Текст книги "Сильная и независимая для котика (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 102 страниц)

– Стабильно тяжёлый, но думаю, жить будет, – поумерил пыл Коди.

Всю дорогу от Земли он прокручивал в голове множество ругательств, какими собирался осыпать неразумную голову шефки, как только та придёт в себя, но глядя на неё сейчас, такую жалкую, грязную и побитую, гнев буквально испарялся с каждым ударом сердца. А ещё сеньорита-капитан похвалила за самоуправство, пусть и обернувшееся во благо. Не восприняла, как само собой разумеющееся его гениальное решение всех проблем, а пообещала поощрить. Хотя, откидывая скромность, признание заслуг начальством и есть наивысшая награда агента СРС. Хорошая она, хоть и с придурью. Коди поджал сочувственно губы и поинтересовался:

– Ты сама как, сеньорита?

– Стабильно унылая, – тяжело вздохнула капитан. – Но это мелочи. Сейчас спасти Моргана – наша первостепенная задача. Помоги встать.

– Девчонка! – гаркнул за спиной агента Ванно. – Какой встать? Долго ещё лежать будешь, обещаю. Мы, считай, прижучили всех, а ты решила отъехать от гангрены?

– Слушайся, сеньорита, нашего злобного папочку, – отступил от кровати Коди, чтобы не оставлять шефке ни единого шанса на надежду. – А я пока прыгну до Зарекса. Надеюсь, очереди удастся избежать.

– Свяжись с Христовым, он даст приоритет, – запоздало предложила Мурси, когда агент уже дошёл до дверей, и быстро добавила: – Только не раскрывай ему ничего! Просто скажи, что Морган в критическом состоянии, срочно нужна операция. Для своего шпиона, думаю, Джес ничего не пожалеет.

– Шпиона? – остановился на полушаге Коди. Он хотел уточнить этот нюанс, но Ванно уже толкал его в направлении общей комнаты. – Нет, я ничего лишнего не спрашиваю. Уже лечу.

– Лежать! – опять скомандовал вакуй. – Всю работу мою похерила, теперь заново начинать.

Ванно провел зондом над всей Мурси. Прибор обозначил очаги инородных тел, и «злобный папочка» вновь принялся за работу. Чтобы не возвращаться к своим невесёлым думам и скоротать время, капитан попросила друга рассказать о свадьбе. Вакуй с удовольствием кинулся в долгие и пространственные описания всего обряда, не забывая хвалиться, как на него смотрели и те конкуренты, и эти, и как даже сами белопяточники удивились.

Наконец, для него нашёлся благодарный слушатель, хоть немного разбирающийся в обычаях народа Вакхийи! А когда умолк, то заметил, что напарница давно спит. Ванно сменил заряд колто-спор на зонде и, поставив очередной прогон программы, покинул каюту. Пусть выспится как следует, это всегда помогало девчонке восстановиться.

***

Мурси открыла глаза, когда корабль заглушил двигатели. Непривычная тишина выбила её из объятий сна. В боку ныло, изнуренные мышцы тянуло. Отдышка появилась сразу же, как только капитан села. Слишком много ресурсов забрала драка. Мурси с опаской поглядела на руки. Только бы с ними всё закончилось. Но нет, ладони, как и в прошлый раз, покрывали белесые черточки и фиолетовые борозды, правда, уже совсем неглубокие и едва заметные. Эти шрамы как напоминание о рискованных свиданиях леской горло перетягивали. Как сейчас Морган? Хорошо хоть в коме, не чувствует ни физической, ни моральной боли. Ну да, ещё предстоит. Немудрено, если как очнётся и осознает, то после не последует ни «здравствуй», ни «до свидания». Такие воспоминания не забрызгать лаской, не подавить обезболивающим гелем, не залатать алкогольными заплатами. Мурси по себе знала. Между ними навсегда теперь страшные «шрамопоминания». 1*

В общей комнате началась возня, выталкивающая из раздумий, заставляющая примириться с неизбежной реальностью. Раздались голоса незнакомых людей, сопровождаемые забавными, с претензией на командирские, окриками Клары. Видимо, за Котиком приехали медики. Капитан заставила себя встать: может, удастся проводить, взглянуть на него, лично удостовериться, насколько всё плохо. Держась за стенку, она дотащилась до двери и открыла её. Никого, кроме Ваццлава, уже не было. Он стоял возле ступенек, ожидая, когда освободится проход.

