Текст книги "Варяги и Русь"
Автор книги: Александр Лавров (Красницкий)
Соавторы: Франц Добров
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)
Хотя в Константинополе все ликовали победу, Вардас, Фотий и Василий понимали, что дело ещё не подошло к концу.
– Невозможно быть спокойным, пока варвары остаются здесь! – говорил Вардас – Кто знает, что будет завтра? Варвары напуганы бурей, а позабудут о ней и нападут на нас...
Вардас был прав.
Варягов всё-таки оставалось довольно, чтобы Попытаться захватить беззащитный город. К тому же уже прошло несколько дней после того, как буря разметала их суда, а они, как будто бы чего-то дожидаясь, не думали уходить от стен Константинополя.
В это время вернулся в Византию с частью войск, бывших на границе Персии, сам Порфирогенет.
Впрочем, возвращение Императора не меняло положения дел. Варяго-россы по-прежнему были страшны Византии.
В становище варягов посланы были разведчики, которые, вернувшись в Константинополь, рассказали, что киевские князья собираются послать посольство к императору Михаилу.
– Они чувствуют себя достаточно сильными! – воскликнул Вардас, когда узнал об этом. – Чудо не произвело на них впечатления.
– Так что же мы должны предпринять по твоему мнению? – спросил у больного правителя Василий Македонянин.
– Прежде всего обезопасить Константинополь от нового нападения, потому что нового чуда вряд ли можно ожидать, даже со стороны так очевидно милостивых к нам небес, – заметил Вардас.
– Ты прав! – воскликнул Василий. – Теперь варяги будут осторожнее и, заметив приближение новой бури, постараются укрыться сами и укрыть свои суда. Но что же нам делать с этими варварами?
– Прежде всего попробовать откупиться от них.
– Но это позор для Византии...
– Э! Что там позор! Лучше дать им немного золота добровольно, чем они сами придут и возьмут его силой...
– Но всё-таки, по моему мнению, следует узнать, что они хотят передать нам через своих послов.
Василий Македонянин вскоре узнал это.
Однажды при посещении форума внимание Василия было привлечено громкими радостными восклицаниями толпы, слушавшей кого-то.
Македонянин поспешил, как и всегда, пробраться поближе к рассказчику и сразу узнал в нём хорошо ему теперь известного юродивого Андрея.
– Что говорит Беалос? – спросил Василий у своего соседа.
– Беалос рассказывает о новом чуде, совершенном Пресвятой Богородицей.
– О каком чуде?
– Он часто бывает в становище варваров и вот теперь рассказывает, что сердца их вождей смягчились после той ужасной бури и оба они готовы воспринять свет истины.
– Вот как! – удивился Македонянин.
Он стал внимательно прислушиваться к словам юродивого Андрея.
– Спасение града святого Константина, – хрипло выкрикивал юродивый, – Всемогущий Господь избрал средством, чтобы просветить сердца, погрязшие во мраке невежества. Аскольд и Дир поражены были этой чудесной бурей. Они чувствуют Бога и посылают к императору своих людей за разрешением познать тайну Всемогущего Божества. Разве это не новое чудо Пресвятой Богородицы?
– Откуда ты это знаешь, Андрей? – спросил Василий Македонянин.
– Это ты, Македонянин? – воскликнул юродивый, обрадованный появлением правителя. – Пойди и возвести императору и патриарху о том, что ты здесь слышал. Сам Бог привёл тебя сюда... Сердца варваров смягчились... Если они просветятся светом истины, то и вся их страна примет христианскую веру... а это будет третьим чудом Пресвятой Владычицы Небесной!
Когда в толпе узнали Василия, раздались радостные крики. Все почтительно расступались перед ним, когда он, взяв под руку юродивого старика и приветливо отвечая на поклоны и приветствия, отправился вместе с ним к императорскому дворцу.
– Вот, великолепный, – вводя Андрея в покои Вардаса, проговорил он, – этот уже известный тебе человек говорит чудные вещи. Он рассказывает, что варяги, придя на Византию врагами, уйдут от неё покорными ей детьми.
