Текст книги "Чернильно-Черное Сердце (ЛП)"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 58 страниц)

Но ему было очень трудно подавить чувство к Робин, которому он так и не дал названия. Правда заключалась в том, что он хотел, чтобы она оставалась одинокой, пока он разбирается в своих чувствах и желаниях. Теперь, благодаря Шарлотте, Робин могла считать себя вправе найти другого Мэтью, который предложит ей кольцо – она была из тех женщин, на которых мужчины хотят жениться, в этом Страйк не сомневался, – и тогда все развалится так же точно, как если бы они легли в постель и пожалели об этом, потому что в конце концов она уйдет из агентства, если не сразу, то в конце концов. Он был живым доказательством того, как трудно выполнять эту работу и иметь постоянные отношения.

Но, конечно же, его собственная способность выполнять эту работу вскоре может быть отнята у него самого. Развод и борьба за опекунство между Шарлоттой и Джейго, с их родовым замком в Шотландии и раздробленной, фотогеничной и склонной к скандалам семьей Шарлотты, заполнили бы бесконечные колонки газетной бумаги, и если он не предпримет ничего, чтобы предотвратить это, имя и фотография Страйка тоже будут пестрить на этих страницах, в результате чего его единственным шансом продолжать выполнять работу, ради которой он пожертвовал столь многим, станет обширная операция на лице. В противном случае он превратится в директора, сидящего за столом, наблюдающего, как Робин и субподрядчики выполняют всю фактическую работу по расследованию, в то время как он с каждым годом становится все толще, обхаживая клиентов в офисе и следя за порядком в счетах.

Страйк затушил наполовину выкуренную сигарету, взял мобильный и позвонил Деву Шаху, который ответил на втором звонке.

– Как дела?

– Где ты сейчас находишься?

– На Ньюман-стрит, жду, когда Монтгомери уйдет с работы, – сказал Дев. Его девушка здесь с парой приятелей. Похоже, они собираются выпить где-нибудь в местном кафе.

– Отлично, – сказал Страйк. Я хочу поговорить с тобой по-тихому. Дай мне знать, когда они доберутся до места назначения, и я присоединюсь к тебе.

– Хорошо, – сказал Шах, и Страйк положил ттрубку.

Глава 26

И я шел как бы отдельно

от себя, когда мог стоять,

И я жалел свое собственное сердце,

как если бы я держал его в руке…

Элизабет Баррет Браунинг

Берта в переулке

Ноги Робин вели себя совершенно нормально, пока она двигалась по Сохо, как будто они переносили нормальное человеческое существо, которое принадлежало физическому миру и не было наполнено оцепенением.

Она узнала это чувство. Однажды у нее уже было такое чувство, после того как она нашла в своей спальне бриллиантовую сережку любовницы своего бывшего мужа. Ожидая возвращения Мэтью домой, она испытала именно это странное, внетелесное ощущение, во время которого она смотрела на комнату, в которой сидела, как бы с расстояния многих лет, зная, что никогда больше не будет там, и что однажды она оглянется на этот короткий отрезок времени как на поворотную точку в своей жизни.

Я влюблена в него.

Она слишком долго обманывала себя. Это не было дружбой или просто увлечением: вы же не чувствовали себя так, словно все ваши кишки прожгли сухим льдом, когда узнали, что ваш друг спит с кем-то новым. Но какой жестокий способ быть вынужденной посмотреть правде в глаза. Было бы гораздо легче, если бы осознание этого факта мягко подкралось к ней в золотистой дымке отеля Ритц, во время распития коктейлей, которые могли бы обезболить ее от шока, или во время созерцания клыкастой вершины Маттерхорна, где у нее было бы время и пространство, чтобы разобраться с правдой, с которой она предпочла бы не сталкиваться.

Когда начались новые отношения Страйка? Как скоро после того момента на тротуаре возле “Ритца”? Потому что она не могла поверить, что он тогда встречался; как бы она ни злилась на него сейчас, он точно не обнимал ее и не лез целоваться, когда на заднем плане стояла подружка, ожидавшая его позже.

В ее сумке зазвонил мобильный. Она не хотела, чтобы это был Страйк; она не думала, что сможет сейчас выдержать разговор с ним. К ее облегчению, это был незнакомый номер.

