Текст книги "Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 67 страниц)

Он покинул кресло, зашел ко мне со спины и…

Что-то тупое и холодное уперлось мне в висок, и тут же яркая вспышка перед глазами поглотила мир.

Наверное, я отключился на мгновение, а когда пришел в себя, ощутил слабость… и свободу. Больше меня ничто не сковывало.

Аведер снова сидел в кресле за столом и ножом с лезвием из материала, похожего на кость, резал яблоко на дольки.

– Можете идти, – сказал, не поднимая глаз.

Я не поверил своим ушам.

– Вы меня отпускаете?!

– Да.

– А как же… закон и тому подобное?

– Всему свое время. Сначала мне нужно связаться с представителями Лиги. Они пришлют контактную группу…

– Не боитесь, что я сбегу? – злорадно оскалился я.

– Нет, – спокойно ответил он. – Вам некуда бежать. К тому же я поставил на вас метку. С ее помощью вас отыщут и под землей, и на дне океана.

Я встал на ватные ноги.

– Вас больше не интересует зеркало Асгира? – спросил я.

Возможно, нам все же удастся договориться?

– Вы пытаетесь меня подкупить? – вскинул брови Аведер.

– Почему бы и нет?

Аведер усмехнулся и сказал:

– Идите, пока я не передумал.

Глава 24

Я был свободен. Относительно, конечно. Аведер Сафери отпустил меня с миром, предупредив, что за мной придут.

Я снова чувствовал себя беззащитной мухой, которой удалось выбраться из банки меда, но она тут же угодила в паутину… Странная такая паутина. Я имел возможность перемещаться по ней в любом направлении, но не мог покинуть ее поверхность. И знал, что где-то неподалеку, под листочком, притаился паук. Сидит и не вмешивается.

Наблюдает.

Обращаться в бега не имело смысла. Аведер сказал, что пометил меня каким-то маячком, что меня найдут, где бы я ни спрятался. И я ему верил. Почему? Иначе он бы меня не отпустил.

Что теперь делать?

Понятия не имею. С одной стороны у меня появился реальный шанс выбраться из Варголеза и добраться до цивилизованного мира, минуя утомительную и опасную прогулку по Центале и неведомому количеству других миров, отделявших меня от Яргоса. С другой стороны перспективы, обещанные Аведером, меня не прельщали. Мне не хотелось провести оставшуюся жизнь в Пустоте. Да и в мир, о котором никто ничего толком сказать не может и из которого невозможно выбраться, меня не устраивал.

Что делать? Что делать? Что делать?

Ненавижу собственную беспомощность!

В доме Феденора меня поджидал сюрприз: объявился Жагридер. Он же Шапшен, он же Отец сандорских нищих, он же Бог Его Знает Кто Еще.

– Я закончил все неотложные дела. Так что мы можем спуститься в подземелье. Ты готов?

Готов, наверное. Только теперь поход к Центальским воротам не имел для меня абсолютно никакого смысла. Без офарана мне не выбраться из Варголеза. А добраться до кристалла, учитывая оснащенность дома Авердера Сафери беспрецедентной для этого мира системой защиты, думаю, мне не удастся.

Да и настроения никакого не было.

Но я согласился.

Уж лучше заняться чем-то бесполезным, чем сидеть без дела и вздыхать по поводу безысходности.

Впрочем, совсем уж бессмысленным это приключение не было. Во-первых, Жагридер спас меня в свое время, а я привык отдавать долги. Во-вторых, не помешает развеяться. А в-третьих… В-третьих, у меня появилась кое-какая задумка. К сожалению, она не касалась плана моего побега из Варголеза, но при определенном стечении обстоятельств могла кардинально изменить жизнь одного местного жителя.

Договорившись с Жагридером о встрече, я перекусил в соседней таверне, только что распахнувшей свои двери после нормализации обстановки в Сандоре, и отправился в ремесленный квартал.

Вейдан больше пострадал от пожаров, чем от нашествия духов. Он мог выгореть полностью, если вы не вмешательство поселившегося там недавно Огнеборца. Вот с ним-то я и собирался встретиться.

