Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 67 страниц)

Глава 20

Итак, нам удалось преодолеть первые ворота. Спасибо Марэгену – без него бы вряд ли справились.

На пути к цели стояли как минимум еще одни. Но до них нужно было еще добраться.

Как только последний из нас вошел в коридор, каменная плита снова пришла в движение и начала опускаться. Арсиги рванулся к ней, подхватил обеими руками, пытаясь вернуть в исходное положение. Мы видели, как напряглись жилы на его шее, как задрожали ноги, как покраснело от натуги лицо. Но плита не поддалась даже ему – знаменитому силачу-цанхи.

– Оставь ее! – крикнул ему Марэген. – Нас все равно выкинет на ту сторону. А если нет, я открою ворота с этой стороны.

Арсиги не сразу поверил в доводы скорда, но потом все же отпустил плиту, и она окончательно отрезала нас от внешнего мира.

Осветив коридор пимперианской лампой, я сделал первые выводы.

Как и обещал Марэген, подземелье пребывало в плачевном состоянии. Возможно, 100500 лет назад оно и выглядело роскошно и величаво, но за прошедшее время серьезно обветшало и продолжало разваливаться на глазах. Некогда гладкая кирпичная кладка сейчас была изъедена сыростью, а местами и вовсе зияла дырами, через которые внутрь проникал грунт, образуя труднопроходимые завалы. Стены пересекали ветвистые молнии трещин, через которые сыпался песок и стекала дождевая вода.

Оказавшись за воротами, мы попали в коридор, плавно изгибавшийся по часовой стрелке. По словам Марэгена, строение было типовое, какие часто встречаются по всему Варголезу. Таким образом мы могли представить наш дальнейший маршрут. Изгибаясь дугой, коридор за малым не замкнется в кольцо, оборвется лестницей, ведущей на нижний ярус, имеющий меньший радиус. Короткий коридор упрется во вторые ворота, за которыми продолжится, доведет до следующей лестницы, а потом все повторится на новом витке этого гигантского ввинчивающегося в земную твердь штопора. О том, сколько таких ярусов в данном конкретном подземелье, Марэген, разумеется, не знал. Их могло быть и три, и пять, и больше. И по своему опыту скорд точно знал: чем больше ярусов, тем труднее проникнуть вглубь подземелья. Самое масштабное из уже обнаруженных насчитывало семь, но с уверенностью сказать было трудно: некоторые так и не были до сих пор пройдены до конца.

Так что нам оставалось надеяться на то, что слишком глубоко под землю спускаться не придется.

Продвижение вглубь подземелья началось, как и было обговорено заранее. Впереди, тщательно взвешивая каждый шаг, шел Марэген. За ним двигались мы с Растифом. Духоборцы и Винеар держались следом. Замыкал шествие вооруженный топором Арсиги.

Подземелье казалось таким, каким оно, собственно, и было: заброшенным и вымершим. Но опасность могла появиться с любой стороны: в стенах, на уровне двух метров, под самым потолком чернотой зияли выходы каналов, похожих на вентиляционные. Марэген понятия не имел об их предназначении, что уж говорить про остальных. Возможно, это на самом деле были воздуховоды. Человек не смог бы в них пролезть, но для более щуплого существа…

Например, для крысы

…они были как раз впору.

Кроме «воздуховодов» в стенах имелись трещины, достаточно просторные и глубокие для того, чтобы там мог спрятаться…

Да, кто угодно!

Такие же трещины – порой, гораздо большего размера, так, что их приходилось перепрыгивать с разбега, – пересекали пол коридора. Некоторые были настолько глубоки, что свет «вечных ламп» был не в состоянии разогнать сумерки и достичь их дна. Из одной такой при нашем приближении, испугавшись яркого света, выпорхнула стайка каких-то тварей, похожих на летучих мышей. Одну из них бывший начеку Марэген сбил мечом. Существо ударилось о стену и упало на камни, тщетно трепеща сломанными крыльями в попытке взететь. Остальные, оглушив нас тонким пронзительным писком, умчались вглубь коридора. А мы получили эксклюзивную возможность поближе познакомиться с одним из обитателей подземелья Лодус.