Робин Эллакотт.

– Привет, – сказал мужской голос. – Это Райан Мерфи.

– Райан… – сказала Робин, не в силах сообразить, кто это.

– Старший инспектор Мерфи. Я приходил к вам в офис по поводу Эди Лед…

– О, – сказала Робин, – да, конечно. Извините.

– Вам сейчас удобно говорить?

– Да, – сказала Робин, пытаясь сосредоточиться.

– Я хотел уточнить у вас пару моментов, если вы не возражаете.

– Нет, продолжайте, – сказала Робин, так как ее ноги все еще несли ее вперед в направлении ресторана, до которого Илса доберется только через полтора часа.

– Мне интересно, упоминала ли Эди Ледвелл, когда приходила к вам, женщину по имени Ясмин Уэзерхед?

– Нет, не упоминала, – сказала Робин и, словно вернувшись мысленно в офис, услышала, как совершенно спокойно сказала: – Это та самая ассистентка, которая помогала Эди и Джошу с письмами поклонников?

– Она самая, – сказал Мерфи.

– Она была человеком, который отнес Джошу это досье с предполагаемыми “доказательствами” того, что Эди была Аноми?

– Вам уже известно? – сказал Мерфи, который звучал слегка впечатленным. – Да, это она.

– Мы слышали, что досье не было на кладбище, когда нашли Джоша и Эди.

– У вас в кармане есть какой-нибудь прирученный полицейский, который вам сливает информацию?

– Нет, – сказала Робин. – Мы узнали это в результате наблюдения.

– А, окей. Ну, вы правы, мы не нашли его на кладбище. Извините – мы сейчас немного чувствительны к утечкам. Полагаю, вы видели статью в “Таймс”?

– О “Халвенинге”? Да.

– Не очень-то полезно, что это было на первой странице. Мы не хотели дать им понять, что следим за ними.

– Я уверена, что нет, – сказала Робин. – Как продвигается расследование?

Она спросила в основном потому, что хотела немного передохнуть от мыслей о Страйке.

Мерфи издал звук, средний между вздохом и ворчанием.

– Возможно, мы слишком широко расставили свои сети, спрашивая у населения, не замечали ли они какой-либо необычной активности на Хайгейтском кладбище или в его окрестностях. Мы слышали о двух угнанных мотоциклах в окрестностях кладбища и о неуправляемой эльзасской машине на Хэмпстед Хит, но ни о подозрительном человеке, убегающем с места преступления, ни о ком-либо переодетом или странно ведущем себя на кладбище в момент нанесения ножевых ранений. В настоящее время мы изучаем записи телефонных разговоров Ледвэлл и Блэя.

– Убийца забрал мобильный Блэя, не так ли?

– Вы уверены, что не получаете информацию из моего отдела?

– Это было получено в результате того же наблюдения.

– Оба телефона пропали. Вы знаете, что случилось с телефоном Ледвелл?

– Нет, – сказала Робин, и, несмотря на шок и страдания, ее интерес усилился.

– Возможно, об этом еще станет известно в прессе, потому что полицию видели, когда она тащилась к прудам, но не надо об этом кричать, пожалуйста. Согласно спутниковому сигналу, телефон Ледвэлл после убийства переместился с кладбища на Хэмпстед Хит. Насколько мы можем судить, он был выключен возле пруда Хайгейт номер один. Мы обследовали пруд и тот, что рядом с ним, но телефона не было ни в одном из них.

– Убийца вынес телефон с кладбища на Хэмпстед Хит?

– Похоже на то.

– А что насчет телефона Блэя?

– Он был выключен примерно в то время, когда, как мы думаем, его порезали. Возможно, убийца не понял, что он не выключил телефон Ледвелл, пока не выехали на Хит. В любом случае…

– Да, конечно, – сказала Робин, полагая, что Мерфи нужно идти.

– Нет, вообще-то… ха, – сказал Мерфи. – Я хотел спросить, свободны ли вы на выходных, чтобы выпить.

– О, – сказала Робин, – ну, я должна проверить расписание. – Вы бы хотели, чтобы Страйк тоже был там?

