Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 67 страниц)

Три-четыре дня на верблюде… Это, если честно, пугало меня больше всего. Я и на лошади едва умел держаться, а тут целый «корабль пустыни».

На этот раз Хайяс настоял не скупиться. От того, какой мне достанется верблюд на девяносто процентов зависел успех путешествия и даже моя никчемная жизнь. Я разбирался в верблюдах не больше, чем свинья в апельсинах, поэтому выбор целиком и полностью доверил Хайясу. Он со знанием дела осматривал дурно пахнувших животных, заглядывал им в глаза, осматривал зубы, ощупывал ноги, живот. И наконец, остановил свой выбор на одногорбом красавце-дромадере. Лично мне из практических соображений больше понравились двугорбые. Как мне показалось, на них сидеть удобнее – не упадешь.

Хайас меня успокоил, объяснив, что для этого верблюда есть специальное седло, сидеть в котором так же удобно, как в кресле. Что ж, поверим на слово.

Верблюд обошелся мне в сорок шесть золотых, хотя при мне почти такого же продали всего за пятнадцать. Хайяс объяснил мне, что мой верблюд лучше, выносливее, быстрее. А главное, он знает дорогу в оазис Уйят. Так что, даже если я заплутаю, он рано или поздно доставит меня к людям.

Хорошо, меня это вполне устраивало.

Остаток дня я учился управлять верблюдом. Это оказалось не так уж сложно, как я думал. Или мне попался самый послушный верблюд во всем Уюме. А вечером Хайяс объяснил мне, как добраться до Уби-Хотера. К счастью, весь путь до самого Уйята был отмечен пирамидами, выложенными из камней, так что заблудиться мудрено. Но мне не нужно было тащиться до самого оазиса. Примерно на третий день пути я должен буду увидеть слева от «дороги» каменную гряду у самого горизонта. Тогда мне стоит свернуть и двигаться в сторону скал из песчаника до тех пор, пока не увижу башню. Это и будет Уби-Хотер.

В общем-то не сложно. По крайней мере, на первый взгляд…

Ранним утром, пока еще не взошло солнце, я покидал Одосан верхом на верблюде. Поверх собственной одежды я надел белую накидку с капюшоном, похожую на бурнус. Сначала в нем было слишком жарко, но потом я привык. Голову я обмотал длинным платком, так, что открытыми оставались только глаза. Кроме меня верблюд тащил два баула с необходимыми в пути вещами, провиантом и запасом воды. С Хайясом мы расстались у городских ворот, и я взял курс на север. Пока город не скрылся за барханами, мне было как-то не по себе. Потом я смирился и с этим.

Каменные пирамидки, полузанесенные песком, стояли на приличном расстоянии друг от друга, так, что в пределах видимости оставалось только три из них: та, что рядом, впереди и позади. Но этого было достаточно, чтобы не сбиться с курса. Верблюд шел не спеша, размеренно, не намного быстрее, чем, если бы я сам шел пешком. Но он был неутомим, а мне не приходилось жарить ноги в горячем песке. Пекло началось сразу, как только взошло солнце, и с каждой минутой становилось все жарче. Мириады песчинок сверкали на солнце до рези в глазах, но я думал о том, что без платка было бы еще хуже. Время от времени я прикладывался к бурдюку, чтобы восстановить водный баланс организма и улучшить его терморегуляцию.

Пустыня была практически безжизненной: ни людей, ни животных, ни их следов. Впрочем, жизнь в пустыне начинается обычно после захода солнца. Так что самое веселье еще впереди.

В полдень, когда жара стала совсем невыносимой, и мой верблюд впервые заартачился, я, по совету Хайяса, сделал привал. Чтобы не печься под палящим солнцем, я натянул тент и устроился в теньке. Разница была не велика. Разве что, я смог, наконец, скинуть платок без страха опалить лицо.

На обед были финики, инжир, немного вяленой козлятины, сыр. Запивал травяным чаем, хорошо утоляющим жажду и улучшающим кровообращение. Потом я немного вздремнул. И лишь когда солнце начало садиться, продолжил свой путь.