Возможно, когда-то это на самом деле были летучие мыши. Правда, жизнь в пимперианском подземелье серьезно сказалась на их внешнем облике. Они были… полупрозрачными, но не бесплотными. Сквозь блеклую просвечивающуюся кожу можно было разглядеть кости и внутренние органы. Совсем крохотный желудочек был забит какой-то неоднородной массой, а значит, проблем с питанием они здесь не испытывали. Крылья у существа были, на самом деле, как у летучей мыши. Но в остальном… В остальном оно больше напоминало ящерицу, по крайней мере, хвостом и маленькой клыкастой пастью. Никто из присутствующих, даже Марэген, ранее не видел подобной твари, поэтому оставалось только гадать, кто это: мутант, подвергшийся изменениям под воздействием какой-то пимперианской гадости, или же существо, прибывшее из иного мира.

Когда осмотр закончился, неозабоченный гринписовской моралью Марэген раздавил «гаденыша», мы преодолели разлом и продолжили свой путь.

Первая пимперианская ловушка находилась в тридцати шагах от входа в коридор – об этом нас предупредил Марэген. Но когда мы добрались до указанного места, наткнулись на грандиозный завал обрушившегося потолка.

– В прошлый раз здесь было чисто, – заявил скорд.

То ли за прошедшие с последнего его визита здесь побывал кто-то еще и угодил в ловушку. То ли она сама «сдетонировала» – неизвестно.

Но нам это было только на руку – одной проблемой меньше.

Чтобы преодолеть завал, нам пришлось немного попотеть, растаскивая камни. После чего мы пролезли в образовавшуюся брешь и пошли дальше.

Вторая ловушка так же оказалась недееспособна.

– Это мы ее обезвредили, – похвастался Марэген, когда мы приблизились к участку коридора, из стен которого на нас смотрели глазки отверстий, похожих на обрезки труб. – Примитивная огненная ловушка.

Сомневаюсь, что так же считали те двое, чьи обгорелые скрюченные тела лежали под стенами ловушки.

Коридор не был на всем своем протяжении однородным и округлым, как внутренности трубы. Мы спускались и поднимались по коротким лестницам в десяток ступеней, проходили через просторные залы с колоннами, нишами, боковыми комнатами, обобранными нашими предшественниками. Кое-где на стенах сохранились фрагменты фресок и барельефов, пол усыпали обломки мраморных статуй, а бассейн посреди одного из залов до сих пор оказался наполненным водой – грязной и не пригодной к употреблению.

Я шел и все время гадал: для чего пимперианцы строили эти подземелья? Ведь на территории Варголеза их насчитывалась не одна сотня! И это только те, что удалось обнаружить. А сколько еще ждало своего открытия?

Зачем Древним ТАКОЕ количество подземных построек? Я не нашел прямого ответа в изученных мною пимперианских табличках. Истории скордов, курсировавшие по королевству, редкие записи, оставленные теми, кому довелось побывать под землей, и личные впечатления от посещения сандорского подземелья так же не могли дать однозначный ответ на этот вопрос. Судя по всему, у них не было одного, какого-то определенного, предназначения. Это были и склепы, и убежища, и еще что-то, чего ни я, ни мои предшественники не могли понять. Несомненным было лишь одно: что-то…

Какая-то опасность?

…заставляло пимперианцев готовиться к длительному пребыванию под землей.

Что?

Да что угодно: эпидемия, катастрофа мировых масштабов вроде падения метеорита, война, страшнее ядерной, нашествие духов или неведомых мне представителей мира Огвонтер. Последнее было наиболее вероятным. Иначе как еще объяснить наличие в подземельях ловушек, призванных оградить тех, кто прятался под землей от вторжения извне? И не исключено, что именно эта опасность и уничтожила Интери-Анере, а ее жителей не спасли даже их хваленые убежища.

Мы продолжали углубляться в подземелье, не встречая на пути серьезных препятствий. Так называемые ловушки встречались на каждом шагу, но все они были либо обезврежены, либо уничтожены. Да и других опасностей не наблюдалось. Вроде бы, радоваться надо. Но Марэген отчего-то хмурился.

