Текст книги "Сильная и независимая для котика (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 102 страниц)

– Не так уж и тупо, – пробормотала, усаживаясь на диван, капитан. – Надо занести в досье по делу. Если теория верна, то Темная Материя действительно разумный паразит, который ищет способы общения с людьми, но, как говорил Жовани, понимает только чувствительные зоны персон. Логично. Как и обычный инвазивный тип, существовать без носителя она не может, ей нужны не только тела, но и обслуга. Однако!

– Хотите сказать, если бы первородные не были сплошь людьми, – спросил Малыш, у которого уже давно в голове созрела неординарная догадка, и он всё ждал случая ею поделиться, – если бы среди них был хоть один твилекк, то вероятно, йонгеи испытывали острую тягу не к власти, а к пению?

– Да нет, – менторским тоном возразил Морган. – Не все же йонгеи хотят повелевать! Ты, Бобби, мыслишь стереотипно.

– Те, кто не хотел, умерли первыми, камрад! – захохотал Коди, как будто его высказывание несло в себе потрясающее остроумие.

– «Сколько лет прошло, всё о том же гудит космопорт, всё того же ждут космолеты», – тихо пропела Мурси, согласно кивая головой.

– Чего они ждут? – завороженно спросил Малыш, не слышавший эту песню раньше.

– Войны, камрад, войны. Битвы за любое правое дело. Человечество не меняется вот уже миллионы лет. И выживает сильнейший, – продолжал радоваться своей человеческой натуре Коди. – Потрясающе! Только что нам с этим делать?

– Кто бы знал, амигос, кто бы знал, – буркнула под нос Мурси и начала перекачивать информацию с пада Иржи на холотерминал. – Зачем-то же Инквизиция рассматривала эти теории. Давайте каждый еще раз прочтет самостоятельно, может, че увидит новое?

Комната погрузилась в тишину. Только натужное пыхтение и усталые вздохи, словно отражение скрежета извилин, иногда оповещали следящего за обстановкой Френсиса о коллективной работе. Сам агент Фи уже успел ознакомиться с расшифровкой, желая натаскать своего ставленника на добычу информации из скаченных данных с помощью вируса, написанного им самим. Ничего стоящего в записях не мелькало. А к этой досаде примешивалось и то, что Иржи слишком быстро учился, обладал прекрасным аналитическим умом и уже совершенно не нуждался ни в чьей помощи. Он как микрофибра впитывал в себя новые знания, не брезговал дополнительными сведениями, постоянно совершенствуя уже полученные знания. Но именно это в нем и привлекало больше всего Френсиса. В глубине души он чувствовал к парню крепкую привязанность, но очень не хотел, чтобы самонадеянность, которая автоматом поселяется в каждом, кто проживает с Мо под одной крышей, сделали Иржи хоть немного уязвимым.

Нет, Френк был твердо убежден – для работы в СРС необходимо отрастить собственную стальную броню, подобно его, а не пользоваться милостью держателя Силы. И только он в состоянии помочь в этом иногда очень наивному и совершенно бесхитростному Ваццлаву. Однажды, агент Фи уже побывал в безвыходной ситуации. Один, без надежды на друзей и близких, в отчаянном положении будущего раба. Тогда ему помог Шериф, совершенно незнакомый человек, и Френсису пришлось заключить самую позорную сделку в своей жизни, навечно связывая себя с СРС. Ничего подобного он не желал Иржи. Да, работа комфортная, платят хорошую зарплату, но слишком нервная и без выходного пособия. К тому же, отсутствие даже иллюзии выбора делало её невыносимой. «И только смерть разлучит нас» – эта поговорка, которую часто со смехом повторяла Мо, как нельзя лучше олицетворяла отношение агента Фи и СРС.

– Вот тут, сэр, – шепот Морган прозвучал подобно грому, отвлекая от вязких мыслей не только Френсиса, но и остальных. Катар указал пальцем на абзац посередине. – Корректировка памяти. Они хотели исправить неточные данные в остаточной памяти самой Материи, но, судя по всему, ничего не вышло.

