Текст книги "Чернильно-Черное Сердце (ЛП)"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 58 страниц)

– Как Джош? спросила Робин у Кати.

– О, спасибо, но изменений нет, врачи сказали, что они не ожидают ничего хорошего так скоро.

Ее голос повысился почти до писка. Она пошарила в рукаве, достала пачку салфеток и прижала их к глазам.

Робин заметила, как сильно дрожали руки Иниго, когда он пытался поднести кружку к губам. Казалось, он был в непосредственной опасности пролить на себя кипящий чай.

– Хотите, я…? – предложила она.

– О, спасибо, – жестко сказал Иниго, позволяя ей взять кружку и поставить ее обратно на стол. – Очень любезно.

Страйк просматривал записи, которые дала ему Катя. Она не только составила список имен мелким, аккуратным, квадратным почерком, но и указала роль каждого человека в “Чернильно-черном сердце” и его точные отношения с Джошем или Эди, а также добавила известные контакты каждого человека, такие как “соседи по квартире, не знаю их имен” и “девушка по имени (кажется) Изобель. Там, где она их знала, она также добавляла адреса или места проживания.

– Мы должны пригласить вас в агентство, миссис Апкотт, – сказал он. – Это именно то, что нам нужно.

– О, я так рада – и, пожалуйста, зовите меня Катей, – сказала она, покраснев, и Робин стало немного жалко видеть ее удовольствие от похвалы. – Я действительно хочу помочь, чем смогу. Джош очень хочет выяснить, кем был Аноми. Я думаю, кроме всего прочего, он чувствует, что может… – ее голос снова повысился до писка, – он может как-то загладить вину перед Эди, – торопливо закончила она и снова прижала пачку салфеток к глазам.

Страйк сложил список, который дала ему Катя, положил его во внутренний карман и сказал:

– Что ж, это очень полезно. Спасибо. У нас есть несколько вопросов, если вы не возражаете? Можно ли делать заметки?

– Да, конечно, – сказала Катя приглушенным голосом.

– Возможно, мы могли бы начать с мыслей Джоша об Аноми? – сказал Страйк, открывая свой блокнот. – Были ли у него идеи о том, кто стоит за игрой, до того, как он решил, что это была Эди?

– О боже, – сказала Катя, выглядя расстроенной. – Я боялась, что вы собираетесь спросить меня об этом.

Страйк ждал, держа ручку наготове.

– Не могли бы вы вернуть мне мой чай? – сказал Иниго негромко Робин.

Она вернула ему кружку и с некоторой опаской наблюдала, как он трепетно подносит ее ко рту.

– Ну… да, Джош однажды сказал мне, кем он считает Аноми, но тогда это звучало немного дико, – сказала Катя.

– Это был один из тех вечеров, когда он заявился сюда пьяным? – спросил Иниго, отпивая из своей дрожащей кружки.

– Инни, такое случалось всего пару раз, – слабо улыбнулась Катя и, повернувшись к Страйку, сказала:

– Мне действительно нужно это говорить?

– Это было бы полезно.

– Хорошо, ну… это так глупо… но Джош думал, что это был двенадцатилетний мальчик.

– Конкретный двенадцатилетний мальчик?

– Эм… да, – сказала Катя. – Его – его имя – Брэм. Брэм де Йонг. Он сын Нильса – человека, который владеет художественным коллективом.

Уголком глаза Робин заметила, как Иниго очень медленно, утомленно покачал головой, как будто разговор шел в том направлении, которого он ожидал, но не одобрял. Катя быстро продолжила:

– Но Джош определенно больше не думает, что это Брэм, потому что…

Ее голос стал еще выше, поскольку она снова боролась со слезами.

– ... потому что, видите ли, Джош думает, что это Аном на них напал, – сказала она. – Это первое, что он сказал мне, когда я увидела его после… после того, что случилось. “Это был Аноми.

– Он сказал это полиции? – спросил Страйк.

– О да. Сначала они не понимали, что он говорит, но я поняла. Они спросили его, почему он решил, что это Аноми, и это было потому, что человек с ножом что-то прошептал ему, после того как ударил его.

Во второй раз за этот день по шее Робин пробежали мурашки.

– Что он прошептал? – спросил Страйк.

