Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 67 страниц)

Глава 10

Пришла пора подвести первые итоги.

Итак, чтобы выбраться из этого мира, мне был необходим офаран – об этом красноречиво говорила сцена на барельефе в подземелье. Кристалл – какая досада! – был уже в моих руках, но им завладела Тень. Зачем он ей? А может, не ей, если Тень – послушный дух, прирученный смышленым злоумышленником? К сожалению, Анализатор не успел считать с офарана подробную информацию. Да и не факт, что эта информация была бы полной. Химия, физика – это да. А вот примеры применения и использования предмета из другого мира могли не содержаться в памяти чудо-ящерки.

Впрочем, теперь это уже не так важно. Если я хотел выбраться из Варголеза, мне требовался кристалл. А значит, нужно было приложить все силы к поиску Тени…

От одной мысли о новой встрече и неизбежном противостоянии с бестелесным неуязвимым существом, мне становилось не по себе. Встреча с Тенью и последующее знакомство с духами подземелья показали, что обычным оружием с ними не справиться.

Но ведь должны же быть какие-то способы?!

Местные жители сотни лет жили бок о бок с этими существами. У них были Заклинатели, находившие общий язык с духами. А Духоборцы – те и вовсе зарабатывали на жизнь отловом и устранением всякой нечисти. Правда, давно это было. С тех пор – благодаря стараниям Братства Кувена – численность и тех, и других значительно сократилась. А те, кто уцелел поле десятилетий преследования, затаились.

Где их теперь искать?

Да и смогут ли они чем помочь? Захотят ли делиться своими секретами и артефактами? Подозреваю, последних тоже осталось не так уж много…

Черт бы побрал ретивое Братство!

…К тому же многие артефакты надежно упрятаны в Хранилище Прайи, до которого мне вряд ли удастся добраться.

И еще одна проблема: финансовая. Даже если мне удастся найти человека, готового предложить мне артефакт, способный помочь в схватке и Тенью, цена его будет заоблачной – в этом я не сомневался.

Где взять деньги?

Речь шла, пожалуй, о тысячах гундов. А золото, насколько я успел заметить, в Варголезе на дороге не валялось…

Ладно, хватит о плохом. Последние дни подарили и парочку положительных моментов.

Во-первых, благодаря прогулке по подземелью, я узнал о предназначении офарана, а значит, у меня появился шанс – бледненький такой, но все же – убраться из этого мира. Во-вторых, я познакомился с Шапшеном, который, помимо прочих достоинств и недостатков, мог провести меня по подземелью и доставить к самому порталу…

Ах, да, чуть не забыл… Путь к порталу преграждал какой-то Привратник, с которым Отец нищих не смог справиться. Шапшен предложил мне свои услуги проводника, если я найду способ обезвредить грозного стража.

Вопрос в том, как это сделать, если я даже не знал, что он из себя представляет.

Нужно будет еще раз встретиться и поговорить с Шапшеном…

Берем на заметку.

А пока вернемся, все же, к положительным моментам.

Самым важным событием на текущий момент была, пожалуй, смерть Эльбикара. Умер человек, объявивший на меня охоту по всей столице. А значит, отныне я мог спокойно передвигаться по городу, не опасаясь удара в спину.

Впрочем, в этом мире полное спокойствие было гарантировано только покойникам, да и то не всем и не всегда.

И тем не менее.

Прежде чем покинуть квартал Проклятых, я забрал свои пожитки. В сумке нашел свое место старый пимперианский светильник – полезное приобретение. Теперь, если мне приспичит лезть в подземелье, не придется заботиться об источнике света. Меч мне пришлось оставить в квартале Проклятых – не хватало только неприятностей с городской стражей. А вот нож и Проводник я взял с собой. Клинок из синтетического материала я обмотал тряпкой, чтобы не было видно причудливое лезвие, а иномирное устройство засунул пока за пояс и под рубаху, чтобы при случае перепрятать в более надежном месте.