– Угу, тоже обратила на это внимание, – кивнула Мурси. – Вот не будь у нас дел поважней, я бы прижала Христова к стенке и заставила мне за всё ответить! Какую именно часть истории они с Дуку хотят переписать?

Морган хотел поспорить, он сомневался, что капитан в состоянии в принципе адекватно воспринимать своего наставника, не испытывая при его появлении триггер, но вовремя сообразил, что бравада Мурси направленна не на них. Не хочет нянни показать отряду, какая она сильная и храбрая, и как вертела на оси галактики роль Христова в этом деле. Так капитан подбадривала саму себя.

– Я бы помог вам, сэр. Вот управимся, найдем его и устроим допрос с пристрастием! Обещаю, – улыбнулся он Мурси.

– Есть за шо мстить и о чем вопрошать? – хитро улыбнулась капитан.

– Слабоумие и отвага, – повторил услышанную утром фразу Коди, радуясь её справедливости. – Камрад, у тебя необъяснимая тяга к держателям Силы? Ты хоть немного представляешь, чем тебе ответит Христов?

– У них личные счеты, не лезь, – беззлобно прервала капитан очередную, чуть было не завязавшуюся, перепалку между капралами.

– У нас официальный перерыв? – потянулся и зевнул Иржи. – Несравненная Леди, я три раза прочел, но вообще ничего не понял. Ну, исследования. Ну, сухие научные статьи. А дальше что? Какая польза от этого? Где практика? Вот если бы они какой гаджет разрабатывали, там бы я уже пораскинул бы мозгами.

– Сорян, дорогой. Одного раза было бы достаточно. Вот, зырь. Ян все наблюдения Клары подбил и вычислил, какой частоты и долготы должен быть сигнал, чтобы вывести из строя передатчики, теребонькающие гамма-волны мозга. Твоя задача воплотить научные исследования в прибор. Так мы сможем обезвредить всех аугментированных вакуйев разом. Кинула тебе на пад.

– О, класс! – загорелись глаза у Иржи. – Вот это работка по мне! Разрешите отбыть для выполнения приказа, Несравненная Леди?

– Свободен!

– А я? – робко спросил Малыш. – Я всё понял, но не нашел нового смысла. Скажите, чем могу я помочь вам? Может нужно рассчитать траекторию и расстояние теребонькоющего устройства? Я умею.

– Нет, Бобби, для тебя есть другая не менее важная миссия. Ты, как незаинтересованное лицо, составь, пожалуйста, портрет среднестатистического человека. Какими, по-твоему, чертами обладали первородные. Что именно они хотели бы затереть из массива данных всегалактической истории. Остальные из отряда слишком предвзяты к своей расе. Идея про зависимость Зова и внутренних порывов ощенна здравая. Только прошу, не жалей ничьих чувств. Думаешь, шо люди склонны к садизму аки вакуйи, так и пиши. Договорились?

– Не проблема, капитан, – с готовностью согласился Бобби. – Уж я составлю вам полный психологический портрет среднестатистического человека.

– А мы с вами, мальчики…

Капитану не дал договорить входящий. Он полностью заблокировал данные на холотерминале, выводя на экран крупную голограмму кнопки ответа. Нельзя было ни отключить, ни проигнорировать, а звонок так громко разносился по всему кораблю, что сомнений у Мурси не осталось. Сам Шеф, в обход Френка и Лены, желал поговорить. Капитан нажала на прием и на голограмме высветилась болванка Шерифа.

– Опять планируешь операции в обход начальства? – проскрежетала голова. – Ко мне, живо! Вы все. Лично каждого проверю на лояльность, а потом обсудим планы.

Изображение пропало, уступая месту зеленым буквам на экране.

Сосиска: «Как же я долго ждал этого. Личная анальная кара от Шефе. Не надейся, подключусь к камерам в кабинете и лично буду наблюдать за вашими извращениями».

– Странно, – пробормотала Мурси, потирая кончик своего носа. – Очень странно. Чего это Шерифа так переклинило?

– Может быть это ловушка? – тут же запаниковал Морган.