За этот день я отмахал, по моим прикидкам, километров пятьдесят. Неплохо. Еще три дня, и я буду на месте. На ночлег я остановился еще засветло, чтобы успеть поставить шатер. В нем мне были не страшны ни змеи, ни насекомые, ни вездесущий песок.

Засыпал я долго, прислушиваясь к ночным шорохам. Пустыня на самом деле оживала. Если днем звенело в ушах от тишины, то сейчас чуткий слух различал десятки различных звуков. Тем не менее, я постарался заснуть, чтобы пораньше отправиться в дорогу…

Как и обещал Хайяс, к середине третьего дня неуклонного движения от одной каменной пирамиды до другой я увидел на западе искаженные маревом красные скалы и повернул верблюда налево. Он заартачился, пытаясь вернуться на прежний маршрут, но мне удалось убедить его при помощи короткой плетки.

В предвкушении конца пути я лег пораньше спать, чтобы завтра уже наверняка добраться до Уби-Хотера.

А проснулся… такое впечатление, будто я спал стоя. Открыв глаза, я увидел перед собой песок и задравшего хвост скорпиона прямо у себя под носом. Я отшатнулся назад, но при этом не сдвинулся ни на сантиметр, лишь голова отпрянула от опасного насекомого.

Меня ослепило яркое солнце, а потом я вздрогнул от оглушившего меня дружного хохота. Я попытался подняться, перевернуться, произвести хоть какое-то движение, но не преуспел даже в малом.

Щурясь, я раскрыл глаза и увидел сначала верблюжьи ноги – десятки тонких волосатых ног. Скользнув взглядом выше, я увидел всадников, окруженных ореолом восходящего солнца. Их лиц я не видел – они были скрыты платками, из-под которых доносился задорный хохот. «Вылитые басмачи», – пришло мне на ум, когда я их увидел. Не хватало разве что винтовок за плечами. Зато сабли были у всех, тонкие у рукояти и значительно расширяющиеся к острию. Почти у всех были луки. Некоторые всадники держали в руках пики. Всего их было человек пятьдесят, а то и больше. Из того положения, в котором я находился, разглядеть всю ораву было трудно.

А положение мое было незавидно-унизительное. Эти гады закопали меня в песок так, что наружу торчала лишь одна голова. Да еще, кажется, руки и ноги связали. Потом посадили мне под нос скорпиона и терпеливо дожидались моего пробуждения.

Чего я не мог понять, так это, – каким образом им удалось все это проделать, даже не потревожив мой чуткий сон. Не иначе без магии не обошлось.

Магия у жителей Уюма была слабо развита – по крайней мере, по сравнению с северными и южными соседями – и базировалась в основном на так называемых «камнях крови». Камни были уюмскими, а кровь принадлежала тому самому Ялину, которого погубила красавица Илунэ из йоланского фольклора. Допрыгнув до луны, он упал на территорию Уюма и разбился. В ту пору Уюм был цветущим краем, но огонь, вырвавшийся наружу из тела Ялина, уничтожил все на своем пути, превратив плодородные земли в безжизненную пустыню. Кровь Ялина пропитала некоторые камни, и с тех пор они стали волшебными. Самые редкие были поистине чудотворными. Остальные же давали их обладателям определенные бафы, временные или постоянные. Большего я о магии Уюма не знал.

Так или иначе, но шутка моим обидчикам удалась. Веселились они от всей души. Я же думал о том, что они собираются делать дальше.

Увы, их намерения мне не понравились.

Вдоволь нахохотавшись, они поделились впечатлениями на родном языке. Естественно, я не понял ни слова. А потом… Потом один из них толкнул прочувственную речь, из которой я понял единственное слово: Уби-Хотер, – махнул рукой, и всадники двинулись на запад.

– Эй, вы, освободите меня! – закричал я им вдогонку.

Один осадил верблюда и вернулся. Спешился, снял бурдюк с седла, подошел ко мне, вдавил пяткой в песок захрустевшего под его ногой скорпиона.