Честно сказать, за всеми минувшими событиями я успешно успел забыть адрес, по которому мне следовало искать Тиметиура. Но добрые люди помогли, подсказали и даже проводили.

Огнеборец забрался на самый юго-запад квартала. Здесь, неподалеку от городской бойни, где мне уже довелось однажды побывать, размещались кузнечные мастерские. По ту сторону крепостной стены, в предместье, чадили едким дымом ямы для пережога угля. Поэтому дым стлался над мастерскими так, что закрывал собою солнце. Местным было не привыкать, а мне снова пришлось позаботиться о защите дыхательных путей.

Кузнец Баллоф, приютивший Тиметиура после его бегства из Прайи, оказался в отъезде, так что на пороге дома меня встретили его сыновья. Судя по их поведению, очень многие в последнее время хотели увидеть Огнеборца, выразить ему свою благодарность за спасение Вейдана на словах, делом или скромными дарами. Предприимчивые юноши не отказывали никому. Особенно приветствовались подношения, будь то медная монетка, каравай свежего хлеба или мясная вырезка. Доброхотов с руками на нужном месте тоже не прогоняли. Во дворе дома и на кузне нашлась работа и для плотника, и для каменщика. Кто-то рубил дрова, кто-то носил воду или пропалывал грядки.

А вот таких как я, желавших лично лицезреть варголезскую знаменитость, сыновья Баллофа непринужденно отшивали.

– Занят он, приходи завтра.

А завтра они скажут, чтобы я пришел в конце декады.

Нет уж…

– Передайте Тиметиуру, что пришел человек, который вытащил его и Прайи, и настаивает на немедленной встрече.

Тон, в котором были произнесены слова, и сам факт появления спасителя того, кто спас Вейдан, возымел свое действие. Меня тут же провели… в сарай, где я обнаружил Огнеборца… хм… в более чем необычной обстановке и в совсем уж пикантном виде.

Тиметиур лежал в некоем подобии ванны, грубо склепанной из листовой бронзы. Двухсотлитровая емкость была наполовину заполнена раскаленным докрасна пышущим жаром углем. Температура поддерживалась при помощи мехов, которые размеренно качал обливающийся потом от стоявшей в сарае жары парнишка лет восемнадцати. Зато сам Огнеборец чувствовал себя превосходно, что красноречиво читалось по его блаженному выражению лица.

Мне трудно было судить о биологическом возрасте этого человека. С учетом того, что еще до войны Мастеров он уже был мужчиной в полном рассвете сил, то сейчас ему было далеко за шестьдесят. Чего не скажешь по внешнему виду. Кожа у него – возможно, благодаря именно таким вот незатейливым процедурам – была гладкой и упругой, без единой морщинки. Абсолютное отсутствие волосяного покрова лишь усиливало иллюзию вечной молодости.

Ай, да, Огнеборец! Погреться, значит, решил. Ну, конечно, на дворе ведь лето…

Тень недовольства проскользнула по лицу Тиметиура, когда он заметил скопление зевак у двери. Но заметив меня, сменил гнев на милость.

– Насколько я могу судить, вам удалось задуманное, – лениво пробормотал он и сладострастно прикрыл глаза, когда воздушный поток из мехов поддал жару его необычному ложу.

– Не совсем то и не совсем так, как задумывалось, но в общих чертах – да, удалось.

– Как поживает наш общий знакомый Ищейка?

– Никак. Он погиб, – сказал я сухо.

– Какая жалость… Нет, честно. Я никогда не питал к нему неприязни, несмотря на то, что он прислуживал кувенам и по мере своих сил отправлял нашего брата на эшафот…

– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать достоинства и недостатки моего погибшего товарища, – совсем уж холодно перебил я его рассуждения. Теперь, когда самое страшное осталось позади, когда прекратило свое существование братство Кувена, когда его жизни ничто не угрожало, Тиметиур мог позволить себе легкую заносчивость в отношении простого смертного.

Я не удивлюсь, если он пошлет меня подальше.

– Разумеется. Вы пришли, чтобы просить меня о помощи…

Можно сказать и так.