– Мо, только не рассказывай отцу…

– Коди, Морган, камо-он! – сердито притопнула капитан. – Ты иди и получи у отца координаты станции, да вывози корабль. А вы, капрал, можете посетить Клару, вам же наверняка не терпится узнать, о чем мы с ней трепались. А я пойду еще раз переговорю с Яном, пока важная информация не попала в неважные руки.

***

Мурси сидела в своей каюте и размышляла над последними событиями, пока корабль летел к точке направления. Она хотела позвонить Яну, выложить последние мысли насчет Темной Материи в телах Держателей Силы, но с чего начать, что выделить и главное для чего эта информация ученому, капитан никак не могла сообразить. Пищи для ума на этот раз было слишком много, и что самое ужасное теперь это не просто походило на кашу в голове, это выглядело самой настоящей неудобоваримой супозой, сварганенной из любимых лакомств сразу всех рас Галактики. Червяки вакуйя, плесень твилекка, сырое мясо в ореховых крошках катара и, конечно же, подлива из гнилой дрыни, которую подают на завтрак в монастырях проводников. И это только то, что касается расследования!

Сколько же еще тем болталось фоном, не перечесть. И от этого Мурси никак не могла сосредоточиться и выделить главную, глобальную мысль. Она невольно возвращалась к словам Моргана, услышанным от него утром: «Вы же хотели бы стать обычной». Сколько раз капитан до этого говаривала нечто подобное самой себе в сердцах и не перечесть! Сколько раз мечтала о таком развитии событий – быть как все, обычной смертной, похожей на Клару. Сказать начальнику, что ничего не смыслишь в метафорических блохах и отпроситься с совещания. Красота! И никто тебе не напомнит об испытаниях по интеллекту даденых. Когда планка задрана высоко, а ты обыкновенный маленький человек без сил и возможностей, с тебя, кроме анализов, требовать нечего. И мысль эта казалось великолепной, блистательной, но ровно до того момента, пока оставалась нереальной.

Когда же такая идея вдруг смогла стать гипотетически выполнимой, что-то сильное отвратило от неё капитана и Мурси даже пришлось признаться, по крайней мере, самой себе, что никем другим она в своей жизни быть не хочет. Только собой! Да, неидеальна, да, с мрачным прошлым, призрачным будущем и непонятным настоящим. Но это её жизнь, её изъяны, обласканные, привычные, отличающие от других. И эта, так называемая «самость», бунтовала от одного только предположения, что её так просто можно уничтожить, заменить другой составляющей. Пускай многие ненавидят Мурси, многие не воспринимают как личность, видя только паразита, которого она носит в себе. Но – Разрази тебя йонгей! – а кто в этом мире идеальный? И если Мурси изменится, останется без Силы, то где гарантия, что жизнь её повернется к лучшему? Что она не останется совсем в одиночестве? Что сам Морган не отвернется, назвав обыкновенной и скучной, как уже называл до этого Клару. От такого поворота делалось по-настоящему жутко.

Хотя сама идея казалась интересной, с ней определенно надо поработать. Капитан собралась с духом, прикинула в уме ход будущего диалога и набрала, наконец, Яна. Они долго беседовали, переходили с космоарго на щелчки и посвистывание интерсеков, пытаясь придумать новые термины для явлений, еще не зафиксированных наукой, и иногда отклонялись на построение невероятных гипотез об эволюции Темной Материи, её зарождении и призрачной жизни предыдущих рас носителей.

– Гипотетически, мы могли бы использовать резервуар с ядом из хренотена, чтобы растворить Темную Материю вне держателя, – на родном языке прощелкал Ян. – Если подцепить тот механизм из пики, что вытягивал из твоей психосистемы Темную Материю и направить его через такой резервуар, то, возможно, мы смогли бы выжать тебя до последней капли. Правда, это грозит смертельным исходом. Я попробую соорудить что-то подобное в лаборатории, а как прилетишь, мы опробуем.

– Укокошить меня? – усмехнулась прямолинейности интерсека капитан.

