Текст книги "Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)"

Автор книги: Георгий Персиков

Соавторы: Иван Погонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 134 (всего у книги 142 страниц)

Часть вторая

Глава 1

Мерзли ноги, оставшиеся без сапог, а вымокшая в болоте одежда сковывала движения, но Георгий, закаленный суровой партизанской жизнью, не замечал неудобств, а во все глаза рассматривал открывавшиеся виды и огромный, сливающийся с сумрачным небом пузырь над головой, и ему не верилось, что такое возможно. На многие километры простирались желто-зеленые горы, поросшие густым лиственничным лесом. В низинах их перемежали блестящие полосы речушек. В небольшом отдалении переливались хмурой сединой воды Амура.

– Скоро уже прибудем, – сказала братьям Очеретина, – до самого Хабаровска не пойдем. Наш цеппелин все еще в новинку для местных, и, чтобы не привлекать лишнего внимания и не вызывать пересуды, нам сейчас предстоит…

Налетевший порыв ветра качнул гондолу, вызвав смятение среди пассажиров. Родин непроизвольно выбросил руку вперед, желая оградить стоявшую рядом женщину от падения, но та словно была готова и ухватилась за канат, свисающий с брюха дирижабля. Очеретина ловко развернулась, и Георгию показалось, что на лице ее мелькнула усмешка. Сам он еле устоял на ногах, непривычно и неуклюже ухватившись за край гондолы. Поднявшийся ветер сбивал с ног. Они приближались к какой-то высокой конструкции. Та разместилась на опушке спускавшегося с гор леса. Вернув себе устойчивость, Георгий с удивлением разглядывал сооружение, похожее на пожарную каланчу. Кому пришло в голову строить ее в этой глуши? Тут и деревень-то поблизости нет. Он поднял глаза и увидел возбужденное лицо Бориса. Тот смотрел на землю, что-то кричал и показывал вниз, но ветер уносил его слова, и Георгий никак не мог понять, что привлекло внимание брата.

– Матвей Степаныч, бросай гайдроп! – вдруг услышал он прямо над ухом голос Марии. Сложив руки рупором, она звучно приказывала одному из военных, что управляли исполинской махиной, и в голосе ее и в позе сквозила невозмутимость, которой не хватало в эти минуты всегда столь уверенному в себе Георгию. Суровый низкорослый мужчина в темно-синей форме с блестящими пуговицами кивнул и с неожиданной для его комплекции сноровкой направился к канатам, что тянулись вдоль мутно поблескивающего, как у выловленной рыбы, бока дирижабля и спускались вниз, на дно пассажирской гондолы, где лежали свернутые бухтами. Подхватив одну из них, он швырнул канат за борт.

Георгий решился глянуть туда, где скрылся канат и куда пристально, не обращая ни на кого внимания, продолжал вглядываться Борис, но тут их снова тряхануло, и он ухватился за борт.

Оправившись, он снова встретился взглядом с Очеретиной, и в этот раз у него не осталось сомнений: в уголках глаз этой странной женщины играли смешливые искорки, словно в лице Родина она хотела бросить вызов всем мужчинам. Она твердо стояла на полу гондолы, будто ту и не раскачивало из стороны в сторону высоко над проносящейся под ними землей. Мужской костюм вызывал в памяти образ то ли Жанны д’Арк, то ли неистовой амазонки будущего, жрицы небес. Родин почувствовал укол совести, и перед ним возник образ Ирины, его Ирины: хрупкая огневолосая умница, бесстрашно продиравшаяся через чужеземные джунгли. У Георгия была самая лучшая женщина на земле, милый друг и соратница, но он не мог отвести от Очеретиной глаз.

– С подветренной стороны заходить на-до, – кричала она сквозь свист воздушных порывов и указывала рукой на каланчу.

– Что это? – спросил Георгий.

– Швартовочная мачта. Сейчас на земле люди подтянут другой гайдроп, канат то есть, свяжут их и начнут опускать нас на стоянку. Задача непростая – ветер разбушевался, штормит, но попробуем.

– Сколько ж силищи нужно, чтобы сдвинуть такую махину…

– До полутора сотен душ, – не замедлила с ответом Мария, – а по такой погоде – и все двести.

