Текст книги "Сильная и независимая для котика (СИ)"

Автор книги: Маричка Вада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 102 страниц)

Глава 34-3

Мурси сидела, облокотившись о стену, вытянув ноги, и старалась как можно интенсивней отрекаться от реальности, пока наставник её «лечил». Выходило неправдоподобно. Как только зонд оказался в их руках, Христов аккуратно, очень медленно, а от того болезненно, принялся вытаскивать кинжал, чтобы Тёмная Материя успевала справляться с кровотечением хотя бы из мелких сосудов, постепенно заживляя их, один за другим. Конечно, паразит не мог обеспечить быстрого и лёгкого излечения, как нанороботы, но умереть хозяйке тоже не позволил бы. Когда же лезвие полностью покинуло рану, Христов без какой-либо жалости или нежности придавил со всей силы края пореза, пытаясь сдержать хлынувшую кровь. Зонд завис в воздухе, орошая колто-спорами и сбитые руки Джеса, и будущий шрам, и ругающуюся грязными словами Мурси.

– Прекрати выражаться в моём присутствии, Мила! Чистые помыслы начинаются с чистой речи, – очень скоро осерчал Христов. – У меня реально уши вянут! Я понимаю, больно. Терпи! Не в первый раз. Молись: «Сила духа, вот мощь настоящая…» Продезинфицируем, кровь остановим, подлатаем, где можно. Поверхность заживёт, и поковыляем потихонечку. А там уже у твоего медика нанороботов раздобудем. Терпи!

– Ауууу, – завыла Мурси. – Что б ты;lkjdfw8e!

– Нет, это просто какой-то кошмар! Где ты таких слов нахваталась, родная? И как, по-твоему, такое проклятие можно воплотить в жизнь? – зажмурился и усмехнулся одновременно Джес. – Не обладаю я подобной гибкостью!

– Да я тебя сама узлом завяжу и: lkdfyeflk!

– Сама, сама. Обязательно. Как только, так сразу. Выздоровей для начала, да и мне дай прийти в себя, – буркнул Христов. – А идти хотела в схватки гущу! Не нервничай. Там Гидрос, мои ученики, справятся они. К тому же на подхвате Лена. Ещё кого оставила?

– Ванно должен быть, – проскулила Мурси. – И все мои хорошие.

– Отличное описание, кворчонок! Образно, выпукло и главное понятно. «Твои хорошие» – это трусливый твилекк, чудик-айтишник и красавица Клара? Такая себе команда.

– Ещё хвастун Коди, – добавила сквозь сжатые зубы Мурси. – А ты всё равно f;lksjgp!

– О, это друзья? Настоящие? – оживилась Моту. – Сразу так много? А они и впрямь хорошие или сарказм применила? Познакомишь? Хоть с одним? Можно мне тоже с ними подружиться? Я ведь твой клон, значит, мы всё должны делить поровну. Не только наставника.

Мурси даже о боли забыла на долю секунды, настолько разрастающаяся наглость собственного клона её поразила. Аппетиты у тихой девочки росли не по часам, а ежесекундно. Жадность в глазах так и светилась. Не ровен час и заберёт вообще всё нажитое непосильным трудом. Почему-то на ум пришли совсем уж не к месту подсчёты возрастающей прибыли во всех отраслях экономических предприятий. Вот в этом поле нужно и впрямь держать ухо на пульсе, клон с лёгкостью похитит состояние, если захочет. ДНК-то идентичны, а, значит, Моту будут открыты все двери. Нужно во что бы то ни стало не проговориться ей о финансовой независимости!

Христов убрал руки от раны, чтобы перезарядить колто-споры, и новая волна резкой боли выбила любые домыслы из головы капитана. Она вновь витиевато и очень грязно выругалась на наставника, припоминая ему былые обиды. Пользуясь плачевным состоянием здоровья и усталостью самого Христова, капитан высказывала ему всё, что давно хотела. Выстреливала отравленными болтами из слов долго копившиеся «громкие» эмоции. За этим занятием и застал их Морган, который буквально залетел в библиотеку, а следом, постоянно оглядываясь и с мечом наготове, зашёл Ванно.

– Сэр! Ваши грязные ругательства слышны на весь храм! Неприемлемо так выражаться на всю Инквизицию! – с порога начал возмущаться Морган.

