Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 67 страниц)

– Ко мне, тварь! Давай, давай! – он поманил ее руками.

Собака обернулась, оскалилась и прыгнула в правый коридор. Добившись своей цели, Жагридер бросился наутек.

У меня возникло неприятное чувство дежавю. Жагридер, как совсем недавно Растиф, отвлек внимание чудовища на себя.

Что бы он ни задумал, я крепко сжал за него кулаки.

Он бежал изо всех сил, но псина оказалась быстрее. Она почти настигла Отца нищих, когда тот запрыгнул на каменную глыбу, оттолкнулся и, пролетев метра четыре через коридор, неудачно приземлился на пол, упал, перекатился и замер, разметав руки по сторонам. Центальская тварь бросилась к беспомощному человеку… и вдруг исчезла, словно провалилась под землю.

Жагридер перевернулся на живот, тяжело поднялся на ноги и замахал нам рукой:

– Савер, быстро сюда!

Духоборец подчинился и бегом вернулся в коридор.

Мы последовали за ним.

Когда до Жагридера оставалось не больше десяти метров, человек в маске закричал:

– Стоять! Ни шагу больше!

Савер замер, как вкопанный. Мы тоже. После чего Жагридер добавил:

– Бросай мне мешочек с защитным порошком! Быстро! Только оставайся на месте!

Савер выполнил просьбу – перебросил старику тощий мешочек с перетянутой шнуром горловиной. Жагридер ловко поймал его, сорвал шнурок и, сделав несколько коротких осторожных шагов, принялся поспать порошком… тонкую щель в полу. Сделал он это своевременно, так как наружу сквозь щель уже потекла знакомая черная масса.

И только теперь я сообразил, что же случилось здесь минуту назад. Центальская тварь на самом деле провалилась под землю. Если хорошо приглядеться к полу, то можно было заметить две плиты, распахивавшиеся внутрь подобно створкам ворот. Это была простая, но действенная ловушка: «волчья яма». Человек – или, в данном случае мерзкая псина, – ступив на плиты, проваливался под землю, после чего створки возвращались на прежнее место. Человеку ни за что не удалось бы выбраться из такой ловушки. Но дух-метаморф, развоплотившись, решил вернуться назад, просочившись тягучей черной массой сквозь едва заметный зазор между плитами. А Жагридер собрался этому воспрепятствовать, присыпав щели защитным порошком. Твари во плоти он не причинял серьезного вреда, но на аморфную массу действовал разрушающе. Уже проникшая сквозь щель жижа запузырилась, закипела и поспешила втянуться обратно, очистив пол от черноты.

Жагридер спешно присыпал тонким слоем порошка щель на всем ее протяжении.

Очередная тварь оказалась обезврежена.

Взглянув на стены перед ловушкой, я обнаружил кристаллы-сенсоры, испускавшие невидимые глазу лучи. При их пересечении срабатывала ловушка. Теперь стал понятен странный прыжок Жагридера: он преодолел опасный участок, пролетев над лучами сенсоров. А тупая псина активировала ловушку.

Браво!

Правда, вернуться обратно таким же способом старику вряд ли удастся.

Он и сам это понимал.

– Встретимся в большом зале, – сказал он Моусу, и тот кивнул, поняв, что имеет ввиду Жагридер. – Удачи.

Развернувшись, он направился вглубь коридора.

Мы же вернулись в левый рукав коридора, пересекли малый зал и свернули налево.

Теперь нашим проводником стал Моус. Мы снова шли по пустому разрушенному подземному городу. Даже в столь плачевном состоянии он выглядел внушительно, а работа пимперианцев вызывала уважение. Большей частью он был вырублен в скальной породе: коридоры, колонны, арки, строения, галереи, лестницы, мосты… По одному из них мы пересекли подземную поток. Где-то там, ниже по течению находился остров, на котором стоят Центальские ворота…

…которые мне не суждено было открыть.