– Енька, гляди! – схватил его за плечо придвинувшийся к ним брат, и Георгий посмотрел за борт.

На земле размеренно и быстро действовали люди, кто-то был одет в форму вроде той, что была на Матвее Степановиче, другие в штатском. Они висли на канатах, сброшенных с дирижабля, еще один канат шел от самой мачты, наверху которой тоже готовились к швартовке, но не туда указывал Борис. Чуть в стороне от людской деловитой суеты, на опушке леса, зоркий глаз Георгия приметил двух мужиков и массивный пестрый мешок на земле рядом с ними, в котором что-то шевелилось. Как забрели сюда эти горемыки и кто они такие – простые крестьяне или беглые каторжане, которых Георгий вдоволь насмотрелся на Сахалине, – было не понять: такие же спрятанные в длинных прядях волос лица и бороды клочьями, поношенные овчинные тулупчики, подпоясанные кушаками, желтеющие на ногах лапти. Мужички стояли неподвижно, глядя на разворачивающееся перед ними немыслимое действо. И вдруг один словно не выдержал: начав судорожно креститься, упал на колени и уткнулся лбом в землю. А за ним встрепенулся и второй, стянул шапку и, осеняя себя крестом, повалился вслед за товарищем. А то, что Григорий принял за мешок, оказалось бабой в торчащих из-под кофты пестрых юбках. Она давно уже лежала, приникнув к земле и обхватив руками голову, и раскачивала свое грузное тело из стороны в сторону.

Совсем рядом Родин услышал радостный смех Бориса:

– Это, брат Енька, мы с тобой сейчас наблюдаем удивительную картину столкновения прошлого и будущего. Вот оно сошлось прямо перед нами на просторах нашей родины. И пока прошлое, прильнув к земле, взывает к помощи высших сил, будущее само оседлало эти высшие силы. Вот он прогресс, вот она наша надежда! Но Россия – широкая, открытая душа и все в себя вместить может, всему здесь место есть!

Георгий смотрел на брата и улыбался. Второй раз за последнее время он наблюдал, как обычно сдержанного и уравновешенного Бориса переполняли чувства, и думал о том, что хотя они такие разные, но все-таки братья, в них течет одна кровь и объединяет доставшаяся от деда жажда приключений, которую не скрыть нарочитой серьезностью.

Дирижабль тем временем удалось закрепить на мачте, и собравшиеся внизу люди, словно бурлаки, потихоньку тянули неподатливый аэростат к земле.

Наконец они оказались на земле.

– Господа, нас ждут в штабе, это за нами, – кивнула Очеретина на повозку, что стояла на почтительном расстоянии от места высадки. Извозчик сидел, неестественно выпрямившись и рассматривая удивительную махину, лошадь же нервно переступала с ноги на ногу, настороженно подергивая ушами. – До города верст двадцать, пора в путь.

Дорога шла по холмистой местности, повозка пересекала ручейки, кое-где увязала в напитанной дождями земле, и как ни торопился извозчик, а путь затянулся на добрые два часа, так что Георгий успел вздремнуть, проснуться, насладиться суровой красотой края, подумать о таинственных «рубинах».

Он отдохнул, и к нему возвращалась былая уверенность, а вместе с ней и острота мысли. «Что же это за хитрые камушки? Германия активно идет по пути научных разработок и вполне могла нащупать какие-то методы воздействия на психику человека. Да и англичане не отстают. А если, например, можно управлять радиоволнами, внушая людям определенные состояния? Для чего нужно лишь настроиться на верную частоту… Или в дело пошли новейшие химические соединения? Я же врач, полдетства провел в отцовской аптеке, кому, как не мне, знать, насколько легко влиять на человека правильно подобранными порошочками и пилюлями! Впрочем, как утверждает Борис, это может быть нечто совсем другого порядка, вроде того японского мальчика…»

Родин помрачнел, вспомнив недавние, но казавшиеся уже далекими события на Сахалине. Безумные глаза некогда такой здоровой и почти родной женщины, ужас, застывший на лице ребенка – он-то ни в чем не был повинен, всего лишь человеческая жизнь, по которой проехалась машина не замечающих ничего имперских устремлений двух держав, крохотная звездочка на небосклоне…

Чтобы отвлечься, Георгий взглянул на Очеретину. На земле она словно оказалась вырванной из привычной среды и уже не походила на суровую амазонку, стала мягче, но при этом красивее, женственнее. Мария сняла с головы косынку, и теперь ее короткие волосы локонами обрамляли лицо, чуть подрагивая под легкими дуновения присмиревшего ветра. На балу она была бы среди первых красавиц, думал Георгий, но что-то подсказывало ему: эта свободная птица не частый гость на балах и проводит время за иными занятиями.