– Ну, слава Богу, – облегченно вздохнул я. – Пошутили – и будет. Давай, выкапывай меня отсюда.

Он улыбнулся мне кривозубой улыбкой, воткнул передо мной палку, повесил на нее бурдюк горловиной вниз, слегка развязал его, так, что вода вытекала по капле в несколько секунд и, спускаясь по пестрой ленточке, падала на раскаленный песок. Довольный своей придумкой, он снова улыбнулся мне, похлопал по мокрой от пота щеке, вскочил на верблюда и погнал его вслед удаляющейся кавалькаде.

– СВОЛОЧИ!!! – заорал я им, но никто даже не обернулся.

Глава 3

…Пытка жарой и водой продолжалась третий час. Или пятый. А может, прошло всего пятнадцать минут. Нет, пожалуй, побольше. За это время солнце успело подняться высоко над барханами и теперь беспощадно напекало мое темечко. Впрочем, страдала не только голова. Лицо, хоть и находилось в относительной тени, пылало от жара раскалившегося песка, уши горели, и я каждую минуту ожидал, что они зашкворчат, как гренки на сковороде. Больше всего повезло ногам – они находились глубоко в песке, там было не так жарко. Но туго перетянутые веревкой ступни затекли так, что я их больше не чувствовал. От пояса и выше песок начинал теплеть, и со временем жар проникал все глубже.

Но самым невыносимым было капанье воды. У меня уже давно пересохло во рту, очень хотелось пить. А тут под самым носом течет вода – попробуй, дотянись. Я попробовал, и не раз. Но лишь выбился из сил, так и не сумев сдвинуться с места.

Кап… кап… кап…

Это сводило меня с ума. Вода дразнила и отсчитывала часы моей жизни. Она капала так медленно, а в бурдюке ее было так много, что даже после моей смерти она будет течь еще пару дней.

Привлеченные то ли водой, то ли небывалым зрелищем – не каждый день посреди пустыни можно увидеть вяло матерящуюся голову – ко мне сползалась всякая живность. Маленькая ящерка расположилась прямо под ленточкой, по которой стекала вода, и вздрагивала всякий раз, когда на спинку падала очередная капля. Жуки обнаглели до такой степени, что попытались залезть мне в рот. Я сдул их, но они обошли голову сбоку и начали восхождение, цепляясь лапками за волосы. Пришлось тряхнуть головой, чтобы не дать жукам устроить гнездовье у меня в ухе. Остальные – маленький ужик, какая-то пустынная жаба, похожая на пористый камень, пара птичек размером с воробья – остановились в сторонке и на приличном расстоянии друг от друга и, словно, чего-то ждали. Чего? Наверное, того момента, когда я хорошенько пропекусь.

Ближе к полудню я отключился в первый раз. Просто – раз! – и стало темно. Наверное, я получил солнечный удар. Когда пришел в себя, подбородок стягивало пошедшей носом кровью. А те капли, что упали на песок, уже сноровисто скатывали в шарики хозяйственные жуки.

Когда солнце преодолело полуденную отметку, я уже не мог произнести ни слова, дышал через раз и смотрел на мир сквозь густую мутную пелену.

И тут появилась ОНА…

Я решил, что это глюк. Мираж. Переливаясь в кроваво-золотом мареве, она грациозно спустилась с бархана, распугав всю живность, и остановилась напротив меня, глядя то ли с осуждением, то ли со злорадством. Когда она оскалила пасть, я подумал – все, конец. Я находился полностью в ее власти – делай, что хочешь. Но она повернулась, медленно подошла к бурдюку и принялась облизывать влажную ленточку.

Нет, это не мираж. Это была самая настоящая черная пантера. Вот только… какого черта она делает в уюмской пустыне? Как она вообще сюда добралась? Вплавь? Следом за мной? Но зачем… Ах да, она же теперь ко мне привязана амулетом. Так что, хочет она того или нет – ее мнение на этот счет было мне прекрасно известно, – но ей пришлось отправиться за мной в Уюм, а теперь и в пустыню.

