Текст книги "Сильная и независимая для котика (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 102 страниц)

– Поцелую, – засмущался Морган, отводя взгляд с лица уже бывшей бывшей нянни. – Только я не знаю, где он у вас.

– Везде! – вновь расхохоталась Мурси.

***

Attention: Ванильные сопли и <вырезано цензурой>

Морган задыхался от удовольствия. Как больной, долго сидевший на диете, он, наконец, добрался до сладкого и запихивал в себя как можно больше ласки. С жадностью, без продыха, позабыв предписания врачей. И всё в этом торте было прекрасно. Тактильные ощущения, вкус, запах, текстура. Руки наглаживали без устали. Почти сразу свободная скользнула под футболку, нащупала заветную грудь и неконтролируемо мацала и мацала. Морган зажимал между двумя пальцами маленький острый сосок, крутил его, мял. Надавливал словно на кнопку звонка. Переметал к соседней и проделывал с удовольствием то же самое. К его великому сожалению, другая рука лежала на спинке дивана и никак не предоставлялось возможности подойти к делу во всеоружии.

– Морик, – смеясь, Мурси оторвалась от поцелуев, разглядывая его чуть раздувающиеся от учащённого дыхания ноздри и подрагивающие в оскале от нетерпения губы. – Скажи мне, кто автор трактата о таких способах возбуждения партнерши, и я сожгу все экземпляры и самого автора. Что ты там теребонькаешь у меня под футболкой. Меня это смешит, а не заводит.

– Простите, – одернул руку Морган. – Никто не автор. Это я балуюсь. Простите, вам неприятно? Я не подумал просто.

– То есть ты это делаешь для себя? – удивлённо хмыкнула Мурси.

– Я ужасный катар, да? – виновато опустил глаза Морган. – Не сердитесь, сами знаете, что ничего не понимаю. Больше не буду.

– Да не, ты будь. Просто я не очень ожидала такого. Тебе в самом деле нравится моя грудь?

– Конечно! Она же ваша! – радостно подтвердил Морган и заметил, что его рука вновь скользнула под футболку и принялась проворачивать своё чёрное дело без участия его разума. – Оно само как-то выходит. Я не контролирую себя.

– И совсем не хочется, чтобы у меня они были побольше? Как у Клары, к примеру. Тебе нравится грудь Клары?

– Я и не видел, если честно, – недоумённо пожал плечами Морган. – Как можно разглядывать отдельную часть тела от всей персоны?

– Хочешь сказать, никакую часть тела ты не разглядывал во мне чересчур внимательно?

– Ну, я как-то не думал об этом…

– Морик, наверняка есть то, что тебе во мне особенно нравится, – не отставала Мурси.

– Есть конечно. К примеру, вот, – взгляд скользнул на подвёрнутую оголённую ногу, – ваши коленки.

– Коленки? – переспросила озадаченно Мурси.

– Да, коленки, – кивнул Морган, видя, как его собственная рука тут же опустилась на одну из них и принялась наглаживать. – Не знаю, наверное, это как-то по-сексистки звучит. Но они у вас такой идеальной формы! И круглые, но не прям ровно, чуток овальные. Их видно, но не выпирают, чётко делят ровные стройные ноги. И не пополам. Бедро чуть длиннее, – рука принялась наглаживать теперь ноги. – А вот голень слегка меньше, едва заметно, но создаёт должный визуальный эффект. А щиколотки? Это же просто сногшибательные косточки. Такие кругленькие, выпирающие, – пальцы уже отплясывали на месте, которое обозначил язык. – А стопы? Вы видели свои стопы? Я до сих пор не могу поверить, что существуют настолько изящные! Ну, вы знаете, я футфетишист, – Морган смущённо потупил взгляд и постарался поскорей перейти на другую тему. – Впрочем, у вас и кисти такие же. И пальчики на них тоже идеальной длины и размера. Ноготки аккуратные, округлые, чуть вытянутые. Но не слишком большие. И плечики, острые, не широкие и не узкие. А косточка вот тут, на ключице? Я бы вылизывал её каждую свободную минуту, но вам щекотно.

– То есть, вы помешаны на костях? – хохотнула Мурси. – И так как я похожа на обед дикого волколака, кожа да кости, вам кажусь привлекательной?