– Я этого ждал, – с просветлевшей улыбкой отозвался Вардас, – это для их простых детских сердец должно быть прямым последствием совершившегося чуда. Бог хранит нас! Расскажи мне, Божий человек, что ты видел и слышал во вражеском стане?
Андрей рассказал Вардасу обо всём, чему он был свидетелем в стане пришельцев.
В это время в палаты Вардаса прибыл и Фотий.
Андрей приветствовал его земным поклоном и принял его благословение.
Фотий с не меньшим вниманием, чем Вардас, выслушал рассказ юродивого.
– Да, милость Божия над нами! – произнёс он, когда Андрей умолк. – Через этих князей и все жители этой страны соединятся с нами.
– И тогда уже над Византией не будет грозы с берегов Днепра!
– Напротив, её имя будет славно среди варварского народа, – поддержал Василий, – кто знает, может быть, все эти страны признают власть нашего императора...
– Вряд ли! – перебил его Вардас. – Они этого не сделают, но с нас довольно и того, что, став нам единоверными, они прекратят свои нападения на нас. Нам следует не отталкивать их, а встретить с лаской и почётом, поразить их нашим великолепием, показать им наши храмы и ещё раз убедить, что сами силы небесные за Византию и народ византийский...
Между тем Аскольд и Дир старались приготовить свои дружины к предстоящему появлению в Константинополе.
Пока они ещё не посылали к правителям Византии предложения начать мирные переговоры. День за днём они откладывали своё решение.
Так было до тех пор, пока к ним не явился Андрей.
– Чего вы медлите! – заговорил он. – Или сердца ваши черствы так, что не воспринимают истины?
– Как мы можем идти? – воскликнул Дир. – Нас будут считать врагами!
– Не бойтесь этого! Бог христиан повелевает любить врагов... Идите с миром и просветитесь истиною...
– Хоть бы позвали нас, а то идти незванным непрошенным! – сказал Дир.
– Суета мира влечёт вас! Когда вы голодны, дожидаетесь ли вы зова? Теперь голодна душа ваша... Утолите голод её„. Поспешите познать истину... Смиритесь духом и поспешите в храм Бога живого.
– Что же, – сказал Дир, – мы пошлём просьбу пустить нас не как врагов... Может быть, нас и допустят...
– Скорее сделайте это, – убеждал их Андрей, – время идёт... Торопитесь!
Аскольд и Дир наконец приняли решение.
Когда киевские князья прислали спросить, будут ли они допущены в Константинополь, их посланные были обласканы, щедро одарены и отпущены не только с разрешением, но с приглашением к киевским князьям посетить столицу Византии...
Совсем не так, как предполагали, вступали Аскольд и Дир в царственный город.
Путь их не освещался заревом пожаров, не слышно было ни стонов, ни криков умирающих, дружинники сопровождали их. Вместо победного, их шествие походило на покаянное.
Правители Константинополя, как бы то ни было, всё ещё побаивались своих полудиких гостей, так ещё недавно бывших врагами. Всего только один струг был впущен в Золотой Рог. Кроме того, по условию, все гости должны были явиться без вооружения. Струг их со всех сторон окружали суда с воинами императорской гвардии. Впрочем, Аскольда и Дира убедили, что со стороны императора это является знаком Особенного к ним почёта.
Когда струг прибыл к роскошно убранной пристани, князья были встречены Василием Македонянином и духовенством дворцовой церкви святых Апостолов.
– Добро пожаловать, дорогие гости, – приветствовал их Василий, – шли вы на нас с мечом и смертью, но Заступник наш всесильный помог нам, и вот мы, не питая к вам зла, готовимся принять вас, как добрых друзей.
Он поклонился князьям. Те, в свою очередь, отвечали ему низким поклоном.
– Ратное счастье изменчиво, – отвечал Василию Аскольд, – сегодня победил ваш Бог, завтра победим мы.
– Не говори так, вождь! Когда ты в наших храмах увидишь всё величие нашего Бога, ты поймёшь всё безумие твоих слов... Не вам бороться с Ним! Но не будем теперь говорить об этом, пойдём! Наш всемилостивейший император Михаил желает видеть вас.
