Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 67 страниц)

– Это арекс, камень, который не встретишь ни в Варголезе, ни в остальном мире, по прочности не уступающий железу. Разломать ворота не удастся и бригаде рудокопов, даже если они будут долбить ее кирками всю свою жизнь… Н-да… А вот пимперианцы с легкостью вырезали на нем свои картинки, ваяли скульптуры, барельефы и прочую хрень. Как? Никто не знает. Правда, поговаривают, что они умели как-то размягчать этот камень. Но этот секрет они унесли с собой в лучший мир.

Занимательная, конечно, информация, но куда интереснее я нашел то, что было написано на плите. Весь текст мне так и не удалось расчистить, но главное я разглядел и, обернувшись к своим товарищам, с уверенностью сообщил:

– Это на самом деле подземелье Лодуса. И его хозяин предупреждает об опасностях, поджидающих чужаков, которые решатся продолжить свой путь вглубь убежища.

– Что за опасности? – спросил меня Растиф.

– Об этом ни слова. Сказано лишь, что друзья знают, что делать, а врагов сюда не звали.

– Ты умеешь читать по-пимпериански? – удивился Марэген.

– Немного, – буркнул я, продолжая рассматривать плиту в надежде выжать из нее как можно больше полезной информации. Но нет, ничего, кроме предупреждения. И ни малейшего намека на то, как же открыть эти ворота.

Впрочем, одному из нас уже доводилось побывать по ТУ сторону, так что я обратился к скорду:

– Знаешь, как их открыть?

– Естественно, – фыркнул он и, отодвинув меня в сторону, подошел вплотную к воротам. Я же сместился направо, оказавшись на округлой каменной площадке, покрытой резным орнаментом. Она была основательно засыпана щебнем, поэтому я только сейчас я обратил на нее внимание. Что-то она мне напоминала, но что… Неважно. Гораздо интереснее было наблюдать за действиями Марэгена, который открывал каменные ворота.

Ни в самой каменной плите, ни на стенах рядом с ней не было ни малейшего намека на замочную скважину или нечто подобное. Да и у скорда я не увидел ни ключей, ни каких бы то ни было приспособлений для взлома. Он попросту прикоснулся к орнаменту на плите пальцами обеих рук и повел ими желобкам, вычерчивая причудливый узор. Когда его пальцы сомкнулись в конечной точке, он сделал шаг назад. И в этот миг фрагменты узора, только что казавшиеся неотъемлемой частью каменной плиты, ярко вспыхнули изумрудом и провернулись в разные стороны. Раздался щелчок, и с громыхающим шуршанием ворота медленно поползли вверх, открывая проход в следующую секцию подземного коридора.

– Недурно, – прокомментировал успех скорда Винеар.

– Откуда знаешь, как их открывать? – спросил Арсиги.

– Этому меня научил мой отец. А он узнал от своего папашки. Принцип один, правда, каждый раз узор другой. Тут главное не ошибиться. Иначе ворота будут заблокированы, а то и сработает какая-нибудь ловушка. Я пока что ни разу не ошибся, а все потому, что мне известен маленький секрет, которым мой родич поделился только перед своей смертью. А вот многим скордам повезло гораздо меньше. Вроде бы все правильно делали, но ошиблись. И навсегда остались в пмперианских подземельях. Так то.

Как бы то ни было, но вход в подземелье оказался открыт, и мы, один за другим – впереди Марэген – вошли в коридор…

Глава 19

Отряд Духоборцев не спеша двигался по Замковой улице. Чем ближе он подходил к дому, в котором обитал Риммер, тем заметнее были перемены, охватившие эту часть Торгового квартала и неотвратимо распространявшиеся по всему Нижнему Асхонелу. Чернота, стлавшаяся пушистым ковром под ногами и карабкавшаяся на стены домов, становилась гуще и все серьезнее препятствовала продвижению. Настал момент, когда Жарэду пришлось прибегнуть к помощи защитного порошка, чтобы разогнать субстанцию, попытавшуюся сковать его движения. Было у нее еще одно необычное свойство. Чернота смягчала, а то и вовсе гасила любые звуки на расстоянии более десяти шагов, и наоборот – усиливала те, что рождались в непосредственной близости от Духоборцев. Поэтому крики пролетавших над крышами духов были едва слышны, зато шаги идущих рядом соратников, чавканье черной подвижной массы под ногами и собственное дыхание казались преувеличенно громкими и раздражительными.

