Текст книги "Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)"

Автор книги: Георгий Персиков

Соавторы: Иван Погонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 142 страниц)

– Давайте я его с другой стороны возьму, – затягивая зубами развязавшуюся повязку, прохрипел Торопков. – Только сами понимаете, что это все без толку. Они наверняка одну шлюпку высадят нам в тыл и в клещи возьмут. Так что нужно нам сперва помолиться.

Он медленно, значимо начал креститься, но не успело его троеперстие коснуться живота, как небо в очередной раз за этот бесконечный день раскололось огненным грохотом, и из нутра обеих яхт вырвался алым китовым фонтаном смерч пламени, засыпая все вокруг горящими обломками. Яхты медленно раскололись надвое, сложились, как детская игрушка, и пошли ко дну. Оглушенные, сбитые с ног взрывной волной, сыщики ошеломленно смотрели, как горящее море изрыгало остатки яхт и крутило в водовороте разбитые перевернутые шлюпки, как вдруг Иван указал пальцем куда-то вдаль:

– Смотрите! Это идет рыбацкая шхуна!

Море в этот час было неспокойным, и рыбацкую шхуну довольно сильно раскачивало, так что раненому Торопкову снова сделалось дурно.

– До доктора його трэба, да пошвидче, дядько Георгий Иваныч, – приговаривала красавица Оксана, подкладывая под голову раненого сложенное вчетверо полотенце.

Холостяку Торопкову такая забота восхитительной крымской нимфы доставляла явное удовольствие, и Георгий даже отметил про себя, что старый служака, пожалуй, стонет несколько чаще и громче, чем это обычно бывает при подобных травмах. Судя по всему, Оксана тоже это понимала, поэтому, не переставая, строила Гавриле Михайловичу глазки и поминутно протирала ему лоб влажной тряпочкой.

– Та и мерця потрибно швыдше в мертвецкую доставити, – указал Евген на тело Федынского, закрытое парусиной, – або хоч бы на лид. Жарко тут, це недобре мерця на такий жари тримати.

Иван тоскливо глядел на море, сжимая и разжимая кулаки.

– Георгий… – сказал он. – Вы бы отпустили меня…

Родин промолчал.

Неожиданно из-за мыса показался огромный бушприт, а следом перед пассажирами шхуны во всей красе предстала большая роскошная яхта с кипенно-белыми парусами. Рулевому пришлось забрать резко влево, чтобы не оказаться у яхты на курсе. Случись это, и через несколько мгновений от рыбацкой шхуны остались бы одни щепки. На бортах гордо красовалось название яхты – «Посейдон».

С палубы доносились звуки музыки и смех. Очевидно, на яхте что-то праздновали. Видимо, там тоже заметили рыбацкую шхуну и поняли, что ее пассажирам необходима помощь, поэтому проворный вахтенный без лишних слов и движений бросил в сторону шхуны фал, а затем, когда та была надежно закреплена, по борту спустили и веревочный трап.

– Вашбродь, капитан приглашает вас подняться на борт! – прокричал вахтенный и широко улыбнулся. – А раненого мы сейчас поднимем, я матросов позову!

– Благодарю, любезный, – ответил Родин, ловко поднимаясь по лестнице. – А кто ж ваш капитан?

– Капитан у нас, вашбродь, всем капитанам капитан, во какой! – и вахтенный, белозубо улыбаясь, дал Георгию руку. – Вы проходите, вашбродь, капитан сейчас придет. Там вот каюты, а коли хотите к гостям, так поднимайтесь на третью палубу.

– Спасибо голубчик, я дождусь капитана, – ответил Родин, все еще тяжело дыша. – Не скажешь ли, где его каюта?

– Да сказать-то я могу, только капитана-то вы в каюте не найдете, он там почти никогда и не бывает. Пустая стоит почти все время. Только гостей там принимает, когда кто особо важный пожалуют… Князья какие, министры али вообще императорской фамилии, – ответил словоохотливый вахтенный и опять широко улыбнулся. – Нынче он в машинном. Это вот тут вниз по трапу, потом еще раз, а дальше там сами увидите. Только шумно там, вашбродь, уши берегите.

– Да я к шуму-то за последнее время попривык, голубчик, спасибо, – улыбнулся Георгий и стал спускаться по трапу в самое нутро великолепного «Посейдона».