Он стал между назваными братьями и пошёл ко входу в императорский дворец.
С нескрываемым любопытством смотрели варяги на всё вокруг. Великолепные, богато украшенные дворцы, сверкающие позолотой куполов храмы, великолепие одежды на встречавших их придворных – всё это поражало их.
Но вот они во дворце...
Михаил Порфирогенет встретил киевских князей сидя на высоком троне. Он весь сверкал золотом и драгоценными каменьями.
Когда Василий ввёл князей, их поразила вся эта никогда не виданная ими роскошь. Поразила до того, что оба эти простодушные сыны угрюмых фиордов растерялись, как малые дети. Они забыли даже о своём достоинстве.
Оба князя, не отдавая себе отчёта, что они делают, в немом изумлении упали перед императором на колени.
При византийском дворе только ослепляли послов блеском императорской особы, но дать возможность приглядеться к императору не входило в планы византийских хитрецов... Они рассчитывали только на первое впечатление, и в отношении тех народов, которые считались варварскими, этот расчёт оправдывался...
Трон с императором был мгновенно скрыт от Аскольда и Дира. Василий, наклонясь к Аскольду, прошептал:
– Вы, вожди, удостоились зрить царя земного, теперь удостоитесь видеть храмы Царя небесного.
Варяги с не меньшей торжественностью были уведены из императорского дворца в храм святой Софии.
То, что они увидели там, навсегда осталось потом в их памяти.
– Велик Бог христианский! – воскликнул Аскольд, поражённый всем увиденным.
– Велик! – как эхо, повторили за ним варяги.
А когда откуда-то с выси храма запел незримый хор, не удержался и Дир...
– Так поют только в Валгалле! – в сладком восторге проговорил он.
Потрясённые вышли князья и их спутники из храма святой Софии. Благоговейный восторг овладел всеми.
– Теперь, славные витязи, – услышали они вкрадчивый голос Василия, – после того как вы вкусили пищу духовную, прошу вас в покои императора, где вы найдёте пищу для вашего тела.
– Можно ли думать о пире после всего виденного нами здесь! – воскликнул Аскольд.
– Что ты хочешь сказать, витязь?
– Но я боюсь осуждения вашего... Мы, норманны, умеем говорить только то, что думаем!
– Наш Бог запрещает нам осуждение... Он заповедовал нам любовь даже ко врагу.
– Даже ко врагу? – задумчиво проговорил князь. – В наш Один и славянский Перун всегда говорят только о суровой мести.
– Они не боги... Но что ты хотел сказать?
– Я скажу только, что я понял теперь причину этой страшной бури, сокрушившей нас. Нет сомнения, Бог, Которому вы служите, заступился за вас. До сих пор я в этом сомневался, но теперь я верую этому.
– И веруй! Благо тебе будет! После я дам тебе возможность беседовать с первосвященником нашего Бога, и ты из его уст услышишь то, чего жаждет душа твоя.
Князей снова повели во дворец.
Там в одном из самых больших покоев был приготовлен для угощения уставленный самыми утончёнными яствами стол.
Перед тем как с таким торжеством и пышностью принять варягов, во дворце состоялось тайное совещание.
На нём некоторыми из придворных был поднят вопрос о том, не лучше ли разом избавиться от варяжских вождей, прибегнуть к излюбленному византийскому средству – яду.
Против этого горячо восстал Вардас, патриарх Фотий и Василий Македонянин.
– Эти люди и так нам не страшны, – говорили они, – а возвратясь на родину, они принесут весть о чуде, и Византия приобретёт в них верных слуг, а не врагов, какими они были нам досель.
Мнение это восторжествовало, и князья не были отравлены.
Когда обед был закончен, Василий пригласил князей к себе в палаты.
– Вы встретитесь там кое с кем, и эта встреча доставит вам большую радость, – сказал он.
Проведя князей к себе, Василий оставил их, а сам удалился. Потом в дверях показался Изок.