– Дальше я обо всем позабочусь, не волнуйся, – процитировала Катя. – А потом он украл папку, которую Джош взял с собой на кладбище, и его телефон.

– Дальше я сам разберусь, не волнуйся, – повторил Страйк. – Это был мужской или женский голос?

– Он думает, что мужской, но он уверен, что это был не Брэм. Ну, конечно, это не мог быть Брэм. Ему всего двенадцать лет.

– Эту папку забрал нападавший: Я так понимаю, это та, в которой якобы содержится…?

– Доказательство того, что Эди была Аноми, да, – сказала Катя тоненьким голосом.

– Предполагаемое доказательство, – поправил Иниго свою жену.

– Это Ясмин Уэзерхед дала Джошу досье, верно? – сказал Страйк, игнорируя Иниго.

– О, ыы уже знаете это? – сказала Катя. – Да, да, это была она.

– Мы мало что о ней знаем, – сказал Страйк, – кроме того, что она некоторое время помогала Джошу и Эди с фан-рассылкой.

– С фан-почтой и социальными сетями, да, – сказала Катя. – Я… ну, я была той, кто на самом деле рекомендовал им Ясмин. Она была – то есть, я думала, что она была такой, когда я впервые встретила ее в Норт-Гроув – просто милой, искренней молодой фанаткой. Она… ну, она довольно крупная девушка, и она казалась очень милой и благодарной за возможность работать с двумя людьми, которыми она так восхищалась. Казалось, у нее не было ничего другого в жизни, поэтому я… как я уже сказала, я убедила Джоша позволить ей помогать. Им действительно кто-то был нужен, и Ясмин показалась мне идеальным вариантом. Ее дневная работа была связана с социальными сетями и PR для небольшой косметической фирмы, так что она понимала, как управлять брендом и так далее…

– Но все закончилось плохо. Она казалась такой милой и искренней, но, боюсь, это было совсем не так.

– Почему вы так говорите? – спросил Страйк.

– Ну, Джош и Эди узнали, что она играет в Игру Дрека, – сказала Катя. – Игра Аноми, знаете ли. На самом деле, я думаю, она стала модератором, да? В игре. И Эди была очень недовольна этим, потому что Аноми был так отвратителен с Эди в сети, и когда она узнала, что Ясмин общалась с Аноми, она заподозрила, что некоторая частная информация, которую Аноми имел о ней, могла исходить от Ясмин. Поэтому она сказала Джошу, что хочет избавиться от Ясмин, и на этом все закончилось.

В любом случае, Ясмин снова появилась в Норт Гроув несколько недель назад. Джош снова остановился там, потому что он случайно затопил свою квартиру, и она показала Джошу досье с доказательствами, которые якобы доказывали, что Эди была Аноми. Он принес это досье с собой, сюда, в ночь перед тем, как это случилось. Перед тем, как их зарезали.

– Он был здесь накануне вечером, правильно? – сказал Страйк, поднимая взгляд со своего блокнота.

– Да, – сказал Иниго, прежде чем его жена успела ответить. – Катя дала мистеру Блэю понять, что он может приходить в любое время дня и ночи, и он регулярно пользовался этим предложением.

Наступило короткое, неприятное молчание, в течение которого Робин уже скучала по Фредди Меркьюри.

– Джош случайно поджег корзину для мусора в своей комнате в Норт Гроув, – сказала Катя, – и шторы тоже загорелись. Я думаю, он заснул и уронил сигарету. В общем, Мариам была в ярости и выгнала его. Было десять часов вечера. Так что он немного побродил по округе и в конце концов оказался здесь, потому что больше ему некуда было идти.

Иниго открыл рот, чтобы заговорить, и Катя поспешно сказала:

– Он не мог вернуться к своему отцу, Инни. Они не разговаривали друг с другом.

– И все гостиницы, конечно, были закрыты, – сказал Иниго.

– Так Джош остался ночевать здесь, да? – спросил Страйк.

– Да, в свободной комнате наверху, – жалобно сказала Катя.

– И он показал вам досье, которое дала ему Ясмин?

– Да, на следующее утро, – сказала Катя, костяшки ее пальцев побелели от того, что она так крепко сжимала свои салфетки. – Я не читала его полностью, только несколько отрывков.