– Вы с нами, Несравненная Леди? – спросил Иржи, как только заметил её. – Моргана забирают на скорой.

Из проёма столовой показался Ванно и пригрозил кулаком в направлении Мурси.

– Я не могу, – промямлила капитан и тихо под нос добавила: – Очень хочу, но физически не справлюсь.

– Не волнуйтесь, я прослежу за всем. А как пройду профилактику и получу нейропозин, вернусь, чтобы плотней заняться вашими ранами. Видно, Ванно не слишком разбирается в медицине, раз вы всё еще в таком скверном состоянии.

– Не переживай за меня, проконтролируй лучше лечение нашего капрала. А что со связью? Могу позвонить Флинту?

– Да без проблем. На корабле только камеры фиктивные, – махнул Иржи на прощанье рукой и скрылся с глаз.

Мурси съехала вниз, оперевшись спиной о косяк. Разговор, такой незатейливый и быстрый, выпил остатки сил. И если с физическим недомоганием справиться невозможно, то нужно подавить хотя бы душевные терзания работой. Компенсировать провал на личном фронте достижением в сфере труда. Некогда расслабляться.

– Ну и чего вытурилась? Захотелось повыпендриваться? – заругался Ванно. – Лежать и лежать тебе.

– Нужно работать!

– А в глаз? – вакуй подошёл к капитану и бережно поднял её на руки.

– Хотя бы душ принять, я воняю, как логово кворчей. Должно взбодрить. Организуешь?

На это Ванно нечего было возразить. Он поместил Мурси в душевую кабину, включил воду, приготовил полотенце и сел на стул, ожидая пациентку для нового осмотра. Не раздевшись, – одежда всё равно пойдёт на выброс – капитан сидела на полу, позволяя тёплому напору струй смыть с себя засохшую и сковывающую движения грязь. Становилось действительно легче, хоть взору и открылась ещё прорва незамеченных напарником порезов и ран. Вот почему Мурси до сих пор чувствовала себя так отвратительно.

Наконец, она нашла в себе силы оголиться. Намылила дезинфицирующим раствором тело. На всякий случай поискала хвост. Нет, хвала Разуму, ничего лишнего не выросло. Зато, защипало почти во всех местах, но заодно придало импульс крови и желанную бодрость. Та буквально заискрилась в глазах. Мысли забегали быстрей, голова заработала на полную мощность, пришло необходимое сосредоточение на деле. Связаться с Френком, потом с Флинтом, потом с Шерифом и СМИ. Провернуть дело с Камнем Каасса по высшему разряду. Выставить Ванно как героя и блюстителя мирной жизни в Галактике; отряд – как высококлассных специалистов, раскрывших коррупцию в рядах верхушки власти; регулярные войска – как реальную силу против завравшихся канцлеров. А самой уйти в тень и не отсвечивать. Любой держатель Силы аннигилирует достижения смертных.

Но вместо того, чтобы тут же приступить к реализации задуманного, Мурси продолжала сидеть под струями воды и гасить разрастающуюся тревогу за судьбу Моргана. Она отдавала себе отчёт, что тот в надёжных руках, что самое страшное миновало, но мысли, одна мрачней другой, непрошено лезли в голову. А если бы Коди не успел? Если бы случай не помог им оказаться рядом в такой момент? Ведь капитан до последнего была уверена, что агент не изменит своим привычкам и будет сидеть до посинения на Марсе, как она и приказала. Возможно, Мурси бы успела набить лицо Лили до смерти Котика. Но что потом? Довезла бы она его до корабля? И где гарантия, что Дракон не захотела бы действительно с ним поэкспериментировать?

И это вина Мурси. Прямая! Только её! Беспечно бросилась в погоню, даже не расспросив Жана толком, куда увезли Моричку. Да и в принципе саму драку можно было предотвратить одним прикосновением руки. Ведь уже тогда, в церемониальной зале во время знакомства, Мурси показалось странным, с каким прямодушием поверила ей Лиля. Хотя, откуда капитан могла знать, что Императрица и Дракон устраивают подобную карнавальную вакханалию чуть ли не раз в пятьдесят лет ради развлечения? Кто мог вообще предположить, что всех Трёх Первородных связывала такая крепкая дружба? Даже любовь?

