой кровный враг, но личный, постигни истину, наконец! А я хочу быть уверенным, что ты расправишься с другим врагом. Общественным. Неужели не поняла до сих пор? И пока есть запасы Имперской материи, нам всем угрожает армия клонов, к которой позже присоединится вся императорская рать. Убрав сейчас Дуку, ты только оттянешь неизбежный конец. Но пройдёт ещё с десяток лет, и кто-то обязательно захочет занять его место. Неужели ты хочешь каждый раз проходить это снова и снова? А если через двадцать лет меня уже не будет в живых? Кто подсобит тебе? Шериф болен, недолго протянет. Ты подумала об этом?

– Вот как? – вытянулось лицо у капитана. – Как это вас не станет? Вы вечны, разве нет? А как же Дукалис?

– Да делай с ним, что хочешь! Но вначале загони его в безвыходное положение. Раненый зверь всегда кусает, но часто промахивается. Не оставляй ему шанса навредить себе. И сосредоточься на главной задаче. Разрушь Орден до основания, уничтожь Инквизицию и её последователей. Только так мы победим по-настоящему. Я думал, ты уже давно поняла свою задачу. Чётко же обозначил в первом сообщении, кто именно тебя покарает.

– Я подумала, вы тогда разозлились насчёт того, что вас отстранили из Совета из-за меня, – обиженно пролепетала Мурси.

– Что? – усмехнулся Джес. – При чём тут вообще ты? Из Совета меня убрали, чтобы освободить место Дуку и Кондрату. Но ладно, хватит споров. Ты поняла? Бери Моту в заложницы и вперёд. Если потребуется, то убей её.

– Я не буду убивать невинных клонов! – возразила возмущённо Мурси. – Этого еще не хватало!

– А наставник твой говорит, что будешь, – проскрежетал Христов. – Хватит вечно мне перечить…

Их прервали. Дверь отворилась, и на пороге появился Дуку, потерявший в закоулках подполья своё хорошее настроение.

***

Дуку проводил взглядом процессию. Он не доверял своему ученику на сто процентов, тем более после того, как тот неожиданно узнал некоторые секреты, какие не предназначались ни для чьих ушей, поэтому кивнул охране, чтобы те сопровождали их. Но в целом всё для основателя Ордена Вселенского Разума сложилось неплохо. Остальные члены их тайного объединения не слышали пустой болтовни этой безмозглой девчонки. Да и сам Джеси, по всей видимости, не слишком ей поверил.

Интересно, Христов действительно заманил её в ловушку или эта дура на самом деле припёрлась к ним без огнестрельного оружия? Нет. Не могла она настолько сильно повредить голову. У неё просто нет никаких других средств против Инквизиции. И надо отдать должное ученику, он и впрямь старается изо всех сил. Зря только Дуку испугался неповиновения и применил гипноз. Ведь Джеси и вправду мог вытащить меч, чтобы приструнить непутёвую ученицу, а не для того, чтобы напасть на него.

Ну а теперь, когда маленький ученик узнал, что обладает йонгейской силой, можно будет обернуть это на благо всеобщему счастью. Дать бедному мальчику подачку в виде «великого преодоления». Все воспитанники монастырей рады превозмогать греховные мысли, заложенные самой природой. Тем более такой послушный и ретивый, как Христов. Как же он возвысится в собственных глазах, когда наставник подтолкнёт его к такой простой мысли. Тщеславие и гордыня совсем незаметна, когда рядится в платье добродетели.

Дуку улыбнулся коварным замыслам и открыл дверь в маленькую келью.

– Дитя моё, я тебя не разбудил? – ласково спросил он, глядя на сонное лицо Моту.

– Нет, что вы, – поспешно поднялась с кровати девушка и припала на колени. – Я просто не ждала вас после вечернего визита. Но с радостью доставлю наслаждение еще раз.

– Я не за этим пришёл, радость моя, – мягко проговорил Дуку, подходя к Моту, и приподнял её подбородок рукой. Он внимательно вгляделся в застывшее страхом лицо клона перерождённой. Пожалуй, ей стоит немного похудеть. Волосы придётся, наверное, отрезать. В остальном же никаких отличий. – Одевайся, тебя ждет Предназначение.

