Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 67 страниц)

Глава 14

Я стоял посреди комнаты, сверля виноватым взглядом пол у себя под ногами, а напротив меня в кресле, укрытый пледом, сидел седобородый старец в наряде, напоминавшем шаманский прикид. Он смотрел на меня… внимательно – ни ненависти, ни осуждения в глазах.

– Зачем ты это сделал? – спросил он спокойно.

– Мне нужно было встретиться с Заклинателями, – не стал я скрывать своих намерений. Тем более что своей цели я, кажется, добился.

Но какой ценой?!

Дух Сандоры придушил бы меня, если бы не вмешались те двое, что вначале равнодушно наблюдали за моими мучениями. В последний момент они отогнали духа, подняли меня с решетки, пользуясь моей беспомощностью, отобрали оружие и, тыча в бок ножами, потащили через полгорода.

К тому моменту, как мы добрались до ворот, ведущих в Нижний Асхонел, я уже более-менее оклемался и смог бы, пожалуй, справиться с ними обоими, сбежать или, в крайнем случае, привлечь внимание стражников, пропустивших нас за приличное вознаграждение в соседний квартал. Но я помалкивал, подозревая, что это и есть Заклинатели, которых я искал. Я понятия не имел, куда они меня тащили, но думал, что хуже не будет. Если бы они желали моей смерти, не стали бы вмешиваться в наши с духом «обнимашки».

И вот мы оказались в доме на улице Белых Голубей.

Кроме нас со стариком в комнате находились двое сопровождавших.

– Странный способ заводить знакомство, – хмыкнул старик, услышав мой ответ. – Судя по твоему говору, ты не варголезец.

– Нет.

– Кто же, в таком случае, надоумил тебя потчевать Духа города тухлым мясом?

– Добрые люди подсказали.

– Не такие уж они и добрые, – поморщился старик. – Ты рассердил духа, и в город пришла беда. Чтобы успокоить его, нам теперь понадобится немало времени и сил. А до тех пор Сандора будет жить без своего покровителя.

– Я прошу прощения, – повинился я. – Но мне на самом деле очень нужно было встретиться с Заклинателями.

– Зачем?

История, поведанная недавно Шапшену, не отняла много времени. Я рассказал о Тени, о том, что на самом деле это некий Риммер – цанхи, однажды лишивший Шторна Ганеги его Силы, о том, что городу на самом деле угрожает серьезная опасность.

Старик, имени которого я до сих пор не узнал, выслушал меня внимательно. Упоминание Риммера заставило его болезненно поморщиться.

– Вот оно что, – пробормотал он тогда. А когда я закончил рассказ, он спросил: – И что же ты ждешь от Заклинателей?

– Я хочу уничтожить Тень, и, кажется, я знаю, как это сделать. Но мне понадобится ваша помощь…

Старик молчал, и я хотел было продолжить, когда дверь распахнулась и в помещение вошел…

«Где-то я уже видел этого человека».

Присмотревшись внимательно, я вспомнил: это же тот самый тип, который пришел за мной в таверну «Сытый лесоруб» вместе с молодчиками Эльбикара. А потом, когда меня волокли наружу, назвал по имени.

Тогда он выглядел куда опрятнее и самоувереннее. Сейчас же он был растерян… даже опустошен, его одежду покрывали пятна грязи и…

Крови?

Войдя в комнату, он даже не посмотрел в мою сторону, сразу направился к столику, на котором стоял кувшин. Незнакомец взял его одной рукой, поднес к губам и долго пил воду, часть которой обильно стекала по подбородку на грудь. Лишь утолив жажду, он обернулся к старику и, решительно глянув в его глаза, сказал:

– Эта тварь отняла у меня Силу… и Изумрудную улитку.

– Мои ученики? – едва слышно спросил старик.

– Они провели ритуал, но что-то не сработало, и Тень их убила. Я успел воспользоваться Улиткой, но и она оказалась бессильна.

– Все потому, что мы с тобой ошиблись, – ответил старик, закрыв глаза. – Тень – это не дух. Вернее, не совсем дух. Это цанхи Риммер…

– Тот самый Риммер? – удивился незнакомец.