– Можете вспомнить, что было написано в тех отрывках, которые вы читали?

– Ну, там было несколько распечатанных твитов Эди и Аноми, где они говорили похожие вещи, например, им обоим понравился один и тот же фильм, и ни один из них не был в восторге от юбилея королевы. Также были электронные письма между Эди и ее агентом, Алланом Йоманом. В одном из них Эди сказала, что “Аноми” на самом деле довольно полезен, и она не хочет, чтобы его закрыли, потому что фанаты начинают ее жалеть, что даст ей и Аллану Йоману больше рычагов влияния при переговорах с Джошем и мной. Письмо было довольно грубым по отношению ко мне, в нем говорилось, что каждый совет, который я когда-либо давала им, был неправильным и плохим. Она также сказала, что считает “Игру Дрека” довольно хорошей и что можно найти способ ее монетизировать, и сказала Аллану, что, по ее мнению, Аноми должен получать большую часть прибыли, поскольку он проделал всю работу, что показалось довольно странным, учитывая, что Аноми преследовал ее в сети все эти годы.

– Вы верили, что письма были подлинными? – спросил Страйк, который думал, что уже знает ответ.

– Ну, я… я не знала, что и думать. Они выглядели подлинными, но… как я уже сказала, я не видела Эди три года, так что… ну, я не знала, что думать, – повторила она. – Она бросила меня – не то чтобы у нас было официальное соглашение – но она перестала со мной общаться и наняла вместо меня Аллана Йомана, так что я полагаю… ну, они выглядели убедительно. Но потом, когда в “Таймс” появилась статья о том, что Эди была в списке целей этой правой группы, я поняла, что это, должно быть, ловкая подделка. Кто-то, должно быть, обманул Ясмин. Я не могу поверить, что Ясмин могла сознательно – я не могу поверить, что она могла быть частью какой-либо террористической группы. Я уверена, что она не связана ни с чем подобным.

– Когда Джош и Эди назначили свою встречу, вы знаете? – спросила Робин.

– За день до нападения. Одиннадцатого. Эди позвонила Джошу в Норт Гроув.

– Она звонила ему? – спросил Страйк.

– Да, – сказала Катя. – Он сказал мне, что пытался поговорить с ней об этом две недели, а она все время бросала трубку, но потом позвонила ему и сказала: “Ладно, давай разберемся, и ты также можешь принести эти так называемые доказательства.

– Джош принял этот звонок в Норт Гроув, не так ли?

– Верно, – сказала Катя.

Они договорились о времени и месте встречи на том же звонке?

– Да, – сказала Катя.

– Чья была идея встретиться на кладбище?

– Эди. Джош сказал мне, что она сказала что-то вроде “Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в лицо, в том месте, где все началось, и сказал, что ты искренне веришь, что я могла планировать поиметь тебя пять лет назад.

– То есть, когда игра появилась в сети? – спросила Робин.

– Точно, – сказала Катя.

– Они определили конкретное место на кладбище?

– Да, – сказала Катя, ее голос снова задрожал. В том месте, где у них впервые возникли все идеи, в скрытом месте среди могил. Это в той части кладбища, куда можно попасть только в рамках экскурсии, но они знали место, куда можно пробраться тайком. Очень непослушно, – добавила она слабо.

– Откуда Эди звонила Джошу, вы знаете? – спросила Робин.

– Нет, не знаю, но в то время она жила в Финчли со своим новым парнем, Филиппом Ормондом. – Она посмотрела на Страйка. – Вы сказали, что встречаетесь с ним…

– После этого, да, – сказал Страйк.

– Джош и Эди были вместе, когда произошли нападения, – спросила Робин, – или…?

– Нет, не вместе, – сказала Катя. – Джош был… он опоздал. Полиция считает, что Эди была убита до нападения на Джоша. Ее нашли в том месте, где они договорились встретиться. Они считают, что убийца пошел за Джошем, обошел его, когда тот подошел к месту встречи, и ударил его электрошокером.

