Текст книги "Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)"

Автор книги: Георгий Персиков

Соавторы: Иван Погонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 142 страниц)

Глава четвертая

Луч фонарика упал в тьму открывшейся пещеры и заблестел, заискрился на чем-то золотом… Тут дверь наконец глухо врезалась в преграду и стала закрываться, так же медленно, как и открылась.

– Хью, – скомандовал лорд, – кидай туда все вещи, пока эта Сцилла не захлопнулась! Вдруг она открывается раз в год? Да не забудь про татарина!

Ирландец сноровисто перетащил в открывшуюся пещеру мешки, приволок за халат безжизненное тело, а потом ловко перенес старика прямо вместе со стульчиком. Наконец стена с глухим шумом коснулась скалы. Раздался гул, послышались щелчки: сработал механизм замка.

Мак-Роберт и Хью закашлялись. Воздух в пещере был спертый и затхлый, остро запахло тухлыми яйцами.

– Очевидно, ядовитые испарения, – прокашлял сэр Эндрю, сноровисто сооружая повязку на лице из своего клетчатого шарфа, Хью же засунул нос и рот в воротник. – Видно, они и дали название этим скалам и принесли им недобрую славу. Ну что ж, а теперь посмотрим, что же тут такого есть в этой пещере.

Он извлек из сака большой электрический фонарь, из тех, которыми пользуются путевые обходчики на железных дорогах, и зажег его. И тут оба замерли, как охотничьи собаки, добравшиеся наконец до долгожданной берлоги, внимательно рассматривая небольшое пространство пещеры.

Возле стен стояли распахнутые малые ларцы с золотыми монетами, потемневшими от времени. Толстые, как броня крейсера, тонкие, как лепесток цветка, круглые, удлиненные, квадратные и многогранные или неправильные, как капля, растекшаяся по камню… Сплошные или с дырочками по центру, чтобы их подвешивали на монистах, а то и прутья с едва заметными отметинами для рубки. Серебряные бруски и обручи, браслеты, наручи и ошейники и куски толстой серебряной проволоки заполняли два высоких ящика чуть в стороне. Золотые, серебряные и бронзовые украшения с зелеными, красными, синими и блистающе-прозрачными камнями хранились в медных плоских ящиках. Расшитые одеяния и меха, сильно побитые тленом и гнилью, помятая церковная утварь католических и православных храмов валялись прямо на полу вперемешку с грудами монет. Также у стен стояли, а то и просто валялись доспехи и оружие. Цельнокованые и наборные брони, кольчуги и панцири, шлемы, щиты, железные перчатки и рукавицы, сапоги в твердой костяной и железной чешуе. Мечи, сабли и ятаганы, кинжалы и пики, стрелы и другое необходимое, чтобы, когда придет время свершиться пророчеству, стать ханом всего Арабского халифата.

Драгоценностей было не так уж фантастически много, как ожидал лорд. Да, ими можно было заполнить трюм прогулочной яхты, но купить на них флотилию субмарин… Хватило бы хоть на одну…

– Вот мы и у цели, мой старый друг, – прошептал лорд, – и, признаться, я немного удивлен. Черт, да тут богатств куда меньше, чем в храме ацтеков! – И закашлялся. – Но надо убираться.

– Сэр, а как мы отсюда выберемся? – бесстрастно спросил Хью. – На этой-то стороне углубления под ключ нет!

– Я уверен, что в этой сокровищнице есть выход. Бей заходил с этой стороны, а выходил – с другой, там, где его не ждали. – Он поводил по пещере фонариком.

В самом деле, в углу пещеры вели вверх грубо вырубленные в скале ступеньки, которые упирались в небольшое углубление.

– Чтобы выйти с черного хода, ключ был не нужен, – резюмировал лорд, – достаточно сильно толкнуть эту каменную глыбу, чтобы выйти на берег моря. А вот с той стороны сюда залезть не получится: дверь открывается только наружу. Я уже понял, что в этом и заключалась ошибка Гусева со Смородиновым. Эти олухи искали вход в сокровищницу на наружной стороне скалы Чертово Зеркало, со стороны моря. А там был не вход, а выход! Как мог Ахмет‑бей забираться по отвесной скале с тяжелыми ларцами? Да никак! А спуститься-то со свободными руками там совсем несложно, и сразу – на корабль, и никому его уже не догнать!

