Текст книги "Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)"

Автор книги: Георгий Персиков

Соавторы: Иван Погонин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 142 страниц)

– Эй, Франц! Срочно привези ко мне этого сушеного гриба Смородинова. Он живет на Введенской в доходном доме этой старой немки. Ему жить осталось две седмицы, поди быстро заговорит. Не то что этот нехристь. Ну а ежели будет молчать – примемся за Гусева с Родиным. – Он с хрустом потянулся. – А еще прикажи, чтобы подали дров. Надо избавиться от этого мяса.

А потом фабрикант ловко разорвал черный гайтан и развернул пергамент, на котором была выжжена карта скал Шайтана.

Если бы иной смельчак и в этот момент смотрел в окна особняка Стрыльникова, он бы упал со страху, услышав демонический раскатистый смех фабриканта и увидев, как он снова взял в руки топор.

* * *

Родин быстро, по-военному одевался, поглядывая на себя в большое зеркало. Он не любил немецкую аккуратность, равно как и английский лоск, и ценил одежду, в которой ему было удобно: просторную сорочку, френч, черные, военного покроя, брюки и сапоги. Няня Клавдия Васильевна уже привыкла к самостоятельности барина и даже не помогала, а просто стояла рядом и совсем не по-старушечьи докладывала:

– Ванюша-то Гусев, бледный, сам на себя не похож. Аж хфизиономю всю перекосило. Дэнис-то, ну он так отчима называет, ну Денис Трофимович… не то под лошадь попал, не то с чердака кувыркнулся…

– Переломы? – Родин затянул галстух, потом решил, что это лишнее, сорвал его и швырнул в угол.

– Не говорит он, касатик. Что ж, приказать коляску запречь? Ванюшка-то пешками прибежал, весь в мыле. До дома-то их далёко будет. Али верхи поедете?

– Время дорого, – ответил Георгий, хватая одну из своих тростей. Без нее он не выходил из дому, и это уже давно сделалось привычкой. – Оседлайте наскоро Ланцета и Иволгу!

Старушка быстро засеменила из комнаты, освещая себе путь керосиновой лампой.

– Евдоким! Седлай Ланцета с Иволгой! Господа верхи поскачут! Да скорей!

Родин быстро спустился по лестнице и обнял своего друга детства – Ивана Гусева. Увы, как часто бывает в жизни, их дорожки разошлись. Отец Георгия, провизор Иван Родин, купил дом в центре Старокузнецка с аптекой на первом этаже. Ваню же, после того как в горах разбился его отец, взял к себе Денис Смородинов и стал его опекуном. Вечному аспиранту наконец удалось защитить диссертацию и стать приват-доцентом.

Шло время, и бывшие друзья стали жить каждый своей жизнью, изредка общаясь на заседаниях Английского клуба или на торжествах в Городском краеведческом музее. Тем не менее обоим удалось сохранить с детства любовь к приключениям, только каждый воплощал ее по-своему. В двадцать лет Родин отправился на Англо-бурскую войну в составе русского санитарного отряда, где сшивал, бинтовал, ампутировал; а Гусев не вылезал из экспедиций по территории бывшего Крымского ханства: от Перекопа до Балаклавы он копал, записывал, собирал информацию о таинственном «Зеркале шайтана», которое так и не удалось найти отцу. Зато год назад они оба поучаствовали в раскопках (правда, Георгий с его бешеной натурой долго не вытерпел).

– Идем, Ваня, идем, – сказал Родин, указывая приятелю на дверь. Евдоким уже выводил под уздцы лошадей. – Что с лицом-то? Пчела, что ли, ужалила?

– Да жуб. Жуб мучает! – прошипел в ответ Гусев.

– А случилось-то что?

– Да Дэнис упал с лестницы, – попытался справиться с болью Иван. – Поехал к нашему миллионеру Стрыльникову давать какую-то консультацию насчет карты… Стрыльников где-то купил древнюю карту… А потом поехал в университет и там на лестнице и упал… Расшибся сильно.

– Так… В больницу надо везти. Давай прямо сейчас…

– Нет! Нельзя его в больницу! – Иван снова болезненно скривился и потер свой огромный флюс.