– Сначала нашли Джоша. Каждый вечер в шесть часов кто-то звонит в колокольчик и проверяет, все ли ушли с кладбища, прежде чем закрыть ворота. Этот человек нашел Джоша лежащим недалеко от тропинки. Он подумал, что Джош мертв, но потом понял, что он пытается говорить. И мужчина понял, что Джош говорит, что на кого-то еще могли напасть, поэтому он поднял тревогу, и люди отправились на поиски. Им потребовалось время, чтобы найти ее, потому что она была в месте, которое находилось в стороне от тропинки. С ней произошло то же самое, что и с Джошем. Ее ударили электрошокером сзади и пырнули тем же ножом. Говорят, он был большой. Как мачете. Они думают, что она умерла мгновенно. Ее ударили ножом в спину, прямо в сердце…

Внезапно сотрясаясь от едва подавляемых рыданий, Катя пыталась остановить слезы и текущие из носа сопли своей теперь уже почти бесполезной пачкой салфеток.

– Мне… мне жаль… нужно еще…

Она встала и, спотыкаясь, направилась к двери. Ей потребовалось два нажатия на электрическую кнопку, чтобы она открылась. Они услышали звуки виолончели Гаса, прежде чем звук снова оборвался.

– Я знаю, о чем вы думаете, – мрачно сказал Иниго, и Страйк с Робин оглянулись на него. Руки Иниго тряслись так сильно, что фруктовый чай, как и опасалась Робин, вылился ему на джинсы. – Женщина средних лет, путается с кучкой детей, думая, что помогает им. Чувствует себя важной. Дает бесплатные советы. Повышение самооценки… и вот мы здесь, – как будто неизбежным и предсказуемым последствием помощи паре аниматоров справиться с новообретенной славой было то, что их должны были зарезать на кладбище. Дверь снова открылась, и появилась Катя, с пятнистым лицом и свежей пачкой салфеток в руке.

Когда она села обратно, Страйк сказал:

– Мы можем вернуться к Брэму? Что натолкнуло Джоша на мысль, что он был Аноми, вы знаете?

– Да, – сказала Катя охрипшим голосом. – Когда Джош и Эди жили в Норт Гроув, они узнали, что Брэм просверлил дыру в стене их спальни и наблюдал за ними через нее.

– Он просверлил дыру в стене? – повторила Робин.

– Брэм немного… Он странный мальчик, – сказала Катя. – Он очень большой для своего возраста, и я думаю, что у него может быть СДВГ или что-то в этом роде. В скульптурной мастерской есть инструменты, и он просто помогает себе сам, а его родители не возражают. Он много общался с Джошем и Эди, когда они оба жили там, и – ну – не стоит критиковать чье-либо воспитание. Мне очень нравятся Нильс и Мариам, но они позволяют Брэму разгуливать без присмотра, и я знаю, что Нильс подписал его на социальные сети, в которых он не должен быть, потому что он слишком мал, но Нильс… ну, он голландец, – сказала Катя, как будто это все объясняло, – и он не верит в возрастные ограничения и прочее, и в любом случае, он сказал мне, что Брэм в любом случае найдет способ попасть в Твиттер, так что лучше, чтобы он делал это с разрешения родителей.

– Джош, конечно, не думал, что Брэм создал игру? – сказал Страйк. – Брэму было всего сколько – семь, восемь лет, когда Аноми начал ее?

– Нет, он не думал, что Брэм создал игру, точно, – сказала Катя. – Теория Джоша…

– Вы должны понять, – сказал Иниго, говоря одновременно с женой, и хотя он не повысил голос, она уступила ему, – что мистер Блэй курит много травы, что объясняет…

– Иниго, это не…

– не только почти библейское количество наводнений и пожаров, которые он оставляет после себя…

– Это была просто его идея, потому что…

– но и степень его иррациональности…

– Но это было похоже на то, что Аноми буквально подслушивал разговоры Джоша и Эди, он так быстро все узнавал!

– Но, как уже заметил мистер Страйк, не то чтобы для этого требовался большой ум, – сказал Иниго, – восьмилетний мальчик вряд ли мог…

– Ну, я как раз пыталась объяснить это! – сказала Катя, показывая слабое проявлению духа, и повернулась обратно к Страйку. – Джош подумал, что Брэм мог работать с пожилым фанатом, которого он встретил в Интернете и который создал игру – потому что в ней участвует еще один человек, тот, кто называет себя Морхаузом. Идея Джоша заключалась в том, что Брэм подслушивал их с Эди творческие дискуссии и отправлял все их идеи Морхаузу, а Морхауз создал настоящую игру, в то время как Брэм управлял аккаунтом в Твиттере, выкладывая всю личную информацию Эди и Джоша в сеть.