– Ну не говорите так, – обиженно насупился Морган. – Ничего вы не похожи на кости. Вот ваш животик! Он не идеально плоский, небольшим бугорком. Едва заметным, но именно этот бугорок делает пупочек ещё более соблазнительным. Хочется в него погрузиться языком. Но я читал, что это неприятные ощущения, поэтому и не пробовал. Ну и грудь, конечно. Иногда мне кажется, что Вселенский Разум создал мои руки специально под ваш размер. Чтобы умещалось всё в ладони. И они такие славные холмики. Простите, что про грудь вашу говорю «они», просто не знаю, как ещё назвать.

– Сиськи! – подсказала Мурси.

– Не, у вас не то, что вы сказали. Не сись… Не то, в общем. У вас грудь. Вот она как нельзя лучше синхронизируется со строением вашего тела. Всё вместе смотрится очень гармонично. Пропорционально. Вот, наверное, мне в вас и нравятся идеальные пропорции. Ой! – Морган на миг осознал, сколь кощунственно звучат его слова. – Ой! Я не хотел, простите ради всех предков прайда! Вы мне сами голову запудрили. Конечно же, мне в вас не это нравится! То есть и это тоже, но это как бы довесок! Я же совсем по-другому поводу влюблён в вас. Вы сильная, умная, храбрая, у вас душа…

– Замолчи! – Мурси закрыла его рот ладонью. – Мне не интересно знать, какая у меня душа. Я хочу слушать дальше разговоры за мою внешность!

Морган кивнул.

– Только вы же не будете потом обо мне думать, что я шовинист? Честно скажите! Поклянитесь пяткой Ванно!

– Клянусь! Морган, вы не сравниваете меня с другими женщинами, а просто говорите комплименты. Я никогда в жизни за один присест столько не получала. Мне нравится греть уши. Продолжайте.

– Уши! – расплылся в улыбке Морган. – Вот они у вас, наверное, самые прекрасные в Галактике.

– Мои уши?

– Да. По ним сразу ваш характер виден. Я, когда впервые обратил на них внимание, сразу понял, что вы хулиганка.

– Вы по ушам поняли мой характер? – хохотнула Мурси.

– Ну да. Знаете, у катар детей так наказывают, если не слушаются. За уши дёргают. Я подумал, что вас, наверное, в детстве частенько учителя в угол ставили и карали схожим образом. А значит, вы постоянно шкодили и никак не перевоспитывались. Просто ваша прическа, она не скрывает этого, а только подчёркивает. Вы – сорвиголова. Вообще, вам очень идёт такая стрижка. Сразу глаза такие выразительные. Они и без этого у вас красивые. Таким цветом! Я могу купаться в них вечность. А губы. Я даже целоваться не умел, когда впервые на них посмотрел. Но меня неудержимо тянуло, я каким-то образом сразу догадался, что только прикоснусь, так ждёт меня неизведанное удовольствие.

– Это когда такое было?

– Когда вы кальян курили, помните? Навыки практиковали. Как я хотел, чтобы на корабле остались тогда только мы вдвоём и вы бы дали попробовать на вкус эти губы! Они так удачно вписываются между высокими скулами, покрытыми малюсенькими конопушечками. Эта Лиля! Вы её не слушайте. Нет ничего прекрасней ваших веснушек. И, пожалуй, смешного носа кнопочкой. Я всегда хочу на него нажать, как вы обычно делаете.

И Морган действительно не удержался и нажал на его кончик, будто активировал после зарядки холофон.

– Ты сумасшедший катар, – расхохоталась Мурси. – Я попросила назвать одну часть моего тела, которая тебе особенно нравится, а ты перечислил их все. Кроме шеи.

– Потому что ваша шея – моя слабость, вы знаете, – Морган скользнул взглядом на татуировку. – И видит Разум, как я держусь, чтобы вас туда не цапнуть. Но вы понимаете, шея это очень важно для катар. Обычно, когда признаются в любви, не во влюблённости, как у нас, а именно в настоящей, которая на всю жизнь, «тыкают», как вы говорите, носом в шею. А если страсть, то кусают туда. В общем, эротика завязана на шее. Из-за холки, вы же знаете.

