Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 67 страниц)

С моей стороны, конечно, это было избиением младенцев, но они сами напросились.

– Ты что здесь делаешь?! – гневно окликнул меня Шапшен, едва в нашей схватке образовалась минутная пауза.

– Помогаю, – коротко ответил я, вытирая окровавленный меч о рубаху одного из павших воров.

– Без тебя справимся!

– Сомневаюсь…

Шапшен махнул на меня рукой и залихватски свистнул из-под маски.

Тот час уцелевшие нищие, как бы и чем бы они ни были заняты, начали поспешное отступление.

– Отходим, – сказал мне Отец и силой потащил меня вглубь улицы.

Надеюсь, он знает, что делает.

Нам вслед полетели камни, запущенные ворами при помощи примитивных пращ и просто руками. Один из булыжников пролетел мимо моего уха и ударил Шапшена в плечо. Старик споткнулся, но его заботливо подхватил Моус.

– Отходим, отходим! – превозмогая боль, крикнул Отец.

Отступающих было немного – человек пятнадцать. Гораздо больше народу осталось лежать на площади.

А за нами следовали уверенные в скорой победе люди Эльбикара. Он сам шел во главе отряда в полсотни рыл – свирепый, как черт, и страшный как смерть. Его одежда, лицо и руки были густо обагрены кровью, но уже испитого ему было мало: он жаждал еще.

Заметив меня, он оживился, крикнул:

– Эй, трус, куда бежишь? Я все равно выпущу тебе кишки и заставлю сожрать собственную печень.

Я рванулся было к нему, но Шапшен схватил меня за руку и потащил за собой со словами:

– Он свое получит.

В этом я не был уверен. Нищих было слишком мало, чтобы противостоять людям Эльбикара, да и бойцы из оборванцев были не ахти какие. А вскоре оказалось, что мы отступали к крепостной стене, за которой уже скрылось солнце и квартал Проклятых погрузился в сумерки.

Дальше бежать было некуда.

«Что он делает?!»мелькнуло в голове, когда страшный грохот заставил меня обернуться. Подняв облако пыли, поперек улицы упала стена дома, погребя под собой десятка два дружно шагавших за нами воров, и уже накренилась и заваливалась соседняя, грозя похоронить остальных. А из окон домов напротив на головы отставших полетели камни и целые глыбы. На таком расстоянии трудно было промахнуться, и воры посыпались на землю, как горох. Из развалин выскочили защитники квартала Проклятых, среди которых были и женщины, и старики, и даже подростки. То, что им предстояло сделать, было по силам даже им. Едва приметив копошащегося среди обломков вора, они набрасывались на него всем скопом и вершили скорое правосудие.

Дикие нравы…

Я вынужден был отвернутся, чтобы не видеть, как добивают раненых, вымещая на них всю накопившуюся злобу и ненависть.

К нам подскочил один из нищих – радостный, словно выиграл в лотерею, – тыча Шапшену в лицо… голову Эльбикра. Он смотрел на нас сквозь полуприкрытые веки застывшим взглядом, полным разочарования.

Это зрелище стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, и я, оттолкнув от себя ликующего оборванца, размахивающего головой своего врага, бросился обратно по улице, ведущей к вейданским воротам.

Дикари!!!

– Ильс! – окликнул меня Шапшен, но я даже не обернулся.

Мы поговорим еще. Потом.

А сейчас мне хотелось как можно скорее выбраться из этого ада, где победители ничем не отличались от побежденных.

НИЧЕМ!

Но то, что я увидел перед собой, заставило меня резко остановиться.

Среди тел, усыпавших импровизированную площадь, медленно скользила Тень. Склоняясь над очередным умершим, она протягивала к нему руки, и в тот же миг нечто похожее на сизый слегка светящийся дымок, устремлялось от тела к ее пальцам и впитывалось ими, словно вода губкой. Тень довольно урчала и становилась все темнее, обретая определенные четкие очертания. Пока я стоял и смотрел, она окончательно сформировалась в человеческую фигуру. И вот уже среди мертвецов бродит мужчина, закутанный в длиннополый плащ с капюшоном. Камни хрустят под его ногами, а вместо невнятного бормотания до меня доносится непринужденный мотивчик какой-то детской песенки…

Глава 8

Война Мастеров отняла у Халиуса все: детство, родителей, дом. Да и сама жизнь висела на волоске, когда появился ОН.