– И мы так же поступим, сэр? – спросил Хью, покручивая на кулаке золотой шлем.

– Не совсем так, мой дорогой. Мы-то как раз будем спускаться тяжело нагруженными. И я думаю, нет смысла более тянуть: задание выполнено, надо давать сигнал. И долго здесь находиться нельзя. Если не хотим составить компанию Ахмет‑бею. Воздух тут отравлен, у меня даже начала кружиться голова. Поднимись наверх и пускай зеленую ракету. Пусть ребята причаливают свои яхты, ставят сходни и приступают к выгрузке. Тут столько добра, что до вечера не управиться. Я буду чувствовать себя спокойно, только когда все сокровища будут на британской земле. Там я спокойно изучу каждый камешек. Иди, Хью, что же ты?

– Сэр, я не сомневаюсь в порядочности короны, но я бы чувствовал себя спокойней, если бы мы припрятали пару безделушек, из тех, что подороже.

– Ты снова прав, дружище. Давай-ка поглядим, чем тут можно поживиться. – Лорд соскочил со своего стульчика и весело плюхнулся в кучу золотых монет. – Нет, нет, Хью, для кувырканий в золоте твоя помощь мне не нужна! Это куда приятнее, чем скакать у тебя на закорках!

Он быстро пополз на руках, расшвыривая в стороны золотые чаши, шлемы и кинжалы в ножнах. И вдруг застыл, приподнявшись на руках, как гончая, сделавшая стойку.

– Вот и нашелся Ахмет‑бей. Значит, никуда он не уплыл и не забрали его черти. Дай-ка сюда свет, Хью.

Ирландец подошел с фонарем и посветил туда, куда указывал лорд. В груде золотых и серебряных монет лежал скелет, облаченный в боевой панцирь и шлем с шишаком. Чалма, рубаха и шаровары давно истлели, истлели сапоги и кожаный пояс. Костлявыми пальцами, унизанными перстнями, скелет сжимал небольшой ларец черного дерева.

– Что это за сундучок, сэр? – хрипло спросил Хью, высунув нос из воротника.

– А вот сейчас и поглядим. – Лорд ловко извлек из рук скелета ларец, из-за чего кисти рассыпались в прах. – Пардон, месье. Тяжелый!

На крышке ларца были вырезаны звезда и полумесяц. Сама крышка не открывалась.

– Не хотелось бы ее распиливать, – пробормотал лорд, с трудом крутя в руках тяжелую шкатулку. – Где-то должен быть ключик…

Между тем Хью выудил у скелета из-под панциря истлевший гайтан с кожаным мешочком и потертую золотую цепочку. На ней сверкал в свете фонарика небольшой золотой ключ. Мак-Роберт коротко кивнул и снял цепочку через голову, а точнее – через череп.

– Подходит, – удовлетворенно сказал он и, поставив ларец на пол, уверенно вставил ключ в замочную скважину. Тот повернулся на удивление легко, будто замок был смазан только вчера.

Крышка ларца пружинисто отскочила вверх, явив подданным британской короны огромный кристалл восхитительной, непередаваемой красоты, напоминающий огромный куб, состоящий из множество едва различимых граней. В темноте он казался абсолютно черным, но при этом непостижимым образом блестел всеми цветами радужного спектра.

– Что это, сэр?.. – прошептал Хью. Фонарь вдруг затрясся в его огромной руке.

– Святые угодники, так это правда… – прошептал лорд в ответ.

– Что правда? – спросил ирландец.

– Хью, в наших руках одно из самых беспощадных оружий когда-либо существовавших на земле. Это и есть легендарное «Зеркало шайтана». Никто в него не верил, и все считали это выдумками фанатиков, вроде слезы Святого Духа. Ха-ха-ха! А оно есть, и оно у меня в руках! А все эти медяки вокруг – это жалкие побрякушки! Бижутерия! Видишь, на его гранях вязь? Это суры Корана, написанные наоборот, слева направо. Камень имеет сто четырнадцать граней, по числу сур. Мусульмане считают, что их написал сам…

– Кто сам, сэр? Неужто Аллах?