По мере продвижения вглубь подземелья нам все чаще попадались помещения с какими-то сложными механизмами, о предназначении которых можно было только догадываться. Трубы, огромные шестеренки, толстостенные котлы, мудреные конструкции из металла и арекса. Частично разрушенные, заваленные каменными обломками, искореженные внутренним давлением… мертвые. Стальные детали полностью проржавели, бронза покрылась толстым слоем патины. Но изделия из черного металла сохранились в своем первозданном виде.

Мне было сложно ориентироваться в царстве камня и сумрака, поэтому в выборе направления приходилось полагаться на нашего проводника. Кажется, отклонившись влево, теперь мы постепенно забирали правее. Снова потянулись нудные технические коридоры. Впереди мелькали какие-то тени, из темных углов доносился шорох. Кто бы это ни были, они постоянно находились где-то рядом, но на глаза нам не попадались. Мы видели оседающую пыль, слышали торопливые удаляющиеся шаги, отдаленный приглушенный шепот. Все это действовало на нервы и раздражало гораздо сильнее прямого нападения.

Мы вышли к месту нашей встречи с Жагридером – это на самом деле был просторный зал, частично заваленный битым камнем. Отец нищих пока еще не появился. Мы решили перекусить, как вдруг…

…послышался отдаленный, но все нарастающий звук. То ли писк, то ли шелест – трудно был дать ему конкретное определение. Мы вертели головами и быстро приходили к выводу, что звук доносится со всех сторон одновременно. А потом он ворвался в зал и так ударил по ушам, что мы повалились с ног, словно подкошенные. Такое впечатление, будто в голове взорвалась шаровая молния – ослепительно ярко и безумно больно, так больно, что я отключился раньше, чем распластался на полу.

Я очнулся оглохшим. Писк в ушах заглушал все остальные звуки мира, если они были. Голова кружилась, из носа текла кровь. Я дотянулся до выпавшего из рук меча, кое-как сжал его непослушными пальцами, неуклюже поднялся на ноги и, с трудом сохраняя равновесие, обернулся.

Моих друзей нигде не было. Они исчезли. А я оказался в окружении безобразных монстров…

Ну, и уроды…

Словно собранные из отдельных, плохо стыковавшихся друг с другом кусков тела, они даже друг на друга смотрели с нескрываемым отвращением, но, заметив меня, зарычали и бросились в атаку.

Меч оказался настолько тяжелым, что мне пришлось удерживать его обеими руками. Я кое-как ударил им справа налево и едва не выронил, а меня увлекло вперед, и я навалился на вырвавшееся вперед чудовище – толстое и неповоротливое. Оно двинуло меня плечом в корпус, и я отлетел назад, скользнул на спине по шершавому полу и ударился головой о край каменой плиты. Из глаз брызнули искры, но я снова попытался подняться, потому что лежать было нельзя. Монстры приближались. Один помахивал на ходу шипастым хвостом, другой уже занес над головой огромный корявый топор. Подняться мне не удалось, и я, упираясь ногами, попытался отползти назад. Но снова уперся в плиту, преодолеть которую мне не хватило сил.

Откуда-то из-за завала выскочил еще один монстр и, набрав приличную скорость, сбил с ног приближавшихся ко мне двух чудовищ. Третье набросилось на него, ударив лапой наотмашь. Когти распороли бок, брызнула темная, почти черная кровь, разбухшая плоть вывернулась, обнажив прогнившие внутренности и переломанные кости. Спасший меня монстр оглушительно взревел и рухнул на пол, забрызгав меня своей кровью.

Тем временем двое разлетевшихся по сторонам чудовищ сцепились между собой в смертельной схватке. Один ожесточенно рубил топором, другой же отбивался и сам атаковал мощным хвостом. Чуть в стороне шел еще один поединок: монстры сражались друг с другом, словно в живых должен был остаться только один. А над ними кружили мелкие духи, пищали, кривлялись, высмеивали и подбадривали сражавшихся.

Ничего не понимаю… Что здесь происходит?

Кто-то вцепился в мои плечи. Я задрал голову и увидел…

О, Господи!