Халиус до сих пор помнил тот день, когда он, избитый и умирающий от голода, лежал у дороги, а мимо проходило войско, двигавшееся в сторону Сандоры. Среди воинов было много варголезцев. И не только. Рыжими космами крашенных волос выделялись кочевники из Олфирских степей и закованные в тяжелую броню всадники под стягами Норона – извечные враги королевства. Никто из них даже не взглянул в сторону десятилетнего мальчишки, что-то шептавшего разбитыми губами и тянувшего руки в надежде на милосердие. Впрочем, и варголезцам было глубоко наплевать на муки ребенка, которого война сделала бесприютным сиротой.

И только ОН, проезжая мимо, придержал коня, спешился в самую грязь, приложив к носу платок, прошел между разлагавшихся тел порубленных пьяными наемниками беженцев и протянул ему руку помощи. Его прикосновение наполнило тело мальчишки небывалой силой – словно и не было дней и месяцев голода и лишений. Он легко поднялся из грязи, выпученными глазами наблюдая за тем, как затягиваются раны, как бледнеют и исчезают без следа ссадины и синяки.

– Как тебя зовут? – спросил ОН.

– Халиус, господин.

– А это что у тебя? – Сквозь прореху в рубахе ОН увидел амулет на шее мальчика – небольшой цилиндр, увенчанный крохотным фиолетовым камушком.

– Не знаю, господин. Отец… – он едва не расплакался, вспомнив отца, заживо сгоревшего в запертом какими-то негодяями доме. – Это единственное, что осталось у меня в память об отце. Он нашел его в поле, когда пахал землю. Говорил, что оно принесет нам удачу.

Тут он не сдержался и разревелся.

– Не плач, малыш, – ОН погладил парнишку по голове. – Живи и помни обо мне.

После чего он вернулся к скакуну и запрыгнул в седло.

– Господин, господин! – Халиус попытался догнать его, но спасший его человек уже умчался во главу отряда.

– Кто это? – спросил Халиус у проезжавших мимо варголезцев.

– Это, пацан, Великий Шторн. Запомни его, крысеныш, настанет день, и этот человек будет править всем миром.

– Я запомню, – пообещал Халиус и, сунув руку за пазуху, крепко сжал в ладони амулет.

И вдруг он понял, что это и не амулет вовсе, а ключ, открывающий вход в одно из пимперианских подземелий. Более того – мальчик ЗНАЛ, что это за подземелье и где оно находится.

В тот миг он испугался. И лишь спустя некоторое время понял, что Великий Шторн наделил его Даром Познания. Одного прикосновения к тому или иному предмету было достаточно, чтобы понять его суть и природу. Пусть не глубинную, но все же.

Халиус, как и любой другой житель Варголеза, слышал о Шторне Ганеги – цанхи и Великом Мастере. Это именно он победил Вечное Зло, веками таившееся среди Гонготских болот, сняв страшное проклятие, довлевшее над Кудомским лесом. В городах и деревнях, через которые он проходил, его встречали с почестями, достойными великого героя. В народе он пользовался почетом и уважением. Но этого ему показалось мало: он захотел власти – неограниченной и безраздельной. Чтобы продемонстрировать свое могущество, он уничтожил крупный прибрежный город Катлар и всех его жителей. А потом объявил войну всему королевству…

Так говорили люди.