Ночевал я в тот день в Вейдане – проспал до обеда, а потом решил заняться неотложными делами. Перекусив на скорую руку, я купил букетик цветов и отправился на Крутую улицу…

Да-да, я знаю: кто о чем, а вшивый о бане, и тому подобное. Но чувство долга и элементарная порядочность…

Ладно, кого я обманываю…

Со временем я начал понимать, что чувства, которые я испытывал к слепой девочке, начали выходить за рамки тривиальной заботы и опеки. Это было нечто большее, хотя я и боялся сам себе в этом признаться. Я уговаривал себя, приводя веские аргументы:

Кто ты такой?! Что ты можешь дать бедняжке? А не забыл ли ты, что собирался покинуть этот мир? Что будет с ней, если… когда в один прекрасный день ты переступишь порог портала и исчезнешь из Варголеза, из ее жизни? Да и не мешало бы сначала узнать ее мнение. Нужен ли ты ей?

Я взвешивал все за и против, а ноги сами вели меня на Крутую улицу…

Она сидела у окна, держа на коленях небольшие пяльцы. Ее тонкие пальцы скользили по узору на ткани, выбирая подходящее место для иголки.

Поразительно! Девочка, слепая с рождения, ни разу в жизни не видевшая белого света, наносила на ткань такие замысловатые и четкие узоры, что диву даешься!

Я подкрался к окну и, не сводя с нее глаз, тихо положил на подоконник скромный букетик.

Галия воткнула иголку в ткань и замерла: то ли чуткий слух засек чужое присутствие, то ли она почувствовала аромат своих любимых фиалок.

На ее губах появилась загадочная улыбка – Мона Лиза нервно курит в сторонке.

Она уверенно протянула руки к букетику, поднесла его к лицу и, вдохнув аромат фиалок, улыбнулась еще краше.

Мое сердце затрепетало, и я позабыл обо всем на свете.

Как мало нужно человеку для счастья…

– Тебя не было вчера, – упрекнула она меня, стеснительно зарывшись лицом в цветы. – Я ждала…

– Извини, у меня были неотложные дела. Зато я приходил позавчера, а тебя не было дома, – «обиделся» я в отместку.

– Мы с тетей ходили к портнихе – она шьет для меня новое платье…

Девушка, даже слепая, даже в этом мире, хотела выглядеть красивой. Галии для этого не нужно было даже прилагать особых усилий. Думаю, она при любых обстоятельствах выглядела сногсшибательно. А если принять во внимание ее кроткий застенчивый характер…

Мечта, а не девушка.

Но бедняжке не повезло родиться слепой, а потом стать сиротой и бесприданницей. Поэтому потенциальные женихи воротили носы. Им нужна была хозяйка в доме. А что может слепая?

Впрочем, под окнами Галии часто ошивались местные «сердцееды», о которых говорят: поматросит и бросит. Я их гонял при случае, но стоило мне уйти, как они возвращались. И что радовало меня больше всего и внушало определенные надежды – как только они появлялись, Галия тут же закрывала окно и задергивала занавесь…

Правда, я не заметил радости на лице девушки от предстоящей обновки. Скажу больше – ее глаза увлажнились. И я понял, почему, когда она продолжила:

– Тетушка решила найти мне жениха, – по щеке Галии, сверкнув на солнце бриллиантом, скатилась слезинка. – Говорит: пусть старый, пусть кривой – лишь бы при деньгах был.

Вот же корыстная старая сучка!

Тетка уже давно пыталась избавиться от требующей постоянного ухода племяшки. Получается, нашла выход: выдать Галию замуж. Как говорится, двух зайцев одним выстрелом: и калеку сбагрить, и улучшить финансовое положение.

А в том, что она рано или поздно найдет подходящую кандидатуру, я не сомневался. Ведь непременно отыщется какой-нибудь старпер, мечтающий о красивой птичке в золоченой клетке, которому не нужна в доме хозяйка, так как всю работу выполняют слуги. И будет он потом демонстрировать свое приобретение друзьям да знакомым, вышагивая подбитым павлином рядом с печальной, но молодой и красивой женой…

От подобных мыслей у меня сжались кулаки.

– Ты с кем это там разговариваешь? – донесся до меня из глубины дома голос треклятой тетки.

– Уходи, прошу тебя! – прошептала Галия. – Тетя обещала позвать стражу, если еще раз увидит тебя под моим окном… Иди.

– Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, – как можно увереннее заявил я, прикоснувшись к ее руке.

Она вцепилась дрожащими пальцами в мою ладонь, хотела что-то сказать, но промолчала, почувствовав, что сейчас разрыдается. А потом оттолкнула мою руку и захлопнула перед моим носом окно…

Я угрюмо брел по улице.