Вот и убежище Риммера – двухэтажный дом, полностью утонувший в черной густой слизи, мрачный и одинокий на фоне руин, в которые превратились все соседние постройки. До него было рукой подать…

…но где же Духоборцы, отправленные сюда Хранителем традиций этой ночью?

Их нигде не было видно, и этот факт заставлял Жарэда строить самые печальные предположения.

Отряд остановился в полусотне шагов от Логова – дальнейшему продвижению препятствовали развалины дома, рухнувшего поперек улицы.

«Слишком далеко, – подумал Жарэд. – Нужно подойти поближе».

Пришлось свернуть в переулок, заваленный битым камнем, но не так безнадежно, как главная улица.

И тут он обнаружил одного из побратимов, вступивших в неравный бой с центальскими тварями. Молодой парнишка девятнадцати лет от роду, очень сильный Духоборец, подававший большие надежды. Жарэд узнал его, не смотря на то, как сильно он изменился. Его некогда густые черные волосы поседели за одну ночь, а тело… Оно высохло, сморщилось и почернело. Выпученные от страха глаза мутным взором глядели на небо, стремительно затягивавшееся свинцовыми тучами, а рот остался распахнут в немом крике боли. Но даже после смерти Чернота так и не смогла приблизиться к его телу, оставив островок нетронутой заразой земли.

Следовало бы провести ритуал последнего пути, предав тело огню, но не сейчас. Потом. Обязательно.

Обогнув останки молодого соратника, Духоборцы свернули за угол… и наткнулись еще на одно тело почитателя традиций предков. Мужчина сидел, прислонившись спиной к стене, уронив голову на грудь. Обе ноги были оторваны чуть ниже колен. Он умер совсем недавно – кровь еще не запеклась на страшных ранах, продолжала сочиться на землю. Но Чернота уже обволокла добычу, неспешно карабкаясь вверх к поникшей голове. Чуть в стороне лежал еще один Духоборец, чье тело уже поглотила черная прожорливая слизь.

Жарэд сунул пальцы в мешочек, в котором осталось совсем мало защитного порошка, но не пожалел щепотки на то, чтобы освободить своих соратников от Черной Пагубы.

Так, пробираясь через завалы и оставляя позади тела погибших товарищей, Духоборцы добрались до логова Риммера, подойдя к дому со стороны черного хода. Обломки соседнего строения, рухнувшего и завалившего переулок, надежно блокировали дверь, затянутую к тому же толстым слоем Черной Пагубы. Рядом их предшественники, прежде чем напали духи, успели расчистить площадку для ритуала. Теперь это был единственный островок чистой брусчатки радиусом около десяти шагов. На большее у них не хватило ни сил, ни времени.

Теперь следовало действовать быстро, пока их не заметили духи, расползшиеся по всему кварталу.

Не смотря на то, что этот ритуал был знаком чисто теоретически нынешнему поколению Духоборцев, они действовали слажено и споро. Первым делом следовало оградить место проведения ритуала от посягательств центальской нечисти. Самыми лучшими защитниками испокон веков были Деревянные стражи. Но на их создание и транспортировку у Духоборцев не было времени. Поэтому массивные столбы пришлось заменить их маленькими копиями – небольшими колышками длиной в локоть, увенчанными четырехликим резным изображением Стража. Достав колышки из дорожных мешков, Духоборцы вбили их в брусчатку вдоль границы очищенной территории.

Подготовку ритуала взял на себя Жарэд. Его прикрывали трое помощников. Они приготовили арбалеты и специальные короткие болты, украшенные резной вязью. Впрочем, знаки были не просто украшением. Они не были похожи ни на что другое – даже на пимперианские символы. Никто из последователей традиций предков не знал ни что они обозначают, ни откуда они появились. Одни считали, что это было наследство первых цанхи, другие же полагали, что знаки гораздо древнее, и их создатели жили на территории Варголеза задолго до появления пимперианцев. Так или иначе, но знаки эти были крайне действенны в борьбе с духами и с успехом использовались жителями Кудома для защиты своих жилищ и уничтожения нечисти. Секретами изготовления артефактов на основе загадочных знаков обладали лишь избранные Духоборцы. К сожалению, с появлением Братства таких людей осталось совсем мало, да и те уже доживали свой век.