– Сам шайтан, да будет проклято его нечистое имя во веки веков. Аллах же отобрал у нечистого камень, могущий уничтожить все живое на земле, и сохранил у себя в райских садах. А пророк Мухаммед, благословит и приветствует его Аллах, побывал на небесах всего лишь мгновение, равное семижды семистам веков, и там Аллах и вручил ему этот камень, чтобы тот вел войны против неверных. Уже тогда пророк надиктовал строки Корана, увидев их огненные строки на небесах, и в благодарность Аллах наградил его этим камнем. Именно этот камень помог пророку и его преемникам создать могущественный Арабский халифат и обратить в ислам весь Аравийский полуостров. Много текло крови, много горело городов, но, как бывает всегда, чтобы помочь Богу, люди должны проливать кровь. Как говорит легенда, незадолго перед тем, как отправиться на небеса, пророк понял, что «Зеркало» приносит слишком много бед, и отдал камень жалкому нищему дервишу, который потряс его силой и глубиной своей веры. «Сохрани и убереги от зла», – сказал Мухаммед. На этом след камня, и без того очень блеклый, теряется. Кто же мог предположить, что этот дервиш существовал и со своими потомками на протяжении сотен лет хранил этот камень!

– Как же он попал сюда, сэр? – спросил Хью, не отводя взгляда от чарующей игры света среди огненно-черных граней алмаза.

– Как раз тут нет никаких секретов, – ответил лорд, ласково гладя камень. – В своем последнем набеге Ахмет‑бей напал на небольшое поселение дервишей среди пустыни. Он по своей милой привычке выпытал (надеюсь, ты понимаешь, что «выпытал» именно в буквальном смысле), что дервиши обладают древним богатством. Все считали, что богатство это – духовное, то есть их мудрость и прочая дребедень. А вот Ахмет‑бей, опытный грабитель, догадался, что у духовного сокровища может быть и материальная цена. Когда дервиши стали артачиться и упорно скрывали, где спрятано сокровище, Ахмет рассадил все поселение рядами: стариков против мужчин, матерей против детей, юношей против девушек – прямо перед старейшиной племени. И начал методично пытать каждого поочередно. Не мне тебе говорить, какие турки мастера на пытки.

– Он запытал всех до единого, сэр?

– Да. Каждый принял ужасную, нечеловеческую смерть, но никто не издал ни звука. Лишь дряхлый старейшина проклял Ахмета. Как видно, старикашка знал, что говорит, – с этими словами лорд кивнул на скелет. – В общем, ничего Ахмет своими пытками не добился. Старик тоже умер, так и не выдав тайну. Так и остался бы бей ни с чем, если бы не случайность. Он и его башибузуки уже оседлали коней и приготовили огонь, чтобы сжечь деревню и трупы ее несчастных жителей, как вдруг Ахмет увидел, что песок у порога одной из лачуг темнее, чем везде, будто там недавно рыли яму, а затем засыпали ее песком. Он подъехал к этому месту и молча стал копать. Не прошло и минуты, как его лопатка уткнулась в крышку ларца, который сейчас лежит перед нами, мой дорогой Хью. Как говорят летописи, Ахмет воскликнул: «Смотрите, Аллах любит меня больше, чем этих нищих дервишей! Он отдает мне свое сокровище!» С этими словами он вытащил ларец из тайника, вскочил на своего коня и велел сровнять поселение с землей, что его воины и сделали. А вот крохотному мальчишке, израненному и обгорелому, удалось выбраться из кучи обугленных тел. Его подобрали казаки Червеня, и он указал им, куда поскакали крымцы. А дальше проклятие дервиша сбылось – запорожцы настигли Ахмет‑бея, перебили всех его людей, а он встретил ужасный конец, задохнувшись газами в груде золота. Так что много крови впитал этот камень, ой как много, – добавил лорд, любуясь радужными переливами. – Про этот камень потом сложили даже забавную легенду, окрестив его «Зеркалом шайтана», или «Шайтан-Кюзгусси». Видишь, как гладко отполированы его грани? В них даже можно смотреться, как в зеркало.

