Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 55 страниц)
– Очень верно и очень поэтично, – оценил топ-координатор и поклонился.
– Спасибо, Иори-сан. А теперь может быть, вы скажете, в чем отличие Меганезии?
– Да, Чанди-сан. В Меганезии нет государства, денежной эмиссии, банков, кредитно-финансовой системы. Нет собственности на воду и землю. Нет лицензий и копирайта. Нет PR-инструментов паблисити в «западном» понимании. Нет доминантных СМИ, формирующих инфосферу. Нет статусных товаров, и нет самой пирамиды статусов. Теперь, Чанди-сан, задайте вопрос, который, вероятно, вертится у вас на языке.
– Да, Иори-сан. Вы правы. У меня на языке вертится вопрос: что делают в Меганезии индивиды, располагающие суммами порядка ста миллионов долларов и более?
Топ-координатор еще раз поклонился, и одним движением стер примерно половину пиктограмм и линий, нарисованных на электронной доске. А затем, он очень быстро нарисовал на освободившемся месте другие пиктограммы и линии.
– Вот, Чанди-сан, так это выглядит в Меганезии. Здесь я изобразил, что происходит с производственным бизнесом, дорастающим до критического уровня. На западе такой бизнес превратился бы в ФПГ. В Меганезии он превращается в группу-вектор. Такое рабочее название. Группа-вектор это такой бизнес, который производит не обычную продукцию, а новые концепции. Абсолютно новые. Порой это приводит к рождению монополий, и тогда срабатывает Хартия. Хотя, пока было только два таких случая.
– Иори-сан, наверное, я лучше поняла бы вашу мысль на примерах.
– Да. Я приведу эти два случая, как примеры. Первый пример: плавбаза Р'лйех. Она дрейфует на полпути между Полинезией и Землей Эллсуорта, это ключ к побережью Антарктиды. Второй пример: специализированная сепаратная подсеть «Ауробиндо», работающая в свободно-пиратской сети OYO, и организующая полиметаллические расчеты. Это аналог Web-money, но для обращения металлических весовых денег.
– Значит, – произнесла Чанди Кестенвэл, – эти два проекта, плавбаза Р'лйех и подсеть «Ауробиндо», были креатурой здешнего крупного бизнеса, и доросли до монополии, поэтому были национализированы согласно Хартии. Это так?
– Раз вы спросили, Чанди-сан, я приведу более точную формулировку: доля две трети выкуплено Фондом Развития по цене, установленной Верховным судом на основании консультации с независимыми экспертами. Это мера защиты общества от эксцессов монополии с одной стороны, и поддержка авангардного бизнеса с другой стороны.
Чанди Кестенвэл удивленно потерла лоб.
– Простите, Иори-сан, я не совсем поняла слова о поддержке авангардного бизнеса.
– Тогда, Чанди-сан, я уточню. Достижение монополии – это потолок для предприятия, действующего в условия конкурентного капитализма модели XIX века. Предприятию некуда расти выше. Бизнесмен теряет перспективу. Выкуп контрольной доли в такой ситуации мотивирует бизнесмена к поиску новой темы и новой перспективы, причем выкупная сумма дает ресурс для нового проекта. Судебное решение о выкупе можно рассматривать, как форму общественного признания предпринимательского таланта. Позвольте добавить: у вас есть такой талант. Ваш проект с ламантинами и дельфинами удивителен. Чанди-сан, вы только что были на экскурсии, и видели, как стремительно развивается этот проект. Мой совет: продолжайте так же, в духе Дао-Дэ Цзин.
– Но, – возразила она, – мой проект с ламантинами это не бизнес. Это некоммерческая инициатива: ранчо-убежище для морских млекопитающих.
– Простите, Чанди-сан, – сказал Накамура, – в любой некоммерческой инициативе есть элементы бизнеса, как и в любом хорошем бизнесе есть некоммерческие инициативы.
– Кажется, Иори-сан, вы опять правы.
– В данном случае, Чанди-сан, я точно прав, потому что в суде уже зарегистрировано совместное заявление, Оэауа Татокиа, вашего менеджера, и Джино Валдеса, капитан-лейтенанта, о расчете регулярных компенсаций в вашу пользу за то, что учебная база Народного флота Капингамаранги использует ваше ранчо для работ по биолокации.