– Я бы… что, простите?

– Вы хотите поговорить с нами обоими, или…?

– Я… нет, я вообще-то спрашиваю, свободны ли вы… свободны ли вы для выпивки в смысле свидания.

– О, – сказала Робин, когда новая волна ужаса накатила на нее, – извините, я думала… я работаю все выходные.

– Ах, – сказал Райан Мерфи, который звучал почти так же неловко, как чувствовала себя Робин. – Что ж, не беспокойтесь. Наслаждайтесь своей… да, счастливой охоты. Пока.

– Пока, – сказала Робин, ее голос был выше, чем обычно, и она отключила звонок.

Она чувствовала, как горит ее лицо. Она пошла дальше, теперь немного быстрее, с единственной целью – увеличить расстояние между собой и Кормораном Страйком, а затем найти темный уголок, в котором она могла бы в полной мере насладиться осознанием того, что она самая романтически неумелая женщина в Лондоне.

Глава 27

Он ищет войны, его сердце готово,

Его мысли горьки, он не склонится.

Джин Ингелоу

Снова наедине

Спустя всего полчаса после их последнего разговора Шах позвонил Страйку и сообщил, что Монтгомери и его друзья находятся в “Опиуме”, кафе с дим-самами в Чайнатауне, в нескольких минутах ходьбы от офиса. Желудочные спазмы Страйка облегчились после посещения туалета, но его культя все еще жаловалась, что не может выдержать его вес. Не обращая внимания на боль, он снова натянул пальто, запер офис и отправился к Шаху, снова прокладывая себе путь через канаы, все еще прорытые в дорогах.

Вечеринка Монтгомери проходила на третьем этаже (потому что, конечно, черт возьми, так и есть, подумал Страйк, его подколенное сухожилие кричало в знак протеста всю дорогу наверх), они сидели на табуретах на стальных ножках вокруг деревянного стола, за которым бармен смешивал перед ними коктейли. Все тщательно ухоженные молодые люди в группе показались Страйку версиями Монтгомери, их бороды были аккуратно подстрижены, футболки обтягивали, а молодые женщины были очень сильно накрашены, их волосы окрашены в цвета, не встречающиеся в природе: пурпурно-серый, вермильон, васильковый. Все члены группы достали свои телефоны, фотографируя коктейли, полки с бутылками за барменом и изображение председателя Мао, нарисованное на шкафу. Открытый кирпич и голые доски пола напомнили Страйку о барах, в которые он ходил с Мэдлин, которые уже начали стираться в памяти.

Шах сидел на небольшом расстоянии от группы в боковой комнате, Монтгомери был в поле его зрения.

– Аноми только что написал твит, – сообщил он Страйку, когда тот сел напротив него. – А Монтгомери в это время набирал текст на своем телефоне.

– Хорошо, присмотри за ним, пока я буду говорить, – сказал Страйк. – Мне нужно сделать еще одну работу.

Пока он излагал проблему Джейго Росса, Шах рассеянно смотрел на шумную компанию за столиком бармена. Когда Страйк закончил говорить, Шах впервые посмотрел прямо на него.

– Итак… ты хочешь, чтобы я нашел что-нибудь на мужа твоей бывшей?

У Шаха было странное выражение лица, которого Страйк никогда раньше не видел: пустое, замкнутое.

– Да, – сказал Страйк. – Я буду в полной заднице, если он назовет меня при разводе. Мне нужен козырь.

Шах оглянулся на стол Монтгомери, затем сказал:

– Почему ты мне поручаешь эту работу?

– Ну, я не могу, черт возьми, сделать это, не так ли? Он знает меня. Он, конечно, мудак, но не идиот. Я не хочу рисковать, что он узнает Робин. Она была в газете в прошлом году, и Барклай тоже. Мне нужны чистые, новые лица на работе, люди, которых он не сможет ассоциировать со мной. Это должны быть вы с Мидж.

Шах потягивал свой напиток, снова посмотрел в сторону Монтгомери, но ничего не сказал.

– В чем проблема? – спросил Страйк, раздражаясь.