– Кстати, Морик. Вот мы сейчас целовались с тобой около часа. И ты ни разу не пытался меня укусить. Значит, твоя страсть завяла или что?

– И правда! – обрадовался Морган. – Я ведь даже не думал об этом! Видимо, перестал ревновать.

– Перестали ревновать? Ни в жисть не поверю! Даже к канцлеру Шнобби?

– Где он сейчас, а где я? И кто сейчас опять наглаживает вашу грудь? – Морган осознал, что пропустил момент, когда рука вернулась к исследованиям «пирожных». – Да как такое возможно-то?!

– А, ладно тебе. Лапай сколько влезет, мне нравится.

Мурси неожиданно привстала с дивана, но только за тем, чтобы пересесть. Теперь она устроилась на коленках Моргана, лицом к нему, зажав своими ногами в плотные тиски его. Сама взяла вторую его руку и запустила к себе на спину. Впрочем, самого катара уговаривать не нужно было. Он с удовольствием взялся за дело двумя руками. Одной ласкал грудь, а второй, вопреки предыдущим желаниям, наглаживал попу.

Мелькнула мысль, что он не упомянул эту часть тела. Ведь круглые ягодицы шли на втором месте после шеи в его заинтересованности. Или всё же на третьем после груди. Не, на шестом, после ножек и ушей. Да какая разница, раз можно на всё глядеть, всё нюхать, всё трогать. Мурсик целиком идёт на первом месте. Комплексно.

Так они целовались довольно долго. Успели снять с Моргана куртку и даже рубашку. Бинты на спине немного отрезвили Мурси, и она хотела опять начать разговор про расставание, но Морган её перебил. Теперь он знал, за что именно волнуется нянни и решительно заявил, что может за себя постоять.

Мурси старалась обходить стороной спину, гладила больше грудь и голову, чесала за ушком, пока Морган расцеловывал её лицо и шею. Ему показалось этого мало – он скользнул левой рукой вниз, расстегнул пуговичку на штанах, ослабил молнию и залез уже в них, чтобы ощутить бархатную кожу полупопий своими руками. Почувствовал, как возросло возбуждение нянни, и сам ни с того ни с сего поддался ему. Потянул подол футболки, чтобы снять ненужную одежду, но Мурси вдруг остановила.

– Хватит, Морик. Иначе я с тебя не слезу, – прошептала она, прерывисто дыша. – Нам надо успокоиться. Ты пойдёшь к себе, я – к себе. Снимем напряжение привычным способом.

– Не надо с меня слезать! – возразил Морган, ухватываясь за бедра нянни крепче. – Пойдёмте к вам, и всё закончим непривычным способом. Я читал, что для мозга это отличная тренировка, делать обыденные вещи шиворот-навыворот. Например, левой рукой.

– Что? – усмехнулась Мурси. – Морик! Сейчас Френсис не следит за камерами, он ревниво наблюдает за Иркой. Но обязательно отвлечётся на моменте, если по корпусу пройдёт хоть малюсенькая искра. Они же ждут отката. Начнут пересматривать все записи и обнаружат наше непотребство.

– А здесь не обнаружат, что мы тискаемся?

– Да не. Кому придёт в голову проверять, чем я занимаюсь в совещательской комнате? Явно же работаю.

– Тогда нам лучше не менять диспозицию, – заключил Морган и опять потянул подол футболки.

– Да нет, Морик! Я не выдержу, понимаешь. Мне мало твоих рук. Я уже хочу большего.

– Значит, шагнём дальше, – настырно продолжил Морган тянуть футболку вверх. – Я, может, тоже хочу большего! А не на ощупь.

– Ты… Ты согласен? Ну, то есть, чтобы мы…

– Я же вам чётко сказал, на всё согласен! – улыбнулся Морган, отвоевывая край одежды из рук Мурси. – Дайте снять! Что вы как девственница-патриотка!

– Гля, как заговорил, – расхохоталась Мурси. – Подожди тогда. Рубану свет. И раздевайся сам.

– Вы думаете, я не разгляжу в полумраке? Забыли, что моё зрение превосходит ваше?