– Что-то не так? – спросил я его.

– Не знаю. Как-то подозрительно тихо. В прошлый раз нас встретили сразу же за первыми воротами. А потом еще были эти ловушки, которые теперь безопасны.

На всем протяжении пути нам встречались останки наших предшественников. Одни сохранились лучше, другие хуже. Но разрозненные кости с отметинами крепких клыков красноречиво говорили об их незавидной участи. Так что я охотно верил нашему проводнику.

– Что-то я тебя не понимаю, – усмехнулся Растиф. – То ты дрожишь, вспоминая местных крыс, то расстраиваешься, что их нет.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой скорд. – Только чувствую – не к добру это. А моя чуйка меня не раз спасала.

– Может быть, они передохли все от голода? – спросил кто-то из Духоборцев.

Марэген пожал плечами.

– Или же в этом подземелье побывали до нас, обезвредили ловушки и уничтожили всю нечисть, – высказался Винеар.

А вот это уже обеспокоило и меня. Если все так, как предполагает цанхи, не исключено, что подземелье уже ограблено.

А как же зеркало Асгира?

Убедиться в обратном мы могли, только досконально обследовав подземелье.

Вот и лестница, ведущая на нижний уровень. На ступенях ногами вверх лежал обезглавленный скелет. Черепушки не было ни рядом, ни в конце лестницы, да и состояние шейных позвонков говорило том, что головы он лишился еще при жизни. Они были начисто перекушены, так, словно срезаны бритвой.

Марэген присел на ступень рядом с останками и тяжело вздохнул.

– Ну, здравствуй, Экки, старый приятель, – хрипло выдавил он из себя.

– Ты его знал? – присел рядом со скордом Растиф.

– Да, мы вместе спустились в это подземелье. Я выжил, а он даже не добрался до вторых ворот.

– Кто это его так? – спросил Ищейка, глядя на торчащие между ключиц позвонки покойника. На бывшего воина, знавшего толк в ранах, увиденное, наверняка, произвело неизгладимое впечатление.

– Хм… Крысы, – ехидно усмехнулся скорд, глянув в упор на переменившегося в лице Растифа.

Еще раз вздохнув, Марэген встал и спустился в коридор нижнего яруса. Когда мы присоединились к нему, он кивнул вглубь коридора и сказал:

– А теперь начинается самое интересное.

Коридор был густо завален костями. Часть из них, определенно, не принадлежала людям. Судя по размерам, я бы сказал, что это были волчьи кости, но вот черепа… В них легко узнавалась крысиная натура.

– Это крысы?! – выпучил глаза Растиф, ворочая ногой череп.

– Крысы, крысы, – равнодушно ответил Марэген. – Ты лучше ТУДА посмотри.

Он указывал в противоположный конец коридора, оканчивавшегося уже знакомой нам плитой из арекса.

Вторые ворота.

Единственное отличие заключалось в том, что над воротами в камне был высечен лик старика, смотревшего на приближавшихся к воротам строгим недружелюбным взглядом.

– И что там такого? – спросил Ищейка.

Законный вопрос.

Лично я тоже ничего особенного не заметил, если не считать, что это был самый чистый участок подземелья на нашем пути: ни тебе завалов, ни поврежденных стен, ни костяков, будь то человеческих или «крысиных». На лестнице и дальше метров пятьдесят мусор был, а дальше, до самых ворот – чистое пространство.

– Попробуй, дойди до ворот – сам узнаешь, – усмехнувшись, предложил скорд. Заметив нерешительность ищейки, он подбодрил: – Не бойся, это неопасно.

Растиф фыркнул, мол, нашел чем испугать, и шагнул в направлении ворот.

Он шел неторопливо, осанисто, глядя вперед. Но при этом сжимал в ладони меч настолько крепко, что побелели костяшки пальцев. Мы все догадывались, что что-то должно произойти, но никто понятия не имел, что именно. А он продолжал идти, и ничего, абсолютно ничего не происходило. Даже на лицо Марэгена легла тень сомнения, когда Растиф, вступив в расчищенный участок коридора, как и прежде… нет, все же с большей уверенностью продолжал приближаться к воротам.