– Вот и приехали, – сообщила Очеретина, когда повозка остановилась перед новеньким, из красного кирпича, зданием штаба Приамурского военного округа.

Быстро приведя себя в относительный порядок и переодевшись, они с Борисом и Марией через полчаса уже входили в кабинет, где у массивного дубового стола, покрытого зеленым сукном, лицом к окну стоял среднего роста крепкий мужчина. Одет он был в штатское. Его серые брюки, заправленные в сапоги, клетчатый жилет и поддетая под него белая рубашка смотрелись почти пижонски в строгой обстановке военного штаба. Мужчина резко повернулся, и Георгий отметил, что меньше всего тот был похож на изнеженного франта: внимательные серые глаза смотрели пронзительно и мудро, а под рубашкой угадывалось мощное тело.

– Петр Петрович! – воскликнул Борис.

– Здравствуй, Борис Иванович, не ожидал? Давно жду. Рад видеть, – они направились друг к другу и быстро обнялись, как старые знакомые. – А это, надо полагать, Георгий Иванович?

Он пожал Родину руку, но тут же, смешавшись, направился к Очеретиной.

– Мария Владимировна, прошу прощения, позвольте… – он чуть наклонился.

– Петр Петрович, умоляю вас, вы же знаете, что я думаю обо всех этих условностях, – Очеретина немного отодвинулась, а потом совершенно по-мужски протянула ему руку для пожатия, – привезла наших героев, думала, что не успеем и они сгинут в приморских болотах, но удача нам благоволила.

– Георгий, – вступил в разговор Борис, – хочу представить тебе моего давнего приятеля, человека чести, подполковника Петра Петровича Щекина, одного из помощников военного министра Сахарова. Мы вместе служили в Генштабе и занимались делом о Медвежьем посохе. Только для меня оно закончилось не столь удачно…

– А вот и нет, Борис, – возразил Ще-кин, – тут-то ты ошибаешься, и у меня есть для тебя добрые вести. Как вы знаете, господа, дела на японском направлении складываются не слишком благоприятно для империи. Японцы несут потери, но все же теснят нас по всем фронтам, на суше и на море. Да что тут говорить, ситуация настолько критическая, что государь готов отправить Сахарова в отставку, но дал ему последний шанс исправить ситуацию. Борис, твои оперативные разработки под кодовым названием «Три рубина» получили одобрение на самом высшем уровне – делу дан ход. Посему Сахаров снял с тебя все обвинения за сахалинское дело. Ты восстановлен в должности, и теперь нам всем нужно незамедлительно приступать к новому заданию. Это наша последняя надежда. Если мы не обнаружим необходимые артефакты, Россия продолжит нести потери и исход войны будет предрешен.

– Позвольте поинтересоваться, – вступил Георгий, – а о чем доносит разведка, что слышно о тайных планах японцев?

Щекин поморщился.

– А вот это, пожалуй, наша основная печаль, Георгий Иванович. Несмотря на блестящие, порой даже героические шаги, которые предпринимают отдельные наши агенты в Японии и Корее для получения нужных нам военных сведений, в остальном дела идут из рук вон плохо. Данные недостоверны и отрывочны. Начать хотя бы с того, что большинство агентов не изъясняются на местных наречиях, не говоря уже о понимании обычаев и традиций.

– Нашим людям, брат, – сказал Борис, – приходится брать в услужение местных переводчиков, чтобы хоть как-то собирать данные, а те и сами часто оказываются контрагентами японской разведки.