– Ну, если серьезная травма, то лучше стационарно… Хотя можно и дома… Хорошо, сейчас осмотрим…

– Нет, ты не понимаешь! Он должен стоять на ногах уже завтра! Черт побери, у нас тут такое завертелось! Мы же продолжали проводить раскопки у Судака… с которых ты удрал… и отыскали «Золотого витязя» Ахмет‑бея!

– Ну я про него слышал, вы ж говорили. Это хорошо?

– Очень! Это небольшая позолоченная статуэтка, талисман Ахмет‑бея, который он всегда возил с собой. Отец считал, что это один из ключей, без которых в сокровищницу не попасть! Копали почти полтора года! И вот нашли! – Иван победно выкинул в воздух сжатый кулак.

– Как это ключ?

– Ну… долго объяснять. Сокровищница спрятана высоко среди крымских скал. И без карты и ключей попасть туда невозможно. Эти знания, как ты знаешь, оплачены жизнью моего отца, царствие ему небесное. И одним из ключей, если верить преданию, является статуэтка витязя. Ее надо поставить в определенное время в определенное место. Тогда станет ясно, где именно находится секретный ход среди скал.

– Но что это за место – пока неизвестно? – улыбнулся Родин.

– К сожалению, нет, – горестно кивнул Иван. – Но, имея ключи, куда проще найти дверь, так ведь?

Они подошли к оседланным лошадям и ждали, пока Евдоким откроет ворота.

– А почему завтра Денис Трофимович должен быть на ногах? – вспомнил Родин.

– Так завтра мы представляем «Витязя» в музее! Весь город соберется! Из Петербурга приезжают! Будут даже англичане! Это сенсация, раздери ее черт! И как назло, я застудился, у меня вырос этот идиотский флюс! Но я-то ладно… Я не люблю все эти публичные кунштюки, я бы и без флюса сидел в каптерке! А вот Дэнис… для него это выставка всей жизни, он о ней так мечтал… Если ее проведет не он лично, а директор музея, старик просто зачахнет.

– Ну… попробуем… – протянул Родин. Няня принесла ему докторский саквояж, и он быстро перебрал своими длинными музыкальными пальцами необходимые медикаменты. – Возможно, наложим гипс, шину. В крайнем случае, можно взять в аренду инвалидное кресло у Шаца…

– Не хотелось бы брать кресло, – замялся Иван. – Дело в том, что завтра на открытие нашего экспоната приезжает знаменитый английский путешественник, лорд Мак-Роберт…

– Тот самый?! – удивленно поднял брови Родин. Они с Иваном в детстве до дыр зачитали все книги прославленного охотника за приключениями.

– Тот самый, только уже совсем старенький, – кивнул Гусев. – На самом деле он совершал что-то вроде тура по России, и Дэнис перехватил его агента и буквально на коленях умолил приехать. Так вот, у лорда Мак-Роберта уже три года, как парализованы ноги, и он передвигается только на инвалидной коляске.

За несколько дней до настоящих событий

Поздним весенним вечером на пароходе «Король Генрих V», следующем рейсом Ливерпуль – Санкт-Петербург, зажглись сигнальные огни. До порта прибытия оставалось еще несколько десятков миль.

В каюте первого класса за столом, сервированном легкими закусками, крекерами и маленькими пирожными, сидели два джентльмена. Одному на вид было лет сорок, другой же находился уже в преклонных летах. Молодой был одет в дорожный френч, пожилой, как видно уроженец высокогорья Шотландии, предпочитал национальный костюм своей родины. Ноги почтенного старца были прикрыты темным клетчатым пледом, и сидел он в инвалидном кресле, колеса которого слегка поскрипывали в такт покачивающемуся на волнах кораблю. Кроме этих двух джентльменов в каюте находился еще один человек, в сюртуке просторного кроя и ослепительно белых перчатках – крепкий рыжеволосый молодой мужчина, судя по всему, ирландец. Он разливал чай из большого фарфорового чайника.

– Однако, сэр Рональд, в нашей каюте собралась вся великая Британская империя. Не хватает только уэльсца, – улыбнулся старик.

