Текст книги "Варяги и Русь"
Автор книги: Александр Лавров (Красницкий)
Соавторы: Франц Добров
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 51 страниц)
Древлянские послы, не сомневавшиеся в успехе, собирались в дорогу.
– В Киев, скорее в Киев! – говорили они между собой, – чего нам себя и нашего батюшку князя томить... Будет он нас дожидаться, какой мы ему ответ принесём, а хуже ожидания ничего быть не может.
– А как же у нас и даров невесте нет никаких?
– Чего дары? Хотя мы и сваты, а всё не такие, чтобы дело вершить. Сперва узнаем, как и что, а дары-то никогда не уйдут.
– Всё-таки с пустыми руками нельзя...
– Ладно... Повершим дело, всё будет...
Они плыли по Днепру, приближаясь с каждым взмахом весел к Киеву. Вот и город показался вдали... Заблестели на солнце купола златоверхого княжеского терема, показался лес мачт стоявших у киевских пристаней ладей, стругов.
Как только подплыли они к Киеву, сейчас же несколько ладей навстречу вышло. Будто ждали древлянских послов в Киеве и почёт им готовили.
– Глядите-ка, навстречу это нам, – обрадовались «сваты».
– Вот она, Малова-то правда! Теперь, кто и не так думал, поверить ему должен... Эх, кабы у нас в Искоростене видели, как встречают нас!
Древлянская и киевская ладьи сблизились.
– Кто вы и что за люди? – раздалось с передней ладьи, – откуда, куда и зачем идёте?
– Посланы мы из древлянской земли, идём из Искоростеня в ваш Киев, – ответили послы, – и мысли наши добрые...
– Коли так – милости просим!
Древляне почтительно приветствовали Асмута, тот отвечал им благосклонно. Завязались разговоры.
– Наслышаны мы, – говорил Асмут, – что свели вы князя нашего Игоря с белого света.
– Вышло так... не обессудьте...
– Что делать... В животе и смерти боги вольны...
– Сам уж он больно корыстен был, разорить весь народ наш хотел!
– Ведомо нам это.
– А мы вот идём, если зло причинили Киеву, так вот теперь хотим всё дело поправить и доброе ему и вам сделать.
– Как же вы это сделать думаете?
– А будем вашу княгиню, что после Игоря осталась, за нашего князя Мала сватать.
– Что же? И в самом деле добро... Пойдёт ли она за вас?
– Ещё бы не пойти-то...
– Да откуда вы это знаете?
– Мал, князь наш, говорил.
– А ему откуда известно?
– Ему всё известно... Он у нас мудрый...
– Ну, идите, идите, мы вас сейчас к ней, княгине нашей, приведём.
– Спасибо вам... Уж мы тебя, Асмут, не забудем, как в Киеве первыми людьми станем, ты не бойся... Мал тебя не обидит... Наградит...
– Так прошу вас, прямо в терем к княгине и пройдём, там вы ей скажете в чём дело, – закончил Асмут.
Ладьи подошли к пристани.
Древляне видели, что весь Киев высыпал к ним навстречу; махали шапками, словом, встречали послов, как самых дорогих гостей.
С почётной дружиной пошли они в гору по дороге, ведшей к княжьему терему.
Все ближние Ольгины боярыни на крыльцо для встречи вышли с низкими поклонами древлян встречать.
– Видишь? – подталкивает один посол другого.
– Вижу!
– Чувствуешь?
– Чувствую!
– А что будет, как князь Мал на стол сядет?
– Не говори!
– Пожалуйте, друзья дорогие, – низко кланяясь, заговорила Сфандра, – ждёт вас наша княгинюшка и не дождётся.
– Что ж, – ответил старший из послов, – невелика беда, если и пождала малость... Не растаяла небось...
– Так-то так! А всё-таки сердце женское бедное скучает, томится...
Послы совсем зачванились.
Такого приёма они и ожидать не могли... Головы у них кружились при одной только мысли, что скоро они будут хозяевами в этом великолепном тереме и во всём этом городе...
– Чего же вы к княгине нас не ведёте? – спрашивали они, – ждать-то нам надоедает... Мы и уйдём...