И вдруг Ищейка резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Возможно, так оно и было, потому что он протянул руку и провел ею перед собой, словно сдвигал в сторону плотный полог. Рука прочертила дугу в воздухе, не встретив сопротивления. Ищейка шагнул вперед…

…и исчез.

Случилось то, о чем нас предупреждал Марэген. Тем не менее, очевидное застало нас врасплох. Разве что Марэген сохранял спокойствие, всем своим видом вопя: «Ну, я же говорил!»

– Куда он делся? – выпучив глаза, спросил скорда Арсиги.

– Стоит перед первыми воротами и чешет репу, – самодовольно оскалился Марэген.

– Как так? – не понял коротышка.

– Вот, правильный вопрос! У кого-нибудь есть какие идеи? – обратился он к нам.

Это, определенно, была какая-то система защиты подземелья от проникновения извне. В Альтиндоре мне приходилось сталкиваться с ловушками, но по сравнению с пимперианскими мерами безопасности это был полный примитив.

Тем не менее, исходя из личного опыта, я был уверен, что у каждой загадки есть логичное решение. Нас – пока – никто не торопил, а значит, было достаточно времени на размышления.

Разумеется, самым удивительным был сам факт исчезновения. Шел себе человек по коридору, никого не трогал – и тут раз – исчез. По словам Марэгена, Растифа выбросило обратно к первым воротам…

И только сейчас я догадался, что именно мне напомнила та площадка перед воротами.

Точку привязки!

В Альтиндоре при прохождении определенных локаций, например, подземелий, в случае «смерти» игрок возвращался к выходу, чтобы начать все сначала или же одуматься и покинуть территорию.

Они, как и многое другое, перестали действовать после Затмения…

Промелькнула шальная мысль: «Может быть, во времена Интери-Анере это тоже был игровой мир?»

Впрочем, на данный момент не так уж важно было то, что исчезло сотни лет назад.

Как бы то ни было, но пимперианская магия – а может и технология, неизвестная ни Варголезу, ни моему родному миру – действовала по сей день. И в данном случае у нее было конкретное название: телепортация. То есть, всякий, кто входил в коридор, отправлялся к исходной точке, каковой являлась площадка у первых ворот. Всякий ли? Или только непосвященный? В этом случае должно было существовать нечто – потайная панель управления, заклинание, некий мобильный артефакт, – с помощью чего можно было бы деактивировать телепорт. В двух последних случаях нам вряд ли удастся проникнуть в подземелье. Кроме того, телепорт мог быть постоянным, задействованным после того, как пимперианцы спрятались в своем убежище, отгородившись от всего остального мира. Возможно, деактиватор находился по ту сторону каменных ворот, что, опять же, превращало этот отрезок коридора в непреодолимое препятствие.

Но я не спешил отчаиваться. Прежде всего нужно было хорошенько осмотреться.

Жестом предложив спутникам оставаться на местах, я осторожно направился вдоль стены, внимательно разглядывая и ощупывая ее поверхность. Одновременно с этим я озирался по сторонам в надежде обнаружить «спусковой крючок» на полу или на потолке. В принципе это могло быть что угодно: от тривиальной нажимной плиты до более технологичного замаскированного сенсора. Искал я и саму телепортационную установку. Но ничего похожего так и не увидел. А еще мне не давало покоя странное поведение Растифа накануне его исчезновения. Такое впечатление, будто он что-то увидел или почувствовал…

Лично я ничего не заметил и не ощутил, когда внезапно обнаружил, что стою на той самой округлой плите, покрытой ничего не говорящими мне знаками и щедро присыпанной щебнем.

Ищейка сидел на каменном обломке, невозмутимо жуя невесть откуда взявшуюся соломинку. Несмотря на внешнее спокойствие, он все еще был бледен лицом, а пальцы рук заметно дрожали.

– Вот так! – констатировал он факт перемещения.