Старик кивнул.

– Почему же ты мне сразу не сказал?!

– Я сам узнал об этом только что. Вот он рассказал.

Только теперь незнакомец обернулся, посмотрел на меня, и его брови полезли на лоб.

– Ты?!

Узнал сразу, как родного.

– Не ждал меня увидеть в мире живых? – оскалился я, сжимая кулаки.

– Почему же, я рад, что ты жив.

– Но в этом нет твоей заслуги.

– Я знаю. – Он опустил взгляд к полу. – Извини, я ошибся, может быть, впервые в жизни. Меня попросили найти человека, который убил брата Эльбикара. Я был уверен, что это ты. Ты ведь был в том доме на улице Ветров?

– Был. Но я никого не убивал.

– Теперь я это знаю. Их убила Тень.

– Да. Она и меня чуть не прикончила. Спасибо Кувену – спас.

– Какому кувену? – поинтересовался старик.

– Тому самому. Я имею в виду памятник, что стоит на площади его имени.

– И как он тебя спас?

– Не знаю. Я остановился у памятника, чтобы передохнуть. Появилась Тень, но приблизиться ко мне не смогла, будто что-то ее не пускало.

– Хм…

– Что ты еще знаешь о Тени? – вмешался в наш разговор незнакомец.

– Что тебя интересует?

– Все, что поможет ее уничтожить.

– Есть одна идея, но мне понадобится его помощь, – кивнул я на старика.

– Мы поможем тебе, если это будет в наших силах, – ответил Заклинатель.

– И на меня тоже можешь рассчитывать. Тем более что я перед тобой в долгу.

Хотел было сказать: «Без тебя как-нибудь обойдусь», – но промолчал. Из-за него я, конечно, попал в передрягу, но это дело прошлого. Сейчас же я на самом деле нуждался в помощи, от кого бы она ни последовала.

– Так что ты задумал? – спросил меня старик.

– Не я – мне подсказали.

– Уж не те ли люди, что надоумили тебя разозлить духа Сандоры?

– Но ведь получилось!

– Ладно уж, говори, – проворчал старик.

– Было, по крайней мере, два человека, которые могли знать о том, как уничтожить Тень. Первого звали… Шторн Ганеги. Это он приказал убить Риммера, который отнял у него Силу. Вторым был Неллис, тот самый человек, который должен был привести приговор в исполнение. Он обратил Риммера в Тень, но не стал его убивать, решив использовать в собственных целях. За что и поплатился. Так или иначе, но оба – и Шторн, и Неллис – мертвы. Один мой… знакомый утверждает, что толковому Заклинателю по силам допросить покойника. Он говорил что-то про посредничество духов – точно не знаю.

– Вот что ты задумал, – нахмурился старик. – Уж не самому ли Шторну ты собираешься устроить допрос?

– Нет. Я имел в виду Неллиса… Так это возможно?

– Пожалуй. – Старик задумался, накручивая на палец бороду. – За свою долгую жизнь я проводил подобный ритуал дважды. Оба раза удачно.

– Так в чем же дело?!

– В том, что это очень сложный и опасный ритуал. Понадобится множество компонентов. Они у меня есть. Не хватает главного – черепа призываемого.

– Я знаю, где находятся его останки, – ответил я тут же.

– Это хорошо, – пробормотал Заклинатель и снова задумался. – Принеси мне череп, и я проведу ритуал.

Хм… Чего и следовало ожидать.

– Я пойду с тобой, – решительно заявил незнакомец.

Я пожал плечами – как хочешь. Он, будучи местным, на самом деле мог оказаться полезен.

– Сейчас уже поздно, – решил я. Да и отдохнуть не помешает – устал как собака. – Пойдем утром. Где встречаемся?

– Здесь, если почтенный Ингус не возражает, – посмотрел он на старика.

– Я не против, – ответил тот.

Вот и славно.

Я вернул свой нож.

А теперь домой, спать…

Когда один из пятерых, находившихся в помещении людей, вышел из дома, да и остальные разбрелись по своим комнатам, дух, прятавшийся в трубе над жаровней, покинул свое укрытие и, взвившись в небо, полетел к своему повелителю.