Я всякого повидал, но это было нечто. Такое впечатление, будто с человека сняли кожу. Плоть разбухла и отваливалась кусками, распространяя жуткое зловоние. Меня чуть не вывернуло. Я попытался вырваться, но не хватило сил: чудовище стальной хваткой вцепилось в мои плечи и не выпускало. А когда я взбрыкнул, оно ударило меня по лицу, и я снова вырубился…

И снова я приходил в себя мучительно и неохотно. Мутило так, что я с трудом сдерживал тошноту, а затянутый пеленой мир плыл перед глазами. Повернув голову, я увидел лежавшего рядом со мной Савера. Духоборец был бледен, глаза закрыты, губы слабо подрагивали. Над ним склонился Паис. Парнишка зажимал какой-то тряпкой рану на животе брата. Он и сам был заметно потрепан: рана на плече, лицо расцарапано, синяк под глазом.

Мы находились в коридоре, в каком именно – не знаю. Чудовищ рядом не было, но издалека доносились шум боя и крики. Он приближался, и я уже различил голос Арсиги:

– Ирт-лях! Отпустите меня! Где та сволочь, что ударила меня по голове?!

В коридор ввалились Моус и Жагридер. Они с трудом удерживали разбушевавшегося коротышку. Следом за ними шел Тиметиур, державший в руках мой меч и топор Арсиги. Все четверо были в крови, порезах и ссадинах.

Я постепенно приходил в себя. Слабость отступала, головокружение прошло. Прикоснувшись к голове, я обнаружил крупную гематому, а на подбородке – высохшую кровь. В остальном я был в порядке.

– Что это было? – спросил я Жагидера, силой усадившего Арсиги на камень и подошедшего к раненому Саверу. – Кто на нас напал?

– Никто на вас не нападал, – проворчал человек в маске. – Вы сами чуть не поубивали друг друга

– Мы?! – удивился я. И тут же сообразил: – Хохотун?

– Он самый, – кивнул Жагридер. Сейчас его больше интересовало самочувствие Духоборца, чем моя болтовня. Он насильно отстранил руку Паиса, разорвал окровавленные края рубахи, осмотрел рану, бросил на нас гневный взгляд, но ничего не сказал.

И правильно, сейчас не было смысла искать виноватого. Тем более что его здесь не было. Центальский дух, похожий на потрепанное приведение, мастер иллюзии, однажды уже едва не прикончивший меня в этом подземелье, остался где-то в зале или сбежал, когда в дело вмешался Жагридер. Как ему удалось противостоять чарам иллюзиониста – ума не приложу. А лезть сейчас с расспросами к человеку в маске мне не хотелось.

– Нам нужно как можно быстрее добраться до Источника, иначе он умрет, – хмуро сказал Жагридер.

Мне не хотелось его разочаровывать, но я все же сказал:

– Там нет никакого источника.

В ответ старик скрипнул зубами.

А еще на нашем пути стоял Страж врат.

Удастся ли нам с ним справиться?

Хохотун больше не появлялся. Другие духи, хоть и незримо присутствовали, но старались не попадаться на глаза. Еще не меньше часа понадобилось нам, чтобы добраться до конечной цели нашего путешествия. Раненого парня из Кудома нес на руках Арсиги. За все время путешествия Савер так и не пришел в сознание и уже едва подавал признаки жизни.

Еще издалека я услышал монотонный грохот, который с каждым шагом становился все громче. И вот мы вошли в полуразрушенный зал и остановились перед источником шума – огромными двустворчатыми воротами, которые раскрывались и тут же захлопывались через равный промежуток времени. Каменные плиты не выдержали бы столетий такого насилия, но эти были изготовлены из арекса и ничуть не пострадали. Сразу за ними находилась камера, в конце которой грохотали еще одни ворота, а чуть дальше – еще как минимум одни. Все три шлюза имели разный ритм, так что разглядеть, что же находилось, а последним из них было невозможно. Всякий раз, когда я пытался заглянуть внутрь, натыкался на суровый взгляд бородатого старца, чей лик был вырублен на черно-зеленых створках ворот. Да, тот самый, который предупреждал нас о смертельной опасности в подземелье Лодуса.

– Он там? – спросил я Жагридера, кивнув на ворота.

