Текст книги "Сильная и независимая для котика (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 102 страниц)

– Принудить ума много не надо, – сдержанно ответил Христов. – По-твоему меня интересует связь со зверем? Ты давно в зеркало смотрелась?

– Тогда хватит! Слышите меня, хватит! – неистово перебила его Мурси, вырываясь и брыкаясь изо всех сил. – Не сбежали со мной в тот день, не нашли меня после на Кибекс, не высвободили от пиратов, не решились вступить в союз, значит, сейчас отпустите! Дайте действовать, чего держите?

– А ты, наверное, уже забыла, какой была тогда, перед побегом? – зло хмыкнул Христов, укрощая психосилой «зверя», прижимая лицо капитана плотнее к своим бедрам. – Я ведь знаю, что ты всегда желала физической близости со мной. Не я сублимирую здесь и сейчас, а ты. Сама озвучила, о чём в данный момент мечтаешь. Думаешь, мне неведомо, каким грехом в пору юности думы ты свои наполняла? Чем сны раскрашивала? Какие узорные позы фантазией заплетала? И за это тоже имею право требовать благодарности. Я не разрушал твою личность ранним растлением. Всегда снисходительно относился к обрушающемуся, подобно лавине, на меня обожанию, но никогда не выходил за рамки роли воспитателя. Какими бы уловками ты не пользовалась, чтобы соблазнить меня и сбить с Пути истинного!

– Что?! – негодующе взвыла Мурси и вновь попыталась вырваться, колошматя руками докуда дотягивалась, дёргая наставника за робу, стараясь дотянуться до лица, расцарапать. Без толку. – А как я могла относиться к вам по-другому? Мы были предначертаны друг другу самим Вселенским Разумом! В мою голову это вбивали с малых лет!

– Бред волколака! Ты хотела в это верить, хотя все вокруг твердили, что я всего лишь воспитываю тебя. Всегда! Но кто же у нас в монастыре слыл самым упрямым? Ты воспитывалась как оружие и на момент побега была всё ещё бесполезной для моих целей. Тебе следовало пройти долгий Путь, прежде чем ты научилась действовать, полагаясь на Разум. Но чувств к тебе я никогда не испытывал, тем более окрашенных в тон, о котором ты мечтаешь. Я просто исполнял свой долг, чтобы ты, когда придёт время, исполнила свой.

Сердце Мурси перестало биться. Она замерла на месте, руки и ноги её мгновенно онемели. Злость сменилась беспросветным отчаянием, которое начало засасывать в свою пучину. Пол покачнулся. В этот момент Христов отдёрнул свои руки: ошейник слишком сильно стал бить током, переходя и на него. Голова Мурси освободилась, и она подняла глаза, отстранилась, заглянула в его. Жестокие и холодные. Как последняя надежда в памяти выплыло бережно хранимое долгие годы воспоминание.

– А как же поцелуй?

– Какой? – ответил вопросом на вопрос наставник, на лице которого при этом не дрогнул ни один мускул.

– В храме, когда вы учили меня пользоваться мечом…

– А, то недоразумение? Я уже и забыл, – холодно оскалился Христов. – Да, признаю. Это был единственный раз, когда я не сдержался и поддался твоим соблазнам. Ты так мастерски в тот день подстёгивала меня к близости, я даже слегка ошалел. Меня, конечно, Гидрос предупреждал, что как раз в таком возрасте девочки и начинают свои невинные игры. Изображала трепетную птичку, а действовала исключительно как зверь, ведомый инстинктами и гормонами.

– Вы думаете, что в тот день я вас пыталась соблазнить? – ледяной водой окатили капитана с головы до пят последние слова наставника, холодный пот побежал по спине. Она ещё сильней отклонилась, попыталась попятиться, всё так же на карачках, неудачно поставила руку, и та подвернулась, опрокидывая её на спину. Христов не шевелился, сидел с застывшей на лице гримасой издевательского надругательства над святой простотой.

– Конечно. Задом своим елозила по моему паху, – хлёстко продолжал наставник. – Хитрый расчётливый зверь. Но, заметь, я сумел себя остановить. И даже потом, приходя ночами в твою келью и смотря на спящую свою ученицу в соблазнительных позах, я не притронулся к тебе и пальцем. Боролся со своими низменными желаниями и всегда их побеждал. Хотя это было абсолютно не запрещено. Бакич и Локич уже с полгода ходили за мной по пятам и занудствовали, когда я разрешу и им присоединиться к таким воспитательным практикам. Но я знал, что это испортит тебя как оружие. Ты станешь бесполезной, лишь только вкусив удовольствие физической близости.