Решив сохранить жизнь Растифу, Риммер был далек от благородных побуждений. Кто-то поручил Ищейке найти и уничтожить Тень. Правда, работодатели ошиблись, приняв ее за духа: прислали Заклинателей, а сам Растиф принес Изумрудную улитку – артефакт, исчезнувший десятки лет назад. Кто же эти люди? Можно было, конечно, допросить Растифа с пристрастием, и тот рассказал бы – никаких сомнений! – все, что знает. А дальше что?

Риммер решил поступить иначе. Когда Растиф потерял сознание от боли – довольно неприятное чувство, когда из живого человека вырывают Силу, – он выбрал самого резвого духа и приказал ему проследить за Ищейкой, куда бы он ни пошел после того, как очнется.

Дух добросовестно справился с поручением повелителя и теперь спешил сообщить о том, что удалось узнать в доме на улице Белых Голубей…

Отправив духов в квартал Проклятых, Риммер рухнул без сил на кровать. Сейчас, задумай Халиус недоброе, ему бы не составило труда справиться с немощным цанхи. Но бывший хозяин Тени, позади которого маячила размытая фигура призрачного надзирателя, более не помышлял о неповиновении. И Риммер даже позволил себе немного расслабиться. Кажется, он отключился на короткое время. Потому и не заметил, как появился лекарь, обработавший рану и напоивший Мастера-Тень травяным отваром. Боль притупилась, но силы продолжали покидать Риммера. До тех пор, пока не стали появляться духи, возвращавшиеся после удачной охоты.

Соблюдая очередь, они подлетали к повелителю и, когда он к ним прикасался, в его тело перетекала отнятая у живых Сила. С каждой порцией ему становилось немного лучше. Однако собранной с простых смертных Силы было слишком мало.

«Еще… Еще… Я хочу больше!»

Халиус, изображая искреннее смирение, стоял в стороне и наблюдал за тем, как к бывшему рабу возвращаются силы. Угораздило же его связаться с этим… Риммером.

Слабая надежда на избавление появилась в тот миг, когда Риммер приполз в убежище еле живой. Но ублюдок все предусмотрел, и приставленный к Халиусу дух не дал ему прикончить старого мерзавца. А теперь он восполнял утраченное. Не сегодня – завтра он снова будет твердо стоять на ногах.

«А дальше что?»

Рано или поздно он перестанет нуждаться в услугах Халиуса. И тогда…

«Будь проклят тот день, когда в мои руки попала шкатулка Эденора, в которой была заточена Тень!»

Где она теперь? Риммер унес ее с собой, а назад вернулся уже без шкатулки.

«Уничтожил? Спрятал?»

Какая разница?! После того, как он окружил себя духами, справиться с ним будет непросто.

И сбежать вряд ли получится.

«Что же делать?»

В помещение влетел еще один дух, опустился на подушку и запищал тихим тоненьким голоском. Халиус не понимал ни слова, но Риммер, слушая духа, переспрашивал, уточнял и хмурился все сильнее. Наконец, взмахом руки он отогнал от себя духа, взвившегося под потолок, попытался привстать, но без сил рухнул обратно на кровать и закрыл глаза…

«Бестолковый дух. Нужно было послать более смышленого».

Из невнятного лепета призрачного существа Риммер так и не смог понять, кем же были люди, пославшие Растифа за его головой. Но упомянутые ими имена вызвали у Мастера-Тени тревогу. Они знали, кто он такой! Само по себе это знание ничем не угрожало Мастеру-Тени. Но в доме на улице Белых Голубей прозвучало так же имя Неллиса. Правда, из контекста следовало, что тот мертв, но… Риммер слышал о том, что некоторые Заклинатели способны призывать души мертвых. Неллис был, пожалуй, единственным человеком, который знал, как справиться с Тенью. А значит…

Погрузившись в раздумья, Риммер машинально впитывал Силу, которую время от времени доставляли ему услужливые духи. Она приносила облегчение, но больше не доставляла удовольствия, испорченного плохими новостями.

– Сколько у тебя людей? – спросил он вдруг Халиуса.