Одной проблемой стало больше…

Разве мог я позволить, чтобы ангельское создание против воли отдали в жены какому-нибудь старому маразматику, у которого из достоинств только туго набитый золотом кошель?

Возможно, тетка оказалась бы более сговорчивой, если бы я продемонстрировал ей свою финансовую состоятельность.

Но где взять столько золота, чтобы удовлетворить жажду алчной деревенской бабы?

Вот вопрос…

И на текущий момент он был неразрешим. Поэтому я сперва наведался в снимаемое мною у Вессила жилье, чтобы убедиться, что домовладелец не вычеркнул меня из списков своих квартиросъемщиков.

Нет, пропойца не просыхал все время, пока меня не было дома, поэтому мое отсутствие даже не заметил. Я заплатил за комнату на следующие три дня, а так же, от щедрот своих, дал ему еще пару форов на выпивку. Меня его состояние перманентной невменяемости вполне устраивало.

Неудовлетворенно отметив, что деньги таят, словно снег в июне, я отправился на встречу с Винеаром. Еще в прошлый раз мне показалось, что этот человек кое-что знает о Тени. Но тогда меня это не интересовало. Сейчас же, в свете того, что мне позарез нужен был офаран, я решил поговорить на эту тему с человеком, вырвавшим меня из лап Эльбикара. При этом не стоило забывать, что и сам Винеар проявлял интерес к фиолетовому кристаллу…

Как бы ни возникло несвоевременной конкуренции.

Лавку Феденора – благодаря навигаторским способностям Анализатора – я отыскал без проблем. Теперь оставалось надеяться только на то, что Винеар не сменил адрес.

Феденор торговал мудростью веков. В небольшой лавке на полках стояли массивные фолианты с толстыми, обтянутыми кожей и украшенными чеканкой обложками, аккуратно лежали упакованные в футляры и деревянные коробочки свитки. Книг было немного, а покупателей – еще меньше. Судя по скучающему виду торговца, сегодня я был его первым клиентом. Увидев меня, он оживился, а рассмотрев пристальнее – насторожился.

– Удачного вам дня, почтенный Феденор, – почтительно приветствовал я торговца. – Вы меня помните?

– Вы ошибаетесь, молодой человек, мы с вами не знакомы, – холодно ответил тот, взявшись за стоявшую в углу метлу: то ли ему приспичило срочно навести порядок в и без того чистой лавке, то ли с помощью этого нехитрого инструмента он собирался указать клиенту на дверь.

– Ну, как же! Меня зовут Ильс. Пару дней назад меня выручили ваши друзья – Винеар и… Арсиги, кажется, за что я им очень благодарен.

– Что вам нужно? – Феденор явно не был рад моему появлению.

– Я хотел бы встретиться с Винеаром. Это очень важно.

– Я не знаю никакого Винеара. И вас я вижу в первый раз… А сейчас не могли бы вы, молодой человек, покинуть лавку – вы мне мешаете. Иначе мне придется обратиться за помощью к городской страже.

Понятно, шифруются, подпольщики…

Скандал затевать не хотелось – ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому я, скрипнув зубами и досчитав про себя до десяти, чтобы успокоить нервы, продолжил, демонстрируя манеры и радушие:

– Я, конечно, уйду, если вы так настаиваете. Но вы меня очень обяжете, если при случае, коли все же встретитесь с человеком по имени Винеар, передадите ему, что МНЕ КОЕ-ЧТО ИЗВЕСТНО ОБ ИНТЕРЕСУЮЩЕМ ЕГО КРИСТАЛЛЕ. – Последние слова я произнес громко, на тот случай, если Винеар притаился на верхнем этаже и подслушивал наш разговор. – Я буду ждать его в таверне напротив до вечернего колокола.

Кивнув на прощание, я покинул лавку букиниста.

Винеар появился, когда я уже заканчивал прием пищи.

Не хотел мне мешать или не мог решиться на встречу?

Посетителей в таверне было немного. К тому же я предусмотрительно занял дальний столик, чтобы нам, в случае чего, не помешали.

Окинув взглядом зал, Венил присел напротив, изучил меня пристальным взглядом и спросил, не удосужившись поздороваться:

– Что вам известно об офаране?