Согласен.

Понятно, что ни черта непонятно.

Как произошла телепортация? Что я сделал не так? Или чего я НЕ сделал?

– Ты что-то заметил, прежде чем исчез, – сказал я, присаживаясь рядом с Растифом.

– С чего ты взял?

– Ты как-то резко остановился, а потом сделал рукой вот так, – я повторил жест Ищейки.

– Я?! – удивился он. – Что-то не припоминаю я такого.

– Ну как же… Я сам видел, мы все видели!

– Ты что-то путаешь парень. Не было этого. Я шел, шел… и оказался здесь. Все!

Странно.

Появился Марэген – довольный, словно уже ограбил пимперианское подземелье.

– Ну, что я вам говорил?! А ты с кем там разговаривал? – обратился он ко мне.

– Я? Когда?

– Перед тем как исчезнуть. Ты шел вдоль стены, остановился, а потом с кем-то заговорил.

– Да не было такого! – моему удивлению не было предела. Я ТОЧНО помню, что я все время молчал.

А ведь только что я тоже самое говорил Ищейке.

– И что я сказал?

– Не знаю, ты говорил не по-нашенски.

– Не помню.

С кем я мог говорить? Тем более, на чужом для Марэгена языке.

– Вот, вот, – пробормотал Растиф. После чего встал с камня и сказал: – Возвращаемся?

Марэген распечатал ворота, и мы вернулись к телепорту.

– Попробую еще раз, – предложил я.

Никто не возражал. Народ расположился на привал у лестницы и лакомился крестьянскими дарами.

– Я тоже, пожалуй, перекушу, – решил Марэген.

Его право. А я попробую еще раз.

Бредя по коридору, я лишь мельком поглядывал по сторонам. На этот раз я решил сконцентрироваться на своих чувствах. У меня на самом деле было какое-то странное ощущение: что-то случилось, но я никак не мог вспомнить, что именно.

Однако и на этот раз перенос произошел так же неожиданно, как и в прошлый раз. Сделав очередной шаг, я уперся в стену, перед которой располагалась телепортационная площадка.

Дожидаясь появления Марэгена, я расчистил плиту и попытался расшифровать нанесенные на нее знаки. Но они – такое впечатление – не были известны Анализатору. Возможно, эта технология не была пемпирианской. Прикосновение к плите тоже ничего не принесло, кроме химического состава камня.

– Что на этот раз? – спросил я возникшего передо мной скорда. – Я опять с кем-то разговаривал?

– Нет. Ты взмахнул руками, шарахнулся назад и исчез, – ответил Марэген, ковыряясь ногтем в зубах.

– Ерунда какая-то, – пробормотал я.

– Хочешь попробовать еще раз? – спросил скорд.

– Да.

– Тогда я останусь здесь.

Он открыл для меня ворота, и я направился вглубь подземелья.

Один шаг. Всего один шаг – доли секунды, – за которые происходило… что-то, чего я не замечал, но видели со стороны мои спутники. Такое впечатление, будто этот короткий миг был стерт в моей памяти. И если я пойму, в чем дело, если вспомню, что там было, то смогу разгадать эту головоломку…

Крик, полный боли, разорвал царившую в подземелье тишину. Кричал кто-то из моих спутников, разместившихся на подходе ко вторым воротам. Кто именно – трудно сказать – я был на полпути к лестнице. Следом за ним прозвучало приглушенное рычание, прерванное истошным визгом. А потом до меня донеслись звуки борьбы: выкрики, команды, проклятия, многоголосое рычание.

Крысы…

Думаю, что я не ошибался в своем предположении.