Выходило у него очень натурально, красочно, с катарской непоколебимостью, и такое его коронное появление вызвало прилив невесть откуда взявшейся твёрдости в капитане. Словно теперь всё разрешится само собой, станет стабильным, привычным. Негодование Моргана сильно отличалось от того же негодования наставника, не приносило терзаний, скорее даже смешило. А немного задорного, «придурковатого» огня – это то, чего как раз сейчас и не хватало всем.

Морик присел рядом, безотчетно отталкивая руки Христова, да собственно и его самого от своей нянни, и в ужасе осмотрел рану.

– Муся, вы с этим собрались идти воевать? Это, по-вашему, маленькая дырочка? Почему вы без брони! Мы с вами как договаривались? Неприемлемо!

– Говорил ей слово в слово! Но Мила как обычно, на послушание её полагаться не стоит.

– Какого хера этот приперся? – перевела разговор к личности вакуйя Мурси. – Я где тебе сказала быть?

– И пропустить твою смерть, девчонка? – гыкнул Ванно. – Да ни в жизнь!

Морган, усаживаясь удобней, обхватил коленями ноги нянни, включил фонарик и более дотошно осмотрел рану. Христов тоже обрадовался хорошему освещению, склонился над ними, чтобы лично убедиться, что всё не так уж плохо, но катар неожиданно дёрнулся, сменил позицию всего своего корпуса и загородил обзор. Джес хмыкнул, посчитав, что не слишком удачно выбрал момент и попытался подступиться с другой стороны, но и тут Морик вдруг поменял положение, опять спиной отрезая от Мурси. Озадаченный Христов хотел задать немой вопрос ученице, глаза в глаза, но голова Моргана и лицо её загораживала. Как будто весь катар укрыл собой пострадавшую. Христов ещё несколько раз попытался подлезть хоть с какого-нибудь края, и всегда был один и тот же вариант ответа на его действия. Он ухмыльнулся себе в усы и решил никак этого не комментировать.

– Вы загораживаете мне свет и дышите в затылок, пока я сосредоточенно работаю. Вообще-то, высокий канцлер, это моё запатентованное извращение! Так что не мешайте, – на полном серьёзе отчеканил Морган, как будто прочитал мысли Христова.

– Смешно, – равнодушно бросил своё излюбленное словечко Джес.

– Морик, не нервничай, – зашептала капитан, пытаясь успокоить катара. Её теперь больше заботило, чтобы две дорогие сердцу персоны не подрались между собой. – Наставник же тоже волнуется.

– У него было время за вами ухаживать, сэр. Теперь настало моё. Сейчас сделаю вам хорошо, обещаю. Видите, не зря я ношу с собой ампулы даже в большем количестве, чем рекомендовано Уставом. Ну и потом, как мне не нервничать, сэр? Тут же шире и глубже, чем даже мои собственные, когда-либо полученные! – Морган пока тараторил, рылся в карманах штанов. Наконец выудил оттуда извечные ёмкости с обезбалевающим и с нанороботами. – Так, дозу я примерно понял, меру принял, сейчас вколим норму, а потом будем добавлять потихоньку.

– Давай сразу перейдём к обезболу? – умоляюще простонала капитан.

Морган не ответил. Он сосредоточенно взялся за дело. Вначале обколол рану механизмами, всё время приговаривая какие-то ласковости, стараясь унять и свою волнительную дрожь в руках, а потом уже приготовил ампулу с обезболивающим. Морик улыбнулся, стараясь подбодрить:

– Вы большая молодец-«кукумберец», сэр! Ни разу не пикнули. Готовы «кайфануть»?

– Ты что там вкалываешь так много? – строго спросил Христов, переминаясь с ноги на ногу позади катара. – Мила, ты ему доверяешь?

Наставник вновь попытался и так, и эдак подобраться к ученице, но беспардонный катар ни во что не ставил ни его Силу, ни ранг. Всё время, будто бы противник в схватке, парировал, перегораживая и отрезая пути подступления к цели. Но и выглядело это со стороны обычной случайностью, не придерешься.

– Не мешайте! – повторил сердито Морган. – Я лучше знаю, как лечить своего капитана! Не в первый раз на меня эта обязанность свалилась! Полчаса, или даже меньше, и можно будет двигаться дальше.