– Это ведь работа по правилам, не так ли? – спросил Шах. – Или мы говорим о наличных деньгах и ничего не регистрируем?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я спрашиваю, – сказал Шах, наблюдая за группой, а не глядя на Страйка, – потому что Паттерсон использовал свое агентство, чтобы наебать людей, против которых у него была личная неприязнь. Все делалось за наличные, без протокола, но иногда он “забывал” заплатить. Меня обычно выбирали для таких дел.

– Это не личная обида, – сказал Страйк. – Я рад, что избавился от его жены. Он делает это, чтобы попытаться испортить мой бизнес. Если бы он не пытался сделать меня частью их бардака, мне было бы наплевать. Я проведу это по счетам и заплачу, как любой другой клиент.

Страйк не подумал о том, как он расскажет Робин о своих планах, но теперь, как он полагал, у него не было выбора.

– Я прекрасно понимаю, что у нас сейчас нет возможностей для другого дела, – добавил Страйк. Я бы не стал этого делать, если бы у меня был выбор.

– Хорошо, извини. Я просто хотел уточнить, что происходит, – сказал Шах. – У тебя есть данные этого парня?

– Я пришлю тебе все по электронной почте, когда вернусь в офис. У него второй брак. Я постараюсь узнать подробности и о его первой жене, а также перешлю это Мидж.

– Окей, – сказал Шах. – Я приступлю к работе, как только ты пришлешь.

Страйк поблагодарил своего субподрядчика и вышел из бара, его хромота становилась все более заметной с каждым шагом.

Глава 28

Прочь, прочь любовь,

С надеждой и верой;

Ибо то, что должно последовать,

кроме скорби, скорби, скорби?

Энн Эванс

Возмущение

Было уже почти семь часов, и Робин, сидевшая в углу кафе в Сохо, чередуя чувства унижения и убогости, отправилась, наконец, в Bob Bob Ricard, и подошла к входу как раз в тот момент, когда светловолосая и белолицая Илса выходила из такси перед ней.

Они обнялись. Илса выглядела усталой, но была рада видеть Робин, которая жаждала и выпить, и разгрузиться. Вопрос был в том, насколько она хотела поделиться с Илсой, чьи попытки сватовства между Робин и Страйком ранее приводили Робин в некоторое замешательство.

Их провели по лестнице в подвальное помещение, сочетавшее в себе викторианскую роскошь и атмосферу ночного клуба: эффектное освещение, красный и золотой декор, пол, оформленный в виде доски для игры в нарды, кожаные банкетки и – она увидела это, как только они забрались в свою кабинку – кнопка “Нажми для шампанского” на стене рядом с ними.

– Ты в порядке? – спросила Илса, выглядя обеспокоенной.

– Думаю, мне нужно выпить, прежде чем я расскажу тебе, – ответила Робин.

– Ну, тогда нажми на кнопку – ведь мы здесь для этого и собрались, не так ли?

– Расскажите мне о твоем деле, – сказала Робин.

– Не могу поверить, что мы ее освободили, – сказала Илса, и за то короткое время, которое потребовалось официанту в розовом фартуке, чтобы принести им шампанское, она рассказала Робин о девочке-подростке, которая предстала перед судом за помощь в планировании террористической атаки.

– ... так что все остальные четверо были признаны виновными, – закончила Илса, когда официант поставил перед ними два бокала с шампанским, – и, черт возьми, они должны были быть виновны, но я подумала, что с ней покончено. Я слышала, как ее мать рыдала позади нас. Но, слава Богу, судья поверил психологу. Пятнадцать лет, глубокий аутизм и убежденность в том, что она нашла настоящих друзей в Интернете… конечно, она на это купилась. И именно к ней они собирались прикрепить эту чертову взрывчатку. Ублюдки. Ладно, рассказывай, что с тобой.

– Прежде всего, поздравляю с победой, – сказала Робин, чокнувшись своим бокалом с бокалом Илсы и отпив немного шампанского. – Итак, меня только что пригласил на свидание парень из уголовного розыска, и я спросила, могу ли я взять с собой на свидание Страйка.

– Ты что?

К концу объяснения Робин Илса так смеялась, что люди оборачивались, чтобы посмотреть на нее.

– Не надо, – простонала Робин, хотя чувство унижения у нее прошло перед лицом заразительного смеха Илсы. – Я идиотка.