И Халиус верил в это до тех пор, пока сам не повстречался со Шторном. Нет, этот человек не мог быть злым. И все, что о нем говорят – враки! Шторн был единственным, кто протянул ему руку помощи, более того – даровал ему силу ЗНАТЬ и ПОНИМАТЬ. Впрочем… как раз в этом и заключалась причина легкой обиды на Шторна Ганеги. Разве не мог он наделить Халиуса чем-то более полезным? Например, превращать железо в золото. Халиус стал бы самым богатым человеком в мире и больше никогда бы не познал голода. Или научил бы его метать молнии – и тогда мальчик смог бы найти и наказать тех, кто убил его отца. А потом он вступил бы в армию Шторна и помог ему в борьбе с его врагами…

А какой прок от знаний?

Лишь повзрослев, Халиус понял, что получил от Шторна самый важный дар из всех возможных. Знание – это и сила, и богатство, и власть.

И у него не раз была возможность в этом убедиться.

Уже после войны Мастеров он отправился к подземелью и открыл каменную дверь ключом, доставшимся ему в наследство от отца. С тех пор, как его покинули пимперианцы (на самом деле их звали несколько иначе – и Халиус теперь это знал), сюда не ступала нога человека. В подземелье он нашел множество золотых табличек. Прикасаясь к каждой из них, юноша понимал запечатленные на них сведения. И с каждой последующей табличкой он все больше убеждался в том, что эти люди обладали поистине великими знаниями и неограниченными возможностями.

Дар, полученный от Шторна, помог бы исполнить самые сокровенные и несбыточные желания десятилетнего мальчика. Но повзрослевшему Халиусу все эти детские мечтания казались несущественными и мелкими. В его голове родился по-настоящему грандиозный план, на осуществление которого у него ушло почти десять лет.

Сама идея – безумная и на первый взгляд неосуществимая – появилась после «прочтения» одной из пимперианских табличек. Впрочем, в ту пору она на самом деле была несбыточной. Но однажды в руки юноши попало обычное на вид украшение в форме золотого жука. Чтобы понять – это работа Зельдора, – не нужно было даже к нему прикасаться. И хотя большая часть «оживленной труппы» Забавного Кукольника после его смерти превратилась в обычные детские игрушки, сохранилось немало других предметов, приводившихся в движение крохотными кристаллами – офаранами, – и действовавших по сей день. Но оказалось, что на самом деле жук являлся всего лишь частью гениального устройства, созданного совместным трудом Зельдора, Эденора и Неллиса. И если о первых двух в Варголезе знали предостаточно, то о последнем Халиус никогда не слышал. До того момента, пока не прикоснулся к жуку. К сожалению, таким способом юноша смог получить лишь общую информацию, поэтому ему пришлось наводить справки, прежде чем сложилась окончательная картина.

Оказывается, Неллис был Мастером, наделенным удивительным Даром, непохожим ни на какой другой. Он, как и сам Халиус, получил его от Шторна. Случилось это на закате жизни, так что насладиться Даром в полной мере ему было не суждено: Неллис умер вскоре после окончания войны Мастеров и, как человек, не имеющий своих корней в Сандоре, был похоронен в склепе Нижнего Асхонела. Тем не менее, свою первую и последнюю работу он успел завершить до конца.

Их было трое: Неллис, Эденор и Зельдор. Один создал Тень, другой изготовил для нее надежное узилище, третий заставил Тень подчиняться своему хозяину. Работы проводились в глубокой тайне, так как то, что задумал Неллис, трудно было назвать благим делом. О том, какие он вынашивал планы, не знали даже его товарищи по общей работе. Вряд ли бы они одобрили его затею. А уж если бы о ней узнали другие цанхи – жизнь предприимчивого пройдохи закончилась бы раньше положенного срока.

Все дело в том, что Тень была способна отнимать у цанхи их силу и передавать ее своему хозяину. Нет, речь шла не о Даре, а именно о Силе. Как оказалось – и это стало для Халиуса настоящим откровением – ею были наделены все смертные: одни больше, другие меньше. У основной массы населения Варголеза ее было недостаточно для того, чтобы стать цанхи. Лишь те, чья Сила превышала определенный порог, получали Дар, выделявший их из общей серой массы.

Сам Неллис ничего не знал об этом. Он, пожалуй, и умер с мыслью, что таинственной Силой были наделены исключительно избранные, цанхи. Они-то и должны были стать основной целью Тени.