– Ну и слава богу. Я, знаете ли, их немного недолюбливаю. Слишком много поют и слишком мало работают, – ответил мужчина во френче.

Старик сухо засмеялся:

– Ни в одной империи народы не относятся друг к другу с такой нежностью, как у нас.

– Не скажите, лорд. В той империи, куда мы с вами направляемся, ситуация ненамного отличается от нашей. Таков удел всех империй, народы которых были объединены силой оружия, а не общей идеей. Впрочем, мы отвлеклись от главной темы.

– Да-да. Может, немного виски? Лучшее шотландское односолодовое из погребов моего кузена, я велю Хью…

– О, с удовольствием, сэр, благодарю вас. – Молодой джентльмен улыбнулся, подождал, пока слуга лорда принесет ему небольшой стаканчик, на две трети наполненный виски, немного отпил и продолжил: – Так вот, не мне вам объяснять, что сегодня корона как никогда нуждается в деньгах. Кайзер возомнил себя Македонским, да и русский медведь жиреет день ото дня, что бы там ни думали себе эти болваны из разведки Форин-офиса. Наши лучшие аналитики делают неутешительные прогнозы. В любом случае, тысяча девятьсот десятый год мы должны встретить во всеоружии, а до него осталось всего ничего.

– Вы думаете, вероятна война? – печально спросил старик.

– Я думаю, она неизбежна, дорогой профессор. И помяните мое слово, это будет война, какой народы мира еще не знали. С такими видами оружия и с таким количеством жертв, что сочинения мистера Уэллса покажутся нам «Записками Пиквикского клуба». Британии надо торопиться, и именно поэтому я говорю сейчас с вами. Лорд Бэрроу поручил мне ввести вас в курс дела и выслушать ваши соображения относительно известного предмета. Как вы знаете, наша разведка направляет меня в Россию как атташе по культуре.

Старик почтительно склонил голову.

Дипломат между тем продолжал:

– А ваша миссия будет заключаться в том, – здесь сэр Рональд сделал паузу, чтобы раскурить сигару, затем с удовольствием выпустил изящное кольцо дыма и добавил: – чтобы добыть для Британии сокровища Ахмет‑бея… «Зеркало шайтана»!

– Однако… – протянул пожилой лорд.

– Что же вас смутило?

– В принципе – ничего. Полумифическое орудие древних арабов, учеников самого Мухаммеда, с помощью которого они поднимали на воздух целые города… Легенда стала явью? Неплохой подарок империи в грядущей войне…

– Разве это вам не под силу? Разве это не под силу человеку, в одиночку прошедшему бразильскую сельву, открывшему золотой город инков и поднявшему со дна океана испанский галеон, набитый золотыми дукатами? Человеку, не побоявшемуся сразиться в рукопашной схватке с вождем океанского племени каннибалов? И всегда вы действовали дерзко, не боялись импровизации, благодаря чему выходили из всех передряг победителем!

– То, что вы называете импровизацией, мои критики считают неразборчивостью в средствах… И тогда мне не исполнилось и сорока, и ядовитый паук в низовье Амазонки еще не парализовал мои ноги.

– И заметьте, тогда за вами не стояла вся мощь Британской империи…

– Тогда за мной стояли честолюбие, азарт и жажда славы, мой мальчик. А это посильнее мощи империи… Впрочем, я многим обязан нашей старушке, а посему не имею ни малейшего морального права отказываться от этой почетной миссии. Да и мой азарт, – здесь в глазах старого лорда блеснул озорной огонек, – никуда не делся.

– Сэр, вы настоящий патриот и достойнейший из подданных его величества, – воодушевленно проговорил сэр Рональд и тут же перешел на деловой тон. – Никаких записей, лорд, я полагаюсь на вашу память. Согласно инструкциям лорда Бэрроу, вам и вашему спутнику надлежит через Санкт-Петербург добраться до Москвы, а оттуда вы проследуете в губернский поволжский город Старокузнецк. Поезд отходит с Казанского вокзала в шесть часов пополудни. Там вас встретит ваш горячий почитатель профессор Смородинов.