– Я не хочу, чтобы это оставалось на записи. Френк потом в сеть сольёт. Раздевайтесь, капрал! Это приказ, – Мурси нагнулась под холотерминал и принялась выдёргивать из скрытой панели штепселя. Свет на корабле мигом погас, а следом зажглись аварийные маленькие фонарики, давая очень слабый отблеск.

Покончив с этим, нянни сама сняла с себя футболку. Морган застыл в оцепенении, держа руки на своём ремне.

– Передумали?

– Нет, простите, сэр. Просто я сам хотел вас раздеть, – чуть обиженно проговорил Морган. – А мне прям всё снимать? И нижнее бельё?

– А как мы будем с вами харассмент организовывать? В одежде? Снимайте штаны уже.

Мурси подошла и потянула руки к его ремню, видимо желая помочь. И только тут до Моргана окончательно дошло, куда именно дальше они решили шагнуть. Он сглотнул. Дыхание его участилось, но теперь не от возбуждения, а от волнения. Давая опрометчивое обещание, Морган совсем не подумал о собственных навыках. С другой стороны, разочарует её – завтра же покинет корабль, чтобы где-нибудь прикопаться от стыда. Хоть у деда в огороде.

– Не нервничай, Морик, – прошептала Мурси, видимо почувствовав его неуверенность. – Я сама всё сделаю, договорились? А ты просто постарайся не слишком сосредотачиваться на неприятных ощущениях.

– Нет, мне несложно. Правда. Просто переживаю, что надо как-то шевелиться, куда-то что-то запихивать… А не слишком понимаю, как начать…

– Замолчи и претворись ветошью.

Мурси толкнула его легонько в плечо, и Морган, повинуясь, сел всё так же на диван, стараясь лишний раз спиной не дотрагиваться до его поверхности. От волнения и возросшей мощи ауры йонгея его тело стало слишком восприимчивым к любым тактильным ощущениям. Моргану казалось, что он чувствует каждую молекулу воздуха сразу всеми шерстинками.

Нянни стянула с себя всё белье и тоже вернулась на своё насиженное место. Морику было невероятно приятно, ощущать её голое тело на своих обнажённых ногах. Всякие мысли тут же покинули голову. Он только открыл рот и никак не мог перестать восторженно улыбаться.

Руки катара упали на ягодицы и одновременно с поцелуем сжались. Обалденно! Вот так, без стыда и смущения, раз всё равно нянни не видит. Трогает самое сокровенное, целует, где хочет, видит всё прекрасно. И высокую грудь, и застывшие ягодки сосков, и пупочек, утонувший в небольшом холмике животика, и мелкую тёмную шерстку ниже. Как бы ещё посмотреть, что она скрывает.

А как запахла нянни! Теперь аромату не приходилось пробиваться через одежду: он сразу ударял в ноздри. Морган провёл носом по предплечью Мурси. Кожа благоухала. От этого занятия отрываться не хотелось, и Морик всё внюхивался и внюхивался, водя мокрым носом по шее, за ухом, по скулам и губам, догоняя следом языком. Вкуснотища!

– Готов? – прошептала Мурси и, не дождавшись ответа, привстала.

Она ухватила пальцами его мужское достоинство и выжидающе заглянула в глаза. От прикосновения прошёлся озноб. Морган медленно моргнул, и Мурси плавно опустилась. Время как будто растянулось. Морик почувствовал, что с каждым миллиметром погружается во что-то тесное, жаркое, влажное. И вместе с тем удивительно прекрасное! Он будто нырнул в сироп из спелой дрыни. Блаженство разлилось по всему его телу, заставило расслабиться каждую мышцу, захлебнуться им и в то же время как током долбануло, сводя пальцы ног судорогой.

Морган только и смог, что охнуть и сильнее вцепиться в ягодицы нянни. Вновь Мурси приподнялась, опустилась, а волна наслаждения усилилась втрое, отдаваясь горячей лаской в паху, вздыбливая шерсть на всём теле.

– Муся, – застонал Морган.

– Что-то не так? – тяжело, через силу заставила себя остановиться Мурси. – Тебе больно? Кстати, у твоего выхохоля нет грибка?