– Что ж, я готов вернуть должок. Что от меня потребуется?

– Прогуляться с нами в сандорское подземелье. О деталях поговорим позже.

– Вот как? – кажется, моя затея не понравилась Огнеборцу.

Конечно, гораздо вольготнее валяться целый день в ванной с углями!

– Я слышал о том, что под Сандорой существует целый подземный город Древних. Но понятия не имел о том, что кому-то удалось туда попасть.

– Я был там дважды и, как видите, вернулся обратно.

– Не сомневаюсь. Я еще в первую нашу встречу понял, что вы парень не промах. Но… это не моя война. Я верну свой долг в другой раз. – И он демонстративно отвернулся, намекая, что аудиенция окончена.

Огнеборец являлся неотъемлемой частью моего плана. Без него не было смысла соваться в подземелье. Об этом я сообщил Жагридеру.

Отец нищих нахмурил брови и молча вышел из дома.

Он вернулся под вечер и сказал коротко:

– Готовься, утром мы спустимся в сандорское подземелье.

– А-а…

– И он с нами пойдет.

Значит, уговорил…

Я думал, что в подземелье мы отправимся втроем. Но народу собралось гораздо больше. Жагидер решил взять с собой верного Моуса. Верзила, хоть и не блистал умом, зато был силен и исполнителен. Кроме того, Отцу сандорских нищих удалось уговорить еще и двоих Духоборцев.

– Паис и Савер, представил их нам Жагридер. – Толковые ребята. Я хорошо знаю их отца. Он не смог прибыть в Сандору, прислал сыновей. С нами пойдут.

Я вспомнил других Духоборцев. Те тоже были молоды и полны надежд. Но навсегда остались в негостеприимных глубинах подземелья Лодус.

– Ты уверен, что хочешь рискнуть их жизнями? – спросил я человека в маске.

– Не беспокойся, я за ними присмотрю, – самоуверенно ответил тот.

Но и это еще не все!

С нами решил пойти Арсиги.

– А тебе чего не сидится?! – удивился Жагридер.

– Скучно стало… без Винеара.

И сказал он это с такой тоской, что никто не нашелся чем возразить.

Последним появился Тиметиур. Пришел в том самом – или похожем – наряде, в котором я его увидел впервые. Судя по тому, что во время прогулки по горящему дому его одежда не пострадала, изготовлена она была из необычного материала. Или же ткачами были мастера-цанхи. Огнеборец был хмур и неразговорчив. Сказал только, заметив Арсиги:

– И ты тут, коротышка…

– Еще раз назовешь меня коротышкой, я тебе зубы выбью, – беззлобно парировал Арсиги.

– Вот и договорились, – заключил я, и мы направились к кварталу Проклятых.

Ворота все еще были заперты. Стражники, вернувшиеся на свои посты после нормализации обстановки в Сандоре, несли дежурство и никого не пускали в район, в котором, как считали многие, и начались все городские неприятности. Кувены собирались провести следственные мероприятия, но… где они теперь – эти кувены?

– Открывайте ворота, я вернулся домой! – величественно провозгласил Жагридер.

Стражники стушевались, но перекочевавший из рук в руки мешочек с золотом сгладил возникшую неловкость.

Квартал Проклятых… Здесь осталось все так, как в ту злосчастную ночь, когда духи, завладев телами убиенных членов сандорской воровской общины, напали на нищих. Они – и те, и другие – до сих пор устилали улицы разрушенного еще в войну Мастеров квартала. Так и застыли в смертельной схватке – живые против мертвых. Тела давно уже начали разлагаться, и зловоние стояло такое, что молодых Духоборцев ввернуло еще у самых ворот.

– Надо будет здесь потом прибраться, – сказал Жагридер, прижимая к носу надушенный платок. Остальным пришлось довольствоваться собственными рукавами.

Лавируя между смердящих тел и распугивая ворон, слетевшихся сюда, кажется, со всей столицы, мы добрались до дома, в котором мне уже довелось побывать пару раз. Именно здесь обитал Шапшен – Отец сандорских нищих, оставшегося без своей паствы.

