Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 67 страниц)

Я угрюмо посмотрел на пасть, пожиравшую тех, кто серьезно нарушил закон. Не то же самое ждет нас, когда мы переступим порог смерти? Впрочем, я не собирался умирать в ближайшие пятьдесят лет, а ждать так долго не хотел. Мне нужно было попасть в Центалу еще в этом году.

Правда, был верный способ сократить срок пребывания в этом мире. Одно из местных поверий гласит, что самые отъявленные негодяи отправлялись в Центалу раньше положенного. Когда количество их злодеяний превышало допустимую норму, появлялись центальские твари и забирали его с собой в мир страданий и одиночества. Говорят, что именно так закончил свои дни Шторн Ганеги… Хотя это не единственная версия его неожиданного исчезновения с поля последнего боя.

Нужно будет почитать взятую у Феденора книгу или напрямую спросить у Винеара – может быть, в тот день он находился где-то неподалеку…

– Ты идешь? – вырвал меня из раздумий Растиф.

– Иду…

– А я говорю вам, что это был Шторн Ганеги!

– С чего бы такая уверенность?

– Одна убогая из Вархара предсказывала его возвращение. И именно в этот год. Тогда я тоже этому не поверил, а теперь вот вспомнил. Все сходится.

– Что – все?

– Зима в этом году была теплая, так? Колокол намедни зазвонил раньше положенного – это два. Мертвые восстали и сеют смерть по всей Сандоре. Разве этого мало?

Шумный спор на площади при пересечении Каштановой и Луговой улиц не утихал ни на мгновение. Людей, принимавших в нем участие или стоявших в стороне и внимавших каждому слову, не становилось меньше. Одни, услышав то, что было им по душе, уходили, другие тут же занимали места ушедших.

Неожиданно над головами собравшихся прозвучал громкий смех. Люди задрали голову к небу и увидели…

Это был прозрачный шар, похожий на гигантский мыльный пузырь, искрившийся на солнце и продолжавший увеличиваться в размерах. Он держался за округлые бока тонкими короткими ручками и сотрясался от хохота, временами срывавшегося на истерический писк. Зрелище было настолько необычным, что люди застыли, разинув рты от удивления. За что и поплатились. Достигнув максимального размера, пузырь взорвался, забрызгав толпу смрадной жижей.

А следом за этим со всех сторон, вереща и стеная, на площадь ринулись духи. Они вылетали из переулков, сыпались на головы зевак сверху, неожиданно возникали в самой гуще, корча рожи и царапая рядом стоявших когтями.

Толпа ответила им дружным визгом, и люди бросились в рассыпную, расталкивая друг друга локтями, шарахаясь от атаковавших со всех сторон духов, давя недавних единомышленников, имевших неосторожность упасть на пути охваченной ужасом людской массы. Впрочем, нечисть им особо не препятствовала, давала возможность покинуть площадь, а потом некоторые духи преследовали беглецов по пятам, подгоняя отставших пронзительным писком и толчками в спину. Последними перекресток покинули бедолаги, по которым прошлась обезумевшая толпа.

Площадь и прилегавшие к ней улицы и переулки опустели.

Спустя некоторое время на перекресток вышли шестеро молодых людей и, свернув на Луговую улицу, направились к склепу. У входа во внутренний двор они распахнули плащи, достали из-за поясов топоры и окружили охранявших ворота Деревянный Стражей. Один из них подошел к двери, ведущей в склеп, и подпер ее клином. Теперь никто не сможет выйти наружу и помешать.

Столбы, увенчанные четырехликими идолами, содрогнулись под ударами топоров. Древесина, из которой они были изготовлены, оказалась трухлявой, изъеденной червями и податливой. Прошло немного времени, и Деревянные Стражи рухнули на землю и были тут же отволочены в сторону, освобождая путь для хлынувших во двор духов.

Человек, подперший дверь клином, выбил его и, распахнув створки, отошел в сторону, пропуская внутрь орду вопящих от восторга духов. После чего двери были снова закрыты и подперты клином.