Хотя дверь с надписью «Машинное отделение» была закрыта, Родин буквально желудком ощутил мощный гул и вибрацию, исходившую из сердца морского бога. Он потянул за ручку, открыл дверь и увидел в глубине полутемного помещения нескольких измазанных угольной пылью крепких, мускулистых мужчин с голыми торсами, которые бойко швыряли уголь в топку, подкручивали какие-то вентили, замеряли показатели приборов и о чем-то переговаривались.

– Скажите-ка, любезный, – обратился Родин к одному из мужчин, стоящему к нему спиной, стараясь перекричать грохот мощных двигателей, – а где я могу найти вашего капитана?

Мужчина не спеша обернулся (при этом стало видно, что и лицо у него сплошь покрыто угольной пылью и копотью), приветливо улыбнулся и сказал:

– А, Георгий Иванович! Ужасно рад приветствовать вас на борту моего «Посейдона»! Как вы очутились здесь, да еще на этой утлой рыбацкой шхуне? Вы не ранены? И как ваш контуженый друг?

Только сейчас Родин узнал в потном мускулистом кочегаре владельца крупнейших российских мануфактур, сахарозаводчика, текстильного короля, владельца нескольких пароходств, тайного советника, члена президиума Российской торгово-промышленной палаты, мецената и филантропа, владельца и капитана морской яхты «Посейдон» Антона Александровича Яхонтова.

Яхонтов пригласил Георгия в свою каюту.

– Вы, наверное, голодны, дорогой Георгий Иванович? – сказал он. – Я тотчас же велю подать что-нибудь вам и вашим товарищам. Или, если хотите, можем подняться к гостям, там у меня отличный буфет с закусками, а через полчаса в кают-компании будет торжественный обед по случаю скорой закладки первого камня Новоархангельской обители и странноприимного дома здесь, на Шайтане.

– Так это вы купили эти скалы… – задумчиво протянул Родин.

– Ваш покорный слуга, – с улыбкой ответил Яхонтов.

– Давно ли?

– Да вот, буквально третьего дня. Сегодня торжественно вступаю во владение. В три часа пополудни. По этому поводу и весь этот парад. А вас, если угодно, вместе с раненым товарищем я могу высадить в Одессе. На всех парах туда помчимся, к утру намереваемся прибыть.

– Зачем же, если не секрет?

– Завтра там верфи открываем и завод. Я, видите ли, любезный Георгий Иванович, получаю на днях государственный заказ особой важности и секретности. Вам говорю об этом как человеку осведомленному и уважаемому. Так что, пройдемте в кают-компанию?

– Любезный Антон Александрович, я бы предпочел остаться здесь… У меня к вам разговор.

– Что ж, давайте поговорим. Я только ополоснусь и переоденусь, если позволите. Да и ваш сюртук не мешало бы почистить, он весь в пыли. Давайте-ка его сюда, я велю вычистить и отпарить. И очки у вас треснули… Господи, да что с вами приключилось?

– Об этом после, Антон Александрович. Я подожду здесь, пока вы приведете себя в порядок.

– Хорошо. Я сейчас. Барышев! Прими-ка, брат, у его благородия сюртук и накрой у меня в каюте столик. «Гранд Крю» принеси. И вяленой говядины. Ржаные булочки не забудь.

Когда Яхонтов вышел из каюты, Георгий, отдав сюртук матросу и с удовольствием умывшись здесь же, в небольшой ванной комнате, расположился в удобном кресле напротив хозяйского стола, закурил трубку и по своему обыкновению прищурил глаза. Обдумать предстояло многое.

* * *

Итак… С чего бы начать?

Георгий крутанул большой деревянный глобус, стоявший у кресла на инкрустированном столике.

После гибели Стрыльникова, согласно его завещанию, все его движимое и недвижимое имущество распродавалось. Как выяснилось, Яхонтов купил участок скал Шайтан-Калаяр. Да еще и получил заказ на производство бронированных вездеходов на своих одесских верфях.

Родин встал с кресла и заходил взад-вперед по каюте, глядя на разбросанные по столу карты, секстант и компас, образцы минералов и склянки с мутной жидкостью в шкафу, абордажные топоры и ятаганы, висящие на стене в самом центра персидского ковра.

«А ведь интересно получается, – подумал он. – Антон Александрович-то, почитай, самую выгодную покупку сделал, даром что бесплодные скалы… Да как быстро, да без аукциона. Как будто только этого и ждал. Да и на монастырь, положим, Синод бы и так ему денег выписал сколько требуется. Уж не из-за сокровищ ли весь сыр-бор? Неужели и он?