– Сейчас, – продолжал Щекин, – мы активно работаем через дружественную иностранную агентуру. К несчастью, цепочка передачи информации слишком длинная, и данные до центра доходят с опозданием. Да и сам центр… На высшем уровне сохраняется какая-то необъяснимая для меня беспечность, которая и стала основной причиной нашей полной неготовности к войне. Несмотря на все поражения, мы продолжаем смотреть на японцев как на дикарей, которые выскочили со своих островов и с гиканьем побежали на наши пушки.

– В некотором смысле так оно и есть, – задумчиво проговорил Георгий.

– Нет, Георгий Иванович, нисколько. Прошу вас не совершать ту же ошибку, которой подвержены военное министерство, общественное мнение, да и, страшно подумать, сам государь. Армия этой маленькой, Богом забытой страны на дальних границах российского колосса уже успела заручиться победой над огромным Китаем, она прекрасно оснащена, получает поддержку союзников и использует военную стратегию, основанную на самурайских традициях. Японские воины выносливы, организованны и очень… сосредоточенны. Нет в них нашей излишней самоуверенности, благостности, они не переоценивают себя и не недооценивают противника. А у нас…

Щекин тяжело вздохнул, и Георгий понял, что своим вопросом затронул больную тему. Они нередко обсуждали с Борисом общее состояние разведывательного дела в империи. Помимо отсутствия единого центра сбора информации и скоординированных действий между министерствами, не существовало и школ, готовящих специальных агентов. Нередко самые образованные офицеры, подходящие для выполнения столь сложных задач, смотрели на разведку как на нечто недостойное, чем пристало заниматься низшим слоям послужного состава. Никто не хотел идти в шпионы. Приходилось перебрасывать на важные направления людей, совершенно не искушенных в подобной деятельности, что закономерно вело к провалу за провалом. Долгое время дальневосточное направление и вовсе не считалось важным.

– Господа, – прервала затянувшееся молчание Очеретина, – если позволите, предлагаю оставить вопросы, на которые мы не в силах повлиять. Нам не исправить уже допущенные промахи. Посвятим себя насущным задачам, в надежде, что наш скромный вклад хоть как-то изменит ситуацию.

Все с уважением посмотрели на женщину, Щекин коротко кивнул и обратился ко всем.

– Итак, операция «Три рубина». Вы уже знаете почти все, что необходимо. К сожалению, вынужден сообщить, что к информации, которую Борис собрал до своей отставки, практически ничего не добавилось. Мы так и не выяснили, что за разработки, артефакты, субстанции или невероятные концепты скрываются за тем, что мы называем кодовым обозначением «рубины». Но лишь завладев ими, мы сможем нанести удар по Англии и Германии, вынудить их лишить Японию поддержки, которая сейчас развязывает ей руки на нашем Дальнем Востоке. Также мы планируем повлиять на политику Соединенных Штатов.

– Взять в оборот Тедди Рузвельта, – усмехнулся Борис.

– Да, у американского президента тоже есть таинственный артефакт, – кивнул Щекин. – Этим делом займется одна из лучших наших агентов – Клеопатра. Вместе с дружественным нам сенатором, который согласился помогать на условиях весьма взаимовыгодных, они должны похитить важные для Рузвельта документы и доставить их в Российскую империю.

– Прекрасно, а какая роль в этом деле отведена нам?

– Тебя, Борис, командируют в Британию, ко двору Эдуарда VII. Вам же, Георгий Иванович, предстоит вместе с Марией Владимировной стать добросовестными служащими военного министерства Германии.

Георгий быстро взглянул на Очеретину – как она отреагировала на новость о совместном участии в деле, но та не смотрела в его сторону, а внимательно слушала Щекина.

– Мария Владимировна – человек уникальный, разбирающийся даже в таких устройствах, как дирижабли, знающая немало и о современном оружии, лично участвовавшая в радиооснащении царского дворца в Петербурге. Да что там! Госпожа Очеретина, не побоюсь этого слова, – технический гений нашего времени! Притом она великолепно говорит на пяти языках, умело руководит людьми, оставаясь при этом одной из самых достойных и прекрасных представительниц женского племени.

– Петр Петрович, благодарю, но все эти реверансы, пожалуй, излишни. Впрочем, я могу и готова помогать с вопросами технического характера, где позволят мои компетенция и скромные знания.