Мгновение спустя наружу донесся приглушенный, но отчетливый и полный ужаса и боли крик смотрителя…

Планировка склепа была довольно сложной и запутанной для человека, не знакомого с варголезскими традициями. Спустившись по ступеням северной лестницы, мы оказались в катакомбах, освещенных масляными лампами, дававшими не только свет, но и благоуханный запах, убивавший трупный смрад. Захоронения начинались в длинном коридоре, уводившем вглубь катакомб. Судя по датам, они появились вскоре после основания города и неспешно «молодели» по мере удаления от входа. Они представляли собой вырубленные в боковых стенах ячейки, в которые помещались тела усопших и закрывались обмазанными глиной деревянными заслонками, с нанесенными на них именем покойника и датой его смерти. Потрескавшиеся от времени «таблички» педантично реставрировались согласно записям в учетных книгах, так что ошибиться было трудно.

Миновав коридор, мы оказались в круглом зале, от которого, словно спицы колеса, в разные стороны тянулись так называемые галереи. Наша, под номером три, уходила на северо-запад и терялась вдалеке.

Сколько же здесь захоронений?! Сколько труда пришлось приложить, чтобы построить эти катакомбы?!

На самом деле все было гораздо сложнее.

Мы шли по галерее. Растиф целеустремленно смотрел вперед, я временами скользил взглядом по мемориальным табличкам, замечая, как неравномерно умирали жители Сандоры в минувшие века. Между иными захоронениями проходило несколько дней. А случалось и так, что в один день на суд Великого Стража отправлялись сразу десятки человек.

Если принять галерею за главную улицу, то частые боковые ответвления можно было назвать переулками. Они расходились в разные стороны и соединялись с соседними галереями. Так что северная часть склепа в плане представлялась мне похожей на гигантскую паутину, отличавшуюся от городских улиц строгостью линий и углов.

Временами нам попадались реставрировавшие таблички или делавшие обход служащие склепа. Посетителей в этой части катакомб не было вовсе.

Если бы не Растиф, я бы не обратил внимания на указатель, отмечавший поворот к винтовой лестнице, ведущей на нижние ярусы. Сколько их было всего, я понятия не имел, так как мы остановились на третьем, а лестница уходила еще глубже.

Теперь, кажется, направо…

Коридор, в котором мы оказались, был короче предыдущих. Я насчитал всего десять тупиковых «переулков».

Наш шестой слева…

В этом отсеке располагалось двадцать захоронений. Имя Неллиса мы обнаружили в самом центре.

– Действуй, – тихо сказал мне Растиф, а сам остался стоять «на шухере».

Я хотел было спросить: «А тебе что – религия не позволяет?» Но в данном случае так оно и было: ни один добропорядочный варголезец не станет нарушать покой усопшего.

А мне, значит, можно?

Ладно…

Осмотрев заслонку, я достал нож и воткнул лезвие в едва заметную щель. От легкого нажима на пол посыпалась штукатурка, покрывавшая деревянный щит. От имени и даты смерти Неллиса не осталось и следа. Я надавил еще сильнее, и щит едва не рухнул мне на ноги – едва успел подхватить его у самого пола и тихо приставил к стене. Выпрямившись, я поморщился от ударившего в нос затхлого трупного духа и открывшейся картины.

Видимо, для подобных захоронений гробы были не предусмотрены. Покойника, лежащего на доске, поместили ногами вперед, так что я мог лицезреть его частично лишившуюся волос макушку. Кожа на открытых участках тела ссохлась, местами почернела и потрескалась, пальцы рук, покоившихся на животе, скрючились, словно сведенные судорогой. Но в общем тело сохранилось неплохо. Гораздо лучше одежды, сильно обветшавшей за прошедшие тридцать лет.

– Ну, чего ты там копаешься? – шикнул на меня Ищейка.

Иди и сам попробуй!

Я снова взглянул на голову.

Господи, как же противно…

Я прикоснулся к голове – кожа под пальцами затрещала, словно свежая слоенка.

Нет, нужно как-то иначе.

Схватив голову под нижнюю челюсть, я крутанул ее в одну сторону – раздался хруст, потом в другую – снова захрустели высохшие кожа и мышцы. А потом резко дернул на себя… и отлетел к противоположной стене, прижимая к груди голову старика со слегка приоткрытым ртом.

– Давай ее сюда! – ко мне подошел Растиф, распахнул сумку, достав из нее обычный глиняный горшок.

Я бросил голову в сумку и брезгливо вытер руки о штаны, а Ищейка положил кувшин в ячейку на место оторванной части тела.