– Ты же искала способ эвтаназии, безопасный для Галактики. Кажется, я только что решил эту проблему. Умрешь тихо, без мучительной боли. Но это не точно.

– О, как! Я что-то и подзабыла уже. Что ж, собирай агрегат. Не говорю, что хотела бы умереть прямо сейчас, но вдруг это пригодиться на днях или раньше? По крайней мере, если у меня начнет расти хвост, ты же сможешь избавить от излишков Темной Материи, чтобы не мутировало тело?

– Думаю, да. Страхи о хвосте останутся в прошлом.

– Супер! – подняла большой палец вверх капитан. – Только, я тебя умоляю. Никому ни слова! Меня за такие крамольные мысли загрызут и Шериф, и Ленка, и Морган. Вообще все. Не говоря уже, каким это может стать оружием в руках проходимцев. Нельзя никому помещать в голову даже мысль о таких возможностях.

– Так говоришь, будто мне не всё равно. Так или иначе, всех не перебьют. Одни уйдут, на их место придут более слабые, но и они будут сильней обычных смертных. А размножается ваш вид гораздо быстрее, чем возможно выработать нужное количество доз. Так что никакой прививки от Темной Материи существовать не может. Нецелесообразно.

– Эх, Ян! Были бы мы целесообразными, навряд ли бы вообще вступали раз за разом в одно и то же непотребство. Ладно, Мо аут. Береги себя.

***

На мониторах, имитирующих лобовые стекла, появилась далекая точка. Но по мере приближения к ней, стал угадываться образ игрушечного волчка. Сплюснутая по бокам, с заостренной вертикальной осью, база СРС вращалась в открытом космосе согласно собственному ритму. Она не была привязанной к какой-то одной системе, непрерывно блуждала в межзвездном пространстве, постоянно меняя координаты, оттого добираться до неё каждый раз становилось трудной задачей. Точки доступа находились в пределах обслуживаемой звездной системы, тогда как база обходила любое скопление космических объектов стороной, чтобы ненароком не разрушить их структуру своей гравитацией.

Но с виду эта гигантская юла напоминала обыкновенный межзвездный базар, который по каким-то неведомым причинам закрыт то ли на ремонт, то ли на полную реконструкцию. Шериф старательно имитировал такое сходство, чтобы все сотрудники, работающие на него, оставались в полной безопасности, и даже позывные, если вдруг кому пришло бы в голову их запросить, соответствовали межзвездным стандартам торгового рынка. Капитан с удивлением заметила, что и впрямь станция принялась за обновление. На одной из сторон развернулось строительство. Коди отрицательно мотнул головой, отвечая на беззвучный вопрос шефки. Он понятия не имел, что задумал отец. Может сегодня, даст Разум, расскажет.

Корабль встал на своё привычное парковочное место. Дроиды состыковали с выходом шлюз, ведущий коридором во внутренности базы, и команда в полном составе покинула судно. Но, пройдя всего каких-то пару метров, не достигнув даже ожидавшего их маленького транспортного скайтрея, Мурси неожиданно резко остановилась и замерла как вкопанная. Клара врезалась ей в спину.

– Предупреждать надо, сэр! – возмущенно воскликнула Дорн.

– Христов здесь, – прошептала Мурси и по привычке пошарила по воздуху рядом с собой, ища надежную дружескую руку. Морган без напоминаний предоставил свою.

– Не переживайте, как бы ваш наставник не пытался вам навредить, я не дам ему этого сделать! – подбодрил он.

– Не то, чтобы навредить… – с трудом произнесла Мурси, оттягивая ворот свой куртки. Её начало мучить подступающее удушье. – Думаю, страшней того, что он уже сделал, ничего быть не может.

– Откуда вы знаете, что он здесь? – Клара как всегда не заметила угрожающих признаков подступающего триггера, её вдруг одолело жгучее желание увидеть наставника капитанши прямо сейчас, в ту же секунду, чтобы точнее рассмотреть возможные признаки чувств на его красивом лице. Или наоборот, навсегда увериться в отвратительности его гнусной рожи. Никогда раньше таких мыслей в голове Дорн не зарождалось. – У вас телепатическая связь? Офигеть как бывает! А наш наставник со всеми может её развить? Скажем, если бы я вдруг перешла бы в более близкие отношения с ним, у меня бы получилось так его чувствовать? Или это благодаря Силе вы всегда на связи?