– Нет, нет! Как это можно, что вы! – засуетилась Сфандра, – сами знаете, хочется нашей княгинюшке перед вами покрасивей быть...
Ольга слышала как важничали и кичились послы древлян. Она подала знак ввести к себе сватов.
Лицо её выражало приветливость; она даже улыбалась.
– Здравствуйте, друзья дорогие мои, – заговорила киевская княгиня, – с чем пришли вы ко мне?
– С делом пришли, княгиня, – ответил один из древлян, – да ты, видно, и знать не захотела, какое у нас дело; и то ждали мы тебя, ждали, пока нас к тебе вот пустили...
– Не обессудьте, уж будьте милостивы! Скажите, с чем пришли вы...
Говоривший откашлялся, выступил вперёд и начал:
– Ведомо тебе пусть будет, что посланы мы в твой Киев древлянской землёй, а зачем посланы, о том сейчас скажем тебе. Мужа твоего мы убили, потому что грабил он нас, как волк. Так вот нет теперь князя у вас, а ты вдовицею осталась. Чтобы тебе не пойти замуж за нашего князя Мала?
Ольга порывисто дышала, слушая эту речь.
– Что же молчишь? Ответствуй!
– Не знаю, что и сказать... Сын ведь у меня... Как поступить...
– И об этом думали мы. С сыном твоим Святославом сделаем мы, что хотим...
У древлянских сватов головы кружились. Они говорили так, как будто и речи не могло быть о чём-либо другом, кроме согласия киевской княгини.
– Боюсь я, – отвечала Ольга, – изведёте вы его!
– Да уж сказали, что хотим, то и сделаем... Род Мала должен пойти, а Игорево семя чего беречь...
Не заметили они, что и Ольга с трудом сдерживает себя...
– Что скажешь нам, княгиня киевская? – спросили они.
– Люба мне речь ваша, – заговорила Ольга, – знаю я, что мужа не воскресить мне...
– Знаем это дело... Так, значит, идёшь за нашего Мала?
– Ничего я не скажу до завтра...
– Чего ещё? Говори...
– Не скажу потому, что хочу вас почтить пред киевским народом, чтобы знал он, какие сваты пришли...
– Что же, это хорошо...
– Так вот, вернитесь вы на ладьи свои и разлягтесь там с важностью, а завтра придут к вам люди мои, которых я пришлю за вами; вы скажите им: не едем на конях, не идём пешком, несите нас в ладье. Довольны вы?..
Древляне очень довольны остались тем почётом.
Проводив послов, Ольга зарыдала...
– Княгиня, княгиня, что с тобой? – кинулись к ней воеводы.
– Слышали ведь, как я могла сносить это, как я вытерпела...
– Скажи только слово... Вот наши варяги...
– Нет... не надо...
– В клочки их размечем... Не останется... – сказал Свенельд.
Он хотел что-то ещё прибавить, но Ольга прервала его.
– Простите меня, воеводы.
– Куда ты?
– Слышали, чай, завтра гости дорогие ко мне прибудут. Нужно для их встречи всё приготовить... Ведь чести они ждут великой... Изобидятся, пожалуй, если не встречу их...
Ольга направилась к своему загородному терему, находившемуся за Киевом.
Вдруг на дороге она увидала иерея церкви святого Илии.
Она остановилась.
– Ты хочешь что-то сказать мне? – спросила она.
– Обидящим прости, – проговорил тихо он, – ненавидящих возлюби... Любовь – это Бог!
Ольга нахмурилась махнула рукой и ещё быстрее помчалась вперёд.
– Погрязла во мраке душа её! – с кротким сожалением вымолвил вслед ей Василий.
Княгиня примчалась на двор своего терема.
– Что прикажешь, княгинюшка? – спросил старый слуга.
– Лопаты сюда скорее! Здесь вот копайте... Глубже и скорее... – произнесла Ольга.
До самого рассвета не отходила от работавших Ольга. И только, убедившись, что вырытая яма настолько глубока, что нет возможности из неё выбраться, удалилась она в свой терем.
А между тем на древлянской ладье шло до рассвета ликование. Но вот и солнышко вышло. Загорелись его лучи, зазолотилась листва на деревьях, птицы защебетали...