«Учителка! Шнобби поймал Дуку, тащим к тебе. Помнишь, мы хотели его не убивать?» – пришло сообщение от Кавота на холофон Мурси.

«Помню», – ответила Мурси и блаженно закрыла глаза. Всё, теперь точно всё. Она слабо промямлила в передатчик радостную новость остальной команде.

– Очень здорово, только бесполезная инфа, сеньорита! – хохотнул на линии Лены почему-то Коди. – Малыш сейчас будет исполнять смертельный номер прыжка из-под купола цирка в бушующее море острозубых каракул, а агент Ла у него на подстраховке.

– Чего? – потянула Мурси и посмотрела почему-то на Ванно.

– Вроде у них зеленая глиста сбежала. Видимо нашли, – пожал плечами вакуй, уже давно разглядывающий один из старинных мечей на стене.

– Коди, махни им рукой, шобы взад лезли! Неча рисковать. Мы уже скоро придём.

– Я машу, не видят. А выходить не буду, и не приказывай, сеньорита-капитан. Там жуть какая атмосфера напряжённая.

– Оукей. Будем надеяться, скоро явятся сами.

***

Бобби внезапно отчетливо понял, что пришло время действовать, а не просиживать броню безмолвным наблюдателем. В чём-чём, а в умозаключениях Коди проскакивала даже какая-то божественная истина. Они все виноваты в творящемся беспределе, так как посвятили планированию операции множество дней. Значит, чего-то не учли.

И чтобы их старания оказались не напрасны, его, Боббьера, задача – не упустить Дуку. Не подвести своих учителей, да и расу твилекков в полном объеме тоже. Всё это божественный замысел, как и твердило с самого начала предсказание Древа Матери. Бобби здесь и сейчас только за тем, чтобы стать героем нации! Правда, мама всё время говорила, что он убьет Императора. О коррупции и сумасшествии Верховного канцлера даже подумать не могли, но, в конце концов, кто не ошибается? Тем более, мама же и говорила, что петь ему не суждено, пока идёт война, но в хоре Торхи Малыш выступал, причём достаточно успешно. Не всякое «деяние» следует сваливать на откуп предсказаниям. Некоторые судьбоносные вещи необходимо корректировать самостоятельно. А если Бобби останется в этой тесной, наполненной паникой и обречённостью комнате, то окончательно сойдет с ума!

Рассмотрев ситуацию с разных перспектив, Малыш пришёл к закономерному выводу: Дуку появится в одном из двух выходов. Пока его выловят в толпе, пока снайпер займёт позицию, согласно плану, – драгоценное время окажется бездарно упущенным. Нет! Уж лучше сразу залечь на удобный ракурс, где всё можно разглядеть через прицел как на ладони. Так учил Морган. Дело на полсекунды. Перевести дуло с левого пятачка поверхности на правый, а потом обратно. Аура больше не пугала Малыша. Он должен с ней справиться. Спасибо огромное капитану, научила необходимым молитвам.

Но как только Боббьер покинул безопасный бункер, в голове мгновенно понеслись тысячи голосов. Они угрожали, призывали, заставляли истекать злобным душевным ядом и бояться самого себя. Страх обуял всю сущность твилекка, попытался заставить убежать, спрятаться даже от собственной тени. А следом накатила волна ужасающей ненависти ко всему живому. Бобби захотелось тут же, не выходя на позицию, лечь и перестрелять как можно больше сражающихся внизу воинов. Не разбирая, враг ли, друг ли.

«Я Боббьер, моя задача убить Дуку, я только за тем здесь», – начал личную персонализацию Малыш, сопротивляясь своей трусости и невесть откуда взявшейся агрессии, которая до этого так мирно спала в покорном мальчике. Ненависть теперь топорщилась в горле, сжимала кулаки, но и придавала силы сопротивляться самой себе. Вопреки здравому смыслу, а не благодаря ему, Малыш поборол малодушие. Благодаря ненависти, а не вопреки ей, смог точно лечь в наиболее защищенную зону, присмотренную заранее, и прицелиться.

– Готов, – доложил он остальным. – Жду указаний направления.