Хью посмотрел на сверкающий камень и кивнул.

– Так вот, согласно легенде, после того, как Ахмет‑бей утопил все селение в крови, тем самым он привлек внимание шайтана. И сам злой дух снова поселился в этом камне, принося его обладателям лишь беды и горе. Потому долго смотреть на алмаз нельзя, если не хочешь, чтобы шайтан поработил твою душу, – и лорд захлопнул ларец. – Изгнать дьявола и вернуть алмазу святость можно лишь после вмешательства священников. Ну с этим, я думаю, мы в Англии справимся. Да. Как ты, наверное, догадался, эту скалу назвали в честь камня, Шайтан-Кюзгусси, хотя считалось, что алмаз бесследно потерян…

– А как он работает? Как из простого камня он станет супероружием?

Лорд, завороженный камнем, вдруг выпустил из внимания необычайную разговорчивость слуги. И зря…

– Тайна эта, разумеется, утрачена… Легенды говорят, что если в полдень поднять камень вверх, то лучи солнца соберутся в камне и выстрелят по вражеской армии с такой силой, что перерубят и сожгут доспехи любой толщины… Но мы заболтались, Хью, идем наверх, отвалим камень и дадим выстрел. Ракетница лежит в глубине сака.

– А что делать с этим аборигеном? – Ирландец, поднимаясь, указал на связанного татарина, который уже начал приходить в себя.

– Либо оставим здесь, либо сбросим со скалы, – ни секунды не колеблясь, ответил лорд, бережно укладывая камень обратно в ларец. Цепочку с ключом он повесил себе на шею. – Я думаю, что здесь он не протянет и пяти минут. Голова уже кружится. Не тяни, Хью, поднимай меня!

– Сэр, давайте я сперва отвалю этот камень. Боюсь, что с вами на плечах, да еще и с сундучком мы не уместимся в той каменной нише… Да и сил у меня, видно, не хватит, душно тут… Меня тоже начало немного подкачивать…

– Так шевели ногами, чертов ирландец! А то мы тут задохнемся! И будем лежать в обнимку с Ахмет‑беем до скончания века!

Хью покорно кивнул и побрел в темноту, медленно ступая вверх, среди раскиданных по каменным ступеням сокровищ. Сам лорд растянулся на груде золота, прижимая ко рту шарф. Но едкие серные пары проникали под давно взмокшую ткань, голова кружилась, и утренний завтрак начал подбираться к горлу. Мак-Роберт сел, потирая виски. Свет фонарика ударил в спину Хью, поднимающегося все выше и выше.

– Погоди-ка, Хью… – прохрипел лорд. – Зачем ты взял ларец?

– Я думаю, вам он уже не понадобится, сэр. Извините, – ответил ирландец. Он стоял на верху каменной лестницы у самой двери, сгорбившись под сводом черного потолка, и улыбался.

– Хью, мальчик мой… Неужто ты предашь меня? Ради этого камня? Ведь это камень, всего лишь камень!

– Это не всего лишь камень, сэр. Это камень, который не имеет цены. С ним можно получить не только деньги, но благосклонность и власть. Настоящую власть.

– Хью, здесь столько золота, что ты можешь купить какую угодно власть! Забирай сколько хочешь!

– Нет, сэр. Золото я оставлю вам и Британской короне. Это будет достойная плата за все, что вы для меня сделали.

– Хью, ведь я вынянчил и вырастил тебя!

– Нет, сэр. Меня вынянчила моя Ирландия, которую вы, англичане, у меня отняли. Меня вырастила моя мать, которая пошла торговать своим телом, когда нам не хватало хлеба. Меня вырастил мой отец, который попал под пресс на мануфактуре, а потом спился безногим инвалидом! Впрочем, довольно болтать, сэр. Мне пора идти. – Хью поставил ларец на землю и взялся руками за каменную дверь. – А вам пора подумать о той жизни, что вы прожили, вместе с тем несчастным юношей, которого вы так просто хотели убить. Увы, спасти его, как и вас, я уже не смогу.

– Так ты мстишь? Ты мстишь мне, ирландская собака? Мстишь за то, что я сделал из тебя человека?