Мурси встряхнула головой, отгоняя эротическое видение о матери. Этого в своей голове она совсем видеть не хотела. В любом случае, всякие размышления о «если бы да кабы» всего лишь оправдания. Виновата она во всём, и точка. Это следовало просто принять. Прав Френсис: все, кто сближаются с ней, умирают. Может, наставник и сбежал, спасая свою жизнь. Глупая мысль, но она отчего-то рассмешила Мурси и заставила загоготать в истерическом припадке.

– Ты там кукухой поехала? – забарабанил Ванно в дверь. – Без меня?

– Халат принеси, – капитан взяла себя в руки, обмоталась полотенцем и, пошатываясь, вышла из душа. – И отвернись.

– Ванно никогда не интересовало твоё уродливое бледное тело, а после свадьбы так и подавно! – наигранно расхохотался вакуй.

– Это не для твоего комфорта, а для моего, – проворчала Мурси.

– С каких пор…

– Ой, замолчи! – устало бросила капитан.

Самым страшным ударом, на удивление, оказалась тайна личной жизнь матери. Почему-то знания, что Арик Джорган не единственный любовник Императрицы, выглядели непоправимой трагедией. Казалось бы, красивая, богатая и властная женщина увлекалась развлечениями на стороне. И довольно часто. Не брезговала даже армией любовников своей подруги. Но что с того? Это нормально, если без насилия. Оба, а в случае с Марго иногда трое или даже четверо, совершеннолетние и без претензий. Только вот Мурси становилось брезгливо от одной мысли об этом.

Может быть, всё дело в воспитании? Девочкам, предназначенным в невесты голубой крови, с самого детства вбивали в голову: с рождения и до родов идти рука об руку с единственным мужчиной, с наречённым тебе наставником. Можно прибегать к «утешению», но только по протекции и через собеседование мужа. Делить вместе и горести, и радости, и любовников. И поэтому такая установка, как и многие другие, засела глубоко на подкорке.

Но отчего-то было обидно за Арика и его семью. Он ведь по-настоящему любил мать, все эти годы ждал, надеялся на чудо. Наверняка, информация о неверности Императрицы окончательно добьёт старика, поэтому её похождения стоит сохранить в тайне. Только бы не проболтаться Моргану в порыве душевной муки, как стало заведено в последнее время. Если, конечно, он вообще станет с разговаривать с Мурси, когда очнётся, а не напишет рапорт, как обычно он делал при глубоком оскорблении.

А жена Арика? Она уж точно не заслужила всего, что выпало на её долю. Трагедия семьи Джорганов обесценилась, превратилась из надрывной драмы в злонамеренные козни похотливой Первородной. Может быть, и не было никакой опасности, а Арика Императрица упрятала подальше, чтобы не мешал ей ревностью? Ведь он наверняка не уступает в экспрессивности своему внуку.

И от всех этих умозаключений, вьющихся роем на переднем плане обыденности жизни, капитану становилось всё поскудней и поскудней, хотелось опять броситься под душ, отмыть с себя родовой позор. Ничего общего с матерью Мурси иметь больше не хотела.

– Ты чего застыла? – вывел капитана из оцепенения Ванно. – У тебя пальцы искрятся или показалось? Если что, давай зелень на всякпож! Не хватало, чтобы ты остатки команды покалечила. Ложись, включу ещё раз зонд да пойду, доем свой завтрак.

Мурси покорно умастилась на кровать. Да и фиг бы с ней, с этой Императрицей и её любовниками! Если бы только это всплывало в тёмной памяти после «небывалого прикосновения» с Лилей! Жестокость, высокомерие, ложь, лицемерие. Таких объёмов, каких Мурси не видела среди пиратов и наёмников. Даже в окружении сестры, состоящем из прожжённых жизнью йонгеев. Может быть, всего лишь вопрос времени и цинизм императорского масштаба придёт с возрастом?