Я имел в виду Стража. И человек в маске меня понял:

– Да, за третьими вратами.

– Что он такое – этот Страж? – спросил человека в маске Паис, когда мы уложили раненого между каменных глыб. В бледности юноша не уступал своему брату.

– Дух – сильный и неуязвимый, самый необычный из всех, кого мне приходилось встречать. Когда он не гневается, то кроток и безопасен. Но стоит к нему приблизиться постороннему, как он впадает в ярость и преображается. Я видел его дважды, и каждый раз едва уносил ноги. Даже осколок хениона не смог причинить ему вреда.

– Как же мы тогда с ним справимся? – печально спросил Паис.

– Мы? Мы против него бессильны. А вот у него может получиться, – Жагридер кивнул на Огнеборца и тот вмиг побледнел.

– А… если не получится?

– Тогда мы все умрем, – спокойно ответил старик. И снова обернулся к Тиметиуру. – Ты готов?

– Жагридер, я… – хотел он что-то сказать, но подавился и замолчал.

– Ты хочешь отправить его туда одного? – спросил я.

– Там он долго не протянет. Страж постоянно меняется и каждый его новый облик опасен по-своему. Нет. Мне придется выманить духа в этот зал. А потом им займется Огнеборец.

– Я… – Тиметиур снова хотел что-то сказать, но его никто не слушал.

– Ты уверен, что ему удастся справиться с духом? – спросил я человека в маске.

– Нет. Это ведь ты решил взять с собой. Огнеборца. Но попытаться, я думаю, стоит. Иначе, парнишка умрет. – Он внушительно посмотрел на Тиметиура. – Что я потом скажу его отцу? Как смогу взглянуть в глаза матери?

Огнеборец смутился и опустил взгляд.

– Я иду внутрь. – Жагридер решительно сжал кулаки – А вам было бы лучше спрятаться где-нибудь за пределами этого зала. Когда сюда ворвется Страж врат, здесь станет очень неуютно.

– Мы вместе пришли сюда, вместе и уйдем. Или умрем, – решительно заявил Паис, и Жагридер одарил его признательным взглядом.

Не скажу, что я разделял юношеский порыв самопожертвования – не говоря уже о Тимериуре, – но отступать теперь, после сказанного, было бы как-то…

Ладно, будем посмотреть.

Жагридер оставил в зале все лишнее, что могло помешать поспешному бегству, и ловко проскочил за первые ворота. Створки гулко захлопнулись за его спиной.

Так как тройные ворота скрывали от нас происходящее в последней камере, мы обратились в слух. Ждать пришлось недолго. Уже через минуту в очередной раз распахнулись первые ворота и словно выплюнули ударивший по ушам гул, похожий на рев разъяренного зверя. А потом ворота захлопнулись, и наступила тишина. Мы ждали, что вот-вот появится Жагридер, но каменные плиты сходились и расходились. А нашего друга не было.

Мы с Арсиги переглянулись. Только сейчас я сообразил, что за все время пребывания в подземелье коротышка сказал не больше пары слов, что было на него совсем непохоже…

…и тут появился Жагридер.

Он протиснулся сквозь едва приоткрывшиеся створки ворот. Маска скрывала его лицо, но я видел выпученные от ужаса глаза.

– Прячьтесь, безумцы!!! – закричал Отец нищих на бегу. Ему в спину ударила ослепительная волна света: Страж врат – кем бы он ни был – преследовал его по пятам.

Мы стояли чуть в стороне от ворот, до выхода из зала было гораздо дальше. Поэтому мы бросились в разные стороны, к завалам. Я на бегу перемахнул через стоявший на ребре обломок потолочной плиты…

…и в следующий момент помещение буквально утонуло в ярком всепоглощающем свете.

Жагридеру удалось выманить Стража в зал.