– Вы сделали из меня слугу, сэр. Но сегодня слуга Хью умрет вместе с вами. А родится свободный боец ирландских волонтеров, который принесет своей родине такой дар, что даст ей свободу, оружие и власть! Прощайте, сэр!

И Хью с усилием, с хрустом в позвонках оттолкнул каменную дверь. В пещеру дохнуло свежим морским воздухом, резануло по глазам тусклым солнечным светом.

* * *

Если бы вдруг верхняя часть скалы Чертово Зеркало сделалась прозрачной, как хрусталь, то сверху нам предстало бы удивительное зрелище.

Хребет прорезал насквозь длинный и узкий лаз. Его рукава шли с двух сторон: со стороны Карадагского шляха и со стороны моря, сходясь в пещере, наполненной сокровищами. В груде золотых монет на самом дне пещеры кашлял от едких испарений лорд Мак-Роберт, тщетно простиравший руки к предавшему его слуге. Чуть поодаль ворочался, приходя в себя, молодой татарин в зеленом халате. Сам же Хью, уже считавший себя бойцом Ирландского сопротивления, стоял на самой верхней ступеньке отводного хода. Он только что отворил тяжелую каменную дверь, но застыл, сам окаменев от изумления, вопреки своей кельтской невозмутимости. Да еще бы! Прямо из проема раскрытой двери на него смотрели два револьвера: Торопкова и Родина, тоже ошарашенных столь неожиданной встречей. Рядом, в том месте, где лаз выходил из горы к морю, застыл профессор Смородинов, что-то пытавшийся вытащить из своего рюкзака. Немую сцену прервал невозмутимый голос Родина.

– Все хорошо, что хорошо кончается, мистер Хью, – сказал он по-английски. – Поставьте, пожалуйста, этот сундучок. И будьте любезны отойти назад, к вашему хозяину. Только без лишней суеты: я слышал, что вы «быстры, как пуля», но уверяю вас, что пуля все-таки быстрее.

Хью долго оценивал свои шансы на молниеносный рывок, но, приняв во внимание уверенную позу Родина, державшего оружие от бедра, решил повиноваться. Он подпер сундучком каменную дверь, чтобы не задохнуться, медленно вернулся к лорду и сел на небольшой бочонок, облитый застывшим сургучом. Вслед за ним в сокровищницу вошли доктор, сыщик и профессор, сжимающий в руках альпеншток. От притока свежего воздуха лорд чуть приподнял голову и, увидев вошедших, смог вымолвить только:

– Опоздали…

Профессор Смородинов колотил себя по голове:

– Дурень, дурень, старый остолоп! Конечно, мы нашли выход из пещеры, выход, а не вход! Ординарный профессор – ты и есть самый ординарный! Ахмет‑бей в самом деле шел с сокровищами по Карадагскому шляху, заходил в пещеру, складывал награбленное и спускался, спускался к морю! Ведь с сокровищами по отвесной стене не поднимешься, а порожним спуститься куда проще!

Родин, подождав, пока профессор успокоится и примется жадно оглядывать сокровища, встал немного поодаль от британцев, стараясь держать обоих на мушке.

– Итак, джентльмены. У нас есть к вам несколько вопросов!

Лорд приподнялся на локтях и внимательно осмотрел пещеру. Наконец сказал:

– Давайте сперва вылезем из этой пещеры, если не хотим тут задохнуться. И выволоките этого молодого татарина! – он указал пальцем на тело, заваленное истлевшими парчовыми одеждами.

Тут татарин повернулся к лорду и прохрипел на чистом английском, правда, с легким акцентом:

– Сэр, вы не узнали меня?

Лорд от неожиданности вздрогнул, но потом вгляделся в грязное лицо татарина.

– Погодите… Да вы тот самый помощник профессора Смородинова! Гусев, если мне не изменяет память! Вы были тогда в музее, с перевязанной щекой! Вы, я вижу, большой любитель маскарадов, юноша! И откуда у вас в мешке взялась статуэтка витязя?

Иван закашлялся, изо рта его текли длинные слюни.