– Скромность – еще одно из ее достоинств, – сказал Щекин Георгию и продолжил: – В Германии у нас имеется свой человек, который выступает против войны и симпатизирует России. Он вхож в окружение кайзера. Мы рассчитываем, что на руках у него уже есть кое-какие данные, которые позволят нам контролировать Вильгельма. Ожидать, что будет легко, не приходится, но…

– Легко! – воскликнул, не удержавшись, Родин. – Да это задание близко к невыполнимому! Я немного знаком с немецкой педантичностью – нам, скорее всего, и приблизиться не дадут к потенциальным разработкам.

– У вас будет легенда, а в остальном – per aspera ad astra, – как говорится, через тернии к звездам. Необходимо выяснить, о чем вообще идет речь, и взять кайзера за горло. Слабое место – секретные связи с японцами, или же секретное оружие, или, напротив, «рубин» – это нечто, что поможет его уничтожить, – вам и предстоит выяснить. Успехом операции будет отказ кайзера оказывать дальнейшую поддержку Японии. Для этого дела вы располагаете полной технической и материальной поддержкой министерства, – Щекин потер нос. – А теперь прошу задавать вопросы.

Братья стояли молча. Георгий вдруг с удивительной ясностью понял, что здесь, в России, больше ничего выяснить не удастся. Им сообщили все, что было известно на данный момент, а основное бремя сбора информации, а также обнаружения «рубинов», ложится на них.

– Что же, господа, – снова тишину прорезал уверенный голос Очеретиной, – не вижу причин медлить. Сегодня же вечером мы выезжаем в Петербург, а посему прошу простить, мне необходимо собраться.

Выходя из кабинета, Георгий думал только о том, как он невероятно устал за последние дни, но предстоящее путешествие, да еще и в такой компании, нисколько не тяготило его.

Глава 2

Имея самую многочисленную армию, в России лишь в разгар войны стали задумываться о создании отдельного разведывательного ведомства. Тогда как европейцы, которые никогда не могли угнаться за нашей мощью, были просто вынуждены действовать хитрее, выведывая заранее, куда эта громада может ударить в следующий момент. Поэтому, когда у нас даже не признавали необходимость контрразведки в мирное время, соперники уже имели успешно действующую шпионскую сеть на территории всей Европы, и Российской империи в частности.

Особенно остро вопрос сбора ценных сведений и военных тайн России встал для европейцев в начале XX века. Времена начались нелегкие, обстановка накалялась, так как Германия, укрепив свои позиции Тройственным союзом с Австро-Венгрией и Италией, перетягивала одеяло на себя. Кайзеру никак не давали покоя Турция и Балканы – это как минимум, а как максимум – мировое господство. Англия пыталась усилить свою коалицию, дабы не проиграть немцам, неожиданно начавшим наращивать военные мощности. В этой взрывоопасной ситуации российское правительство тоже старалось найти свою выгоду.

С одной стороны, мы входили в англо-французскую Антанту, с другой – обезопасили себя рядом соглашений с Германией. То есть в случае военного конфликта Берлина и Лондона Петербург мог бы сохранять нейтралитет, наблюдая истощение обоих государств. Такая политика дала бы России небольшую мирную передышку для восстановления былого военного могущества после этой заварушки с Японией. Но подобная перспектива раздражала и англичан, и немцев, провоцируя их наращивать шпионские подразделения и вести сложные разведывательные операции в надежде выяснить, что на самом деле задумал Николай II и какова в данный момент военная мощь нашей державы.

Методы использовались самые различные, вплоть до вскрытия военной корреспонденции, которое наладили австрийские шпионы, внедрившиеся в почтово-телеграфное ведомство в Киеве и до некоторых пор безнаказанно поставлявшие Тройственному союзу ценные сведения военного характера, при этом официально работая на российское правительство. И когда императору поступали предупреждения о том, что в киевском почтовом отделении что-то происходит, тот их игнорировал: шли они из разрозненных источников, а общего ведомства, которое бы детально проверяло такие донесения, еще не было.

