Текст книги "Чернильно-Черное Сердце (ЛП)"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 58 страниц)

Только что был второй звонок от человека, который сказал выкопать Ледвелл. На этот раз это было “посмотри на письмо в ее гробу”.

Он положил телефон в карман.

– Я сейчас пробую цифровую игру, и она работает, – говорил друг Генри.

– Как ты делаешь кино-... что угодно… онлайн?

– В интернете можно делать разные вещи.

Другая женщина только что вышла из магазина Мэдлин, держа в руках то, что выглядело как пакет с подарками. Она остановилась и посмотрела вверх и вниз по улице. Когда она повернулась в сторону Страйка, он узнал ее по свету, все еще лившемуся из витрины: Шарлотта. Он отступил в тень.

– ... ты говоришь что-то вроде “если это твоя настоящая фотография, то ты, наверное, до смерти устала от приставаний парней, так что я пойду….”

Стук высоких каблуков по бетону был слышен даже сквозь смех Генри. Неминуемая встреча была почти неизбежной; Страйк чувствовал себя так, словно знал об этом с самого начала.

– Я думала, что это был ты.

Шарлотта звучала позабавленной. Она стояла перед ним в облегающем черном платье и на шпильках, ее темные волосы были распущены, серое шелковое пальто было распахнутым.

– Я увидела лицо Мадс, когда она проверяла свой телефон, и подумала: он отменил встречу. Она будет рада, что ты только прячешься. Ты подрался?

Она смотрела на порез на лбу Страйка, сделанный белым какаду.

– Нет, – сказал он и раздавил окурок сигареты каблуком. Генри и его друг теперь смотрели на Шарлотту в потрясенном молчании. Страйк не мог их винить.

– Можно мне взять одну? – спросила Шарлотта у Страйка, глядя на конец сигареты.

– Извини, больше нет, – соврал Страйк.

– Все почти закончилось, – сказала Шарлотта, оглядываясь на запуск. – Огромный успех. Она действительно талантлива, твоя девушка. Я купила это – потрясающе, не правда ли?

Она протянула стройную руку. Страйк увидел на ее среднем пальце что-то похожее на кусок неограненного кварца. Он ничего не сказал.

– Кстати, мне было интересно, куда вы, мальчики, пропали, – сказала Шарлотта, явно не обеспокоенная молчанием Страйка, и посмотрела через его плечо на подростков. – Полагаю, вам там было довольно скучно.

Друг Генри заикался о чем-то бессвязном. Все еще улыбаясь, Шарлотта снова повернулась к Страйку.

– Как дочь Пру?

– Кто?

– Дочь Пру, дорогой, – сказала Шарлотта. – Твоя племянница.

Страйк понял, что речь идет о его сводной сестре Пруденс.

– Я понятия не имею.

– Ты не знаешь? О, черт, – сказала Шарлотта, больше не улыбаясь. – Я, наверное, не должна была говорить.

– Ну, ты уже начала, – сказал Страйк, вспомнив, что Пруденс упомянула о семейной чрезвычайной ситуации, – так что можешь и закончить.

– Габи сказала мне, – сказала Шарлотта. Габи была еще одной сводной сестрой Страйка. Он едва знал ее, но они с Шарлоттой много лет вращались в одних и тех же эксклюзивных кругах. – Сильви упала со скалодрома. Веревка была не застегнута или что-то в этом роде.

– Ох, – сказал Страйк. – Я не знал.

– Я думала, вы с Пру общаетесь в последнее время?

– Габи явно много разговаривала.

– Не злись, – сказала Шарлотта. Даже сквозь запах конопли он почувствовал аромат Шалимара. Я не хотела тебя расстраивать.

– Ты меня не расстроила.

Машина, ожидавшая у магазина Мэдлин, в которой теперь находились обе модели, наконец отъехала от бордюра. Фотограф исчез в темноте. Последние несколько человек покидали магазин, но они остановились перед дверью, продолжая говорить и смеяться.

– Генри? – позвал голос из середины группы.

– Черт, – сказал Генри. Он и его друг поспешили повиноваться призыву матери, оставив на земле последний дюйм своего косяка.

– Мне это очень нравится, – сказала Шарлотта, глядя на косяк. – Хотя лучше не надо… Джейго, наверное, следит за мной, как и я за ним…

При этих словах она снова оглядела улицу, плотнее натягивая на себя тонкое пальто.

– Я пошла в МакКейбс, – сказала она Страйку, снова глядя ему в глаза. – Они приставили к нему кого-то, но пока у них ничего нет. Джейго очень осторожен. Держу пари, ты бы получил результаты быстрее.