– Сэр, я все… как вы тут…

Но тут к Ивану подбежал Смородинов и крепко его обнял:

– Ваня! Ванечка, сынок! – по лицу старика катились слезы. – Ваня, что же ты натворил! Зачем же так!

– Денис Трофимович… – пролепетал Гусев. – А вы откуда тут взялись… – Он приподнялся с помощью профессора и икнул. – Ой, да тут господин из сыскного…

– Это наши друзья, мы пришли, чтобы тебе помочь, – быстро и ласково говорил ему профессор. – Ну, вставай же, надо выйти на воздух!

– Господа, не надо лишних движений! – наконец решительно сказал Торопков по-русски. – Господин Гусев, вы обвиняетесь в убийстве Никанора Стрыльникова и не в ваших интересах сейчас делать глупости! А ваше, джентльмены, присутствие здесь тоже вызывает у меня определенные вопросы! – он обратился к британцам на отвратительном английском. – Эти сокровища – имущество Российской империи!

– Но обнаружено-то оно нами, – улыбнулся лорд, – и уберите оружие, неужто вы испугались безногого старика?

Сыщик устыдился, но не убрал наган в кобуру, а просто опустил.

– Не вами, – прохрипел Иван, слабо вырываясь из рук Смородинова, – не вами! Вы следили за мной, потому и вошли сюда! И дверь вы отворили ключом в виде статуэтки витязя, который вытащили у меня из торбы!

– То есть, – подхватил Торопков, – это вы стащили «Витязя» из музея? Это вы столкнули коляску лорда с лестницы?

– Позвольте, господа! «Витязь» принадлежит мне официально, именно я его нашел, о чем имеется соответствующее нотариальное заключение! Иван был в это время в Судаке! – подал голос профессор Смородинов, – Вот свидетельство, господа! Я всегда ношу его с собой!

– В этом никто не сомневается, Денис Трофимович, – прервал его Торопков и снова обратился к кашляющему Ивану: – Это вы стащили «Витязя» из музея? Это вы столкнули коляску лорда с лестницы?

Иван обескураженно плюхнулся задом в кучу монет.

– Да вы что! – крикнул он. – Я побежал за этим проклятым Стрыльниковым, и уже садился в коляску, когда услышал этот грохот! Ничего я не толкал и ничего не крал!

– Здесь никаких сомнений быть не может, – улыбнулся Родин, указывая дулом на сак. – Фигурку витязя украли вы, джентльмены? Я думаю, этот карнавал с падением с лестницы и фальшивым удушением вы устроили сами, так ведь? Я сразу понял по отпечаткам на вашей шее, мистер Хью, что это были ваши собственные пальцы. Так?

Ирландец кивнул с недовольной улыбкой, а лорд поглядел в ту сторону, куда указывал Георгий, и увидел статуэтку в глубине раскрытого саквояжа.

– В самом деле, эту дешевую подделку забрал Хью, – с улыбкой сказал он. – Вышло недоразумение, и мы готовы за него заплатить. Сколько? Пять пенсов? Ведь этот грубый истуканчик, щелкунчик для орехов, дороже стоить не может. Вот вам с лихвой, – и он, захватив из кучи золота пригоршню динаров, швырнул в сторону сыщиков и Смородинова.

– Я же говорил вам, что украденная статуэтка – подделка! – крикнул профессор. – Она не имеет никакого отношения к сокровищам Ахмет‑бея. Господа британцы совершили недостойную ученых кражу, но… если бы не Иван, им бы никогда сюда не войти!

– Откуда же «Витязь» взялся у господина Гусева? – спросил Торопков. – Я что-то совсем запутался…

В пещере повисла пауза, которую прервал Родин. Он подошел к саквояжу лорда Мак-Роберта и бесцеремонно извлек оттуда статуэтку витязя. А потом и вторую. Витязи отличались даже с первого взгляда, словно прекрасный Исак и уродливый Ихав: первый, прекрасно изваянный и покрытый золотом, горделиво воздевал меч к небесам, второй же был грубо вырезан из куска мрамора и покрыт позолотой, которая почти вся облупилась.