Вспышками полетели картинки. Цирк радостной резни, битва на арене биоботов с животными, толпы селян против выведенных в генетических лабораториях монстров. Жалели ли Первородные созданных собственноручно «детей»? Сочувствовали ли мутантам, возможно мучающимся от своего неудачного рождения? Капитану был дан чёткий ответ. Никогда! Много раз Императрица приходила к Дракону в разных обликах, разыгрывала комедию, чтобы потом сцепиться в рукопашной схватке, размять кости, не считая пострадавших в этих играх местных, ботов и пришельцев. Поддерживала эксперименты, даже сама подавала некоторые идеи. Помогала выстроить тиранию над селянами, разрабатывая методы и давая советы.

Образ идеальной женщины, кумира, к которому Мурси стремилась, ради которого работала над собой, росла внутренне, – разбился. Трепетали ли перед Императрицей, как заверяет Лена, поданные, любили ли её? Конечно! Что им оставалось делать? Но цена этой любви слишком дорога, построена на останках несогласных, скреплена духом сломленных. А что станет с самой Мурси, когда придет её час? Если уже, только немного открыв для себя, сколь мало персон может дать реальный отпор, капитан не считается с жизнью подчинённых?

А что бы, знай это всё, сказал об Императрице дед Моргана? Продолжал бы так беззаветно её боготворить? А Лена? У сестры, конечно, тоже уже видны искажения восприятия мира от внушительного жизненного опыта. Но, придя к власти, вряд ли она начнёт проводить опыты над подданными, проверять их границу терпения, вводя всё новые и новые налоги. За это Мурси могла бы ручаться. Да и эротические игры Лену мало волнуют. Хотя, может быть, всё перевернётся, когда Лорд Банник взойдёт на трон. Власть и вседозволенность развращает, известная истина.

Мурси не может знать своего будущего наверняка. Она совсем не такая дальновидная, как мать, как Лена. Даже нынешнюю себя не понимает! Но подобного обожания ей и даром не надо. Ей вообще не нужна любовь из мира смертных, где хоть кто-то может пострадать. А тем более Морган.

Бедняга, как он там? Натерпелся, настрадался, чуть не умер! Вправе ли Мурси и дальше подпитывать его «влюблённость» или позволять отыгрывать такую роль, подвергая опасности? Она и он совсем разные касты. Бессмертный, сильный и независимый йонгей, и маленький, хрупкий «обыкновенный» капрал. Тёмная Материя не даст носителю погибнуть от ран, будет регенерировать повреждённые ткани до последнего. Подобного волшебства в теле катара не существует.

Морик – хороший парень, ему жить и жить, радовать какую-нибудь заботливую кошечку странной смесью самолюбования и скромности, дерзких выпадов и робости, бесстрашия бойца и нежного любовника. Несправедливо с ним обходиться настолько неосторожно и легкомысленно только потому, что он хорош по всем параметрам.

Мурси для близости с ним слишком эгоцентрична, замкнута на своём мире. Ровняет по себе, приписывает собственный порог допустимости, забывает, что её всю жизнь тренировали на выживание. А Морган рос в обычной любящей семье, не знал невзгод, единственной страшной дилеммой в его жизни было спасти людей или не спасти. Наивный, в этом его шарм, но и слабость одновременно. Стоит ли добытое оружие такой жертвы?

Конечно, нет. И теперь капитану, чтобы не стать как мать, нужно в кои-то веки поступить правильно. Действительно отказаться от желаемого, дать свободу пленнику шпионского заговора. Если Морган не может, то она сама провалит его задание. Хватит быть эгоисткой.

– Капитан, у вас всё в порядке? – в каюту заглянул Боббьер. – Может, вам нужна помощь?

– Ванно прислал? Я не искрю, так ему и передай. Со мной всё хорошо, Малыш.

– Да я и сам беспокоился. Скучал. Так сильно, что, как вы говорите: «шо б вы знали, вы б заплакали», – тихо засмеялся Боббьер. – Давайте, теперь я попробую вас поставить на ноги?

– Ох, «я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит», знаешь такое? В одной песне на Земле услышала. Как раз хотела предложить разбавить твой репертуар фольклором, – Мурси вздрогнула. – Погоди, потом об этом поговорим. От Моргана есть вести?

– Пока нет, отправили сразу на операцию. Но врачи сулят положительный исход. Похвалили наших медиков. В таких случаях очень важна оказанная первая помощь.