Жарэд опустился на колени и, достав из мешка шкатулку Эденора, аккуратно поставил ее на землю. Это было временное вместилище для предмета, хранившегося с давних пор в одной из сокровенных рощ Кудомского леса. После того, как старейшины активировали ларец, открыть его мог только Жарэд.

Духоборец опустил руку на оттиск ладони на крышке и спустя пару мгновений она открылась. Жарэд трепетно скатал в сторону бархатное покрывало, укутывавшее артефакт, и, затаив дыхание, взял его в руки.

По форме предмет напоминал большое веретено из неизвестного серебристо-черного металла, сильно утолщенное в середине, и истончавшееся до состояния иглы на обоих концах. Поверхность артефакта оказалась неровной, разбитой на сегменты, каждый из которых был украшен мелкими офаранами и пимперианскими символами.

Обхватив артефакт пальцами одной руки, Жарэд на мгновение задумался, а потом поочередно надавил на лишь ему одному известные символы в порядке, сообщенном ему старейшинами. И тут же почувствовал как завибрировал артефакт в его руках. Жарэд осторожно разжал пальцы, и «веретено» осталось висеть в воздухе, медленно крутясь слева направо.

Духоборцы разошлись в стороны, не сводя глаз с артефакта.

Неожиданно «веретено» «лопнуло», разбежавшись огненными трещинами по граням восьми сегментов. Металлические пластины медленно разлетелись в стороны, продолжая вращаться вокруг сердцевины, представлявшей собой крупный черный кристалл, облаченный в изящную металлическую оплетку, усеянную мелкими офаранами. Они сверкали ярко, но не долго. Исчерпав накопленную энергию, кристаллы начали затухать. Одновременно с этим замедлялось вращение «лепестков-сегментов», пока они совсем не остановились.

Духоборцы посмотрели на Жарэда, и он сдержанно кивнул. Молодые люди приблизились к ближайшим сегментам и, прикоснувшись к ним, легко взяли пластинки в руки. После чего сердцевина мягко опустилась на землю, и офараны окончательно потухли.

Обладатели «лепестков» разбрелись по территории, окружавшей логово Риммера, а Жарэд достал из мешка подставку, похожую на подсвечник, поставил его в центре расчищенного островка и водрузил в кольцо «мертвый» кристалл. Как только «лепестки» будут рассредоточены по территории, останется только напитать офараны Силой, и тогда…

Что случится после этого, не знал ни сам Жарэд, ни направившие его в Сандору старейшины. Пимперианский артефакт передавался из поколения в поколение на протяжении веков, но никто из хранителей так и не решился им воспользоваться. Даже тогда, когда полчища Гонгота, сея смерть, направились на восток, намериваясь пересечь Орик и вторгнуться в Варголез, совет старейшин, большинство в котором в те годы занимали мягкотелые по своей натуре Заклинатели, отказался от его применения, испугавшись неведомых последствий. Уж слишком скудны и противоречивы были сведения об этом артефакте. Неоспоримым было лишь то, что даже во времена Древних не было оружия мощнее и страшнее ЭТОГО, а посему применить его можно было только в исключительном случае. И вот теперь, когда Сандоре, Варголезу и всему миру угрожала смертельная опасность, а совет представляли в большинстве своем Духоборцы, этот момент настал.

Чтобы избежать ненужных трений, старейшины не стали говорить о своем решении Ингусу. И, как вскоре убедился Жарэд, – это было правильное решение. Старик наивно рассчитывал на группу осквернителей могил, отправившуюся в подземелье Древних за мифическим зеркалом Асгира. И при этом настаивал на том, чтобы Духоборцы во главе с Жарэдом Кленовым Листом затаились до поры до времени и обязательно дождались их возвращения. Мол, повелителя центальской нечисти невозможно уничтожить привычными способами…

«Ха! Это мы еще посмотрим!»