Зачем? Очень просто! Неллис, чувствуя приближение смерти, хотел отсрочить неизбежный конец. А тут кто-то сказал ему, что Сила цанхи не только наделяет их полезным Даром, но и продлевает жизнь. Вот он и решил приспособить Тень для собственных нужд. Правда, промашка вышла. Тень оказалась слишком слабой, чтобы справиться с могущественным цанхи, на которого натравил ее Неллис. Тени удалось вернуться в шкатулку Эденора, а самому пройдохе повезло меньше. Мстительный цанхи нашел его и придушил.

Как уже упоминалось, Неллиса похоронили за казенный счет в общем склепе, а его имущество унаследовал хозяин дома, который снимал в столице цанхи-неудачник. Не ведая об истинном предназначении шкатулки, он продал ее с намерением вернуть деньги, которые ему задолжал постоялец. О том, что жук – это ключ к шкатулке, он даже не подозревал, поэтому продал его отдельно, другому покупателю. Единственный предмет, который он оставил себе, была искусной работы флейта: хозяин дома родился в деревне и мальчишкой пас коров, развлекая скотину игрой на свирели. Так что инструмент был ему знаком и навевал приятные воспоминания о беззаботном детстве.

Жук попал в руки Халиуса случайно. Чтобы приобрести остальные предметы, понадобилось время и деньги. И вот все три артефакта оказались в его руках, а несколько мгновений спустя, он впервые увидел обитателя шкатулки.

Тень сама по себе была удачным приобретением. Покорный слуга, невидимый соглядатай, тайный убийца… Да, она могла на короткое время становиться частично материальной и использовать в качестве оружия любой подходящий для этого предмет.

Но убийство не было самоцелью, так как Халиус решил использовать ее по прямому назначению: Тень должна была собирать Силу и наполнять ею…

Вот тут возникла настоящая проблема. Чтобы исполнить задуманное, Халиусу требовался крупный офаран. Он навел справки и узнал, что подобные кристаллы уже давно не попадались на пимперианских руинах и в подземельях. А те, что нашли ранее, куда-то исчезли.

«Неужели все старания были напрасны, и моя мечта так и останется мечтой?»

Однако Халиус не спешил сдаваться. Он верил, что рано или поздно найдет то, что ищет.

А пока можно будет заняться другими приготовлениями.

Для постройки устройства, нарисованного на одной из пимперианских табличек, он нанял не простого работягу из квартала ремесленников, а ученика и последователя Зельдора, постигшего кое-какие тайны своего учителя.

Дрогвер оказался не единственным человеком, не просто согласившимся помочь Халиусу на пути к заветному желанию, но и разделившим его взгляды и стремления. Со временем образовалась внушительная группа единомышленников. Это были верные и не раз проверенные люди, признававшие главенство Халиуса и готовые на все ради претворения в жизнь его идеи.

Настоящие фанатики.

Халиус тщательно выбирал каждого кандидата, поручая претенденту задание, по выполнении которого уже не было пути назад. А потом они рыскали по всему Варголезу в поисках подходящего офарана и выполняя некоторые деликатные поручения Старшего.

И вот он отыскался! Правда, нашли кристалл не его адепты, а презренные скорды, работавшие на некого Ястера. Халиус честно пытался договориться с Коллекционером, суля тому баснословные суммы золотом, равноценные артефакты, ответные услуги. Но Ястер уперся, отказываясь продавать офаран.

«Что ж, сам виноват».

Можно было бы, конечно, подослать к нему адептов, среди которых были и первоклассные наемные убийцы. Но Халиус впервые решил испытать Тень в деле…

Существо не только справилось с поставленной задачей, но и принесло первую порцию извлеченной из убитых людей Силы, наполнив ею добытый кристалл. Правда, этого оказалось слишком мало, чтобы офаран смог привести в действие устройство, воссозданное Дрогвером и его помощниками по пимперианским табличкам. Но лиха беда начало.