– Мне не больно, просто неожиданно очень приятно. Поэтому не торопитесь, пожалуйста. Вдруг произойдёт какой-нибудь казус? И почему вы думаете, что я выращиваю в штанах растения? И зачем вам сейчас грибы? Перекусить захотели?

– Что? – опять прыснула со смеху Мурси. – Нет! Просто он странный, какой-то пупырчатый, как огурчик с сельского рынка. Вот это действительно казус.

– Огурчик? – озадаченно переспросил Морик.

– Да, точно. Зелененький кукумбер.

– Пусть остаётся фиолетовым выхухолем. А у вас эм… эм… ваш цветочек…

– Пяпяка?

– Пусть будет Пяпяка. Она у вас ничем не болеет? Такая горячая.

– Так положено. Я внутри чуток теплей, чем внаруже, – Мурси закрыла руками глаза. – Божечки-кошечки, о чём мы с вами разговариваем? Морган! Просто объясните, почему вы там рельефный, и продолжим, пока я не перегорела.

– А, вы про это! Небольшое отличие от человеческой анатомии. Вы же знаете, что любая связка заканчивается зачатием котят? Именно таким образом происходит стимуляция яйцеклеток катарки. У наших женщин нет циклов. Всё происходит во время обряда. Вам неприятно?

– Просто это и меня стимулирует, и чем дальше, тем сильней. Вам точно комфортно? Пока я могу остановиться, позже уже нет.

– Нет, нет, не надо останавливаться. Продолжайте! Я весь во внимании.

Мурси опять задвигалась, на этот раз быстрее. Морган постарался сосредоточиться на процессе. Ведь пока он тут прохлаждается, влекомый наслаждением, то пропускает самое важное. Когда-то же и самому придётся управлять процедурой. Нужно сконцентрироваться и всё запомнить. Так, вот Мусенька задышала чаще, уже совсем не отвечает на ласки, они ей как будто даже мешают. Стонет. Какая она красивая в этот момент! И главное, по чьей вине ей хорошо! Морган пробежался взглядом по колыхающейся груди, по полузакрытым глазам, по приоткрытым губам. Провёл рукой по шее, прижимая плотней к себе, надавливая на плечо. Хотелось погрузиться в этот разврат глубже. Сильнее.

– Да, – застонала Мурси и ухватилась за шерсть на затылке. – Да! Да!

Она сжала со всей силы, до звёзд в глазах, и в этот момент из неё вышла молния, достаточно весомая, но Моргана это нисколько не ошарашило – он, счастливо улыбаясь, провёл рукой по её талии.

– Ещё разочек, ладно? – Мурси посмотрела на него словно безумная и тут же начала опять двигаться.

На этот раз всё закончилось гораздо быстрее. Пару движений и опять это «да, да», дёргание затылка – и расслабленная Мурси упала на Моргана, растекаясь по его плечам.

– Морик, – промурлыкала она. – Вишь, а ты боялся! Ничё страшного, быстро и безопасно, ну почти. Не слушай сейчас меня, я первые минуты могу говорить дуристику всякую. После оргазма у меня всегда наступает разжижение мозгов.

– Тогда вам лучше прилечь и насладиться покоем.

Морган, стараясь скрыть радость и перевозбуждение, как можно спокойней помог Мурси лечь на подушку, а сам навис сверху.

– Вы не против, если я продолжу? В качестве тренировки. Только теперь сам.

– Морик, у тебя ничего не получится. Я полностью удовлетворена. Мне больше не надо. Ты слишком преувеличиваешь мою ненасытность.

– Мне всего лишь кое-что проверить. Я провёл расчеты. Глубину вроде понял, градус наклона тоже, угол вот только…

– Ой, да замолчи! – шутливо застонала Мурси. – Делай, что хочешь, только не нуди мне про свои снайперские приблуды.

– И раз вам уже всё равно, я же могу и целовать теперь, где захочу, и это вас не собьёт с… Ну не собьёт, да?

– Давай уже, залезай!