– Хвала Вселенной, что у нас Клара и Ирка разбираются в подобных вещах, – громко выдохнула капитан. – А у вас как дела? Чем занимались? Как Коди в качестве руководителя?

– О, «камрад» Коди, оказывается, очень умный! Даже может под стать вам. Он мне кое-что подсказал. Про законы Нью Тона слышали? – Бобби дождался кивка, приставил стул к кровати и удобно на нём расположился, предвкушая долгую беседу. – А я вот нет, только от него впервые. Удивительно! И я хотел вас попросить в связи с этим. Вы убьёте императора Сина?

– Сина? – встрепенулась Мурси, совсем не готовая к такому резкому переходу.

– Конечно! Кто же ещё виноват в случившемся с нашим отрядом? Он развязал войну! Иржи лишил руки, потом Джимми переманил на тёмную сторону, пытал меня с Коди, чуть не убил Моргана, вас покалечил! – Бобби понял, что сорвался на повышенный тон, стушевался и чуть слышно добавил: – Карьеру певца ртом мне загубил.

– Так, погоди! Войну развязал, согласна, но Моргана чуть не убила я. Син не при чем.

– Если бы не Император, то вы бы не полетели на Землю в поисках оружия и не оказались бы на грани жизни и смерти! Дайте мне винтовку, я сам его пристрелю! – и опять Бобби спохватился и тише закончил: – Если, конечно, он не применит ауру.

– Так, спокуха, братуха. Мы забацаем патроны, соорудим безопасный тир в грузовом отсеке, начнешь тренироваться. А я периодически буду стращать тебя аурами. Пусть не Сина, но Дуку пришить надо. Это из-за него, вдруг ты упустил, мы летали на Землю. В прекрасной красной одежке инквизиторов нам к нему по-другому не подобраться.

– Подобные организации и секты выросли на полях войны, их удобряет горечь потери. Поэтому и последователей так много. Так что, вы меня не переубедите. Во всём виноват проклятый Син, спагетироваться ему в горизонте событий черной дыры вечно!

– Ого, какое страшное проклятье! Надо запомнить, – хмыкнула Мурси.

– Капитан, меня мучает один вопрос. И я спрошу его. Почему вы Императора раньше, до Инквизиции не уничтожили? Он же занял ваше законное место! Убил вашу мать! Да хотя бы из мести голову бы отрубили!

– Тебе Ирка всё рассказал, да? – и, видя, как испуганно обмер Бобби, Мурси мягко улыбнулась. – Не ссы, квакуха, сингулярность будет нашей. Проболтался и ладушки, чё уж. Знаешь, как говорил мой наставник: «Если раны посыпать солью, то они дольше сохранятся свежими». Так шо я не ищу реванша.

– А мне кажется, если отомстить, то раны как раз таки затянутся. И не нужно их посыпать солью для сохранности.

– Нет, – покачала головой Мурси. – Они, может быть, и затянутся, но навсегда оставят шрамы, которые уже не замажешь ни одной косметической процедурой. Только усугубишь шаткий баланс душевного равновесия. А после начнёшь возвращаться к случившемуся, переживать травматический эпизод вновь и вновь. Каждая попытка насладиться местью будет заканчиваться новым шрамированием. Запомни одно: месть опустошает. Она выедает душу, растравливает язвы, которые иначе уже давно бы исцелились и зажили. Да, в момент свершения месть сладка, но не слишком питательна. Почти сразу теряется смысл жизни, так как иное отбрасываешь в погоне за возмездием и сосредоточении на цели.

– Красивое изречение, – завороженно прошептал Малыш. – В нём что-то есть, так сразу и не объемлешь смыслы. Тоже наставник научил?

– Опыт, – развела руками Мурси. – В общем, в мести нет ничего достойного. С любой стороны, как ни посмотри, она неказиста. Потом на душе так гадко, шо б ты знал, ты б заплакал! А ещё, прикинь во чё: не убей Син нашу общую мать, не факт, что я бы появилась на свет. Так шо, в какой-то мере я даже благодарна ему.

– А разве вы не «особый» клон Императрицы? – неподдельно удивился Малыш. – Я думал, вы как Император – Созданная.