– Ты не идиотка: парень звонил по делу, что ты должна была подумать? Да ладно, Робин, это же смешно!

– Да, но это еще не все… Шарлотта Кэмпбелл появилась в офисе сегодня днем.

– Что? – сказала Илса, уже не смеясь.

– Я не знаю, чего она хотела. Ну, я знаю – увидеть Страйка, – сказала Робин. – Он провел ее во внутренний кабинет, они пробыли там около пяти минут, потом вышли, и она сказала, что я похожа на новую девушку Страйка, Мэдлин. Я не знала, что он с кем-то встречается. Он мне не говорил. Она дизайнер ювелирных украшений.

– Он встречается с кем-то? – сказала Илса, прозвучав точно так же возмущенно, как ожидала Робин, и было одновременно больно и приятно слышать, как ее собственный шок отразился в голосе Илсы. – Когда это началось? Он никогда не говорил нам, что встречается с кем-то!

– Ну, – сказала Робин, пожав плечами, – так и есть. Он подтвердил это после ухода Шарлотты.

– Хорошо, прежде чем мы узнаем об этой Мэдлин, – сказала Илса, как будто само имя было подозрительным, – позволь мне рассказать тебе, что именно Шарлотта там делала.

Илса сделала глубокий вдох, затем сказала:

– Робин, она чует, что между тобой и Кормом что-то есть, и хочет все испортить.

То ли слова Илсы, то ли шампанское немного смягчили страдания Робин, но, тем не менее, она сказала:

– Шарлотта никогда не видела нас двоих вблизко до сегодняшнего дня, да и то это было не более трех минут.

– Это не имеет значения, – категорично заявила Илса. – Вы с Кормом вместе в агентстве уже сколько – пять лет? Он сделал тебя своим деловым партнером, ради Бога. Мы с Ником никогда не думали, что он так поступит. Он добровольно вступил с тобой в юридические отношения, а для Корма, поверь мне, это очень важно. Я никогда не знала никого настолько целеустремленного – Нам лучше сделать заказ, – сказала Илса, поймав взгляд официанта, – а то они так и будут мешать.

Приняв заказ, официант удалился, а Илса сказала,

– Что я…? Да, я никогда не знала никого с такой фобией обязательств, как у Корма.

– Он сделал предложение Шарлотте.

– О, пожалуйста, – сказала Илса, закатывая глаза. Это был самый сложный момент в его жизни, а а на его долю выпало много тяжелых моментов. Ему только что оторвало ногу, его армейская карьера была закончена, и она решила сыграть ангела-хранителя, потому что в этом было немного драмы. Конечно, он купился на это, любой бы купился. Робин, он делит с тобой самую важную часть своей жизни. Пять лет – это самые долгие непрерывные отношения Корма с любой женщиной. Шарлотта знает об этом, и ей это неприятно. Поверь мне. Я знаю ее, – мрачно сказала Илса. Она подняла свой полный бокал шампанского, затем снова опустила его, так и не выпив.

– Шарлотта никогда не хотела, чтобы он открывал агентство. Она могла притворяться, что хотела, минут пять после их помолвки, но как только она поняла, что это означает, что он будет работать все время и не приносить денег, она сделала все возможное, чтобы все испортить. Но теперь посмотри: он добился огромного успеха, и он сам говорит, что никогда бы не смог этого сделать без тебя. Поверь мне: если бы Шарлотта знала, что так все сложится с агентством, что Корм станет знаменитым и дико успешным, она бы держалась и не отпускала его. Нет, – сказала Илса, – Шарлотта точно знает, насколько ты важна для Корма, и она точно знала, что делала, упоминая перед тобой эту новую женщину.

Робин допила свое шампанское. Не успела она это сделать, как Илса протянула руку и нажала кнопку за нее. Робин рассмеялась, затем сказала:

– Есть кое-что еще. Только не надо делать из мухи слона.

– Продолжай, – сказала Илса, глядя на него как завороженная.

– Ты знаешь, что Страйк пригласил меня выпить в “Ритц” на мой день рождения?

– Да, – сказала Илса, наклоняясь к Робин.