Хм… Конспиратор…

На первый взгляд вполне логично: пришел в склеп с сумкой, в которой лежало что-то круглое, и уходил с ней же. Только предмет на ее дне был совсем другой.

А что, если служащий захочет заглянуть в сумку?

Внутренний голос подсказывал мне, что войти в склеп было гораздо проще, чем выйти из него.

И он не ошибся.

Подозрительный грохот мы услышали еще на лестнице, ведущей на верхний ярус. А попав в галерею, увидели причину несвойственного «царству мертвых» шума. По коридору шел наш знакомый смотритель – как-то странно шел, медленно, подволакивая ноги, уронив голову на грудь. Время от времени он разворачивался к ячейкам и, вцепившись в заслонку, срывал ее. Обмазанная глиной доска с грохотом падала на пол, а в образовавшуюся дыру тут же нырял тускло светящийся, похожий на полупрозрачный пудинг сгусток. Лишь приглядевшись, я заметил, что камзол смотрителя густо залит кровью. А когда он приподнял безвольную голову, я увидел его лицо. На нем не было живого места. Такое впечатление, будто им от души провели по шлифовальному кругу. Горло так же оказалось разорвано. Подняв голову, смотритель взглянул на нас невидящим взглядом, а потом сорвал заслонку еще с одной ячейки.

При взгляде на него, по спине пробегали мурашки. Но гораздо большие опасения вызвало то, что происходило за спиной отрешенно шагающего по коридору смотрителя. Хрустя пересохшей крошащейся плотью из ячеек головами вперед выползали мертвецы, спускались или падали на пол, поднимались и шли следом за человеком, выпустившим их на свободу. Впрочем, я уже догадался, что покойники вернулись к «жизни» не без помощи духов, целым роем круживших под потолком. Именно они, превращаясь в аморфные сгустки, ныряли в ячейки, а обратно уже выползали мертвецы. Многие из них выглядели настолько ветхо, что по идее обязаны были развалиться при малейшем движении. Однако этого не происходило. Возможно, благодаря некоей тонкой сизоватой дымке, которая, словно пленка, обволакивала их тела.

А еще мне показалось, что смотритель, такой же мертвый, как и его сопровождающие, открывал захоронения избирательно, осмысленно. Это пришло мне в голову, когда я заметил, что все до единого неупокоенные имели при себе оружие: у кого нож, у кого и меч, хотя последних было мало. У нас с Растифом тоже были ножи, но опыт прожитых лет подсказывал мне, что толку от них против нежити будет немного. Похоже, мой спутник придерживался того же мнения, поэтому, как только нас заметили духи, запищали в азарте и ринулись нам навстречу, Ищейка схватил меня за локоть и потащил вглубь галереи. Впрочем, в его понукании я не нуждался, и дальнейший путь проделал самостоятельно. Когда Растиф свернул в боковой проход, я последовал за ним, но задержался на углу, чтобы отметить, как резво припустили за нами мертвецы – совсем как живые! Лишь смотритель не присоединился к погоне, продолжив срывать заслонки с ячеек.

Боковое ответвление привело нас в соседнюю галерею, и Растиф повернул направо, к выходу. Мы неплохо разогнались и оторвались от преследователей, появившихся в галерее, когда нам до круглого зала оставалось сделать всего десятка два шагов. И тут из ниши вышел…

Джокер, не иначе!

…облаченный в проржавевшие, но довольно сносные латы рыцарь с полутораметровым широколезвенным мечом. Над его плечом завис мелкий лопоухий дух, злорадно корчащий рожи и размахивающий лапками с острыми коготками.

Увидев нас, рыцарь встал наизготовку, занеся меч над головой.

Нет, мимо такого не пройти. Даже Растиф это понял и остановился.

Я тоже.

Рыцарь заслонял своей тушей проход. Сзади накатывала орда голосящих духов и молчаливых покойников…

Растиф принял единственно верное решение, и свернул в ближайший поворот, ведущий обратно в третью галерею.