– МакКейбы – молодцы, – сказал Страйк.

– Лучше бы они были хорошими, – сказала Шарлотта.

Страйк хотел уйти, но не хотел присоединяться к группе людей, все еще толпившихся у входа в магазин, которые теперь делали селфи с Мэдлин.

– Я хотела пойти к Пру, на терапию, – мечтательно сказала Шарлотта.

– Что? – сказал Страйк, вызвав реакцию, как, несомненно, она и предполагала.

– Она должна быть очень хорошей. Она очень помогла моей подруге. Но она не хотела меня брать. Сказала, что это будет конфликт интересов.

– Из всех психотерапевтов в Лондоне ты хотела попасть к моей сестре?

– В то время я понятия не имела, что вы вообще общаетесь.

– Она все еще была моей сестрой в то время, если только все это не произошло в параллельной вселенной.

– Я просто слышала, что она очень хорошая, – сказала Шарлотта, не смущаясь. – Мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь, чья семья была такой же хреновой, как моя. Мне надоели психотерапевты среднего класса и их нудные представления среднего класса о том, что нормально.

Мэдлин уже усаживала Генри и его друга в черное такси. Группа гостей наконец-то рассеялась. Теперь Мэдлин стояла одна и смотрела в сторону Страйка и Шарлотты. Последняя взглянула на Мэдлин, затем, улыбаясь, повернулась к Страйку.

– Ну, я лучше позволю тебе поздравить Мэдс.

Она пошла прочь под дождем, ее шпильки щелкали по тротуару, а темные волосы разметались за спиной.

Глава 52

Я украшаю себя шелками и драгоценностями,

Я наряжаюсь, как любая голубка;

Они хвалят мое шуршащее шоу, но не видят.

Мое сердце разбивается о маленькую любовь…

Кристина Россетти

L.E.L

Мэдлин, одетая в приталенное платье из фиолетового шелка, с тяжелым аметистовым ожерельем и на головокружительных каблуках, неподвижно стояла на тротуаре, сложив руки, половина ее лица была в тени, половина ярко освещена светом, все еще льющимся из окна магазина. Когда Страйк вышел из темного дверного проема навстречу ей, он понял, что они вот-вот достигнут той важной вехи в любых отношениях: первой бурной ссоры.

– Привет, – сказал он. – Ты отлично прекрасно. Как все прошло?

Она молча повернулась и пошла обратно в свой магазин, пройдя мимо охранника, такого же крупного, как и сам Страйк, который стоял прямо перед дверью.

Две симпатичные молодые женщины, которые, как предположил Страйк, были продавщицами, обе в черных платьях, натягивали пальто и с любопытством смотрели на Страйка, когда он вошел. Трое мужчин в белых пиджаках убирали пустые бокалы из-под шампанского с низких столиков и стеклянных витрин. Магазин, в котором Страйк никогда раньше не бывал, был похож на роскошный интерьер шкатулки для драгоценностей: стены и потолок обтянуты полуночным синим бархатом, сверху свисают золотые веревки с кистями, пол устлан персидским ковром.

– Это выглядит…, – начал он, но Мэдлин уже прощалась с продавцами-консультантами, а затем последовала за одним из официантов в заднюю комнату, где он услышал, как она давала указания забрать бокалы и уйти, не обращая внимания на протирание шкафов – она попросит девочек сделать это на следующее утро.

Четыре огромных фотографии моделей, использованных в рекламной кампании, стояли на золотых мольбертах. Длинноволосая темнокожая женщина носила бриллиантовые серьги такой длины, что они падали на ее обнаженные плечи; рыжеволосая смотрела на него сквозь переплетенные пальцы, на каждом из которых было кольцо с сапфиром; блондинка держала рубиновую брошь над одним глазом, как повязку; а Шарлотта смотрела на него с улыбкой Моны Лизы на алых губах, в тяжелом золотом ошейнике, усыпанном неограненными изумрудами.

Мэдлин снова появилась, следуя за поставщиками провизии, каждый из которых нес большую коробку, полную использованных бокалов.

– Можешь идти, Эл, – сказала она охраннику. Я запру и поставлю сигнализацию.

– Вы уверены? – спросил он.

– Да. Иди, – сказала Мэдлин резким голосом, хлопнув рукой по кнопке рядом с тяжелым деревянным столом в углу. Стальные защитные жалюзи начали автоматически опускаться на окнах.