– Джош когда-нибудь говорил с Брэмом или с родителями Брэма о своих подозрениях? – спросил Страйк.

– О, нет, – сказала Катя. – Джош очень любит Нильса и Мариам, он не хотел бы их расстраивать. Я знаю, что Эди была в ярости из-за дырки в стене и хотела рассказать Мариам, но Джош ее отговорил. Джош заделал дыру и сказал, что Брэм не посмеет сделать еще одну, и я не думаю, что он это сделал. Но Эди после этого отказалась оставаться в Норт Гроув.

– И тогда они расстались? – спросила Робин.

– Нет, они все еще были вместе, – сказала Катя, – но отношения между ними были не очень хорошими. Эди была недовольна тем, что Джош не хотел переезжать к ней, но, видите ли, Норт Гроув казался ему безопасным местом. Он был окружен друзьями. Я все еще ходила туда на занятия по искусству. В конце концов, он переехал, но это было уже после того, как они с Эди расстались. Он купил себе очень хорошую квартиру на Миллфилд-лейн, прямо на Хит.

– Катя нашла ее для него, – сказал Иниго, который пытался поставить кружку с фруктовым чаем обратно на стол, его рука сильно дрожала: на джинсах теперь были большие мокрые пятна. Робин помогла ему передвинуть кружку на последние несколько сантиметров.

– Спасибо. Да, Катя возила Блэя смотреть новую квартиру. Хорошо и близко к нам.

– Мне нужна ванная, – добавил он и медленно покатил себя к двери, нажал на кнопку рядом с ней, ловко отодвинулся назад, когда дверь открылась, и выехал из комнаты. До них донесся еще один короткий звук виолончели Гаса, прежде чем дверь снова закрылась.

– Иниго думает, что я слишком увлеклась, – сказала Катя тихо. – Он не понимает – мы все помогали друг другу – я… я переживала довольно неприятный приступ депрессии, когда встретила Джоша и Эди в Норт Гроув. Это не всегда легко, Иниго болен, у бедного Гаса такие кошмарные проблемы с его кожей, у Флавии проблемы в школе, а я единственный кормилец в эти дни – я имею в виду, у нас есть кое-какой капитал, но не хочется его проедать. Но ему пришлось оставить работу, а ведение моего бизнеса из дома может быть довольно напряженным, поэтому я пошла к психотерапевту, который сказал мне, что я должна сделать что-то для себя, – сказала Катя с отчаяньем в голосе. – Я всегда хотела рисовать, поэтому я пошла в Норт Гроув и там познакомилась с Джошем, Эди и всеми остальными. Все это было… просто очень весело. Все их друзья озвучивали их персонажей… Тим – прекрасный человек и… это было весело, вот и все, и да, я полагаю, я чувствовала – она на мгновение запнулась на этом слове – материнское отношение к Джошу – к ним обоим, – добавила она, и Робин, вспомнив видео с YouTube о необычайно красивом Джоше Блее, с его длинными темными волосами, квадратной челюстью, высокими скулами и большими голубыми глазами, увидела, как Катя снова стала розовой, и почувствовала себя неловко, как будто только что увидела пожилую женщину в нижнем белье.

– Джош довольно ранимый человек, – поспешила продолжить Катя, – ему было трудно адаптироваться ко всем решениям, которые приносит успех, поэтому я старалась помочь, как могла. Я работала в PR, когда познакомилась с Иниго, у меня есть опыт… В общем, я рада, что Джош почувствовал, что может зайти сюда в любое время, чтобы поболтать. Это было частью того, что ему нужно было иметь – возможность поговорить с кем-то конфиденциально. Он довольно несерьезный и в чем-то наивный, всегда думает обо всех только хорошее, и люди пользуются этим, пользуются! Когда у мультфильма появилось много поклонников, менеджеры и агенты выстроились в очередь, чтобы получить свои десять или двадцать процентов комиссионных, или сколько там эти люди берут, но были ли у них интересы Джоша на первом месте – это другой вопрос. А у него нет нормальной семьи – мать умерла, отец – алкоголик…

Катя прервалась, когда дверь снова открылась; звук виолончели пронесся наверх и снова оборвался, когда Иниго подкатился обратно к журнальному столику.