Свет, излучаемый центалским духом был настолько ярким, что проникал сквозь плотно сжатые веки и прижатую к глазам руку. Несколько секунд я испытывал лишь дискомфорт, но потом… Потом стало больно. ОЧЕНЬ больно. В первую очередь досталось многострадальным глазам. Было такое ощущение, будто на них насыпали раскаленного песка, медленно прожигавшего мягкие ткани. Острая боль быстро распространялась по всему телу, словно мучительный яд, разносимый отравленной кровью. Меня бросило в жар, а внутренности и вовсе пылали адским огнем. В то же время кожа покрылась мурашками от леденящей стужи. Но, прикоснувшись к щеке, я не почувствовал ни жара, ни холода.

Первым не выдержал Паис – он находился где-то недалеко от меня, но я его, естественно, не видел. Потом заголосили все остальные. Я тоже кричал, потому что вытерпеть эту боль было невозможно.

Не знаю, как долго длилась пытка светом. Пять минут или целую бесконечность. И вдруг мир погрузился в непроглядную тьму, а вместе с этим неожиданно исчезла и боль. Но когда я – с трудом – разлепил веки и не увидел НИЧЕГО, я запаниковал.

Ослеп… Я ОСЛЕП…

Как я ни уговаривал самого себя, что так бывает, даже если просто войдешь с затопленной солнечным светом улицы в темное помещение, паника лишь нарастала.

А потом по помещению прокатилась ударная волна. Вздрогнул весь зал, с потолка посыпалась штукатурка, защищавший меня осколок каменной плиты, испытавший на себе натиск очередной стихии, больно ударил в плечо, но в остальном я не пострадал.

На протяжении последующих нескольких минут практически осязаемые ударные волны прокатывались через зал, разбрасывая в стороны довольно увесистые камни, давили и постепенно выворачивали из кучи щебня защищавшую меня плиту. Она все сильнее накренялась, угрожая в самый неподходящий момент привалить меня своим немалым весом. К счастью, этого не произошло. Дух утомился – или понял, что таким способом нас не достать, – и взял кратковременную передышку.

Ко мне постепенно возвращалось зрение, и это не могло не радовать. Когда наступило затишье, я даже попытался высунуться из-за плиты, чтобы взглянуть на Стража врат.

И едва не схлопотал в лоб молнию – вовремя спрятался. Пришлось выждать и выглянуть еще раз, чтобы разглядеть, наконец, Стража врат. Прав был Жагридер: дух был довольно необычный. Да и дух ли? Может быть, это какая-то технологическая разработка пимперианцев или иных умников из других миров?

Страж ворот – в одной из своих ипостасей – был похож на мыльный пузырь. Это если грубо. Большой – до полуметра – прозрачный шар, переливающийся всеми цветами радуги. Переливы завихрялись спиралью, сжимались и стреляли электрическими разрядами, бившими по всему залу. Десятки разветвленных молний выбивали из стен крошку и небольшие кусочки камня. В большинстве своем меня это не тревожило, разве что… Обернувшись, я заметил, как разряды медленно, но верно разрушают колонну, расположенную неподалеку от моего убежища. Все ничего, если не считать, что колонна трещала и рассыпалась, терявший опору потолок пошел трещинами. Еще немного и…

Это произошло даже раньше, чем я ожидал: сначала на пол осыпалась верхняя часть колонны, а секунду спустя на меня обрушился огромный кусок потолка.

Меня спасли обломок колонны – ее нижняя часть – и плита, за которой я прятался от Стража. Каменная глыба упала аккурат на эти два выступа. Оба затрещали, осели, но выдержали. Кусок потолка накренился на одну сторону, скользнул вниз и, коснувшись пола, замер.

Все произошло настолько неожиданно, что я даже не успел как следует испугаться. Уже потом, когда пришло понимание, я едва не рванул на «выход», туда, где меня поджидала неминуемая на этот раз смерть. Сдержался и, распластавшись на полу, перевел дух.

Ипостась духа-громовержца исчерпала свое, и снова наступило затишье.

Я все же прополз к «выходу», увидел Паиса, прятавшегося за кучей щебенки неподалеку. Он смотрел на меня широко распахнутыми газами, словно не мог поверить в то, что я до сих пор жив.

Просто повезло…

Чуть дальше, за пеленой висевшей в воздухе пыли, я заметил прятавшихся за колонной Тиметиура и Жагридера. Им приходилось сидеть чуть ли не в обнимку и терпеть близость друг, так как поблизости не было других укрытий.