– Конечно, мой повелитель, – склонила голову Моту и тут же поспешила облачиться в свой длинный бесшовный саван. – Я жду этого с момента своего появления на свет.

Дуку уже разворачивался к выходу, когда его наручный холофон завибрировал. Потом ещё один раз, и ещё. Кто же настолько бесстрашный, что настойчиво хочет его слышать? Дуку открыл и от удивления замер на месте. Все сообщения и звонки от разных источников. Но их объединяло одно – это были новостные издания. И как под копирку они хотели знать, что думает Основатель Ордена Вселенского Разума насчёт канцлера и лорда йонгеев, выращивающих на искусственном спутнике столицы СШГ запрещённых генномодифицированных мутантов.

Дуку выругался. Повернулся к Моту, которая тут же сжалась от его злобного взгляда.

– Я передумал, – мрачно произнес он. – Но будь готова. Через день это случится. А сейчас у меня дела.

Изврат поспешил в лабораторию. Подходя к дверям, которые охранялись конвоем братьев, он на всякий случай поставил блокировку, чтобы его ученик не заметил приближения. Вгляделся в стеклянное окно. Христов опять спорил с ученицей. Выглядел он рассерженным, а она, как всегда, кривлялась и гримасничала. Нет, определённо у этих двоих такая взаимная неприязнь, что опасаться подлога со стороны ученика вовсе не стоит. Он зашёл в комнату.

– Что ты сделала с Камнем Каасса? Признавайся, твоих рук дело?

– В смысле? Ты крышей потёк, дядя? Или тоже проспал сегодняшний урок? – огрызнулась Мурси. – А где мой клон? Покежь, интересно жи!

– Мила, придержи язык! – зашипел на неё Христов и больно наступил на ногу.

– В любом случае мне придётся созывать пресс-конференцию. Но это только оттянет твой конец. Эй, вы! Отведите нашу дамочку в покои, к остальным пленным, – крикнул Дуку охране. – Только в отдельную камеру, поняли?

Мурси подхватили под руки и поволокли куда-то дальше. Джес проводил её долгим, но равнодушным взглядом и перевёл его на учителя. В голове Христова уже начал вырисовываться очередной план побега. Не проговорённые внутренним диалогом мысли формировались по привычке в «знаю».

– Наставник, я вам нужен для пресс-конференции? – спросил он, изображая робость.

– Что такое, мальчик мой? – слабо улыбнулся Дуку. – Что тебя гложет? Мне ты можешь открыться и поведать что угодно.

– Я только хотел вас попросить кое о чём. Я хотел бы… Вы были правы, – Христов зажмурился и принялся каяться, падая на колени. – Вы были всегда правы! Меня преследуют греховные мысли о своей ученице! Дозволено ли мне наказать её как подобает?

– Вот как? – чуть не подавился собственным смехом Дуку. – Я же предлагал Моту. Без проблем и безопасно.

– Моту всего лишь клон, к тому же она покорна. Нет в этом мне никакой радости! – ещё горше занялся самобичеванием Христов. – А я… Теперь-то понимаю, йонгейская кровь играет свои мотивы. Я грешен, мысли мои об одном только. Сломить дух Матильды, отомстить за побег, заставить уважать наставника Силой. Вот что я ищу. Отмщения!

– Что же, милый, конечно, – снисходительно улыбнулся Дуку. – Но потом долгое покаяние. И смотри, чтобы не забеременела!

– Этого не будет, – согласно кивнул Христов. – Матильда умрёт от своего Предназначения.

Глава 27

Мурси повиновалась конвоирам, шла, не останавливаясь, стараясь особо не разглядывать окружение, однако повороты считать не забывала. Память выстраивала в голове чёткую проекцию подземелья. После пригодится, когда замаячит впереди свобода и потребуется срочная самоэвакуация.