Страйк мог сказать, что Мэдлин много выпила. Она раскраснелась, а ее голос слегка осип. Она решительно избегала взгляда Страйка, пока не ушли официанты, разносчики еды и охранник. Когда, наконец, они остались одни, окна погасли, Мэдлин повернулась и посмотрела на него.

– Я знала, что ты это сделаешь.

– Сделаю что?

– Ты даже не смог зайти на пару минут в конце.

– Снаружи все еще был фотограф.

– Послушай себя! – сказала Мэдлин с пронзительным смехом. – Кем ты себя возомнил? Своим отцом?

– Что это значит?

– Если бы Джонни Рокби появился здесь, да, пресса бы билась изо всех сил, чтобы заполучить его снимок. Ради всего святого. Ты не настолько знаменит. Успокойся, блядь.

– Дело в том, что я не хочу, чтобы моя фотография попала в прессу, – спокойно сказал Страйк. – Я говорил тебе это неоднократно. Я не хочу быть узнаваемым.

– И где твоя гребаная паранойя по поводу того, что тебя снимают, когда ты болтаешь с Шарлоттой Кэмпбелл в темных подъездах? Она рассказала мне сегодня вечером о том, что Джейго хочет назвать твое имя при разводе…

– Это была полезная информация с ее стороны, – сказал Страйк, вспылив вопреки себе.

– Которую было бы приятно услышать от тебя, а не узнавать в присутствии двадцати с лишним человек на моей гребаной презентации…

– Ты думаешь, я хотел, чтобы она это сделала?

– И мне пришлось притвориться, что я все об этом знаю – так когда ты на самом деле порвал с ней?

– Ровно тогда, когда я сказал тебе, что мы расстались, – сказал Страйк. Почти пять лет…

– Так почему Джейго охотится за твоей кровью?

– Потому что он нахрен ненавидит меня.

– Шарлотта сказала, что он нашел сообщения между вами двумя.

– Эти сообщения были ее попыткой возобновить роман. Я о них не просил, – сказал Страйк.

– Ты действительно считаешь себя Джонни Рокби, – сказала Мэдлин с очередным недоверчивым смешком. – Женщины просто бросаются на тебя без всякого приглашения, не так ли?

– Нет, ты была первой.

Мэдлин взяла ближайший доступный предмет, которым оказалась пустая деревянная шкатулка для украшений, и бросила ее. Ее прицел был настолько плох, что она пролетела бы мимо Страйка и попала в окно, если бы он не протянул руку и не поймал ее. Мэдлин подошла к нему.

– Ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что ты со мной!

– Мне плевать, кто знает, что я с тобой.

– Это не то, что говорит Шарлотта!

– Когда ты уже вдолбишь себе в голову, что нельзя доверять ни одному чертову слову Шарлотты Кэмпбелл?

– Ты сказал своей дорогой Робин, что мы вместе?

– Да, – сказал Страйк.

– До или после того, как Шарлотта сказала ей? Потому что Шарлотта сказала, что она выглядела чертовски потрясенной, когда услышала это.

– Очнись, мать твою. Шарлотта говорит то, что, по ее мнению, вызовет наибольший…

– Шарлотта сказала, что если бы ты действительно пришел на мою презентацию, то ты должен быть серьезно настроен на то, чтобы попробовать, потому что…

– Она мешает дерьмо, Мэдлин, черт возьми!

– Ты замалчивал всех своих подружек с тех пор, как…

– Я не замалчиваю тебя, блядь!

– Почему ты прятался через три подъезда, делая вид, что задерживаешься?

– Я только что сказал…

– Надеялся поймать Шарлотту, когда она будет выходить?

– Попробуй, блядь, решить, с кем из них, по-твоему, я играю, с Шарлоттой или с Робин…

– Может, с обоими – твой отец никогда не ограничивался только одной…

– Еще раз упомянешь моего отца, и я уйду отсюда.

Они смотрели друг на друга, находясь в пяти футах друг от друга, а большая фотография Шарлотты в изумрудном воротничке смотрела на них с полуулыбкой на алых губах.

– У меня складывается впечатление, что для тебя важнее то, что Шарлотта думает о нас, чем то, что думаю я, – сказал Страйк. – Поэтому мне пришлось приехать и забрать тебя сюда? Чтобы доказать Шарлотте, что ты управляешь мной?

– Ты никогда не говорил мне, что спал с Киарой Портер!

– Что? – сказал Страйк, сбитый с толку.

– Ты слышал меня!

– Какого хрена я должен был тебе говорить? Это был секс на одну ночь!