– Его забрала Тень – я уже говорил вам об этом в прошлый раз. И, кажется, вы поверили, что дает мне основания подозревать: вам знакомо это существо, – мое утверждение прозвучало, скорее, как вопрос, и я в ожидании уставился на Винеара.

– Почему вас это интересует?

Увы, я не мог – и не хотел – говорить своему собеседнику о том, что, в общем-то, наши с ним интересы совпадают: мне нужен был кристалл. Как и ему. Поэтому пришлось увести разговор в сторону:

– Вы уже слышали, что произошло вчера в квартале Проклятых?

Винеар лишь сдержанно кивнул. Конечно, он знал: эта новость взбудоражила весь город. Еще бы! Разрешился давний спор между Отцом сандорских нищих и главарем самой крупной столичной банды. Причем, последний отправился на суд Великого Стража, и никто не сомневался, что ему уготовлено тепленькое местечко в Центале. Судачили и о том, кто придет на смену Эльбикару – свято место пусто не бывает. Желающих было много, а значит, снова прольется кровь…

– Я был там и видел все собственными глазами. И не только это. – Я говорил и не сводил глаз с Винеара, наблюдая за его реакцией. – Еще я видел Тень, которая после побоища шастала среди мертвецов и вытягивала из них… что-то, похожее на густой светящийся туман. Вам это о чем-то говорит?

Винеар стойко держал мой взгляд, но скрыть свои эмоции он не смог. Или не видел в этом необходимости. Я заметил, как он напрягся, когда я упомянул густую светящуюся субстанцию.

Тем не менее, на откровенность его не тянуло.

– Я так и не понял вашей заинтересованности, – сказал он. – Какое ВАМ, чужестранцу, дело до этой… Тени? Вы состоите в Братстве Кувена? Вы безумец, ищущий приключений на свою многострадальную голову? Кто вы вообще такой?!

Винеар упорно заставлял меня изощряться на новую ложь. Но моя фантазия исчерпала свои возможности, поэтому я избрал иную тактику.

– Я же не спрашиваю, зачем вам нужен офаран? У вас свои секреты, у меня – свои. Так давайте останемся каждый при своем! Я сообщил вам информацию, которая, судя по реакции, вас заинтересовала. Взамен я прошу всего лишь сказать, знаете ли вы, кто – или что – такое эта Тень?

Мой вопрос заставил его надолго задуматься.

– Когда-то он был человеком, цанхи, – заговорил, наконец, Винеар, и я обратился в слух. – Его звали Риммер, и он обладал страшным для любого Мастера Даром: Риммер мог отнять Силу у любого цанхи. Не Дар, а именно Силу, но от этого не становилось легче. Мастер без Силы не мог воспользоваться своим Даром. Риммер долго скрывал свою способность, пользуясь тем, что у него были высокие покровители. Кто именно – до сих пор неизвестно. Ходили слухи, что он выполнял деликатные поручения самого короля Сарэна. Но, скорее всего, не только его.

Своим Даром он лишил Силы многих Мастеров. Среди них был и Шторн Ганеги. Думаю, если бы этого не случилось, история Варголеза была бы совсем иной. Именно в поисках Источника Силы, желая восполнить утраченное, Шторн отправился на Гонготские болота и помимо воли победил Вечное Зло…

– Как ему это удалось, если он лишился Силы? – перебил я Винеара.

– С ним отправились его друзья, поддержавшие Шторна в трудную минуту. Честно сказать, это именно они уничтожили Зло – причем, некоторые навечно остались среди гиблых болот, – но вся слава досталась Шторну.

– Вы говорите об этом так, будто… – заметил я.

– Да, я был одним из тех, кто отправился вместе со Шторном на Гонготские болота. Да, мы были хорошими добрыми друзьями – я этого никогда не скрывал. Правда, потом, когда Шторн… изменился, наши пути разошлись.

Вот это да! Передо мной сидел человек, знавший лично знаменитого Шторна – да что там: водивший с ним дружбу!

– А почему он… изменился? – меня совсем не волновало, что мы отклонились от темы. Не каждый день удается поговорить с человеком, лично знавшим ЛЕГЕНДУ.

– Сейчас принято считать, что жажда власти и могущества свела Шторна с ума. Что, опустошив однажды один Источник Силы, он не сдержался, отыскал другой и хватил лишнего… Может быть, в этом есть доля правды, но люди забыли, – а может, и не знали, – с чего все началось.