Карты у него не было, может, и он решил, подобно Стрыльникову, перекопать все скалы, чтобы найти бесценный алмаз? То-то он так торопился сюда на своей яхте. Знал ведь про полицейскую операцию. Да и опоздал на час, а то быть бы ларцу с алмазом вот на этом самом столе.

Но вот почему он не послал своих людей в скалы? Неужели в самом деле ждал, пока вступит в права владения? Странно. И не похоже на него. Он человек решительный, прагматический. Своего не упустит. Не факт, что стал бы ждать трех часов. В конце концов, это ведь пустая формальность».

Родин посмотрел в иллюминатор. На море спускались сумерки, превращая Чертовы скалы в черные клыки подземного великана.

Ясно одно – ларец с «Зеркалом шайтана» Яхонтова не интересовал. То ли по незнанию, то ли по какой иной причине…

– Задремали, дорогой Георгий Иванович? А, вы тут? Любуетесь видами? Красиво, правда?

– Да, – согласился Родин. – Виды действительно превосходные. Ба, да и вы, Антон Александрович, прямо преобразились!

Яхонтов стоял посреди каюты в сверкающем белом костюме-тройке, в изумительной сорочке и белой же бабочке. На голове у филантропа была чудесная американская фетровая шляпа тоже восхитительной белизны.

– Положение обязывает, – ответил он с улыбкой, – скоро дадут склянки, и стану полноправным владельцем этих скал, этой земли и даже, представьте себе, этого куска моря, за полверсты от берега.

– Антон Александрович, – Родин снова уселся в кресло, – я решительно не могу поверить, что вы купили эти скалы только для того, чтобы возвести здесь монастырь.

– Вы правы. И очень проницательны, как всегда. Есть у меня и личный интерес в этих Богом забытых местах. Хочу, чтобы просвещение утвердилось даже в самых отдаленных уголках Российской империи. Хочу, чтобы Божье слово раздавалось даже в этих пустынных скалах, где, по местным поверьям, обитают бесы. В конце концов, именно отсюда, с этих вот окраин, и начнется подлинный подъем России. А это мой самый большой личный интерес. Не все же душить народ, а вместе с ним и самих себя ради золотых сортиров в усадьбе? Как этот Стрыльников, упокой Господи его грешную душу. Будет хорошо народу – будет хорошо и нам. Вот в чем мой личный интерес. Только дойти до этого нужно, додуматься.

– Антон Александрович, я совершено точно знаю, что забота о благе народа в данном случае ни при чем, и могу это доказать.

– Хм, так вот о чем вы собирались говорить со мной, Георгий Иванович… Что ж, я вас слушаю.

– В любом расследовании, любезный Антон Александрович, как вы знаете, главенствует принцип cui prodest – ищи, кому выгодно.

– То есть вы считаете, что от гибели этой свиньи Стрыльникова больше всех выиграл я?

– Увы, это именно так, дорогой мой Антон Александрович. Вы получили не просто выгоду, а двойную выгоду от его смерти. Подряд на производство бронированных вездеходов от военного министерства. И скалы, где скрыто бесценное сокровище – «Зеркало шайтана», которое можно использовать в качестве смертоносного оружия.

– Какой еще алмаз? Какие сокровища? Я слышал эти побасенки от Смородинова, когда он клянчил у меня деньги, но не придал этому особого значения. Или вы тоже считаете, что сказки, которые рассказывал наш энтузиаст профессор, имеют хоть какое-то отношение к действительности? Игла в яйце, яйцо в ларце? Не смешите меня, Георгий Иванович, вы же умный человек.

– Я был там, Антон Александрович. Буквально сегодня утром. Я видел эти сокровища своими глазами. Они действительно существуют. Богатейшая амуниция, самоцветы, россыпи золотых дукатов…

– Я не любитель древностей, дорогой Георгий Иванович. А денег, как вы понимаете, у меня столько, что не потратить и за пять жизней. Зачем мне какие-то дукаты?

– Этот алмаз, «Зеркало шайтана», – бесценное сокровище! А в правильных руках он может выжечь полмира!

– Я деловой человек и привык оперировать деловыми категориями, то есть теми, которые можно измерить и оценить. А если этот алмаз бесценный, то какой от него прок? А медяшки и заржавевшие стрелы, конечно, полезны для краеведческих музеев, но весьма относительно. Нет, дорогой друг. Все это чепуха. Настоящее сокровище Шайтана я уже нашел, и оно вот здесь, в моем шкафу. И в отличие от бесценного алмаза, цена этого сокровища весьма существенна и с годами будет только расти.