Но, невзирая на примерное поведение, её охрана всё равно старалась лишний раз поддеть, подтолкнуть, сказать грубое слово. В такие моменты мозг накрывала темнота, подменяя настоящее картинками из прошлого. От этого капитан то и дело вздрагивала и пригибалась, ждала невидимого удара. Ей казалось, что в спину вот-вот полетят камни. Как в детстве, она была опять окружена враждебными братьями, которые чувствовали безнаказанность и старались поскорей отомстить за всё, пока «отрыжка бездны» не освободилась и не дала сдачи.

«Изгой», «юродивая», «дочь греха». Интересно, как сейчас ощущает себя наставник? Его мир перевернулся в одно мгновение с ног на голову. Мурси злорадно улыбнулась, получила закономерный ответ на эмоцию в виде небольшого разряда от ошейника и тут же осадила свои душевные порывы. Да, чувство справедливости и воздаяния пока играют в ней яркими красками, но уже скоро им на смену придёт опустошение. Нет в мести никакой радости. Так уже было, когда капитан с Ванно настигли Бакича и Локича. Бывшие учителя молили о пощаде, просили о снисхождении, апеллировали к справедливости. Они всего лишь действовали как орудие в руках наставников. И никто из них на самом деле не желал ей зла. Мурси тогда осталась глуха к этим просьбам. Считала, что, уничтожив их, сотрёт из памяти и прошлое, утолит свою боль. Как же она ошибалась! И сейчас Христов проходит тот же слом, испытывает ту же боль, ощущает себя потерянным и преданным самим Вселенским Разумом. Такого капитан не желала никому, даже Дуку, кровному своему врагу.

Мурси втолкнули в маленькую тесную камеру. Она была сделана из камня, пахла сыростью, а воздух веял кладбищенским холодом. Единственное открытое пространство вместо одной из стен служило и источником света, и вентиляцией. Периметр его оббивал косяк, выкованный, по видимости, из никтаина. Небольшие металлические воронки, густо усеянные и по ширине, и по высоте, источали энергетические лучи, создавая надёжную решётку. Даже дверь состояла из такой вот никтаиновой рамки с электрическими прутьями. Возможно, Мурси удастся каким-нибудь образом выломать хоть один из подающих устройств и протиснуться в узкий зазор.

Место заточения воздействовало на капитана удушающе. Но не из-за нехватки кислорода. Каменные стены давили на мозг, казались подвижными, тянущимися друг к другу, а сама камера – ловушкой. Мурси в нерешительности застыла у порога, слыша издевательский смех двух оставшихся охранять её братьев. Древний страх полез из глубин нутра и скрутил живот в приступе тошноты. Голова закружилась. Но не могла же в полу тюрьмы для особо важных пленных и в самом деле иметься расселина или провал? Это же явно бред воспалённого сознания!

Мурси глубоко вздохнула и шагнула к единственной мебели – узкой, подвешенной на цепях доске. Видимо, она должна была служить чем-то вроде спального места. Капитан присела на её угол и внимательней оглядела комнатушку. Нет, кроме голых стен, рассматривать тут решительно нечего. Почему-то в голове у Мурси всплыл совершенно неуместный вопрос. А что она будет делать, если ей, не приведи Разум, захочется в туалет? В себе всё носить? Хотя, это может стать поводом к первому шагу для побега. Позвать охрану, прикинуться больной дизентерией, пригрозить испортить воздух, ну, а дальше как карта ляжет.

В любом случае уж Кавот обязательно придёт, чтобы присоединиться к остальным братьям. Он не упустит возможности высказать ей своё фирменное «фи». А может быть, наоборот, Жовани удалось его обработать как следует, и ростки добродетели, что были посажены проповедями отступника, уже не только взошли в душе молодого йонгея, но и проросли, укоренились. А как он появится, там уж капитан попытается сыграть на его пороках, безжалостно растаптывая благие начинания. Пусть лучше Кавот в юности намотает себе на ус, что доброта и инициатива больно бьёт по голове самого доброго и инициативного. К чему лелеять в сердце такие глупости? Вот наполучает шишек, как Мурси когда-то, так, глядишь, и толк из него выйдет. Останется одна бестолочь. Капитан усмехнулась мыслям. Ничего, ничего. Станет Кавот ещё великим и ужасным йонгеем под её надзором. Интересно, а он знает про настоящую свою родословную? Наверняка, как и Христов, по крайней мере, догадывается о спящей Силе внутри. А если нет, то уж Мурси ему обязательно укажет на это, устроит Кавоту «выбух мозга» в очередной раз.