– И с чего же?

– У Шторна было много недоброжелателей. Еще бы: Великий Мастер, любимец народа, обласканный королем! Сначала они лишили его Силы. Потом отняли жену и маленького сына… Их убили… Месть Шторна вылилась в войну Мастеров.

– Понимаю, – кивнул я. – Он имел право отомстить за своих родных. Но зачем нужно было уничтожать целый город и его жителей? Погибли тысячи ни в чем неповинных людей!

– Это… это произошло… случайно, – болезненно поморщился Винеар. – Шторн, не подозревая об этом, высвободил колоссальную Силу, скопившуюся в течение веков в Источнике, который находился на острове Рениг, как раз напротив Катлара. Вырвавшаяся на свободу Сила подняла огромную волну, которая разрушила город, словно тот был создан из песка… Я был в тот день на острове и видел все своими глазами. – Винеар отвел взгляд. Даже по прошествии стольких лет ему было больно об этом вспоминать. – Наверное, Шторну не следовало открывать Источник. Но кто же мог знать…

Он замолчал, невольно дав мне возможность переварить полученную информацию.

Историю пишут победители. И, как показывает жизненный опыт, она редко совпадает с истинными фактами. Потому что эти самые факты можно трактовать по-разному – в зависимости от того, какую цель преследует историк. Вроде бы и не соврал в главном, просто о чем-то умолчал, но суть изменилась коренным образом. И теперь, слушая Винеара – причин не доверять ему у меня не было, – личность Шторна не казалась мне совсем уж демонической. Просто так распорядилась судьба.

И катализатором, запустившим колесо истории в ином направлении, стал тот самый Риммер, к разговору о котором нам пора было вернуться. Но прежде я решил задать еще один интересовавший меня вопрос:

– Источник, о котором вы говорите, это на самом деле родник, как некоторые предполагают?

Я имел в виду Шапшена.

– Не знаю. На Гонготских болотах мы ничего не нашли. А на острове Рениг… В том, что произошло с Катларом, Шторн был все же косвенно виноват. Он не желал зла жителям этого города, но… так уж получилось. Я отказался спускаться в подземелье на острове, а когда Шторн вернулся, мы поссорились. Так что нам так и не удалось поговорить о том, что же он там нашел… Но многие полагают, что это на самом деле родник. Об этом же говорят и местные легенды о первых цанхи.

Не было никакого родника на острове в подземелье!

А значит. Шапшен ошибается.

Однако пора возвращаться к нашему… барану.

– Что же случилось с Риммером? Как он стал Тенью?

– Уже после войны я встретился с человеком, на которого некий Неллис натравил существо, похожее… на Тень. Человек этот – не буду упоминать его имени – был сильным цанхи и сумел отразить атаку. А потом выследил и наказал Неллиса. Перед смертью негодяй поведал историю о том, что Дар он получил от Шторна с одной единственной целью: найти и уничтожить Риммера, которого Шторн винил во всех бедах, свалившихся на Варголез. Старый пройдоха выполнил поручение повелителя лишь от части: он нашел и обезвредил Риммера, обратив его в бестелесное существо. Однако не стал его убивать – решил использовать в собственных интересах. В каких? Увы, Неллис умер раньше, чем успел признаться во всех своих грехах.

– А что сталось с Тенью?

– Об этом я не знаю. В то время меня это абсолютно не интересовало, а мой знакомый ничего не сказал.

– А теперь она рыщет по городу и убивает людей, – упрекнул я его.

– Если бы только это, – пробормотал Винеар.

– Простите? – я не понял, что он имеет в виду.

– Этот светящийся туман, о котором ты говорил… Сдается мне, Риммер взялся за старое: он собирает Силу, хотя ума не приложу, откуда она у простых смертных.

– И что это значит?

– Это значит, что с каждым убитым человеком он будет становиться все сильнее.

– И?

– Ничего хорошего в этом нет. Моему знакомому, тому, кто рассказал мне о Неллисе, с великим трудом удалось справиться с существом, хотя он был сильным цанхи. Его больше нет – он уже давно отправился на суд Великого Стража. И других цанхи, которые могли бы потягаться в силе с Риммером, тоже нет. А еще меня очень беспокоит тот факт, что Риммеру зачем-то понадобился крупный офаран. Зачем?