– Вроде я слышал эту фамилию, – ухмыльнулся старик. – Он как раз искал «Зеркало шайтана» в Крыму?

– Да, – улыбнулся в ответ дипломат. – Но нам повезло чуть больше, чем ему. Епископ Кентерберийский передал нам вот эту грамоту, доставшуюся ему от предшественника.

– Любопытно, и что же это за документ? – сказал лорд, доставая из жилетного кармана монокль.

– В конце семнадцатого столетия капеллан флота ее величества преподобный Джон Виксон служил на фрегате, захватившем корабль турецких пиратов. В качестве трофея нашим матросам достался свиток, написанный на фарси. Он принадлежал некоему знатному турецкому военачальнику Мустафе Черноглазому, сыну Ахмет‑бея.

– Самого Мустафу, насколько мне известно, повесили на рее?

– Да-да. Тогда с этим было проще, – вздохнул дипломат. – Так вот, свиток отдали капеллану, потому что только он мало-мальски понимал арабский. Он, вернувшись домой, вручил ее настоятелю монастыря…

– Дальше можете не рассказывать, – сказал старик, сухо рассмеявшись. – Я знаком с содержанием этой грамоты. Да-да, не удивляйтесь, я же все-таки историк, а не только шпион. Там говорилось о том, что дверь к сокровищам Ахмет‑бея может открыть лишь воин с золотым оружием и золотым сердцем. Красивая метафора, не более того.

– Вы великий историк и замечательный сотрудник секретной службы его величества, дорогой лорд, вот что я вам скажу, – сэр Рональд вновь почтительно опустил голову.

– Да полно вам, просто я люблю приключения, как все чертовы шотландцы с гор, – и старик снова захохотал. – Продолжайте, мой мальчик, я уверен, что самое интересное вы мне еще не поведали.

– Как вы, должно быть, знаете, у нас много различных специалистов, которые умеют сопоставить один факт с другим, даже если первое событие произошло триста лет назад в Черном море, а второе – год назад в небольшом русском городке. Кроме того, нам помогают наши добровольные осведомители из всех стран мира. Корона готова щедро платить за свою безопасность. Месяц назад на раскопках близ Судака известный вам профессор Смородинов вместе с приват-доцентом Гусевым нашли небольшую позолоченную статуэтку, изображающую витязя с мечом. И через три дня в музее города Старокузнецка состоится торжественное открытие этого экспоната.

У лорда сверкнули глаза.

– Кажется, я начинаю понимать, в чем будет состоять моя миссия, – улыбнулся Мак-Роберт. – Вы хотите, чтобы я добыл эту статуэтку?

– Не только, – ответил дипломат. – После этого вы на дипломатическом поезде отправитесь в Симферополь. Там вас встретит наш резидент, снимающий дачу в Коктебеле. Он выдаст вам все необходимое оборудование. Вы должны проследовать в горы Шайтан-Калаяр и воспользоваться статуэткой как ключом. Ведь никто кроме вас не знает, где расположен вход в сокровищницу. Когда вход будет открыт, вы выстрелите из ракетницы красной ракетой. На расстоянии двух кабельтовых от берега будут дежурить два наших бота. По вашему сигналу они пришвартуются к берегу, и наши люди погрузят сокровища – а главное, «Зеркало» – на борт. Со стороны все будет выглядеть так, будто группа молодых людей решила устроить пикник после морской прогулки. Затем яхты выйдут в нейтральные воды и выгрузят ценности на одну из наших субмарин, которая и доставит их в Лондон. А вы, сэр, вернетесь в Англию через Париж, где как раз будет проходить конференция ученых-востоковедов. На конференции вы произнесете приветственную речь и прочитаете несколько лекций. Если операция пройдет удачно – а у меня нет оснований сомневаться в этом, – по возвращении в Лондон вы сможете рассчитывать на самую щедрую награду, какая только будет в наших силах.

– Да, пожалуй, это приключение станет достойным завершением моей карьеры, – проговорил лорд, выпуская красивое кольцо дыма. – После такой операции можно спокойно отправляться на покой писать мемуары. Есть лишь одна проблема, дорогой сэр Рональд.

– Какая, милорд?