– Ты зелёный балбес! – проорала Лена, пытаясь подобраться к нему по тонким перекрытиям. – К чему ты затеял это геройство? Мне сестра голову откусит. Она же души в тебе не чает.

Малыш не ответил. Слова Лорда придали ещё больших сил. Нет, не подведёт своего командира. Оплатит ей той же кредиткой – доверием за доверие. Он перевёл дуло винтовки в другой конец бушующего космопорта и внимательно оглядел через увеличитель толпу. Потом повторил и вернулся в первоначальную точку. И снова, и снова, раз за разом.

Лена кое-как добралась почти до него, села рядом на поперечную балку и накрыла психощитом. Разум твилекка моментально прояснился. Стал четким, одарил кристальным видением и в этот самый момент прицел выхватил две отдаленные фигуры.

Держатели Силы дрались у дальней разрушенной стены. Обособленно, как дуэлянты, один на один. Их будто бы никто не замечал. Гидрос и Император Син. Грузный неберианец, непонятно как умудряющийся сносно фехтовать и мерзкий, но вместе с тем статный воин – Син, один из сильнейших йонгеев в Галактике, порочная слава о котором неслась быстрее солнечного ветра по всем закоулкам космоса.

Всё из-за него, из-за этого поганого кворча! И война, и страх, и карьера певца под откос. Миллиарды искалеченных жизней, миллионы разрушенных мечтаний, тысячи сирот и бездомных среди мирных смертных. Предал мать, самое дорогое, что может быть в жизни! Неудачник! Гнусный выродок! Отвратительное создание Вселенского Разума! Бобби ощутил такую жгучую ненависть и презрение к этой персоне, что аж дыхание спёрло. Его, личные чувства, не подогретые аурами. Щит Лены надежно укрывал от разрушительного воздействия растлевающих душу эмоций. Даже не задумавшись, Бобби прицелился в голову Императору. Если бы только Гидрос не мешал, не мельтешил перед глазами!

И Син дал ему такой шанс. Он получил от канцлера в нос гардой, запрокинул назад голову и моментально вместе с возвратом её в нормальное положение воткнул меч в живот Гидроса. Лицо того окрасилось непониманием, неберианец закричал и покачнулся, а следом начал медленно оседать. Малыш выстрелил.

Пуля распорола крепкий ментальный щит Императора и вошла ему точно в лоб, разнося череп на мелкие осколки. Он бухнулся, где стоял, а тёмная сущность Сина вылетела и врезалась в тушу канцлера, поднимая того над полом. Повреждения на теле Гидроса моментально затянулись, меч врага выпал из закрывшейся раны. В фиолетовом ореоле неберианец поднялся почти к самому потолку и Малыш через прицел смог четко прочесть по губам: «Вознесение!» Именно это и орал Ги, в приступе неописуемого восторга. А потом случилось страшное. Канцлер камнем рухнул вниз. Вначале его руки вспухли неестественными волдырями, потом ноги, одежда рвалась, а из тела поползли толстые, словно корни древа Матери, отростки, врастая в пол.

– Офигеть! – передал Малыш в передатчик. – Гидрос. У стены.

– Офигеть, – вторила ему Лена.

– Офигеть! – прошептала Клара. – Я в шоке… Как это лечить?

– Видимо, это и есть его Предназначение, – пробормотал Бобби.

***

Наконец обезболивающее подействовало. Мурси почувствовала онемение половины тела, приятное головокружение и небольшое жжение в районе груди. Но Морган видимо слишком распереживался, а, может, просто желал угодить, и для верности подколол ещё немного лекарства, отчего у Мурси затуманился разум, и она вдруг окончательно потеряла ощущение реальности. Ей показалось, что извечные кошмары с участием наставника вернулись, но, вопреки привычным сценариям, закончились хорошо.

Хотя, так посудить, ничего необычного. В последнее время, как только они с Морганом сошлись более близко, это стало стандартной картиной мира. Неизвестно как Мурси смогла бы справиться и с раскрытием тайн своего происхождения, и с потоком признаний в неожиданной любви, и с другой немыслимой чепухой, какую невозможно было отнести ни к правде, ни ко лжи, если бы не Морган. Катар просто оставался рядом, своим примером показывая – иногда нужно всего-навсего поверить в удобную фантазию, а не докапываться до истины.