Мурси же не слышала этих звонких, но пустых слов, хотя дальше удушья симптомы триггера не развились. В душе её царил настоящий раздрызг. Все чувства – к наставнику, к Моргану, Коди, Лене и даже Шерифу смешались в единую какофонию, каждый тянул одеяло правды на себя, каждый приводил свой довод, и все их голоса хором звучали в голове, а капитан уже и не могла отличить где Зов, а где её собственное воображение.

Христов вышел из остановившегося скайтрея, такого же маленького, как и тот, который был предназначен для их команды, неторопливо поправил плащ, стряхивая невидимые пылинки, и, не оглядываясь по сторонам, направился к остолбеневшей ученице и её свите. Безусловно, он тоже почувствовал присутствие Мурси в стенах базы. Капитану показалось даже, что промелькнуло некоторое радостное удивление, когда их энергетические потоки соприкоснулись. Но она не позволила себе на это надеяться.

Наставник подошел совсем близко, откинул капюшон и уставился немигающим гипнотическим взглядом на капитана. Холодные, светло-серые непроницаемые глаза явно чего-то требовали. Но Мурси не могла вымолвить ни слова. Впервые её не знобило, руки не леденели, Зов при встрече даже отступил. И находясь в таком новом для самой себя состоянии, капитан просто таращилась на наставника в ответ, будто впервые в жизни его увидела. Будто и вовсе, он сделал себе неожиданную пластику – изменил форму носа или может быть полноту губ – и теперь Мурси старалась рассмотреть как можно тщательней всё его лицо, чтобы уловить эти незаметные преображения.

– Забыла, как следует приветствовать учителя? – ледяным голосом спросил Христов.

– Да не померкнет твоя звезда, наставник! – спохватилась Мурси, преклонила голову, но взгляда своего не отвела, даже не посмотрела в пол, что считалось выказыванием высшей степени недоверия к своему учителю.

– Да хранит тебя Разум, – кивнул и Христов, впрочем, никак не меняя выражения своего лица.

– А я Клара, вы меня помните? Врач, – шагнула смело вперед Дорн и протянула руку. Христов недоуменно уставился на её ладонь.

– Проводникам запрещено прикасаться к смертным, ты чего, сеньорита? – загородил её собой на всякий случай Коди. – Привет, дядя Джес!

– Привет, Коди, – едва заметно, но очень тепло улыбнулся ему Христов и опять окатил холодом свою ученицу. Казалось, что он замечает какие-то изменения, видит её нерешительность, колебания, и сейчас обдумывает, чем они ему в итоге грозят. – Всё путем, гадкий кворченок.

Он произнес это так же безэмоционально, как и все свои реплики, обращенные обычно к капитану. Было не понятно, то ли это утверждение, то ли вопрос.

– Я не знаю, наставник, – растерянно пролепетала Мурси, отступая на полшага назад. – Не понимаю.

– Я знаю, – твердо ответил Христов. – Чтобы чётче видеть Путь, найди его начало.

Больше ничего никому не сказав, он накинул капюшон, развернулся и отправился к своему кораблю, а Мурси так и осталась стоять, озадачено глядя вслед. Что он хотел сказать? Почему назвал её именно так? Еще один тайный знак или капитан опять ищет смысл там, где его нет, нарочно даря себе еще одну пустую надежду? Нет! Она не позволит ему больше играть на чувствах. Никогда!

Поздно разозлившись, но совершенно не разгневавшись, Мурси топнула ногой.

– Дурак! – тихо гавкнула она в спину уже почти скрывшегося с глаз наставника и тот повернулся, словно и впрямь услышал её.