Следом за хозяином дома мы спустились в подвал. Я достал свой пимперианский светильник, а Жагридер – лампу Ковенкона. По узкому проходу с низким потолком мы добрались до развилки и свернули налево. В конце коридора я увидел громоздкий подъемник, похожий на грузовой лифт.

Когда Жагридер первым ступил на него, деревянный настил под его ногами натужно заскрипел.

– Ты уверен, что он выдержит? – настороженно спросил Тиметиур.

– Всех сразу, может быть, и не выдержит, – не стал скрывать Отец нищих, – но троих-четверых за раз – должен.

Мы решили разделиться. Первыми в подземелье спускались, кроме, собственно, Жагридера, Тиметиур, Арсиги, ну, и я заодно.

Коротышке, как самому сильному из нас, пришлось крутить колесо лебедки. А Жагридер развлекал нас рассказом:

– Эту шахту обнаружил случайно хозяин дома еще во время осады Сандоры. Он-то и рассказал мне о ней незадолго до своей смерти. Именно тогда у меня появилась идея выкупить весь квартал Проклятых, чтобы контролировать вход в пимперианское подземелье. Пришлось раскошелиться, но дело того стоило. За прошедшие годы мы с Моусом подняли наверх столько золота, серебра и артефактов, что на десять жизней хватит.

– А с нищих подати собирал, – упрекнул его Огнеборец.

– Это для порядка, – поморщился Шапшен. – Не нужны мне были их медяки – при таком-то богатстве. Все, что я у них брал, на них же и тратил. Еще и из своих запасов приходилось добавлять.

Тиметиур задиристо фыркнул, но Шапшен постарался не заметить его реакции.

И снова я оказался в сандорском подземелье.

Надеюсь, не в последний раз…

В этой его части я еще не был. Точнее, был, но к подъемнику меня доставили в бессознательном состоянии. Впрочем, здесь не было ничего такого, чего бы я не видел прежде: коридоры, залы, ниши, пустые помещения, повсюду битый камень, провалы в полу, трещины на стенах и потолке. Но ничто не препятствовало нашему продвижению: проходы оказались расчищены от мусора, через провалы переброшены деревянные мостки, опасно прогнувшиеся потолки подпирали потрескивавшие под нагрузкой сваи.

Мы шли молча, словно боялись сглазить царившую в подземелье безмятежность.

Дойти бы так до самих Ворот…

Увы, не получилось.

Коридор привел нас к лестнице, которая, в свою очередь, влилась в зал сложной конфигурации. Помещение сильно пострадало от…

Землетрясения?

Уж не того ли самого, которое случилось полвека назад? Говорят, в тот год знатно тряхнуло весь Варгоез. Эпицентр землетрясения находился где-то в Пенарских горах, но и Сандоре знатно досталось.

А некоторое время спустя появились первые цанхи…

Поперек зала лежали обломки каменных колонн, куски обрушившегося потолка и рухнувших перегородок. Кучи земли, песка и битого камня возвышались холмами и препятствовали продвижению. Теперь, по прошествии сотен лет трудно было представить, как это просторное помещение выглядело изначально и с какой целью было построено. Но в том, что у него было свое предназначение, я не сомневался. Бредя по залу, я то и дело замечал останки каких-то причудливых конструкций, большей частью погребенных под каменными обломками.

И тут началось…

Сначала мы услышали отчетливое потрескивание, похожее на то, какое издает счетчик Гейгера, реагируя на повышенный радиационный фон. По стенам и потолку проскочили змейки электрических разрядов, а прямо перед нами начался формироваться кокон, похожий на большое медленно вращающееся энергетические веретено.

– Ни с места! – оповестил нас Жагридер.

Заметив, как Духоборцы потянулись к своим сумкам, он остановил их:

– Я сам, – и сунул руку под плащ.

Кокон, окутанный паутиной электрических разрядов, становился все плотнее, чернота внутри него сгустилась, приняв человеческие очертания, и, когда оболочка лопнула с легким хлопком, мы увидели ЕГО.

Хозяин подземелья.