– Я всего лишь оружие для вас? Всегда была всего лишь долгозреющей бомбой? – прошептала Мурси. Она уже сидела ровно, но никак не могла побороть душивший и отвлекающий её от переживаний ошейник. Всё оттягивала его и оттягивала, не замечая разрядов.

– Конечно, – как будто удивлённо подтвердил Христов. – Я тебя создал. Ты же ничто без наставника, стоящего позади! Так и должно быть. Ученик всего-навсего тень своего учителя. Думаешь, кто распространил слух о том, что тебя нельзя убивать? – губы Христова искривила надменная ухмылка. – Кто создал ту Матильду, которую боятся все, включая самого Дуку? Ты же не имеешь ничего своего! Всё в твоей жизни благодаря мне. Друзья, работа, любовники, связи. Сама по себе ты ничтожество, ноль без палочки, блуждающая планета без солнца.

Мысли Мурси поплыли в густом тумане. Она попыталась сосредоточиться, чтобы триггер не помешал расслышать новую порцию желанной правды.

– Тебе нехорошо? – глумливо поинтересовался Христов. – Ведь если тебя не направлять, ты просто зверь. Бешеный мутировавший волколак. Думаешь, кто указал жителям Кибекс на твою любовь к котикам? Кто соврал Ровка, якобы тебе двенадцать и ты девственница? Кто платил Верненну, чтобы он приглядывал за тобой?

Мурси показалось, что она распадается на части. Не чувствовала больше ни рук, ни ног, не нашлось в ней силы сопротивляться надвигающейся тьме, что пожирала изнутри. Реальность потонула в серых тонах. Только холодные светло-серые глаза и надменная, презрительная улыбка учителя ярким пятном маячили перед глазам. Капитан потянула мучавшую её удавку руками вниз, вскинула голову и завыла. С надрывом, сотрясая стены, будто и в самом деле превращалась в зверя.

Ошейник не пропускал энергию. Атака захлёбывалась в районе шеи, сжигая там кожу, расшатывая нервы. А Мурси только продолжала тупо выть от другой, более страшной боли, разбивающей на мелкие осколки. Столько лет она растила прочную пуповину из иллюзий, связывающую её с наставником, и только затем, чтобы вот так легко он душу ей вынул, разорвал сердце, щёлкнул по носу, оставляя на лице ассиметричные полосы психосильной системы. Столько лет мечтала узнать правду, бредила мигом откровения. Получила.

Душераздирающий рёв вновь вырвался из её горла. Сидит теперь вот перед ним на коленях, воет, с пробитой улыбкой рыбы, а вокруг в одночасье из всего стало ничего. Её внутренний мир целиком поглотила Пустота. Невыносимая лёгкость бытия расползлась и погасла, оставляя вместо себя беспроглядную дыру. Правда взорвалась сверхновой, сметая волной остатки человечности. Зверь, просто зверь, орудие, натренированное на убийство. Как волколак ждёт на коленях команды «фас». Из маленькой сердечной раны на теле мироздания разрослась брешь размером с целую бесконечность. Теперь не зашить, не скрепить ничем. Всё кончено. Нет надежды. Нет света. Оборван Путь. Она всего лишь орудие. Орудие…

***

Постепенно вой перерос в скулёж. На смену тупой боли пришло осознание, что надо как-то выживать. Тёмная Материя взяла под контроль психику и тело. Настало время грызть себя изнутри только мыслями, опускаясь ниже на дно. Стоны перешли в беззвучные рыдания. Мурси сама подползла к наставнику и уложила голову обратно ему на колени, орошая обильными слезами его ноги.

– Тише, кворчонок, тише. Всё Путём. Я должен был, – тихо проговорил Христов, успокаивающе гладя её по голове. – Капля яда не повредит. Эмоции наделяют мир красками, но в то же время искажают реальность. Никогда не стоит забывать об этом. Отринь хаос, стремись к гармонии. Будь со мной рядом, не подведи.