Выглянув за выступ, я снова увидел Стража. В состоянии покоя он был похож на веретено из прозрачного льда, висевшее в воздухе и медленно вращавшееся по часовой стрелке. Ничего общего со знакомыми мне духами. И я все больше склонялся к мысли, что это чудо – дело рук человеческих. Страж находился перед воротами, там же, где и в прошлый раз. Значит, в его намерения не входила охота на нарушителей спокойствия. Он прилежно выполнял возложенную на него миссию – охранял доступ к Центальским воротам. Оставалось только догадываться, как Жагридеру удалось выманить его в зал, и радоваться тому, что Страж не трогался с места.

На моих глазах веретено налилось светом и, пульсируя, начало раздуваться, снова превращаясь в шар. Значит, последует очередная атака.

Я спрятался в укрытие.

Интересно, чем он нас удивит на этот раз?

Тусклый свет уцелевших пимперианских светильников сменился насыщенным синим, излучаемым загадочным Стражем врат. Секунд пять, и он плавно перетек в голубой, потом засиял зеленым, желтым, оранжевым, красным…

Спектр…И что?

Продемонстрировав познания в физике света, Страж принялся чередовать цвета, меняя частоту излучения…

Классная дискотека, жаль, музыки не хватает.

А может это не случайное чередование цветов? Может быть, это код и Страж пытается нам что-то сообщить?

Я уже было высунулся, чтобы получше рассмотреть маякующий шар, но меня опередил Паис. Он приподнялся над насыпью и…

О, Боже!!!

Своей несдержанностью он спас меня, но лучше бы мальчишка не высовывал носа из своего укрытия. Излучение оранжевого спектра опалило его лицо, которое в мгновение ока превратилось в кровавую маску. Кожа расплавилась, обвисла лохмотьями, обнажив мышечную ткань и – самое страшное! – окровавленные глазные яблоки. Паис заорал от боли, схватился руками за обезображенное лицо, упал на спину и принялся кататься по полу.

И никто из нас не мог ему помочь…

Через минуту душераздирающий вопль неожиданно оборвался, а спустя еще какое-то время закончилась и «дискотека».

Воспользовавшись затишьем, я высунулся из укрытия и, пригнувшись, метнулся к насыпи. Я склонился над Паисом, не в силах смотреть на запекшуюся маску вместо лица, ощупал пульс…

Парень был еще жив, но…

Горе для отца, в один день лишившегося обоих сыновей.

Я уложил Паиса рядом с братом, а сам быстро вернулся в свою «нору», потому как «веретено» опять начало превращаться… во что-то страшное.

И снова зал озарила вспышка света. Но на этот раз стало еще и жарковато, потому как Страж превратился в огненный шар, напоминающий раскаленное солнце. Кипящая поверхность сферы бурлила и плевалась выбросами плазмы. Большего я не смог рассмотреть: лицо обожгло распространявшимся по помещению жаром.

Вот он – наш шанс!

Я приподнялся настолько, насколько позволяла нависшая надо мною плита, разглядел в расползающемся мареве парочку цанхи. Судя по мимике, Жагридер «убеждал» Огнеборца сразиться с чудовищем. Но тот ожесточенно мотал головой и цеплялся за колонну, когда Отец нищих начал выталкивать его из укрытия. Пальцы Тимертура скользнули по крошащемуся камню, и он упал на спину. Хотел было вернуться назад, но Жагридер пригрозил ему мечом. Огнеборец мог бы спрятаться в другом укрытии, но он посмотрел на раскаленный шар, и что-то изменилось в его взгляде. Кажется, он усмехнулся. Еще через мгновение он снова стал похож на того самого Тиметиура, который бесстрашно ринулся в горящий дом, чтобы спасти ребенка из огня. Он откинул полу плаща, достал из-за пояса свой знаменитый хлыст и направился навстречу противнику. Когда он выпал из поля моего зрения, я попытался приблизиться к выходу из «норы», но, опаленный жаром, вынужден был вернуться обратно.