– Мы надеялись, что вы сможете помочь нам еще в одном вопросе, – сказал Страйк. – Мы наткнулись на блог под названием “Перо правосудия”, который довольно критично отзывается об Эди и Джоше…

– О, кажется, я знаю, кто это, – сказала Катя, и перемена в ее манере поведения была настолько неожиданной, что просто поразила: теперь она говорила с нетерпением. – Я уверена, что это написано…

– Катя, – сказал Иниго, сузив глаза, – прежде чем ты нанесешь еще больший ущерб под видом помощи, я бы посоветовал тебе тщательно обдумать то, что ты говоришь.

Катя выглядела пораженной.

– Моя жена, – сказал Иниго, глядя на Страйка, и хотя он был явно зол, он также, подумал Страйк, находил катарсическое удовольствие в выплеске своей ярости, – стала довольно навязчивой из-за блога “Перо правосудия”.

– Я..

– Если бы ты тратила столько же времени на ведение бизнеса, сколько на этот проклятый сайт, нам не пришлось бы обналичивать половину наших инвестиций, чтобы оплатить лечение Гаса, – сказал Иниго, чьи руки снова дрожали. – Я думал, что после всего, что произошло, ты готова учиться на своих ошибках!

– Что ты…?

– Подстрекала Блэя пойти и вступить в конфронтацию с Эди по поводу всех тех гадостей, которые она якобы написала о тебе в своих электронных письмах, – выплюнул Иниго. – Подталкивая его к мысли, что единственная женщина в мире, которой он может доверять, это ты. А теперь ты собираешься очернить какую-то молодую девушку из ревности…

– Ревность, что значит ревность? – заикалась Катя. – Не будь таким… таким смешным, нет никаких сомнений…

– У тебя нет ни малейших доказательств…

– Им нужна информация…

– Дикие догадки, вызванные обидой, не являются информацией.

– Это точно ее тон! Я смотрела все ее видео!

– Это неотъемлемая часть работы агента Джоша, или менеджера, или тренера по стилю жизни, или как ты там называешься на этой неделе, я уверен, – сказал Иниго.

– Я могу быть совершенно не права, – сказала Робин, и ее спокойный, рассудительный тон заставил обоих Апкоттов обернуться к ней, – но вы случайно не думаете, что Кеа Нивен стоит за блогом “Перо Правосудия”?

– Вот, видишь! – сказала Катя своему мужу с трепетным триумфом. – Я не единственная! Они уже знают о Кеа!

Катя нетерпеливо обернулась к Робин.

– Эта девушка практически преследует Джоша с тех пор, как они расстались! Говорит, что он украл все ее идеи. Абсолютная чушь. Она утверждает, что больна – я думаю, Джош жалеет ее, поэтому он и не хочет подавать на нее в суд.

– Если он кого и жалеет, – неприязненно сказал Иниго, – так это не Кеа Нивен.

Лицо Кати вспыхнуло. Она задышала часто. Робин, которая была уверена, что Апкотты никогда раньше открыто не обсуждали такие вещи, стало отчаянно ее жаль.

– Из того, что я слышал, – продолжал Иниго, – Блэй очень плохо относился к той молодой особе Кеа. Мне кажется – и, конечно, я не был посвящен во все разговоры, которые моя жена вела с Джошем, о Боже, нет, – но мне кажется, что мистер Блэй – молодой человек, который сделал карьеру на том, чтобы использовать людей в своих целях, а потом отбрасывать их в сторону. А люди, которые чувствуют, что их использовали, а потом выбросили, как мусор…

Электрическая дверь снова распахнулась, и в комнату вошла Флавия, все еще одетая в свой рождественский комбинезон, с телефоном в руке.