Очеретина была ужасно возмущена, что с таким трудом добытую информацию вовремя не приняли к сведению, а теперь вот приходится разбираться с последствиями.

Тем временем Англия, которая натравливала Японию на Россию, имея агентов и в центральной части страны, проявляла живейший интерес к восточным областям, конечно, из-за опасений за Индию. С другой стороны, помимо защиты своих индийских колоний, англичане были не прочь увеличить свое влияние в Азии.

Английская служба разведки действовала не менее профессионально, чем австро-венгерская. В русский Туркестан засылали шпионов, прошедших подготовку в разведшколах Индии, где они изучали русский, персидский, китайский, афганский языки. В Россию обученные агенты попадали через Афганистан и без труда находили контакты с местным населением, говоря на их языке, а то и вовсе прикидываясь афганцами. Уже на российской территории они тайно сопровождали британских офицеров, которые приезжали легально с дипломатической миссией.

Мария несчетное количество раз предупредила Бориса, что в Англии он должен проявить все свои лучшие качества, чтобы соответствовать высочайшему уровню подготовки британских агентов. Не стоило, конечно, забывать и о службе контрразведки, которую следовало опасаться в первую очередь.

– Эти джентльмены действуют быстро, четко и слаженно. Там таких промедлений, как у нас, просто не бывает. Чуть что не так, вас тут же ликвидируют. И это в лучшем случае. В худшем – арестуют и раздуют международный скандал.

Также было недвусмысленно замечено, что любая мелочь, вышедшая из-под контроля, любой неверный шаг станут последними в карьере Бориса, и без того не особо удачливой.

– Это я отлично понимаю, – вежливо ответил Родин-старший, а Георгий, присутствующий при этом разговоре, отметил про себя, что брат непроизвольно сжал кулаки. Все-таки эта женщина иногда слишком много себе позволяет. Даже терпеливый Борис уже не выдерживает. – И знаю, насколько сильна английская служба разведки. Нам до них еще далеко, вы правы. Но будем стараться! – браво закончил он.

– Постарайтесь, милейший, постарайтесь, – приговаривала Очеретина, как бы не замечая реакции Бориса. – Вы же знаете историю о том, как англичане разведали все о крепости во Владивостоке?

– Помилуйте, я был на фронте! Там не было возможности неспешно читать корреспонденцию за чашечкой утреннего кофе, – съязвил, не стерпев, Борис.

– Я думала, вы в курсе основных военных событий, особенно тех, что касаются Дальнего Востока.

– Информационное сообщение работает хуже, чем вы думали. Повторяю: это – война!

– Хорошо, хорошо. Возможно, вы кое-что пропустили, но непременно наверстаете. Если поменьше будете проводить времени в вагоне-ресторане, а проявите больше усердия. И вас, Георгий, это тоже касается, – заметив гневные взгляды братьев, она быстро продолжила: – Так вот, один смелый доброволец, английский офицер из Гонконга, проник во Владивостокский порт во время сильной метели и, пока часовые укрывались внутри от непогоды, быстренько составил план всех ходов и выходов крепости с местами расстановки орудий и даже их калибром! Вот так вот! Разумеется, англичане поделились сведениями с японцами.

– Так вот в чем дело!

– Именно! Теперь вы понимаете, о каком уровне подготовки я говорю?

– Теперь понимаю, – опустил голову Борис. Вскоре они разошлись по вагонам, чтобы продолжить штудировать свои папки.

Немецкий император Вильгельм, хоть и заверял Николая II в лояльности и дружбе, регулярно писал содержательные письма, трогательно называя своего кузена «дорогим Ники», не пренебрегал отправлять своих агентов в Россию. Развернув шпионскую сеть по всей Европе, немцы тщательно следили за всем, что происходит вокруг. Германские разведчики действовали под видом студентов-иммигрантов или просто путешествующих офицеров.

В прошлом году произошел инцидент с одним немецким репортером – Теодором Ройссом, который частенько стал наведываться в Лондон якобы по долгу службы. Разумеется, по службе – но вот какой именно, тут-то и вопрос! А Ройсс в Великобритании времени не терял и, как и полагается, сразу же стал внедряться в местные круги: вступил в ряды масонов и стал активистом «Британской социальной лиги». И оттуда его исключили, как только выяснилось, что он работает на германское правительство и шпионит за семьей Карла Маркса, который жил в Англии после изгнания из Германии, а потом и из Франции. Естественно, кайзер не хотел упускать из виду раздражавшего его революционера. А Теодор Ройсс так и остался в Лондоне и основал германскую масонскую ложу, которая позже стала называться орденом восточных тамплиеров.