Князья кинулись к вошедшему.
– Мы думали, что ты погиб! – говорили они, обнимая юношу.
– Нет, византийцы пощадили меня... Этим я обязан Василию.
– Какому?
– Вы его видели... Василий, это тот, который привёл вас сюда.
– Не мне ты обязан, юноша, – послышался голос Македонянина, – а самому себе, своему честному сердцу. Зная, что тебя здесь ждёт смерть, ты всё-таки не решился изменить своей клятве и возвратился, как обещал, обратно... А вы, князья, примите его теперь в свои объятья... Во всём этом действительно виден перст Божий... Смиритесь же перед Ним и уверуйте в Него... Он будет помогать, как помог Византии...
– Верую! – прошептал чуть слышно Аскольд.
IVТотчас же весь этот разговор стал известен Вардасу и патриарху.
– Да, судьбы Божьи неисповедимы! – сказал патриарх Фотий. – Но я вижу ещё дальше. Вам известно, что образовались два славянских государства: одно на севере, на озере, которое называется Ильмень, другое – на Днепре. Северные варяго-россы грубы, нрав их неукротим и борьба с ними очень трудна. Их и чудо, подобное совершившемуся на наших глазах, не устрашило бы... Но теперь и они для нас безопасны. Если между Византией и киевскими варягами установится прочная связь, то нам нечего бояться северных. Киевские варяго-россы не допустят своих ильменских соплеменников до нас.
– Ты прав, блаженный! – воскликнул Василий. – Киев прочно будет связан с нами.
– Если только они примут крещение по обрядам нашей церкви.
– Они примут!
– Тем лучше для них.
Патриарх с минуту помолчал, потом заговорил снова:
– Тогда ты действуй в этом направлении, но прежде всего я хочу видеть обоих вождей варваров. Я хочу знать насколько их сердца приготовлены для принятия света и истины...
Свидание с патриархом было подготовлено вскоре Василием.
Когда князья введены были к Фотию, то патриарх был окружён такой пышностью и великолепием, что простодушные норманны поверглись перед ним ниц.
– Встаньте, – сказал им Фотий, – поклоняйтесь Единому Богу, я же недостойный и смиренный служитель Его на земле... Призвал я вас, чтобы говорить с вами. Слышал я уже от многих теперь, что смягчились сердца ваши и желаете вы познать истинную веру в Бога живого... Отвечайте, правда ли это?
– Правда! – твёрдо отвечал Аскольд.
– Вы радуете меня, и на небесах радость... Посмотрите на небо, которое вело вас к истине: ты, витязь, – обратился патриарх к Аскольду, – был в горе, тоске и отчаянии, ты поддался им и поднял меч на святой город, но небо показало вам свою силу, разметав вас по морским пучинам. Не затем ли оно привело вас сюда к святому городу, чтобы просветить и вразумить вас? И не свершилось ли это? Правду ли я говорю? Отвечайте!
Оба князя ответили утвердительно.
– Я рад тому, что вы сами сознаете это! – продолжал патриарх. – Но если вы познаете истину, то должны утвердиться в ней крещением... Вместе с этим вы должны забыть всё ваше прошлое, вы должны вновь родиться и стать другими людьми. Вы должны возлюбить другого, как самого себя, забыть про битвы, про войны и быть готовыми лучше самим умереть, чем пролить кровь брата вашего.
Голос Фотия звучал с необыкновенной торжественностью.
– Отвечайте! Готовы ли креститься вы? – строго спросил патриарх.
– Готовы! – в один голос отвечали князья.
– И не отступите от этого решения?
– Нет!
– Тогда примите моё благословение, и вы будете скоро причтены к Христову стаду, заблудшими овцами которого вы были досель.
Он встал со своего трона и благословил склонившихся перед ним киевских князей.
Но Вардас не намеревался ограничиться одним только крещением киевских князей.
Хотя он видел, что и тот, и другой совершенно изменились под влиянием патриарха, ежедневно наставлявшего их в правилах христианской веры, старый хитрец задумал ещё прочнее приковать к Византии обоих её недавних врагов, приставив к ним преданных людей и людей таких, которые могли бы приобрести на Аскольда и Дира безграничное влияние.