– Мамочка, тетя Кэролайн сказала, что я могу пойти посмотреть на щенков, если…

– УБИРАЙСЯ! – прорычал Иниго с внезапной свирепостью, как будто Флавия была диким животным. – Ты ИНФЕКЦИОЗНА!

Флавия замерла на месте.

– Если ты хочешь, чтобы я был прикован к постели в течение следующих шести недель, то, во что бы то ни стало, продолжайте пускать ее в эту чертову комнату! – Иниго зарычал на Катю. – Но, может быть, в этом и заключается вся идея? Вот что я тебе скажу – я удалюсь из этого места, раз уж никто не заинтересован в моем здоровье?

Он развернул свою инвалидную коляску и быстро покатил себя обратно в боковую комнату. Дверь, которая, похоже, тоже была электрической, захлопнулась. Выкрик Иниго, казалось, все еще отдавался эхом в комнате.

– Пожалуйста, можно мне пойти посмотреть на щенков, мамочка? – сказала Флавия тоненьким голоском.

Катя со слезами на глазах и все еще багровея лицом, сказала:

– Ты плохо себя чувствуешь, Флавия.

– Тетя Каролина говорит, что она не возражает, она уже простудилась.

– Ну, тогда оденься как следует, – сказала Катя. Флавия вышла через электрическую дверь. На этот раз виолончели не было слышно, и причина стала очевидной, когда, едва за Флавией закрылась дверь, в комнату вместо нее проскользнул Гас с мобильным телефоном в руке.

– Доктор Хукхэм говорит, что у нее отменили прием и она может принять меня завтра днем.

– Это отлично, – сказала его измученная и заплаканная мать.

– Я могу сам сесть за руль, если ты собираешься в больницу…

– Ты не можешь вести машину, – сказала Катя, ее голос стал пронзительным, – не тогда, когда ты не видишь одним глазом! Ты поедешь на общественном транспорте!

Нахмурившись, Гас снова нырнул в дверь.

– Мне так ужасно жаль, – сказала Катя, ее голос снова стал писклявым. – Как вы видите, у нас много дел.

– Вы были очень полезны, – сказал Страйк, сунул блокнот в карман и поднялся на ноги. Катя и Робин тоже встали, Катя учащенно дышала и не могла ни с кем встретиться взглядом.

Они молча спустились по лестнице.

– Большое спасибо, что встретились с нами, – сказала Робин, пожимая руку Кате.

– Никаких проблем, – ответила Катя сдавленным голосом.

В спальне Гаса снова заиграла виолончель. Теперь он играл быструю, стаккато пьесу, которая, казалось, выражала переменчивые настроения разных обитателей дома.

Глава 34

Смерть придает значительность

Глаз поспешил мимо…

Джоанна Бейли

Лондон

– Боже, спаси нас всех, – тихо сказал Страйк, когда они подошли к воротам, – от благонамеренных помощников, которые не хотят платить.

Прежде чем Робин успела ответить, из-за живой изгороди выскочила Флавия. Она прыгала на месте, дергая кроссовки, которые, казалось, регулировала для своего удобства. Несмотря на наставления матери, она все еще была в своем рождественском комбинезоне с пудингом.

– Вы приехали на этом? – спросила она, водружая очки на нос и указывая на стоящий поодаль лендровер, который выделялся своей ветхостью среди окружавших его дорогих семейных машин.

– Да, – сказала Робин.

– Я так и думала, – сказала Флавия, шагая рядом с ними, когда они направились вниз по улице, – потому что я никогда не замечала его здесь раньше.

– Хорошая наблюдательность, – сказал Страйк, прикуривая сигарету.

Флавия взглянула на Робин.

– Вы тоже детектив?

– Да, – сказала Робин, улыбаясь ей.

– Я бы хотела стать детективом, – сказала Флавия после небольшой паузы. Думаю, у меня могло бы получиться, если бы меня научили… Маме очень не нравится Киа Нивен, – добавила она. – Она всегда о ней говорит.

Когда ни Страйк, ни Робин ничего не сказали, она сказала:

– У папы МЭ (миалгический энцефаломиелит – прим.пер). Вот почему он в инвалидном кресле.

– Да, твоя мама нам рассказывала, – сказала Робин.

– Он думает, что “Чернильно-черное сердце” – это глупость, – сказала Флавия.