Я пожал плечами. Меня этот вопрос тоже интересовал.

– Чувствую я – быть большой беде, – добавил Винеар.

– А что делать? Неужели нет никакого способа уничтожить эту Тень?

Я задал главный вопрос, ради которого напросился на встречу с Винеаром, и затаил дыхание.

– Наверное, есть. Шторн поручил Неллису прикончить Риммера, а значит, был такой способ, но Неллис им не воспользовался. Боюсь, что известен он был только этим двоим, но Шторн исчез, а Неллис умер. Так что одна надежда на кувенов… – Винеар усмехнулся и пояснил: – Никогда не думал, что скажу нечто подобное.

Старик встал из-за стола.

– Мне пора. Не знаю, что тебе нужно от Риммера, но советую держаться от него подальше. – Он скептически посмотрел на меня и добавил:– Впрочем, сомневаюсь, что ты прислушаешься к доброму совету. Поэтому, если узнаешь что-то новое, ты знаешь, где меня найти. А мне тоже будет над чем подумать… Кстати, если ты так интересуешься Шторном, зайди при случае к Феденору – у него есть книга, называется «Мысли».

– Обязательно, – принял я предложение.

Он кивнул мне и вышел из таверны.

Проводив его взглядом через окно, я с сожалением отметил, что начало смеркаться.

А ведь я еще хотел встретиться с Шапшеном…

Придется отложить до завтра. А сейчас не мешало бы хорошенько обдумать полученную информацию, и я направился домой.

На Камышовой улице было необычно людно. И светло. Горел двухэтажный деревянный дом, расположенный в глубине переулка. Пожар – это, пожалуй, единственное событие, способное сплотить жителей столицы, заставить их покинуть уютное жилье. И касалось это не только соседей. Огонь распространялся быстро, и уже через час пламенем мог быть охвачен весь квартал. Поэтому народу собралось много, а тревожный набат пожарного колокола вырывал из теплых кроватей все новых и новых добровольцев.

Действовали без суеты и слажено. В первую очередь пускали в ход воду из бочек, стоявших на углу каждого дома. Но сегодня этого оказывалось мало. Поэтому люди выстроились между домом и протекавшим вдоль улицы каналом и передавали по цепи ведра, наполненные водой.

Случайно вклинившись в цепь, я неожиданно для себя стал одним из ее звеньев.

Второй этаж чадил дымом, но все еще не был охвачен огнем. Зато внизу царил настоящий ад. Нестерпимый жар не позволял приблизиться к дому, поэтому вода выплескивалась исключительно на внешнюю сторону стен и тут же с шипением испарялась. Понимая, что этот дом уже не спасти, добровольные пожарные препятствовали огню распространиться на соседние строения.

Вдруг из окна второго этажа раздался детский плач и кашель. Ребенок задыхался от дыма и звал маму.

Все прекрасно понимали, что ребенок обречен. Добраться до него через первый этаж было нереально, а окна второго оказались забраны прочными, раскалившимися от жара решетками.

Несколько человек – и я в том числе – бросились в запале к дому, но вынуждены были поспешно ретироваться, опаленные вырывавшимся из окон пламенем.

Остальные же стояли и молча смотрели на мечущуюся за решеткой крохотную фигурку.

И тут из толпы зевак вышел человек, закутанный в плащ. Впрочем, плащ он тут же скинул на землю, и собравшиеся увидели высокого абсолютно лысого мужчину лет шестидесяти – у него даже бровей не было. В руке незнакомец держал плетку с короткой рукоятью.

Бросив взгляд на окно второго этажа, он решительно шагнул к дому. Кто-то попытался остановить его, но не смог к нему даже приблизиться. А незнакомец, подойдя к охваченному огнем крыльцу, взмахнул плеткой и отсек тянущийся к нему язык пламени. Огонь тут же сжался, словно отпрянул назад, а потом с новой силой вырвался из прогоревшей двери и поглотил безумца, решившего бросить вызов разбушевавшейся стихии.

Толпа дружно ахнула.

А незнакомец, словно и не чувствуя жара, вошел в дом.

– Он с ума сошел! – решили зеваки. И я был с ними согласен, подозревая, что незнакомец, спаливший себе легкие и охваченный всепожирающим пламенем, уже мертв.