– Это не так уж и интересно. Мы не… ну, знаешь, не оказались вместе в постели.

Илса выглядела, если можно так выразиться, еще более завороженной.

– Ну, – сказал Робин, – мы оба были немного навеселе. Коктейли, которые мы пили, были убийственны, и мы почти ничего не ели… В общем, он как бы обнял меня, потому что я чуть не упала, а потом был момент возле Ритца, когда мы ждали такси, и я думаю – я не знаю, но я уверена, что он собирался меня поцеловать.

Вздох Илсы был настолько громким, что проходящий мимо официант оглянулся на нее.

– Не надо, – простонала Робин. – Честное слово, Илса, не надо. Это было… О Боже, я все время вспоминаю выражение его лица. Он наклонился, я запаниковала, и я думаю, что он… У меня сложилось впечатление, что он… – Робин покачала головой. – Он, наверное, подумал, что мне противна эта идея или что-то в этом роде. Он выглядел немного…

Робин ненадолго закрыла глаза, вспоминая выражение лица Страйка.

– ... убитым. Он отступил, а потом мы… мы вернулись к нормальной жизни. Ну, вроде как к нормальной. После этого он был немного более отстраненным, чем обычно.

– Почему ты запаниковала? – спросила Илса с напряженным выражением лица.

Подошел официант, чтобы наполнить бокал Робин. Она выпила почти половину, прежде чем сказала:

– Я не знаю – потому что мне тридцать, и я была буквально с одним мужчиной? – Она снова застонала, когда воспоминание о телефонном разговоре с Райаном Мерфи снова нахлынуло на нее. – Потому что я такая идиотка, что даже не понимаю, что меня приглашают на свидание?

Но ее собственная неопытность не была полной причиной, и Робин знала это.

– Но в основном… Я знала, что Страйк пожалеет об этом, если мы поцелуемся. Я знала, что он пожалеет, когда протрезвеет, и… Я бы не смогла вынести, когда бы он сказал мне, что это была большая ошибка. Ты знаешь, как он относится к личной жизни и своему пространству, а мы и так проводим большую часть жизни вместе. Я не хотела слышать, как он говорит, что не хотел этого.

Илса села обратно на банкетку, слегка нахмурившись. Она снова потянулась за шампанским и снова передумала.

– Да, ты права. Он бы пожалел об этом. Это Корм, не так ли? – сказала адвокат. – Он бы сказал, что это была пьяная ошибка, а потом, вероятно, нашел бы способ вбить большой клин между вами, чтобы сохранить свои беспорядочные представления об отношениях… Я ставлю на то, что он начал встречаться с этой чертовой женщиной…

– Ты не знаешь, что она чертова женщина, – резонно заметил Робин. – Она может быть прекрасной. Его последней девушкой была… Лорелея. С ней не было ничего плохого.

– Конечно, не было, поэтому он ее и бросил, – пренебрежительно сказала Илса. – Как он собирается всю жизнь придерживаться мнения, что стабильные отношения – это что-то вроде тюрьмы, если он встречается с женщинами, которые могут не испортить ему жизнь? Нет, я готова поспорить на месячную зарплату, что он с этой новой женщиной, потому что вы чуть не поцеловались, и это напугало его до смерти.

Илса несколько секунд сидела в задумчивости, затем на ее лице появилась широкая ухмылка.

– Почему ты улыбаешься?

– Извини, ничего не могу с собой поделать, – сказала Илса. – Я просто думаю, как ему было приятно, что ты испытывала отвращение к мысли о том, чтобы поцеловать его.

– Илса!

– Робин, ну ты же видела, как он действует на женщин. Они думают, что он такой большой небритый болван с характером, а через полчаса решают, что он самый сексуальный на свете. У меня иммунитет, – сказала Илса, пожав плечами. – Это не мое, эти “как мне приструнить этого мужчину, который явно не хочет, чтобы его приструнили. Но многим женщинам это нравится, поэтому у него очень высокий процент успеха.

– Я никогда не считала его хоть сколько-нибудь сексуальным, – сказала Робин, но затем дух правдивости, высвобожденный шампанским, заставил ее добавить: – Почти никогда.