Мурси молчала, позволяя ненавистному и обожаемому наставнику утешать её, шептать нежные слова. Хватая как воздух его изменчивую ласку. Злая кровь всё ещё бурлила и жаждала освободиться, но и её уже взяла под контроль Тёмная Материя. Жизнь не сказка, жестока. Обессиленная, в полуобмороке, Мурси едва держалась, чтобы не рухнуть в затягивающую темноту забвения, которое открывалось прямо за гранью её опустошённого сердца. Истина всегда приходит с болью, только через страдания познаётся любовь. Грех перечить наставнику. Наказание неминуемо. Не разомкнуть, не разорвать, не убежать. Сколько ещё таких беспощадных фактов припасено у Христова за пазухой? И, несмотря на это, Мурси будет продолжать следовать за ним. Привычное, высасывающее силы одиночество. Комфортная боль. Сладкий вкус горькой правды на языке.

Христов зашептал укрепляющую молитву, придавая решимости и поднимая боевой дух. В детстве он всегда использовал эти слова, если наказание приходились посреди учебного процесса. Так Мурси быстрее возвращалась в реальность.

Отзвенел наш праздник вольный, блеск знамён слезою окропи.

Песен искры, танцы поднебесья помним я и ты.

Где юнцы в зарницы долю звали, а девчонки взгляд дарили смелым,

Тень беды коварной в сон втеснился, не устерегли.

Знали мудрецы в тревожный час: что случится – то случится.

Время пеленать стальной бронёй тление низин.

Знают мудрецы: в плену не биться, не сорваться с цепью ввысь,

Скорбью умываться без надежд в череде годин.

Но дозоры жгут и жгут костры, здесь сердца отвагу помнят.

Лица братьев каменеют вьюгой – нам неведом страх.

Клич драконий, весть звезды косматой, закипают гимны на губах.

И в ладонях пламенеет бронзой рудники свободы.*

– Спасибо, наставник, за ещё один урок, – горько прошептала Мурси. – Я в полной мере осознала, почему борьбу за свободу вы всегда сравнивали с тяжёлым физическим трудом. Это действительно рудники. Только вместо бронзовой кирки у нас мечи.

– Всегда пожалуйста, – по-доброму усмехнулся Христов, ласково теребя её за ухо. – Я думал, смысл этой молитвы для тебя давно не сокрыт. Родная, я ведь ради тебя стараюсь. Ты обязана выжить, понимаешь? Триггер сейчас был крайне необходим, он сломал ошейник. Но, должен заметить, ты достойно держалась. Мне немало пришлось приложить и сил, и фантазии, чтобы раздраконить тебя.

Мурси потрогала свою удавку, и действительно, её электронные мозги не выдержали потока исходившей спонтанно энергии.

– Надеюсь, я больше никогда не увижу вживую это страшное зрелище. У самого сердце чуть не остановилось, – глубоко вздохнул Джес, и Мурси заметила, что его руки действительно вспотели и тряслись мелкой дрожью, а голос сделался сиплым. – Боялся, в самом деле, придётся прибегнуть к физическому или сексуальному насилию. Обошлось, хвала Разуму!

– Я одного не пойму, почему меня любовь к вам до сих пор не убила? – проворчала капитан, наконец, хоть и запоздало, догадавшись об истинных мотивах наставника.

– Вместе мы с тобой, родная, – вместе помирать. Если бы ты сразу делала то, что я тебе велю, а не лезла со своей инициативой, мы бы избежали всей ситуации. Искренне не понимаю, на что ты надеялась? А теперь слушай. Готова? Я направил Кондрата выключить питание во всём комплексе, его не должны поймать, все заняты пресс-конференцией. Резервный блок есть только в отсеке с клонами. Пойдём вместе, меч я принёс. Обогнём исследовательский отдел и поспешим ко второму выходу из храма. Там стоит мой скайтрей. Твой, как понимаешь, уже забрали. Если вдруг нас настигнет Дуку, поклянись мне идти дальше сама. Я постараюсь его задержать. Найду возможность создать мираж пленения. Это даст тебе фору. Потяну время, придумаю что-нибудь, займу разговором о праведности.

– Наставник, его аура не может действовать дольше пятнадцати минут. Он дефективный первородный. Информация из надёжного источника.