Глава 29

Коди ушёл с банкета намного раньше, чем остальные ребята. Задолго до первого разноса блюд, выслушав только приветственную речь и пригубив за компанию игристого вина из первого попавшегося бокала. Не то чтобы у него были какие-то дела, просто в помещении оказалось непривычно многолюдно. Все эти адмиралы да генералы, которые так и норовили вызнать подробности его фальшивой службы, бесстыдно приставали к Кларе, лезли со своим неуёмным желанием выпить на брудершафт и сфотографироваться на память. Как всякий агент СРС, Коди не любил излишнего внимания. Более того, он его попросту боялся. Совсем не хотелось стать для отца посмешищем, если вдруг личность секретного шпиона раскроют по таким вот незатейливым «себяшкам» с высокопоставленными военными.

К этому всему и Клару необходимо было хоть немного да наказать. Как бы ни хотелось поступить по-другому, по-правильному и честному, Коди опять вынужден поступать по-подлому. Права сеньорита-капитан. На все сто процентов. Если хочешь предсказуемый результат, действовать приходится тоже предсказуемо, проверенным способом. Изучив досконально досье Дорн, агент Ко составил вполне чёткий план по укрощению строптивой красавицы. Отца она имела деспотичного, поэтому как нельзя кстати подходил метод эмоциональных качелей. Этот путь поможет создать крепкую привязанность у такого не отличающегося уравновешенностью человека, как Клара. Возвысить на пьедестал и сделать вид, что потерял интерес. Коди уже показал ей свою полную заинтересованность, пришло время холодного душа. Поэтому он как мог изображал равнодушие и в то же время не отказывал в дружелюбии. Пусть Клара задумается: что же произошло? Почему некогда готовый на всё поклонник теперь только снисходительно улыбается, но совершенно не интересуется ею как женщиной. И Клара ожидаемо заволновалась.

Она всё больше сама заводила беседу, чаще обращалась непосредственно к нему, строила глазки и открыто флиртовала, пользуясь для этого надуманными поводами. Коди ни на секунду не поверил в её зудящее любопытство по отношению к новому скайтрею. Понятно, что Дорн интересуют покупки, но спрашивала бы она про моду или же украшения! В самом деле зачем ей знать, где сеньорита-капитан прикупила авто? У Клары и прав на вождение, наверное, нет. Вся эта показуха нужна была ей только, чтобы заарканить внимание самого Коди. Тут вилкой по супу не води!

И теперь на пиршестве она постоянно скользила взглядом по толпе, дотошно высматривая, чем занят агент. Клару даже не забавляли толпы ухажеров, их комплименты она слушала весьма рассеянно, часто теряя нить разговора. Поняв, что самое время скрыться, Коди незаметно покинул залу и направился прямиком на корабль.

Скайтрей мигом доставил его к космопорту. Трассы уже стояли практически пустынными, пробки давно рассосались, а приоритет, выданный властями для сопровождения их отряда, позволял превышать скорость и нарушать некоторые общепринятые правила дорожного движения. Агент поднялся по ступеням и настороженно вслушался в темноту общей комнаты. Тишина, жужжит только холодильная установка на кухне. Видимо, сеньорита-капитан отдыхает, спровадила всех, и давай предаваться излюбленному занятию – дрыхнуть без задних мыслей. Это хорошо, по крайней мере, для самого Коди. Не придётся приглядывать. Конечно, агент Фи следит по видеокамерам, а агент Ла дала отбой на пристальное наблюдение, но сам агент Ко чувствовал перед Шерифом какую-то странную ответственность. Лучше перестраховаться лишний раз и удостовериться, что агента Мо не переклинило внезапно и она не сбежала на край Галактики в попытке сократить свою бессмертную жизнь. Удручающие мысли, требующие зажевательной панацеи.

Стараясь не шуметь лишний раз, Коди дошёл до кухни, так и не включив нигде света. Ничего лучше, чем добротный бургер, приготовленный с любовью роботом компании «Шериф индастриз», не заполнит поглощающую душу пустоты. Пальцы заскользили по табло, автоматически воспроизводя заученную комбинацию цифр: удвоенное число сыра и листьев травы. Отсек с приготовлением зажёгся слабым светом, показывая воплощение заказа в выигрышном ракурсе.