– Ты когда-нибудь видела его? – спросила Робин, дипломатично игнорируя мнение Иниго.

– Да. Мне очень нравится, – рассудительно сказала Флавия. – Червяк – самый смешной. Я иду с вами, – добавила она, словно опасаясь, что они сочтут ее навязчивой, – потому что моя тетя Кэролайн живет по другую сторону от вашей машины. Она не моя настоящая тетя, она просто иногда присматривает за мной… У ее собаки родились щенки, они очень, очень милые. Если с ними сесть, они ползают по тебе и лижут тебя. У кого-нибудь из вас есть собака?

– Ну, он не мой, но я живу с таксой по кличке Вольфганг, – сказала Робин.

– А у тебя? Я бы хотела иметь собаку, – с тоской сказала Флавия. – Я очень, очень хочу одного из щенков тети Кэролайн, но папа говорит, что мы не можем, потому что собаки – это негигиенично, у мамы будет слишком много работы, а Гас боится собак, потому что одна укусила его, когда ему было четыре года. Я сказала, что присмотрю за собакой, чтобы маме не пришлось, а Гаса можно загипнотизировать. Я видела передачу о гипнозе людей, и там была женщина, которая боялась пауков, а к концу она смогла взять в руки тарантула… Но папа все равно отказался, – скорбно заключила Флавия.

После нескольких шагов молчания она сказала:

– Ты собираешься пойти в Норт-Гроув, чтобы тоже задать им вопросы?

– Может быть, – сказала Робин.

– Я была там несколько раз с мамой. Люди там странные. Там есть мужчина, который ходит без рубашки. Все время. И там живет мальчик по имени Бран или как-то так, который сказал мне, что сломал руку другому мальчику в школе.

– Случайно? – спросила Робин.

– Он сказал, что да, но он смеялся над этим, – задумчиво сказала Флавия. – Он мне не очень нравится. Он показал мне вещи, которые он делает, чтобы разыгрывать людей.

– Что за вещи? – спросил Страйк.

– Ну, типа… У него есть приложение, которое издает фоновые шумы, когда ты разговариваешь по телефону, так что люди думают, что ты в поезде или что-то в этом роде, и он сказал мне, что однажды спрятался и позвонил своему отцу, используя шум, который звучал так, как будто ты находишься в аэропорту, и сказал ему, что он в Хитроу и собирается сесть в самолет, потому что его мачеха отчитала его, и его отец поверил этому, – торжественно сказала Флавия, – и поехал в Хитроу, и заставил их объявить Брана по громкоговорителю, и все это время он был в Норт Гроув, прятался под кроватью.

– Думаю, его отец был очень зол, когда узнал об этом, – сказала Робин.

– Я не знаю, был он или нет, – сказала Флавия. – Думаю, он был просто рад, что с Браном все в порядке. Но если бы я это сделала, папа убил бы меня… Ты знакома с Тимом? Он лысый.

– Еще нет, – сказала Робин.

– Он хороший, – сказала Флавия. – Однажды, когда я была в Норт Гроув и ждала, когда же он сделает “Голос червяка”, он показал мне, как рисовать животных, начиная с форм. Это было очень умно. Ты собираешься еще раз прийти к нам домой?

– Я не думаю, что нам это понадобится, – сказал Страйк. – Твоя мама нам очень помогла.

– О, – сказала Флавия, выглядя разочарованной.

Они дошли до машины.

– Я была на похоронах Эди, – сказала она, остановившись, когда они подошли. – Вы уже видели ее парня? Его зовут Филипп. Он иногда бывает в Норт Гроув.

– Да, мы встречаемся с ним через.. – Страйк сверил часы – чуть больше часа.

Флавия, казалось, стояла на грани того, чтобы сказать что-то еще, но потом передумала.

– Может быть, вам придется вернуться еще раз, – сказала она Робин.

– Может быть, – ответила Робин, улыбаясь.

– Хорошо, пока, – сказала Флавия и пошла по улице.

Страйк и Робин сели в Лендровер. Пристегивая ремень безопасности, Робин наблюдала за Флавией через ветровое стекло. Девочка нажала на звонок соседского дома и была впущена, но не раньше, чем оглянулась и помахала рукой.