Об этой истории Борис уже слышал и надеялся найти дополнительные подробности в папках, которые ему предстояло изучить во время поездки. Эта масонская ложа отличалась от других, поговаривали, что члены общества увлекаются оккультизмом и у них есть какой-то секрет, который они оберегают как зеницу ока. Должно быть, эта тайна имеет большое значение, если масоны так трепетно к ней относятся. Об этом Борис пока не стал рассказывать ни Марии, ни Георгию, а приберег в качестве еще одного запасного варианта. Надо будет попробовать подобраться поближе к этой ложе и разузнать, что же они там прячут.

А тем временем на территории нашей страны немецкая разведка активно работала в тандеме с австро-венгерской. А это означало, что немцы почти так же свободно имели доступ к стратегически важной военной информации, перехваченной австрийцами из уже упомянутых источников. Кроме своих агентов, засланных в Россию из Германии и Австрии, Тройственный союз активно вербовал в шпионы и наших соотечественников.

Например, однажды в военном журнале «Разведчик» было опубликовано объявление немецкой фирмы «Даубе и К^о», которая искала русских офицеров, желающих попробовать себя на литературном поприще. Редакция журнала пустила объявление в печать, не заподозрив ничего странного, и оно разошлось по всей стране. А так как среди офицеров нашлось весьма немалое количество жаждущих литературной славы, объявление имело живейший отклик. Спохватились только через год, когда один из откликнувшихся «офицеров-литераторов» обратил на это внимание Главного управления Генерального штаба. Он, ожидая, что речь идет о составлении какой-нибудь военной энциклопедии, написал по указанному адресу и в ответ получил письмо от некоего господина, предлагающего солидное вознаграждение за систематические отчеты о сведениях военного характера. Можно только догадываться, как много офицеров, имеющих доступ к важной военной информации, соблазнились этим «хорошим вознаграждением» за прошедший год!

Помимо австрийцев, немцев и англичан, конечно же, активную деятельность по выведыванию ценной информации развернули и японцы. Они, надо заметить, в деле шпионажа серьезно преуспели, даже несмотря на то что большую часть своей истории вообще находились в изоляции от всего мира. Тем не менее японское ведомство разведки образовалось задолго до выхода микадо в свет. Японские агенты поднаторели сначала в делах внутренней разведки, тщательно следя за всеми слоями общества. Говорят, что именно шпионаж и немедленное реагирование на малейшие изменения настроений подданных были одной из основных опор деспотичной формы государственного правления, которая господствовала с конца XVI века вплоть до революции Мэйдзи.

Поэтому, как только микадо стал приглядываться к Сибири, начались японские разведывательные операции в России. Вербовали торговцев, студентов, обучавшихся в Петербурге, членов различных японских обществ на территории нашей необъятной родины. Официальные поездки японских дипломатов также использовались с целью выведать рельеф местности, расположение наших войск и их моральное состояние. Царское правительство, не подозревая подвоха, поначалу дружелюбно относилось к дипломатам «молодой державы», как тогда называли Японию. Из Петербурга в Сибирь шли приказы оказывать японским гостям всяческую помощь в передвижении по стране.

Так, в 1893 году подполковник Фукусима под видом любознательного путешественника объехал всю Сибирь, а потом предоставил секретный доклад, на основе которого и был подготовлен план нападения на Российскую империю. Как говорил Фукусима: «Теперь мы знаем о территории Сибири и Дальнего Востока больше, чем сами русские». И, судя по тому, как протекала война, его слова не были далеки от истины.

Именно об этом думал Борис, сидя в своем вагоне, разбирая увесистые папки с информацией, без конца повторяя про себя: «Как же я был глуп! Дал себя провести как мальчишку! А возможно, если б я тогда настоял на своем, все «рубины» уже были бы в деле!»