Смотритель маячил вдалеке, продолжая вскрывать ячейки. Преследователи отстали. А мы свернули налево и…

Неожиданно одна из заслонок отлетела в сторону и высунувшаяся костистая рука схватила Растифа за ворот. Он рванулся назад и вытащил агрессивного покойника из ячейки. Тот упал на пол, но хватки не ослабил. Зато потерял свое оружие – покрытый ржой прямой меч. Пока Ищейка пытался оторвать от себя навязчивого мертвеца, я схватил оброненное оружие и одним ударом отсек руку в локте. Разумеется, покойник не почувствовал боли. Да и рука, окутанная тонкой дымкой, продолжила свое существование независимо от тела. Пальцы перебирали многострадальную ткань, пока Ищейка не оторвал ее вместе с воротником. Лишь после этого дымка свернулась в маленький сгусток, который тут же присоединился к телу, решившему отомстить мне за членовредительство. Мертвец попытался достать меня второй рукой, а я сделал то, что обычно делают в подобных случаях: мощным ударом с полуразворота я отсек ему голову. Если верить киноиндустрии – это единственный способ угомонить «живого мертвеца». На деле же покойнику все равно, есть у него голова или нет. И пока черепушка катилась по полу, туловище рванулось ко мне и мертвой хваткой вцепилось единственной рукой в клинок. Глядя на приближающуюся по «переулку» нечисть, я дернул мертвеца в сторону, сделал ему подсечку, а когда он упал, обеими ногами прыгнул на грудную клетку. Покрывавшая тело дымка связывала костяк воедино, но не давала никакой защиты. Поэтому одного прыжка хватило, чтобы превратить грудину в кучу поломанных ребер. Оккупировавший тело дух попытался собрать обломки воедино, но у него ничего не вышло, и он тут же покинул бренную оболочку и заметался по галерее в поисках нового тела. Рука, удерживавшая меч, осыпалась на пол костьми.

Первый поединок закончился со счетом 1:0 в пользу живых.

– Вперед! – скомандовал Растиф, и мы побежали по галерее к выходу.

Миновав круглый зал, мы попали в коридор, ведущий к лестнице, а спустя несколько секунд пробежали мимо стола, залитого кровью смотрителя, и оказались перед… запертыми дверьми.

Растиф ударил в створки плечом, я попробовал высадить их ногой – тщетно. Двери шевелились, пружинили, но не открывались. Должно быть, их чем-то подперли снаружи.

– Давай вместе, – предложил мне Растиф и мы, взявшись за руки, с разбега ударили в двери плечами.

Безрезультатно.

В приемном зале появились первые мертвецы и тут же бросились на нас.

– Бежим! – крикнул мне Ищейка и направился к южной лестнице.

– Куда?! – удивился я.

Неужели он собирается вернуться в склеп?!

Я парировал удар приблизившегося мечника, второму подрубил хрупкие конечности, а третьего, безоружного, отбросил назад ударом ноги. Но нечисти прибывало, как воды во время прилива, и мне пришлось последовать за Растифом. Я нагнал его в коридоре, и в округлый зал, похожий на тот, в котором мы недавно дважды побывали, мы вбежали вместе.

А навстречу нам из галерей хлынули управляемые духами покойники.

Господи, сколько же их!

Одни были похожи на высушенные мумии, разве что без бинтов. На других плоть сохранилась гораздо хуже, и сквозь прорехи проглядывали белые кости. Некоторые, должно быть, самые старые, и вовсе предстали пред нами в виде скелетов, местами прикрытых лоскутами распадавшейся на глазах одежды.

Растиф выхватил нож – толку от него мало, но лучше так, чем совсем без оружия. А я встретил первых нападавших молниеносной рубящей серией. Во все стороны полетели отрубленные конечности, по полу застучали разрозненные кости, покатилась снесенная голова. Приблизившихся совсем близко, я отбрасывал назад ударами ноги. Для некоторых покойников этого было вполне достаточно: они разлетались на части, которые духам трудно было собрать воедино. Кстати, оставшихся без бренных тел духов было совсем мало: они нарезали круги под потолком, нервируя истеричным визгом. Некоторые, улучив момент, бросались то на меня, то на Растифа. Оружие было бессильно против их бесплотных тел, поэтому приходилось уклоняться. Впрочем, не всегда удавалось вовремя отскочить в сторону, и тогда на теле появлялись глубокие царапины и порезы. Спустя минуту боя и я, и Ищейка были с головы до ног перемазаны собственной кровью, но продолжали сражаться.