– Или что ты встречался с Элин Тофт!

– Господи Иисусе, я что, просил у тебя список всех твоих предыдущих…?

– Они обе – люди, которых я знаю!

Страйк почувствовал, как зажужжал его мобильный в кармане пальто, и потянулся за ним.

– Лучше не отвечай, черт возьми! – крикнула Мэдлин, когда он посмотрел на сообщение от Робин.

На что был похож голос?

Страйк начал печатать ответ.

– Ты меня слышал?

– Да, я слышал тебя, – холодно сказал он, продолжая печатать.

То же, что и в прошлый раз. Дарт Вейдер. Думаю, это приложение для изменения голоса.

Он положил мобильный обратно в карман и поднял глаза, чтобы увидеть тяжело дышащую Мэдлин, на ее лице застыла гримаса ярости.

– Ты говорила? – спросил Страйк.

– Я говорила, что думала, что Шарлотта была аном… – пьяная, она споткнулась на слове. – малия. Валентин сказал, что ты познакомился с ней в университете – я думала, что тебя не интересуют деньги, слава или что-то еще, а потом я обнаружила, что ты прокладываешь себе путь через половину знаменитостей Лондона!

– И как ты увязываешь то, что я какой-то звездный урод, жадный до славы, с твоей жалобой на то, что я не хочу с тобой фотографироваться?

– Может, так тебе будет проще обмануть следующую богатую женщину, чтобы она подумала, что нравится тебе сама по себе!

Страйк повернулся и направился к двери.

– Корморан!

Но он уже распахнул тяжелую дверь и вышел под дождь.

– Корморан! – кричала она.

Его телефон снова зажужжал в кармане. Он вытащил его и просмотрел новое сообщение Робин. На экране телефона блестели капли дождя. Он слышал, как Мэдлин бежит за ним на шпильках, и то, что звучало как звяканье тяжелой связки ключей.

Неужели это может быть какой-то случайный тролль?

Ведь сколько людей знали, что в гробу лежат письма?

Страйк набрал ответ, продолжая идти:

Точно

Через несколько секунд пришло еще одно сообщение от Робин.

Я только что услышала кое-что интересное в игре, если тебе удобно поговорить прямо сейчас. Если нет, то позже

Он только успел напечатать “Сейчас хорошо”, как услышал позади себя вскрик, удар и звон металла. Он повернулся: Мэдлин поскользнулась и упала, ключи от магазина вылетели у нее из рук, и она лежала лицом вниз на мокром тротуаре.

– Черт возьми, – пробормотал он, хромая назад к ней. Мэдлин пыталась подняться, но ей мешал тот факт, что один из ее каблуков сломался. Всхлипывая, она вцепилась в его руку и позволила ему подтянуть ее к себе. Одно из ее коленей кровоточило.

– Залезай сюда, – сказал Страйк, помогая ей войти в другой закрытый дверной проем, а затем пошел за ключами. Ты оставила дверь незапертой?

Она кивнула, все еще всхлипывая.

– Корм, прости… прости… я не хотела ничего такого…

– Давай просто пойдем и закроем эту чертову дверь, пока ты не потеряла все свои запасы.

– Подожди…

Опираясь на его руку, она сняла обе туфли. Все еще плача, босиком и теперь значительно ниже ростом, она позволила ему направить ее обратно в магазин, остановившись только для того, чтобы запустить свои фиолетовые шпильки в мусорное ведро.

– Корм, прости… просто это было так чертовски напряженно, и… я не хотела этого, честное слово, не хотела…

Вернувшись в плюшевый полуночно-синий магазин, она рухнула в кресло, положила лицо на руки и заплакала. Страйк тяжело вздохнул и положил ключи на стеклянную витрину, полную сверкающих подвесок.

– Когда я брал с тебя хоть пенни? – спросил он, глядя на нее сверху вниз. – Когда я хоть раз не заплатил за себя?

– Никогда… никогда… я не знаю, почему я это сказала… это все Шарлотта сказала… я узнала, что Джим изменяет из сообщений… он покупал ей подарки на мои деньги и… мне очень жаль, правда…

Она подняла на него глаза. Она выглядела хорошо, даже когда ее волосы спутались, а тушь потекла.

– Тебе стоит вымыть колено, – сказал он ей.

Мэдлин поднялась с кресла и обняла его. Через пару мгновений он ответил взаимностью, поцеловав ее влажную макушку.

– Прости меня, – повторила она, уткнувшись ему в грудь.

– Я не Джим.