– Что же это за нами нейдут? – заволновались сваты.
Они важно развалились в ладье. Все они приоделись ради случая и ждали теперь, когда явятся посланные от киевской княгини.
Наконец на берегу показались люди, направлявшиеся к древлянской ладье.
– Княгиня наша, – заговорили они с низкими поклонами, – просит мужей честных к себе на почётное столованьице...
– Что ж? Не прочь мы, пожалуй... Только мы пешком не пойдём...
– А коней-то и не захватили мы.
– Не хотим мы и на конях!
– Как же добраться-то?
– А вот несите нас в ладье...
Княжеские слуги, казалось, нисколько не были изумлены этим требованием.
– Мы люди невольные, – отвечали они, – князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя замуж...
С этими словами они подхватили ладью с древлянскими послами, высоко подняли её и осторожно понесли...
Всё исполнилось так, как ожидали древляне.
Вот и княгинин терем...
Сама Ольга с боярами стоит на крыльце, встречает сватов.
– Ишь какой почёт нам в самом деле, – говорят они друг другу.
Вдруг лодка странно наклонилась, и древлянские послы полетели куда-то вниз...
Потом над ямой древляне увидели лицо киевской княгини.
– Довольны ли вы честью? – со смехом спрашивала Ольга.
– Ох, хуже Игоревой смерти! – голосили древляне.
Непрошенных сватов засыпали живыми.
А пока это происходило в Киеве, ликовал Искоростень, а с ним и вся древлянская земля. Мал возвратился и принёс вести о своём успехе...
– Вот видите, – говорил он древлянам Искоростеня, в который собрались все старейшины этой земли, – всё выходит так, как я вам говорил. А вы на меня сердились, когда я с Игорем расправился.
– Неразумные мы были тогда...
– Прости нас, Мал.
– Не серчай...
– Разве только и прощу, и сердиться не буду потому, что и в самом деле неразумные вы были.
– Каемся теперь...
– Ты как в Киеве будешь, нас не забудь...
И у Мала так же, как и у всех других, закружилась голова.
Когда сваты Мала приняты были в день своего прибытия в Киев Ольгой, они, возвратившись обратно в ладью в ожидании обещанной им великой чести, не могли утерпеть, чтобы не похвастаться пред родичами. Тотчас же послали они одного из своих в Искоростень. Тот не сомневался, конечно, что обещанное будет исполнено...
Явился он в Искоростень такой радостный, что уже по одному его виду можно было заключить, что всё хорошо.
Собрались древлянские старейшины и весь народ на площади, поднялся посланец и сказал:
– Прежде всего князю нашему, Малу, слава! Великая слава и незыблемая... Нечего и сомневаться, что воссядет он на стол киевский и Ольга-княгиня за него замуж пойдёт...
– Говори, говори, что такое, – загалдели все.
Он рассказал им о том приёме, какой был оказан им в день прибытия, и о той «великой чести», которая ждёт оставшихся.
– Только я несчастный! – говорил прибывший.
– Почему?
– Да как же... На меня жребий пал к вам идти... вам сообщить... Други мои теперь в великой чести пируют...
Древляне, как могли, утешали его.
– Как наши-то взяли! – рассуждали они.
– Уж подлинно Малу счастье на роду написано...
– Что же теперь будет?
– А подождать надо... Вернутся наши из Киева, там видно будет...
Но скоро стало известно, что вместо их посланных идёт в Искоростень посольство из Киева.
Искоростенцы заволновались.
– С чем они идут?
– Коли посольство, так, вестимо, с добром...
– Ответ поди несут!
– А то что ж? Чего медлить-то!..
– И на самом деле, скорее бы вершить дело, да и нам в Киев перебираться.
Наконец киевское посольство прибыло.
Древляне, памятуя, с каким почётом приняты были их послы, и киевлян встретили очень милостиво, сначала угостили их, а потом только разговоры повели.
– С чем пожаловали к нам, добрые люди?
– Княгиней Ольгой и киевским народом присланы, – ответили послы.
– С делом?
– С великим делом.
– А с каким?
– Пришли в Киев сваты ваши и просили, чтобы княгиня Ольга за Мала, вашего князя, пошла. Так ли это?