Тот задумался.

– Десятка два из числа тех, что постоянно обитают в Сандоре.

– У меня есть для них поручение. Сколько тебе понадобится времени, чтобы собрать их всех в этом доме?

– Пятеро живут в Нижнем Асхонеле. Этих я могу привести еще до рассвета. Остальные появятся не раньше полудня.

– Слишком долго, – поморщился Риммер.

«Ни на кого нельзя положиться. Впрочем…»

Они окинул взглядом духов. Из квартала Проклятых вернулось еще не все. Но медлить было нельзя. Да и Силу тоже нужно было кому-то носить – плохие новости ухудшили состояние Риммера.

– Собирай своих людей, всех, кого сможешь. Живо! – повысил он голос на Халиуса. А когда тот вышел из дома, Мастер-Тень подозвал к себе недавнего соглядатая…

После того, как все разошлись по своим комнатам, Ингус продолжал сидеть в одиночестве, прикрыв глаза и предавшись размышлениям.

Последователи традиций, те, кого нынче называли Изгоями, старались не связываться с цанхи. И цели у них были разные, и способы их достижения. В прежние времена было немало Мастеров, доставлявших проблемы простым смертным. Тогда с ними боролась созданная королем Ория. Теперь ее место заняло Братство Кувена. Пусть бы и гонялись за Тенью, если бы не одно обстоятельство: Риммер завладел Изумрудной улиткой, издавна принадлежавшей почитателям традиций. Ее необходимо было вернуть, пока безумный цанхи не натворил бед. И только по этой причине Ингус согласился помочь своим новым знакомым. В противном случае он ни за что бы не решился на ритуал призыва, отнимавший немало сил у призывавшего…

Что-то мимолетное, едва ощутимое заставило Ингуса открыть глаза. Он затаил дыхание, прислушался.

Тишина.

«Но почему же так тревожно стало?»

На дно камина посыпалась зола, а в следующий момент с противным воем из трубы вылетел дух и устремился к Хранителю традиций. По мере приближения его призрачные конечности, оканчивавшиеся острыми когтями, обретали плоть, а писк становился настолько пронзительным, что задребезжали оконные стекла.

Ингус действовал молниеносно. Он вскинул правую руку, словно отгородившись от атакующего духа отогнутой кверху ладонью, изуродованной сложной геометрической фигурой, которую оставило на плоти каленое железо. Увидав знак, дух заткнулся и замер, теряя свои материальные формы. Воспользовавшись заминкой, Ингус сунул левую руку в мешочек на поясе и, достав щепотку порошка, швырнул ее в нарушителя спокойствия. Покрытый тонкой пылью дух задрожал и рухнул на пол, распластавшись на нем бесформенной кляксой, сотрясавшейся в конвульсиях.

Но это было только начало.

Следом за первым в дом через камин проник второй дух. Третий просочился под дверь струйкой дыма. Четвертый разбил окно, брызнувшее во все стороны мелкими стеклянными осколками…

Когда духи повалили в комнату, на середину комнаты выпрыгнул дремавший под креслом кот. Еще в движении его тело затряслось в конвульсиях, увеличиваясь в размерах, приобретая причудливые зловещие формы. Трансформация не успела завершиться, а он уже приложил лапой напавшего на Хранителя традиций духа, отбросив его в сторону. Второго он схватил длинным гибким хвостом, покрытым тонкими шипами. Третьего встретил щепоткой порошка сам Ингус.

Духи продолжали ломиться в дом. Они влетали в окно, через каминную трубу, сквозь замочную скважину в двери. Сама дверь сотрясалась от мощных ударов снаружи, трещала, лопалась, покрываясь щетиной торчавших внутрь щепок.

Закончивший превращение «кот» стоял посреди комнаты, защищая своего хозяина от атаковавших духов Центалы. В нем не осталось ничего кошачьего – четырехлапое чудовище с длинным хвостом и прочной шкурой, покрытой мелкими чешуйками. Вытянутая пасть, усаженная острыми клыками, налету ловила рвущихся к человеку в кресле духов. По причине близкого родства их не спасало даже их призрачное состояние: защитник Ингуса заглатывал извивающиеся тела, словно густой кисель. Вездесущий хвост перехватывал проскользнувшую мимо добычу и поставлял пасти новую пищу.