Капитан опять усмехнулась, представляя его вытянутое лицо и растерянность. Но ведь может статься, что первым придёт канцлер Шнобби. Без сомнения, он тоже скоро пронюхает про её пленение и поспешит выбить себе приемлемую цену за имя, взамен помогая сбежать. Белобрысый красавец не упустит такой возможности. Слишком уж у него хватка профессиональная. Везде успевает. Таким умениям Мурси не переставала восхищаться. Канцлер Шнобби стал для неё эталоном экономического карьериста, когда она прочла подробное жизнеописание этого, без преувеличения, выдающегося катара.

Ну и напоследок, у капитана в запасе всегда есть план «Зет». Его они разработали с агентом Ла, сидя за чашкой чая. Мурси тогда простыла, жевала сопли, отказываясь от вспоможения медицинского сканера. Но на самом деле просто устала, взяла перерыв в расследованиях и наслаждалась весёлой беседой с Леной под аромат добавленного в горькую заварку дольки кислого фрукта. «Злодейский план, пахнущий лимоном», – так его прозвали тогда сёстры. Он был прост и заключался в надежде на помощь СРС. Штаб точно должен иметь связь с братом Кондратом, своим агентом. И такое развитие событий оставалось в данном случае предпочтительней, ведь тогда Мурси сможет забрать собранные сведения о логове Инквизиции. Хотя бы расположение комнат, лабораторий и функционально важных отсеков.

Если же его тут нет, то сама Ленка-Коленка забьёт тревогу, стоит только Христову кинуть намёк. Отправить маленькое послание, неважно какого содержания. Уж наставник точно не бросит в беде, а сестре не составит труда вычислить, в какую точку доступа прыгнула на корабле Мурси. Они же вместе рассматривали и «запрещённый мир», и координаты Зиоста. Выручат, капитан не сомневалась. Главное, успеть вызнать, где именно содержатся клоны, и заодно при возможности, конечно же, выкрасть Моту.

Каково же было удивление Мурси, когда, заслышав шаги и вглядываясь в проступающую из сумрака фигуру, она распознала Христова. Он шёл степенно, выражая своим видом полное достоинство. Сейчас никак нельзя было сказать, что ещё какой-то час с небольшим назад наставник падал на колени и боролся с самим собой. Христов выглядел преисполненным Силы и власти. Он презрительно оглядел охрану, которая почтительно преклонила перед ним головы, без слов указал подбородком им на выход, а сам приблизился и без предварительных объяснений открыл дверь темницы.

Капитан успела только привстать, не понимая намерений наставника, как он зашёл в камеру и, не активируя вновь решётки, просто сел рядом. Мурси опустилась на место. Брови Христова хмурились, взгляд не предвещал ничего хорошего, губы, сжатые в тонкую линию и побелевшие, выдавали высшую степень его раздражения. Рядом с ним капитан вновь почувствовала себя маленькой. Дежавю затуманило сознание. Вестимо, наказывать пришёл. Стоило только Мурси дать сдачи обидчику, но чрезмерно переусердствовать с применением Силы, или поспорить с Бакичем и Локичем, так Христов всегда приходил к ней в келью именно с таким вот лицом. Нет, ну не может же наставник и вправду опять её предать? Зачем тогда говорил про побег? И зачем положил по другую сторону от себя мечи, её и свой?