И на этот раз это он выглядел непривычно обескураженным, даже испуганным. Взгляд его направленный точно на Мурси был неожиданно мягким, молящим, но продлился какую-то долю секунды, и почти сразу же Христов вновь натянул на себя непроницаемую надменную маску и скрылся за шлюзом. Сердце Мурси забилось, дыхание участилось, она крепче сжала спасительную ладонь Моргана. Обычно, к этому времени, триггер брал своё, и капитан уже ничего не видела и не соображала. Но сегодня, зная наверняка, что Христов не такой уж и железный, услышав от доверенного источника, что хотя бы раз наставник точно плакал о её судьбе, Мурси больше не испытывала по отношению к нему ненависти или гнева и осталась в твердом уме. Поэтому-то и смогла увидеть это секундное преображение. Вдруг и раньше было так же и, уходя, Христов всегда прощался с ней нежным намеком?

– Сильная баня! – первым нарушил странную тишину Коди, возмущенный до глубины души. – Как, как дядя Джес тебя назвал?

– Гадкий кворченок, – расплылась в улыбке Мурси. Она вновь начала движение, не позволяя себе углубляться в осмысление всего короткого разговора с наставником. Уже одно это прозвище растрогало её до слез, капитану совсем не хотелось показывать свои слабые стороны предполагаемым шпионам.

– И вы рады, сэр? – еле выдавила из себя Клара, но по мере ускорения её шагов, речь тоже набирала темп. – Офигеть! Мало того, что кворчем, так еще и гадким! Я бы сказала, что в шоке, но вы становитесь предсказуемой. Хуже и обиднее ругательства не придумаешь! Это в вашем вкусе? Как же Христов только что пал в моём свете, вы даже не представляете! Я была такого о нем хорошего мнения, но теперь, после таких слов…

– Он любя, – возразила Мурси, открывая двери шлюпки.

– Любя? Нет, если он так любя обращается к своим любимым, я отказываюсь становиться его любовницей! – Клара поняла, что сморозила лишнего, и добавила, как ей казалось оправдывающее её уточнение: – Даже гипотетической! Зато теперь мне, как психологу, многое понятно. Наверное, когда Морган назвал вас уродливым созданием природы, то сразу показался неотразимым. Только послушайте меня, капитан, как подруга вам говорю – это неправильно! Это не ласково и не от любви. Мне тоже казалось, что папа меня критикует, потому что хочет сделать лучше, потому что переживает. Но нет, так поступают настоящие абузеры и закостринелые манипуляторы. Двойное послание, во, вспомнила. Знаете, когда говорят одно, а подразумевают сразу много чего и вообще не различить, кто в лес гулять пошел, а кто в нём заблудился. Как в стишке: «Жив-здоров, лежу в больнице, сыт по горло, жрать хочу, приезжайте поскорее, я вас видеть не хочу».

– Капитан, Клара права, – согласился Морган. – Но вы её не слушайте. Вы себя хорошо чувствуете, вас не тошнит?

– Не тошнит, Морган, спасибо, – смущенно улыбнулась Мурси и кивнула Коди, чтобы тот задал программу бортовому компьютеру. – Это же из сказки, как вы не понимаете! Вам в детстве совсем не читали классику?

– Не припомню, чтобы классики писали про кворчей, – пробормотал Бобби.

– Да нет такой классики, камрад. Сеньорита-капитан большая фантазерка.

– А вот и есть! – запротестовала Мурси, звонко стуча себя рукой по коленке. – «Гадкий кворченок», так и называется. Про то, как к домашним животным на ферму подложили яйцо дикого боевого кворча. И все над ним смеялись, били и всячески издевались, даже братья и сестры. Только мама его любила таким, какой он есть, и всегда оберегала, хотя её саму всё сообщество за то шпыняло. А потом кворченок вырос, убил всех и съел. Классика метафор.

– Ну и сказка! – сглотнул Бобби, живо рисуя в воображении картину поедания боевым кворчем фермерского хозяйства вместе с его владельцами. – Ужасная!

– Так вот отчего сеньорита-капитан такая кровожадная! – весело подхватил Коди. – Чем удобряли, то и выросло. Если бы меня воспитывали на таких сказках, я бы тоже всех убивал и ел.