– Как войти в сокровищницу? Одной статуэтки и моих знаний будет мало. Понадобится карта!

– Сэр, в этом вопросе империя всецело полагается на вашу интуицию и опыт.

– Черт побери, высокого же мнения империя о моей интуиции! – Мак-Роберт снова засмеялся своим трескучим глуховатым смехом.

– Я могу лишь сказать, что, по нашим последним агентурным данным, карту комплекса Шайтан-Калаяр совсем недавно приобрел известный миллионер Стрыльников, который волею судьбы проживает в том же Старокузнецке. Мы гарантируем поддержку в этом направлении. Карта будет у вас.

* * *

Иван повел коней в конюшню, а Родин направился в дом, где профессор Смородинов снимал большую пятикомнатную квартиру. Гусев-младший после гибели отца жил вместе с ним, а в восемнадцать лет переехал в крохотную комнатушку на пару этажей ниже. Денис Трофимович занимал лишь одну, наименьшую комнату в квартире. Остальные четыре комнаты были завалены древними рукописями, томами по истории и археологии разных лет издания и на разных языках, археологическими находками, которым не нашлось места в музее (их, по правде говоря, были многие сотни), осколками керамики, проржавевшим до основания оружием, истлевшей амуницией и прочим археологическим хламом. Благодаря этому, квартира профессора производила впечатление некоего сакрального помещения, имеющего выход в другие миры и эпохи.

Сам старик лежал на кушетке под теплым клетчатым одеялом и постанывал. Родин снял пальто, повесил его на вешалку, надел халат и отправился к рукомойнику.

– Что же с вами случилось, Денис Трофимович? Рассказывайте, и уберите это одеяло.

– Я… меня… – кашляя, пробормотал Смородинов, стыдливо обнажая спину. Она вся была покрыта чернеющими кровоподтеками, прямыми, как от ударов шпицрутеном, да еще и перемазана барсучьим жиром – результат неумелого лечения.

Родин поцокал языком и вытащил из саквояжа склянку с мазью и свинцовые примочки.

– На вас напали грабители?

– Да… то есть нет… Я упал… упал с лестницы… там скользко, грязно на лестнице было, я и упал, поскользнулся…

– Где скользко? – нахмурился Родин, легко пальпируя спину профессора. – У Стрыльникова? Почему же там грязно?

– Нет-нет, – быстро залепетал Смородинов, – не у него. Я… решил зайти в университет, в библиотеку… кое-что проверить… А у нас там темно и не убрано после дождя… Дворник наш, Равиль, вечно грязь развезет, а потом валяется у себя в каморке… Черт возьми, как спина-то болит…

– Вроде переломов нет, – пробормотал Родин, прикладывая примочки. – Денис Трофимович, я же вижу, что это следы ударов. Можете не волноваться, для меня врачебная тайна – это святое. Что произошло? Это дело рук Стрыльникова?

– Стрыльников… мы пообщались… Но в итоге я предпочел уйти, потому что не привык общаться с людьми, столь малосведущими в науке.

– Завтра смажете ушибы вот этой мазью, я ее привез из Африки. Будете как новенький. Что ж, упали так упали. Как вам будет угодно.

Смородинов горестно вздохнул.

– Понимаете, Георгий, история эта крайне неприятная. Впрочем, в последнее время мне пора бы привыкнуть, что я вляпываюсь в мерзкие истории. Я и раньше был на это мастак, а вот под старость лет казусы такого mauvais ton[161]161
  Дурной тон (фр.).


[Закрыть] со мной случаются так часто, что хоть из города беги.

Родин понимающе кивнул.

– Денис Трофимович, можете не сомневаться, все, что я сейчас услышу, я сразу же и забуду.

Смородинов опять вздохнул и продолжил:

– Да чего там… скверная вышла история. Впрочем, раз вы об этом узнали… Как говорится, что знают двое, то знает и свинья. Видно, скоро целый город будет потешаться над сумасшедшим стариком, которого, как щенка, спустили с лестницы!

– Уверяю вас, ничего подобного я не знаю, – спокойно ответил Родин, – и повторю, не будет знать никто, кроме нас.