У Тиметиура было не больше пяти минут, прежде чем дух снова сменит облик. И он не терял времени. Из-за невыносимого жара я не мог высунуться наружу, но я отчетливо слышал щелчки хлыста и самоободряющий хохот Огнеборца. Страж огрызался вспышками пламени и – готов поклясться! – рычал разъяренным зверем.

Нет, я должен был взглянуть на этот необычный поединок!

Натянув на голову плащ, а на ладони – рукава, я подполз к выходу из укрытия и выглянул наружу. Всего на миг, так как в зале царил настоящий ад. И вот что я увидел.

Перед входом в Святая Святых подземелья бушевало пламя. Пол раскалился докрасна и тлел, жар постепенно распространялся во все стороны. Длинные языки огня извивались, хлестали по стенам, по потолку, оставляя черные опалины. А в эпицентре пламени билось фантастическое существо – огненное чудовище – неудержимое, хищное и беспощадное. Вырвавшись на свободу, оно могло бы причинить много горя горожанам, потому как справиться с ним было очень сложно. И все же нашелся человек, бросивший вызов первородной стихии. Тиметиур. Огнеборец. Я видел его, окруженного со всех сторон гулким пламенем. Гордо выпрямившись во весь рост, цанхи пытался укротить разбушевавшегося зверя. Щелкая плетью, он отсекал тянувшиеся к нему огненные щупальца, отступал, прикрывая свободной рукой лицо, когда разъяренное чудовище пыталось испепелить его своим смертоносным дыханием, а потом делал шаг вперед и разил центальского духа ударами кнута – единственного оружия, способного причинить боль пламенеющему существу из соседнего мира. Зверь ревел, пламя сжималось, падающие на пол обрубки щупалец взрывались, разбрасывая во все стороны огненные брызги.

Прошло пять минут. Десять. Страж по-прежнему оставался в прежнем облике. Возможно, он нуждался в передышке, чтобы совершить ритуал перевоплощения. Но Тиметиур не давал ему такой возможности и лишь усиливал свой натиск. Плеть с нарастающей частотой рассекала воздух, все чаще слышался полный боли и удивления рык чудовища.

Я попытался снова высунуться наружу, но не смог даже приблизиться к выходу: края плиты нагрелись настолько, что на них можно было жарить мясо.

Даже когда звуки боя стихли и снаружи стало сумрачно, я не сразу смог выбраться из своего убежища.

Пол все еще тлел, воздух оказался раскален до такой степени, что трудно было дышать. Победитель стоял перед грохочущими воротами – усталый и бледный, но довольный проделанной работой. Его огнеупорный наряд зиял прожженными дырами, а кнут, сослуживший верой и правдой, оказался обуглен. У ног Тиметиура сидело небольшое существо, отдаленно похожее на какого-то хорька. Со стороны оно напоминало фигурку, созданную из вязкой податливой магмы, начавшую остывать и покрываться твердой темнеющей коркой. И се же это было живое существо. Заметив присутствие постороннего, оно повернуло в мою сторону, ревниво сверкнуло глазками-угольками, но, не почувствовав угрозы, снова уставилось преданным взглядом на человека, которому удалось его укротить.

Из-за колонны вышел Жагридер. Его одежда дымилась, но в остальном он был цел и невредим. Подтянулся Арсиги, которому удалось забиться в самый дальний угол помещения. Раскрасневшийся коротышка обливался потом и с недоверием поглядывал на побежденного Стража.

– Не бойся, теперь он неопасен, – успокоил его Тиметиур, но тут же добавил:– Пока я этого не пожелаю.

Он присел на корточки и погладил покорного духа. Раскаленные прожилки между остывающими пластинами на теле существа вспыхнули ярким светом.

Нравится)))

– А где Моус? – спохватился Жагридер.

Мы нашли его среди завала, где здоровяк спрятался, когда в зале появился Страж. Его тело было погребено под осколками рухнувшей колонны, голова разбита, повсюду кровь. Но он был все еще жив. Мы разобрали завал, Жагридеру удалось привести своего помощника в чувство, после чего Арсиги помог ему подняться.