Что ж, самое время покаяться.

Я попросил прощения у большой черной кошки, но вместо слов изо рта вырвалось невнятное шипение.

Немного утолив жажду, кошка снова подошла ко мне. Сначала она обнюхала мою голову, зарычала, оскалив длинные клыки, и… ударила меня по лицу лапой.

Вот спасибо! Обидеть беспомощного может каждый. Хорошо еще когти не выпустила.

Что ж, я мог ее понять. Пантере не нравилось ее зависимое положение. Она с удовольствием сожрала бы меня, но амулет каким-то образом запрещал ей причинять вред «хозяину». Она предпочла бы нежиться на вершине холма в джунглях Йолы, но вместо этого ей пришлось тащиться за мной через водную преграду, а потом и вовсе по мертвой пустыне.

Она стояла рядом – гордая, независимая, несмотря на болтающийся на шее амулет, – и с укором смотрела на меня.

Я тяжело вздохнул – извини уж, так получилось – и изобразил на лице искреннее сожаление.

Кошка фыркнула и снова подняла лапу. Я зажмурился, ожидая очередной оплеухи, но лапа пролетела мимо меня и загребла песок рядом с головой.

Потом она заработала двумя лапами, освобождая мое тело от песка. Растроганный до глубины души, я хлюпнул носом. Несмотря на все те чувства, которые ко мне испытывала пантера, она спасала поработившего ее человека. Хотелось бы надеяться, что это искренне.

Пантера загребала песок то одной лапой, то другой, то сразу обеими, но он все равно возвращался на прежнее место. Иными словами: движение происходило, но прогресса – никакого. Пантера начала злиться: она рычала, скалилась, фыркала. А когда показалась веревка, стягивавшая мои плечи, она вцепилась в нее зубами и, упершись лапами в сыпучий песок, принялась тянуть меня рывками из ямы.

Ну же, давай, тяни… Хорошая девочка… Еще… еще…

Я и сам начал извиваться как червь и вскоре вылетел из песка будто застрявший в бутылке джинн. Но пантера не остановилась на достигнутом. Не выпуская из клыков веревку, она принялась мотать головой, пытаясь порвать мои путы.

Какая умница… Выберемся отсюда – лучший кусок сочного мяса – твой. И крынка отменной сметаны. И…

Я готов был расцеловать усатую мордочку, но, думаю, пантере это не понравится.

Веревка лопнула, и мои затекшие руки упали на песок. Через какое-то время закололо все тело – кровь потекла к бесчувственным конечностям. Все это время я не мог пошевелиться, просто лежал и смотрел на синее небо. Рядом, часто дыша и высунув язык, сидела черная пантера.

Придя в себя, я сел, потрепал кошку по холке. Она ворчливо рыкнула и дернула головой.

Как скажешь…

Я встал на карачки и пополз на водопой. Сорвав завязку, задрал бурдюк к небу, и живительная влага потекла по пересохшему горлу.

Я пил долго, жадно, с наслаждением. Пусть говорят, что в таких ситуациям много воды – вредно. Я не мог остановиться.

Рядом послышалось недовольное рычание.

Я оторвался от бурдюка и увидел стоящую передо мной пантеру.

– Тоже хочешь пить? – спросил я ее. Ко мне вернулся голос.

Мог бы и не спрашивать.

Только вот как напоить кошку? Можно, конечно, из бурдюка, но так она больше разольет. А воду нам теперь придется экономить. И налить некуда – пустынные разбойники забрали у меня все, кроме рубашки, подштанников и бурдюка с водой.

Тут мне в голову пришла идея. Я повесил бурдюк на палку, плеснул в собранные в пригоршню руки и поднес к кошачьей морде. Пантера принялась жадно лакать, царапая мои ладони шершавым язычком. Жажда мучила ее не меньше, чем меня, поэтому пришлось наливать еще раз.

Потом мы сидели. Не знаю, о чем думала пантера, а я размышлял о том, что делать дальше.