Жарэд не собирался прятаться в ожидании кучки авантюристов, которые, к тому же, могли и не вернуться из подземелья. Только полное ничтожество способно усомниться в собственных силах, обладая самым совершенным оружием, доставшимся в наследство от Древних.

Жарэд с нетерпением и напряжением всматривался в развалины, пересчитывая возвращавшихся соратников. Восемь. Все.

Облегченно вздохнув, он занял свое место в кольце Духоборцев, окруживших кристалл на подставке. Трое арбалетчиков и еще двое совсем молодых кудомцев, не принимавших участие в ритуале, должны будут обеспечить безопасность группы на тот случай, если пожалуют духи. Деревянные стражи – хорошая защита против лесных духов, но справятся ли идолы с порождениями Центалы? Если нет, то этим пятерым придется туго, так как остальные не смогут им помочь, пока ритуал не будет завершен, а потом у них просто не останется сил.

Духоборцы опустились на колени, скрестили руки, повернув ладони внутрь, едва касаясь пальцами груди, закрыли глаза, сосредоточились. Дыхание стало глубоким и размеренным, мысли отстраненными и размытыми, помыслы чистыми и полными уверенности.

Глубоко вдохнув, Жарэд «запел». Его голос гортанно завибрировал на одной ноте, растревожил тишину разрушенного и вымершего квартала, отразился от покрывшихся Черной Пагубой стен и эхом вернулся к ритуальному кругу. В тот же миг к «пению» присоединился второй Духоборец, взяв тоном повыше, потом третий, четвертый, пятый… Когда все девять голосов слились воедино, Жарэд замолчал, делая вдох, а потом продолжил, уступив очередь следующему. А сам, сложив ладони лодочкой, оттолкнул от себя скопившуюся на кончиках пальцев Силу, отправив ее к кристаллу на подставке. Один за другим Духоборцы повторили его жест, и, когда последний поделился частичкой Силы, офараны тускло засияли. Но это было только начало. Понадобится немало времени и усилий, прежде чем они засверкают в полную мощь.

Такого пения Сандора еще не слышала. Ритуалы, похожие на этот, проводились в заповедных рощах, далеко от людей, потому как простой смертный не смог бы выдержать колебаний, сотрясавших воздух. Даже у бывалых Духоборцев, пошла носом кровь, но они этого не заметили. Это потом, когда ритуал подойдет к концу, навалится неимоверная усталость, придет опустошенность, вернутся чувства, главенствующую роль среди которых займет боль.

А сейчас они «пели», вытягивая Силу из внешнего пространства, накапливали ее и гнали к кончикам пальцев, а потом отправляли к ненасытным кристаллам-офаранам, становившимся все ярче и ярче. Сконцентрировавшись на ритуале, они утратили связь с реальностью, а потому не заметили, как появились разъяренные центальские духи.

Твари нагрянули неожиданно, обрушившись из глубины нависших над городом свинцовых туч на крошечный островок посреди моря продолжавшей разрастаться и уже добравшейся до границ Верхнего Асхонела Черной Пагубы. Неистово визжащая крылатая орда духов ринулась на горстку людей, обступивших черный кристалл на подставке. Одни щелкали клювами, другие скрежетали зубами, клацали клыками, скалили уродливые пасти, топорщили шипы, тянули лапы, вооруженные бритвенно острыми когтями. Казалось, безумцы, осмелившиеся высунуться из своих нор, обречены. Но, когда до увлеченных ритуалом людей оставалось совсем чуть-чуть, мчавшиеся в первых рядах духи дрогнули и разлетелись в стороны. А те, кто не успел, поплатились за поспешность и самоуверенность. Каждый из Деревянных стражей был окружен невидимым глазу куполом, достаточным, чтобы укрыть под собой человека. Купола стоявших на определенном расстоянии друг от друга Стражей перекрывались, создавая надежную защиту всего «островка». Едва преодолев невидимую границу, торопливые духи вспыхнули серебристым пламенем, сгорели в мгновение ока и осыпались на землю невесомым прахом. Дожидавшиеся развязки Духоборцы с достоинством встретили нечисть, оставшись на своих местах. Разве что у самого молодого из них предательски дернулся кадык. А потом они дружно выстрелили из арбалетов, отправив вслед улетавшим духам помеченные древними знаками стрелы. Каждая из них достигла своей цели: духов разорвало в клочки, не оставив даже памяти об их существовании.