Христов с минуту сидел молча. Потом посмотрел на Мурси холодными и пронизывающими насквозь светло-серыми глазами и, всё так же соблюдая тишину, замахнулся. Пощёчина обожгла половину лица капитана, отдалась эхом от стен тюрьмы, вызвала брызги неподдельных слёз. Наставник вновь замахнулся, отчего Мурси непроизвольно вжала голову в плечи и зажмурилась, но рука его остановилась на половине пути, задрожала от перенапряжения и медленно опустилась на раскрасневшуюся щёку ученицы. Там наставник и оставил свою ладонь. Никогда физической силы в воспитании Христов не применял, поэтому Мурси поначалу потерялась, замерла от испуга и обиды. Приоткрыла один глаз, вглядываясь в искорёженное презрением лицо наставника. Ей показалось, что он сейчас примется тянуть её, как непослушного ребёнка, за ухо, но Джес вместо этого просто надавил рукой, заставляя положить голову ему на колени.

– Что? – не понимая, прошептала Мурси и начала активно сопротивляться.

– Ляг, я сказал, – жёстко приказал Христов и крепче надавил, пользуясь психосилой.

– Зачем?

– Знаешь, – начал Джес, как только голова Мурси, наконец, коснулась его ног, – у меня множество учеников. Есть довольно талантливые ребята. Есть посредственности, но тоже неплохие. Между нами полное доверие, я смог без жестоких практик заслужить их уважение и почёт. А есть ты.

Христов замолчал, а капитан не решилась его поторопить или вновь начать перечить. Она только удобней устроилась на коленях наставника. Раз заговорил таким тоном, значит, пришёл воспитывать. С твёрдым терпением, пусть и отдающим менторством. При подобных обстоятельствах в голосе его всегда звучали нотки разочарования. Мурси уже знала, что последует. Это излюбленный приём всех храмовников – приступать к поучительной речи вот так, по-доброму, но с каждым словом наращивая недовольство. Наставление, переходящее в порицание.

– Лучшие из них всегда выполняют беспрекословно любые мои повеления, – продолжил Христов. – Некоторые, как и ты, спрашивают «зачем?», но только для того, чтобы точнее понять задачу, а следовательно, лучше её реализовать. И только ты спрашиваешь «зачем?» только затем, чтобы попытаться оспорить. Ты всё ещё считаешь, что у тебя есть выбор?

– Наставник, почему вы так со мной говорите? – прошептала сбитая с толку Мурси и попыталась приподнять голову, чтобы посмотреть ему в глаза, будто в них когда-либо можно было прочесть правду.

– Не хочешь по-хорошему говорить, – рассёк гневно воздух Христов, – значит, будем по-плохому!

Он со всей силы толкнул Мурси на пол. От неожиданности она не успела никак этому противостоять и упала, стукнувшись громко головой о пол. Привстала, потирая ушибленный затылок, но толком ещё не осознала, что происходит, как наставник схватил её за ошейник.

– На колени, зверь! – приказал Христов, манипулируя удавкой. Он подтащил к себе Мурси и опять уложил её голову на прежнее место, только теперь она сидела перед ним на полу. – И слушай внимательно, что я тебе скажу, пока не передумал! Ты никогда не размышляла, чего я лишаюсь ради единственной ученицы? Сколько сил мне стоит превозмогать себя? Отказываться от даров, преподносимых Орденом? Насколько проще было бы согласиться на всемирную любовь, лидерство, богатство, неисчисляемые преференции, что предлагает мне мой наставник? Безграничная власть, деньги, любые женщины. Мне стоит только сказать «да». Я могу взять в жёны Моту, отдать тебя на последний этап эксперимента и просто не думать о том, какая смерть тебя ожидает в итоге.

– Я знаю, – испуганно прошептала Мурси.

– Молчи! В трудный час кто тебе помог? На перепутье кто тебя согрел? Кто тебя учил? Кто истину изрёк? Кто Путь указал? Кто тебя замуж выдал, в конце концов? Кто тебе единственный и самый родной в целой Вселенной?

– Вы, наставник, – прошептала Мурси, чувствуя, как вновь надламывается её реальность.

Христов замолчал и громко вздохнул. Его рука прошлась по затылку капитана.