Яхонтов открыл шкаф и поставил на стол перед Родиным те самые склянки с мутной темной жидкостью, откупорил самую большую. В каюте пахнýло серой.

– Чистейшее горное масло. Эта нефть почти не содержит примесей, содержание сероводородов и меркаптанов крайне низкое, соли и твердые углеводороды практически отсутсвуют.

– И что же из этого следует?

– Я ничуть не лукавил, дорогой Георгий Иванович, когда говорил, что забочусь не только о себе, но и о благе России. Слышали ли вы что-нибудь об американском инженере Форде?

– Да, разумеется, я читал о нем. Это изобретатель самодвижущегося экипажа.

– Так вот, этот молодой инженер собирается через двадцать лет посадить всю Америку на свои экипажи. Сейчас его считают сумасшедшим, но, поверьте мне, все будет именно так, как он говорит.

Родин недоверчиво фыркнул.

– Но ведь эти экипажи стоят баснословных денег!

– Сейчас – да. И это не больше чем развлечение для энтузиастов и богачей.

– Скорее всего, этим оно и останется.

– Помяните мое слово, к середине столетия жизнь без этих экипажей будет немыслима.

– Неужели металл, горючее и самое работа по сборке таких сложных механизмов так существенно удешевятся?

– Существенно, – просто ответил Яхонтов. – Автомобиль будет стоить в десятки раз дешевле рабочей лошади, керосин будет куда дешевле зерновых кормов, а уход и содержание будут бесплатными за счет все той же компании Форда. Кроме того, массово будут выпускаться рабочие машины для сельского хозяйства, которые заменят волов, а также военные – для ведения боевых действий.

– Значит, керосин и мазут будет закупаться фантастическими объемами, – задумчиво проговорил Родин.

– Именно! Вот почему истинное сокровище Шайтана – это скрытая в его недрах нефть. Нефть превосходной чистоты, которой тут, по оценкам моих геологов, миллионы бочек! А бурить здесь, не поверите, палкой можно. Почти буквально. Наш опытный бур не прошел и десяти вершков, как мы наткнулись на нефть. Я собирался прислать сюда настоящую большую горноразведочную экспедицию, поставить вышки и завод по переработке нефти в керосин и мазут. А этот негодяй Стрыльников, воспользовавшись своими связями в Петербурге, утащил у меня эти скалы прямо из-под носа! Я-то еще тогда подумал, чего это он так суетится. Скалам-то, по его понятиям, грош цена. А он вон что, за сокровищами вздумал бегать… Оружие древних агарян, смех и грех! Вот – идеальное оружие! – и он потряс склянку с нефтью.

– И ради этого горного масла вы пошли на убийство?

– Я никуда не ходил, почтенный Георгий Иванович. Я не выходил из своего кабинета все это время. Скажу вам без протокола. Да, я содействовал смерти этого негодяя. Финансово.

– То есть наняли убийцу?

– Но не все ли равно, как он умер? От переедания, поножовщины или удара по голове? Воздух стал чище. А я, разумеется, никакого убийцы и в глаза не видел.

– При современном техническом прогрессе это и не нужно. Можно, например, давать указания по телефону, а деньги сразу переводить на счет в банк по факту выполнения заказа.

– Да, вы, как всегда, правы. Так что даже если вы захотите преследовать меня, так сказать, в уголовном порядке, у вас ничего не выйдет, дорогой Георгий Иванович. Вы ничего не докажете. Но, как честный и умный человек, в глубине души вы согласитесь, что смерть этого самодура выгодна не только мне. Она выгодна России. Новой России. Передовой и уважаемой в мире стране. Такой, какой я хочу ее сделать. И сделаю, черт возьми! Уверяю вас, что десятину с этого доходного места я буду отдавать Церкви, еще десятину – на просвещение молодежи, а еще десятину – на развитие науки и техники в России. А куда бы дел Стрыльников свои десятины с этих сокровищ? Прожрал бы? Пропил? Прокутил с певичками в ресторанах? Накупил золотых унитазов?

Родин не знал, что сказать. Да и надо ли было что-то говорить? Яхонтов был, как говорится, всюду прав. И злодейством, получается, совершил благодеяние. Это невозможно было отрицать. Убийство Стрыльникова было раскрыто. Убийцы, хоть он и стоял сейчас в двух шагах от Родина, не было.

– Впрочем, – заметил Яхонтов, закуривая сигару, – вы в самом деле гонялись за этим дурацким «Зеркалом шайтана»? Все – британская разведка в лице лорда и его прикрытия, этот индюк Стрыльников, Гусев, Смородинов и даже вы, доктор и охотник за приключениями?..