– Так! Так!
– Оказала княгиня великую честь сватам, а к вам прислала сказать, что если вы в самом деле её к себе в княгини просите, то за что вы покор на неё положили?
Удивились древлянские старейшины.
– В чём покор-то?
– Да сваты больно не важные! Кто они такие среди вас? Простецы, а не знатные мужи; разве таких сватов к княгине посылать нужно, не покор ли это?
– А ведь и правда так! – сознались в своей оплошности древляне. – Что же осердилась Ольга?
– Не осердилась она, а ответа дать не может никакого вам, пока не придёте к ней с великою честью. Не пойдёте – себя вините, княгиня-то и рада, да её сам народ не пускает.
Древляне поверили.
Они собрали всех своих старейшин, кроме Мала, который должен был ждать ответа, и послали их с великою честью в Киев...
После того, как погибли ужасной смертью первые посланцы древлянской земли, ничто не могло теперь заставить её изменить свои планы.
Даже если бы Свенельд или Асмут попробовали остановить княгиню, то и у них ничего не вышло бы. В их глазах она была права.
Но были в Киеве люди, которых ужаснул поступок Ольги.
В тот же день, как совершена была лютая месть, к княгине пришёл священник церкви святого Илии, старец Василий.
Ольга, помнившая встречу накануне, хотя и поняла, зачем он пришёл, но решила принять его.
Старец Василий вошёл, не благословляя её, как он делал это прежде и как любила Ольга.
– Прости меня... Позволь мне приветствовать тебя как княгиню, – сказал старец, – но дочерью своею не могу я тебя назвать...
– Почему?
– Сердце моё против тебя... Руки твои обагрены кровью...
Ольга засмеялась.
– Это про что ты?
– Ты знаешь! Разве не тронули тебя стоны несчастных, заживо похороненных тобою, или в груди твоей камень вместо сердца?
– Оставь, старик, – гневно крикнула княгиня, – кто позволяет тебе вмешиваться в это дело? Оставь и уйди, или я отправлю к ним и тебя...
Старец улыбнулся.
– Не страшна мне смерть, но если я пришёл к тебе, то потому, что мне жаль тебя... Беспросветен тот мрак, в котором блуждает душа твоя. Ты стремишься за зло платить злом, а между тем мятущаяся душа твоя стремится к одному: к добру, к вечному истинному свету, к свету истины, а этот свет только тогда осияет тебя, когда ты будешь уметь не мстить, а прощать, не ненавидеть, а любить, за зло воздавать добром...
– Где же этот свет?
– Искра его уже теперь...
– Где?
– В сердце твоём...
– Лжёшь ты, старик, в моём сердце нет ничего, кроме ненависти к убийцам Игоря... И вот что я тебе скажу... Идёт теперь ко мне новое посольство из земли древлянской.
– Опять кровь!
– Да где она, кровь-то, – засмеялась Ольга, – два десятка древлян я со света свела, и ни одной капли крови не было.
– Тяжело тебе будет потом.
– Там что будет, то будет, а вот когда придут древляне, приходи-ка и ты: как они веселиться будут на пиру, который для них я приготовлю.
– Окаменело твоё сердце, княгиня, – с грустью проговорил он, – но, может быть, не всегда оно таким будет... А пока мне нечего у тебя делать... Прощай...
– Приходи, – крикнула ему вслед Ольга, – будет на что посмотреть.
Цвет древлянской земли, из которого составлено было второе посольство, спешил к Киеву. Они так спешили, что не взяли с собой даже дружины.
– Чего вам ратных людей с собой таскать, – уговаривали их Ольгины посланцы, – не к врагам идёте.
На этот раз посольство шло сухим путём. На этом настояли сопровождавшие древлян киевляне.
Вот наконец скоро и Киев!
– Добром ли примут нас? – заволновались древляне, словно почуяв что-то.
– Чего не добром! – поспешили успокоить их проводники. – Посмотрели бы, как княгиня да воеводы первых ваших сватов приняли.
– Да мы слышали!
– То-то вот... А что они... Так себе, и роду-то неважного...
– Что говорить, ошиблись мы...
– Вот видите, и им честь, а вам вдесятеро...