Ответ напрашивался сам собой: идти в Уби-Хотер. Не назад же возвращаться? Три дня с небольшим запасом воды еще как-нибудь можно протянуть. Но без денег, без оружия, без нормальной одежды в Одосане меня ожидали только невольничьи цепи.

И все же я не спешил принять окончательное решение. Сдается мне, разбойники тоже направились в Уби-Хотер. Зачем? Вряд ли Мудрец Асарта пригласил их в гости. Значит, будут грабить.

К сожалению, я не мог предупредить Асарту. У разбойников была фора в несколько часов, к тому же они были верхом, а я…

Я посмотрел на себя и горько усмехнулся. Какой из меня помощник? Оставалось надеяться только на то, что Мудрец сможет сам о себе позаботиться. Могущество уже не то, что прежде, но, думаю, кое на что он еще способен, раз уж умудрился прожить в пустыне три года при таком беспокойном соседстве.

Значит, идем в Уби-Хотер. Я имел в виду себя и пантеру.

Кстати, не мешало бы придумать ей какое-нибудь красивое имя.

Я еще раз напился воды, встал, забросил бурдюк за спину и, махнув кошке рукой, направился на запад.

Я шел на автопилоте, машинально переставлял ноги, увязая в песке и прикрывая глаза от солнца козырьком ладони. Когда рука устала, я остановился, оторвал от рубашки изрядную полоску ткани и намотал ее на голову, прикрыв заодно и лицо. Вид, наверняка, убийственно-глупый, но мне плевать.

Пантера плелась следом. Большой черной кошке было ничуть не легче, чем мне. Сначала она отставала шагов на десять. Потом я заметил, как разделявшее нас расстояние неумолимо увеличивается. Так что мне приходилось останавливаться и ждать. Несколько раз мы пили воду. Но чаще просто сидели на песке, переводя дыхание.

Часа через три мы добрались до красных скал. Вблизи они, обветренные, растрескавшиеся, засыпанные песком, были похожи на гнилые зубы фантасмагорического чудовища, которого поглотила безжалостная пустыня. Сплошной стены не было, как это казалось издалека. Были разрозненные обломки, между которыми легкий ветерок передвигал с места на место песчаные барханы. Башни не видно, а значит, придется идти дальше. Куда? Пока вперед, а там видно будет.

Мы добрались до ближайшей скалы и устроились в тени. Напились. Вода заканчивалась поразительно быстро. Хорошо, если до вечера хватит.

И тут кошка вскочила на лапы, навострила уши, завертела головой и сорвалась с места.

Только что готова была отдать Богу душу, а тут такая прыть. Ну, и куда она помчалась?

Я хотел ее окликнуть, но вспомнил, что пока еще не придумал ей имени.

Прошло несколько секунд, и я потерял пантеру из виду.

Только этого мне не хватало.

Когда мое терпение лопнуло и я уже собрался было уходить, пантера вернулась.

– И где ты шлялась? – строго спросил я ее.

Она же ворчливо зарычала и, схватив меня за рукав, потащила за собой.

– Эй, ты, куда меня тащишь?

Послышалось рычание.

– Говори разборчивей, а то я тебя не понимаю… Отпусти!

Она послушалась и разжала клыки. Я хотел было вернуться назад, но пантера преградила мне путь, приняла угрожающую стойку и оскалила клыки.

Ох, уж, эти женщины! Какие резкие перепады настроения…

– Что ты от меня хочешь? – спросил я пантеру.

Она подошла ко мне и толкнула головой.

– Я должен идти туда? – я ткнул большим пальцем себе за спину. – Зачем?

Кошка зарычала, обнажив клыки. Против такого аргумента не поспоришь.

– Хорошо, хорошо, так бы и сказала…

Какого черта ей от меня надо?

Впрочем, мне самому стало интересно.

Пантера уверенно вела меня через скалистый лабиринт. Налево… Направо… Направо… Налево…

Совершив очередной поворот, я увидел колодец, окруженный с трех сторон скалами.

Какая же умничка, моя пантерка. Привела меня к воде. Теперь, если колодец не пересох, мы не умрем от жажды.