Мертвецы врывались в зал без остановок. Не зная страха, они лезли напролом, преследуя единственную цель: нанести хотя бы один чувствительный удар. Те, у кого не было оружия, пытались нас обездвижить: цеплялись за руки, за одежду, тянулись к горлу, к глазам. С ними было проще всего справиться. Кого-то настигал меч, кому-то хватало хорошего пинка. Оставшись без «плоти», духи покидали зал, разлетаясь по галереям. А спустя некоторое время возвращались назад в новом облике. Справиться с вооруженными мертвецами было сложнее. Некоторые из них довольно успешно парировали удары, маневрировали по залу, делали опасные выпады. Такие поединки затягивались, давая нежити возможность восполнить свою численность.

Дело пошло веселее, когда Растиф обзавелся-таки мечом, добытым в бою. Он был виртуозным фехтовальщиком. Его удары были точны и сильны. В пылу борьбы он даже переставал хромать, крутясь на месте, как волчок. Иногда я начинал опасаться, что при таком темпе он снесет голову своему союзнику. Его меч рассекал воздух то возле моего уха, то прямо перед глазами, но ни разу не задел – и это внушало уважение.

Зал постепенно заполнялся костьми. Трудно было сказать, скольких мертвецов мы вернули в их изначальное состояние. Вряд ли сотню, но несколько десятков – это точно. Разрушенные скелеты усыпали пол, и все чаще приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Донимали неуязвимые духи, полосовавшие наши тела не хуже профессиональных шредеров. Бой длился не больше пяти минут, а пот уже застилал глаза, мышцы деревенели от натуги, в ушах звенело от потери крови и перенапряжения.

Острая боль пронзила мое бедро. Склонив голову, я увидел мертвого ребенка, обхватившего мою ногу руками и вцепившегося в плоть зубами. Я дернул конечностью, надеясь стряхнуть досадное недоразумение, но у малолетней нечисти хватка была как у бультерьера. Улучив момент, я ударил по черепу рукоятью меча. Это причинило мне еще большую боль, но возымело действие: оставив мелкие зубки в моей ноге, малолетка отстал, а я тут же наподдал ему ногой, отправив в ближайший из коридоров.

– Бежим! – скомандовал Растиф, заметив свободный проход в одну из галерей.

И мы опять побежали.

Прямо… направо… налево…. направо… направо… прямо…

Мы пробегали мимо вскрытых захоронений, время от времени нам попадались одиночные мертвяки – то ли заблудившиеся, то ли рыскавшие в поисках добычи. С ними разговор был коротким. Чаще всего Растиф управлялся с одиночками прежде, чем я успевал прийти на помощь. Издалека доносились душераздирающие вопли попавших под раздачу смотрителей. Несколько раз мы пересекали залитые кровью участки коридора, а однажды увидели издалека неприкаянно бродившего по галерее служащего склепа. Подобно своему коллеге, он ломал ногти, срывая с ячеек заглушки.

Сначала я думал, что Ищейка собрался обмануть мертвяков, запутать их, а потом снова вернуться в приемный зал, чтобы попытаться высадить дверь.

Но я, наверное, ошибался.

Первое сомнение у меня возникло, когда Растиф начал спускаться по лестнице на нижний ярус.

– Ты куда?!

Он мне ничего не ответил, махнул призывно рукой и продолжил спуск.

Мы изрядно попетляли по второму ярусу. Причем Растиф шел не наугад, а целеустремленно.

Надеюсь, он знает, что делает.

Свернув в очередной «переулок», мы оказались в тупике, перегороженном кованой решеткой.

Растиф замер.

– А дальше что? – раздраженно спросил я.

Мне очень не нравился лязг металла, становившийся все громче.

– По ту сторону находится городская канализация, – не оборачиваясь, пояснил Ищейка. – На нее наткнулись случайно, когда расширяли склеп.

– У тебя есть ключ? – поинтересовался я, разглядывая массивный навесной замок на калитке.

– Нет. Но это наш единственный шанс выбраться отсюда.

Он порылся по карманам, достал какой-то ключ…

Увы, он был явно не от этого замка. Впрочем, Растиф даже не стал проверять, подходит он или нет. Ищейка растянул продетое сквозь ушко кольцо, выпрямил его при помощи рукояти меча и принялся ковыряться в замочной скважине.

Наблюдая за ним, я скептически фыркнул: сразу видно – дилетант.

Но и я не был профи в этом деле.