– Отлично. У Дуку много измышлений расходится с делом, есть к чему прицепиться. За словоблудием он не сможет контролировать на сто процентов эффект наказания, а подлинные мои возможности скрыты от глаз духовника. Будь хорошей девочкой и послушной ученицей. Ты обязана выжить и сбежать. Мне всё равно, как ты это сделаешь. Потом уничтожь императорские залежи Тёмной Материи. Следом собери армию. Зови всех союзников, кого найдешь. Моих учеников, пиратов, пусть Лена лояльных Истинных лордов притянет, раскольников, регулярные войска. О судьбе наставника своего не беспокойся, чем бы Дуку не грозил. И веди эту армию в бой. После сегодняшнего сюда стянется вся Инквизиция. Настоящая война началась. Я понятно объяснил?

Мурси не ответила.

– Наставник у тебя спросил, всё ли ты поняла? – повысил голос Христов.

– Поняла. Пароль от скайтрея и приблизительное расположение второго выхода?

– Скайтрей запрограммирован на сетчатку твоего глаза. Ты же знаешь, мои двери для тебя всегда открыты. Весь путь сворачивай вправо. Прыгай на Зарекс. После Камня Каасса Дуку вряд ли захочет на подконтрольных СШГ территориях уничтожать твой корабль. Теперь каждому известно, какой отряд на нём летает. Многие посчитают это прямым указанием на его вину. А там уже у тебя союзников больше, чем два.

– У меня и здесь завалялись союзники.

– Насколько мне известно, брат Кондрат не выходил с тобой на связь.

– Не только он. Вот ещё один на подходе.

***

Лорда Зейна и канцлера Бониати погрузили в транспортный скайтрей. Внимание Ванно полностью захватили журналисты. Все хотели услышать комментарии Главы Рода вакуйев о сложившихся обстоятельствах. Бобби с восторгом, раз за разом повторял о своём опыте преодоления ауры, но Морган слушал вполуха, кивая и подбадривая общими словами. Хоть ему и было по большому счёту всё равно, он понимал, насколько Малышу важно сейчас осознать слом барьера, поверить в преодоление собственной слабости. Боббьер сдержал слово, и лорду Зейну оказали всяческую поддержку и полноценную медицинскую помощь, а также приставили отдельную охрану, как особо важному свидетелю.

Коди, Иржи и Клара стояли у выхода из пещер, того самого, который уже однажды спас жизнь агента, и тоже обсуждали прошедшую операцию. Отряд воссоединился, чтобы обменяться опытом. Коди весело рассказывал свою часть приключений, когда вдруг прервался. Его холофон зазвонил, он глянул на контакт и хохотнул:

– И эти хотят знать, как всё прошло. Камрады, пардоньте, я скоро.

Коди отошёл на несколько шагов и принял вызов. Он не использовал холографическое изображение, а только надавил на вшитую в ухо точку приёма сигнала и смешливо произнёс, поглядывая на Клару, явно красуясь перед той:

– Внемлю! О как… Так… – лицо его помрачнело. – В каком это смысле?.. А я что сделаю?.. Ла, ты слишком многого хочешь… Ладно… Может, у Иржи фурычат прибамбасы… Понял… Коди аут.

– Что случилось? – поинтересовался Морган, смутно догадываясь, что дело, каким-то образом, касается Мурси.

– Кстати, камрад! – оживлённо воскликнул Коди. – Ты почему спрашивал о том, что собралась делать сеньорита-капитан? Она тебе говорила, куда намылилась? Может, намекала?

– На ноготочки же! – поморщилась Клара. – Капитанша опять решила украсть у нас радость победы своими похождениями? У неё очередной «шоппинг на три дня»?

– Может быть, – задумчиво произнёс Коди. – Иржи, у тебя есть на корабле маячки какие-нибудь? Стандартные СРС не отслеживаются. Как сквозь кротовую нору провалилась.

– Что это значит? – заволновался Морган. – Что с Мурси?

– Я же и говорю, камрад, этого никто не знает. Вот пытаемся выяснить.

– Офигеть! Нашли из-за чего волноваться, – фыркнула Клара, обиженно оттопыривая нижнюю губу. – В первый раз капитанша что ли улетела, никому не сказав ни слова? Стресс помчалась снимать на какую-нибудь курортную планету. Нежится на пляже, коктейли попивает и в ус не дует. А мы тут стоим и вместо почёта и заслуженного отдыха должны теперь искать себе место на ночлег среди вонючих солдафонов.