– Что-что?! Почему Оэауа ничего мне не сказала?
Накамура безмятежно долил чая в чашки и предположил:
– Видимо, она не хотела отрывать вас от других дел, Чанди-сан. Суд о компенсации за использование частного имущества в военных программах ничем не выделяется среди обычных транзакций, и ваш менеджер занялась этим в обычном порядке.
– Пожалуй, – согласилась британка, – это разумно. Оэауа права. И, есть странная идея, принадлежащая не мне, но хочется поделиться этой идеей с вами, Иори-сан.
– Конечно, Чанди-сан, я внимательно слушаю вас.
– На Новой Каледонии … – продолжила она, – … у одной молодой женщины, хозяйки фермы, возникла идея доить ламантинов.
– Доить ламантинов? – переспросил он, – Я думаю, Чанди-сан, что эта идея довольно естественна. У морских млекопитающих, как правило, рождается один детеныш, а их ресурсы лактации рассчитаны на двух детенышей. Вероятно, при сытом и спокойном образе жизни на морской ферме, ресурс лактации еще увеличится, и это можно будет использовать. Как именно доить – вот в чем вопрос. Но вопрос чисто технический.
– Вы не шутите. Иори-сан? – осторожно спросила Чанди Кестенвэл.
– О, нет, я говорю серьезно. Сейчас я открою свой архив и сформирую для вас список литературы. Ведь подобной задачей интересовались многие ученые. Они исследовали ламантинов, моржей, и даже китов на предмет молочной продуктивности, исходя из гипотезы, что в недалеком будущем значительная часть человечества переселится на просторы океана, и создаст там регулярное аграрно-животноводческое хозяйство…
В этот момент раздался тихий звоночек, и в углу электронной доски возникло окно с текстовым сообщением:
* Палата Общин парламента UK абсолютным большинством голосов приняла билль о низложении королевы Боудис. Палата лордов утвердила билль без поправок *
Прочитав это сообщение, топ-координатор невозмутимо покивал головой, лаконично прокомментировал: «не удивительно, такой сценарий был самым вероятным», а затем продолжил формировать список литературы о лактации морских млекопитающих.
…
*46. И все-таки импичмент.
17 мая. Небо над Южным океаном. Борт Хортен-Йагер. Курс на север.
Штурман Зенни Сорокин прочел из углового окна монитора текстовое сообщение:
* Палата Общин парламента UK абсолютным большинством голосов приняла билль о низложении королевы Боудис. Палата лордов утвердила билль без поправок *
…И прокомментировал:
– Уроды. Одно слово: говняная парламентская демократия.
Пилот Санни Шишкин пунктуально отметил:
– Говняная парламентская демократия – не одно, а три слова. Хотя, по сути, точно.
– Что ж, – тихо произнесла Боудис, – это случилось. Я больше не королева.
– С хрена ли? – возразил Шишкин, – Ну, мятеж на ваших северных территориях. Такое бывает. А на южных территориях вы очень даже королева! Не сомневайтесь.
– Точно, Ваше величество! – добавил Сорокин, – Территория Росса вдвое больше, чем Великобритания с Северной Ирландией. А что на Территории Росса мало людей, так, может, это к лучшему. Главное в людях не количество, а качество, вот что я думаю.
– Миледи, – тихо сказал Лйалл Тью, – поверьте: все хорошее только начинается.
– Док Лйалл прав! – объявил Сорокин, на секунду повернулся в штурманском кресле, многозначительно подмигнул королеве и бермудскому доктору экологии океана.
Из одного этого подмигивания, Боудис поняла: он ЗНАЕТ.