– Нет, – сказала Илса. – Я думаю, он опередил тебя. Не говори мне, что я не знаю, о чем говорю, Робин, я видела, как он смотрел на тебя на ужине в честь твоего дня рождения. Как ты думаешь, почему он не сказал тебе, что встречается с этой Мэделин?

– Не знаю.

– А я знаю, – сказала Илса. – Потому что он не хочет, чтобы ты чувствовала себя свободно и трахалась с офицерами уголовного розыска. Он хочет гулять на стороне, пока ты остаешься свободной, а он решает, может ли он позволить себе последствия еще одной попытки.

– Я знаю Корма с тех пор, как нам обоим было по пять лет, и чертов Дэйв Полворт дергал меня за волосы на детской площадке. Ты никогда не встречала его тетю Джоан. Я любила ее, все любили, но она была полярной противоположностью его матери. Джоан держала корабль под контролем, все было в порядке с манерами и поведением, чтобы не опозорить семью. Потом появлялась Леда, забирала его обратно и позволяла ему делать все, что ему вздумается, пока она кайфовала в Лондоне. Он всю жизнь метался между двумя крайностями: мужчина в доме и слишком много ответственности, когда он был с Ледой, но маленький мальчик, который должен был следить за своим поведением, когда он был с Джоан. Неудивительно, что у него очень странные представления об отношениях.

– Но ты, – сказала Илса, проницательно глядя на Робин сквозь очки, – ты для Корма нечто совершенно новое. Тебя не нужно исправлять. Ты сама себя исправила. А еще он нравится тебе таким, какой он есть.

– Я бы не была в этом слишком уверена, – сказала Робин. – Не сегодня вечером.

– Ты хочешь, чтобы он бросил работу? Думаешь, ему стоит остепениться, завести пару детей, начать ездить на Range Rover и вступить в родительский комитет?

– Нет, – сказала Робин, – потому что без него агентство не было бы тем, что оно есть.

– Агентство, – повторила Илса, удивленно качая головой. – Честно говоря, ты прямо как он.

– Что ты имеешь в виду?

– Работа на первом месте. Прислушайся к себе. “Агентство не было бы таким, какое оно есть. Боже мой, ему повезло, что у него есть ты. Я не думаю, что он когда-либо встречал другую женщину, которая хотела бы, чтобы он был свободен и делал то, что у него получается лучше всего.

– А как же все эти женщины, которые узнают, насколько он сексуален после часа в его компании?

– Как только проходит час или неделя, он начинает их бесить, – сказала Илса. – Меня бы он вывел из себя. Странно, но я не думаю, что он выведет тебя из себя, если вы когда-нибудь сойдетесь… Что еще ты знаешь об этой женщине, с которой он встречается?

– Только то, что ее зовут Мэделин Курсон-Майлз и она дизайнер ювелирных изделий. Должно быть, она успешна. Шарлотта несколько раз была моделью для ее новой коллекции.

Илса достала из сумки телефон и поискала имя. Робин, которая не была уверена, что хочет видеть результаты, осушила свой второй бокал.

– Нашла ее, – сказала Илса, глядя в свой телефон. – О, ради Бога – посмотри на нее!

Она передала телефон через стол. Робин посмотрела вниз на красивую, сияющую, с уложенными волосами Мэдлин, которая стояла между двумя супермоделями, и все трое держали бокалы с шампанским.

– Разве ты не видишь? – нетерпеливо спросила Илса.

– Вижу что?

– Робин, она выглядит так же, как ты!

Робин начал смеяться.

– Илса…

– Похожа! – сказала Илса, выхватывая свой телефон из рук Робин, чтобы снова рассмотреть фотографию Мэдлин. – Тот же цвет волос, тот же…

– Когда ты видела меня в кожаных брюках и рубашке из серебристого ламе, расстегнутой до пупка?

– Ну, конечно, с рубашкой ты бы не справилась, – сказала Илса. – У тебя слишком большая грудь. Так что Эллакотт – два, Курсон-Майлз – ноль, для начала.

Робин засмеялся сильнее.

– Илса, выпей, пожалуйста, свое шампанское. Я не хочу быть единственной, кто нажимает на кнопку.

Илса колебалась, затем тихо сказала,

– Я не могу. Я беременна.