– Я знаю… знаю, – всхлипнула она. – Я знаю. Я не должна была пить так много шампанского.

– Ты не должна слушать Шарлотту, мать ее, Кэмпбелл, вот чего ты не должна делать, – решительно сказал Страйк.

– Я не буду… Я знаю, что мне не следовало…

Он мягко отстранился и посмотрел на нее сверху вниз.

– Иди и вымой колено. Мне нужно позвонить по работе, Робин. Это не значит, что я буду с ней трахаться.

– Я – я знаю, – повторила Мэдлин, наполовину смеясь, наполовину плача.

– Тогда ладно. Я буду стоять здесь у двери и постараюсь выглядеть как твой охранник.

Все еще фыркая, Мэдлин ушла в туалет в задней части магазина. Страйк подошел к двери, встал перед ней так, чтобы его было видно прохожим, затем набрал Робин.

– Привет, – сказала она. – Это могло и подождать.

– Все в порядке. Продолжай.

– Червь28 – Зои, я имею в виду – только что сказала мне, что вчера вечером она поссорилась с Ясмин Уэзерхед – ты знаешь, Хартелла – на канале модераторов. Ясмин сказала что-то вроде “фанаты не могли устроить поножовщину, потому что они бы не напали на Джоша”. Зои разозлилась и спросила, говорила ли Ясмин, что Эди заслужила то, что получила.

В общем, Зои только что разглагольствовала со мной о Ясмин, и она проговорилась, что думает, что Ясмин и Аноми имеют какую-то совместную деятельность. Зарабатывают деньги.

– Правда?

– Очевидно, он сказал что-то Ясмин на канале модераторов сегодня утром о том, что ждет, когда узнает, какой будет его процент. Ясмин не ответила в присутствии других модераторов, но Зои думает, что они, вероятно, пошли поговорить по частному каналу.

Мэдлин вышла из задней комнаты, ее лицо было чисто вымыто. Она одарила Страйка жидкой улыбкой, затем начала перемещаться между шкафами, проверяя, все ли они заперты.

– Очень интересно, – сказал Страйк. – Похоже, Морхауз не единственный, кто знает, кто такой Аноми.

– Я знаю, – сказала Робин. Интересно, можем ли мы как-то подступиться к Ясмин так же, как к Тиму Эшкрофту?

– Как журналист?

– Именно. Притвориться, что пишешь статью о Чернильно-Черном Сердце. “Вы знали их в самом начале” и так далее.

– Определенно хорошая идея, – сказал Страйк. – Мне пора идти, но давай обсудим это завтра.

– Отлично, – сказала Робин. – Тогда и поговорим.

Она повесила трубку. Страйк повернулся к Мэдлин, которая уже надела пальто.

– Нам понадобится такси, – сказал он, глядя на ее босые ноги.

– Мне жаль, – снова прошептала она.

– Ты прощена, – сказал Страйк, заставив себя улыбнуться.

Пока Мэдлин доставала мобильный, чтобы вызвать такси, Страйк выскользнул на улицу, чтобы выкурить сигарету. Этот вечер навеял целый поток воспоминаний о жизни с Шарлоттой: крики и швыряние предметов, вспышки иррациональной ревности и обвинения во всех пороках, которые встречались в ее родной семье. Разница была в том, что он любил Шарлотту, несмотря на все это. Без любви такое поведение не привлекало Страйка. Дождь не прекращался, и он закурил, ощущая боль в ноге желая оказаться в сотне миль от Бонд-стрит.

Глава 53

Болото со своими тайнами,

Пока мы не встретим змею…

Эмили Дикинсон

XIX: Змея

Внутриигровые чаты между четырьмя модераторами Игры Дрека

<Открылся новый приватный канал

<20 мая 2015 17.38>

<Аноми приглашает Морхауза>.

Аноми: нам тебя не хватало, бвах

<Морхауз присоединился к каналу>

Морхауз: это правда?

Аноми: да

Аноми: Папервайт тут круглосуточно спрашивает людей, не видели ли они тебя.

Морхауз: Я вернулся посмотреть, ушли ли ЛордДрек и Вилепечора, но они не ушли, я вижу.

Аноми: нет

Аноми: но они исчезнут к концу Комик-Кона.

Морхауз: просто выгони их нахрен сейчас

Аноми: У меня есть план, хорошо?

Морхауз: как план по “изучению” их?

Аноми: Клянусь, они скоро исчезнут. Работаю над этим прямо сейчас

Морхауз: Я думаю, что ты просто тянешь кота за хвост.