Впрочем, и так было понятно, что он знает. И все остальные, кто был в это время на антарктических станциях Ванда и База-Парк – тоже знали. Там ведь как в маленькой деревне: все знают про всех, кто с кем, и когда. Вспыхнувшие «отношения» Боудис и Лйалла никак не могли остаться незамеченными…
…«К черту! – решительно подумала Боудис, – Даже если бы я не сошлась с Лйалом, журналисты все равно объявили бы нас любовниками. Как раньше объявили моими любовниками всех трех ирландских мальчишек – лейтенантов, а еще раньше – обоих доверенных секретарей: Эндрю и Питера. К черту! Мне 37 лет, мой брак фактически распался уже давно. Каждая собака это знает, и ни одна собака не верит, что я храню техническую верность номинальному супругу! К черту! Почему я должна обходиться тайным сексом в полумасках с чьими-то мужьями? Хватит шифроваться! Мне сейчас повезло встретить Лйалла. Или нам обоим повезло. Я на это надеюсь. Так что…».
…Боудис не стала додумывать эту запутанную мысль, потому что почувствовала, как ладонь Лйалла Тью легла на ее колено и тихонько сжала. Ласково. Успокаивающе. И мысли смешались. Боудис улыбнулась, вдруг вспомнив, как в студенческие годы она «набиралась опыта», обнимаясь на заднем сидении старого автомобиля с парнями из футбольной команды факультета. Веселое было время… И сейчас Боудис, как будто, почувствовала это время, казалось бы, безвозвратно убежавшее, но теперь, внезапно нахлынувшее, как большая теплая волна. Хотелось просто полулежать на этой волне, закрыв глаза, и думать без слов, ощущать без слов, понимать без слов…
…Потом откуда-то, как из другой вселенной прозвучал деловитый голос Шишкина:
«Значит, так, леди и джентльмены. Над Снарскими островами, как обычно, жопа. В смысле: низкая облачность, турбулентность, и дождь с мокрым снегом. Наш самолет начинает снижение в эту жопу. Не удивляйтесь, что будет тряска, как в шейкере».
…
Снарские острова (или Тини-Хеке – на языке маори) лежат в 200 км к югу от Больших новозеландских островов. Можно сказать, что это – один остров и несколько крупных скал, разбросанных вокруг. Этот остров похож на 3-километрового дракона, который разлегся вдоль края круглой 20-километровой подводной аномалии: кратера Махуика. Возможно, драконовая форма острова Тини-Хеке вызвана формированием вала этого кратера, возникшего в XV веке новой эры от страшного удара астероида диаметром примерно километр и массой два миллиарда тонн. Но, следы этой катастрофы давно изгладились, зато рудное месторождение из смеси астероидного металла с породами, извергшимися из недр земли при ударе – остались. Вот почему здесь была построена плавучая геобаза. А названа она была на языке маори: Танифатама (т.е. дракончик).
Впрочем, о базе скажем позже, а сейчас об острове Тини-Хеке. Он лежит почти на 50-й широте, в области перехода от субтропического климата сразу к субантарктическому. В других местах между субполярным и субтропическим поясом есть умеренный пояс, а в здешних местах – нет. Вот такая аномалия. Здесь всегда облачно, очень часто – дождь, а температура: чуть ниже плюс 10 в июле, и чуть выше плюс 15 в январе. Здесь странные растения: мини-деревья и мега-травы. Здесь странная фауна: антарктические пингвины соседствуют с тропическими попугаями. Иногда этот (научно выражаясь) экобиоценоз называют субантарктической тундрой. И, глядя на серые скалы, поросшие карликовым лесом и гигантскими травами, можно согласиться с этим.
По крайней мере, Санни Шишкин и Зенни Сорокин придерживались такого мнения…
Самолет Хортен-Йагер прокатился по 700-метровой бетонной полосе плавбазы (по существу – понтонному мосту, примыкающему к главной платформе), и аккуратно остановился на парковке под диспетчерской башенкой. Зенни Сорокин отодвинул прозрачный фонарь кабины, встал с кресла, потянулся, огляделся и объявил:
– Во, блин! Как на незабываемом Таймыре почти что.
– Ага! – согласился Санни Шишкин, – Там сейчас поздняя весна. Тундра цветет…
– Спасибо, джентльмены, – сказала Боудис, – путешествие с вами было прекрасным.
– И вам спасибо за хорошую компанию, Ваше величество, – ответил Шишкин.
– Сейчас, – добавил Сорокин, – дождемся сменного экипажа, и на рейсовом домой, в Новую Каледонию. Будет, что девчонкам показать. Хорошо, что видео есть, а то бы публика не поверила, что мы были временными пилотами Вашего величества.
