Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 55 страниц)
– Покажите официальное предписание!
– Мы вроде неофициально… – начал старший из ирландцев.
– Тогда не вздумайте лезть на мой участок! Отойдите от забора и катитесь на хрен!
Казалось бы, после такого приветствия, визитеры должны были либо убираться, либо начать успокоительные переговоры. Но вместо этого младший из ирландцев рявкнул:
– Джуди! Ты что совсем одичала?! Своих не узнаешь? Я же Шайни Дэфф, протри свои красивые глазки! Я долбанных три года служил вместе с Ричардом, и ты теперь меня посылаешь на хрен?! Ну не говно ли эта жизнь, при таком гребаном раскладе?
– Шайни? – изумленно переспросила женщина, бросив полено в кучу дров, – О, черт!
– Два черта, – отреагировал он, – да, это я, а со мной мой дядя, Хебер, тоже Дэфф.
– Ясно! – женщина лучезарно улыбнулась и махнула рукой, – Давайте, проходите! Вот, вернется Ричард, будем обедать. А пока я могу предложить чай и сэндвичи.
– Чай? – подозрительно переспросил Шайни, шагнув на двор, – А нормальной выпивки вообще нет, что ли?
– Э… – Джуди слегка стушевалась, – …Выпивка есть, но ведь кто-то из вас за рулем.
– Да, это вот он, – и Шайни кивнул в сторону своего дяди.
– К свиньям в жопу гребаный руль! – решительно объявил Хебер, – Перед обедом надо выпить, иначе пищеварения не будет. Такой закон химии, понимаешь?..
…И тут из дома на крыльцо выскочила девчонка-подросток, в полосатом спортивном костюме странного фасона, стрельнула глазами в сторону визитеров, и воскликнула:
– Шайни! Wow! Cool! А кто это с тобой?
– Мой дядя вот кто! Давай-ка, Памела, слазай в папин шкаф и найди бутылку виски.
– Запросто! – ответила девочка-подросток, – А вы с дядей закусывать-то будете, или будете глушить виски без всего?
– Пэм, – вмешалась Джуди Уоткин, – не говори чепуху! Конечно, нужна закуска.
…
Через несколько минут все четверо расселись на кухне за старым дубовым столом, на котором стояла литровая бутылка «Black velvet» в окружении сэндвичей, и китайских салатов со всякой всячиной. Для Памелы была предусмотрена банка оранжа. И, после естественного тоста «за встречу», проглотив унцию виски, Шайни поинтересовался:
– Джуди, кто тебя так достал, что ты готова метать поленья в людей?
– А, – она махнула рукой, – почти месяц, как мы переехали сюда из Ванкувер-сити, но всякие еще таскаются к нам. Сначала менеджер банка, где мы отказались от ипотеки. Всякие уговоры передумать. Потом два конченных урода с бывшей службы Ричарда.
– Стоп-стоп! – Шайни похлопал ладонями по столу, – А почему он ушел со службы?
– Задолбала война, – ответила Джуди, – а детали спроси у него, он скоро будет. Короче: начальство отстранило его в тот же день 15 февраля, когда он положил рапорт на стол. Только этим не кончилось. Через неделю, к нам уже сюда, в Нанаймо прикатились два странных субъекта, переговорить с Ричардом с глазу на глаз. Плохой разговор был.
– Это точно! – встряла Памела, – Папа так послал их на хер, что стекла зазвенели!
– Пэм, это незачем конкретизировать, – строго сказала Джуди, и продолжила, – кстати, сейчас про тебя. Значит, следующими тут появились люди из департамента среднего образования Британской Колумбии – узнать, как влияет наша секта на ребенка.
– Какая, к дьяволу, секта? – удивился Шайни.
– Мы, – пояснила Джуди, – посоветовались всей семьей, и перевели Памэлу на «home-schooling». Ей было бы чертовски неудобно кататься в Ванкувер-сити в школу, где она училась раньше, а переводиться в школу в Нанаймо – лишние хлопоты. Мы вдвоем с Ричардом сами дадим Памеле среднее образование, и уж точно лучше, чем в школе.
– Это ясно, – Шайни кивнул, – но при чем тут секта?
Джуди Уоткин улыбнулась.
– Просто, по законам Британской Колумбии единственный неоспоримый аргумент для перевода ребенка из общей школы на домашнее обучение, это религия. Любые другие аргументы – социальный, экономический, психологический – надо подкреплять кучей дурацких бумаг. А для религии – только один бланк заполнить. К тому же, решение по религиозному заявлению принимается сказочно-быстро. Три дня – и готово. Канадское государство уважительно относится к дебилам, которые желают учить своих детей, что планета Земля – плоская, что небосвод – твердый, и что бог слепил людей из глины.
– Что-то я забуксовал, – признался Шайни Дэфф, – да, есть такие дебилы, но вы-то…
– …У тебя что, мозги окаменели? – перебил его дядя, – Все просто, как стакан. Если ты знаешь, что для сектантов вопрос решается проще, чем для нормальных людей, то надо прикинуться сектантом. Только секта должна быть не какая попало, а такая, чтобы уже выигрывала какие-то дела в суде. Иначе может не прокатить.
– Да, – Джуди Уоткин кивнула, – и еще важно, чтобы у секты не было сложного учения, которое надо знать, а было что-то такое, не совсем определенное.
Она покрутила пальцами над столом, иллюстрируя термин «неопределенное». Хебер понимающе покивал и поинтересовался:
– И какую секту вы выбрали?
– Wicca! – гордо ответила Памела, – Неоязыческая религия, почитающая силы природы, представляемые в виде Богини-Матери и Рогатого Бога, и практикующая первобытное натуралистическое колдовство.
– Вот дьявол и ад! – Хебер почесал затылок, – Ты наизусть выучила что ли?
– А как же! – девочка-подросток кивнула, – Ведь если бюрократы спросят, то я должна отбарабанить сходу, как теорему Пифагора. А в смартфон я скачала главу «Wicca» из методички «Секты в Канаде», которой пользуется полиция и социальные службы. Так удобнее: отвечать им по их же тексту, чтобы у них не возникало лишних вопросов.
– Умница, – сказала Джуди, нежно погладила дочку по спине, и пояснила, – у каждого решения есть свои минусы. Теперь к нам периодически таскаются всякие субъекты из Общественной ассоциации по противодействию деструктивным культам. Один раз они приехали вместе с чиновником соцдепа, у которого было официальное предписание, а остальные три раза они пытались поговорить неформально.
– А! – догадался Шайни, – Вот почему ты собиралась метнуть в нас то полено!
Джуди Уоткин кивнула и налила мужчинам еще по унции виски.
– Спасибо! – с чувством поблагодарил Хебер, и сделал глоточек, – А вот скажи, Джуди, правильно ли я понимаю, что сейчас у Ричарда нет работы?
– Ничего подобного, – возразила Джуди, – у Ричарда прорва работы. Этот дом ужасно старый, еще моим прадедушкой построенный, и чтобы тут нормально жить, надо все ремонтировать, а что-то переделывать. Ричард уже поставил новый ветряк, приделал паровой генератор к печке, установил в мансарде водяную емкость на 5 кубов, чтобы сделать водопровод в доме – и теперь у нас не хуже, чем в городе.
– Даже лучше, – добавила Памела, – вода чистая, без всяких гребаных химикатов.
– Пэм, не выражайся за столом!
– Это папа так говорит, – сообщила девочка, – но, ладно, я больше не буду.
– Джуди, – сказал Хеберт, – я понимаю, что в деревне по дому бывает много работы, но спрашивал я про такую работу, за которую платятся деньги.
– А, – Джуди махнула рукой, – мы с Памелой достаточно зарабатываем. Тут деревня, и нормально прожить можно на порядок дешевле, чем в Ванкувер-сити.
Хебер Дэфф перевел взгляд на Памелу.
– Ты уже зарабатываешь деньги?
– Да, я теперь работаю вместе с мамой в нашем семейном модельном интернет-ателье. Заказчики – японцы, фирма «DijiCubi». Они делают продвинутые швейные машинки, роботизированные такие. Если хотите, я покажу. У нас теперь две такие. Та тряпочка, которая на мне – моя первая работа. Мы с мамой заскриптили ее две недели назад!
– Заскриптили? – недоуменно переспросил Шайни.
– Лучше я объясню по порядку, – сказала Джуди, – дело в том, что у фирмы «DijiCubi» типично-японская проблема: качество высокое, но фантазии не хватает. А потребитель желает купить не только швейную машинку-робота, но и получать к нему программы – скрипты, чтобы шить себе тряпочки, отличающиеся от массовых из супермаркета. Мы придумываем модели, пишем скрипт, проверяем на машинке и отправляем в фирму по интернет. Вот за это нам платят.
– Значит, вы вроде кутюрье? – предположил Хебер.
– Да, вроде. Только оплата гораздо меньше, поскольку клиент – далеко не бутик. Но, я говорила: для нашей теперешней деревенской жизни этого вполне достаточно.
– Но, Джуди, наверное деньги лишними не будут, – с этими словами, Хебер положил на середину стола визитку:
* Поисково-геологическая корпорация «Challenger Estate» *
* Хебер Дэфф, заместитель генерального директора по экспедиционной работе*
* Канада, Британская Колумбия, Ванкувер-сити *
Памела мгновенно цапнула визитку, и спросила:
– Это ваш, что ли, тренировочный лагерь здесь недалеко в горах Страткона-Ридж?
– Наш, – подтвердил Хебер, – только у нас не хватает хорошего инструктора по общей физической подготовке. Не просто, чтоб всякую там физзарядку делать, вроде: руки в стороны, ноги раздвинуть и погнали туда-сюда обратно…
– …Хебер! – возмутилась Джуди, – Твое недетское представление о физзарядке...
– …Все-все, я пошутил просто. А если всерьез, то нужна ОФП как у рейнджеров.
– Все-таки не как у рейнджеров, – возразил Шайни, – а то все твои геологи сдохнут на тренингах у Ричарда. Ты просто не видел, как это…
– …Минутку! – перебила Джуди. – Ты о каком Ричарде?
– О твоем муже, о ком же еще, – невозмутимо пояснил Шайни Дэфф.
– Еще минутку! А при чем тут мой муж?
– Так ведь… – начал было Хеберт, и тут распахнулась дверь.
Ричард Уоткин, бывший майор рейнджеров одним стремительно-плавным движением сократил дистанцию, оказался у стола, и изумленно произнес:
– Гребануться и не встать! Лейтенант! Ты откуда взялся, так твою перетак!
– Рад видеть, командир! – рявкнул Шайни Дэфф, – Я вообще-то уже не лейтенант, я же уволился еще раньше тебя, сразу после Океании. Кстати: это мой дядя Хебер.
– А! Привет, Хебер, приятно познакомиться. Шайни о тебе много говорил.
– Правда? – тут Хебер Дэфф польщено улыбнулся, – А что он обо мне говорил?
– Э-э… – бывший майор задумался, – …Знаешь, Хебер, я плохо умею пересказывать.
– Понятно… – Хебер повернулся к племяннику. – …Ах же ты Ирод! Ты же наверняка насвистел Ричарду про газированную текилу и мексиканку с торчащими сиськами!
– Так ведь история же хорошая, и сиськи тоже! – ответил Шайни.
– Мужики! – снова возмутилась Джуди, – Хватит этих пошлостей при моей дочке! Рич! Быстро мой руки, и садись за стол. Будем обедать.
– Да, мэм! – ответил бывший майор, развернулся, и в одно движение исчез за дверью.
…
Получасом позже. Там же. Процедура обеда.
Шайни Дэфф мигом срубал тарелку наваристого супа с индейкой, запил глотком виски, облизнулся, и выразительно посмотрел на кастрюлю. Джуди улыбнулась, вооружилась поварешкой и плюхнула в его тарелку еще треть литра супа.
– Как приятно быть понятым без слов! – воскликнул он, вновь хватаясь за ложку.
– Эй, лейтенант, – сказал Ричард, – не торопись, жри спокойно, мы не на войне, никто не выдернет тебя из-за стола по тревоге.
– А-а… Да, ты прав, командир.
– Конечно, я прав. Давай-ка расскажи, где ты и как ты.
– Я, – ответил Шайни, – как уволился из армии, так сразу подался на север, почти что на полярный круг, конкретно: на Большое Невольничье озеро, в Йеллоунайф. Очень даже неплохой городок. Климат холодный, но экология идеальная. И демография хорошая: 20 тысяч народа, и вообще никакой тряпкоголовой заразы. Азиаты есть, но немного, и они нормальные: китайцы и филиппинцы. Еще там обитают туземцы, то ли индейцы, то ли эскимосы. Короче: тоже нормальные ребята.
– А кем ты там работаешь? – спросила Памела.
– Вождем персов, – ответил он.
Немая сцена. Насладившись эффектом общего удивления, Шайни Дэфф пояснил:
– Это спасательная служба, вроде 911, только серьезнее. Называется: «Polar Emergency Rescue Service». Аббревиатура: PERS. Офицеры называются «вождями персов». Такая эскимосская народная шутка. А если серьезно, то работа интересная, зарплата изрядная, отпуск длинный. Мне нравится. Знаешь, командир, я думал предложить тебе переехать вместе с семьей туда, и тоже стать вождем персов. Но у Хебера есть кое-что, как будто специально для тебя, и переезжать не надо. Работа прямо здесь, на Ванкувер-Айлэнд.
– Только, – уточнил Хебер, – иногда командировки с экспедициями в сложные районы.
– Не для тебя сложные, а для простых геологов, – уточнил Шайни.
– …Короче вот, – продолжил Хебер, и положил перед Ричардом на стол еще одну визитку (такую же, как первая).
– И какая работа? – спросил бывший майор рейнджеров, пробежав визитку взглядом.
– Понимаешь, Ричард, у нас в геологических экспедициях слишком много травм. А в прошлом году в горах Сент-Элиас недалеко от границы с Аляской погибли два наших геолога. Тогда профсоюз потребовал, чтобы администрация обеспечила тренинги для участников всех физически-сложных экспедиций. Теперь это внесено в коллективный договор. Уже куплена турбаза тут в горах Страткона-Ридж. Но инструктора нет. Так что, Ричард, на тебя надежда. Понимаешь?
Бывший майор рейнджеров задумчиво отбарабанил пальцами по столу ритм марша.
– Вообще-то, Хебер, я никогда не тренировал гражданских. Только военных.
– А в чем разница?! – воскликнул тот, и хлебнул виски, – Правда: в чем разница? Наши геологи – здоровые ребята, ничем не хуже курсантов-рейнджеров!
– Но, я не вправе что-либо приказывать им, – заметил Ричард Уоткин.
– Командир, – окликнул его Шайни, – я что-то не помню, чтоб ты особенно напирал на приказы, когда тренировал рейнджеров. Ты никогда не выпендривался, как это делают военные инструкторы-янки. Я про штучки вроде: «вы рахитичные обезьяны, но я здесь превращу вас в людей, даже если придется размолотить ваши тупые рожи». Ты всегда работал с учебным взводом по-человечески.
– Да, но все-таки, я никогда не тренировал гражданскую группу.
– Попробуй, Ричард, – предложил Хебер, – поедем завтра на турбазу. Там будет группа, которая приехала сегодня вместе со мной. Ты можешь начать, и если все будет ОК, то подпишем контракт. Зарплата будет такая же, как у тебя была в армии. Как тебе это?
– Попробовать? – переспросил Ричард и повернулся к жене, – как ты думаешь, Джуди?
– Конечно, попробуй, – сказала она, – если твой армейский опыт поможет этим ребятам избежать травм на работе, то это будет очень здорово!
– Принято, – Ричард кивнул, – завтра поедем и посмотрим.
– Отлично! Я верю, у нас все получится! Значит, завтра мы встречаемся в 9 утра у отеля «Northgate Light». Приезжай на моем кроссовере, ладно? Мы его здесь бросим, а ключи оставим тебе. До отеля дойдем пешком, не рулить же после семи унций виски.
– Договорились, – бывший майор снова кивнул.
– Если все наелись, – сказала Джуди, окинув взглядом стол, – то я включаю кофеварку.
…
Питье большого количества кофе в маленькой дружной компании порой провоцирует разговоры о политике. Так и случилось.
– Вот скажи, командир, – начал Шайни Дэфф, – кто врезал по Лондону 2 марта?
– Нези, – уверенно ответил Ричард Уоткин.
– А зачем? – спросил Хебер Дэфф.
– Зачем? – Ричард пожал плечами, – Это просто. С чего началась в этом году Декадная война: В ночь на 1 января гуркхи из спецназа Брунея высадились на Новой Ирландии, к северо-востоку от Папуа, разбив незийский отряд береговой охраны. Там были убиты несколько незийских лидеров, а к концу декады нези припомнили это султану Брунея.
– Мы же про Лондон говорим, – напомнил Хебер.
– Я к этому и веду, – сказал Ричард, – когда в конце той январской декады авиация нези начала сжигать нефтяные терминалы Брунея, султан «перевел стрелки»: выступил по TV с речью, что, он всегда был против войны, но на него давили люди из теневой британской власти. Он назвал, в частности, барона Мейнарда Кестенвэла. Видимо, в этом была доля правды, и нези оставили Бруней в покое. А сейчас Шайни ответит: что это значило?
– Нези переключились на другую мишень, – моментально ответил бывший лейтенант.
Бывший майор коротко кивнул.
– Ответ верный. Нези переключились на другую мишень, а они упорные ребята. Вопрос состоял только в том, кого именно они прихлопнут, из тех, кого сдал долбанный султан. Почему-то нези выбрали Кестенвэла. Они нашли дырку в британском ПВО, и сквозь эту дырку протащили робота-камикадзе. Дальше чисто инженерные вопросы.
– А все же, – сказал Хебер, – почему нези выбрали именно барона Кестенвэла?
– Не знаю, – Ричард пожал плечами, – может, прихлопнуть Кестенвэла было проще, чем других. В военном смысле без разницы кого именно. Нези прихлопнули его в Лондоне, вместе с семьей, гостями, и кварталом элитного района. В британском истеблишменте наверняка уже началась тихая паника. А если нези продолжат охотиться, то эта паника дезорганизует власть в Британии, что позволит нези убедительно выиграть войну.
– Ты о чем вообще? – удивился Хебер, – Война же закончилась 10 января!
– Нет. Война не закончилась, и не может закончиться, поскольку она не начиналась.
Хебер Дэфф внимательно посмотрел на собеседника, явно оценивая: не шутит ли тот.
– Тысяча дьяволов, Ричард, я не понимаю! Война Западного Альянса против Меганезии началась в ночь на 1 января этого года, и длилась ровно 10 дней. Это все знают.
– Нет, Хебер. Это неофициальная информация. А официально никакой войны не было. Просто, была миссия международных сил, санкционированная ООН, для поддержания правопорядка в Океании. В ходе миссии имели место вооруженные инциденты, но они успешно улажены дипломатическим путем, хотя некоторые горячие точки остались.
– Командир прав, – добавил Шайни Дэфф, – никакой войны не было.
– Что, и атомных бомбардировок не было? – скептически поинтересовался Хебер.
– Так точно, не было, – ответил Ричард, – но были инциденты с нелегальными ядерными устройствами одноразового действия, изготовленными неизвестными лицами, которые получили делящиеся материалы из-за недостаточного контроля со стороны МАГАТЭ.
– Не путай меня! – проворчал Хебер, – Газеты писали: «Атомная война с Меганезией».
– Мало ли, – и Ричард опять пожал плечами, – сейчас вот газеты пишут, что идет новая торговая война между США и КНР вокруг пошлин на китайский стальной прокат. Это просто для броскости заголовков. А что касается войны с Меганезией, так ее вообще не могло быть, поскольку формально нет такой страны Меганезии.
– Как это нет страны Меганезии?!
– Вот так: нет, и все! Но есть несколько островов в тропической полосе Тихого океана, контролируемых экстремистами, называющими себя «Конфедерация Меганезия».
– Вот, жопа-то… – уныло произнес Хебер.
Джуди Уоткин погладила его по спине и подлила в его чашку горячего кофе.
– Не принимай это близко к сердцу, – посоветовала она, – ты же знаешь, что формально никогда так не бывает, чтобы было то, что есть.
– Ох, Джуди, философски ты мыслишь. А правда, что ты раньше была хиппи?
– Я и сейчас хиппи, – ответила она, – потому и мыслю философски.
– Ладно… – Хебер хлебнул кофе. – …А королева Британии есть, или ее тоже нет?
– Королева Британии есть, – уверенно ответил Ричард, – и она глава нашего Канадского государства. Ты открой Конституцию, там черным по белому написано.
– Ты чего? – удивился Хебер, который, как половина канадцев, думал, что в его стране республиканский строй.
– Точно-точно, – сказал Шайни, – так выгоднее для коммерции, чтоб в Британии и у нас формально была общая королева. Это как, допустим, в крупных холдингах назначают формальным президентом какого-нибудь бывшего популярного телеведущего, ясно?
– Гм! Да, бывает… Но я вот что спросить хотел: зачем королева Британии, которая есть, собралась в круиз по Меганезии, которой нет?
– А она собралась? – в свою очередь удивился бывший майор рейнджеров.
– Па, ты что, не в курсе? – воскликнула Памела, молчавшая слишком долго, – Это вчера вообще была новость дня! На всех главных интернет-СМИ, и по TV тоже.
…
Вечер, следующего дня, 17 марта, Британия, Лондон.
Галерея «Victoria Miro», занимающая головокружительно отреставрированное здание старой мебельной фабрики на северо-востоке Лондона, славится своим интерьером и склонностью к жесткому авангардизму. Сегодняшняя экспозиция называлась: «Жизнь пустоты», и представляла работы скульпторов, применяющих те материалы, которые состоят в основном из пустого места. Были пузыри из разноцветного или прозрачного пластика, объемные фигурные решетки из блестящей проволоки, и огромные оригами, каждое из которых было сложено по канону – из одного квадратного листа бумаги.
Королева Боудис пришла сюда именно ради оригами (нравилось ей это очень древнее японское искусство). Визит был абсолютно неофициальный. Кричаще-яркий пиджак в нарочито-неровную клеточку, эпатажные очки с круглыми зеленоватыми стеклами, и невообразимый берет, украшенный пером страуса, позволяли легко затеряться среди авангардного бомонда (одетого в аналогичном жанре). Кроме того, молодая королева неплохо владела соответствующей лексикой, и чувствовала себя здесь, как рыба в воде. Ничто не предвещало разоблачения, как вдруг…
«Какого черта тут делает Фергюс Уолсолл, достопочтенный сопредседатель комитета Палаты Лордов по СМИ и электросвязи?», – подумала Боудис, увидев пожилого очень высокого джентльмена в дорогом сером шерстяном костюме (выглядевшем тут так же несообразно, как рыцарские доспехи на футбольном стадионе). И (вот, проклятье!) эта несообразная фигура прицельно двигалась к ней, к королеве. На самом деле, Боудис не слишком удивилась. Она ожидала чего-то в таком роде если не сегодня, то завтра.
– Добрый вечер, миледи, – тихо произнес он с чуть заметным поклоном.
– Добрый вечер, мистер Уолсолл. Чем я обязана вашему вниманию?
– Прежде всего, миледи, я прошу прощения за эту внезапную встречу. Мы могли бы с большим комфортом поговорить в гостевом холле Ложи. Мне жаль, что вы отклонили приглашение, направленное вам вчера.
– Сэр, вам должно быть хорошо известно, что я не принимаю приглашений, в которых отсутствует формулировка цели.
– Но, миледи, вам, конечно же, известна цель.
– Сэр, не просите меня повторять то, что я только что сказала.
– Простите, миледи, я лишь хотел обратить ваше внимание на то, что цель у нас с вами общая, и ее достижение зависит от согласованности действий. Вот почему я прошу вас уделить мне полчаса. Я арендовал в галерее одну студию, где нам не помешают.
– Хорошо, сэр. У вас будет полчаса. Показывайте, куда идти.
…
…Это оказалась, скорее, не студия, а рабочий кабинет в викторианском стиле. Тяжелая дубовая мебель. Гобелены тусклых цветов. Кажется, даже запах нафталина.
– Можете садиться, – разрешила королева, устроившись в полу-кресле за столом.
– Благодарю, миледи, – сказал Фергюс Уолсолл, усаживаясь напротив.
– Я слушаю вас, – сказала она.
– Благодарю, – снова сказал он, – речь пойдет, разумеется, о проблеме вокруг наследства покойного лорда Мейнарда Кестенвэла, барона Шеппи. В его завещание вкралась некая небрежность, из-за которой права беспутной дочери барона не были аннулированы. Это грозит превратиться в серьезную проблему, если та американо-самоанская корпорация, которая стала держателем мнимых прав мисс Кестенвэл, займется сутяжничеством. Я говорю о корпорации «Rancho Pandora Ltd», которую мисс Кестенвэл учредила в Паго-Паго, владении США, передав в капитал свои мнимые права, и взяв в компаньоны двух офицеров военного резерва меганезийского Народного флота.
– Мистер Уолсолл, я знаю, о чем вы сказали, но это событие не исключает возможности предложить мисс Кестенвэл отступное за отказ от претензий на наследство отца.
– Миледи, разумеется, мы предлагали ей отступное. Она обещала подумать, и ответить, однако, не ответила, исчезла из Сиднея, а затем мы узнали, что она уже в Меганезии.
Королева медленно постучала указательным пальцем по крышке стола и заключила:
– Это значит, что предложенная вами сумма отступного была слишком мала. А форма предложения была агрессивной. Как вы, видимо, уже знаете, 1 апреля я отправляюсь в морской круиз, маршрут которого пересекает Меганезию. Я могу попробовать исправить грубую ошибку вашего поверенного. Я принимаю на себя эту задачу, поскольку, если не будет достигнут компромисс, то проблемы возникнут не только у вашей Ложи, но и у многих других коммерческих конгломератов, важных для британской экономики.
…
…Здесь (в паузе разговора) можно привести цитату из этико-философской классики.
«Что же касается красиво звучащего изречения, которым прикрываются честолюбие и стяжательство, а именно: «Мы рождены не для себя, но для общества», то пусть его повторяют вдоволь те, кто без стеснения пляшет со всеми другими. Но если у них есть хоть крупица совести, они должны будут сознаться, что за привилегиями, должностями и прочей мирской мишурой они гонятся вовсе не ради служения обществу, а скорей ради того, чтобы извлечь из общественных дел выгоду для себя». (Мишель Монтень. Опыты).
Как раз примерно тот случай.
37-летняя королева Британии была честолюбива, талантлива, и жаждала политического влияния. Будучи реалистом, она не рассчитывала на то влияние, которое само собой полагалось бы королеве в Средние века. Ее удовлетворила бы политическая ступенька, на которой в конце XIX века стояла королева Виктория (та, в честь которой впоследствии назван апогей Британской Империи – Викторианская эпоха). Но до этой ступеньки еще требовалась карабкаться и карабкаться. Что ж – Боудис была готова к авантюрам. Если точнее, то она уже начала реализовывать авантюру – почему и случилась эта встреча.
А теперь вернемся в студию-кабинет (ведь пауза в разговоре уже заканчивается).
…
– Миледи! – произнес сопредседатель комитета Палаты Лордов по СМИ, – поверьте, мы предложили мисс Кестенвэл достаточный пансион, чтобы она могла жить безбедно.
– Сэр, – спокойно ответила королева, – не кажется ли вам, что у наследника состояния, оцениваемого в 15 миллиардов долларов, есть причины рассчитывать на большее, чем просто безбедная жизнь?
– Простите, миледи, но у Ложи есть правило: не идти на уступки шантажистам. Как вы знаете, лорд Мейнард вычеркнул Чанди из завещания, и ее права основаны не на воле, записанной ее отцом, а на крючкотворстве Аарона Блумма, ее адвоката-австралийца.
Боудис снова постучала пальцем по столу.
– Сэр, уже не важно, почему у мисс Чанди появились юридическая база для претензий. Важно, что база есть. Компетентные люди объяснили мне, что любой независимый суд решит дело в пользу Чанди. Если британский суд решит иначе, то предвзятость будет очевидна для юристов, и начнутся параллельные судебные слушания в других странах. Отсюда вывод: вашей Ложе лучше уладить дело тихо, путем соразмерного отступного. Такого же мнения придерживаются компетентные топ-менеджеры концернов «British Gasoline» и «Naphtha Chemical United», с которыми я общалась по случаю позавчера на Британском Нефтяном Симпозиуме в Кембридже. Вероятно, вчерашнее приглашение, которое вы мне направили, было мотивировано этим разговором на симпозиуме.
– Да, миледи, разумеется, Ложа получила сообщение от участников разговора. Но, мы придерживаемся наших традиционных правил, и поэтому решаем проблемы иначе.
– Сэр, компетентные люди объяснили мне, что ваша попытка решить проблему ИНАЧЕ приведет к еще худшей проблеме. В Меганезии нулевая толерантность к таким вещам. Спровоцировать диверсионную войну, это не в ваших интересах, я полагаю.
Фергюс Уолсолл скрестил руки на груди.
– Простите, миледи, но я, как один из Мастеров Ложи связан клятвой и не имею права обсуждать наши методы ни с кем вне Ложи. Позвольте мне рассказать о том, как Ложа видит идеальный ход вашей инициативной миссии в Океании.
– Что ж, расскажите.
– Благодарю вас, миледи. Наш взгляд основан на заключении нашего психоаналитика, превосходно знающего людей. Он пришел к выводу, что мисс Кестенвэл по причинам своего воспитания, своих склонностей, и своего юного возраста, весьма романтична и испытывает огромный пиетет перед вами, как перед монархом Британии. Вы владеете приемами риторики, соответствующими вашему оксфордскому образованию. Вам не составит труда убедить мисс Кестенвэл в том, что ее нынешнее поведение абсолютно неприемлемо для дочери пэра Англии, и она должна отказаться от позорного сговора с врагами своей родины. Если вы еще предложите ей занять какую-нибудь простую, но почетную должность в Канберре в офисе Британского Содружества, то она согласится. Такое решение будет истинно королевским с вашей стороны, и пойдет на пользу мисс Кестенвэл. Большие деньги испортили бы эту слишком юную и ветреную девушку.
Боудис была так изумлена этой глупостью, что даже не пыталась это скрыть.
– Мистер Уолсолл, если вы так шутите, то я должна сказать, что шутка не смешная.
– Но, миледи, – возразил Уолсолл, – такова рекомендация психоаналитика.
– Сэр! Я должна напомнить вам, что речь идет не о какой-то чепухе, а о споре ценой 15 миллиардов долларов, и Чанди уже нашла союзников для защиты своих интересов. Я предлагаю вам здраво взглянуть на вещи, и принять более разумную стратегию.
– Простите, миледи, но Совет Ложи уже принял решение по данному вопросу. Я только передаю вам это решение вместе с просьбой помочь нам путем разговора с мисс Чанди согласно плану, разработанному нашим психоаналитиком.
– Сэр, я уже сказала, что я об этом думаю. Имеются ли у вас другие предложения?
– Да, миледи. Если вам не нравится такая стратегия, то Совет Ложи просит вас сменить маршрут круиза. Почему бы не начать от австралийского Большого Барьерного рифа с последующим посещением городов побережья? А оттуда можно отправиться в Новую Зеландию. И вам не придется идти по опасной акватории Меганезии.
– Мистер Уолсолл, я уже приобрела японскую яхту «Тень Солнца» и указала пункт, в котором намерена принять эту яхту: американский Гуам на Марианских островах. И поменять этот пункт было бы крайне непристойно с точки зрения японского этикета.
– Вы правы, миледи, – согласился Фергюс Уолсолл, после некоторого раздумья, – Да, разумеется, не следует нарушать японский этикет, это снизит престиж нашей страны. Наверное, подходящим будет такой выход: вы примите яхту, и отправитесь на север, к японским тропическим островам. Это менее тысячи миль от Гуама. Вы могли бы там неофициально посетить остров Иводзима, и возложить цветы к американо-японскому Мемориалу. Примите нашу рекомендацию, миледи. Поверьте, так будет лучше.
– Благодарю за беседу, мистер Уолсолл, я вас услышала – спокойно сказала королева, поднимаясь из-за стола, – Я подумаю над вашими словами, и предлагаю вам, в свою очередь, подумать над моими. Если что-то изменится, вы можете позвонить мне.
…Так, не ответив ни да ни нет, Боудис вернулась из кабинета-студии в зал экспозиций. Настроение было подпорчено. Лидеры Гиперборейского клуба (коротко говоря – Ложи) оказались удивительно тупыми, а от разговора остался неприятный осадок. «Сменить маршрут круиза» и «так будет лучше»… Да уж. И королева поняла: пора готовиться к неприятностям. Конечно, Боудис и не надеялась, что путь к политическому влиянию будет усыпан розами, с которых тактично срезаны все шипы, но она рассчитывала на здравый смысл лидеров «Гиперборейского клуба» (или коротко – «Ложи»). Теперь она поняла, что здравый смысл свойственен этим субъектам лишь в очень малой степени, поскольку вытеснен раздутой самооценкой и невротическим снобизмом. Но, Рубикон королевы Боудис был перейден, и отступление значило бы потерю лица. Королева не собиралась терять лицо, но и обострять ситуацию не хотела (поскольку покушения на королевских особ – не такое редкое явление в Британии, и лучше не провоцировать). В общем, Боудис начала готовить игру в недоговорки на следующую дюжину дней.