– В чей ус? – зачем-то попытался уточнить Морган.

– Ни в чей ус она не дует, – сердито выпалила Клара и топнула с досады ногой. – Ей вообще на всё фиолетово. Вот и сейчас, нет, чтобы как нормальные люди, порадоваться за свою команду, за успешное дело! Ага, куда же, держи ширинку шире! Дёрнули её кворчи спрятаться от вездесущих агентов. Наверняка специально это сделала! Капитанша не переживёт, если все вокруг не будут переживать. А вы, остолопы, и рады. Носитесь с ней как со списанными портянками! И ладно мужики, я понимаю эту вашу озабоченность. Но СРС? Вы там поклоняетесь капитанше? Культ создали свой…

– Нет, мои маяки тоже не отвечают, – покачал головой Иржи, прерывая словесный поток Дорн, и отстранённо произнёс: – Френк написал. Чего это?

– Что там? – опять спросил Морган. – Ну не молчите, что происходит?

– Я сейчас, – Коди отошёл, принимая очередной звонок: – Зиост? На чём я туда полечу? Гидрос? Когда? Понял. Хорошо-хорошо, не зуди, агент Ла! Всё в порядке, ты раньше времени развесила панику на уши.

Коди дал отбой на холофоне и опять обратился к отряду:

– Вы с коммодором Флинтом на базу Зарекса. А мне с канцлером Гидросом на Зиост. Иржи, есть идеи? Агент Фи объяснил задачу?

– Да, объяснил, – задумчиво кивнул Ваццлав. – Но, честно говоря, я не знаю, первый раз вижу такой код. К тому же я никогда не взламывал точки входа. Это очень серьёзная проблема.

– А когда сеньорита-капитан создавала нам несерьёзные проблемы?

– Никогда, – коротко улыбнулся Иржи.

– Так, хватит! – заорал, не выдержав, Морган. – В чём конкретно эта ваша проблема? Рассказывайте! Что случилось?

– Да! – притопнула ногой Клара. – Я вот только сейчас поняла. Это, получается, капитанша наши шмотки стырила? А у меня в каюте, между прочим, новое платье и колечко, которое я купила себе только вчера. Воровка! Я в шоке! Если она где-нибудь угробила наш корабль, я где-нибудь угроблю её!

– Да, расскажите по порядку. Что с капитаном? – тихо попросил Бобби. – Мы же одна команда.

– Она улетела в неизвестном направлении, – констатировал Иржи. – Хотя, думаю, вы это уже поняли. Просто до этого несравненная Леди интересовалась координатами Христова.

– На свиданку помчалась, а вы неразбериху развели, – рассмеялась Клара. – Ну, даёте, у вас в СРС заняться нечем? Вы решили взломать точки входа, пробить все пороли, только чтобы проверить безопасность их связи? Да пусть уже, наконец, удовлетворят друг друга как следует. Может быть, и капитанша нормальной станет. Ей давно мужика для этого дела надо. А то пристаёт ко всем подряд, кого видит. Офигеть! Я в шоке!

– Дело в том, что сам Христов минут пятнадцать назад прислал очень странное сообщение агенту Ла, – загадочно произнёс Коди. – И оба наших камрада теперь не отвечают на звонки.

– Так логично! Ты, что же, при таком деле тоже отвлекаешься на вызовы? – Клара опять засмеялась. – Коди, ты хотя бы знаешь, как проходит весь процесс? А между держателями Силы? Тебе книжек дать почитать для общего развития?

– Может, ты и права, – не сдержался агент Ко и тоже усмехнулся. – Слушай, а действительно! Сообщение дяди Джеса можно и так расшифровать, в общем-то. Подкину идею агенту Ла.

– Что? Что он написал? – нервно спросил Морган, совсем не разделяя всеобщего веселья.

– «Иду на крайние меры, тчк. Если получится и обойдётся, потом последи за ней, тчк. Возможна а-би-се-ненция, короче откат возможен. Тэчэка», – хохотал Коди в унисон с Кларой. – Всегда так и считал. Интимная близость с нашей сеньоритой-капитаном – это крайняя мера!

– Летим на базу, нам всем нужен отдых, – холодно произнёс Морган. – Пойду договорюсь с Флинтом.