– Когда мне удастся это, я наконец успокоюсь! – говорил он Македонянину.
– Но, несравненный, прости моему неразумию, – недоумевал тот, – я не вижу, как это можно устроить.
Вардас с хитрой улыбкой посмотрел на своего любимца.
– А как бы ты думал, Василий? – спросил он.
– Я уже сказал, что ум мой не находит средства...
– Додумай!
Македонянин пожал плечами.
Право не знаю. Таким человеком мог бы явиться друг, но для того, чтобы завязались узы дружбы, пребывание варваров слишком кратковременно. Кроме же друга, вряд ли кто мог бы иметь на них влияние...
– Так, так! Ты, мой Василий, на верной дороге, – закивал Вардас головой, – ты совершенно справедливо говоришь, что только друг мог бы сдерживать варваров.
– Но где же взять его? Ведь в дружбу войти нельзя насильно или против воли.
– Справедливо, но это касается мужчины, а что ты скажешь о женской дружбе?
Василий улыбнулся.
– Я начинаю понимать тебя, великий! Ты хочешь...
– Женить варваров на наших девушках! – закончил за него Вардас. – Это будут самые прочные цепи, которые прикуют их к престолу нашего Порфирогенета.
– Мудрейший, ты прав, как и всегда, – воскликнул Македонянин, – твой ум всеобъемлющ, и я могу только преклониться перед ним... Ты прав! Ничего прочнее таких цепей не может быть. Но, признаюсь, я опасаюсь одного...
– Чего?
– Будь милостив и выслушай меня, хотя я заранее уверен, что ты найдёшь средства избежать затруднений.
– Говори, говори!
– Я боюсь, найдётся ли в Византии женщина, которая решилась бы стать женой варвара?
Вардас улыбнулся.
– Ты думаешь, что это будет трудно?
– Да, мудрейший!
– Действительно, это могло бы быть большим для нас затруднением, – заговорил цезарь, – но при желании, я думаю, всё возможно... Неужели во всей Византии не найдётся девушки, которая решилась бы пожертвовать собой ради пользы своего отечества... Если не найдётся женщины, настолько любящей родину, чтобы принести ради этой любви жертву, то Византия может купить её... Что ты думаешь об этом, Василий?
– Я согласен, что всё возможно при желании, но мне приходит в голову ещё одно затруднение.
– Какое?
– Как заставить варваров вступить в брак? Ведь насилия тут быть не может. Должна быть любовь, против воли полюбить никого не заставишь... Варвары же не будут рассчитывать, что им выгодно, а что нет. Для них брак по расчёту не существует, они недостаточно просвещены для этого..
Вардас улыбнулся. Очевидно, у него уже был готов ответ.
– Ты как будто бы прав, Василий, – начал он, – в самом деле варвары недостаточно просвещены, чтобы рассчитывать выгоды брачного союза и вступать в него без сердечного влечения, но ты только что подтвердил мои слова, что при желании всё возможно. Так?
– Да, я это сказал, мудрейший.
– Так я уверен, что эти слова останутся справедливыми и в этом случае.
– Но как?
– Погоди. Ты говоришь, что у Аскольда была подругой матрона Зоя?
– Да.
– Я её помню... Помню, как она отправилась в Херсонес и была захвачена варварами. Ты же мне сообщил, что Аскольд очень любил её?
– Да, её гибель вызвала этот набег, так счастливо закончившийся для нас благодаря чуду.
– Вот я и думаю: неужели во всей Византии не найдётся женщины похожей на эту несчастную Зою?
– Мудрейший! – вскочил со своего места Македонянин. – Тебе нужно только удивляться. Ты велик во всём... Как всё теперь ясно, как всё складывается хорошо для нас... Ведь я знаю такую девушку, я видал её здесь, во дворце, и был поражён её сходством с Зоей.
– Вот видишь! Кто же она?