– Самое главное, чтобы не узнал Ваня. Он в последнее время стал таким бешеным…

– Не узнает никто.

– Стрыльников, как он мне рассказал, купил карту на швейцарском антикварном аукционе в Берне, – наконец начал свой рассказ профессор, – подлинник, середины семнадцатого века, выполненную арабским картографом. Ему наплели, что на этой карте отмечена сокровищница все того же пресловутого Ахмет‑бея. Он пригласил меня к себе в имение, сулил большие деньги, если я укажу ему эту сокровищницу.

– И что, вы ему отказали? – Родин отправился к рукомойнику.

– Ну, если бы это была именно такая карта, с большим крестом и надписью «Сокровища», как в романе господина Стивенсона, то Стрыльников и сам бы обо всем догадался, верно же?

Родин кивнул.

– В том-то все и дело! Я ведь один из ведущих специалистов по данному периоду Крымского ханства и неплохо знаком с обычаями того времени. Ахмет‑бей вообще мой конек, насколько вам известно!

Родин не перебивал профессора, у которого в глазах вдруг блеснул огонек научного безумия. Всем известно, что за информацию надо платить. Хотя эту историю Георгий слышал уже раз сто, он лишь терпеливо кивал.

– Как известно, в Черных, или Чертовых, скалах, по-крымскотатарски – Явуз-Къалаяр, или Шайтан-Къалаяр, недалеко от черноморского побережья в Таврической губернии была потайная фамильная сокровищница династии Гиреев, крымских ханов, последним из которых был легендарный грабитель Ахмет‑бей. Он и его предки, возвращаясь с набегов, прятали где-то в самой отвесной скале – Чертовом Зеркале, или Шайтан-Кюзгусси, – часть драгоценностей, чтобы, если их корабли вдруг пойдут ко дну, часть добычи осталась потомкам. А грабили они и небольшие степные племена, и знатные княжества, и богатейшие королевства. Так что за двести с лишним лет в тайнике среди ущелий скопились немалые ценности. Некоторые источники говорят даже о каких-то фантастических артефактах, например о «Зеркале шайтана», в честь которого и названа скала.

– Что за зеркало? – и это Родин знал прекрасно, но снова спросил, чтобы профессор оседлал своего конька и успокоился.

– Мифический алмаз черного цвета, в котором можно разглядеть шайтана. Некое совершенное оружие невиданной силы… Якобы посланцы от Мухаммеда подходили к воротам городов с этим алмазом, и после молитвы Аллаху раздавался взрыв, уничтожавший и крепостные ворота и самих посланцев, после чего уже шла орда воинов… Сказки, конечно, но сама сокровищница – это факт общеизвестный, и многие ученые, да и простые охотники за сокровищами пытались найти этот клад. Многие сложили головы, в их числе и мой друг и бывший коллега – Афанасий Гусев, который разбился на моих глазах, сорвавшись в расщелину…

Профессор протер вспотевшие от столь жарких воспоминаний очки и продолжил:

– Никто тем не менее ни на йоту не приблизился к обнаружению таинственной сокровищницы. Скалы там отвесные, протянулись на десятки верст, повсюду расщелины, ущелья, ложные входы, заканчивающиеся гибельными лабиринтами, добавьте удушливый природный газ… И даже если все скалы излазать в альпинистской обвязке, как это делали мы с Гусевым, – семидесяти жизней не хватит. Жаль, поздно я это понял. Без карты, без секрета – это просто невозможно, слишком хитро припрятан тайник. Ну а карта, которая в итоге попала к Стрыльникову, разумеется, тоже была сделана с секретом, который знал только глава рода. Ведь страшно представить, что бы случилось, если бы карта попала к врагам или предателям! – Смородинов даже вздрогнул, словно он и сам был главой рода, оберегавшим несметные богатства.

– Что же это за секрет? – спросил Родин. Пылко рассказанная история его заинтересовала.