Это была победа. Но никто не сомневался, что духи еще вернуться. А потому защитники тут же перезарядили свое оружие и направили его в сторону возможного появления нечисти.

Духи, как и следовало ожидать, вернулись. Они нагрянули со всех сторон: на большой скорости проносились над головами, хлопали крыльями, верещали и стенали, уносились вдаль, но потом появлялись снова, с другой стороны города. По заваленной битым камнем улице к «островку» сползались, сходились, сбегались чудовища, отличавшиеся друг от друга размером, формой, количеством конечностей, голов, хвостов и сходных лишь в том, что были одинаково безобразны и кровожадны. Но никто из них не смог преодолеть границу, отмеченную Деревянными стражами. Самые глупые или отчаянные с опаской прикасались к смертоносной преграде и тут же отдергивали обожженные и изуродованные конечности. Один из великорослых духов схватил жавшегося к его лапам собрата и швырнул его на «островок». Неудачник превратился в прах прежде, чем успел возмутиться. Это послужило сигналом для остальных любопытных, и они отпрянули от границы, отмеченной Деревянными стражами. Но грозный дух, похожий на вырванное с корнем дерево, не унимался. Он подхватил с земли камень и бросил его в одного из защитников. Булыжник беспрепятственно преодолел невидимую преграду и ударил Духоборца в грудь, проломив ребра. Парень не устоял на месте, отлетел назад и упал на брусчатку, харкая кровью.

Замковую улицу огласил дружный визг беснующихся духов. А потом в людей со всех сторон полетели камни, которых на улице было немерено. Духоборцы успели выпустить по стреле, после чего вынуждены были прикрыться плащами, плохо защищавшими от каменного града. Своими телами они заслонили товарищей, питавших Силой ненасытные кристаллы, и приняли на себя сыпавшиеся отовсюду удары.

С пробитой головой пал еще один из защитников. Несколько камней угодили в спины участников ритуала, кусок кирпича рассек бровь Жарэду, и тонкая струйка крови, словно кровавая слеза потекла по запыленной щеке. Но духоборец в это время пребывал в иной реальности и никак не отреагировал на полученную рану. Продолжая черпать Силу, он, как и его побратимы, невозмутимо продолжал питать разгоравшиеся офараны.

У защитников теперь не было ни времени, ни возможности перезарядить свои арбалеты, и они воспользовались иным оружием. Сначала в толпу духов полетели белые шарики, похожие на кусочки мела. Коснувшись земли или угодив в кого-то из духов, шарики взрывались, испуская густое облачко тонкой пыли. Находившиеся рядом духи завопили от боли, когда их тела покрылись язвами, быстро превратившимися в дыры, которые увеличивались в размерах, соединялись воедино, разъедая тела центальских тварей. Даже отказ от телесной оболочки помог не всем. Несколько духов исчезли, как паутина, угодившая в огненное пламя. Возникшее в их рядах замешательство было усилено полетевшими в толпу кольями, увенчанными четырехглавом. Деревянные стражи испепелили нескольких духов и остались лежать на земле, став непреодолимой преградой на пути порождений Центалы. Они продолжали кидать камни издали, но эффект от этого был уже не тот.

И тут появился ОН.

ПОВЕЛИТЕЛЬ…

Первым его увидел Майрен – Духоборец из Аскона. Он пострадал больше остальных. Коленная чашечка на левой ноге была раздроблена, лицо залито кровью, перебитая камнем левая рука безвольно свисала до земли, когда он, сидя на брусчатке, пытался правой зарядить арбалет. Появление чудовища заставило его замереть. Никогда прежде он не видел ничего подобного. И ни о чем подобном не слышал. Теперь же, увидев его, Майрен понял, что скоро умрет. Обидно, конечно, мог бы жить и жить, но раз уж так сложилось… Будучи коренным кудомцем, он не очень-то верил в Великого Стража. Предки Майрена были уверены в том, что человека породил лес, а после смерти забирал обратно, чтобы спустя какое-то время дать жизнь новому кудомцу. Правда, современная молодежь скептически относилась к верованиям предков, но Майрен не относился к их числу. Он был поборником традиций.