Морхауз: потому что они “хорошие моды” и “просто сделали это для прикола”.

Аноми: нет

Аноми: ты был прав, хорошо?

Аноми: они чертовы нацисты

Морхауз: и как именно к тебе пришла эта вспышка озарения?

Аноми: Я передумал, вот и все.

Морхауз: Передумал, что удивительным образом совпало с тем, что я попросил тебя выбрать между мной или ими.

Аноми: ну и что с того? Ты получаешь то, что хочешь, не так ли?

Морхауз: ты все еще не понимаешь, да?

Морхауз: похоже, тебе абсолютно похуй, что они фашисты.

Аноми: называешь себя ебаным ученым? Где твои доказательства?

Аноми: дай угадаю, ты разговариваешь с Папервайт на другом канале.

Морхауз: и что с того? Что у тебя за проблема со мной и Папервайт?

Аноми: нет проблем, бвах

Морхауз: Я думаю, ты сам на нее запал

Аноми: с чего ты это взял, бва?

Морхауз: ты знаешь, кто она. С регистрации.

Аноми: ты думаешь, я возбуждаюсь из-за адресов электронной почты?

Морхауз: Может, ее настоящее имя в ее электронной почте, а ты пошел искать.

Аноми: ты ошибаешься, мне плевать, кто она.

Аноми: Если хочешь с ней пообщаться, не стесняйся.

Морхауз: а правило 14?

Аноми: да ну нафиг, ты со-творец, делай что хочешь.

Морхауз: да, но я не могу делать то, что хочу.

Морхауз: не с ней, во всяком случае

Аноми: почему бы и нет?

Аноми: она явно тебе нравится.

Морхауз: ты знаешь, почему нет

Аноми: бвах?

Морхауз: что?

Аноми: если я выгоню ЛордДрека и Виле, ты останешься, да?

Морхауз: блядь, ты не слушаешь. Меня беспокоит то, что тебе, похоже, наплевать, кто они и что они могли сделать.

Аноми: Я уже сказал тебе, что они не могли убить Ледвелл.

Морхауз: как ты можешь быть уверен?

Аноми: потому что я это сделал, очевидно.

Морхауз: мать твою, да что с тобой такое?

Морхауз: Я так близок к тому, чтобы поверить тебе, ты знаешь это?

Морхауз: Ты продолжаешь говорить это в игре.

Морхауз: А что будет, если кто-то воспримет тебя всерьез и позвонит в полицию?

Аноми: да я шучу.

Аноми: Раньше мы смеялись.

Морхауз: да, смеялись

Морхауз: но я сказал Папервайт на днях, что чувствую, что больше не знаю тебя, серьезно.

Морхауз: Слушай, я много думал, пока был вне игры.

Морхауз: Ледвелл мертва, Блэй все еще в больнице, а тебе, похоже, наплевать.

Морхауз: для тебя это шутка.

Аноми: значит, мне нравится мрачный юмор, засуди меня нахуй.

Аноми: ты хочешь, чтобы я сказал, что это трагедия, конечно, блядь, это трагедия.

Аноми: но поскольку весь мир знает, что я, блядь, ненавидел Ледвелл, я не собираюсь изображать лицемера.

Морхауз: просто прояви немного приличия, блядь.

Аноми: хорошо, я проявлю приличия, выгоню ЛордДрек и Виле, ты трахнешь Папервайт по своему усмотрению, и игра продолжится, так?

Аноми: Морхауз?

Морхауз: что?

Аноми: если я сделаю все это, ты останешься?

Аноми: блин, не делай мне одолжений.

Аноми: ты все еще там?

Морхауз: расскажи мне кое-что

Морхауз: когда ты видишь окончание игры?

Аноми: что ты имеешь в виду?

Морхауз: ну это же не может продолжаться вечно, правда?

Аноми: почему нет?

Морхауз: потому что, черт возьми, люди взрослеют. Им становится скучно.

Аноми: вот почему мы должны продолжать улучшать игру.

Морхауз: это не может длиться вечно

Аноми: это будет длиться столько, сколько я захочу.

Аноми: мы теперь главные, мы устанавливаем правила.

Морхауз: какие правила?

Аноми: у нас есть власть. Мы можем сделать так, чтобы МБХ оставался таким, каким мы хотим его видеть.

Морхауз: Ты понимаешь, что говоришь как человек с манией величия?

Аноми: воля к власти заставляет мир крутиться

Морхауз: Думал, это любовь?