– Неизвестно! – заключил профессор. – Когда Стрыльников рассказал мне про карту, я понял, что она в самом деле похожа на изображение Чертовых скал, как они мне известны. Однако никаких, повторяю, никаких следов сокровищницы на этой карте не было, да и сам Стрыльников это понимал. Но разве его убедишь? Мужлан чертов. Вынь да положь ему сокровища! «Озолочу, – говорит. – А нет – прикажу высечь и не погляжу, что ты профессор», – передразнил Смородинов грубый голос фабриканта.

– И что? – заранее сморщившись от предчувствия нехорошего финала этой истории, спросил Родин.

– Ну я пытался объяснить, что мне нужно время для серьезных исследований, просил карту к себе домой, чтобы свериться с источниками, потому что это наука, а не гадание на картах! Или хотя бы поглядеть! Да все без толку. В итоге я сказал, что не могу ответить ему, где находится эта сокровищница. Стрыльников обозвал меня шарлатаном, бестолочью, обещал, что всему миру раструбит о моей некомпетентности, что пригласит столичных ученых… Как будто они бы ответили ему что-то другое… А потом несколько раз ударил меня своей тростью по спине, схватил за ворот, как котенка, поднес к лестнице и выкинул вон.

– Но… это же возмутительно! – вскричал Родин. – Вы должны были немедленно сообщить в полицию! Стрыльников уже давно нарывается на серьезное наказание…

– И всегда откупается штрафами да подарками полицмейстеру. Все об этом знают, знаю и я.

Родин потупился. Он тоже об этом знал, и ему было отвратительно.

– Ничего… – пробормотал Смородинов. – Завтра мы выставим в качестве экспоната «Золотого витязя»… Приедет сам лорд Мак-Роберт… Ради этого я жил!

* * *

Стрыльников развалился на диване в своей гостиной и пил вино прямо из бутылки. Перед ним, сухой и подтянутый, сидел его управляющий Турнезен.

– Ну чего, Франц, – наконец сказал фабрикант, – можно ли назвать меня удачливым?

– Полагаю, что да, сударь. Вы купили землю со скалами, то есть сокровища-с, равно как и камень, уже в вашей собственности.

– Сколько-сколько? Сколько они стоят? Повтори-ка, дружок, как эти книжные черви сказали?

Турнезен улыбнулся, хозяин задавал этот вопрос очень часто.

– Исчислению не подлежит.

– Во! – Стрыльников поднял вверх толстый палец. – Значит, там их бесконечно много, этих сокровищ. А камень этот?

– Владея «Зеркалом шайтана», можно уничтожить любую армию мира за пять минут-с.

– Во! А это значит что?

– Неограниченная власть над миром.

– Так что если на эти сокровища выпустить на моем заводе новые пушки… А с помощью камешка создать новое оружие с удесятеренной взрывной мощью…

Стрыльников довольно рассмеялся, но потом опять посуровел.

– Черт меня дери, но сокровищ-то все-таки нет! Они в этой чертовой пещере в этой чертовой скале!

– Но у вас есть карта-с!

Фабрикант вытащил из внутреннего кармана сюртука кожаный чехольчик, развязал снурок и неуклюже вытащил своими огромными пальцами пожелтевшую от времени карту. Затем в тысячный раз посмотрел на нее.

– Да, карта есть… Но она зашифрована, черт ее дери! Нет там никаких указаний! Да и скалы нарисованы какие-то не такие! А этот старый пень Смородинов не хочет консультировать! Совсем меня разозлил! Еще бы минута, и я бы схватил не трость, а топор!

– Как бы он не заявил в полицию, – покачал головой Турнезен.

– Ничего, откуплюсь… И эта чертова статуэтка… зачем она нужна? Может, ее надо поставить на карту? А куда? Черт, черт, черт! – И Стрыльников залпом осушил половину бутылки и швырнул ее в угол.

– Я советую вам сходить на открытие этого экспоната. Наверное, «Витязя» придется купить или нанять людей, чтобы его выкрали. И заставить Смородинова выдать тайну.

– Заставим, – криво усмехнулся Стрыльников. – Завтра же. Когда из музея уберутся все эти репортеры, я подойду к этому старому лешему. Скажу, мол, простите, вчера погорячился. Дам ему денег, по нему видать, что он – нищий. Покажу карту, дам подержать. – На этих словах фабрикант снова сложил пергамент в футляр и бережно обмотал снурком. – Приглашу к себе, посулю еще денег. Ну а откажется – поговорим по-другому. Все, свободен.