Я потянулся к мечу, висевшему на поясе, и в этот момент справа послышался скрежет, и из отверстия «воздуховода» выскочило…

Ну, нет, с крысой у этого существа было мало общего: вытянутая морда и… И все. Существо было размером со среднюю собаку, разве что тощую, как гончая. Удивительно, как оно помещалось в канале «воздуховода»?! Лапы, особенно передние, были длинные и тонкие и оканчивались четырьмя крупными когтями. Хватать такими было бы неудобно, зато рвать и кромсать – в самый раз. Тело абсолютно голое – ни шерстинки – и морщинистое, кожа – белая, как мел, глаза – крупные, красные. Свет лампы в моей руке на мгновение ослепил чудовище, оно замешкалось всего на секунду, но этого мне оказалось достаточно, чтобы прикрыться лампой, когда оно все же прыгнуло на меня, выставив перед собой передние лапы. Мощные челюсти сомкнулись на рукояти пимперианского светильника и, наверняка, перекусили бы, не будь она металлической. Тварь вцепилась в трубку мертвой хваткой, и мне пришлось выпустить лампу из рук. Крыса упала на пол, ловко расставив лапы, мотнула головой, отбросив лампу в сторону. К счастью, светильник не разбился. В темноте мои шансы против существа, прекрасно адаптировавшегося к постоянной темноте, были бы равны нулю.

Мы отреагировали одновременно. Я отскочил назад, выхватывая меч, а крыса, оттолкнулась от пола и прыгнула на меня, метя в грудь. Тварь оказалась расторопнее меня и, я не успел нанести удар. Крыса боднула меня головой, вцепившись клыками в рубаху и содрав кожу на груди. Весу в ней было немного, но сила прыжка позволила ей сбить меня с ног. Я упал на спину. Чудовище не разжало клыков и оказалось на мне, вонзив острые когти в мое тело. Вырвав кусок материи от рубахи, она запрокинула голову, заглатывая добычу, и тут же устремилась к моему горлу. Но я встретил ее лезвием клинка. Ударить не успел, и клыки звонко лязгнули о металл. Я рванул меч, рассекая пасть. Тварь, заливая меня темно-бурой кровью, заверещала, еще сильнее вонзая в мою грудь свои когти. А я, отведя в сторону меч, вонзил острие в бок. Клинок насквозь пробил тощее создание, но оно не собиралось сдаваться и снова ринулось к моей глотке. Я схватил тварь за горло свободной рукой, но пальцы заскользили по гладкой окровавленной коже. Тем не менее, мне удалось изменить траекторию атаки, и крысиные клыки клацнули рядом с шеей. Я перехватил руку и на этот раз уже надежно сжал глотку твари. Одновременно с этим я провернул меч, расширяя рану. Крыса снова заверещала, заскрежетала клыками от боли, забила лапами, оставляя на моем теле глубокие царапины. Было больно, я рычал, и все же не давал подземному хищнику вцепиться мне в глотку. Его клыки мелькали перед моими глазами – то слева, то справа. Мне каждый раз удавалось увести морду в сторону. Я сжимал пальцы, пытаясь придушить падлюку. Она хрипела, но не сдавалась. Вырвав меч, я попытался пронзить ее еще раз, но нанести удар бьющемуся и извивающемуся противнику с близкого расстояния оказалось непросто. Тогда я улучил момент, завел меч под горло твари и резким движением рассек глотку до самого позвоночника.

Заливая меня кровью, крыса забилась в агонии, дернулась еще пару раз, а потом обмякла.

Я столкнул в сторону труп мутанта, встал на ноги.

Да, наверное, это на сам деле была мутировавшая крыса. Возможно, в подземелье находилось нечто, со временем превратившее безобидного грызуна в уродливое чудовище. А может быть пимперианцы в свое время проводили какие-то опыты, а после их гибели «причудливый» зверинец вырвался на свободу. Я не исключал и того, что крысы изменились под воздействием центальских духов. Что уж тут гадать – в этом мире даже невозможное было возможным и имело свое объяснение.

Как бы то ни было, а бой в конце коридора продолжался и мне следовало поторопиться на помощь своим товарищам.

Пропитавшаяся кровью разорванная рубаха противно липла к телу, нанесенные когтями раны болели и требовали срочной обработки.

Не хватало еще получить заражение крови. Неизвестно, какую гадость могла занести эта тварь.

Вся надежда на Винеара.