– Ой ли?
– Чего там!.. Вы ведь не простые сваты-то!..
– Именно... Из князей-то один Мал остался... И отчего бы нам и Мала не взять с собой?
– Тоже скажете! Где это видно, чтобы жених к невесте сам со сватаньем шёл. Этого не водится.
– А и впрямь не водится, – согласились древляне.
Так они дошли до Киева и стали на привал.
Утомились они в дороге, запылились, стыдно им стало, что такими к невесте они явятся.
– В баньку бы теперь да попариться!..
А услужливые киевляне тут как тут.
– Отчего бы и в самом деле в бане не попариться? – сказали они. – Бань-то у нас не занимать стать...
Скоро и баня была уже готова.
– Милости просим, – говорили киевляне, – с дорожки-то косточки куда как хорошо пораспарить!
Зашли князья и старейшины в баню, разнежились и опомниться не успели, как вся баня в огне оказалась...
К дверям они было кинулись, да куда тут; снаружи припёрты, кричали, молили они – всё напрасно.
– Пусть это вам за нашего князя Игоря зачтётся, – кричали киевляне.
Ольга тоже была около той бани, она слышала вопли древлян, их стоны, но не слыхала обращённых к ней проклятий и угроз.
– Что, воеводы мои! – обратилась она к следовавшим за ней Асмуту и Свенельду. – Что вы скажете?
– Ох, княгиня! – воскликнул Свенельд. – Не хотел бы я твоим врагом быть.
– Пойдём, княгиня, – предложил Асмут, – ишь как жареным мясом смердит!
– И то пойдёмте, мне ещё дела делать надо...
– Не кончила разве ты с местью своей?
– Какое! Это только начало... Сказала я вам, так и сдержу своё слово.
В Искоростене чуть не в каждом доме варили меды да браги, припасали запасы.
– Больше варите, больше! – понукали особые пристава.
Вскоре прибыли в Искоростень посланцы от Ольги.
– Сладилось дело? – раздавались вопросы. – Идёт ваша княгиня за нашего Мала?
– Мы маленькие люди, – ответили посланные, – ничего сами не знаем, нам ничего не говорят, как и что, а сладилось ли ваше дело, сами посудите...
– По чему судить-то?
– Идёт к вам княгиня наша...
– Ну?
– Верно!
– С дружиной?
– Какая там дружина! Отроки одни...
– И скоро будет?
– А это как вы хотите...
– Мы-то при чём?
– А вот послушайте, что княгиня вам сказать велела.
– Что же?
– Послала она нас сюда и так говорить наказывала: «Я уже надумала к вам. Наварите побольше медов в городе, где убили мужа моего, я поплачу над его могилой и тризну справлю...»
– Чего ей вздумалось?
– Как чего! Да ведь если она идёт за вашего князя, нужно же ей с мужем проститься и повыть у него на могиле... Это не то что княгиня, а и всякая жена так сделала бы.
– Верно! Что верно, то верно!
– Уж чего вернее...
– Надо пойти Малу сказать.
– Нас проведите... У нас и к нему от княгини нашей слово есть.
Мал узнал о приходе гонцов, что Ольга идёт уже к нему и хочет отпраздновать тризну по мужу. Стало быть, скоро он станет мужем киевской княгини...
– Привет тебе, славный князь Мал, краса древлянской земли! – сказал гонец, входя в княжеский покой. – Шлёт тебе свой поклон и привет княгиня наша, – продолжал посланный, – и сообщает тебе, что идёт она поплакать над могилой мужа своего и отпраздновать тризну...
– Что ж, скорее бы...
– Как ты, князь!
– Я-то что...
– Просит тебя княгиня уйти подальше на тот день, когда тризна будет справляться.
– Это зачем?
– Говорит она, что непригоже тебе смотреть на её горе. Ведь ты убил Игоря...
Мал задумался.
– А если не пожелаешь ты этой просьбы её исполнить, то уйдёт княгиня Ольга восвояси.
– Так и сказала?
– Так.
– А если я уйду?
– Она сама к себе тебя тогда позовёт.
Это обещание сразило Мала.