– Её зовут Ириной. Это кроткое, милое существо, покорное старшим. Я не думаю, что с её стороны мы встретим сопротивление нашим планам...
– Ты всё-таки узнай и доложи мне... А теперь иди! Недуг телесный ослабил меня, и я должен отдаться покою...
Василий вышел. Он сам прекрасно понимал, что женитьба на византийке свяжет киевских князей гораздо прочнее, чем все договоры, заключённые с ними.
Он немедленно начал приводить план Вардаса в исполнение и прежде всего посетил отца Ирины.
Когда он услышал, с чем явился к нему Василий, то пришёл в восторг. Дочь его становилась княгиней могущественной страны, и, кроме того, он мог надеяться, что эта услуга Ирины не будет забыта, пока в силе Вардас и Македонянин и есть надежда на повышение...
Ирина была приглашена к Василию, и тот смог убедиться, что не ошибался: сходство девушки с несчастной Зоей было поразительное.
Он поручил отцу подготовить девушку, а сам с обычною своею находчивостью принялся за Аскольда.
О Дире он не особенно беспокоился, зная, что главным был именно Аскольд!
В течение нескольких дней при каждом свидании хитрый царедворец расспрашивал Аскольда о Зое, об его любви к ней, словом, старался напомнить князю об утрате. Он достиг своего. Его слова разбередили только что успокоившуюся рану. Образ Зои снова появлялся перед Аскольдом, лишь только он закрывал глаза. Но со стороны византийских политиков это была очень опасная игра. Аскольд, припомнив любимую женщину, стал припоминать и свою клятву. Впечатление, произведённое чудесной бурей, сглаживалось. Аскольд начинал хмуриться и даже прервал свои беседы с Фотием.
Но Василий знал, что делать.
В одно из свиданий с князьями он сказал:
– Я достиг высоких почестей, но не чувствую себя счастливым...
– Что так? – спросил Аскольд.
– Увы, у меня нет детей!.. Свои ласки я должен отдавать чужим... Позвольте мне, князья, показать вам ту, которую я предполагал назвать своею дочерью.
Не дожидаясь ответа, он хлопнул в ладоши. Двери распахнулись, и вошла Ирина.
– Вот! – произнёс Македонянин и слегка подтолкнул вперёд смущённую, зардевшуюся девушку.
Киевский князь был так поражён, что, увидев её, воскликнул:
– Зоя!
Он отступил назад, с удивлением глядя то на Василия, то на смущённую девушку.
– Зоя, ты воскресла из мёртвых и пришла ко мне! – сказал Аскольд.
– Я не Зоя, я – Ирина, – прошептала та в невольном смущении.
– Её лицо, её голос, её движения... Что это? Новое чудо?.. Скажи мне, византиец, скажи, прошу тебя, как понять это?
– Увы, храбрый витязь, – отвечал, улыбаясь, Василий, – это не Зоя... Но она действительно похожа на неё.
Аскольд даже не слушал его, не помня себя от овладевшего всем его существом волнения. Он краснел, бледнел, не зная, что сказать.
Василий заметил, какое впечатление произвело на киевского князя появление девушки и в душе торжествовал. Все расчёты Вардаса исполнялись...
– Отдай мне её, византиец, отдай! – весь трепеща, говорил Аскольд. – Дир, посмотри, как она похожа на мою несчастную подругу!..
– Да, и я принял бы её за Зою! – отвечал удивлённый Дир.
– Отдай же мне её, византиец, вы погубили одну, должны отдать мне эту.
Македонянин отрицательно покачал головой.
– Ты очень спешишь... Такие дела так скоро не делаются.
– Но я умоляю тебя!..
– Что я? У меня есть император, который один только может решить это дело.
– Идём к нему!
– И этого нельзя... Невозможно видеть императора, как только пожелаешь... Он не допустит теперь ни меня, ни тебя пред своё лицо.
– Что же мне делать? – прошептал Аскольд.
– Ждать!
Ирина, зная, что в эти мгновения решается её судьба пришла на помощь Василию.
– О, Василий, – заговорила она, – я чувствую, что ваши речи касаются меня, но смутно понимаю их. Скажи мне, что ему нужно...