– Ага! – снова согласился Шишкин, – Про ту фиесту в проруби на Ванде точно бы не поверили.
– Нет, про Ванду бы поверили, – возразил Сорокин, – в интернет же залито уже.
– Вы сразу домой? – поинтересовался Лйалл Тью.
– Ага, – Шишкин указал рукой, – карета уже подана. Вот служебный «Катафлай».
– Катафлай? – переспросила Боудис.
– Да. Летающий катамаран. Вот, видите, рядом с вашей «Buccaneer».
– Сюрприз… – тихо сказал доктор Тью, глядя в ту сторону, – …Миледи, кажется, нас встречает мистер Стид и мисс Фирин. Правда, пока я увидел только самолет, но они, вероятно, поблизости.
– Они пьют кофе под навесом у башенки, – подсказал Шишкин, снова указав рукой.
…
Чуть позже. Кухня-гостиная в апартаментах мини-отеля плавбазы «Танифатама».
Кюгю Фирин налила какао из котелка в четыре пластиковые кружки и сообщила:
– Снабжение тут спартанское, миледи. Чай, как опилки, кофе как помои. А какао вот, нормальный. Тимоти говорит, что фиджийский.
– Да, миледи, – подтвердил Тимоти Стид, – видите ли, фиджийский генерал-президент Тевау Тимбер поддерживает дружбу со здешним персоналом. У Тимбера тоже планы, связанные с ресурсами Антарктики. И, с ним можно иметь дело, если вы не против.
– Но, – произнесла Боудис, – как быть с тем, что я уже не королева Британии?
– Кого здесь волнует Британия? – отреагировала Кюгю Фирин, – Вы, миледи поймите правильно: для здешних мест вы королева символической Новой Зеландии, а что там выдумал парламент в каком-то Лондоне на противоположном краю Земли, fu…
Турчанка-пилот замялась, не договорив это «fu…», и майор Стид сразу же пояснил:
– Видите ли, миледи, символическое Королевство Новая Зеландия оказалось выгодно настолько широкому кругу игроков, что оно становится все менее символическим.
– Миледи, – добавил Лйалл Тью, – вы помните: я говорил вам то же самое. Хотя, мы с майором не сговаривались.
– Посмотрите, миледи, – продолжил Стид, положив на центр стола распечатку карты региона, – это схема Королевства Новая Зеландия, с актуальными комментариями. В соответствии с указом Елизаветы II от 1952-го и актом Содружества от 1983-го, в него включены:
… – государство Новая Зеландия.
… – автономия Острова Кука.
… – автономия Остров Ниуэ.
… – доминион Острова Токелау.
… – доминион Антарктическая Территория Росса.
… – Теперь, миледи, обратите особое внимание на второй пункт. Острова Кука.
Боудис быстро подняла ладони, призывая его остановиться.
– Минуту, Тимоти! Это же абсурд! Я нормально воспринимаю юридический изыск с Территорией Росса. Я могу нормально воспринять ситуацию с Ниуэ и Токелау, хотя очевидно, что они под контролем нези, и сохранение на этих островах номинальных новозеландских властей, есть не более, чем политический камуфляж. Но я не готова нормально воспринять то, что вы говорите об Островах Кука. Какое королевство? На территории Островов Кука находится Лантон – административный центр Меганезии. Невозможно представить визит туда какой-то персоны, полагающей себя королевой упомянутых островов на основании некого акта, исходящего из Британии!
– Тем не менее, миледи… – сказал Тимоти Стид, и положил на стол еще один лист.
*** Конфедерация Меганезия – Hawaiika, мэрия Лантона, острова Кука ***
* 10:20 утра16.05, ответ на E-mail от 09:10 утра 16.05.
Уважаемый майор Стид.
Заверяю вас, что королева Боудис (Queen of Realm of New-Zealand) будет желанным гостем в Лантоне, независимо от того, как она решит представить свой визит (т.е. как официальный или как неофициальный). Я прошу сообщить мне дату, время и форму визита не позднее, чем за 24 часа до прибытия. Если состав свиты Ее величества не изменится к моменту визита, то никакие формальности не требуется, мы всех знаем.