– Вот и ответ, – улыбнулся Родин. – Этот уродец украден из музея господином Хью. Правильно? – Хью хмыкнул, снова недовольно соглашаясь, а лорд приветливо улыбнулся. – Господин Смородинов, ведь это вы поставили в музей подделку? Я читал ваш отчет по судакским раскопкам, и там четко сказано про найденную фигурку: меч поднят над головой. А этот задохлик, которого вы выставили в музее, наоборот, оперся на меч, как на клюку. Настоящую статуэтку вы, надо понимать, забрали себе? И отдали Гусеву?

– Нет, – помотал головой Иван, – статуэтку я у Дениса Трофимовича украл. Нет-нет, Денис Трофимович, давайте я скажу! Как раз, когда я накладывал компресс на его синяки, я увидел раскрытый деревянный ящичек, набитый соломой. Из этой соломы выглядывала маленькая рука, сжимавшая меч. Мне стало интересно, и, когда Денис Трофимович задремал, я вытащил «Витязя». Мне стало странно, почему профессор не рассказал мне об этом артефакте. Мне не хотелось будить Дениса Трофимовича, и я взял «Витязя», чтобы внимательней рассмотреть дома… Рассмотрел и потом сунул в чемодан под кровать, да забыл… Но я ничего не крал, просто взял ненадолго – и готов вернуть! А потом все это завертелось, я проломил голову Стрыльникову, забрал карту, а там уже все стало понятно… Да не машите головой, Денис Трофимович! Я убил Стрыльникова!

– То есть вы признаете себя виновным в убийстве купца первой гильдии Стрыльникова Никанора Андреевича? – продолжал наседать Торопков.

– Да, признаю, – почти прошептал Иван.

– Не торопитесь с ответом, Иван Афанасьевич. Я совершенно точно знаю, что вы невиновны в гибели Стрыльникова, и могу это доказать, – неожиданно громко сказал Родин.

Больше всех удивился не Иван, а Торопков, но Георгий продолжал:

– Причиной смерти явился разрыв сердечной мышцы. Конечно, это не могло быть вызвано ударом по голове. Мне помог случай: в поезде я прочитал книгу его светлости лорда Мак-Роберта об известной эскпедиции в Южную Америку и натолкнулся на описание одного ядовитого насекомого, паука. Так вот…

В этот момент все вздрогнули от оглушительного скрипа, что раздался откуда-то сверху. Оказалось, что профессор Смородинов не слушал со всеми дедукции Родина, а тихонько прокрался к выходу и опершись ногой на ларец, пытался приоткрыть дверь. Увидев, что его ретировка замечена, он развернулся и выпрямил сгорбленную спину. В руке у него был зажат маузер.

– Можете продолжать, Георгий, – сказал он вдруг звучным и уверенным голосом. – Я вам не мешаю. И бросьте оружие на землю, ваше сердце у меня на прицеле. Я стреляю тоже неплохо, лучше не проверяйте.

Родин быстро оценил ситуацию. Смородинов занял идеальную позицию: он обозревал сверху всю пещерку, да еще и укрылся за небольшой каменный выступ, длинное дуло его маузера в самом деле смотрело в грудь Георгия. Рука профессора не дрожала.

– Живее, живее! Собачка взведена, пуля в стволе, палец на спуске. Не заставляйте меня считать до трех! – поторопил Смородинов, и Родину с Торопковым ничего не оставалось, как положить оружие на пол. – Отлично. Я думаю, теперь вам будет о чем поговорить.

Не опуская пистолета, он присел на корточки и нежно погладил гладкие бока черного ларца.

– Здравствуй, «Зеркало шайтана», – сказал он. – Я всю жизнь ждал встречи с тобой. Что ж, нам тоже пора идти: ведь нас с тобой ждет очень, очень долгий разговор.

Он ловко открыл крышку, и его лицо засияло радужными переливами.

– Так вы знали о нем? – изумленно спросил лорд. – Я, например, считал эту историю не более чем легендой!