– Я сам, – гордо отказался от поддержки здоровяк и самостоятельно зашагал в направлении ворот.

– Нам нужно как можно быстрее добраться до источника, – заявил Отец нищих.

На этот раз я промолчал. Если источник существует на самом деле, и я его просто не заметил – хорошо. А если нет…

Я с сожалением посмотрел на раненых братьев. Оба находились в беспамятстве. И спасти их могло только чудо.

Арсиги взял на руки Савера, Моус подхватил Паиса, и мы проскочили через тройные ворота и оказались перед четвертыми. Эти были заперты.

– Ключ, – коротко сказал Жагридер, и я, порывшись в своей сумке, достал и протянул ему обнаруженный в Прайе цилиндр, похожий на автомобильный прикуриватель.

Человек в маске направился к воротам и вставил ключ в «замочную скважину». Привычно налились светом символы на плите из арекса, ворота дрогнули, створки разошлись, и мы оказались в той самой пещере, с которой началось мое пребывание в этом мире.

Я сразу узнал это место, хотя и попал в него в этот раз с другой стороны. Просторная пещера природного происхождения. Подземная река, разбиваемая островом на два рукава, обломки рухнувшего черного обелиска посреди нерукотворной суши. Мост, частично разрушенный временем. На самом его краю по-прежнему лежал мертвец, раскинув в стороны руки. Правая, потеряв кисть, частично свисала над водой.

А на противоположной стороне острова возвышалась покрытая пимперианскими знаками изогнутая дугой каменная стена…

Центальские ворота.

Сколько сил мне пришлось приложить, чтобы вернуться сюда.

А что толку? Без заряженного офарана мне все равно не попасть в мир бескрайней пустыни.

Возможно, где-то в одним из многочисленных подземелий я смог бы отыскать так необходимый кристалл. Возможно, один из них хранился в тайнике одного из многочисленных коллекционеров, населявших королевство Варголез. Лично мне был знаком только Аведер Сафери. Тот самый, кто предупредил, чтобы я не дергался и сидел на попе ровно: «Ждите, за вами придут!»

А что потом?

Не знаю, не знаю…

Мог ли я рассчитывать на беспристрастное расследование? Удастся ли мне доказать, что мое появление в этом мире и беда, обрушившаяся на Сандору, никак не связаны?

Или все же я каким-то образом повлиял на минувшие события?

В этом случае мне не стоило ожидать ничего хорошего. Что сказал Аведер? Ссылка на какой-то остров или пожизненное заточение в Пустоте…

Н-да, перспективка…

Мы осторожно перебрались на остров по мосту. Каменная кладка трещала и осыпалась под ногами, но выдержала. Пока я предавался невеселым размышлениям, Жагридер рыскал по суше в поисках несуществующего Источника. Ничего не нашел и замер, уставившись в прострации в никуда.

Я же говорил…

Мне искренне было жаль человека в маске. Долгие годы он жил единственной надеждой добраться до Источника и с его помощью вернуть свое лицо. И вот такое разочарование. Ведь он был абсолютно уверен в том, что Источник существует.

Стоп!

Я даже застонал от неожиданного озарения.

Как же я сразу об этом не догадался?!

Источник! Ну, конечно же!

ОБЕЛИСК!!!

Именно он, если верить древнему барельефу, наделял силой жителей пимперианского города, стоявшего на месте Сандоры.

А всему виной именно Жагридер. Он так настойчиво убеждал меня в том, что Источник – это родник, что я подсознательно сам в это поверил.

А на самом деле это была высокая колона, изготовленная из черного камня(?). Но…

И она не могла помочь несчастному Жагридеру, потому что оказалась разрушена приспешниками Шторна Ганеги более тридцати лет назад.

Я подошел к человеку в маске и поделился с ним своей догадкой.

Не думаю, что она обрадует Отца нищих, но хотя бы он будет знать правду.

Выслушав меня, Жагридер совсем сник. Он некоторое время бродил у основания пирамиды, словно никак не мог поверить моим словам. А потом вдруг бросился… на берег подземной речки.

Что он удумал?! Неужели…