С тех пор Халиус каждый день, как только садилось солнце, выпускал Тень на охоту. Цанхи уже давно перевелись в Сандоре, да и не собирался он совершать ошибки, стоившей жизни Неллису. Поэтому добычей Тени становились обычные людишки из числа запоздалых прохожих, нищие, решившие не возвращаться в квартал Проклятых, пьянь, бесцельно шатавшаяся по городу… В общем, полный сброд. Силы в них было немного, но ведь и курочка по зернышку клюет.

Тень подчинялась своему Хозяину беспрекословно. Звуки флейты, вырезанной Зельдором, причиняли ей нестерпимую боль даже тогда, когда она не слышала ее мелодии. Возможно, она ненавидела человека, заставлявшего ее страдать, но не могла причинить ему вреда, пока тот держал в руках золотого жука, так же созданного Забавным Кукольником.

И вот настал тот день, когда для необходимого насыщения кристалла недоставало самой малости.

«Сегодня это свершится!»

Радость переполняла Халиуса, и он хотел поделиться ею со всем миром.

«Ничего, ничего, скоро мир САМ узнает обо всем. И возрадуется».

А сегодня свидетелями торжества справедливости и ЕГО гения станут лишь избранные, те, кто своими помыслами и делами приближали этот знаменательный день.

Халиус спустился в подвал, где уже собрались все причастные к его замыслу люди. Лучшие из лучших. Их было немного – семеро человек. Они, облаченные в ритуальные одеяния, воссозданные по пимперианским рисункам, стояли кругом посреди помещения, лицом друг к другу. Ковер, застилавший пол, убрали в сторону, обнажив устройство, над которым Дрогвер трудился целых три года. Это были медные кольца – числом семь, – уменьшавшиеся в размере по мере приближения к центру, каковым являлась круглая площадка диаметром в локоть. Отшлифованную до зеркального блеска поверхность колец украшали сакральные пимперианские символы, придававшие предметам особые свойства. Каждый из них венчал мелкий, размером с горошину, офаран, призванный в нужный момент напитать Силой знаки, понятные одному единственному человеку во всем мире – Халиусу Сэрги.

Адепты расположились вокруг устройства, встав босыми ногами на похожие на головки сыра тумбы, соединенные с внешним кольцом медной полосой. Им предстояло не только стать свидетелями замысла Халиуса, но его непосредственными участниками. И они были безмерно этим горды. Для полной симметрии не хватало еще одного участника. Но его место занимал постамент, увенчанный крупным офараном, заливавшим все подвальное помещение ярко-фиолетовым светом. Недоставало лишь самой малости, чтобы он выплеснул в устройство накопленную Силу и привел его в действие. Но об этом должна была позаботиться Тень. Сегодня Халиус, занятый последними приготовлениями, отправил ее на охоту одну, без сопровождения. Но он был уверен, что Тень, как обычно, справится с поручением…

А вот и она – даже звать не пришлось! – заползла в подвал, скользнув по щербатой лестнице, и встала во весь рост перед Хозяином, сжимавшим в руке золотого жука.

«Какая-то она сегодня слишком уж черная, мрачная не по случаю».

– Приступаем! – громко оповестил присутствующих Халиус и обратился к Тени: – Заполни, наконец, кристалл!

Тень покорно переместилась к постаменту, протянула призрачные пальцы к офарану и стала напитывать его Силой.

Кристалл раскалился еще сильнее, а когда его свет неожиданно стал белыми режущим глаза, пришло в движение устройство, созданное Дрогвером. Кольца начали вращаться в разных направлениях, мелкие офараны засверкали фиолетовым, а связанные с ними символы раскалились кроваво-красным. Лица адептов, стоявших на тумбах, стали совершенно отрешенными и безучастными, тела задрожали, глаза полезли из орбит. Но они, испытывая непередаваемую боль, не произнесли ни звука – уставились на центральную площадку, над которой появились странные завихрения и зыбкое марево.

«Теперь настал мой черед!»