– Да фиг его знает. Может и так. Но вот дед Моргана говорит, что всё по-другому. Впрочем, забудь, этого я тебе точно не рассказывала.

– Уже забыл, если обещаете убить Сина.

– Да, наверное, так и сделаю, – качнула головой, соглашаясь, Мурси. – Вот уничтожим Инквизицию, и займусь вплотную Императором. В обход Советов. Возьму исход войны в собственные руки, как бы мне самой при этом не хотелось убежать от ответственности.

– Вот это по-нашему, по-боевому! А почему отказываетесь от помощи? Вам всё СШГ и его правительство только «спасибо» скажут.

– Не скажут, Малыш. Канцлеры не заинтересованы в окончании войны. Она выгодна их власти. Руки развязаны, любую неурядицу можно скинуть на «жертву во имя победы», обогатиться за счёт поставок и производства. Политика. Грязное дело.

– Тогда и их надо уничтожить! Всех держателей Силы до одного! – с энтузиазмом подхватил Малыш, но опомнился, закрыл рукой рот и сквозь пальцы прошептал: – Простите. Вас оставить в живых, а плохих – уничтожить.

– А как мы поймём, кто плохой? На лбу же не написано. Вот ты мог про меня в начале нашего Пути сказать, шо я нормальная? А если бы сразу узнал, кто я? Как бы ты поступил?

– Не знаю. Я запутался, – сник Боббьер. – Хочется уже просто справедливости и возврата к мирной жизни. Чтобы нашим детям не угрожала никакая война. Ни прошлая, ни грядущая.

– Тогда не бери в голову. Я тебе обещаю. Как дело СРС закончится, так сразу пойдём бить Сина. Кое-кто давно этого ждёт от меня. И кстати. Ты лично с остальными ребятами покажешь канцлерам, что регулярные войска независимы от них и тоже имеют власть. Поедете с телевидением обратно на Камень Каасса. Уничтожите лабораторию. Это собьёт с властей СШГ немного спеси.

– Но вдруг там Зейн? – ужаснулся Бобби. – Я могу, конечно, попробовать…

– С вами поедет Ванно. Так шо не боись. И давай к делу. С моим заданием справился? Составил портрет человека?

– Да. Хотите послушать? – воодушевился Малыш. – В общем, я заметил одну такую странность. Люди делятся на две части.

– Мечом можно и на три.

– Не в том смысле. Бывают люди «громкие», а бывают «тихие». «Громкие» обычно не придерживаются каких бы то ни было моральных принципов. Их поэтому и слышно. Зато легко вычислить и уничтожить. Они стремятся к власти, деньгам, престижу, заявляют о себе во всеуслышание. Ни с кем не дружат, никого не любят, остальные для таких только средство достижения цели. Нам в Академии рассказывали, что йонгеи сплошь и рядом «громкие».

– Так, допустим, – кивнула капитан.

– А есть «тихие», такие, как вы. Умные, порядочные, благородные. Всегда сомневающиеся в правильности своих поступков. Взвешивающие на весах правосудия беспристрастно, руководствующиеся только принципом доброты и конвенцией о правах граждан в Галактике. Гуманисты. Но их не слышно, потому что «тихие» никогда не кричат о содеянном добре в рупор.

– Ты мне явно льстишь, – поморщилась Мурси.

– А, забыл добавить, они ещё очень скромные.

– Ну да, ну да, – хмыкнула капитан, но вдруг легонько хлопнула себя по лбу. – Точно, как я забыла. Это называется «эффект дедушки Крюгера». Иллюзия уверенности в себе. Чем компетентней персона, тем сильнее она сомневается в собственных знаниях. Тогда как неучи уверены, что владеют полным объёмом. Хорошо, очень хорошо, Малыш! Это можно использовать против Дуку. У него явно проблемы с мироощущением и своей позиции в нём. Что ещё?