Морик подсластил жизнь, сделал веселей, разнообразней, да что уж скрывать, теплее. Особенно ночи. И дело не в телесной близости как таковой. С ним постель перестала казаться стылой, не просыпалась больше Мурси от озноба, а старый мучительный сон про снежинки в храме – позабылся. Но на затворках заторможенного сознания капитан понимала: уже совсем скоро это закончится, а рядом с наставником, очевидно, вернутся и неприятные сновидения, и другие непрошенные, но вполне реальные кошмары. Невозможно в одно мгновение перечеркнуть прошлое, выкинуть из головы тяжеловесные переживания, тянущиеся следом по пятам из года в год, всего лишь осознав их недостоверными и специально подстроенными. Подстроенными, и это Мурси тоже прекрасно помнила, так называемыми «союзниками» и «друзьями».

В юности на побег и первую энергетическую атаку её подтолкнула именно новость, что вся жизнь сплошной храмовничий обман, обыкновенная иллюзия братьев. Теперь в тусклом очертании реальности четко родилось принятие – а дальше-то не лучше! Ничего действительно не менялось. Только невидимый дирижер. Жизнь Мурси не настоящая! Как сценарий тупого сериала, а может быть трагикомедии в стиле фарс, а может даже всамоделишний хоррор, с короткими юмористическими вставками. Может и впрямь она уже давно мертва, лежит в саркофаге, а всё вокруг – это только феерические галлюцинации, от того они и кажутся иногда такими забавными и дурацкими.

Как же Мурси хотелось сейчас, чтобы Морган колол и колол её обезболивающим, продолжая поддерживать мираж этого праздника бытия. Пусть бы и наставник дальше читал свои проповеди, сидя тут, рядом, пусть бы и Ванно ворчал и грозился убить, Лена строила заковыристые махинации по экспроприации имперского трона, Коди хвалился достижениями в немыслимых видах спорта, а Клара болтала о всякой ерунде… Пусть бы и дальше существовал этот сюрреализм, что капитан привыкла называть своей жизнью.

– Ну что, Морган, теперь мы с вами на одну тюфтельку стали совместимей! – капитан игриво подмигнула, желая подлить абсурдности в происходящее. – Попробуем на досуге подсоединиться?

– Что? – не понял катар и оглядел Мурси с головы до ног, ожидая увидеть так называемую «тюфтельку».

– Ну как, породнились свистящей дырочкой в боку! И у вас и у меня теперь такая есть, – и Мурси, улыбаясь, тихо начала напевать: – Кворчонок резиновый, в кепке малиновой, шёл и насвистывал дырочкой в правом боку. Знаете?

– Ну и чушь, – расплылся и Морган в улыбке.

– Не чушь, а вполне забавная песенка, – едва слышно пояснил Христов себе в бороду. – Это исполнитель плохой. Но Мила её обожала в детстве. Каждый вечер перед сном заставляла петь. А ту, вторую, помнишь? Нормальную колыбельную?

– Вторая грустная, она про расставание, – вздохнула печально Мурси, но потом поглядела на Моргана, опять улыбнулась и вполголоса, довольно бодро, зашептала: – Небо лучистое, облако чистое, на именины к коту, кворчонок резиновый, шёл и насвистывал, дырочкой в правом боку*.

– Так, понятно, лекарство начало действовать, – по-доброму прогундел Ванно. – Девчонка постоянно ахинею под обезболом несёт. Эх, ты! Столько тренировок и всё зря! Забыла, чему учил тебя Ванно или стала слушаться этого..? – вакуй не договорил, смерив презрительным взглядом Христова. – Ты её отконопатил?

– Да почему опять я? – сердито возразил Джес. – Тебя наняли для другого! Гидрос должен был всё рассказать уже. Не стал? Послушай…

– Ванно знает правду, – недовольно перебил вакуй. – Но ты мне не нравишься!

– Да мне абсолютно всё равно! Вот вообще! Нравлюсь я кому из вас или нет! Мне не важно! – прокричал Христов, отчего-то совершенно рассвирепев. Потом закрыл глаза, сделал глубокий вдох, пытаясь расслабить зажатые в раздражении лицевые мышцы, и четко проговорил: – Потом поговорим, Палач, хорошо? Я и впрямь очень устал. Катар, у тебя осталось ещё запретного «кайфа» для держателя Силы? Мне тоже надо немного расслабиться и возможно спеть, не могу уже, нервы на пределе. С Милой поседеть в одночасье можно!