– А при чем тут вы, сэр? – не поняла Клара. – Почему Христов вас так называет? Он выступает в этих отношениях кем? Мамой? Нет, расскажите мне как психологу. Я-то думала, вы с ним типа обручены, но его ваш внешний вид не удовлетворил. Естественно, кто захочет лысую жену? И как, собственно говоря, можно обручиться с «мамой», которая и не мама даже, а мужик, в довольно зрелом возрасте? Какие вы к нему чувства тогда испытываете? Это уже за гранью известной мне психологии, какие-то прям запредельные извращения.

– Мурси, вы были для наставника гадким кворченком? – перебил Морган подругу, которая успела задать сразу тысячу вопросов и ни на один не дождалась ответа. Определенно, с самого начала нужно было брать инициативу разговора на такую скользкую тему в свои руки.

– Может не надо? – тихо предложил Иржи, почему-то вжимаясь в щель между креслом и дальней дверью, словно старался отодвинуться подальше от капитана.

– Именно, Морган! А знаете, как ко мне прилепилось это прозвище?

– Несравненная Леди, – смелее возразил Ваццлав, – вы уверены, что хотите это вспоминать?

– Короче, достали меня как-то Бакич и Локич, мои учителя по логике и точным наукам, – не обратила внимания на протесты Мурси. – Зарубились мы с ними не на шутку насчет суперпозиции состояний. Я говорю, что мы не можем уловить квантовое движение, потому что относительно нас они шевелятся слишком быстро. Если бы могли замедлять время, то все увидели бы этот очевидный пробел в теории. А они своё твердят! «Нет, у частицы такое состояние, одновременное, пока не посмотришь, не узнаешь». И главное апеллируют к некоему ученому коту Штрихенберга. Ох, а спорить они не любили, шоб ты знал, ты б заплакал! Да и ваще, не позволительно молодым ссыкухам оспаривать мнения учителей, вот они меня и шокнули сразу оба два. Прибежал Гидрос, выслушал мои жалобы, и говорит: «Маловато будет, маловато». И как добавит! Вот тогда я и рассердилась. Смотрю на эту рыбью рожу и думаю, шо б ты, разбежавшись, прыгнул со скалы! А Гидрос не сразу понял, попятился, начал глазами в окне искать уступы, а потом как заорет, и давай поджигать. Приволок за волосы к наставнику, всё тому рассказал, потребовал адекватного наказания. А Христов всегда вначале разбирался, а потом только применял Силу. Он мне зонд зарядил, чтобы ожоги подлечить, а сам кивает, слушает, да так внимательно и молчит, что самое главное! И че-то я бдительность ослабила и ляпнула: «Вот вырасту и убью их всех! И будем жить в монастыре только мы вдвоем». Как он меня тогда молниями изнахратил за такие мечты, шоб ты знал, ты б заплакал! Вся в звездочку с месяц ходила, никакие зонды не могли залечить, – и Мурси громко захохотала, да так, что её смех эхом отразился от каждого закоулка скайтрея, отдаваясь в тишине, повисшей над остальными членами отряда.

– Сколько вам тогда лет было? – нерешительно спросил Малыш, с нескрываемым ужасом представляя себе такое наказание.

– Не знаю, лет восемь, наверное, а шо? Да, по-моему, в таком возрасте начинают преподавать что-то сложней начертательной геометрии. Но с тех пор я навсегда осталась для Христова гадким кворченком, который мечтает вырасти и убить всех.

– И часто он вас так? Молнией? – сочувственно спросил Морган, поглаживая её руку.

– О, да постоянно! Это же стандартная практика воспитания меня была, – Мурси недоуменно оглядела отряд. – Да что с вами!? Вы будто окуковели!

– Я не знал, Мо, – прошептал потрясенный Коди. – Ты прости, если что. Никто в мире не заслуживает такого наказания, тем более восьмилетняя девочка.

– А я знал, – таким же шепотом ответил Иржи и украдкой утер слезу. Он и в первый раз, когда его только вводили в курс дела, плакал, как будто сам являлся той девочкой.