С наилучшими пожеланиями Ее величеству Боудис, королеве RNZ.
Ariki-foa (мэр) Ксиан Тзу Варлок. Подпись.
Согласовано: Хейво Хийси Протей, верховный судья по рейтингу. Подпись.
***
Доктор Тью быстрее успел пробежать глазами этот документ, и тихо произнес:
– Миледи, об этом я вам тоже говорил.
– Да, – буркнула Боудис, – вы говорили, Лйалл, но я просто не могла поверить.
– А что вы говорили, док? – полюбопытствовал майор.
– Я говорил, что нези, со свойственной им прагматикой и юмором в сфере политики, вероятно, продемонстрируют косвенное признание суверенитета королевы RNZ над землями, обозначенными в Акте Содружества от 1983 года. Для нези это шанс легко разрушить систему официальных эмбарго и неофициальных барьеров. Они смешают регионы своей конфедерации с внешними землями Королевства Новая Зеландия, они усилят путаницу между государством NZ и символическим RNZ, они раздуют тему с Территорией Росса, разожгут политэкономические противоречия вокруг всего этого, представят себя союзниками новозеландцев вообще, и – выигрыш у них в кармане!
– Круто! – прокомментировала Кюгю Фирин, – Вы, док Лйалл, сейчас напомнили мне замечательного дядьку, нашего школьного учителя истории. Он так рассказывал про древних королей и завоевателей, и все становилось понятно!
– Интересный поворот мысли, – заметила Боудис, – быть может, мне пригодится мое историческое образование, если дело пойдет в таком направлении. А что скажете вы, Тимоти? Судя по вашему скептическому взгляду, вы не совсем согласны с Лйаллом.
Отстраненный майор MI-6, наклонил голову в знак частичного подтверждения мысли королевы, а затем положил на стол еще одну распечатку.
– Вот, миледи. Это краткий анализ политического спектра Новой Зеландии.
– Гм… – отозвалась королева, глядя на аналитическую записку. – …Я обязательно это прочту, а сейчас могли бы вы совсем кратко обрисовать обстановку?
– Да, миледи. Начать надо с того, что после кризиса первой двухпартийной системы в середине 1990-х, Новая Зеландия испытала длительный переходный период к другой двухпартийной системе. Этот переход завершился в начала 2020-х, и Новая Зеландия получила то партийно-парламентское поле, которое показано на этой диаграмме…
Майор быстро открыл соответствующий лист в распечатке, и продолжил изложение.
… – Вы видите тут две ведущие партии:
… – «Страна и нация», «СиН» – это новая Национальная консервативная партия.
… – «Труд и благополучие», «ТиБ» – это новая Центристская лейбористская партия.
… – Есть еще Зеленые. Красные. Коричневые. Блуждающая свора, которая за деньги блокируется на выборах с той или иной из ведущих партий.
– По-моему, – заметила Боудис, – это обычная картина для двухпартийных систем.
– Да, миледи. Но год назад произошел раскол в партии «ТиБ». На фоне многократных неудач на выборах, и тревожности из-за военного конфликта в Океании, группа тред-юнионистских авантюристов, путем интриг захватила ключевые партийные посты. В результате, партию покинули старые крупные фигуры, и на их место пришли «темные лошадки» из профсоюзных радикалов, такие, как Мирабелла Макмагон.
– Мирабелла Макмагон? – тут Боудис удивленно округлила губы, – Вы говорите о той энергичной женщине бывшей жене кино-деятеля Освальда Макмагона, и нынешней подруге Эстебана Стивелли, лидера Антарктического Тред-юниона?
– Именно так, миледи. Взгляните на эту схему. Мирабелла Макмагон занимает пост «серого кардинала» в пресс-службе партии «ТиБ». А на соседней схеме показано, как эволюционировала позиция «ТиБ» и почему это дает успех в борьбе против «СиН».
Королева присмотрелась к схемам. Они были не так сложны, как казались при первом взгляде. Доктрины партий были пересказаны популярно и расцвечены специфическим юмором спецслужбы (разумеется – не зря Тимоти Стид столько лет служил в MI-6).