Христов взял протянутую ампулу, умастился рядом с Мурси, так же вытягивая ноги, и сделал себе инъекцию самостоятельно. Блаженно прикрыл веки. Лицо его разровнялось, светлая кожа на щеках порозовела, едва заметная улыбка коснулась губ. Но продолжал занудно бубнить, словно и сам превратился в Ванно, когда тому приходилось вытаскивать капитана из каких-нибудь подпольных заведений.

– Где уж тут гармонию в разуме найдешь, когда твою малышку пытаются обидеть все, кто ни попадя. Ещё и обвиняя в том тебя. Того, кто сам на алтаре справедливости растратил душу. А ведь каких-то полчаса назад думал доплатить тебе, Палач. Здорово ты научил Милу владеть мечом. Даже я бы так не смог. Как она Дуку отделала, ты бы видел. Гордился бы.

– Тогда кто девчонку нокаутировал, если не Дуку? – Ванно осмотрелся, уловил вдалеке очертания Мофри и торопливо зашагал к телу. – То существо?

Вакуй приблизился к распростертому клону, лежащему на полу звездой, и остановился как вкопанный у её ног. Он внимательно, будто не смел поверить собственным глазам, обошёл уже неопасного врага вокруг.

– Дела! Ванно подумал бы, что это она и есть, – восхищенно проговорил вакуй. – Действительно, суровая соперница. Какие бицепсы накаченные. Какие руки, какие спортивные конечности! Идеальная боевая форма! Когда уже порадуешь старика и дорастешь до такого?

Мурси промолчала, ей было буквально лень отвечать. Рот открываться не хотел, язык не ворочался. Нега сковала её, сделала похожей на пана Бобуся после трапезы. Только вместо хорошего ужина, капитан созерцала внутри себя тонкую вибрацию психосильной системы, которая расшатывала мозговые извилины, сглаживала их, рисовала фантасмогоричные пятна вместо лиц присутствующих. Голова Мурси сама, непроизвольно, неосознанно упала на плечо наставника, как только он присел рядом, а пальцы беззаветно, с какой-то маниакальной последовательностью расправляли шерстинки на запястье катара под ручным холофоном. Капитан на себе прочувствовала полное опупение. Так должно быть и кибиксчане, истинные котофарианцы, впадая в транс, переживали трансцендентный опыт через религиозную мессу.

Морган принялся озираться по сторонам, лихорадочно выискивая свидетелей столь постыдного падения его нравственности. Ему до смерти хотелось так же присесть рядом, уткнуться в шею нянни, подставить не руку, а бочок, и замурчать в приступе всеобъемлющей нежности, но лишние персоны, включая наставника, делали мечту несбыточной. И не только в данное время, но и вообще, в перспективе.

Нет, мириться с ещё одним мужчиной в жизни своей нянни Морган не сможет. В конце концов, у него есть чувство собственного достоинства. И нельзя чтобы такая мысль в принципе пришла в голову Мурси! А то вдруг предложит? Вдруг Морик не сумеет физически отказаться, как она от наставника? Загипнотизирует своими ласковыми поглаживаниями, убийственным взглядом, чарующей улыбкой… И всю оставшуюся жизнь катар будет ненавидеть и её, и себя за проявленную слабость, за вынужденный позор. А на смертном одре, вместо спокойствия, его лицо выразит только сожаление о былом. Нет, лучше уж сразу харакири сделать! Вот всё закончится, попрощается с Мусичкой, может, удастся напоследок поцеловать, и выйдет в открытый космос. Решительно и безотлагательно!

Морган поспешно встал, делая вид, что влеком любопытством, и подошёл к Ванно. Но только взглянул на второго клона, как в испуге отпрянул. Попятился, споткнулся о ноги Христова, поглядел на него, совершенно потеряв лицо, невидящим взором, и даже не извинившись, присел опять рядом с капитаном. Сам подсунул ей под пальцы руку. Пусть гладит дальше! Будто именно таким образом хотел удостовериться, что она точно жива.