– Ещё я понял, что хорошим человеком быть невыгодно. Потому как другие не желают ничего знать о добром и позитивном. Людям, наверное, завидно, поэтому они начинают злословить, если заслышат о подвиге, принижать достоинства, не оставляют положительных отзывов в спейснете, вообще, стараются проходить мимо хороших новостей и никак на них не реагировать. Я думаю, потому что в общей массе человеки считают, что и сами могли бы так сделать, и в этом нет ничего такого. Добрые дела обесцениваются. А вот плохие и злые – наоборот. Люди о них слушают с удовольствием, комментируют, распространяют, даже добавляют пакостных деталей. Потому что таким способом возвышают себя. Ну, знаете, вроде: «Не я же это сделал!» Слава о плохих поступках живёт дольше, она «громче». В общем, «Убей, Забери и Властвуй» – вполне оправданы в таком ракурсе дискуссии.

– Хорошими делами прославиться нельзя! – пропела капитан. – Да, и в этом ты прав. У твилекков не так?

– Нет. У нас заведено умалчивать о плохом. Есть даже поговорка: «Не выметай гнилые листья с корней Древа Матери. Пусть их скроют свежие». Наверное, тоже не лучший вариант. Но за почитание и следование общепринятым правилам твилекки соревнуются. Поэтому среди моего народа вы не найдёте грязи. Она есть, не подумайте, что я хвастаю. Просто вы её не найдёте.

– Как и у катар, – вполголоса добавила Мурси. – Тебе же позвонят, когда операция закончится?

– Да, не волнуйтесь понапрасну. Я вам сразу сообщу, как получу весточку от Клары. Но мы отклонились. Что из моего эссе нам может пригодиться?

– Много чего. Я согласна с твоими заключениями. У самой гнев вспыхивает от малейшей искры, тогда как тоже сострадание еще попотеть надо, чтобы вызвать. Получается, «громкие» чувства более примитивны и лежат на поверхности. Персоне бывшеземлянского типа легче обращаться к ним. И в таком случае в рассуждениях Жовани присутствует зерно истины. Тёмная Материя считывает поверхностные сигналы, которые звучат в человеке обычно «громче» и более одобряемы социумом. Интересно. А катары и вакуйи невосприимчивы к Зову. Еще интересней. Но Ванно же не назовешь милым представителем разумной жизни.

– А если для такого типа воздействия важны сразу несколько факторов? Просто в людях сочетаются пластичность психики и возможность общения?

– Скорее всего, так. Человечество выиграло джек-пот от галактического паразита. Но! Если мы на правильном пути, то, получается, достаточно сосредоточиться на чём-то более глубинном…

– Не этим ли и занимаются братья во грехе всю жизнь? – перебил, недоверчиво косясь, Боббьер. – Мы с вами так много говорили и пришли к общеизвестной истине! Какое-то хождение по кругу.

– Это, да не это! – возразила Мурси. – В монастыре дают практику, но не раскрывают причин. Тренируйся усмирять низменные порывы и ты станешь благородней. И «громкие», и «тихие» чувства у братьев под запретом. Может быть, Дуку сам пытался всю жизнь наладить разговор с Тёмной Материей, да ни хрена у него не выходило из-за врождённого дефекта? Может, сам набедокурил по молодости в порыве эмоций и теперь запретил всем проявлять чувства? А может, и получилось, только сделал хуже? Из благородных побуждений пришил кого-нибудь? Хм, хм…

– И что это нам даёт?

– Объяснения, что случилось, слабое место врага, мотивацию, точки воздействия. Мы можем надавить на главного Инквизитора и, возможно, обойтись без жертв.

– Не наговорились ещё? – грубо прервал их Ванно. – Пятнадцать минут давно истекли. Девчонке отдыхать надо. Потом. Всё потом.

– Мы же почти дошли до сути! – отчаянно заскулила Мурси.

Но вакуй бесцеремонно выставил Боббьера за дверь, сам опять пригрозил кулаком.

– Очень зря! Малыш дал мне пищу для размышлений. А ты и впрямь противный старикашка. Как я могла забыть?

– Хватит с тебя неудобоваримого хавчика. Как там, прими неведенье, иди в покой? Вот и покойся с миром, пока Галактика вертится. Ванно тут посоветовался с агентом Ла, – вакуй поднял руку, заметив, как мгновенно исказилось гневом лицо напарницы, – мы не при чем. Даже Крепыш. Это юродивый твой, Христов, начал наяривать на холофон с требованиями рассказать, где тебе вломили.

– И?