Как бы то ни было, сожалеть не о чем. Он покинет этот мир чистым. А там уж как получится: может быть, ему суждено будет родиться заново и вернуться в родной город другим человеком. А если правы варголы, то ему предстоит путешествие в другой мир… Жаль только, что дети останутся без отца, любимая жена – мужа, заботливые родители без сына…

Повелитель приближался.

Это была огромная черная масса, похожая на грозовую тучу, меняющая форму, стремительная и беспощадная. Она в мгновение ока затопила всю улицу, перевалила через развалины дома, захлестнула сбившихся в кучу духов, а потом хлынула на «островок» чистой земли. Деревянные стражи не причинили ей никакого вреда, а она разметала колья по сторонам, и следом за ней в образовавшийся проход ринулись кровожадные духи.

Их первой жертвой стал Ганед – единственный из защитников, все еще державшихся на ногах. Духи набросились на него со всех сторон, а потом…

Майрен отвел глаза, чтобы не видеть, как рвут на части его друга. Он все еще пытался зарядить арбалет, когда крепкое мясистое корневище обвилось вокруг его тела, оторвало от земли, потрясло из стороны в сторону…

Майрен выхватил ритуальный кинжал и полоснул им по толстому щупальцу. Перерезать не удалось, но тонкое острое лезвие, усиленное древними знаками, распороло корень, причинив духу нестерпимую боль. Нечисть гневно заверещала и отшвырнула от себя кудомца. Майрен пролетел через улицу и, ударившись об останки фасада разрушенного дома, упал на камни.

Сквозь пелену перед глазами он видел, как духи расправлялись с беспомощными защитниками, как хватали и рвали на куски так и не пришедших в себя участников ритуала, как черная туча спрессовалась в человеческую фигуру, замершую на границе «островка». Впрочем, человеческого в ней было мало. Чудовище, внешности которого позавидовали бы самые уродливые порождения Центалы. Скрестив руки на груди, оно равнодушно наблюдало за тем, как духи убивали людей. Один из них подобострастно преподнес повелителю… оторванную человеческую руку, и эта мразь, это животное впилось в нее острыми клыками, оторвало кусок плоти и принялось жевать, чавкая от удовольствия.

Насытившись, чудовище направилось к кристаллу, брезгливо разбрасывая в стороны мельтешивших под ногами духов. Щурясь от яркого сияния офаранов, оно протянуло лапу к артефакту, обвило его корявыми пальцами… и тут же отпрянуло назад, издав душераздирающий крик боли, прокатившийся над всей Сандорой. Кожа на ладони, коснувшейся кристалла, почернела, полопалась, осыпалась на землю, обнажив пропеченную дымящуюся плоть. А чудовище, обхватив изувеченную лапу и глядя, как разложение распространяется вверх по предплечью, продолжало орать.

Притихшие духи, прекратив чавкать человечиной, затравленно смотрели на своего повелителя. В их полуразумных глазах не было ни толики сожаления.

Только СТРАХ.

И тут, прерываемый завываниями Риммера, прозвучал приглушенный смех, донесшийся откуда-то со стороны рухнувшего дома.

Чудовище заткнулось, резко обернулось и увидело человека, полусидевшего между камней. Он безбоязненно смотрел на него, Риммера, и смеялся, выплевывая при этом сгустки крови.

Став в мгновение ока бесплотной, Тень стремительно скользнула к насмешнику и выросла перед ним грозным монолитом, ощетинившимся шипами и рогами. То, во что превратился Риммер, гневно сопело и испепеляло взглядом жалкое существо, лежавшее у его ног.

Улыбка медленно сползла с лица Майрена. Его перекосила лютая ненависть, и он плюнул в склонившуюся к нему уродливую физиономию.

Лапа Риммера пробила грудную клетку защитника, пальцы сжали сердце и рванули его наружу. Чудовище поднесло трепещущий орган к еще живым, но уже закатывающимся глазам Майрэна, а потом бросило его на камни и растоптало ногой…

Загромыхал гром. Начался дождь…