Где-то в глубине дома тоже кипело сражение. Разбуженные шумом ученики Ингуса защищали беспомощного и растерянного Растифа и рвались на выручку к учителю. Впрочем, об этом Ингус мог судить лишь по звону бьющейся посуды, треску многострадальной мебели и выкрикиваемым учениками заклинаниям.

Сам он, уповая на ловкость защитника, пытался провести ритуал изгнания. Против сильных духов он был бесполезен, а вот на заглянувшую в гости мелочь мог подействовать. Закрыв глаза и сосредоточившись на поставленной цели, он нараспев читал заклинание, у которого не было слов, лишь звук – протяжный, резкий, вибрирующий, постоянно меняющий тональность. Хранителю традиций понадобилось некоторое время, чтобы настроиться на соответствующий лад. А когда ему это удалось, потерявшие ориентацию духи в панике заметались по комнате в поисках выхода, натыкаясь друг на друга, врезаясь в стены, попадая в пасть Защитника. Постепенно, один за другим, они начали покидать дом, уносясь в темноту ночи.

Глава 15

Я собирался встать на рассвете, но проспал восход солнца, что, в общем-то, не удивительно. Из дома я вышел, когда улицы города заполнились людьми. Народ был взволнован, сбивался в кучки и обсуждал последние события.

– Вы уже слышали, что случилось в квартале Проклятых минувшей ночью?

– Нет. А что там ОПЯТЬ произошло?

– Я и сам точно не знаю, но рассказывают странные и страшные вещи. Говорят, когда стражники открыли тамошние ворота после утреннего колокола, на них набросились мертвецы.

– Не может быть!

– Мне и самому не верится, но об этом говорит уже весь город.

– Да-да, я тоже об этом слышал. Говорят, Эльбикар вернулся в мир живых, чтобы отомстить за свою смерть. Он и его мертвые дружки перебили всех обитателей квартала Проклятых, а потом вырвались в Вейдан и теперь бродят по городу в поисках нищих, которым удалось уцелеть.

– А я слышала, что это была Рута, Поднимающая Мертвых.

– С чего вы взяли, почтенная?

– Ее видела моя подруга. Собственными глазами! Рута шла по городу и пела старую погребальную песню, а из домов выходили покойники, скончавшиеся этой ночью, и следовали за ней.

– И где же они теперь?

– Говорят, они покинули город через Южные ворота и направились к Аргенскому водопаду…

– О том, куда она направляется, Рута сама сообщила вашей знакомой?

– Зря вы мне не верите. Истинную правду говорю: она еще вернется с армией мертвецов, чтобы отомстить жителям Сандоры за смерть Шторна Окаянного.

Слухи были разные, но сводились к одному: в квартале Проклятых произошло нечто ужасное.

Ох, как же это все не ко времени.

Лишь бы с Шапшеном ничего не случилось. Без него трудно будет добраться до Центальских врат.

Так и хотелось свернуть с выбранного пути и отправиться в квартал Проклятых, чтобы развеять сомнения. Но ноги упрямо вели меня на улицу Белых Голубей. Во-первых, встреча с единомышленниками была на данный момент важнее опровержения или подтверждения курсировавших по городу слухов. Если Шапшен жив и невредим – хорошо. Если же нет… Я ему все равно не мог ничем помочь. Во-вторых, мне не терпелось встретиться с Ингусом, чтобы прояснить еще один момент. В голову лезла настойчивая мысль: а не я ли, обозлив духа Сандоры, виноват в том, что случилось этой ночью в квартале Проклятых?

Надеюсь, это просто совпадение.

Было еще кое-что, занимавшее мои помыслы? Как помочь Галии? Идей было много – одна глупее другой, – но я каждый раз приходил к выводу, что самым оптимальным вариантом было бы заплатить скандальной старухе, чтобы оставила девочку в покое. Однако где же взять столько денег?