– Скажи княгине твоей, что, исполняя её желание, я уйду, пока она будет на могиле Игоря, но горе ей, если она меня обманет!
Тотчас же Мал ушёл из Искоростеня, а там начали варить меды да брагу по княгининому слову.
Всё-таки древляне на этот раз послали разведчиков в стан Ольги, чтобы узнать, с какими силами она пришла.
Разведчики вернулись и сообщили, что при ней почти что никого не было: ничтожное количество дружинников да княжьи отроки сопровождали её.
Древляне успокоились.
– А наших не видали там? – спрашивали они у соглядатаев.
– Нет, не видали, – отвечали те.
– Ишь как им в Киеве-то понравилось, уже и домой не затащить!
В назначенный для тризны день толпы древлян потянулись к тому месту, где был убит киевский князь. Все они несли с собой наготовленные хмельные напитки.
Когда они пришли, Ольга приказала своим людям насыпать могильный курган как можно выше.
Лишь только это было исполнено, началась тризна.
– А что же, княгиня, послы наши? – спросили древляне.
– Идут следом с дружиною покойного мужа моего, – спокойно ответила Ольга.
Тризна удалась на славу. Древляне на радостях, что Ольга пришла к ним, начали пить и незаметно для самих себя сильно опьянели. Редкий из них на ногах держаться мог.
– Теперь вы выпейте за их здоровье! – с недоброй усмешкой приказала своим отрокам Ольга.
Это было условным сигналом, по которому началось поголовное истребление древлян.
Все они погибли.
Ольга, глядя на это, с восторгом воскликнула:
– Игорь, отомщён ты!
Древляне были уничтожены. Погибли их лучшие мужи...
Когда узнали правду о «великой чести», оказанной в Киеве первым сватам, потом об участи второго посольства и, наконец, о кровавой тризне, ужас прошёл по древлянской земле. Поняли древляне, что нечего им ждать пощады от киевской княгини.
– Умрём, а не поддадимся Киеву! – раздавались везде по древлянской земле отчаянные голоса.
Мал проиграл своё дело, и вот теперь все накинулись на него...
В глазах всей древлянской земли он явился главным виновником её бед.
Проклятия так и посыпались на князя.
– Он все! – кричали в городе, – он, проклятый...
В каждом доме после кровавой тризны на кургане Игоря были сироты. У одних погиб брат, у других отец. Жёны рыдали о мужьях, матери о детях, дети об отцах, и все проклинали Мала.
Скоро стало известным, что киевская княгиня собирает поход на древлянскую землю.
В ужас пришли древляне, кинулись к своему князю:
– Что теперь делать-то?
– Поход Ольга собрала... Беда нам!
– Сам Святослав князь ведёт...
– Он-то что! За ним сам Свенельд с Асмутом...
– Не сдобровать нам...
Наконец заговорил Мал.
– В самом деле, худое время пришло, – сказал он, – сам это вижу, а что делать, скажу вам...
– Говори, говори...
– Идти нам нужно на киевскую дружину – вот что! Одолеть её или самим погибнуть!
– Легко сказать...
– Как-никак всё так выходит... Одолеть княгиню мы ещё можем надеяться, а уж чтобы она пощадила нас и думать нечего.
Этот довод подействовал.
В самом деле выбора у древлян не было. Всё равно их ждёт гибель; так уж лучше умереть на поле брани.
А киевская рать всё ближе и ближе подходила к Искоростеню.
Действительно, ею предводительствовал отрок, князь Святослав. Конечно, всем правил за князя Свенельд, но всё-таки это ободрительно действовало на дружинников.
Наконец киевская и древлянская рати сблизились и встали друг пред другом в грозном молчании.
Святослав на коне был впереди своего войска. Горя нетерпением, он замахнулся своим копьём.
– Глядите-ка, князь наш! – раздались крики, – вот молодец!
– От земли не видно, а уже с конём на врага идёт.
В это время Святослав изо всех сил кинул копьё вперёд.
Копьё скользнуло мимо ушей Святославова коня и вонзилось в землю у его ног.
– Князь наш начал битву, – громовым голосом закричал Свенельд, – пора идти и нам!
Киевляне с громкими криками ринулись вперёд. Завязалась жаркая сеча...