– Получается, что так… – ответил Родин. – Но ведь оно существовало! Я сам держал его в руках и нисколько не удивлюсь, если взрыв яхты произошел именно из-за него!

Яхонтов рассмеялся.

– Взрыв яхты произошел из-за шестнадцатидюймовой торпеды Уайтхеда, которую выпустила моя подводная пушка. Так что бесценный алмаз канул на дно, чему я, признаться, очень рад. Теперь не будет литься кровь, пусть даже и кровь дураков вроде Стрыльникова и авантюристов вроде вас.

Тут пришел черед усмехнуться Родину.

– Мне много где пришлось побывать, Антон Александрович, как защищая честь дамы, так и из мужского желания покорить стихию… Но таких авантюристов, как вы, не встречал! Ваша задача была простой: убить конкурента и забрать у него участок скал и право на производство машин для военного министерства.

– Что же в этом авантюрного? Мы деловые люди, только и всего.

– Вы наняли специалиста высокого класса, скорее всего из Германии. Хотя, может быть, и из Англии.

– Это неважно, – улыбнулся Яхонтов.

– Очевидно одно, работал он с фантазией и огоньком, которая мне непонятна.

– Немудрено. Специалист-то очень высокого класса.

– Только зачем-то вашему специалисту понадобилась карта Черных скал? Обрядившись итальянцем Биацци, он провел разведку в доме Стрыльникова за неделю до убийства. Вы знали об этом?

Яхонтов нахмурился.

– Возможно, его специальные штучки… Ему надо было подготовиться… Я дал ему полную свободу действий.

– Ему была нужна карта! Но Стрыльников держал ее в сейфе, так что убивать его ваш специалист не стал, хотя все возможности для этого были. Он дождался, когда фабрикант поедет в ресторан «Монмартр», и там, нарядившись в приказчика, посадил на него ядовитого амазонского паука! Но, к его неудаче, Иван Гусев в такой же одежде приходит в ресторан, дерется со Стрыльниковым и крадет у него карту! Но ваш специалист абсолютно уверен, что карту фабрикант оставил в шкатулке в сейфе, как это делал каждый день!

Яхонтов расхохотался.

– Это еще не все. Потом ваш наемник превращается в «делового человека», вербует медвежатника Крота, взламывает сейф и крадет из него шкатулку, на его беду пустую! Теперь его следующая цель – Гусев! Он пробирается к адъюнкту домой, но именно в это время туда прихожу я. Начинается драка, ваш спец лишает меня сознания, – при этих словах Родин потер шею, с которой еще не сошли синяки, – но Гусев убегает вместе с картой! Снова неудача! «Зеркало шайтана» снова в недосягаемости!

– Да далась вам эта карта, – досадливо поморщился Яхонтов, – карта, карта… «Зеркало», «Зеркало»… Сказки все это!

– Позвольте мне закончить! – Родин почти кричал, потому что наконец-то все встало на свои места. – И сейчас ваш спец здесь, среди этих скал!

Яхонтов расхохотался.

– Он давно уехал к себе в страну. Сразу после ликвидации Стрыльникова я выплатил гонорар, купил билеты в… В общем, далеко отсюда, и специалист уехал.

– Именно он вертелся вокруг нас в поезде как коммивояжер. Именно он выстрелил в пещере, что привело к взрыву. Я видел черный силуэт, но сперва подумал, что это тень… Ему удалось взять «Зеркало шайтана» из ларца… И я не удивлюсь, если к этому взрыву он тоже приложил руку. Я видел, что происходит, когда в яхту попадает торпеда, но сейчас это было похоже на попадание, как минимум, десяти торпед.

– Очевидно, мы попали в пороховой склад, – сухо ответил Яхонтов. – Взрыв в самом деле был странным.

– Теперь я думаю, что ваш спец в самом деле отправится к себе домой. И отдаст «Зеркало шайтана» лучшим инженерам военного министерства… И они создадут из него идеальное взрывчатое вещество, из-за которого пострадают наша армия и флот… Страна… Да и вы сами… Только откуда же ваш спец? Англия? Германия?

– Полно… – Яхонтов отвернулся, давая понять, что неприятный разговор окончен. – Я доставлю вас на берег, где один ваш товарищ получит лечение, второй – погребение, а третий – заключение.

Родин посмотрел на съежившегося на носу палубы Ивана и улыбнулся. Потом подмигнул ему и указал не на землю, а на море.