Кошка первой подскочила к колодцу, закинула на него передние лапы и как-то странно посмотрела на меня.

– Пить хочешь? – спросил я ее. – Сейчас напьешься вдоволь.

Я приметил старое деревянное ведро, к кожаной ручке которого была привязана длинная веревка, поднял его с земли, перекинул веревку через рогатину, заменявшую ворот, и стал аккуратно опускать ведро в колодец.

И вдруг…

Мне послышалось или со дна колодца донесся стон?

Пантера жалобно заскулила и стала тереться о мою руку, сжимавшую веревку.

– Там кто-то есть? – спросил я кошку.

Она заскулила громче и принялась царапать когтями парапет.

Я осторожно заглянул в колодец. Неровные, покрытые выступами, стенки отвесно уходили вниз и терялись в темноте.

– Эй, кто тут? – не очень громко спросил я и прислушался.

Тишина.

Пришлось наклониться ниже и подождать, пока глаза привыкнут к сумеркам…

И я увидел…

На семиметровой глубине колодца белела одежда человека, наполовину погрузившегося в воду. Кто это был – я не разглядел. На дне колодца было темно, кроме того, голову незнакомца, лежащую на камне, скрывал капюшон традиционной накидки.

И судя по всему, этот человек был еще жив.

Я поставил ведро в воду рядом с телом, а противоположный конец веревки привязал к прочной рогатине. И задумался.

Кто этот человек, там, внизу?

Хороший вопрос… Возможно путник, решивший утолить жажду.

Как он попал в колодец? Не похоже, что упал, набирая воду, раз ведро и веревка лежали в стороне.

Какая разница? Заглянул в колодец – есть ли в нем вода? – поскользнулся и упал.

Стоит ли его вытаскивать?

Это даже не обсуждается.

А если…

Человек на дне колодца снова тихо застонал, поставив точку в моих рассуждениях.

Я подергал веревку – вроде бы крепкая, не должна порваться, да и рогатина прочная, выдержит, – уселся на парапет, перекинул ноги и начал осторожно спускаться. Выступы на стенах значительно облегчали мое продвижение – было куда поставить ногу, во что упереться.

Не прошло и пяти минут, как я оказался на дне колодца. Воды здесь было по щиколотку, так что утонуть я не боялся. Присев на камень рядом с потерпевшим, я осторожно потряс его за плечо. Он промолчал.

Умер?

Только не это!

Я подставил колено и перевернул его на спину. Капюшон упал с его головы, и я увидел…

Девушку.

На вид ей было лет двадцать. Девушка-джугги. Миленькая – это видно даже в полутьме. У нее были темные длинные волосы, тонкие брови, прямой, с легкой горбинкой нос, бледные губы и… хм… небольшая, похожая на сочное яблочко грудь, выглядывавшая сквозь прореху в платье.

Смутившись, я нехотя поправил накидку, и только сейчас заметил торчавший из ее плеча обломок стрелы.

Вожделение как рукой сняло.

Идиот! Вытаскивай ее из колодца, иначе она умрет у тебя на руках!

Это да, но как ее вытащить в одиночку? Кошка не в счет. В данном случае от нее толку мало.

Для долгих размышлений у меня не было времени, поэтому поступил просто и незатейливо: отвязал ведро, обмотал тело девушки веревкой и оставил лежать на дне колодца. А сам поднялся по веревке наверх и, отдышавшись, стал вытягивать веревку, скользившую между рогатин.

Пантеру я недооценил. Она не стала стоять в стороне, примерившись, схватила зубами веревку, и стала пятиться назад. Вдвоем мы справились довольно быстро. Едва тело девушки показалось из колодца, я зафиксировал веревку, подтянул тело к себе, осторожно перекатил на парапет, а потом опустил на песок.

Она лежала с закрытыми глазами и едва заметно дышала, а я не знал, что теперь делать. Наверное, нужно сначала вытащить обломок стрелы, промыть и перевязать рану. Но для этого мне придется… хм…

Сейчас не самое подходящее время соблюдать тактичность!