– Зачем волосы обрезала? Тоже назло мне? Как и всё остальное? – сбавил тон Христов, теперь голос его звучал даже ласково, что создавало ещё больший резонанс между словами и действиями. – Я иногда гляжу на Моту и вспоминаю тебя. Какой ты была чуткой, робкой, наивной. Сколько радости мне приносили твои неуместные восторги, открытия, возня с букашками. Как бы мне хотелось, чтобы всё сложилось иначе. И я могу это сделать, – опять изменил голос наставник, добавляя словам беспристрастности. – Это просто. Достаточно попросить Дуку создать ещё один твой клон. И уже воспитывать так, как предписывает Орден, со всеми полагающимися и разрушающими личность действиями. Выбросить тебя из своей жизни, заменить на другую. Правильную.

Мурси вздрогнула, на мгновение выпадая из сковавшей её кататонии, и Христов, уловив это, опять погладил по затылку, просунул пальцы под ошейник, туже затягивая его на горле.

– Тише, кворчонок, тише. Я не сделаю этого. Пока. Пока у меня остается надежда выковать из зверя достойного человека. Ты, как никто другой, знаешь, что я привык доводить дело до логического финала. Мы пока с тобой вместе, родная. Но у меня закономерный вопрос. После всего этого вместо спасибо ты подаёшь мне крохи послушания? А ведь я теперь точно знаю, что у йонгея есть совесть. Где ты свою потеряла? Неужели я не привил научением простой благодарности?

– Простите, наставник, – прошептала Мурси. – Мне Гидрос говорил…

– При чём тут Гидрос? – почему-то разозлился Христов и с такой силой дёрнул ошейник, что капитан закашлялась. – Не он твой наставник. Зачем его слушать? Канцлер Ги всего лишь пешка в этой игре, как и ты. Его я тоже не посвящаю во всю правду. Слишком узко мыслит. Считает меня кем-то вроде младшего брата, желает мне счастья. В своём понимании. Но ты права, он и на шаг не приблизился к заложенной во мне Силе. И меня интересует совсем другое. Хотя бы об этом, надеюсь, догадалась?

– Я не умею читать мысли, поэтому и просила у вас «небывалого прикосновения», – сердито отозвалась Мурси. – Не эмоции, а знания. Не догадываться, а видеть наверняка.

– Ты понимаешь, что это невозможно? Дуку всегда рядом, как и положено наставнику, и я вынужден прятать истинные чувства и мысли ото всех. Блоки мои возведены давно и по такой методике, о которой неизвестно ныне живущим.

– Зря вы мне не доверились с самого начала, – быстро зашептала Мурси, пытаясь приподнять голову и посмотреть на учителя. Но тот опять дёрнул её за удавку, и капитану пришлось смириться с таким положением в пространстве. В ней начинала закипать злоба, как будто это наставник передал часть своего раздражения через прикосновение пальцев. В груди разгорался пожар, хотя по физическим ощущениям колени буквально примёрзли к полу, как и руки, упирающиеся в лавку. На разрастающиеся эмоции моментально среагировал ошейник, проходясь по телу сильными разрядами тока. Но Мурси уже не могла остановить внутреннее негодование от казавшейся ей ужасной несправедливости. – Если бы мы действовали сообща, давно бы уже одолели Дуку, а следом бы и весь Орден. Но вы так гордитесь своим благочестием. Гонитесь за миром в Галактике, гармонией и равновесием, совершенно не считая оставляемых позади жертв. В ваших речах, наставник, всегда столько пустопорожнего пафоса. Почему я не слушаюсь вас? Да потому что ненавижу. Всеми фибрами своей души! Ненавижу! Зачем надо было тянуть до момента, когда у Дуку руки почти развязаны? Когда союзников больше, чем половина Ордена? А сейчас? Пришли стыдить, рассказывая о моей неблагодарности? Будто я просила у вас всего этого! Когда-нибудь, хоть раз в жизни я чего-то от вас требовала? Молила забирать меня с Немезис, воспитывать, «спасать», кидать подачки, контролировать мою жизнь, оберегать меня от невзгод? Ответьте, просила? – Христов молчал. – Усадили в странную двусмысленную позу! Думаете, я не ощущаю всего этого? Сублимируете? Так, может быть, принудите меня полюбить вас, и дело с концом? Вы за этим сюда пришли на самом деле, да?