– Что?..

Робин знала, что Илса и Ник уже много лет пытаются завести ребенка, и что их последняя попытка ЭКО оказалась неудачной.

– Илса, это замечательно! Я думала, ты сказала, что не собираешься больше…?

– Это произошло естественным путем, – сказала Илса, теперь выглядя напряженной. – Но это не продлится долго. Это никогда не длится долго. Три цикла ЭКО, три выкидыша. Все пойдет не так, как надо, как всегда.

– На каком ты сроке?

Почти двенадцать недель.

– Что Ник…?

– Он не знает, – сказала Илса. – Ты единственная, кому я сказала.

– Что?

– Я не могу пережить все это снова, – сказала Илса. – Надежда, а потом конец… Ник не должен страдать.

– Но если почти двенадцать…

– Не надо, – сказала Илса твердо. – Я не могу – Робин, мне сорок. Даже если он останется, с ним может быть что-то не так.

– Так ты не ходила на сканирование или что-то еще?

– Я не смотрю на крошечный извивающийся комочек, который никогда не выживет, какой в этом смысл? Я уже делала это раньше, и это наполовину убило меня… Больше не буду.

– На каком сроке вы были, когда потеряли остальных?

– Восемь недель первому, и десять двум другим. Не смотри на меня так. Только потому, что этот продержался лишние две недели…

– А если ты будешь беременна еще через две недели? Через месяц?

– Ну, тогда… тогда, я полагаю, мне придется сказать Нику, – сказала Илса. Затем, внезапно запаниковав, она сказала: – Не говори…

– Конечно, я не скажу Страйку, за кого ты меня принимаешь?

– Выпей это, – сказала Илса, подталкивая полный стакан к Робин.

Принесли закуски. Когда Робин откусила первый кусочек паштета, Илса сказала:

– Как выглядит этот парень из уголовного розыска, который только что пригласил тебя на свидание?

– Он высокий и, по-моему, довольно симпатичный, но мы говорили об убийстве, так что, знаешь… это было главным в моих мыслях.

– Перезвони ему. Скажи, что хочешь выпить.

– Нет, – твердо сказала Робин. – Он, наверное, думает, что я слабоумная после нашего разговора.

– Как ты собираешься преодолеть “я была только с одним мужчиной”, если не будешь встречаться с другими людьми? Это всего лишь выпивка. Выпивая, ты ничем не рискуешь. Никогда не знаешь, что из этого может получиться.

Робин посмотрела на свою подругу, глаза сузились.

– И я уверена, что заставлять Страйка ревновать – последнее, о чем ты думаешь.

– Ну, – сказала Илса, подмигнув, – я бы не сказала, что это последнее.

Глава 29

Я была добычей ведьмы,

Теперь ты мой враг днем,

Ты пал от страха? Наступает конец

Дню; ты не можешь идти

За мной, куда я пойду…

Жан Ингелоу

Снова один

К десяти часам Страйк, который только что съел жареную картошку, которая была его основным блюдом, когда он не мог придумать, что еще приготовить, лежал на кровати в своей квартире на чердаке, все еще полностью одетый, с расстегнутым ремнем и пуговицей брюк, со свежезажженной сигаретой во рту, тройной порцией его любимого односолодового напитка на маленьком столике рядом с ним и распечатанными заметками Робин о блоге “Перо правосудия” рядом с ним на кровати.

Вторжение Шарлотты в его кабинет занимало его мысли в течение нескольких часов, но равновесие возвращалось: во-первых, потому что он начал действовать, чтобы противостоять решимости Джейго Росса уничтожить Страйка вместе с его отчужденной женой; во-вторых, потому что это была его вторая тройная порция виски; и, наконец, потому что привычка к умственной дисциплине, которая помогала ему на протяжении всей его карьеры, восстановилась. Работа всегда была его лучшим убежищем, и если его собственные эмоции еще не были полностью усмирены, он мог хотя бы попытаться навести порядок в запутанной проблеме Аноми. Поэтому он достал телефон и попытался еще раз зарегистрироваться в “Игре Дрека”, но, как и в прошлый раз, появился Харти, пожал плечами и сказал, чтобы он повторил попытку позже.