«Страна и нация» (СиН) новая Национальная консервативная партия изображалась шаржем на овечку. Эта овечка лакала нефть прямо из вышки нарисованной на контуре мусульманской мечети. На спине у овечки была прорезь, как у копилки, и туда падали пачки долларов из раскрытой ладони американской Статуи Свободы.
Ниже имелся короткий текст: Партию СиН называют «партией овец и ростовщиков», поскольку ее базис – традиционно доминирующая в NZ отрасль: животноводство и, в первую очередь – овцеводство. Продукция поступает в богатые нефтяные исламские государства и в США. Оттуда NZ получает нефть и инвестиции в банковскую сферу.
«Труд и благополучие» (ТиБ) – новая Центристская лейбористская партия была здесь изображена как толстая тетя с малышом в одной руке и церковной кружкой в другой, причем все это на фоне призрачного контура кузнеца с молотом и наковальней. Под изображением был также короткий текст-пояснение: Партию СиН называют «партией жестянщиков и попрошаек». Формально ее базис – машиностроение, и занятые в нем рабочие, но машиностроения в NZ почти нет. Уникальный случай – развитая страна с доминирующим аграрным сектором экономики. Поэтому лейбористы вынуждены тут ориентироваться меньше на рабочих, а больше на получателей социальных пособий.
Далее на схеме была показана реформа доктрины «ТиБ» после «партийного путча» с приходом к внутрипартийной власти группы радикальных тред-юнионистов, и
* ТиБ не ищет врагов. ТиБ ищет пользу для всех нас, для новозеландцев, для киви.
* Мы не против овечьих ферм, банков, брокерских контор и импортеров нефти.
* Мы не против мигрантов из других стран, и не против их культуры и религии.
* Мы не против международной торговли и иностранных инвестиций.
* Но интересы нашего народа – новозеландцев, киви – для нас на первом месте.
* Вот почему мы против политики превращения нашей страны в аграрный придаток, покрытый пастбищами, ради того, чтобы рассчитываться с Америкой – за кредиты, с Японией – за автомобили и с Аравией – за нефть.
* Вот почему мы против политики, при которой наша молодежь, получив прекрасное образование, не находит, где его применить, ведь стране – овцеферме оно не нужно.
* Вот почему мы против политики, тормозящей машиностроение, энергетику (в т.ч. – атомную энергетику), и развитие территорий (в т.ч. – антарктических территорий).
* Мы, киви, можем сами проектировать и производить технику, можем сами добывать энергоресурсы, и можем сами для себя организовать кредитную систему.
* ТиБ – за экономику и политику в интересах киви, новые рабочие места для киви, и достойное социальное и профессиональное будущее для новых поколений киви.
…Доктор Тью снова первым успел просмотреть документ, и прокомментировал:
– Чтобы сделать куриное карри нужна курица, или хотя бы ворона. А чтобы сделать рабочую партию, нужен рабочий класс, или хотя бы протестный планктон.
– Офисный планктон, что ли? – спросила Кюгю Фирин.
– Не только офисный, – ответил бермудский эколог, – я бы сказал: в первую очередь торговый планктон: младший персонал супермаркетов. Здесь разница. Образ жизни офисного планктона затягивает. В его самодовольной бессмысленности есть что-то магическое. А планктон супермаркета – это как рабочий, который выполняет те же трудовые функции, что на производстве, но низведен до состояния прислуги.
– Ну, не знаю, – проворчала Кюгю, – я вот читала, что кивиленд очень благополучная страна. В каком-то индексе она в первой пятерке, вместе со странами Скандинавии.
– Ты уверена, что Скандинавия благополучна? – с легкой иронией спросил Стид.
– А-а… – протянула она, – …Вот как ты повернул. Да, уж, бывала я в Норвегии, и не впечатлило меня. Фиг знает, почему у них первое место по этому индексу. Но ведь в Новой Зеландии есть работа на производстве. Фабрики всякого йогурта и сливок.
– Там, – сказал Лйалл Тью, – персонал сокращается из-за робототехники. Роботы для пищевой промышленности – тренд десятилетия. Роботов, в отличие от людей, можно очистить от бактерий. А процессы пищевой промышленности не так уж сложны. При расширяющейся фобии инфекций, замена людей на роботов там идет стремительно.