Халиус приблизился к постаменту, опустил руки на раскалившийся, но при этом холодный кристалл и, закрыв глаза, громко произнес:

– Призываю тебя, Великий Шторн, сын Ганега! Вернись в мир, породивший тебя на свет, – на радость друзьям и на горе врагам! Приди в мир, замерший в ожидании своего повелителя! Приди, чтобы повести в последний бой своих верных слуг! Твои недруги слабы, исход битвы предрешен. Заверши начатое, и да свершится предначертанное! В качестве платы за Переход я предлагаю сущности этих семерых молодых и полных сил людей.

«Какая чушь!»

Но именно такую формулу призыва прочитал Халиус на пимперианских табличках. Главное – завлечь призываемого и не продешевить с дарами. Семеро адептов, конечно, не много по сравнению с сотнями жертв, которые приносили Древние для того, чтобы открыть Врата. Но, согласно записям, этого должно было хватить, чтобы восстановить силы призываемого, потраченные на Переход.

И, кажется, его не обманули…

В центре круга, среди вращающихся колец, над сверкающей площадкой в мареве преломляющегося пространства начало формироваться… нечто. Вначале это был всего лишь сгусток – белесый, аморфный, прозрачный, похожий на медузу. Он постоянно менял свою форму, продолжая сгущаться и темнеть…

– Приди… Приди… – умолял Халиус, не сводя глаз с существа, рвущегося сквозь пространство и время.

– Приди… Приди… Приди… – вторили ему адепты, совершенно не соображая, что происходит вокруг.

Сгусток над платформой начал приобретать человеческие очертания. Щурясь от нестерпимо яркого света, излучаемого офараном, Халиус силился разглядеть знакомые черты. Он часто, закрывая глаза, видел перед собой лицо человека, спасшего ему жизнь и наделившего уникальным Даром. И Халиус нашел способ, чтобы отблагодарить своего благодетеля, вернув его в мир живых.

Впрочем, были у него и более корыстные цели. Штрон и при жизни был могущественным цанхи. А побывав в Центале, он, наверняка, преумножил свои силы. И если учесть то, что призываемый находился в полном подчинении призывавшего, это сулило неплохие перспективы. Уж сколько пользы принесла слабая невзрачная Тень. А Шторн Ганеги, вернувшийся из Центалы, будет куда полезнее.

Халиус скосил взгляд на Тень, отлетевшую от кристалла в тот миг, когда он заполнился Силой до отказа. Она покорно, свесив голову на грудь, застыла в углу.

«Верный слуга, надежный помощник, бесправный раб».

– Приди… Приди… Приди…

Неожиданно офаран погас, но к человеческому силуэту в центре круга – смутному и безликому – потянулись тонкие нити жизненной силы, бравшие свое начало в телах адептов.

«Он принял дар! Он идет!!!»

Торжеству Халиуса не было предела.

«Еще немного – и свершится великий замысел!»

Чем больше Силы впитывало существо из иного мира, тем четче становились очертания его фигуры. В то же время тела адептов начали быстро стареть. Их волосы седели на глазах, кожа сморщивалась и становилась дряблой, изо рта посыпались зубы. Но они упрямо твердили:

– Приди… Приди… Приди…

Впрочем, самому Халиусу тоже досталось: из ушей и носа потекла кровь. Об этом ничего не говорилось в пимперианских табличках, и Халиус начал волноваться.

Его волнение усилилось, когда призываемое существо начало принимать свои окончательные очертания. В нем было мало человеческого. Руки, ноги, голова – это да. Но в остальном… Его тело покрывала прочная бугристая корка, черная сверху и красная в складках, отчего больше походила на поверхность застывающего металла. Мощные руки оканчивались крепкими пальцами, увенчанными длинными изогнутыми когтями, а локтевые суставы впячивались острыми шипами. Голова у существа была непропорционально большая, вместо волос – вяло извивающиеся, словно змеи, щупальца. Из огромной пасти торчали клыки, носа как такового и вовсе не было – лишь два отверстия, из которых сочилась мутноватая черная слизь. Глаза были закрыты, так что судить о них не приходилось.