Что ж, пусть попробует.

А у меня, кажется, появилась работенка по профилю.

Из-за поворота, шваркнув закованным в латы плечом об угол, вывернул ТОТ САМЫЙ рыцарь.

Джокер. Правда, на этот раз он был в гордом одиночестве.

Нашел-таки…

– Не подпускай его! – бросил мне через плечо Растиф, терзая проржавевший замок.

Попробую, но ничего не обещаю.

Взяв меч наизготовку, я пошел навстречу неприятелю.

Он ударил первым, рубанул сверху вниз, пытаясь рассечь меня пополам. Но я был против, поэтому отскочил назад, пропустив перед собой рассекший воздух и выбивший из каменой плиты пола искры клинок. И тут же ударил по диагонали по предплечью в надежде отрубить бронированному противнику конечность.

Увы, меч лишь промял стальную накладку, а я отсушил себе руку. И вынужден был снова отступить, уклоняясь от заплясавшего перед моим носом клинка.

Мертвец теснил меня к решетке, к копошившемуся под ней Растифу, а я никак не мог найти его слабое место. Доспех надежно прикрывал все его тело. Впрочем, даже если бы мне удалось добраться до его плоти, проблемы бы это не решило. Все дело в духе, спрятавшемся в теле рыцаря, словно в танке. И я понятия не имел, как его оттуда выковырять. Поэтому, пользуясь редкими моментами, тупо рубил по рукам и ногам, деформируя покрытую ржавчиной сталь.

А рыцарь, будто чуя неладное, все усиливал натиск. Я уже почти полностью выдохся, а он не знал устали. Да и маневрировать в тесном закутке было проблематично. И я пятился назад, отклонялся от ударов, вскользь парировал опасные выпады и все реже отвечал взаимностью.

Сердце ухнуло в пропасть, когда кто-то схватил меня за плечо. К счастью, это был Растиф. К счастью, для него, потому что я едва не двинул Ищейку рукоятью меча по зубам. Он дернул меня назад, увлекая в распахнутую калитку, рядом с которой валялся открытый замок.

Успел-таки…

Он втолкнул меня в отличавшийся размерами и кладкой туннель канализации, а потом захлопнул калитку перед носом рванувшегося вперед рыцаря. Более того – он умудрился вставить в замочные проушины свою «отмычку» и резким движением рук согнуть ее петлей. Правда, отпрыгнуть он вовремя не успел, и пробившийся между прутьев меч вонзился Растифу в бок. Лишь после этого он отшатнулся и упал мне на руки. Но тут же поймал равновесие и гордо отказался от моей помощи, прижав ладонь к кровоточащей ране.

Рыцарь ударил несколько раз по решетке мечом, толкнул ее плечом, а потом… с грохотом обсыпался на пол, выпуская на волю треклятого духа. Сверкнув желтыми глазами, он пронзительно заверещал и, просочившись сквозь решетку, полетел на нас, клацая длинными клыками.

– Ходу! – сквозь плотно сжатые зубы процедил Растиф, и мы снова побежали…

Утренний шум на улице привлек внимание торговца тканями Ингвера, и он покинул лавку, чтобы узнать причину переполоха. Он стоял в толпе, когда со всех сторон налетели духи. Потом вместе со всеми удирал по улицам Сандоры, пока духи не исчезли. Затем еще долго не решался вернуться назад. И только воспоминание о том, что он не запер лавку, заставило его пойти на риск. Он крался по внезапно опустевшему городу вдоль домов, прислушиваясь и присматриваясь, вздрагивая и прячась в переулках.

Вот и Луговая улица. Осталось лишь пройти мимо общественного склепа, а там и до лавки рукой подать.

Резкий звук со стороны склепа заставил его вздрогнуть и прижаться к стене дома напротив.

Снова загрохотало. Такое впечатление, будто кто-то пытался выбить прочную дверь тараном.

Удар. Еще удар.

Так и есть: дверь вздрагивала, трескалась на глазах, со стен сыпалась штукатурка… Наконец, она не выдержала натиска и развалилась пополам. И в тот же миг из склепа вывалились…

– Великий Страж… – пробормотал растерянный торговец.

Его ноги подкосились от страха, и он осел на мостовую, провожая взглядом хлынувшую на Луговую улицу лавину мертвецов…