Я сразу узнал его. В прошлую нашу встречу мне лишь чудом удалось унести от него ноги. Одним своим видом он приводил в трепет. Но гораздо хуже была его неуязвимость. По крайней мере, я понятия не имел, как с ним бороться.

Начитавшись пимперианских табличек, я теперь с полной уверенностью мог сказать, что перед нами фрайяф – один из могущественных центальских духов. Он мог по своему усмотрению и в зависимости от намерений менять свой облик. Мог быть бесплотной, чисто энергетической, но при этом разумной, массой. Или же принимать телесные, самые причудливые и зловещие формы, обладающие невероятной прочностью. Он был силен и практически бессмертен.

Заметив нас, фрайяф приподнялся над землей, развел руки в стороны, запрокинул голову назад. На кончиках его пальцев начала формироваться мощная энергия. Запахло озоном…

Мы попятились назад, а Жагридер, напротив, метнулся к фрайяфу, вскинул руку, в которой блеснуло…

Лезвие ножа?

Нет, осколок желтого кристалла, имитирующий разящее жало.

Рука резко опустилась, импровизированный клинок пробил грудь чудовища…

И в этот момент прозвучал взрыв.

Жагридера оторвало от земли и отшвырнуло за кучу битого камня. Нас тоже посшибало с ног, но мы остались на площадке и видели, как задрожал, забился фрайяф. По подземелью прокатился нечеловеческий вопль – дребезжащий и режущий слух. Кристаллический осколок раскалился докрасна, а по телу центальского духа пробежали электрические разряды. Достигнув высшей степени резонанса, фрайяф взорвался изнутри, в очередной раз окатив нас обжигающей волной и сорванными с пола каменными обломками.

И в тот же миг откуда-то издалека донесся протяжный заунывный вой.

Мы встали на ноги. К нам подошел невредимый Жагридер.

– Это был осколок хениона? Тот самый, один из трех? – спросил Тиметиур Отца нищих.

– Был… – уныло проговорил человек в маске.

От кристалла не осталось и следа – как и от уничтоженного им духа.

– На самом деле их было больше, – продолжил Жагридер. – Три – самые крупные. Мелкие никто не считал. Какие-то разобрали сразу после того, как рухнул обелиск. А некоторые так и остались в земле на площади Высокого Столба. Не спрашивайте, каким образом мне удалось заполучить кусок хениона – не самая достойная история. Но без него я бы не осмелился сунуться в подземелье с центальскими духами. Хенион отпугивал их, даже Хозяин подземелья предпочитал держаться подальше. Только что я его убил и при этом лишился осколка кристалла. Я не думал, что так получится. Теперь я не смогу сдерживать духов, а они в ярости после гибели их повелителя. Наверняка попытаются нас уничтожить. – Он посмотрел на Духоборцев. – Одна надежда на вас. Сдюжите?

Парней определенно не обрадовала выпавшая на их долю «честь». И они промолчали, не смея нас разочаровывать раньше времени.

Нарастающий вой выплеснулся в зал разъяренной ордой духов. Они летели и бежали со всех сторон, протискивались через завалы, эктоплазмой протекали сквозь щели и трещины и, снова обретая плоть, устремлялись на группку людей, сгрудившуюся в центре зала.

Что мы могли им противопоставить? Духоборцы спешно разбрасывали по сторонам защитный порошок, остальные же замерли с оружием в руках, понимая, что толку от него против центальской нечисти мало.

Духи набросились на нас сходу. Бескрылые поплатились за свою поспешность. Развеянный по полу порошок стал на их пути непреодолимой преградой. Он по-разному действовал на уродливых тварей: одни увязли, словно угодили в патоку, другие опалили конечности и теперь визжали больше от боли, чем от ярости, третьи не смогли сохранить свой телесный облик и растеклись по полу бесформенной массой.

Однако тем, кто перемещался по воздуху, защитный порошок не смог причинить никакого вреда, и они обрушились на наши головы. Обычное оружие – топор Арсиги, меч Жагридера, дубина Моуса и кинжал Тиметиура – оказались бессильны. Клинки беспрепятственно проходили сквозь тела духов, не причиняя им никакого вреда. Сами же твари пускали в ход когти и клыки, царапали и рвали плоть, били крыльями, хватали и душили щупальцами. Поэтому ничего удивительного в том, что мои друзья побросали свое оружие и в отчаянии пытались избавиться от нападавших голыми руками.