Дом на улице Белых Голубей встретил меня выбитыми окнами. Дверь тоже оказалась разбитой и едва держалась на частично вырванных из косяка навесах. Внутри жилище выглядело еще хуже. Ученики Ингуса наводили порядок, но до завершения работ было еще далеко. Аккуратно минуя кучи мусора и обнюхивая каждый предмет, по комнате вальяжно прогуливался черный кот с рваным ухом. Меня он тоже не обошел своим вниманием: приблизился, потерся о ноги и, помахивая хвостом, гордо удалился в коридор.

– Что здесь случилось? – спросил я старика, сидевшего, как и прежде, в своем кресле.

– Духи, – коротко ответил он.

Появился мой неожиданный союзник, и мы, поздоровавшись, покинули дом.

Его звали Растиф. Я долго не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах слышал это имя. Сообразил лишь после того, как заметил на доске объявлений листок, украшенный физиономией разыскиваемого преступника. Его тоже звали Растиф, хотя сходство с оригиналом было чисто относительное. Из контекста написанного следовало, что Растиф Кавери по прозвищу Ищейка объявлен вне закона как Изгой, вор и человек, покушавшийся на жизнь кувена Маффаса. За поимку преступника была обещана награда сто гундов… Зачеркнуто… Сто пятьдесят гундов… Зачеркнуто… Триста(!) гундов.

Выходит, это тот самый Ищейка, который, находясь на службе Братства, отлавливал последних цанхи, почитателей традиций предков, скордов и Коллекционеров. В определенных кругах это имя было хорошо знакомо. И мне доводилось его слышать, общаясь с людьми, интересовавшимися пимперианскими древностями. А теперь, значит, на него самого была объявлена охота…

Странная штука – жизнь…

Растиф, несший на плече сумку, содержащую нечто округлое и увесистое, шел не спеша, чтобы скрыть бросавшуюся в глаза хромоту, смотрел под ноги из-под надвинутого на нос капюшона и при появлении на горизонте представителей городской стражи, хватал меня за локоть и тащил в ближайший переулок.

Совсем недавно я сам точно так же шарахался от каждого встречного, так что состояние моего спутника было мне понятно, как никому другому.

Мы шли на юго-восток торгового квартала, туда, где у подножия одного из холмов располагался старый склеп – последнее пристанище всякого умершего обитателя Нижнего Асхонела. Хоронить людей в склепах было варгольской традицией, связанной с культом почитания предков, прочно укоренившейся на новой родине. Впрочем, жители сельской местности по-прежнему придерживались своих обычаев и, отдавая дань памяти усопшим, затем сжигали тела на ритуальных кострах. Но в городах и крупных деревнях существовали общественные склепы. В Сандоре таких было несколько – по одному в каждом квартале. Кроме общественных были еще и частные склепы, но позволить подобную роскошь могли только самые богатые и знатные обитатели столицы – жители Ульгута.

Это, в общем-то, все, что я знал о варголезских местах захоронений. Поэтому в своих поисках очень надеялся на помощь Растифа, знакомого с сандорскими склепами не понаслышке.

Пока мы добирались до места, мой спутник вкратце поведал о нападении духов. К счастью, никто не погиб, хотя двое учеников Ингуса были серьезно ранены. Да и самого Растифа один из духов успел изрядно поцарапать, прежде чем его усмирили. Кстати, появление духов было как-то связано с Тенью. Ищейка был уверен, что это именно Риммер натравил тварей из Центалы на обитель Изгоев. Он вскользь упомянул о какой-то Изумрудной улитке, но не стал вдаваться в подробности.

Город же бурлил, обсуждая новую резню в квартале Проклятых. С тех пор, как я услышал об этом впервые, событие успело обрасти дополнительными подробностями, превратившими вроде бы достоверный факт в неправдоподобную сказку. Но люди верили всему, о чем говорили на улицах, и Сандора постепенно погружалась в панику.

– Вы слышали? Шипшен снял маску. Оказалось, что это и не Шапшен вовсе, а Шторн… Да-да, а я что вам говорил? Он вернулся!!!

– Я тоже об этом слышал. Он поднял мертвецов и прошел с ними через весь город. Те, кто видел это шествие, уже мертвы или находятся при смерти…

– Все это враки! Вы сами видели Шторна? То-то! На самом деле это была Рута…

– А вы видели ее собственными глазами?!