От вида аппетитной котлетки, положенной на румяную булочку между двумя ломтиками жёлтого сладковатого сыра, желудок агента Ко тихонько заурчал. Истинная красота вселенной. А как оно, должно быть, пахнет! Сверху упал зажаристый ломтик бекона, нарезанный помидорчик и зелёный салат, пять крупных колец лука. Накрыла композицию ещё одна половинка булочки с разбросанными поверх зёрнами дутжута. Дроид тихонько звякнул, оповещая об окончании приготовления. Коди сглотнул подступившую слюну, потянул руку к кнопке открытия двери, надавил на неё и… Внезапно автомат по снабжению пропитанием потух, не выдав вожделенного бургера его полноправному владельцу.

Коди несколько раз нажал на кнопку, утапливая её в окантовке, замахнулся уже кулаком, чтобы стукнуть как следует, и запоздало осознал, что и холодильная установка, и кофе-машина, и даже перерабатывающий контейнер также наглухо замолчали. Как будто их разом выдернули из розетки. Агент озадаченно заглянул за кухонные аппараты. Нет, там всё на месте. Он шагнул к выключателю света и пощёлкал им несколько раз. Глухо, как в бронебойном танке. Видимо, что-то случилось с самой проводкой.

Коди вышел в общую комнату. Проверил подачу электрики на холотерминал и лампы освещения. Хотя это было явно излишним. По всему кораблю включились проблесковые аварийные маячки, значит, дело действительно в распределительном щитке. Коди немного потоптался у дверей каюты капитана, размышляя, стоит ли будить Мо, но в итоге решил самостоятельно устранить поломку. Уж она точно не разбирается в электронике, а то, что кто-то доверенный копался в оснащении её корабля, простительно. В конце концов, агент Ко не какой-то там человек с улицы. На всякий случай Коди проверил и казарму, спустился вниз осмотреть транспортный и грузовой отсеки и только после этого направился к комнате для совещания.

Уже минуя медчасть, он почувствовал слабое недомогание. Ноги его неожиданно стали ватными и подкосились. Перед глазами поплыли разноцветные шары. Они вылуплялись друг из друга, перетекали один в другой, сливались в огромные цветы, меняли в процессе свой ядрёный цвет на ещё более токсичный. «Выжгиглаз» жёлтые, «вырвизуб» оранжевые, «заткниуши» зелёные и «ногусвело» фиолетовые. Визуализировалось соцветие «раздробимозг» серо-буро-пошкарябанное с ярким пятно посередине.

Обдало теплом, даже чем-то горячим, словно порывом могучего ветра из пустыни, и от этого перепада температуры руки и ноги покрылись мурашками, а нательные волоски повсеместно встали дыбом. И несмотря на какофонию сенсорного восприятия – жара, обжигающая ледяным холодом, и кислотные блики, приносящие удовольствие, – Коди вмиг стало хорошо. По телу растеклось самое настоящее блаженство.

Чтобы не упасть, агент Ко ухватился за перила. Как же здорово! Как под кайфом. Он сполз по поручням на пол. Как же прекрасно жить! Какой красивый корабль! Счастье просто находиться на нём! Эта серая стена напротив, та, которая рядом с каютой Клары. Сколько же она видела другой своей стороной! Вот бы и в самом деле стать этой стеной. Серой, неподвижной, способной наблюдать за хозяйкой каюты в любой ипостаси. Коди бы держал конструкцию всего корабля на плечах и не шевелился, а только смотрел и смотрел. Видел бы, как Клара спит, как переодевается, принимает душ. О, нет! Лучше самому стать душем! Сознание Коди расплылось, он превратился в воду, орошающую покатые плечи Клары, омывающую её грудь, стекающую по ягодицам и падающую на пол, чтобы стать лужей её стопам.

Коди буквально расплескался по полу. Чувствовал спиной холодный металл, но этот металл казался таким мягким, губчатым, податливым. Принял безропотно в свои объятия, укутал собой, словно младенца в колыбели. Агент слился с ним, стал частью корабля, завис между основанием перил и стеной. Бесконечное падение. Убаюкивающее своей вечностью. Коди теперь сам корабль. Он – «Пророк». Частичка, атом, электрон секретного сплава.