Древляне защищались с отчаянием людей, которым всё равно умирать. Они уже не думали о том, что останутся живы, а только о том, как бы побольше уничтожить врагов и продать тем возможно дороже свою жизнь.
Мал выказывал чудеса храбрости. Везде, где была смерть, там и он.
Но как ни стойко было их сопротивление, всё-таки в конце концов древляне ударились в бегство, увлекая за собой и князя.
– В Искоростень! За стены! – кричали беглецы.
– Скорее, скорее! Там укроемся! Пусть-ка там нас возьмут!
Древляне успели запереться в своём городе.
Битва была кончена, и в шатре Ольги начался военный совет.
– Что же теперь? – спрашивал Асмут, – Искоростень крепок, нам их оттуда не взять.
– А измором если? – спросил Свенельд.
– Долго ждать будет.
– Так что же делать?
– А вот спросим княгиню нашу; как она скажет, так пусть и будет.
– Что, княгинюшка, присоветуешь? Мы руки, ты голова!
Воеводы действительно убедились, что если они беззаветно храбры на ратном поле, то Ольга и мудрее, и хитрее их.
– Моё слово, если вы всерьёз моего совета спрашиваете, – оживилась княгиня, – такое будет: постоим мы под Искоростенем, а не сдадутся они, так там видно будет.
– Быть по-твоему, – решили воеводы.
Началась осада. Шло время, осада не давала результатов, дружины Ольги стали скучать и более всего желали вернуться обратно в свои семьи.
Ольга знала об этом.
Знали о том и в Искоростене.
Однажды к Малу явился посланец из киевского стана.
Мал поспешил принять его.
– Прислан я к тебе княгиней нашей, – объявил посол, – велела она сказать, что хочет видеть тебя одного, чтобы говорить с тобой об очень важном деле...
– Не пойду я к ней.
– Ты, князь, пошёл бы... Может быть, и помирились бы. Или ты женщины пугаешься, так княгиня наша тебе сказать приказала, что волоса твоего на голове не упадёт... Невредимым в Искоростень вернёшься.
Мал сперва решил не ходить, но сладкое чувство надежды уже закралось в его душу.
«Помириться зовёт... – думал он, – кто знает женское сердце, может, она и любит меня в самом деле и хочет только себя показать... Пойду...»
И он решил идти.
Они встретились в уединённом месте, одни, без свидетелей...
– Ольга моя! – сказал Мал, – наконец ты простила меня!
Он раскрыл было свои объятия.
– Постой, князь Мал, – увернулась Ольга, – будет ещё время, а ты мне вот что скажи... Хочу я с Искоростеня дань потребовать и уйти.
– Что мне до этого, если тебя со мной не будет?
– Как что, хочу простить я древлян.
– Опять обманешь.
– Когда я обманывала?
– А тогда... сколько людей со света сжила...
– Да ведь я ничего и не обещала им... Первые твои послы пришли, я им сказала, что сделаю им великую честь, и сделала, а какую, я им не говорила.
– А когда на тризну пришли?
– Так что же? Разве я говорила, какова будет тризна, сами вы виноваты, что поверили женской хитрости. А я тебя не обманывала, никогда не говорила, что твоей женой я буду, просила подождать только. Да потом, как устроила эту тризну, разве я не сказала, что позову тебя, вот и позвала... Видишь, и тут я права.
– Чего же ты от меня хочешь теперь? – спросил Мал.
– Хочу, чтобы больше крови не было между нами.
– А потом...
– Что потом?
– Полюбишь меня?
– Экий ты! – засмеялась Ольга, – не знаю, там видно будет.
Мал ушёл обнадеженный.
Обрадованный явился Мал в Искоростень.
Однако предложение Ольги было встречено в Искоростене с недоверием.
– Опять обманет, – говорили наученные опытом искоростенцы.
– Трудно верить ей. Ох как хитра и люта!
Нашлись, впрочем, и другие.
– Совсем примучила она нас, – говорили эти, – что ей теперь и взять с нас...
– Уж что-нибудь да возьмёт...
– Пусть бы взяла, только бы отошла! Хотя бы вздохнуть...