– Видишь ли, дорогое моё дитя, – не спеша отвечал Василий, – тут говорят действительно о тебе. Если ты ответишь мне на некоторые мои вопросы искренно, правдиво, как подскажет твоё сердце, тогда и я помогу тебе поступить по твоему желанию... Будешь ли ты отвечать мне?
– Буду, спрашивай!
– Сейчас, и вы, князья, слушайте и запомните её слова, а потом решите сами, что делать.
Он обратился к Ирине:
– Дитя моё, скажи мне, ведь ты искренно веруешь во Христа?
– Верую! – был ответ.
– И не отвергнешь его?
– Никогда!
– Даже если бы это лишило тебя всего счастья, которое суждено тебе на этом свете?
– Даже и тогда!.. Что счастье земное, если нас в будущей жизни нашей ждёт счастье небесное!
– Я ожидал таких ответов, дитя моё... Благодарю тебя, но теперь я спрошу тебя вот что: любила ли ты кого?
Личико Ирины вспыхнуло. Всего несколько минут назад она смело ответила бы на этот вопрос отрицанием, но теперь она смутилась. Красивый варяг, которого она уже видела и до этого свидания, нравился ей...
Она молчала.
– Хорошо, ты не отвечай! – заметив её смущение, сказал Василий. – Но вот что, если бы язычник предложил тебе свою любовь и ты сама полюбила бы его, решилась бы ты стать его женой?
– Да, но только в том случае, если бы он принял святое крещение и заключил бы вечный мир с моей родиной...
– А если нет?
– Я бы умерла, но отказалась от него, как тяжело бы мне ни было.
– Слышишь, князь, – обратился Македонянин к Аскольду, – а тебе, Ирина, спасибо за твои ответы. Теперь я скажу, что речь действительно шла о тебе. Вот этот человек – он вождь храброго славянского народа – выразил желание взять тебя женой. Правда это, Аскольд?
– Да, правда, – глухо подтвердил слова Македонянина киевский князь.
– Я слышал твой ответ. Этот человек, Ирина, язычник; что же ответить ему?
– Пусть он станет христианином и заключит вечный мир с Византией, и я буду верной ему подругой на всю жизнь.
– Слышишь, князь?
– Слышу!..
– Что скажешь на это ты?
Аскольд пожал плечами.
– Мы решили принять вашу веру, – ответил он.
– А мир, вечный мир с Византией?
Оба князя молчали, переглядываясь друг с другом.
Македонянин заметил это.
– Ирина, удались в свой покой или нет, предложи молодому витязю, – Василий указал на Дира, – пройтись по императорскому саду, мы же здесь поговорим с его братом.
Ирина и Дир вышли, Аскольд и Македонянин остались одни.
– Ты всё слышал, князь? – спросил Македонянин.
– Всё!
– Ведь не наложницей, а женой хочешь ты взять эту дочь византийского народа?
– Да, женой! – пылко воскликнул Аскольд. Вы отняли у меня Зою и должны мне теперь отдать её назад... Иначе горе вам!
Василий усмехнулся.
– Ты грозишь? – холодно сказал он. – Твои угрозы смешны мне, а для тебя они пагубны...
– Мой меч со мной...
– Но твои дружины погибли!
Позову Рюрика из Приильменья.
Македонянин нахмурился. Этого Византии следовало бояться больше всего.
– Зови! Но тогда ты не получишь Ирины.
Теперь уже испугался Аскольд.
– Что же мне делать?! – воскликнул он.
– Ты сказал, что слышал, что говорила здесь эта девушка.
– Да, слышал!
– Разве не сказала она, что будет твоей женой только тогда, когда ты заключишь вечный мир с Византией? Сделай это, и я буду просить императора, чтобы он отдал тебе Ирину...
Аскольд задумался.
– Хорошо! Пусть будет по твоему! – воскликнул он. – Я согласен. Хитры вы, византийцы! Но помните: если меня не будет на Днепре, для вас настанут тяжёлые времена...
Василий улыбался в ответ.