Я поднял светильник, шагнул вглубь коридора…

А позади меня снова зашуршало, и из «воздуховода» на пол выпала еще одна крыса. Поводив носом, она учуяла кровь и целеустремленно направилась к трупу сдохшего сородича. Когда тварь начала пожирать себе подобного, я не удивился. Наверное, они и выживали в этом замкнутом мирке исключительно благодаря каннибализму.

Гораздо хуже было то, что крыса оказалась не одинокой. Следом за ней появилась еще одна. Другая вывалилась из соседнего «воздуховода». А потом еще одна. Они решили разделить трапезу с более удачливой товаркой, но та встала в позу, заклацала зубками, не имея никакого желания делиться добычей. Крысы не осмелились поспорить с более крупной особью, отступили.

А потом заметили меня.

Трое на одного – расклад не в мою пользу. Если они набросятся с разных сторон, у меня не будет против них никаких шансов. Хуже того, до моего слуха донесся нарастающий скрежет когтей, а значит, скоро должно было появиться подкрепление.

Поэтому я развернулся и побежал.

Крысы, почувствовав преимущество, пронзительно запищали и бросились в погоню.

Я бежал по знакомому маршруту, поэтому заранее знал, где мне придется пригнуться, а где – приготовиться к прыжку. Твари заметно отставали, и это радовало. Но имелись и свои минусы. Известие о том, что в Лодус прибыл сытный обед, уже разнеслось по всему подземелью, и на пиршество сбегались крысы со всей округи. Они вываливались из «воздуховодов» одна за другой и спешили, ориентируясь на звуки боя. Одни появлялись впереди, и получалось так, что я бежал следом за ними. Другие возникали позади и присоединялись к уже преследовавшим меня тварям. Одна из крыс приземлилась на пол прямо передо мной, но отреагировать не успела: я наподдал ей ногой, почти не снижая скорости. Грызун-переросток улетел вглубь коридора. Я настиг его прежде, чем он успел подняться на лапы и снова, поддев носком сапога, отправил в полет. Так мы и добрались до лестницы, где шло настоящее побоище.

Крыс было много. Они выползали со всех щелей, стекали по лестнице живым потоком, толкались, давили друг друга, опьяненные запахом крови, рвались к добыче. И если бы они напали всем скопом, людям пришлось бы несладко. Но голодные твари хотели жрать, а повсюду валялись дохлые и раненые сородичи, становившиеся по неписанному закону стаи лакомой добычей. Крысы добивали сопротивлявшихся, дрались между собой, сбивались в кучки сотрапезников, вырывая друг у друга сочащиеся кровью кусочки плоти. Остальным приходилось атаковать людей, сгрудившихся спина к спине у подножия лестницы.

Основной ударной силой отряда был Арсиги. Рыча, словно растревоженный медведь, он отбивался от нападавших топором. У его ног уже высилась груда крысиных тел, которая с каждой минутой продолжала расти. Наученные горьким опытом товарок, крысы уже не лезли всей оравой. Разве что изредка они выдавливали из своих рядов обреченную неудачницу, которую тут же настигало широкое лезвие или тяжелый обух. Другие расплачивались за свою жадность, когда, презрев опасность, пытались добраться до погибших сородичей. Спину Арсиги прикрывал Растиф, не менее эффективно работавший мечом. Компанию им составлял Винеар, бивший и толкавший крыс посохом.

Трое Духоборцев, зажатых в углу, составляли вторую группу. Когда появились подземные твари, они успели забраться на рухнувшую каменную балку. Один сидел, прислонившись к стене, прижимая к груди обрубок левой руки – крыса начисто откусила кисть. Он потерял много крови, был бледен и вял. Двое его товарищей не давали крысам взобраться на балку, скидывали их на пол, а самых наглых и настойчивых кололи ножами. Они тоже истекали кровью, но продолжали сражаться, защищая своего земляка.

Теперь понятно, почему мои спутники, оказавшись в затруднительной ситуации, не телепортировались к первым воротам. Группа Растифа могла бы пробиться к расчищенному участку коридора, но в этом случае им пришлось бы обречь Духоборцев на верную смерть. Чтобы спасти их, обеим группам нужно было объединиться, но на это не хватало сил. И Растиф, и Винеар были изрядно потрепаны. А у Арсиги какая-то тварь вырвала из бедра изрядный кусок плоти.