***

Кавот подошёл к выключенной решётке, вгляделся в полумрак камеры и поспешно отвернулся.

– Простите, мастер Христов. Я не знал, что вы заняты, – быстро проговорил он, краснея до кончиков ушей. – Я, пожалуй, позже зайду.

– Думаю, моя ученица усвоила урок. Вот уж, действительно, неожиданный союзник. Или пришёл в надежде воспользоваться её уязвимым состоянием?

– Что? Я? С этой? Простите, мастер Христов, но даже клон у вашей ученицы в сто раз симпатичней. Мы не союзники! – пылко выдал Кавот на одном дыхании. После долгих вынужденных бесед с братом Жовани его терзали весьма противоречивые чувства: любопытство, жажда знаний, ненависть и желание поквитаться. – Матильда Ковакс – мой самый злобный враг!

– Это уже похоже на правду. Мила всегда умела с лёгкостью заводить себе врагов. Ей даётся это проще, чем находить друзей. И что же ты ищешь здесь, если не удовлетворение своих естественных потребностей?

– Реванша, – тихо проговорила Мурси, вставая с колен. – Йонгей всегда будет пытаться доказать своё превосходство. Он не прекратит, пока последнее слово не останется за ним.

– Какой йонгей? – не понял Кавот. – Опять решила мне зубы заговорить?

– Не ведает ещё, кто его отец? – удивлённо хмыкнул Христов.

– Мой отец – Верховный канцлер Дуку, основатель Ордена братьев во грехе, негласный правитель СШГ. Это известно всем! – надменно проговорил молодой брат, смело заходя в камеру. – Вы знаете, я всегда вас уважал, мастер. Но ваша ученица два раза пыталась меня убить. Она должна за всё ответить!

– Я два раза спасала твою жизнь. А ты – неблагодарный щенок!

– Если бы не те мутировавшие псы, то я бы убил тебя, грязное отрепье!

– Но ведь информация, которую получил в тот день, оказалась верна, не так ли? Братишка кровный тебе, по доброте душевной, всё рассказал?

– Откуда ты знаешь, что Жовани – мой кровный брат? – растерялся Кавот.

– Оттуда же, откуда знаю, что твой отец – первородный. Но, увы, самый недоделанный из всех.

– Вздор! Ты ответишь за это страданием! – взбесился Кавот, обнажая меч.

– Я когда-нибудь врала тебе? – Мурси тоже с лёгкостью подхватила своё оружие и принялась разминать запястье. – Но ты решил подстраховаться и сразиться со мной, пока я в ошейнике. Так, слабак?

– Я бы снял его! – яростно выкрикнул Кавот и суетливо достал из закромов ученической робы электронный ключ. Выставил его в качестве доказательства своих слов, но тут же вспомнил, что в камере находится правая рука отца, и опять смутился: – Мастер Христов, не говорите папе, пожалуйста. Я только покажу ей, что умею драться. И всё. Знаю, что убивать Матильду нельзя. Но ранить можно. Отсутствие пары пальцев на руке или ноге не помешают же папиной задумке? Я прав?

– Делай, что хочешь, – безразлично пожал плечами Христов. – Воевать с Милой бесполезно. Ты всё верно сказал: она моя ученица, а я ученик твоего отца. В его компетенции ты же не сомневаешься?

– Но мне однажды почти удалось! И, если бы не собаки, неизвестно откуда взявшиеся, я бы довел дело до конца!

– Малыш, ты тогда побеждал только потому, что так нужно было мне, – ехидно улыбнулась капитан. – Кто меня сюда привёл, думаешь? Именно по твоему маячку я обнаружила это гнездо.

– Лжёшь!

– От Жовани ты слетал на Карус, потом посетил систему Глухаря, потом Ригель, пару дней поседел на Москве. Продолжать?

– Ты…

– Это мне ещё пригодится, – Мурси вырвала психосилой из рук Кавота ключ, покрутила, разглядывая, и спрятала его в кармане шорт.

– Но как? – завопил Кавот, на лице которого застыла смесь восторга и удивления.

– А я и не так умею, – самодовольно проговорила Мурси и вызывающе постукала кончиком меча по полу. – Дерёмся по-честному? Думая о душе, оставайся в теле, если не хочешь набить этим делом шишек.