Да, конечно…

Я приподнял накидку, снова обнажив грудь.

Какая прелесть…

Пантера глухо зарычала. Наверное, из женской солидарности.

– Так надо, – сказал я ей и окончательно разорвал платье на груди девушки, оголив рану. Прелести, чтобы не отвлекаться, пришлось прикрыть обрывками ткани.

К счастью, стрела прошла на вылет, не задев кости. Стальной трехгранный наконечник торчал наружу…

– Потерпи, сейчас будет больно, – прошептал я, не очень надеясь, что она меня услышит.

Зафиксировав плечо коленом, я вцепился в наконечник пальцами обеих рук и рванул на себя. Обломок древка выскочил из тела, девушка выпучила глаза, закричала, но тут же обмякла, потеряв сознание. Брызнула кровь.

Болван, нужно было приготовить бинты!

Где ж их взять, бинты эти.

Ах, да… Я снял с головы импровизированный платок. Не совсем то, что надо, и совсем не стерильно, но ничего лучшего под рукой не было. Я прижал полоску ткани к ране – она тут же пропиталась кровью, которая потекла у меня между пальцев.

Пришлось снова рвать рубашку на полоски. Кое-как перемотал рану. Вроде бы кровотечение прекратилось.

Она все еще находилась без сознания – бледная, беспомощная, слабая. Тело покрывали многочисленные синяки и ушибы, полученные при падении. Переломов, вроде бы не было, лишь шишка на голове. Ей еще повезло, что, упав с такой высоты, она осталась жива.

Что же делать дальше?

Ее бы к врачу какому. Но где его искать? До оазиса далеко, я ее живой не донесу. Разве что идти за помощью в Уби-Хотер…

Другого выхода не было. Вот только я опасался, что застану там вовсе не тех, кого рассчитывал.

Я посмотрел на обломок стрелы. Не исключено, что ее пустил один из разбойников, направлявшихся как раз в эту сторону…

Мне четко представилась вероятная картина произошедшего: девушка шла к колодцу, когда появились разбойники…

Вопрос о том, откуда она здесь взялась, оставим пока без ответа.

…Нетрудно догадаться, какие у изголодавшихся ублюдков были намерения. Девушка и сама это прекрасно понимала. Она побежала. Возможно, уже тогда один из негодяев выстрелил в нее из лука. Но ей удалось добраться до колодца. Случайно ли она в него упала или предпочла смерть поруганию… Как знать… Так или иначе, она оказалась в колодце, а разбойники, потерявшие добычу, продолжили свой путь в Уби-Хотер.

Сумеет ли теперь Мудрец Асарта отразить их атаку?

А если нет?

Тогда мы все умрем…

Мне пришлось нести ее на руках. Она была легкая, как пушинка. Первые сто метров. Потом я начал уставать. Через триста метров я уже не чувствовал рук, болела спина, заплетались ноги. На чистом упрямстве я протащил ее еще метров пятьдесят и сдался, аккуратно положив тело в тени скал. Сам сел рядом и приложился к бурдюку.

Черт, нужно было воды набрать… Но не возвращаться же назад? Да и ведро осталось в колодце. Лезть за ним не было ни сил, ни желания. Ладно, будем надеяться, что воды хватит до Уби-Хотера.

Пока я отдыхал, пантера металась передо мной взад-вперед, подходила к девушке, лизала ее лицо…

С чего бы это такая преданность? Может, они прежде были знакомы?

Я бы посидел еще минутку-другую, но пантера вся изошлась от ожидания, схватила меня за рукав, мол, хватит отдыхать, пошли дальше.

Пришлось вставать, поднимать девушку и плестись следующие полсотни метров.

Таким темпом мы до завтрашнего дня не доберемся до места…

И тут мне в голову пришла идея.

– Эй, большая сильная кошка! – окликнул я пантеру.

Она послушно остановилась и обернулась.

Я приблизился к ней и сказал:

– Думаю, будет справедливо, если ты тоже понесешь ее немножко. Все-таки ты ее нашла.