– Эту фобию инфекций, – уточнил майор Стид, – раскрутили китайцы, ради сбыта тех самых роботов, собираемых по образу японских моделей предыдущего поколения.
– Тимоти, не надо во всем обвинять Красный Китай, – возразил доктор Тью.
– Джентльмены, не уходите в сторону, – строго потребовала Боудис, – я полагаю, что «китайский синдром» не является предметом нашего обсуждения сегодня.
Майор Стид на секунду сделал виноватое лицо.
– Простите, миледи. Это было маленькое отступление. Я уже возвращаюсь к новым лейбористам Новой Зеландии, иначе говоря – к «ТиБ». Все началось в 2012 году, при старых лейбористах, и именно в связи с Антарктической Территорией Росса.
– Наконец, ты добрался до Антарктики, – подколола Кюгю Фирин.
– Вначале, – пояснил он, – следует показывать общую ситуацию, и только после этого переходить к частному. Итак: все началось в 2012 году. Старые киви-лейбористы, в условиях Великой рецессии и сокращения рабочих мест, уменьшавшего их электорат, выступили за снятие ограничений промышленного вылова рыбы в море Росса. Какой поднялся шум! Лейбористов обвинили в анти-экологизме, и лоббировании интересов хищнических рыболовецких компаний. Лоббирование имело место, но главной целью лейбористов было увеличение своего электората за счет рыбаков. Впрочем, тогда они дрогнули и дезавуировали свои заявления. А новые лейбористы оказались покрепче.
– У них, – заметил доктор Тью, – хватило голосов только чтобы поставить вопрос на голосование, и поднять публичный скандал. Затем парламент провалил этот билль.
– Да, – майор Стид кивнул, – «ТиБ» и не рассчитывала, что билль пройдет. Нужен был только скандал, чтобы рекламировать слоган «Даешь Антарктику!». Тогда, в декабре прошлого года, это было не так уж трудно: публика была взбудоражено тем, что нези присвоили остров Петра Первого и акваторию Антарктики, между 90 и 160 градусом Западной долготы. Тут у киви возникает спонтанная мысль: «почему мы тормозим и не присваиваем соседний сектор, на который давно претендуем?». На волне этого азарта, лидеры «ТиБ» вбрасывают свой билль. А парламентское национально-консервативное большинство – «СиН» проваливают этот билль. И кто как выглядит после этого?
Доктор Тью понимающе изобразил пальцами жест ОК.
– Да, конечно. «СиН» выглядят оторвавшимися от народа, а «ТиБ» наоборот, «своими парнями». Но это ведь еще не все, Тимоти, я прав?
– Конечно, док, вы правы. Когда билль провалился, лидеры «ТиБ» сказали: «если вы так ответили на этот вопрос, то мы будем промышлять там рыбу, как хотим». Они внезапно достали откуда-то десяток сейнеров, назвали это «Флотилией Ренессанса», или кратко «ФлоРен», составили правила в стиле шведского социализма: партнерство владельцев с рабочими, и в феврале вышли ловить южнее 60-й широты, без квот и лицензий, нарушая правила Новозеландского Агентства Рыбных Ресурсов и Международной Комиссии по Антарктике. Позиция «ФлоРен»: если это не новозеландские воды, то они вне контроля Агентства. А Международная Комиссия нелегитимна. Значит – свобода промысла!
– Почему АНТКОМ нелегитимна? – спросила Боудис.
– Так считают юристы «ТиБ», – пояснил майор Стид, – ведь Конвенции 1961 и 1982 по Антарктике подписали лишь 46 государств. Это не Генеральная Ассамблея ООН. Но, причина решимости «ФлоРен» не юридические изыски, а тактическая обстановка.
Боудис подвигала чашку по столу и эхом отозвалась:
– Тактическая обстановка… Никто не хочет случайно влезть в драку с нези.
– Да, миледи, – сказал Стид, – вы ведь сами видели нези там, в Антарктиде.
– Я видела, – подтвердила она, – что ж, правила игры проясняются, и это внушает мне оптимизм. Как вы посоветуете двигаться дальше, Тимоти?