– Блокиратор не справляется с твоей психосилой? Разве такое возможно? – отступил на шаг назад Кавот и поглядел растерянно на Христова.

– Просто я знаю, как его преодолеть. «Выключи мир из сердца, и станет тише». Основы йонгейского мастерства. Ты плохо зубрил заповеди, дружок.

– Научи! – бесстрашно шагнул вперёд Кавот, окончательно принимая одну из сторон своих внутренних противоречий. – Научи меня!

– Чтобы действовать как зверь, ты сам станешь зверем, – серьёзно предостерёг Христов. – Обратного Пути не будет. Готов ли ты перейти на тёмную сторону, юный греховник? Примешь суть йонгея и навсегда им останешься. Бездна поглотит тебя так же, как мою ученицу. Ты готов познать этот Путь?

– Готов! – с жаром воскликнул Кавот. – Я готов стать настоящим йонгеем!

Свет мигнул. Мурси взглянула на наставника. Тот кивнул.

– Смотри и учись, малыш, – Мурси громко расхохоталась, неискренне, отрывисто, тявкающе, и свет ещё сильней замигал, а потом и вовсе погас.

– Как!? – послышался восхищённый возглас Кавота.

– Нет времени объяснять, – заторопил их Христов. – Вперёд! И да поможет нам Разум.

Они двинулись по коридорам. Изумлённый и потрясённый Кавот старался не отставать и не упустить из виду ни один шаг, ни одно движение, ни даже мимолетную мимику на лицах своих новых учителей. Навстречу вышла первая тройка боевых братьев, ещё не понимающая, что происходит. Пока Кавот только готовил меч, Мурси и Христов расправились с ними за несколько ударов.

– Учитель, вы можете не убивать, – на ходу бросила Мурси. – Кровь обагрит только руки зверя. Я – ваше орудие.

– Зверь – моя ответственность, – хмуро ответил Христов. – Моя ноша. Любое твоё убийство засчитывается мне в карму.

– Вы всегда можете отказаться от меня.

– Смешно, – безэмоционально заметил Христов.

Так они шли вперёд. Группы братьев стали больше, они уже получили ясную задачу и целенаправленно шли на убой, зная, что бесполезно. Но шли, ведомые долгом.

– Гневайся! – приказал Христов. – Кавот, ставь щиты, самые сильные, какие сможешь.

– Попрошу ваше оружие, наставник, – Мурси протянула руку и перехватила меч Христова, став, таким образом, в два раза опаснее.

Сосредоточилась. Воззвала к своей Тёмной Материи, будя её низменными, поверхностными эмоциями. Вышла вперёд, навстречу сразу к пяти противникам. Они обнажили в ухмылке зубы, нетерпеливо мня рукояти своих пик пальцами. И разом двинулись в атаку, окружая. Мурси словно завертелась в танце. Каждое её плавное движение дарило врагу фантастический предсмертный кадр.

Уходя от одного лезвия в прогибе, не подпуская к себе ближе других противников волной психосилы, Мурси полоснула от пупа до горла брата, подкрадывающегося сзади. Развернулась, в движении повторив удар по второму, только теперь сверху вниз. Порхнула на третьего, воспользовалась его лицом как трамплином, чтобы пройтись ударом ботинка по голове рядом стоящего брата и отрубить голову третьему в прыжке. Казалось, законы физики не властны над её телом. Не поворачиваясь, воткнула мечи позади себя в потерявших ориентацию оставшихся бойцов. Пятеро вооружённых инновационным оружием и защищённых усиленными щитами братьев упали за секунду.

– Вот это да! – зачаровано потянул Кавот.

– Я сказал, гневайся! – властно потребовал Христов. – Не трать время на пируэты.

Мурси сильнее сосредоточилась, вспоминая болезненные слова, услышанные ещё недавно от учителя. Гнев вспыхнул в ней, словно гиперускоритель двигателя от подачи топлива. Она подняла руки вверх, и храм содрогнулся. Камни старого строения ожили. Пол грядой поднялся под ногами беглецов. Потёк в сторону очередного отряда противников. Остановился в паре шагов от них и обрушился на врагов, погребая под собой. Один камешек вылетел из общей кучи, как будто запоздал, и попал точно в лоб спрятавшегося за колонной бойца.