– Что с тобой? – спокойно спросил Джес, вынужденно выплывая из беззаботной скоротечной дрёмы. – Мила, как ты? Идти сможешь?

– В погоде, – грустно, но вполне адекватно ответила капитан. – Маловато будет. Маловато!

– Не позволяй разуму надолго опускаться в пучины забвения, – назидательно проговорил Христов. – Ибо Путь этот тёмен, хоть и прост.

– Как скажете, наставник, – устала бороться с извечными проповедями Мурси.

– Мила, а ответь мне, – вдруг пихнул её локтем Джес совершенно по-простому, по-дружески, и иронично усмехнулся одним уголком рта. – А что это с твоим капралом? Почему у него глаза такие большие?

– Это чтобы лучше нас видеть, – доверительным шепотом ответила Мурси и легонько встряхнула за руку Моргана. – Моричка, дыши. Что такое, котик? Ты опять закатотонился.

– Она… Она же… Полностью как вы! Мне вдруг показалось…. – пробормотал Морган, указывая пальцем поверх плеча позади себя, даже не обернувшись. – Нет, я и смотреть не могу! Думать не буду! Это ужасно! Ужасно!

– Скажи же, не различимы! – кивнул Христов. – Вот Миле это тоже твердил я. Что только не выслушал по поводу своего разума. Палач, ты чем там занимаешься?

– Просто смотрю, – как-то испуганно ответил вакуй.

Мурси подалась вперед и с такой же осоловелостью, над которой ещё минуту назад подтрунивала у катара, уставилась на боевого товарища. Что, грех возьми, вакуй вытворяет с почившим клоном? Её аутентичным, личным, сферичным клоном? Ванно не просто смотрел, нет. Он то поднимал руки убиенной, то ноги, будто сравнивал их длину и толщину между собой. Мурси плотно зажмурилась, мотнула головой, стараясь отогнать уцепившийся за память яркий рисунок увиденного, и перевела взгляд на не менее потрясенного наставника.

– Это же вакуй! – полушепотом успокоила она его. – Никто не знает, что у такого на уме. Может некрофилия тоже часть расового разнообразия? На всякий случай, не будем отвлекать.

– О, Разум, он её ещё и трогает? – застонал Морган.

– А скажи мне чётко и коротко, – Христов обратил светлый взгляд на катара, – смог бы выстрелить в барышню ту? Ранить хотя бы? Припугнуть?

– Никогда! – интенсивно завертел головой Морган. – Никогда! Даже винтовку бы не смог поднять!

– А что я говорил! – победно воскликнул Христов, обращаясь уже к ученице. – Твой капрал чувствует неловкость, а представь, каково было мне? Наставнику твоему. Кромешный кошмар наяву.

– А если бы она меня хотела прикокошить? Если бы ты видел, что её мечи наточены хренотеном? – Мурси, словно малое обиженное дитя, больно стукнула Моргана по предплечью пятерней. – Предатель! И ты туда же! Что за мужики пошли вокруг? Все такие неженки! Даже саму себя пришлось убивать лично!

– Нет, я всё же пойду да узнаю, что он там делает, – не обратил внимания на зарождающуюся истерику Джес. – Не достойно воина глумиться над поверженным врагом.

Христов встал и отправился к Ванно, а Морган улыбнулся во весь рот Мурси.

– Сэр! Вы боролись сама с собой и одержали грандиозную победу!

– Да, а теперь вот презрительно смеюсь над противником, – расхохоталась капитан, но икнула и добавила: – Ой!

– Как хорошо видеть вас в полном порядке, сэр! Можно сказать, все самые важные цели нашей миссии выполнены. Жаль только я не убился, – вздохнул Морган и с тоскою обернулся назад, внимательно осматривая наставника нянни.

Потом резко подскочил с места, преобразился безумной решимостью, какая иногда на него накатывала, перед тем как собирался ляпнуть очередную чушь, глянул на приближающегося Христова, зачем-то встал по стойке смирно и когда тот проходил мимо, выпалил:

– Высокий канцлер, сэр, я хотел бы с вами поговорить! – посмотрел он прямо на опешившего Джеса и в таком же тоне отчеканил: – По мужски! Наедине, сэр!