Однако я ошибался. Внутри дома что-то происходило. Время от времени до нашего слуха доносился жуткий треск рушащихся балок, гневный гул огня и… щелчки длинной плети. Раздраженный, словно живой, огонь то рвался наружу, то сжимался, покидая почерневшие стены, обращая свою ярость на безумца, решившего бросить ему вызов.

Но исход поединка был известен до его начала. Прошла минута, другая, но мы не услышали больше ни одного щелчка плети.

По крайней мере, он попытался…

Как вдруг решетка на окне второго этажа вздрогнула. Потом еще раз, еще, оторвалась от стены и рухнула на мостовую, искореженная и дымящаяся. А в окне показался незнакомец, прижимавший к груди ребенка в ночной сорочке, который не подавал признаков жизни. Пригнувшись, он встал на подоконник, а потом, невзирая на свой возраст, легко спрыгнул на мостовую. Когда он отошел от дома, к нему подбежали люди – мужчина и женщина. Он, удивленно разглядывая героя, никак не решался окатить того водой из ведра. Она, что-то сказав, приняла на руки ребенка и, опустив его на любезно расстеленную на мостовой накидку, принялась приводить мальчишку в чувство.

Я же не сводил глаз с незнакомца. Он почти не пострадал, что само по себе было удивительно. Я опалил волосы в десяти метрах от дома, а он… Да, его одежа была прожжена в нескольких местах и густо дымилась, а лицо покрывала маска копоти. Но какие это были пустяки, если учесть, что этот человек прошел через этаж, охваченный огнем.

И тут до меня донесся приглушенный, полный удивления и почтения шепот толпы:

– Да это же Тиметиур Огнеборец!

– Не может быть!!! Тот самый Огнеборец?!

– Да-да, это он! Я видел его мальчишкой. Это он!

Цанхи? Еще один цанхи?

Тиметиур между тем скользнул взглядом по толпе и замер, заметив стоявших в первых рядах стражников. Я проследил за его взглядом и понял причину его беспокойства: среди простых стражей порядка я заметил людей, облаченных в золотисто-черные наряды…

Гайверы…

Они тоже сверлили Огнеборца взглядами… полными ненависти.

Прежде чем они начали действовать, Тиметиур выхватил из-за пояса свою плеть и, разглядев кого-то в толпе, бросил ему свое единственное оружие. Гайверы пришли в движение. Отправив вдогонку за человеком, уносившим плеть, кого-то из стражников, они, вооруженные замысловатыми жезлами, похожими на округлые бумеранги, приблизились к Огнеборцу. Остальные стражники нехотя зашли к Тиметиуру с тыла.

– Именем Кувена Непримиримого приказываю тебе сдаться и следовать за нами! – объявил один из гайверов, целя в Огнеборца своим жезлом.

Тиметиур бросил взгляд в толпу. Его арест явно пришелся не по вкусу свидетелям его героического поступка, и стражникам пришлось развернуться, чтобы пригрозить алебардами недовольным, начавшим сжимать плотное кольцо вокруг места происшествия. Им на выручку пришли гайверы. Один из них, воспользовавшись жезлом, запустил в небо ломанную ветвистую молнию, а другой прочертил на мостовой у ног недовольных огненную полосу, переступить через которую никто не посмел.

Заложив руки за спину, невозмутимый Тиметиур покорно последовал за гайверами, чей отход прикрывала городская стража.

– Куда вы его? – спросил кто-то из толпы.

– Понятное дело куда – в Прайю, – бросил через плечо один из стражников.

Я, как и большинство собравшихся, с сожалением провожал процессию взглядом. Человек, только что спасший ребенка – мальчишка пришел в себя и тихо плакал, глядя на догоравший дом, – был виновен только в том, что обладал Даром, отличавшим его от остальных людей…

В след уходящему Огнеборцу смотрели все, даже одноглазый мужчина, кутавшийся в плащ с капюшоном. Правда, в его взгляде не было ни сострадания, ни досады. Только ненависть…

и ЖАЖДА.

Когда конвой скрылся за углом, он досадно поморщился, грубо растолкал окружавших его людей и, пройдя по улице, свернул в соседний переулок. Здесь, где его никто не мог увидеть, он взмахнул руками, отчего плащ разлетелся в стороны языками черного пламени, и тут же распластался по мостовой Тенью, устремившейся в темноту переулка.