– Ей и самой уйти нужно... Дружина-то вон её... по домам хочет...
– Ещё бы, столько времени стоять...
– Да и видят, что всё задаром, силён наш Искоростень, и запасов много. Измором не сдадимся...
Однако искоростенцам хотелось как можно скорее изжить свою беду. Подходило время охот и, если Ольга ещё простоит под Искоростенем, то они упустят время и лов весь пропадёт. Поэтому им было выгодно откупиться от грозной киевской княгини, тем более что и та, как они теперь знали, желала бы уйти из-под Искоростеня и возвратиться в Киев.
– Что же, пусть возьмёт, что ей нужно, только бы из города на лов выходить можно было! – раздавались голоса.
– Пусть тогда послов засылает!
Это решение было объявлено киевлянам, и, не теряя времени, вступили в переговоры.
– Шлёт вам привет свой князь наш стольный Святослав и княгиня Ольга, – говорили киевляне, – а вы бы, древлянские мужи, не упорствовали и нашей княгине покорились бы... С чего вы сидите? Велела вам сказать княгиня наша слово ласковое: вот все города ваши и веси покорились под княгинину власть и взялись платить дань, теперь они и поля свои обрабатывают, и на ловлю ходят, а вы одни только запёрлись и хотите голодной помереть смертью, чем на дань согласиться.
Пока говорили речь киевские посланцы, сама Ольга с воеводами приблизилась к. переговорщикам.
Те подумали, что это клонится к их пользе, и низким поклоном приветствовали княгиню.
И та отвечала им так ласково и милостиво, что у них сразу веселее на сердцах стало.
– Вот, слышали вы, что посланные мои говорят, – спросила Ольга, – что вы теперь на это в ответ им скажете?
– Мы рады бы платить дань, княгиня, – ответили древляне, – но ведь ты хочешь мстить за мужа?
– Я отомстила уже за мужа не раз, в Киеве и здесь, у вас на тризне, более я мстить не хочу, а хочу дань брать и, помирившись с вами, пойду прочь.
Древляне даже вопреки своему обычаю и торговаться не стали; так они были обрадованы словам киевской княгини.
– Чем же ты хочешь брать с нас дань, княгиня? – спросили они, – рады мы давать тебе и мехами, и мёдом.
Ольга сделала вид, что задумалась.
– Знаю я, – говорила она, – нет теперь у вас ни мёда, ни мехов... Да и не нужно мне их. Беру я дань только в знак того, что вы мне покорились, и потому требую от вас немного...
– Что хочешь, княгиня? Не томи. Скорее скажи.
– Вот что, дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья, – сказала Ольга.
Видя их изумление, княгиня тотчас же пояснила им, почему она требует с них такую незначительную дань.
– Не хочу я на вас налагать тяжёлой дани, как то делал муж мой, а прошу с вас мало потому, что вы изнемогли в осаде и надо дать вам оправиться, чтобы вы больше потом могли принести мне.
В самом деле, какой был расчёт Ольге совсем уж примучивать древлян так, чтобы никогда они оправиться не могли. Ей можно было взять с них гораздо более, когда они оправятся и примутся за свои промыслы. Это было так ясно, что древлянские переговорщики ни на минуту не усомнились в дружелюбии киевской княгини. Они поспешили в город поделиться радостною вестью.
Ольга при переговорах поставила только одно условие – чтобы собранные птицы были доставлены в её становище немедленно.
Голуби и воробьи были собраны, и толпы древлян потянулись к киевскому становищу с птицами в руках. Их встретили очень радушно в киевском становище; но как только они отдали своих птиц, Ольга предложила им возвращаться по домам.
– Вы уже покорились мне и моему сыну, – сказала она, – так идите в свой город, а я завтра отступлю от него и пойду домой.
Возвратились древляне, крепко заперли ворота Искоростеня. Они так давно не видали отрадного покоя, что поспешили лечь спать.
Не спал один только князь древлянский Мал. Слова Ольги были для него необъяснимы... Она ещё сегодня послала тайно к нему сказать, что завтра они уже перестают быть врагами... Что это могло значить? Если они перестают быть врагами, то, значит, станут друзьями? И Мал, суровый Мал, весь отдался мечтам...