Ритуальные ножи Духоборцев оказались гораздо полезнее остро отточенной стали. Причинить большого вреда они не смогли, но, судя по реакции духов, эти невзрачные клинки причиняли центальским тварям боль, приводили в замешательство и заставляли ретироваться.

Но самым действенным оружием оказался меч, найденный мною в подземелье Лодус. Ох, не простые были знаки, покрывавшие его лезвие! Они вспыхивали всякий раз, когда меч, беспрепятственно проникая сквозь призрачные тела духов, рассекал их пополам. Края срезов начинали искриться и тлеть, неведомое мне «пламя» быстро распространялось по разрозненным частям корчащихся в предсмертной судороге тварей, пожирая их без остатка.

Наконец-то! Наконец-то я оказался в своей стихии! До сих пор я чувствовал себя довольно неуютно в мире, населенном существами, против которых я был абсолютно бессилен. Жаль, конечно, что этот меч не попал в мои руки раньше. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. С таким оружием и в Центале появиться не страшно. Хотя…

Я совсем забыл о том, что заботливые блюстители межмирового порядка препроводят меня под белы ручки до места моего заключения, возможно, минуя неприветливый мир Бескрайней пустыни.

И этот чудесный меч, скорее всего, отберут…

Впрочем, до этого дня нужно было еще дожить.

Кажется, теперь я понял, почему пимперианцы, обладая высокими технологиями, отдавали дань уважения холодному оружию. Никакие пули, лучи или бомбы не способны причинить центальским тварям такого вреда, как клинки, украшенные специальными знаками. Возможно, в битве с себе подобными они и использовали навороченные винтовки, базуки, танки (почему бы и нет, при их-то развитии?), но в бою с духами куда сподручнее был старый добрый меч.

Не прилагая серьезных усилий, я рубил центальских тварей пачками и задорно скалился, наблюдая, как тлеют падающие на пол призрачные обрубки. Расчистив пространство вокруг себя, я пришел на помощь товарищам. В то время, как я не получил ни единой царапины, они серьезно пострадали. Тела моих спутников покрывали многочисленные рваные раны, они истекали кровью, но продолжали… пытались отбиться от наседающей орды. Меч в моей руке переломил ход битвы. Уцелевшие духи, подняв страшный визг, обратились в бегство и забились по своим щелям.

Но им на смену пришло новое чудовище.

Сначала мне показалось, что это была огромная змея. Длинное извивающееся нечто ворвалось в зал и, расшвыривая по сторонам улепетывавших духов, ринулось на нас сверкающей в лучах «вечных» ламп торпедой. Однако, приблизившись к нам вплотную, «бревно» остановилось и… распалось на части десятками тонких гибких щупалец. Теперь оно напоминало причудливое сухое дерево с коротким стволом, более длинными «корнями», с помощью которых оно неуклюже, но все же перемещалось по залу, и совсем уж длинными «ветвями», увенчанными прочными шипами и крючьями. Судя по всему, это был один из высших духов – возможно, один из тех, с которыми мне уже приходилось однажды встречаться во время прошлого визита в подземелье. Взметнувшись едва ли не до самого потолка, чудовище раскинуло щупальца и мгновенно атаковало всех, до кого смогло дотянуться. Паиса оно схватило за ногу и оторвало его от пола. Парень повис вниз головой и бессильно размахивал ритуальным ножом, пытаясь нанести урон духу. Жагридер ловко уворачивался от щупалец и, в свою очередь, старался отсечь тянувшиеся к нему со всех сторон конечности. Арсиги замешкался и едва не лишился своего топора. Теперь он, морща лоб и рыча, боролся с духом, не уступавшим ему в силе. Моус отбивался дубиной, в то время как второй Духоборец, опустившись на корточки, рылся в своем мешке. Тиметиур… он куда-то исчез. Я же, оказавшись в момент атаки в стороне, решил обойти центальскую тварь с тыла.