– Нет, но ее видели мои знакомые и я им верю.

– А я вообще не верю в эти байки! Ерунда все это.

– Ерунда, говорите? А вы заметили, что на улицах нет ни одного нищего? Когда такое бывало.

– Ну и где же они, по-вашему?

– Мертвы. Мой знакомый стражник из Вейдана говорит, что сам видел растерзанные трупы, устлавшие весь квартал Проклятых. Некоторые совсем свежие. А иные – такое впечатление – будто пролежали в земле несколько дней. Но самое страшное, что они были залиты кровью, а в зубах некоторых из них видели куски человеческой плоти.

– Великий Страж… Что же теперь будет?

– Кто знает? Власти в растерянности. Городской совет приказал пока запереть ворота в квартал Проклятых.

– Сначала нужно было сжечь все тела!

– Кто же после всего случившегося рискнет туда сунуться?

Склеп Нижнего Асхонела был обнесен забором. Опорами служили столбы, увенчанные четырехликими идолами. Это и были знаменитые Деревянные Стражи. Они были неотъемлемой частью любого варголезского поселения – будь то город или небольшая деревушка. Особенно на правобережье Орика, где некогда существовал даже Охранный пояс, окружавший Гонготские болота, препятствуя проникновению в Кудомский лес обитавшей там нечестии. Вытянутые потрескавшиеся от времени лица с выпученными глазами смотрели на четыре стороны света, отпугивая духов. Такие же столбы стояли у каждых сандорских ворот. Кроме того, на стенах были вырезаны каменные лики, удерживавшие духов на расстоянии от города. Особое внимание уделялось склепам, так как слабые бесплотные духи, сами по себе не представлявшие особой опасности, способны были вселяться в мертвые тела, а восставшие покойники, управляемые разумными существами, могли доставить немало хлопот и неприятностей.

Ворота во внутренний двор склепа запирались только на ночь. Днем же они были распахнуты для всех желающих почтить память предков. Однако сегодня таковых не наблюдалось: взбудораженные горожане смаковали последние новости, в предчувствии грядущей беды закупались провизией в надежде переждать лихое время в подвалах своих домов, а самые дальновидные спешили покинуть Сандору, пока не стало поздно.

Склеп представлял собой помпезное украшенное каменной резьбой сооружение без единого окна с покатой черепичной крышей и стрельчатой аркой главного входа. Кроме чисто декоративных функций оно содержало ряд служебных помещений для обслуживающего персонала. Работа при склепе во все времена считалась не только почетной, но и прибыльной. Правда, и забот хватало. Обязанности смотрителей были более чем обширными: обход территории, уборка, реставрация. Отдельная группа предоставляла услуги похоронного бюро. Ее представители готовили тело усопшего, препарируя его и смазывая какими-то маслами, предохранявшими от скорого разложения и паразитов, а так же убивавшими трупный смрад. Зарплата начислялась с так называемой поминальной подати плюс значительные суммы, получаемые непосредственно от родственников покойного и прочие пожертвования…

Как только двое живых скрылись в склепе, тайком сопровождавший их дух устремился обратно к повелителю…

…Внутри склепа было сумрачно и прохладно. Посреди пустого помещения стоял стол, за которым сидел служащий – молодой человек лет двадцати пяти в длиннополом кафтане, – корпевший над книгой учета. За его спиной возвышался каменный шкаф, на полках которого стояли толстенные фолианты.

– Хорошего дня, почтенные, – поприветствовал он нас, с удовольствием оторвавшись от рутинной работы. – Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Можешь, – довольно грубо отрезал Растиф, скинувший с головы капюшон. – Мы хотим почтить память… нашего дальнего родича.

– Назовите его имя и дату смерти, и я укажу вам место его захоронения.

– Его звали Неллис, – ответил Растиф.

Я предпочел не вмешиваться в дела, в которых ни черта не смыслил.

– Просто Неллис? Хм… Хотелось бы уточнить, потому как Неллис довольно распространенное имя. Как звали его отца?