Мурси вспомнила день, когда убегала. Не прячась, не думая, ломая на своем пути всё, не считая жизней, оставляя позади только разрушения. И сейчас она всё так же ненавидела. Но теперь осознанно. Ненавидела Орден, наставника, их Устав и Заповеди, клоаку, какую создал один сумасшедший и поддерживают вот уже сколько сотен лет другие безумцы. Был ли Дуку единственным виноватым в беспределе, что творится в храмах? Конечно, нет. Каждый находящийся здесь – винтик этой системы. Каждый радостно играет свою роль. Никто из них не сделал ровным счётом ничего, чтобы остановить порочную практику разрушения детей-сирот, попадающих под милость Ордена. Насилие порождает насилие. Дедовщина от наставников создаёт иллюзию перед учениками, что иного Пути нет. И никто из них не ищет способа скинуть эти оковы, продолжая порочный круг тирании.

Мурси взращивала в себе эту ненависть, подпитывала гневом, давая возможность Тёмной Материи общаться с ней на понятном языке. И та с удовольствием отвечала. Она тянула свои чёрные щупальца к другим держателям Силы, заражая их враждой и непримиримостью, тупой неуправляемой злобой. Больше не нужно было ни с кем драться. Братья это делали сами друг с другом. Безумие охватило всех в радиусе пары метров от капитана.

Кавот несколько раз брался за меч, но Христов вовремя подстраховывал его, громко и чётко произнося нужные слова. Сам он давно умел противостоять аурам ученицы, хотя, конечно, немного удивился, сколь сильно у неё получалось взывать к низменным эмоциям держателей Силы. Даже его Тёмная Материя колыхалась, чувствуя вибрацию ненависти и гнева, желая одарить своего носителя ответом на призыв. Так они шли, пока, наконец, к ним навстречу не явился сам Дуку.

– Предатель! – остервенело выкрикнул он, глядя на Христова. – Ты заплатишь за отступничество!

– Веди её на космодром, – тихо проговорил Джес, обращаясь к Кавоту. – Она должна улететь отсюда. Понял?

– Я вас не брошу! – упрямо возразила Мурси, направляя окровавленный меч на личного врага. – Убью Дукалиса прямо сейчас! Ведите своё оружие, наставник. Я отблагодарю вас за милость всем тем, о чём вы мечтаете. Возглавьте Инквизицию!

– Доверься мне, – вдруг тепло и сердечно произнёс Христов. – Будь хорошей девочкой.

Сказал совсем по-другому, не как это стало привычно за последний десяток лет. С такой интонацией, как в детстве. И Мурси не смогла его ослушаться. Ноги сами потащили по коридорам подальше от Дуку. За поворот. За ещё один. Гнев вдруг захлопнулся в самом себе, а вместо него пришла прострация. Значит, наставник действительно может повелевать её сознанием. Выбора у неё и в самом деле никогда не существовало. Просто Христов использовал не смысл, а голос. Оперировал не сознанием, а эмоциями. Поэтому ему так важно было в камере, чтобы ученица оказалась опустошённой, чтобы психика одарила её безразличием и смирением с неизбежностью, и в тоже время с лёгкостью воссоздала ауру гнева. Наставник просчитал всё до мелочей, взвесил каждое произнесённое слово, каждый свой жест, разложил на поле ионы, загоняя недальновидную Мурси в ловушку её собственных страхов.

Капитан шла как в тумане, машинально лишая жизни попадавшихся ей на пути сломленных ненавистью братьев. Иногда встречались более сильные проводники, тогда она позволяла Кавоту вступить в бой. Так продолжалось недолго, минут десять от силы, пока меч капитана неожиданно остановился, уже занесённый над белоснежной шеей ещё одного союзника.

– Моничка, так и подумол, что это вы тут безобразия починяете, – канцлер Шнобби, нисколечко не обидевшись, отпихнул её оружие и обхватил капитана за талию. Он слегка приподнял Мурси над полом и хотел закружиться с ней, но увидел Кавота и воздержался. – Здравствуй, здравствуй, моя дорогая! Началось? Я могу уже, наконец, порвать вокхоналию? Покорно жду, как вы и велели, появления, но вы бы знали, как охото мне розодрать всех здешних греховников. Поистене, таких мосштобов бесчинства я не встречал и в Империи. А какие они ужосы про вас молвят. И вообще про жонщин! Хоть раз бы попробовали по любови, это совсем не трудно!