– Лорд была в шоке! По её данным мы всё ещё в космопорте Вакхийи, знакомимся с моей женой ближе. В общем, ждут тебя серьёзные разборки, но позже. Ванно с ней посовещался и решил, контакт с Одной из Трёх наверняка захламил тебе голову всякой сопливой ерундой. Вколю зелень, чтобы неповадно было. Нужна перезагрузка.

– Повторюсь, ты – злобный, противный старикашка, который заигрался в дочки-папочки, – скорчила мину Мурси. – Ацтань от меня, чудовище. Еще и Ленке растрепал всё!

– Как ты и просила, Ванно про винтовку ничего не сказал. И вообще, поговори мне тут! – пригрозил вакуй и вколол ампулу.

***

Морган очнулся в больничной палате. Белизна потолка неприятно била по глазам, но острой боли катар не чувствовал, как, впрочем, и в тот момент, когда терял сознание. На его счастье солнечный удар отключил когнитивные способности и осязание раньше, чем это сделали обезвоживание и потеря крови. Морган осторожно огляделся.

Освежающий воздух дул из кондиционера, сам он лежал в медицинской капсуле, почему-то привязанный к её основанию. Но не плотно, так что вполне вероятно всего лишь в целях его же безопасности. Уютное «лежбище» монотонно мерцало голубым светом. Значит, процесс заживления ещё идет. На прикроватной тумбочке разбросаны какие-то ампулы и приборы, а вот одежды или собственных вещей нигде не видно. На кресле в дальнем углу спала сидя медсестра – молодая девушка человеческой расы. Точно госпиталь. И точно лечат не «драконовскими» методами.

Морган прислушался к собственному телу. Всё ещё ничего не болело. Прямо как у мертвеца. Вероятней всего, его нашпиговали лекарствами. Оттого и общая заторможенность. Но ведь что-то же он должен чувствовать! Хотя бы щекотку от воздействия лучей работающих зондов, встроенных в кушетку. Но только приятная прохлада растекалась по спине, которая, как показалось Моргану, осталась без шерсти. Кому понадобилось брить его? И зачем? Что за чушь с ним опять приключилась?

Морган зарычал от бессилия и непонимания, попытался выпутаться из ремней. Неужели попал в плен к другим неприятелям, сразу после издевательств берсеркеров? Ну, теперь точно никому не уйти от возмездия. Пока дышит – будет сражаться. Покажет ещё «кузькину мать», не будь он героем прайда!

На его движения сразу же отреагировала медсестричка. Она, будто подключенная к капсуле общей сетью, мгновенно проснулась и подскочила к пациенту.

– Нет, нет! Лежите, сэр, – затараторила девушка, и катар заметил, что у той действительно имеются аугментации, вживлённые в мозг. Они подмигивали слабо различимым белесым огоньком у неё на виске возле правого уха. – Если обещаете не буянить и не сбегать, я вас освобожу. Наконец, вы пришли в себя. Как самочувствие? Где-нибудь болит?

Морган отрицательно мотнул головой.

– Прекрасно! Но если хоть немного почувствуете недомогание, сразу говорите. К пациентам вашей категории у нас самый бережный подход. Ой, что я говорю! В нашей больнице к каждому пациенту бережный подход. Передайте об этом вашему другу, высокому канцлеру. Солдаты СШГ в надёжных руках.

Морган согласно кивнул, хотя ровным счётом ничего не понял. Какой высокий канцлер, почему ему нужно передать об этом, какая категория пациентов?

– Вам, наверное, интересно, что мы сделали? Так, почитаем, – медсестра взяла с тумбочки пад. – Операция по нанесению искусственной кожи проведена успешно, вживление волосяных луковиц разряда КШО-р1 – успешно, срастание перелома челюсти – успешно, косметическое сокрытие трёх ранений лазером, уже вылеченных, – успешно, наладка выработки лимфы и кровообращения – успешно, восстановление части костного мозга – успешно. Ну и по мелочи. Не переживайте. У нас работает отличный хирург, специализирующийся как раз на вашей расе. Всё сделано ювелирно. Признайтесь, ваша девушка – дочь высокого канцлера? Поэтому такая шумиха? Говорят, брат Христов лично и сразу же пожертвовал нашему отделению кругленькую сумму. Передайте ему спасибо и нижайший поклон. От всех нас. Оборудование новое купим…