– Понятия не имею.

Представитель ритуальных услуг недовольно поморщился, намекая нам, что следовало бы больше интересоваться своей родословной. Так велят традиции и элементарное уважение к памяти предков.

– В каком году он отправился на суд Великого Стража?

Мы с Растифом переглянулись.

– Точно неизвестно, – виновато пробормотал Ищейка. – Сразу после войны Мастеров. – И словно в свое оправдание тут же добавил: – Сам должен понимать, что время тогда было смутное, тяжелое.

Служащий печально вздохнул, и поднявшись со стула, подошел к шкафу. Пробежавшись глазами по корешкам книг, он вытащил одну со второй полки и вернулся к столу.

– Предлагаю для начала ограничиться пятью послевоенными годами.

– Валяй!

Служащий открыл книгу, быстро перелистал несколько страниц, а потом начал просматривать списки, проводя водя пальцем по листу.

– Неллис Броги. Скончался в 443 году, похоронен дочерьми…

– Это не он! – перебил я его. – У нашего Неллиса не было родственников.

Служащий пристально посмотрел на меня, и я понял, что сказал лишнее. Но он сделал вид, что не заметил моей оплошности и вернулся к книге учета.

Он что-то бормотал под нос, листая фолиант, Растиф, заложив руки за спину, мерил шагами холл, а я, разгоняя скуку, рассматривал украшавшие стены фрески.

На одной из них была изображена сцена суда… точнее – СУДА. Того самого, на котором Великий Страж оценивает пройденный каждым умершим жизненный путь. Канонически это был великан богатырского телосложения, облаченный в сверкающие доспехи и держащий в руках Книгу Судеб. Правда, читать ее он не мог по той причине, что был слеп. Зрения он лишился в битве с армией нечисти, хлынувшей на побережье Сангарского моря в те лихие времена, когда варголы мало чем отличались от нынешних кочевников Олфирских степей. Поэтому на изображениях его глаза прикрывала черная повязка. Но слепота ничуть не мешала Стражу вершить справедливый суд. Напротив, благодаря своему изъяну он оценивал почивших непредвзято и считался неподкупным и справедливым. Перед Стражем стояла толпа ожидавших своей очереди людей, ничем не отличавшихся от живых. На заднем фоне фрески маячила стена, в которой я насчитал дюжину дверей. По вынесении вердикта Страж открывал одну из них, и душа новорожденного отправлялась на перерождение в новый мир. Впрочем, кое-кому приходилось вернуться в знакомые ему края и попытаться исправить совершенные ошибки. А некоторых ожидали Центальские врата, представленные на фреске в форме пасти гигантского чудовища, пожиравшего клятвопреступников, убийц, предателей и прочий преступный сброд. Кстати, очередь туда была ничуть не меньше, чем к прочим порталам, что красноречиво говорило о царивших в Варголезе нравах.

– Неллис… Просто Неллис, – прочитал служащий, отвлекая меня от созерцания фрески. – Умер в 444 году насильственной смертью. Похороны оплачены из городской казны и частично погашены неким Мавером Манери.

– Похоже, это тот человек, которого мы ищем, – сказал я.

– Кроме него за указанный срок я нашел еще четверых Неллисов, но их похоронами занимались родственники…

– Это не он – однозначно.

– В таком случае ваш… родич покоится в северной части склепа, третья галерея, третий ярус, по коридору направо, шестой ряд слева.

– Три, три, направо, шесть, слева… – пробормотал Растиф, запоминая маршрут.

– Держи, – сказал Ищейка, протянув служителю два фора. – Заслужил.

– Если вам будет угодно, вас проводит мой помощник… – хотел было предложить служащий, но Растиф решительно отказался:

– Нет, не стоит беспокоиться, мы сами найдем.

– Как вам будет угодно, – не стал возражать служащий, но его взгляд был куда красноречивее слов.

Не доверяет…

Возможно, он принял нас за скордов, решивших ограбить захоронение. Впрочем, он был недалек от истины. Мы хотели не просто совершить кражу, мы собирались осквернить прах усопшего, что по законам Варголеза было одним из самых тяжких преступлений, каравшейся смертью.