Возможно, мое появление могло склонить чашу весов в правильную сторону?

На то, чтобы оценить обстановку, мне потребовалось несколько секунд. Преследовавшие меня крысы были уже совсем рядом. Еще немного, и они набросятся на меня всем скопом. С другой стороны, для того, чтобы присоединиться к своим товарищам, мне нужно было пройти по плотному крысиному ковру…

Проклятье!

Разбежавшись, я прыгнул.

Подо мной промелькнули ступеньки лестницы, напиравшие друг на друга крысы…

Я недотянул самую малость. До группы Растифа было уже рукой подать, но сила притяжения увлекла меня на головы крыс. Затрещали черепа и кости, я не удержался на ногах и рухнул в самую гущу подземных мутантов. Подо мной шевелились придавленные и покалеченные твари, остальные прянули в стороны, а потом ринулись на меня всей стаей.

Сильная рука схватила меня за ворот и выдернула из бледной копошащейся и клацающей зубами массы. Следом за мной, вцепившись в голень клыками, последовала тощая крыса. Мы оба упали на пол. На пути хлынувших на нас тварей встал Растиф, а спасший меня Арсиги одним ударом топора обезглавил прицепившуюся ко мне крысу, после чего пришел на помощь Ищейке.

Я поспешно освободился от крысиной головы, вскочил на ноги и помог Винеару, отбивавшемуся от мутантов, лезших со стороны коридора.

Теперь нас было четверо.

– Забираем Духоборцев и перемещаемся к выходу, – предложил я.

– Решил сдаться? – спросил меня Растиф.

– Всего лишь отступить. Я все еще не знаю, как нам добраться до вторых ворот.

– А где Марэген?

Черт, совсем забыл о скорде!

Хорошо, если он останется на месте. А вдруг не дождется нас и сунется в коридор? В одиночку ему не удастся пробиться до телепорта.

Что же делать? Дождаться его появления, а потом телепортироваться всем вместе?

– Как бы то ни было, сначала нам нужно объединиться с Духоборцами, – решил я.

– Легко сказать, – проворчал Арсиги.

– Он прав, – поддержал меня Винеар. – Парни из Кудома долго не продержатся.

– Я знаю, – согласился коротышка.

– Тогда вперед! – взял на себя командование Растиф. – Мы с Арсиги разбрасываем крыс, а вы вдвоем прикрываете нам спины.

Годится.

Мой рывок расшевелил крыс, заставил их перейти к более активным действиям, которые, впрочем, не принесли успеха. Лишившись нескольких сородичей, твари отступили на старые позиции и опять довольствовались редкими выпадами и прыжками издалека. Но как только мы пошли на сближение с Духоборцами, они снова оживились. Сдерживая натиск крыс, я не следил за действиями Арсиги и Растифа. Они медленно, но уверенно продвигались вперед, мы с Винеаром пятились следом и работы нам хватало. Мутанты бросались на нас со всех сторон, щелкали клыками, тянулись к нам когтями, пытались достать нас в прыжке. Мы отбивались, как могли – оружием и ногами. Там, где мы проходили, оставались лежать крысиные тела, которые тут же становились добычей прожорливых мутантов.

Наконец, мы, густо залитые своей и крысиной кровью, добрались до каменной балки, на которой спасались Духоборцы. Теперь, когда наши спины были прикрыты, мы вчетвером встретили мутантов и оттеснили их назад.

Крысы отступили и набросились на своих мертвых и раненых сородичей, а мы получили несколько минут передышки.

Кудомцы спустились на пол, взяли совсем уж обессилившего земляка под руки. От их коротких ножей было немного толку, но теперь Духоборцы не смогут воспользоваться даже ими. А значит, нам четверым придется прикрывать их своими телами.

Крыс не становилось меньше. Пол устилали десятки тел, большая часть которых уже была основательно обглодана. Мутанты пожирали все – даже кости. А из «воздуховодов» то и дело выскакивали новые твари.