Тренировка агента сработала только спустя несколько минут. Настолько неожиданной и, что самое главное, непривычной была потеря контроля над разумом. Наркотик! Ему наверняка на фуршете кто-то подмешал новый вид синтетической отравы. Вот это приход! Коди ещё никогда в своей жизни не чувствовал себя жидким полом. От такой мысли он вымученно рассмеялся, потому что, как оказалось, мышцы его лица давно свело в странном искривлении рта. Но ведь на банкете Коди ничего не пил и не ел. Глотка шампанского для такого эффекта маловато, да и выветрилось оно давно из организма. Может, в вентиляцию корабля что-то запустили?

Да, воздухом, наверное, быть ещё лучше, чем водой. Невидимый, неосязаемый и жизненно необходимый. Коди мог бы парить над всеми, а потом толщей поражать конкурентов. Обрушиваться столпом. Или закрутить себя ураганом. В теле образовалась удивительная лёгкость. Агенту даже показалось, что он теперь, наоборот, возносится над полом. Летит к рубке управления.

Стоп! Если не наркотик, то что? Необходимо срочно провести персонализацию. «Я – Коди Шериф, агент СРС, человек. Вот моя рука. Пять пальцев. Раз, два, три, четыре, пять», – агент пошевелил каждым из них, удостоверяясь, что власть над телом не потеряна. Только с мыслями беда какая-то. Может быть, это и есть разжижение мозгов? «Я валяюсь на корабле, на твёрдом металлическом полу, как грязный и потерянный кем-то носок».

Реальность начала проясняться, и Коди из последних сил пополз обратно в общую комнату. Стало проще ориентироваться, легче расслаблять затёкшие в напряжении мышцы, даже дышать удавалось не через раз, а как положено. Размеренно. Он уселся под столом центрального холотерминала, облокотившись о его широкую ножку. Последний раз глубоко выдохнул, окончательно восстанавливая контроль над сознанием. Странная мысль, совершенно абсурдная, но в то же время единственная, какая могла бы объяснить происходящее с ним на пути к совещательской комнате, поразила до глубины души. Сеньорита-капитан испытывает наслаждение!

Всё встало на свои места. Если она гневается, Коди сам начинает беспочвенно сердиться на что ни попадя: на пыль и воздух, на друзей и врагов, на жизнь и службу. На любое, подвернувшееся в тот момент под руку. Но из-за многочисленных тренировок быстро распознает чужеродность эмоций и почти сразу предотвращает. Если Мо применяет ауру Опустошения, то тоже, собственная никчемность улетучивается одной простой манипуляцией: «Здесь и сейчас». Но за всё время Коди никогда не бывал в моменте, когда сеньорите-капитану было бы хорошо. Ни разу! Чтобы проверить эту теорию, Коди сосредоточился на молитве, очищающей разум, встал и несмело шагнул в пространство коридора. Блаженство никуда не ушло, оно всё так же витало в воздухе, точно взаправду распыляемое из вентиляции. Но Коди не подался ему, огораживаясь ментальным барьером. Случилось то, чего никто из приставленных следить за «особым объектом» не ожидал. И на трассе Мо перевернулся грузовой спейсшарк с оргазмами. Агент Ко усмехнулся и решил дать шефке побольше времени. Он и завидовал, и радовался за неё одновременно.

Но уже через полчаса Коди надоело пялиться в свой пад и играть в тетрис. Память то и дело рисовала перед глазами остывающий в дроиде бургер, желудок ей подпевал, жалобно скуля, а рот постоянно полнился слюнями. Что же, наверное, достаточно! Попраздновала – и хватит. Коди попытался ещё раз преодолеть злосчастное расстояние до комнаты. На удивление никакого сногсшибательного эффекта, цветов и странных мыслей стать неодушевлённым предметом. Было просто хорошо находиться там. Уютно и тепло, немножко сладостно. И от этой сладостности слюни потекли ещё сильней. Коди подошёл к двери и прислушался. Едва уловимый то ли скрип, то ли скрежет. Ага, это скорей всего диван. Шебуршание, шевеление, шорох. Шёпот? Учащённое дыхание? Чмоканье? Поцелуи? Ну, была не была.

Коди аккуратно постучался.

– Не входить! – раздался резкий и какой-то перепуганный голос Мурси. – Я самоудовлетворяюсь!

– Да понял уже, – хмыкнул агент. – Свет зачем выключила? Шла бы к себе, если камер испугалась.