Существо еще не окончательно перешло в этот мир, поэтому висело в воздухе, не касаясь пластины ногами…

– Шторн? – неуверенно пробормотал Халиус.

«Центала его сильно изменила…»

Или он все же в чем-то ошибся?

Впрочем, теперь уже это было неважно. Ритуал перехода почти завершен, адепты отдали призываемому всю свою жизненную силу и рухнули на пол кожаными мешками, набитыми костями. Тень…

Она покинула свое место без разрешения, подлетела к кругу и, выхватив откуда-то огромный тесак, вонзила его в грудь призванного существа.

Монстр изогнулся и дико заверещал.

– Что ты делаешь?! – воскликнул встревоженный Халиус.

Тень обернулась, сверкнула на хозяина красными глазами, а потом…

Она протянула руки в сторону пришельца и стала выкачивать из него Силу.

– Прекрати! – нервно взвизгнул Халиус. – Прекрати сейчас же!!!

Спохватившись, он сунул руку в карман, достал флейту и поднес ее к губам.

Помещение наполнила режущая слух какофония. Тень вздрогнула, затрепетала, но продолжила свое занятие.

Халиус снова приложился к флейте, но это не принесло желаемого результата.

«Она вышла из подчинения».

Как такое может быть?

Халиус все еще пытался образумить Тень, воспроизводя на флейте самые раздражительные звуки, а та продолжала опустошать тело бьющегося в судорогах чудовища и все меньше обращала внимание на потуги хозяина…

Бывшего хозяина.

Лишь когда последняя капля была испита до дна, и на замерший круг упало бесформенное тело призванного, Тень опустила руки и обернулась к застывшему Халиусу…

Нет, это была не Тень. Перед Халиусом стоял человек – мужчина лет пятидесяти, среднего роста. Его худое лицо покрывал легкий налет седой щетины. Нос с горбинкой, тонкие бледные губы, густые брови. На мир он смотрел единственным глазом. Второй отсутствовал: его веки были плотно сшиты грубой нитью…

«Странно… У Тени было два глаза…»

… На плечи мужчины был накинут серый поношенный плащ, на ногах – обычные штаны и простые башмаки.

– Ну, здравствуй… как там тебя… Халиус?

Мужчина приблизился вплотную, резким движением вырвал из рук Халиуса флейту и тут же сломал ее о колено.

Халиус попятился назад, нервно шаря в кармане.

Вот он!

Он достал золотого жука и крепко сжал его в ладони.

– Ты не смеешь меня тронуть! – произнес он дрожащим голосом, в котором не было и капли уверенности.

– Ты думаешь? – вскинул брови одноглазый.

В мгновение ока он оказался стоящим перед сжавшимся в комок Халиусом и наотмашь ударил его по лицу. Голова бывшего хозяина дернулась так, что он отлетел назад и, споткнувшись о скрученный ковер, упал на пол.

– Ты ошибаешься, – усмехнулся человек в плаще. – Я могу с тобой сделать все, что угодно.

Он протянул руку с растопыренными пальцами, и к ним стремилась жизненная сила Халиуса.

– Не надо… не делай этого… – взмолился тот, чувствуя, как жизнь по капле покидает его тело.

– Это почему? – удивился одноглазый, продолжая впитывать Силу бывшего хозяина.

– Я еще пригожусь… Ах… Не надо! Я многое знаю… Мне известны… ох… тайны Древних. Вместе мы покорим Варголез. Мы будем править миром…

– Мы?

– ТЫ будешь править миром… А-а-а-а!!!

– Не уверен, что мне это нужно, – хмыкнул собеседник, но руки все же опустил. – Ладно живи пока. В конце концов, это ты вызволил меня из заточения и дал восполнить силы. Таким сильным я еще никогда себя не чувствовал.

– Еще бы, – проворчал Халиус, поднимаясь с пола. – Ты отнял всю Силу у самого Шторна.