Аноми: любовь для кисок

<Открылся новый приватный канал

<20 мая 2015 17.40>

<Папервайт приглашает Морхауза>

Папервайт: боже мой, ты здесь

Папервайт: Мышка, пожалуйста, поговори со мной

Папервайт: пожалуйста

<Морхауз присоединился к каналу>

Морхауз: привет

Папервайт: Мышка, я хочу извиниться. Я не спала, это все, о чем я могу думать. Мне очень, очень жаль, я не должна была этого говорить.

Морхауз: все в порядке

Папервайт: нет

Морхауз: Я просто разозлился на Фиенди1 за то, что она открыла свой большой рот.

Папервайт: подожди, что?

Папервайт: Фиенди1 – девушка?

Морхауз: да. Ей нравится притворяться парнем в сети.

Морхауз: как твоя мама?

Папервайт: не очень

Папервайт: у нее начали выпадать волосы.

Морхауз: черт

Папервайт: да

Папервайт: но пока это работает

Морхауз: да

Папервайт: так приятно поговорить с тобой снова

Папервайт: Я очень скучала по тебе

Морхауз: Я тоже по тебе скучал

Папервайт: так у нас все в порядке?

Морхауз: да, у нас все хорошо x

Папервайт: так, слушай, ты собираешься пойти на Комик-Кон?

Папервайт: эй?

Морхауз: Я не могу пойти на Комик-Кон

Морхауз: но ты можешь пойти со своим парнем.

Папервайт: что?

Морхауз: с твоим парнем

Морхауз: обрезанная футболка, мускулы, блондин

Папервайт: так ты перестал притворяться, что не знаешь, кто я.

Папервайт: это никогда бы не началось, если бы ты согласился встретиться со мной или хотя бы прислать фотку.

Папервайт: Однажды вечером я была в бешенстве, и он был там.

Папервайт: это не очень приятно говорить, но это правда.

Морхауз: ты выглядишь чертовски счастливой из-за этого на своей странице в Instagram

Папервайт: ну, может быть, я надеялась, что ты увидишь это и начнешь ревновать.

Папервайт: все это было так однобоко. Я посылаю фотографии, ты – нет. Я хочу встретиться, ты – нет.

Папервайт: то, что есть у нас с тобой, лучше.

Папервайт: но откуда мне знать, что ты не подкатываешь к сотне других девушек?

Папервайт: Мышка, пожалуйста, не говори, что уходишь.

Папервайт: пожалуйста

Папервайт: хорошо, если ты уходишь, мне нечего терять, не так ли?

Морхауз: ?

Папервайт: Я точно знаю, кто ты, В****.

Папервайт: и не смей жаловаться, раз уж ты пошел и узнал, кто я такая.

Папервайт: Ты даже следишь за мной в Твиттере.

Папервайт: и для протокола, теперь, когда я знаю, кто ты, я считаю тебя еще более невероятным, чем раньше.

Папервайт: сегодня я сказал Баффипоус, что влюблена в тебя.

Папервайт: можешь проверить у нее, если не веришь мне.

Морхауз: ты серьезно?

Папервайт: насчет чего?

Папервайт: черт, ни один парень не заставлял меня плакать так, как ты, сопли повсюду.

Морхауз: ты думаешь, ты знаешь, кто я?

Папервайт: в центре фотографии, зеленая рубашка, очки, инвалидная коляска, потрясающая улыбка, отличные зубы

Морхауз: и ты сказала Баффипоус, что любишь меня?

Папервайт: Я спросила ее, думает ли она, что можно влюбиться в человека, которого никогда не видел.

Папервайт: потому что я думаю, что влюбилась.

Папервайт: не думай, что ты должен ответить или что-то в этом роде.

Морхауз: лол

Морхауз: ну

Морхауз: Я хочу

Папервайт: правда?

Морхауз: да

Папервайт: <3 <3 <3 <3 <3 <3 <3 <3

Папервайт: итак, если мы перенесем эту беседу в Twitter, я могу сообщить тебе свой телефон

Морхауз: Я подумаю об этом

Морхауз: нет, я не хочу говорить по телефону.

Морхауз: не в первый раз, когда мы разговариваем

Папервайт: у тебя проблемы с речью или что-то еще?

Морхауз: да

Папервайт: все не может быть так плохо

Папервайт: на той неделе ты разговаривал по телефону с Аноми.

Морхауз: это было срочно.

Морхауз: но он может меня понять, потому что мы много общались по Facetim, когда только создали игру.

Папервайт: так давай пообщаемся по Facetime.