– Ужасный ужас! Ваш Христов – самый настоящий садист! – передернуло от отвращения Клару. – Но я смотрю, вам не сильно это помогло.

– Горбатого лопата исправит! – хмыкнула Мурси, совершенно не понимая, почему всех так поразил этот безобидный эпизод из детства. С ней случались дела и похуже.

– Не лопата, а могила, сэр, – поправил Морган, стараясь отвлечь от неприятных воспоминаний. Для него теперь совершенно непонятным оставался вопрос, как еще и Гидрос, и Христов живыми остались. После услышанного он возжелал лично стереть их с лица Галактики.

– И как она его исправит? Всё равно в гробу будет лежать буквой «зю».

– А как лопата с этим справится? – удивился Коди.

– А ты заряди по хребту горбатому, так сразу выпрямится!

– Не помогло, – уверилась Клара.

***

Кабинет Шерифа выглядел более чем скромно. В нём не проглядывалось ни изыска, ни роскоши, ни умопомрачительных артефактов. Как и лепнины, к радости Моргана. По центру стоял стол, большой и захламленный бумагами, на дальней стене висел прямоугольный планшет с прикрепленными к нему заметками. Те в свою очередь были связаны друг с другом красной нитью, которая, переплетаясь и кружа, вырисовывала причудливый символ, напоминавший руну шаманского ритуала какого-нибудь недоразвитого племени. Очевидно, и сам Шериф пристально следит за расследованиями. Два громоздких коммуникатора поместились на углах стола. Такие же, как в совещательской комнате корабля шкафчики, широкий диванчик и стулья расставлены по всему кабинету. Практично и относительно удобно. Только на одной из стен висело два искусных портрета – самого Дэвида и неизвестной парочки, видимо родителей Шерифа.

Шеф СРС удостоился внимательного рассмотрения со стороны Клары. К её удивлению, Коди абсолютно не походил на него! Да даже в Христове можно было найти больше соответствия, и агент Ко вполне бы мог сойти за родного сына наставника капитанши, но не этого мужчины перед ней. Косметические процедуры старались сдерживать старость во внешнем виде Шерифа, однако кожа его уже не могла похвастаться должной чистотой и упругостью, морщины прочно обосновались вокруг глаз, на лбу и возле рта. Острый нос, хоть и небольшой, сильно выделялся на фоне впалых щек. Аккуратная стрижка и бородка, капелькой устроившаяся на подбородке, придавали лицу еще большую математическую симметрию, вписывая образ Шерифа в оживший треугольник. Но не только это! Железные руки, микродатчик над глазом, три металлических окружности в месте, где у обыкновенного мужчины располагается кадык, делали шефа СРС похожим на робота больше, чем на человека и такая угловатая геометрия сама считывалась с его внешнего облика.

В кабинет пригласили всех. Шериф встретил их за своим столом. Он поднялся, метнул злобный взгляд на своего сына – Кларе даже показалось, что шеф слегка оскалился – но как только внимание его переместилось на капитаншу, так сразу же подобрел, улыбнулся и вроде бы в шутку пригрозил ей пальцем.

– Ц-ц-ц, – поцокал он, как иногда делала сама Мурси. – Один вопрос. Кто твой начальник?

– Вы, Шефе, – ответила Мурси и закусила нижнюю губу, глядя на Шерифа исподлобья, словно нашкодивший ребенок. – Но..

– Никаких «но»! Я начальник, а ничего толком и не решаю? Так выходит? А ты? – взгляд его опять переместилось на Коди, и от этого сразу же улетучилось всё добродушие в образе. – У тебя было простое задание! Полететь на Камень Каасса, дойти до терминала и скачать данные! Что сложного? Но нет, ты и это умудрился завалить. Самый бездарный агент в СРС!

– Поспорю, нащальникама! – тут же встряла капитан, и на этот раз голос её зазвучал твердо и убедительно. Это Морган давно приметил. За себя мямлит, но стоит встать на защиту кого-то из отряда, так тут же преображается в лучшего адвоката Галактики, способного оправдать любого. – Он и его напарник Бобби блестяще справились. Они добыли нужную мне информацию о вакуйях.