Знать бы еще, где у нее этот тыл…

Моя попытка не принесла желаемого результата. Такое впечатление, тварь обладала круговым зрением. Заметив меня, оно выбросило два щупальца. Одно, пригнувшись, я пропустил над собой, другое успело схватить меня за штанину крюком, но я перерубил его мечом. Кусок щупальца упал на пол и тут же растаял, превратившись в лужицу черной пузырящейся массы. Перебирая ложноножками, клякса устремилась к материнскому телу и слилась с ним в одно целое. А на месте отрубленного щупальца выросло новое.

Тварь мгновенно регенерировала.

Этого только не хватало!

Мое нападение не понравилось духу, и щупальца окружили меня со всех сторон. Одно из них обвилось вокруг моей лодыжки, и я отрубил его, получив временную свободу. Другое, оснащенное острым шипом, попыталось пронзить меня, атакуя с разных сторон, но мне удалось увернуться, а потом отсечь и его. Однако на этом мое везение себя исчерпало. Сразу два щупальца сковали мое движение. Одно захлестнуло руку с мечом, другое опоясало торс, а остальные…

В мое тело со всех сторон впились несколько шипов. Сначала было просто больно. Но когда эта тварь впрыснула в меня какую-то гадость, боль стала невыносимой, и я не сдержался, закричал.

А она начала выкачивать из меня кровь.

Та же участь постигла и подвешенного Духоборца. Мы орали с ним в два голоса, в то время, когда наши товарищи пытались нам помочь. Но тщетно. Чудовище не желало расставаться со своей добычей и не подпускало к себе ни ринувшегося в атаку Моуса, ни осатаневшего от ярости Жагридера. Арсиги потерял-таки свой топор, который дух отбросил куда-то вглубь зала. Его горло захлестнуло прилетевшее сбоку щупальце, но коротышка вцепился в него обеими руками и, взвыв от натуги, разорвал его, вырвавшись на свободу. Кусок щупальца растаял в его ладонях, стек на пол, и черная биомасса устремилась к материнскому телу…

А в это время из своих нор начали появляться разбежавшиеся духи. Теперь у них появилась реальная возможность отомстить нам за понесенное унижение и страх.

Вот так бесславно заканчивался наш поход в подземелье Сандоры…

Неожиданно тело чудовища вздрогнуло и мелко задрожало, а хватка его щупалец ослабла настолько, что оно уже не смогло удерживать меня в вертикальном положении. Мои ноги подкосились, и я упал на пол. Глядя сквозь мутную пелену перед глазами на центальскую тварь, я заметил торчавший из ее тела арбалетный болт. С трудом повернув голову, я увидел стоявшего у колонны Савера. Он поспешно перезаряжал арбалет, приготовив еще один «заговоренный» болт.

– Бейте его, пока он не пришел в себя! – послышался призыв Духоборца.

На него тут же откликнулись Жагридер и Моус. Первый принялся рубить парализованного духа мечом, а второй прессовал стволовидное, осевшее на пол тело дубиной и сбивал вяло тянувшиеся в стороны щупальца. Превозмогая слабость, я поднялся на ноги, один за другим выдернул из тела плотно засевшие шипы и пообрубал щупальца. После чего, пошатываясь из стороны в сторону, направился к чудовищу и присоединился к избиению.

Мы с Жагридером рубили тело центальского духа, куски плоти сыпались на пол, превращались в черную жижу, которая снова стекалась воедино. Тварь шустро регенерировала щупальца, но мы снова отсекали их, не давая возможности пришедшему в себя духу обрасти конечностями и «встать на ноги». К нам подошел бледный и измученный Паис. Черпнув из мешочка серого порошка, он начал присыпать им «раны» метаморфа.

И это подействовало!

«Раны» тут же покрывались плотной коростой, препятствовавшей регенерации. Тварь корчилась, усердно «подбирала» отрезанные куски плоти, но уже не могла снова отрастить конечности. И превращалась в разбухший корявый многогранник, покрытый плотной, словно хорошо пропеченной коркой.