Морхауз: слушай, это трудно для меня

Папервайт: Я понимаю

Морхауз: нет, ты не можешь понять, выглядя так, как ты выглядишь.

Морхауз: та фотография, которую ты видела, не говорит всей правды.

Папервайт: что, он твой двойник?

Морхауз: лол

Морхауз: нет

Морхауз: но он не показывает, как я говорю или двигаюсь.

Папервайт: да мне все равно.

Морхауз: легко сказать

Папервайт: так мы никогда не сможем встретиться или поговорить в реале?

Морхауз: ты собираешься на Комик-Кон 24-го числа?

Папервайт: Я буду, если ты будешь

Морхауз: Я попробую

Папервайт: <3 <3 <3 <3 <3 <3 <3 <3

Папервайт: Я люблю тебя

Морхауз: я тоже тебя люблю

<Открылся новый приватный канал

<14 мая 2015 17.42>

<Фиенди1 приглашает Морхауза>

Фиенди1: Я хочу поговорить с тобой.

<Морхауз присоединился к каналу>

Фиенди1: Я НЕ говорила Папервайт, что ты инвалид ок

Фиенди1: если она и услышала это от кого-то, то это был Аноми, а не я.

Фиенди1: так что уточни свои факты, прежде чем снова посылать мне подобное письмо.

Морхауз: ладно, неважно

Фиенди1: “Неважно?”

Морхауз: ты уверена, что всегда помнишь, что ты сказала людям?

Фиенди1: да пошел ты

Фиенди1: Я знаю, на что ты намекаешь.

Морхауз: Я просто знаю, на что ты похожа, когда в тебе полбутылки водки.

Фиенди1: отвали

Фиенди1: Я никогда не говорила ей, что ты инвалид.

Морхауз: может быть, не прямо

Фиенди1: хорошо, что я тогда сказала?

Морхауз: вероятно, ты пошутила про инвалидное кресло.

Фиенди1: это было больше чертова года назад, и я извинялась перед тобой миллион раз.

Морхауз: ты сделала единственную вещь, которую я просил тебя не делать.

Морхауз: бля, я пытался помочь тебе.

Фиенди1: не будь таким, блядь, покровительственным

Морхауз: Я не опекаю тебя, я обращаюсь с тобой как со взрослым человеком, для разнообразия.

Фиенди1: Что это значит, “для разнообразия”?

Фиенди1: Слушай, ты был очень добр ко мне, когда я проходила через все свое дерьмо, и я никогда не хотела тебя обидеть или оскорбить.

Фиенди1: Я знаю, что расстроила тебя, и я пыталась сделать все, чтобы извиниться, но когда кто-то игнорирует все твои письма и не хочет говорить здесь, трудно помириться.

Фиенди1: но я никому не говорила о том, что ты инвалид, никому.

Фиенди1: зачем мне это?

Морхауз: может быть, чтобы разжечь дерьмо между мной и Папервайт?

Фиенди1: это полное вранье.

Фиенди1: Я никогда не хотела тебя в качестве парня, если ты на это намекаешь.

Фиенди1: Я просто думала, что ты мой друг.

Морхауз: Я был твоим другом.

Морхауз: но ты нарушила мое доверие

Морхауз: У меня были чертовски веские причины не хотеть, чтобы кто-то знал, что я соавтор этой игры.

Морхауз: так что пьяная шестнадцатилетняя девочка, бросающая намеки повсюду, думая, что она смешная/умная – это не то, что я хотел.

Фиенди1: Я сказала, что мне жаль, что еще я могу сделать.

Морхауз: ничего

<Фиенди1 покинул канал>

<Морхауз покинул канал>

<Приватный канал закрыт>

Глава 54

...маски стаями и косяками;

Бесцветные и бескровные туманные маски окружают там,

Вечно колеблющиеся шары и столбы…

Кристина Россетти

Мир строителя замка

На следующее утро после презентации Мэдлин Страйк и Робин встретились в офисе и решили, что, потратив время на создание сайта и аккаунта в Twitter для журналистки Венеции Холл, они упустят возможность не призвать ее на помощь, когда будут подходить к Ясмин Уэзерхед. Поэтому Робин подправила биографию на Твиттере Венеции, чтобы подчеркнуть ее журналистские качества, и потратила три часа на написание пары статей о “Чернильно-черном сердце” для Medium.com от имени Венеции.

– Они ужасны, – сказала она Страйку по телефону позже. Ему пришлось уехать на Слоун-сквер, где он наблюдал, как Фингерс снова обедает в Ботанике. Я собрала их из кучи других статей.