– На мой взгляд, миледи, сейчас надо лишь обозначить ваше присутствие на больших островах Новой Зеландии: остановиться на несколько часов в Омокороа…
– Где? – перебила Боудис.
– Омокороа, это поселок в агломерации Окленда, где мы купили виллу для вас.
– Вот этот домик, – уточнила Кюгю Фирин, и повернула к королеве планшетник, на экране которого были фото большого кирпичного коттеджа с 8-скатной черепичной крышей, и четырьмя мансардными балконами.
– Спасибо, Кюгю, – королева кивнула, – я поняла о какой вилле идет речь.
– А вам правда понравился вид? – полюбопытствовала турчанка-пилот.
– В общем, понравился. Хотя, надо еще посмотреть на месте.
– Об этом я как раз говорю, миледи, – заметил Тимоти Стид, – вы посмотрите виллу и отдадите распоряжения подрядчику относительно интерьера. Затем, вероятно, будет небольшая пресс-конференция экспромтом, прямо во дворе…
– СМИ уже знают об этой вилле? – быстро спросила Боудис.
– Не беспокойтесь, миледи. Мы сделали так, что знает только дружественная пресса.
– Что ж, Тимоти, это обнадеживает. Затем, я хочу побыть несколько дней с детьми на Новой Каледонии. Судя по всему, мне потом опять придется покинуть их.
– Да, миледи. Лучше не брать детей в турне по внешним землям вашего королевства.
– По внешним землям? Вы имеете в виду Ниуэ, Токелау и Острова Кука?
– Да, миледи. Именно в такой последовательности.
…
20 мая, вечер. Новая Каледония. Остров Пайнс. Условный замок тамплиеров.
Все-таки, рыцарский зал (пусть даже оформленный, как декорация для кино) обладал некоторым шармом. И доктор Молли Калиборо немедленно это отметила.
– Мне кажется, Боудис, что вам еще пригодится это оригинальная постройка с таким интерьером.
– Вот-вот, – поддержал Арчи Дагд Гремлин, и напрямик добавил, – лучше вам просто выкупить этот замок у братьев Роллинг. Такая безопасная резиденция в ретро-стиле.
– Точно-точно, мама! – горячо поддержала 12-летняя Беатрис.
– Классный замок, вообще, – авторитетным тоном подтвердил 10-летний Дункан.
– Кстати, – продолжила Беатрис, – я слышала, Роллинги так и думают, что ты купишь тамплиерский замок. Деньги у тебя теперь снова есть, а место хорошее, правда же?
– Я подумаю над этим, – пообещала королева, – а теперь, дети, не кажется ли вам, что неплохо бы посвятить следующую часть вечера домашним заданиям?
– Вот так каждый вечер, – печально произнес Дункан, – кто-то развлекается интимной жизнью, а мы делаем домашку. Эх…
– Как ты сказал? Какой жизнью? – переспросила королева.
10-летний сын посмотрел на королеву невинными глазами и повторил:
– Интимной жизнью. Будто ты не понимаешь, мама. Лейтенанты Шон, Кэдан и Брем двинулись в дансинг, где легко клеить девчонок, а Тимоти и Кюгю пошли, как бы, на вечернюю рыбалку. Теперь это так называется. Хи-хи.
– Дункан, – одернула старшая сестра, – что ты всюду суешь свой любопытный нос?
– А что я неправильно сказал? – невозмутимо поинтересовался он.
– Дети, – ласково сказала Боудис, – не надо заговаривать мне зубы. Займитесь лучше домашним заданием. И если вы быстро сделаете все, что задала доктор Калиборо, то позже вечером вас ждут приятные сюрпризы. Правда, Лйалл?
– Вне сомнений, так и будет, молодые люди, – подтвердил доктор Тью, – мобилизуйте продукт эволюции, находящийся под вашими макушками, и получите результат.
Поняв, что мама и док Лйалл непреклонны, сын и дочка встали из-за стола, согласно этикету пожелали всем хорошего вечера, и пошли заниматься самообразованием. А в голове королевы Боудис, между тем, пронеслось множество параллельных мыслей.