– Глупец! – оскалился человек в плаще, бросив взгляд на бесформенную массу в центре круга. – Это не Шторн. Это какой-то дух из Центалы. Не спорю, сильный… был… Зачем тебе понадобилось его призывать?

– Я думал это Шторн, – промямлил Халиус.

– А его зачем?!

– Когда-то он спас меня, от него я получил Дар. Да и вообще… неплохо было бы иметь в подчинении такого могущественного цанхи…

– Вот оно что, – хитро прищурился одноглазый. – А ты парень не промах… Хочешь, значит, править миром? А потянешь?

Халиус угрюмо опустил глаза.

– Впрочем, жаль, что это был не Шторн. Его бы я опустошил с куда большим удовольствием. – Сказал мужчина и пояснил: – С ним у меня старые счеты. Ведь это по его приказу Неллис превратил меня в бестелесное существо и упрятал в шкатулку Эденора… Кстати, где она?

Халиус робко ткнул пальцем в сторону шкатулки, стоявшей на тумбочке между шкафами.

– Ее я заберу, ты ведь не возражаешь? А жука можешь оставить себе – на память.

Подхватив шкатулку, одноглазый направился к выходу из подвала. Взойдя на первую ступеньку, он остановился и обернулся.

– Подожди меня здесь. Я скоро вернусь, и ты мне расскажешь, что случилось в мире за то время, пока я пылился в шкатулке.

Он ушел, а Халиус, все еще не веря в спасение, обмяк и сполз по стене на пол.

Как же так?! В чем он ошибся, где не доглядел? Почему Тень вышла из подчинения?

Шторн…

Теперь ему было не до Шторна. У Халиуса появились более серьезные проблемы. И их нужно было как-то решать.

Но не здесь. И не сейчас. Из дома… из города нужно выбираться как можно скорее и как можно дальше. Пока не вернулось… ЭТО.

Превозмогая слабость…

Она выкачала из него немало сил…

…он встал на ноги и, пошатываясь, направился к лестнице.

Прочь из города, быстрее!

«А кристалл?»

Он оглянулся на потухший офаран.

«К чему он теперь? Какой от него толк?»

Махнув рукой, Халиус поднялся в дом и тут же вывалился на улицу.

В Сандоре царствовала ночь. Осторожные люди опасались покидать дома в эту пору. Но именно дома Халиуса подстерегала главная опасность.

Впрочем, нет, опасность была повсюду: на улице, в городе, в Варголезе. Нужно было бежать, бежать из столицы, из королевства, с материка. Прочь, подальше, в Кухаль, в Центалу – куда угодно, лишь бы подальше от существа, бывшего некогда Тенью.

И он побежал на север, к ближайшим городским воротам.

Ночью город выглядел совершенно иначе, чем при дневном свете. Пустой, притихший, мрачный. Если кто и решался выйти из дома, то крался по улице на цыпочках, вздрагивая от каждого постороннего звука. Халиус же бежал, не разбирая дороги. Лишь бы поскорее добраться до Асхонельских ворот. За пару форов стражники выпустят его из города. В предместье можно будет купить лошадь – и прощай, Сандора! Потом на запад, в Пробер, на корабль – и совсем не важно, куда он идет…

Черная тень накрыла его, заслонив собой полную луну, пронеслась над головой и приземлилась в десяти шагах на мостовую человеком, который одернул плащ и легкой походкой направился к застывшему Халиусу.

– Собрался куда или вышел прогуляться? – спросил его знакомый с недавних пор – и уже ставший ненавистным – голос.

– Я… – Халиус подавился собственными словами.

Человек в плаще схватил его за горло и легко оторвал о земли.

– Еще раз попытаешься удрать, я посажу тебя на цепь и стану по капле выкачивать Силу, пока ты не превратишься в безвольную куклу… Не зли меня!

– Не буду… господин…

Впервые в жизни Халиус пожалел о том, что Великий Шторн наделил его Даром. Уж лучше бы он этого не делал. А еще лучше, если бы он проехал мимо в тот злополучный день, дав возможность несмышленому мальчишке спокойно сдохнуть…