Жаль, порошок у Паиса быстро закончился. Но к этому моменту чудовище, если и не было полностью уничтожено, то, по крайней мере, обезврежено. Уродливая масса лежала на полу, лениво подрагивая, как потревоженный студень. Арсиги не отказал в себе в удовольствии намять ему бока руками и ногами. Да и Моус отметился дубиной на противнике, казавшемся совсем недавно неуязвимым.

– Как мы его, а? – задрал нос до потолка коротышка.

– Надеюсь, с ним покончено, – устало проговорил Жагридер.

А я осмотрел полученные в бою раны. Несколько дыр, пробитых шипами, еще слабо кровоточили и побаливали.

Сейчас бы испить настойки, приготовленной Винеаром…

Жаль, нет больше удивительного лекаря.

– А где Тиметиур? – спросил, озираясь, Отец нищих.

– Я здесь. – Огнеборец вышел из-за колонны, не смея взглянуть нам в глаза.

– Да я тебя… – сжал кулаки Арсиги.

– Оставь! – схватил его за рукав Жагридер. – От него все равно не было бы никакого толку.

– Зачем тогда он сюда полез? – прошипел коротышка.

Не знаю, может быть, и не стоило брать с собой Огнеборца.

Увидим…

Нам удалось справиться со вторым фрайяфом. А мелкие духи, проникнувшись ситуацией, снова попрятались по норам.

Мы обработали раны и продолжили продвижение вглубь подземелья.

Подземный город сильно пострадал после землетрясения 425 года. Битый камень лежал повсюду, местами преграждая путь, то и дело с потрескавшегося потолка сыпался песок или капала вода. Рухнувшие колонны, рассыпавшиеся перекрытия и арки, обвалившиеся перила лестниц, разбитые ступени. Лишь элементы, изготовленные из сверхпрочного арекса, не пострадали во время подземного толчка. Впрочем, разрушения не препятствовали нашему продвижению. Жагридер успел досконально изучить все ходы и лазейки и уверенно вел нас вглубь подземелья, постоянно меняя направление движения. Несколько раз я отмечал наличие ловушек для непрошенных гостей, но большая их часть была повреждена, а остальные мы обходили стороной. Духи попрятались и больше не досаждали нам своим присутствием. А кроме них в подземелье не было никого живого.

Пока не появился он.

Тот самый пес-метаморф, с которым мне уже доводилось встречаться несколько дней назад. С тех пор он ничуть не изменился – был все так же уродлив и агрессивен, – однако за последнее время я настолько привык к внешнему виду центальской нечисти, что на фоне некоторых ее представителей это чудовище выглядело милым безобидным песиком.

Он появился позади нас, когда мы оказались в лабиринте пустых коридоров, утробно зарычал, привлекая наше внимание, а потом бросился следом. Мы дружно приготовились встретить его оружием, но Жагридер принял иное решение:

– Прибереги стрелу, – сказал он приготовившему арбалет Саверу. – Бежим! За мной!

И мы побежали.

Дьявольская псина постепенно настигала нас, и, если бы мы бежали по прямой, наши шансы были бы невелики. Но мы постоянно меняли направление, и тварь теряла доли секунды, чтобы сориентироваться на местности. Этого оказалось достаточно, чтобы отсрочить неминуемое. Савер на бегу сыпанул на пол защитного порошка – и мы выиграли еще немного времени, когда пес резко затормозил перед преградой. Он нервно прошелся вдоль осыпанного порошком участка пола, а потом все же отошел назад, разбежался и перепрыгнул на противоположную сторону. А мы тем временем успели скрыться за углом.

Добравшись до развилки, Жагридер резко остановился.

– Налево, быстро, быстро!!! – крикнул он нам, а сам свернул направо.

Подчиняясь приказу старшего, мы преодолели коридор и вывалились в небольшой зал. Только здесь мы остановились. Я обернулся и увидел Жагридера, стоявшего посреди правого рукава коридора недалеко от входа. Он взглянул в нашу сторону, и в этот момент на развилке появилась центальская псина. Изначально она собиралась свернуть налево, вслед за нами, но ее окликнул Жагридер: