Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 55 страниц)

– Но ведь и очень жадные тоже, – настаивал лейтенант Рэббит.

– По-любому, крысы влипли, – сказала фельдшер Саби, – им придется решать: жадность или страх. Потерять репутацию, или потерять деньги. Типа, они голосуют. Большинство выбрало потерю репутации. Меньшинство говорит: «вы нас обосрали». Другой вариант: большинство выбрало потерю денег. Меньшинство говорит: «вы нас ограбили». Так одни крысы начинают точить зубы на других крыс. Ну, я права, а?

– Обалдеть! – заявила Деззи, – Ты, Саби, ухватила самое-самое! Мама говорит: самое лучшее средство против крыс, это другие крысы, которые хотят их сожрать.

Фельдшер победоносно выбросила вверх сжатый кулак. А король Фуо почесал нос, и объявил:

– Все-таки жадность победит.

– Почему ты так думаешь, ariki? – быстро спросила Деззи.

– Вот почему: если у этих людей куча денег, а они хотят еще и еще, даже рискуя жопой, значит они так по уродски устроены. E! У большинства крыс победит жадность!

– Мама тоже всегда так говорит, – призналась юная киви.

– О! Твоя мама умная женщина, – заключил король, – только я не понимаю. Вот, крысы признались при всех, что их клуб, это мафиозная Ложа, и что? Суд королевы Британии  отдаст им четыре с половиной миллиарда баксов, хотя у них нет юридических бумаг?

– Мама говорит, – пояснила Деззи, – что принимать надо только такие решения, которые исполнятся. А если присудить Зюйд-Индской Компании все 15 миллиардов долларов капиталов из баронского наследства, то это упростит работу тем, кто захочет обвинить коронный суд в предвзятости. Иное дело, если присудить Ложе часть капиталов.

– Тогда, – заметил Фуо Татокиа, – среди крыс снова будет ссора: соглашаться или нет.

– Ссора может быть большой или маленькой, – добавил лейтенант Тоби.

– Ага, – фельдшер Саби кивнула, – по ходу, в начале судьи хотели сделать, чтобы ссора вышла лишь маленькая, а теперь сделают, чтобы ссора вышла большая-пребольшая!

…

30 апреля. Остров Норфолк. После обеда. Причал Кингстона.

С площадки старого бетонного причала была прекрасно видна меганезийская плавбаза «Tortuga-7», лежавшая в дрейфе в трех километрах от берега. В бинокль не составляло труда пронаблюдать, как от борта отходит моторная лодка-глиссер с двумя людьми: совсем юной девушкой-европеоидом, и мужчиной-полинезийцем лет 30 примерно.

– Вот, опять, – со вздохом, констатировала Эйприл Крузо, смотревшая в бинокль, – вы видите, Хелм? Моя дочка опять флиртует с взрослыми парнями.

– Это, – сообщил майор фон Зейл, – не просто какой-то парень, это король Фуо Татокиа, потомок Ниоалио, сына птицы-шторма Таухириматеа, спутника Мауна-Оро, великого короля-объединителя античной Гавайики. Так говорят мифы Tiki.

– Впечатляющая презентация, – оценила новозеландка, – а какой земли он король?

– Он король всех земель и морей от Перуанской котловины до Филиппинского моря с востока на запад, и от Марианских островов до Моря Айсбергов с севера на юг. Так говорят, опять же, мифы Tiki, в изложении магистра Ахоро О'Хара.

– Э-э… Хелм, я спросила не про Мауна-Оро, а про этого парня, Фуо Татокиа.

– А, я просто не понял. Конечно, земли Фуо Тотакиа не настолько обширны. Он король Номуавао, это довольно крупный пунктирный атолл между Фиджи и Тонга.

– Пунктирный атолл? – переспросила доктор Крузо.

– Да. Можно сказать, что это мелководная банка, окруженная цепочкой миниатюрных  коралловых островков. Там живут хорошие ребята, и растет сотня кокосовых пальм.

– Гм… Кажется, Хелм, вы хорошо знаете этого короля.

– Совершенно верно. Эйприл. Нам довелось работать вместе.

– Работать, в смысле воевать? – уточнила она.

– В смысле, воевать, – подтвердил он.

– Между, прочим, Хелм, не слишком ли вы рискуете, сняв грим Фрица Гофмана и став узнаваемым офицером меганезийской разведки? Вы известный человек, на вас выданы несколько ордеров. Интерпол, Гаагский трибунал, и далее по списку.

– В таком аспекте риска нет, – ответил майор, – час назад Фриц Гофман уехал в дальнейший круиз, а я прибыл на Норфолк в соответствии с австрало-меганезийским Честерфилдским пактом. Часть пакта – это общая борьба против морского пиратства, определяемого как морской бандитизм, рэкет, похищение людей, и работорговля.

– Ах да, – Эйприл Крузо кивнула, – ведь мою дочь похищали рэкетиры, не так ли?

– Морские рэкетиры, вероятно, с целью получения выкупа, – уточнил Хелм фон Зейл, многозначительно подняв палец к небу, – вне связи с делом о баронском наследстве.

– Вне связи, – подтвердила Эйприл, чуть заметно улыбнувшись, – и любые домыслы о воздействии этого эпизода на позицию Коронного суда, будут заведомо ложными.

…Между тем, лодка-глиссер подкатила к причалу, и Деззи Крузо развернула бурную деятельность. За несколько минут она убедила фон Зейла вооружиться фотокамерой, и устроила фото-сессию втроем (она, плюс мама, плюс король Фуо Татокиа). Так, набрав «горячий материал» для новой галереи на своем блоге, Деззи, по обычаю маори, очень экспрессивно потерлась носами с королем, пожелала ему удачи на море, и взяла с него обещание приехать в гости в новозеландский Окленд, в Такапуна-Бэй… Вот, на такой позитивной ноте Фуо Татокиа уехал обратно на плавбазу. А Деззи Крузо моментально переключилась на фон Зейла, в результате чего незийский разведчик был приглашен на дружеский ужин в пабе «Джевеллер». Надо как-то отметить последний вечер здесь, на чудесном и полном неожиданностей острове Норфолк? Конечно, надо!

Хелм фон Зейл согласился – ему как раз был на руку повод приглядеть за старшей и за младшей Крузо до их посадки в самолет и вылета в Окленд. Кроме того, он счел очень полезным прозондировать мнение Эйприл Крузо на предмет ее дальнейшего участия в «Антарктическом проекте» – в качестве юрисконсульта. Но, разговор в пабе, конечно, начался с обсуждения итогов коронного суда.

– Меня, – признался фон Зейл, – впечатлила конфигурация вашего постановления.

– Мы были чертовски разозлены, – ответила Эйприл, – еще в начале заседания я написала короткие, но понятные записки профессору Брауни и коллеге Фирфайну. Знаете, что они черкнули в ответ?

– Хэх! Попробую угадать. Что-нибудь типа: «Сейчас мы похороним эту Ложу».

– По смыслу вы угадали, Хелм. Как вы думаете, у нас получилось?

– Ну… – он сделал глоток красного вина, – …Невозможно похоронить это гнездо уродов одним судебным постановлением. Но вы подложили им грандиозную свинью, поделив спорное имущество так, что мальтийский инвестфонд «Royal Synergetic» достался Зюйд-Индской Компании, а нефтяные платформы во всех трех акваториях оказались в долевой собственности ЗИК и Ложи. Раздел трех рудников рения, и назначение национального независимого управляющего на Ева-ГЭС, это тоже как яблоко раздора внутри Ложи.

– И, – встряла Деззи, – классно, что баронский титул получит девчонка с ламантинами!

– Решение о титуле было простым, – сказала Эйприл, – а вот идея отдать мальтийский инвестфонд стороне ЗИК, это небанальный ход, придуманный Фирфайном.

– Кстати, – заметил фон Зейл, – это объявление войны Вильгельму Дарнуэллу.

Эйприл Крузо с некоторым удивлением посмотрела на меганезийского разведчика.

– Так, это не просто журналистские слухи? Я имею в виду: Вильгельм Дарнуэлл, герцог Глостерский, генерал Мальтийского ордена, и хозяин лондонского BDSM-притона для элитных извращенцев, действительно главный интересант со стороны Ложи?

– Комплекс фактов указывает на него, – ответил фон Зейл.

– А если убить Дарнуэлла, как убили барона Кестенвэла? – азартно спросила Деззи.

– Детка! – строго сказала Эйприл, – Тебе не следует копировать стиль военных нези.

– Я не копирую! Но ведь таких людей, как Дарнуэлл, надо уничтожать, разве нет?

– Надо. Но если так решит компетентный суд. Помнишь, я объясняла тебе, чем опасны внесудебные решения против каких-либо людей, а особенно – решения об убийстве.

– Да, мама. Но потом мы с тобой разбирали Нюренбергский и Токийский процессы.

– Детка, я понимаю, на что ты намекнула. Да, Нюренбергский и Токийский процесс не являлись нормальными судебными процессами. Но это были исключительные случаи.

– Мама, а, по-твоему, эта уродская Ложа – не исключительный случай?

– Детка! Давай побудем вежливыми. Мы же пригласили мистера фон Зейла на ужин.

Десембер Крузо сделала виноватые глаза и посмотрела на майора INDEMI.

– Простите, Хелм. Мы с мамой плохо вас развлекаем. Позвольте налить вам еще вина.

– Конечно, Деззи. Я буду благодарен.

– Вот! – она наполнила его фужер, – А что вы думаете про Нюренбергский и Токийский процесс? Это были исключительные случаи, или что-то другое?

– Деззи, я думаю, что это была разновидность человеческого жертвоприношения.

– О! Хелм! Это как в фильме ужасов! – удивилась 15-летняя новозеландка.

– Как в примитивном фильме ужасов, – уточнил он, – если отбросить мелкие детали, то получается короткий тупой сюжет. Одна группа дегенератов принесла в жертву другую группу дегенератов, в ходе помпезного ритуала, призванного умилостивить PR-богов.

– Значит, – сказала Деззи, – по-вашему, это были не судебные процессы, а фигня вроде семейных телесериалов или парламентских выборов?

– Ближе к парламентским выборам, – ответил майор, – дело в том, что семейные телесериалы, это скорее, развлечение. А парламентские выборы, и суды над Ужасным Мировым Злом, это культовые оргии. Я уже упомянул PR-богов. Vox populi – vox dei.

Тут Эйприл Крузо вмешалась:

– Хелм, вы презрительно относитесь к условно-западному общественному мнению, но, почему-то мне кажется, вы уважаете общественное мнение в своей стране. Я права?

– Да, с точностью до разницы в терминах, – ответил он.

– Уклончивый ответ, признак неуверенности, – мгновенно прокомментировала Деззи.

– Да, – легко согласился он, – я не уверен, что смогу объяснить четко, поскольку это не область моей профессиональной деятельности.

– А вы попробуйте, – предложила она.

– ОК, я попробую. Вы знаете принцип разделения властей?

– Конечно, я знаю! Есть три ветви власти: законодательная – это выборный парламент, дальше исполнительная – это всякие администрации, силовые структуры все такое, и дальше судебная – это понятно. Еще есть четвертая ветвь власти – это СМИ.

– ОК, – снова сказал фон Зейл, – а в Меганезии запрещена первая и четвертая  власть.

– А вот и нет! – воскликнула юная киви, – Просто у вас в стране Верховный суд – это и парламент тоже. У него и роль Большого жюри, и роль прецедентного законодателя!

– Меньше эмоций, детка, – тихо подсказала ей Эйприл, впрочем, не особо скрывая свою   гордость за эрудицию 15-летней дочки.

– А-а… Мама, я же чуть-чуть увлеклась, ты говорила, что присяжным это нравится.

– Правильно, Деззи. Но мистер фон Зейл – не присяжный, понимаешь?

Юная Десембер Крузо кивнула, сосредоточилась, и продолжила:

– Так вот, у вас все законодательство это Лантонская великая хартия, которая не может меняться, но ваше Большое жюри принимает частные билли, которые используются в дальнейшем, как прецеденты-образцы в средневековом британском праве. А про СМИ, извините, я не поняла. У вас же есть LantONline, и Ocean-Teletype, и не только.

– Верно, Деззи, – тут фон Зейл улыбнулся, – поэтому я сказал: с точностью до разницы в терминах. Ты только что обрисовала фрагменты разницы, и остается немного уточнить. Например, что Большое жюри формируется наполовину – спонтанным рейтингом, наполовину – жребием, и срок полномочий всего год. Что вторая власть радикально ограничена социальным контрактом, и трехлетним сроком работы. И, наконец, что четвертая власть ограничена запретом на проведение тайных инфо-кампаний.

– А что помешает вашей четвертой власти промывать мозги зрителям, как везде? На практике никто и нигде еще не смог запретить заказное оболванивание через СМИ.

– Я рискну возразить… – начал фон Зейл, и потом глянул на старшую Крузо, – …Но, сначала, стараясь быть джентльменом, я передам слово вам.

Эйприл кивнула и похлопала дочку по спине.

– Видишь ли, дочка, в Меганезии действует тоталитарный анархизм, а это значит, что заказное оболванивание через СМИ равно государственной измене по градации.

– Но, мама, у нези нет государства, оно запрещено Хартией, значит, нет госизмены.

– Детка, я же сказала: равно по градации. Градация определяется по классике права.

– А! Это ты к тому, что у нези за такие СМИ-фокусы бывает расстрел?

– Детка, будь точнее в определениях. Эта санкция названа: ВМГС.

– Да, мама, я знаю. ВМГС. Высшая Мера Гуманитарной Самозащиты. Но на флоте нези говорят просто: «пристрелить». Кстати, почему адвокатура в Меганезии вне закона, и к адвокатам применяют эту самую Гуманитарную Самозащиту методом «пристрелить»? Только не подумайте, что я придираюсь к вам, Хелм. Но представьте: вот, мы с мамой получим встречное приглашение от короля Фуо, а ведь мама немножко адвокат.

– Тут все элементарно, – ответил незийский разведчик, – Хартия запрещает адвокатскую практику в системе судопроизводства Меганезии, чтобы избежать институционального вырождения правосудия в систему юридической монополии и адвокатского рэкета. Это никак не касается адвокатов, работающих в судебных системах других стран. И не надо верить мне на слово. Вы можете посмотреть в блогосфере, как много новозеландских и австралийских адвокатов и их семей отдыхает или долгое время живет в Меганезии. И, полезно также посмотреть первоисточник: Хартию с фиксированными комментариями, данными в форме диалогов на Первой Ассамблее foa, 25 ноября позапрошлого года.

– А я вам на слово поверю, – сказала Деззи, – но я думаю: лучше бы вам в нези-лэнде было построить свою, хорошую адвокатуру, чем пугать симпатичных людей расстрелом.

– Детка, – мягко произнесла Эйприл, – мне кажется, что застольный разговор стал, если можно так выразиться, слишком профессиональным. Не сменить ли нам тему?

Хелм фон Зейл поаплодировал в знак поддержки, и предложил:

– Давайте, поговорим о самом интересном в бизнесе Зюйд-Индской компании.

– О, боже! – доктор Крузо, схватилась за голову, – Опять о Зюйд-Индской компании?!

– Эйприл, я же предлагаю поговорить не об их доле в баронском наследстве, а о самом интересном: об их реальных, материальных проектах в Антарктике.

– О-о… – произнесла доктор Крузо, – …Это может оказаться интересным. Мне было бы обидно распрощаться с этим авантюрным судебным делом, даже не поняв в чем смысл произошедшего, и есть ли в этом что-либо сверх мафиозной битвы за 15 гигадолларов.

– В таком случае, – произнес Хелм фон Зейл, и развернул на столе гибкий 15-дюймовый планшет, – я предложу вашему вниманию маленький частично-документальный фильм, рассказывающий о сегодняшней и о завтрашней фазе развития проектов Зюйд-Индской компании по освоению Антарктики.

…

*40. Королева со стороны. Сеанс тавматургии.

Утро 1 мая. Новая Каледония. Остров Пайнс. Апартаменты «Замок тамплиеров».

За неделю своего пребывания на южном краю Новой Каледонии, королева Боудис, по привычке к деловой аккуратности, уже упорядочила режим дня. Она вставала (без будильника!) в 7 утра, принимала душ, выпивала чашечку кофе и успевала (пока не просыпались дети), просмотреть всю электронную почту, пришедшую за ночь, и на достаточно важные письма даже ответить. Но сегодня, 1 мая, примерно на середине чашечки кофе, распорядок был нарушен вызовом по компьютерной видеосвязи. И не простым вызовом, а...

… – О, боже! Это же Гарри! – прошептала королева, и нажала значок «соединить».

– Привет, Боудис! – энергично поздоровался принц-консорт Гарри Макинтайер, – Как настроение? Мне показалось, что самое время психологически поддержать тебя.

– Спасибо, Гарри, – искренне ответила она, пытаясь понять, что это за темный фон, на котором выделяется неярко освещенное чем-то лицо законного мужа.

– Пока не за что спасибо, – заметил он, – я ведь еще только собираюсь психологически поддержать тебя. По глазам видно: ты пытаешься угадать: где это я?

– М-м… Честно говоря, да. Пытаюсь, но идей пока нет.

– Я в Болоте Окаванго. Сейчас у нас поздний вечер, поэтому темно… А! Слышишь?

Гарри Макинтайер замолчал и прижал палец к губам. Сразу же стали слышны звуки, напоминающие собачий лай, волчий вой, и смех изрядно простуженного человека. А несколькими секундами позже раздался короткий глухой рев.

– Это был лев, верно? – спросила королева.

– Отлично, Боудис! – и Гарри похлопал в ладоши, – Да, это лев. Он на нас обижен, мы пометили его радиомаяком из ружья. Я попал ему в левую половину задницы – самое безболезненное место, если не считать правой половины той же задницы. Но, все же, хороший парень обиделся. Мы обманом приманили его, и вероломно по заднице…

– Гарри-Гарри, ты в своем репертуаре! – королева улыбнулась, – Ты спасаешь каких-то экзотических зверей, и у тебя по две задницы в каждой повествовательной фразе.

– У меня задницы во фразах, а у тебя задницы на местности, кругом, куда ни глянь.

– Гм… Это так ты меня психологически поддерживаешь?

– Да. Это я только начал. Знаешь, как здорово тут в Ботсване? Мы сейчас организуем абсолютно новый ландшафтно-экологический парк Нтветве. Финансирует это японец, отличный дедушка, Фудзивара Нибори, президент «Tochu-Holding». Он и раньше был миллиардером, а теперь поднял просто безумную кучу денег на бизнесе с Меганезией, поперек эмбарго. Представляешь, какая маленькая у нас планета? В смысле ты в этой Меганезии, откуда деньги у японского дедушки, финансирующего наш новый парк!

– Планета маленькая, – согласилась королева, – а что будет в этом вашем парке?

– Все будет! – объявил он, – Слоны, жирафы, крокодилы, бегемоты, и еще…

…На экране исчез свет, стали видны лишь какие-то неясные серые тени. Потом свет вернулся и в ярком луче возникала недоумевающая мордочка пятнистого котенка.

– Ой! Какой чудесный! – воскликнула Боудис, – Это кто?

– Это гепард! – сообщил Гарри Макинтайер, – Представляешь, ему примерно месяц, а растяпа-мамаша потеряла его. У нее родилось пятеро котят, а считать она не умеет. В результате, при очередной смене логова случилась беда. Но мы подобрали малыша.

– И что теперь, Гарри? Вы подкинете его мамаше?

– Нет, так не получится. Она его не узнает. Уже проверено на похожих случаях. Нам придется обойтись без гепардовой мамаши. Это несложно. Как домашний котенок.

В подтверждение своих слов, Гарри Макинтайер вытащил из какого-то контейнера (по видимому – полевого термостата) бутылочку с соской – и маленький гепард уверенно принялся питаться.

– Интересно у вас там, – сказала королева.

– Да, я же говорю: в Ботсване здорово. Если что – перепрыгивайте сюда все втроем. Я уверен: Беатрис и Дункану тут понравится. Тебе, конечно, будет немножко не хватать светской жизни, но зато природа… Тут самая африканская Африка! Кстати, кое-какая светская жизнь тут есть. Президент устраивает по воскресеньям вечеринки. Довольно провинциально получается, но лучше, чем ничего. И главное, тут безопасная страна. Собственно, поэтому я и предлагаю.

Боудис негромко вздохнула и покачала головой.

– Спасибо, Гарри. Но, я на опыте убедилась, что богатое сборище негодяев способно дотянуться до любого уголка планеты. Ты же знаешь про теракт QF-3.

– Да, я знаю. Но, в Ботсване можно спрятать кого угодно, и никто не найдет.

– И что? – спросила королева, – Всю жизнь прятаться?

– Нет, Боудис. Я думаю, всего месяц. В парламент уже закинут проект билля о твоем низложении. Когда эти клоуны проголосуют, ты станешь частным лицом, вот и все.

– Знаешь, Гарри, ты замечательный, но ты неисправимый оптимист.

– Что не так? – спросил он.

– Ошибка в логике, – ответила она, – дело в том, что низложение монарха Британии не может считаться однозначно легитимным. Яков II, несмотря на низложение в 1689-м, претендовал на британский трон всю жизнь, а его потомки претендовали еще сто лет. Вспомни историю, якобитский мятеж Красавчика Чарли – Карла III в 1745-м.

– Боудис, ты же знаешь, у меня нелады с историей. Ясно, что ты права. И как ты сама намерена справляться с ситуацией? Возможно, я все-таки, чем-то смогу помочь?

– Гарри, ты уже помог. Просто, этим звонком. Кстати, твой котенок наелся, кажется.

– Точно, – сказал Макинтайер, и аккуратно убрал молочную бутылочку в контейнер, а маленького гепарда пристроил у себя на коленях.

– …Знаешь, – продолжила королева, – ты очень поможешь мне, если расскажешь, как выглядит со стороны вся эта ситуация. Парламент, низложение, претендент…

– Нужен свежий взгляд? – спросил он.

– Да, – подтвердила она, – нужен свежий взгляд.

Гарри Макинтайер замолчал на минуту, задумчиво почесал спинку спящему котенку-гепарду и, тщательно подбирая слова, произнес:

– В газетах и по TV целое море помоев, но я бы выделил главное: ты внушаешь страх. Примерно сто лет у нас в Британии были кукольные монархи, но вдруг появилась ты: молодая, энергичная, готовая действительно выполнять королевские функции. Ты из лучших побуждений попыталась уладить скандал с баронским наследством. Уладить именно так, как по-твоему было бы оптимально для нашей экономики. И знаешь, что оказалось самым страшным для тех, кто, сперва радовался твоей инициативе, а затем возмущался, что ты делаешь все по-своему, а не по указке каких-то масонов?

– Ложа это не масоны в данном случае, – поправила она.

– Не важно! – Гарри махнул рукой, – Так знаешь, что оказалось самым страшным?

– Что? – спросила она.

– Что у тебя получалось! – объявил он, – Ты была в шаге от разумного компромисса! Допустим, ты успела бы сделать этот шаг, и неприятная проблема была бы решена с минимальными издержками. Ты оказалась бы на пьедестале почета.

– С чьей точки зрения – на пьедестале? – поинтересовалась королева, и добавила, – Я полагаю: если бы проблема баронского наследства решилась компромиссно, как мне виделось, то обычные граждане Британии даже не заметили бы, что проблема была.

– Ты абсолютно права! – подтвердил Гарри, – И, говоря о пьедестале, я имел в виду не призовой подиум национального конкурса Лучшая Задница Британии, или что-нибудь похожее, когда полстраны глядит на TV-экран, где чья-то задница или сиськи.

Королева Боудис вздохнула и чуть грустно улыбнулась.

– Гарри-Гарри. Опять у тебя две задницы в одной фразе.

– Я просто объясняю, что у тебя был бы другой пьедестал, для более узкой группы. Я говорю о мальчиках из элитно-снобистских британских семей. О мальчиках, которые только что закончили престижные университеты, и стали клерками в разных крупных компаниях – по протекции родителей. В головах этих мальчиков романтическая смесь Рендьяра Киплинга, Виктории Великой и Уинстона Черчилля. Такие мальчики грезят возможностью оказаться в оруженосцах у Сильной Личности вроде Маргарэт Тэтчер, сыграть роль в реалити-шоу «Британия, правь морями – новый сезон», снискать себе немеркнущую славу и рыцарский шарф. Плюс миллиард долларов, стометровую яхту, дворец в Кенсингтоне, дюжину наложниц-мулаток, и столько же гончих для охоты на оленей в собственном заказнике под Оксфордом. Вот для кого ты могла бы оказаться фигурой на пьедестале. И это очень опасно, потому что мальчики растут, и получают взрослые должности в финансово-промышленных группах. Настал бы день, когда эти бывшие мальчики приняли бы, как должное, что королева Боудис Великая…

– Какая-какая? – переспросила Боудис.

– Великая! – повторил Гарри, – Потому что только великая королева способна решать серьезные проблемы просто своим личным авторитетом и личным обаянием, легко и непринужденно сметая все препятствия и условности на своем пути. Кстати, ты меня перебила. Я говорил о подросших мальчиках-снобах, для которых ты – на пьедестале.

– Да, – подтвердила она, – и они, якобы, что-то приняли бы как должное.

– Верно! – тут Гарри похлопал в ладоши, – Они приняли бы, как должное, что Боудис Великая, отбросив условности, стала бы практически применять свои прерогативы. В начале – послать в задницу парламент, где засели старые пердуны-извращенцы, затем послать в ту же задницу раздутый кабинет министров, по той же причине.

– Опять, – заметила Боудис, – у тебя две задницы на одну фразу.

Принц-консорт утвердительно кивнул.

– Да! Это необходимо для экспрессии, чтобы показать: этот политической переворот выглядел вполне реальным по мнению упомянутых старых пердунов-извращенцев. В таких случаях развивается мнительность, и потенциальной жертве уже кажется, что молодые фанаты великой королевы азартно дышат в спину, а впереди маячит призрак королевского палача, готовящегося помахать топором на лужайке у Тауэра.

– Что? Призрак палача? Слушай, Гарри, ты фантазер!

– Боудис, я помню недавние слова твоего личного офицера по безопасности.

– Гм… Ты говоришь о Тимоти Стиде?

– Да о нем. Будучи спрошен репортерами о парламентском Комитете Второго Марта, означенный офицер Стид сказал, что этим парламентарием надо отрубить головы на лужайке у Тауэра, как полагается за государственную измену.

– Но, Гарри! Это был просто отвлекающий маневр. Артистический эпатаж.

– Знаешь, Боудис, у популярных британских TV-обозревателей другое мнение. И, как обычно, мнение этих TV-обозревателей, стало мнением британского плебса. Как это происходило в Древнем Риме, зажравшиеся старые сенаторы, почувствовав угрозу со стороны сильной личности, сразу обратились за поддержкой к уличному сброду.

Королева раздраженно постучала пальцем по столу перед собой.

– Гарри, пожалуйста, не называй моих добрых подданных – сбродом.

– Эх, Боудис, давно же ты не была дома, если употребляешь такие архаизмы речи. Я поражен! Надо же! «Мои добрые подданные». Как в фильмах про короля Артура.

– Эй, прекрати издеваться, а то я обижусь!

– Ладно, – он пожал плечами, – я просто хотел отметить, что ты здорово оторвалась от британских реалий. Что, кстати, объяснимо. Тамошняя публика любит heroic fantasy. Всемирная столица ролевых игр по эпосу Толкиена. Хоббит. Властелин Колец…

– Ты о чем вообще? – изумлено перебила Боудис.

– Я о Новой Зеландии, разумеется. И о Меганезии, наверное, тоже. По-моему, эти две страны отличаются не так сильно, как это принято представлять в западных СМИ.

– Гарри! Ты глубоко ошибаешься! Это абсолютно разные страны! Новая Зеландия, по существу – продвинутый британский эксклав на другом краю мира. Да, конечно, там популярны некоторые игры в туземцев-маори, и в хоббитов, но это не главное. А вот Меганезия – абсолютно другая страна. Я не смогу объяснить это в нескольких словах. Просто поверь мне! И, знаешь, между Новой Зеландией и Меганезией была война!

В ответ Гарри Макинтайер саркастически хмыкнул.

– Война? Ты про инцидент с новозеландским фрегатом «Нимбел», посланным осенью позапрошлого года для наведения порядка на Островах Кука, где произошла та самая Алюминиевая революция, от которой принято отсчитывать историю Меганезии?

– Да, я говорю об этом. И это были военные действия, не так ли?

– Не так, Боудис. Это была одна глупость, допущенная кем-то в Веллингтоне. Кто-то из кабинетных олигофренов решил, что на островах Кука просто разгул пьяных туземцев, поэтому отреагировал неадекватно. Кто-то из старательных офицеров-нези не понял, и влепил по этому фрегату из какого-то инновационного гаджета. Итог: пожар, и полста новозеландских моряков, пропавших без вести. Всем стыдно, но разве это война?

– Гарри, я снова говорю: ты ошибаешься. Но бог с ней, с разницей между киви и нези. Объясни лучше: почему ты заговорил о любви киви к heroic fantasy?

– К тому, – ответил он, – что для киви ты настоящая королева, прямо как у Толкиена!

– Что ты обозначаешь словосочетанием «настоящая королева»? – спросила Боудис.

– Я же сказал: как у Толкиена. Можно подумать, ты пропускаешь мимо ушей все мои мудрые мысли. Даже обидно немного. Помнишь, когда Беатрис было четыре года, а Дункану – два, мы смотрели новую экранизацию «Братства кольца»?

– Гарри! Конечно, я все помню! Там была прекрасная компьютерная графика. Но мы говорим сейчас о реальном мире! Пожалуйста, попробуй объяснить без Толкиена.

– Ладно, я попробую. Понимаешь, реальная Британия для большинства современных молодых киви не особо интересна. Новая Зеландия обогнала бывшую метрополию и по качеству жизни, и по качеству образования и науки. Но у киви есть тяга к красивым романтизированным элементам далекого прошлого. Им интересны и античные каноэ переселенцев-маори, и боевые кони рыцарей Круглого Стола времен короля Артура.

Боудис нетерпеливо похлопала ладонью по столу.

– Гарри, пожалуйста, ближе к делу. Я ведь не каноэ и не боевой конь.

– Хорошо. Тогда я пропущу предисловия и скажу прямо: в Британии твои дела плохи настолько, что, по-моему, тебе лучше переехать в Ботсвану. Но, если ты не намерена бросать политическую карьеру, то тебе лучше будет ориентироваться на трон Новой Зеландии. Это надежно, и там ты действительно к месту.

– Так-так… – произнесла она. – …А в Британии, значит, я не к месту, по-твоему?

– Извини, Боудис, – тут Гарри развел руками, – …Но ты и сама все понимаешь.

– Да уж, нечего сказать, ты мастер по части поднять настроение.

– Да, я мастер по этой части. Я прямо сказал о том, что в Британии у тебя отсутствует перспектива в ближайшем будущем, и это хорошо, потому что у тебя развязаны руки. Теперь смотри, куда эти руки можно приложить. У тебя уже появилась куча друзей в Океании. Во-первых, твоя команда. Три ирландских лейтенанта, плюс твой офицер по безопасности, просто монстр, плюс эта бойкая британско-турецкая девчонка-пилот, и внимание: доктор Лйалл Тью. С ним тебе бешено повезло, и мне тоже.

– Тебе-то почему? – удивилась королева.

– Потому, Боудис, что он находит время заниматься с нашими детьми. Меня серьезно беспокоило: как будут учиться Беатрис и Дункан. Но док Тью, это то, что надо.

– Надо же! В кои-то веки тебя это обеспокоило.

Гарри Макинтайер грустно приподнял брови и вздохнул.

– Ты права, из меня получался не очень хороший муж и совсем фиговый отец, но…

– …Оставим это, – перебила королева, – что было, то прошло.

– Да, конечно, Боудис. Но я просто рад, что рядом с тобой и с детьми такой реальный мужик, правильно реагирующий в экстремальных ситуациях, и при этом с отличным энциклопедическим образованием.

– Гарри, на что ты намекаешь?

– Я намекаю? – удивился Гарри, – Мне вообще-то казалось, что у тебя с ним…

– …Глупости, – перебила она.

– Ладно, Боудис, тебе виднее. Но, мужчина, влюбленный в тебя с тех пор, как ты была принцессой… Знаешь, по-моему, такое обстоятельство достойно внимания.

– Влюбленный в меня? – недоверчиво переспросила королева.

– Просто, раскрой пошире глаза, и увидишь, – иронично посоветовал Гарри.

– Так! Хватит давать мне советы в личной жизни. Если хочешь помочь, то скажи: как может выглядеть моя роль в Новой Зеландии, с твоей точки зрения?