– Морган! – испуганно вздрогнула капитан. – Не смей! Я тебе запрещаю!

– Я должен, сэр! Как последнее желание у покойника.

– Ладно, – безразлично пожал плечами Христов. – Должен, так должен. Давай отойдём.

– Нет! Говорите тогды здеся! – запротестовала Мурси.

– Я не хотел бы вас компрометировать, сэр, – попытался отстоять свою точку зрения Морган. – Да и смущать тоже.

– Хочешь, Ванно последит, чтобы этот юродивый не убил катара? – спросил вакуй, присоединяясь к ним.

– Нет! Я хочу знать, о чём эти двое собрались договариваться за моей спиной. Шо третья сторона собирается сообщить наставнику? Я разгромила планы Дуку, я спланировала операцию, а меня вознамерились оставить не удел! Несправедливо, – и глядя на Моргана в упор, издевательски выкрикнула: – Неприемлемо!

– Сэр. Я не шпион! – зашипел на неё Морган. – И с вашим наставником хотел обговорить некоторые личные вещи. Высокий канцлер, подтвердите, что вы даже имени моего не знаете!

– А должен? – удивленно вскинул брови Христов. – Морик Морган, как я понял. Отличник, упрямец, неподкупный, с высокими показателями по всем дисциплинам. Сорок административных нарушений, половина снята при расследовании, десять жалоб от руководителей, половина опровергнуты и выдвинуты обратные обвинения жалобщикам, пять серьёзных…

– Ой, все! Хватит! – раздражённо прервала Мурси. – Его досье я тоже читала. Хотите сказать, что кроме официальных данных ничего не завалялось?

– Зачем бы мне сдался твой капрал? – искренне не понял Христов, повторяя фразу, ставшую в последнее время привычной в его лексиконе. – У меня в команде была Лена, Шериф, да и Коди, в конце концов.

– О, кстати о залётных птичках! А вы знали, шо они Коди пытались подсунуть мне в койку? – не удержалась от вопроса Мурси. – Это, по-вашему, по новому, нормально?

– Знал, конечно, – вновь безразлично пожал плечами Христов. – Что с него взять, он же смертный? К тому же, вроде внешне тебе нравился. Да и парень, в общем-то, неплохой, добропорядочный. И что значит «по-новому». В голове твоей всё ещё живут сомнения насчёт помыслов моих?

– Вот видите, я не шпион! – разнервничался Морган такому повороту разговора. – Вам, сэр, бояться нечего! Никаких тайных заговоров за спиной. Поэтому, прошу вас, высокий канцлер, давайте отойдём и выясним наше реноме.

– Нет! Наставник, вы же видели, каковы катары в бою! Не введитесь, что Морик не держатель Силы. Тем более, когда вы обессилены, ранены, устали. Вам даже на ногах тяжело удержаться! Морган с легкостью воспользуется такой недальновидностью и фьюить! Крышка будет. Говорите тут, все свои!

– Мила! Не сомневайся в наставнике! – возмутился Христов.

– Сэр! Я не настолько низко пал! – возмутился и Морган.

– Божечки-кошечки, ну какой же ты упрямец, Морик! А я ведь знаю все точки воздействия на тебя, заставлю же потом мне рассказать! Допрошу с пристрастием!

– Я и не против, чтобы вы ко мне пристрастились, – смущенно пролепетал Морган, пряча взгляд в пол.

– Что? – насторожился Христов. – Да что с тобой такое, катар?

– Я владею всеми твоими манипулятивными ниточками! – продолжала давить Мурси, не обращая внимания на подозрительность наставника.

– А вот и нет, сэр! – гордо засиял Морган. – На Клару теперь влияет ваша сестра. Так что все козыри истрачены!

– Лена и Дорн? – ахнули одновременно Мурси с Джесом, а капитан ещё и добавила: – Нихера се девки пляшут.

– Ванно только на миг отвернулся! Как бабу-то увели, она же влюбленная в меня ходила! Трогала за всякое!

– А вы не знали, сэр? Вам Лена не рассказала? Представляете, с отцом Клара поругалась именно из-за этого! Тот хотел сделать её любовницей Лорда. И теперь Дорн сама сделалась, ну… В общем, они теперь вместе. Удивительно, как жизнь иногда шутит!