– Мало знать, – с улыбкой ответил профессор, – надо верить. Если ты ученый, а не бухгалтер. А у любой легенды есть реальный источник, уважаемый коллега. Историк не должен это забывать ни при каких обстоятельствах. Мы с Афоней Гусевым еще давно докопались, что Ахмет‑бей должен был остаться в пещере навеки, и «Зеркало шайтана» вместе с ним. И когда я нашел эту статуэтку (к счастью, Иван этого не видел), я сразу понял, что это ключ к сокровищнице. Конечно, я спрятал «Витязя» дома, а в музей поставил подделку, купленную на Кузнецком Мосту. Эх, если бы я мог добраться до карты! Без нее я бы никогда не нашел настоящего входа, не дал мне Бог ни таланта, ни везения…

– Да, нам-то удача помогла найти истинный вход в пещеру, – самодовольно сказал лорд, словно безмятежно беседовал с оппонентом в клубе, – и логика! Я сразу пришел к выводу, что Ахмет‑бей в самом деле шел с сокровищами по Карадагскому шляху, заходил в пещеру, складывал награбленное и спускался, именно спускался к морю! Ведь с сокровищами по отвесной стене не поднимешься, а порожним спуститься куда проще!

Профессор недовольно фыркнул.

– М-да, это серьезная ошибка… Мы слишком буквально перевели это место у Ибн-Рашида…

Лорд расхохотался.

– Что же вы намерены сделать с нами, сэр? Неужто оставить в этой пещере, зная, что мы тут задохнемся через десять минут?

Профессор кивнул. Он поставил ларец на землю и продолжал с трудом открывать дверь одной рукой.

– Слышать это во второй раз за день совсем не страшно, – ухмыльнулся лорд. – Ну ладно мы с Хью – конкуренты, ладно – господин полицейская ищейка, ладно – доктор, а господина Гусева-то вы почему решили тут замуровать? Это же, если не ошибаюсь, ваш приемный сын?

Тут и Иван подал голос, сдавленный от кошмарного известия:

– Денис Трофимович… скажите, что это шутка…

– Ваня, это не шутка. Ты предал меня, когда без спросу взял «Витязя» и решил сам, без меня найти мои… мои сокро…

Тут, совершенно неожиданно для всех участников драмы, лорд Мак-Роберт молниеносным движением выбросил руку из-под плаща, его русский коллега упал навзничь, чем-то сбитый с ног, и покатился вниз по каменным ступенькам, так и не выпустив из руки маузера. Лорд же схватил трепыхающийся в воздухе небольшой австралийский бумеранг, снова к нему вернувшийся после удачного броска.

– Дорогой коллега, любой историк всегда должен иметь в запасе неопровержимый аргумент, ха-ха-ха-ха! – Светило британской науки разразился смехом и тут же закашлялся. – Да и стрелять здесь опасно, ведь тут… – Причину, по которой в пещере стрелять нежелательно, лорд Мак-Роберт так и не назвал, потому что в этот самый момент в руке у кувыркающегося по лестнице профессора что-то блеснуло ослепительным в полумраке пламенем, раздался гулкий звук, похожий на грохот огромного барабана, и сразу же в углу белесыми клубами повалил едкий пар.

Не прошло и секунды, как вся пещера оказалась словно окутана туманом. Родин нагнулся и начал шарить под ногами, пытаясь нащупать револьвер, но кто-то отпихнул его в сторону, и Георгий повалился в груду монет. Тут же под вопль Смородинова: «Всем стоять, иначе открываю огонь!» – ему пребольно наступили на пальцы.

Еще через мгновение он услышал несколько следующих друг за другом звуков: удар, вскрик, кашель лорда, выстрел, рикошет и еще один глухой звук, словно на пол пещеры уронили тяжелый мешок, и еще один крик профессора:

– Не тронь ларец, сучья кровь! Застрелю!

– Не стреляйте, профессор! – прокричал Родин, прикрывая глаза, нос и рот платком. – Вы что, не видите, пещера полна взрывоопасных газов, и достаточно одной искры, чтобы мы тут провалились в тартара…

Договорить доктор не успел, потому что именно в этот момент сверху раздался оглушительный выстрел, пол пещеры вдруг заходил ходуном и действительно стал проваливаться куда-то в темную неизвестность.

– Держись! – завопил Иван, и его крик смешался с грохотом обваливающейся скальной породы, а потом каменный пол под ногами у Родина разверзся, и он с хрипом полетел в пустоту.