Пантера продолжала стоять на месте. Приняв ее молчание за согласие, я попытался пристроить девушку на спине кошки. Животное терпеливо ждало.

Какая она все-таки умница.

Не сразу, но все же получилось уложить девушку на живот вдоль кошачьей спины. Ее ноги свисали до самой земли, но ничего лучшего я придумать не смог.

– Теперь можно идти, – сказал я кошке, и она легкой поступью зашагала вперед. Я шел рядом, поддерживая девушку, чтобы не упала.

Так мы добрались до развилки. Там я разглядел на песке не потревоженные ветром верблюжьи следы и свернул направо.

Не менее часа мы блуждали среди скал, ориентируясь по верблюжьим следам. Пантера устала не меньше меня, и, вывалив язык, начала пошатываться. Но упрямо шла вперед, к цели.

Какое самопожертвование! С чего бы это?

Уби-Хотер представлял собой одинокую башню, обнесенную крепостной стеной. И то, и другое было выложено из гранитных блоков, больших в основании и равномерно уменьшавшихся в размерах по мере удаления от земли. Возможно, рядом с башней были еще какие-то постройки, но видимость перекрывала крепостная стена.

Зато мертвецы лежали как на ладони. Повсюду. Первого мы заметили еще на подходе к Уби-Хотеру. Наверное, он зевал, когда невесть откуда прилетела стрела, угодившая прямо в рот. На вершине бархана лежали еще двое, изящно утыканные стрелами, как подушечки для иголок. Кучность стрельбы поражала воображение и вызывала зависть. А перед самим Уби-Хотером поле боя было просто усыпано разбойниками, закопавшими меня в песок сегодня утром. Некоторые пали от метких выстрелов, но большинство было порублено холодным оружием. Живых не было, а трупы уже начинали попахивать. Среди тел я обнаружил того урода, который устроил мне пытку водой. Впрочем, за бурдюк ему огромное спасибо. Может быть, это зачтется ему на том свете. Нашел я и их предводителя, сразу обратив внимание на доспех. Дорогая вещица, густо украшенная «камнями крови». Должно быть, хорошая защита, раз на ней ни одной царапины. Но доспех не спас своего хозяина. Ему отрубили голову, чисто так, одним ударом. Голова лежала рядом с телом, которое тянуло к ней скрюченные пальцы.

Остальным разбойникам тоже досталось на орехи. Впрочем, как и верблюдам – десяток туш с разбухшими животами отравлял зловонием чистый пустынный воздух. Выжившие животные разбрелись по местности. Лишь парочка так и осталась стоять перед воротами Уби-Хотера.

Неужели эту бойню устроил один человек?

По крайней мере, никаких других тел, кроме разбойничьих, я так и не обнаружил. Да и Хайяс говорил, что Мудрец живет один. В таком случае он невероятно крут. Мне он представлялся как минимум восьмируким великаном, движущимся со скоростью смерча. Иначе как бы ему было справиться с полусотней головорезов?

Кстати, никаких следов применения магии я не заметил. Мудрец-воин? Никогда о таком не слышал.

Что ж, самое время познакомиться.

Я приблизился к воротам, взялся за массивное кольцо и несколько раз стукнул им о бронзовую створку. Удары прозвучали, как раскаты грома. Некоторое время царила тишина, потом я услышал за воротами чьи-то крадущиеся шаги.

Чтобы у хозяина крепости не возникло никаких сомнений, я крикнул:

– Асарта, меня зовут Ильс. Я такой же Игрок, как и вы. Со мной раненая девушка, ей нужна медицинская помощь.

Шаги стихли, но и ворота не распахнулись.

Хотя…

Зашуршали посыпавшиеся камешки где-то на одной из привратных башенок.

Я отошел от ворот, чтобы хозяин крепости смог меня разглядеть. Только сейчас я заметил, что пантера так и осталась стоять на вершине бархана, где я ее оставил.

А когда я обернулся опять к воротам, мою щеку оцарапала стрела, прилетевшая из привратной башенки.