Турнезен учтиво поклонился и покашлял, не сдвинувшись с места.

– Ну чего еще? – поднял тяжелый взгляд Стрыльников.

– Я бы хотел напомнить вашей светлости-с про двух остальных господ, знакомых с тайной сокровищ: герр Гусев и герр Родин…

– Да помню я, помню! Но с ними-то я незнаком, а старую кочерыжку Смородинова прочуял как облупленного. Он не то что этот басурманин, – Стрыльников кивнул в сторону камина, – с виду сопля соплей, а характер железный. Не! Того тряхни посильней, он все тайны выложит! Тудыльче завтра на этой его выставке денег предложу, глядишь, и передумает, чертов сын!

* * *

Внизу Родин встретил старого товарища, который нервно ходил взад-вперед по тускло освещенной улочке у конюшни, потирая свой огромный флюс.

– Ну что? Что Дэнис?

– Все не так страшно. Я дал ему снотворного, намазал мазью… Девять часов сна – и будет как новенький. Его скорее подкосил стресс и… ну и… стресс от падения.

Родин сдержался, хотя ему очень хотелось выдать настоящую причину травмы профессора, но было понятно, что вспыльчивый Гусев тотчас же побежит к Стрыльникову требовать удовлетворения, да и выдавать врачебную тайну не позволяла клятва Гиппократа.

– Черт, – плюнул Гусев на землю, – угораздило же его так навернуться как раз в день перед выставкой… А кстати, Георгий! Я со всей этой суетой забыл тебя пригласить на наш праздник! В шесть пополудни милости просим!

– Не уверен, – замялся Родин, – у меня завтра практика в больнице, как раз до шести…

– Ну и приходи, как освободишься! Будет интересно! Ты представляешь, «Золотой витязь» Ахмет‑бея! Ключ к сокровищам шайтана! Да и кроме того, там будет сам Мак-Роберт!

Родин в задумчивости почесал подбородок. С одной стороны, его старинный друг и учитель Андрей Юсупов – старший врач и заведующий старокузнецкой губернской земской больницей – пригласил его помочь разобраться с одним интереснейшим случаем. Недавно к ним поступил крестьянин, которого укусил, смешно сказать, барсук, скорее всего бешеный. Но все известные науке средства против бешенства покамест не помогали, что говорило о какой-то странной, доселе неизвестной науке болезни.

С другой стороны, его пригласила на свой поэтический вечер литератор Елизавета Сечина-Ледянская, которая давно пыталась завлечь молодого врача в свои будуары, и именно в этот день он решил наконец поддаться ее увядающим чарам, чтобы навсегда закрыть эту непрекращающуюся страницу неначатого романа. В самом деле, лучше совершить грехопадение, пока даме тридцать, чем с ужасом глядеть на нее, когда она приблизится к сорокалетнему рубежу. А Ледянская обещала выставить на стол лучшие вина и даже настоящий опиум, который ей якобы привез из Китая некий поклонник!

Было понятно, что вино окажется дрянью, опиум наверняка реквизируют жандармы, и раз уж Господь не велит пасть на ложе стареющей поэтессы, то лучше с утра повозиться в больнице, а к вечеру двинуться в музей.

Ведь Георгий провел не один месяц в романтической юности вместе с Гусевым и Смородиновым на раскопках, слушая бесконечные истории про Ахмет‑бея, несметные сокровища, сокрытые в Черных скалах, и «Зеркало шайтана», которое способно уничтожить любую армию мира за несколько секунд.

Вспомнились ему и зачитанные до дыр книги знаменитого путешественника сэра Эндрю Мак-Роберта, который тоже проявлял интерес к поискам несметных сокровищ в Крыму – ан здесь его друзья преуспели куда как больше. Да, это их праздник, и, конечно, Родин должен быть рядом с ними, даже если их дорожки давно разошлись.

– Хорошо, Иван! – сказал он, легко садясь в седло. – Ты прав, я обязательно приду, и мы разделим вместе радость вашего открытия!