Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 55 страниц)
– Понятно… – повторил дон Рулетка, и задумался на несколько секунд, – …А что она намерена сделать вместо этого?
– Она намерена улететь на Ниуэ ранним утром 27 мая, а вечер провести в Арт-галерее Тауранга, где какая-то премьера. Около 17:00 Боудис направится от виллы к центру Тауранга. Маршрут: 3 километра до выезда на трассу, 15 – по трасе, затем еще 3 – по малоэтажной и средне-этажной городской застройке. Вся команда Боудис – это трое мальчишек-лейтенантов, и один майор MI-6, отстраненный в этом году, плюс девушка-пилот, плюс доктор Тью, ты о нем знаешь.
– Я о них всех знаю. Ты рассказал о маршруте. А что в этой Арт-галерее?
– Там еще хуже. На маршруте есть полиция, а в Арт-галерее только внутренняя служба безопасности. Полная фигня: защита, разве что, от бузотеров и мелких воришек.
– И, – предположил дон Рулетка, – вариант с нашей охраной не устроит киви.
Полковник Фойш утвердительно кивнул.
– Точно! Я звонил сегодня генералу Трэю Диммоку из спецслужбы киви. Он уверен в невозможности теракта против Боудис в сложившихся условиях, и любезно предложил просто приехать при случае в гости на пиво и барбекю. Я с благодарностью принял это приглашение, но проблема никуда не делась.
– Понятно… Так, ты с ним не согласен, и считаешь, что теракт достаточно вероятен?
– Ты тоже так считаешь, Жерар, я же вижу.
– Верно. Я тоже так считаю. Но, я хотел бы услышать твои аргументы.
– ОК, я приведу пять аргументов, – сказал шеф INDEMI и поднял раскрытую ладонь…
… – Первый. При живой отстраненной королеве, которая, к тому же, играет свою игру, бюрократия в странах Британского Содружества оказалась на грани паники. Это очень опасно для режимов, зависящих от бюрократии. Им хочется как-то решить проблему.
… – Второй. Действия Боудис, как не отстраненной королевы Новой Зеландии, сейчас размывают барьеры, о которых мы говорили. Это четкий мотив для оффи убрать ее.
… – Третий. Антарктика. Боудис формирует законные основания для бизнеса киви на Территории Росса. Это угроза перекоса рынка рыбы уже сейчас, а рынка руд цветных металлов – в близкой перспективе. Что тогда будет с рудной отраслью Австралии?
… – Четвертый. Гига-плафер в море Горгоны на Соломоновых островах. Ты, конечно, знаешь бахрейнца по имени Омар Зурарра, который перебежал под защиту Хартии, и инвестировал кучу средств в этот проект. Он уже готов загрузить рынки Австралии и Новой Зеландии дешевым биотопливом. Боудис на нескольких пресс-конференциях поддержала проект Зурарры. Что будет с эмиратскими и саудовскими интересами в Австралии, и особенно – в Новой Зеландии при игре «биотопливо вместо нефти»?
… – Пятый. Чисто новозеландский, связанный с двумя предыдущими. Овцы, и вообще животноводство на экспорт. Киви среди мировых лидеров экспорта халяльного мяса и молочных продуктов. Их дико-раздутый аграрный сектор работает по формуле: мясо и молоко за нефть и расширение кредитов. Биотопливо и ресурсы Антарктики сразу же отодвинут аграрный сектор на второй план, а это повлечет смену элит. Вот мотив.
… По-моему достаточно, а что скажешь ты, Жерар?
Дон Рулетка покивал головой, соглашаясь со сказанным, и предложил:
– Теперь, давай вычтем из суммы возможностей защиты все то, что отпадает, и у нас останется то, что можно использовать.
– Хм… Это намек на каких-то хомбре из новозеландской ветки Берегового братства?
– Нет, Гесс, это намек не на каких-то хомбре, а на вполне конкретных.
– Хм… На китайских снеговиков что ли?
– Гесс! – укоризненно произнес дон Рулетка, – Не надо называть персонал Макао Ляна «китайскими снеговиками». Они легализованы в Новой Зеландии, как некоммерческая корпорация «Интернациональное Католическое Братство Моряков».
– Ну, Жерар, еще скажи, что они перестали заниматься трафиком «снежка».
– Этого я не скажу, коллега Гесс. Наш проект «Меганезия» родился на руинах Великой Кокаиновой тропы, и ты знаешь, что большинство хомбре в нашем море так или иначе, прямо или косвенно участвуют в «снежном» бизнесе. По Хартии это нейтрально.
– Жерар, я не против «снежка». Но эта китайская мафия не ограничивается «снежком». Наверное, ты знаешь, что полгода назад мы расстреляли целую банду этих мафиози за навязывание «крыши» мелким китайским коммерсантам на Соломоновых островах.
– Я знаю, Гесс. Но Макао Лян признал, что это его недоработка, и принял меры, чтобы исключить повторение подобного. И действительно, больше не повторялось. E-oe?
– E-o, – неохотно подтвердил Фойш, – и что? Ты советуешь обратиться к Макао Ляну?
– Не то, чтобы я это советую… – ответил дон Рулетка, – …Но вариантов не густо.
– Ладно! – Фойш ударил кулаком по столу, – Не даром же мы защищаем этого хитрого китайского снеговика от международных полицейских контор. Пусть отрабатывает!
– Только, – посоветовал дон Рулетка, – ты, Гесс, не дави на Ляна. Не по обычаю это.
– Ясно, – полковник INDEMI кивнул, – уж китайские мафиозные обычаи я знаю.
…
*48. Книга Судеб и ее последствия.
26 мая. Вечер. Север Новой Зеландии. Тауранга.
Арт-галерея Тауранга – одна из самых знаменитых в Новой Зеландии. Тут есть все: и экспозиция картин, и музей артефактов древних маори, и театральный зал. Сегодня на театральной сцене давали постмодернистскую версию пьесы Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца». Доктор Тью и майор Стид поддерживали мысль посмотреть эту постановку. Кюгю тоже заинтересовалась (хотя не была театралкой). Лейтенанты Шон Антрим, Брем Стюарт, и Кедан Гэлтах с большей радостью, наверное, пошли бы в паб с дансингом, но ведь автор пьесы был ирландец, как и они, а это что-то значит!
Постановка не отходила от исходного авторского текста. Но – действие перенеслось из начала XX века на век позже, на период начала Второй Холодной войны. Дом капитана Шатовера не напоминал корабль, а был кораблем, стоящим (как будто бы) у причала. В острых эпизодах сюжета, его будто встряхивала волна… Получалось оригинально, что признала Боудис, когда после пьесы двинулась со всей компанией в жанровое кафе под интерьер маори, где для нее и для свиты заранее был заказан 7-местный столик.
Королева Боудис и доктор Лйалл Тью непринужденно общались. Королева настаивала, чтобы свита поддерживала этакую легкую позитивную атмосферу, чтобы ни у кого не возникло мысли, что Ее Величество кого-то боится «на своей новозеландской земле». Изображать такую непринужденность получалась только у нее самой и у доктора Тью. Остальные участники следили за обстановкой – каждый в своем стиле.
С позиции обычного цивилизованного гомо сапиенса, обстановка в кафе была вполне мирной, но с точки зрения ирландцев из Ольстера мирная обстановка в пабе (или кафе) принципиально невозможна. Возможно только перемирие, причем коварный враг готов нарушить это перемирие, едва наши зазеваются. Так что, Шон Антрим, Брем Стюарт и Кедан Гэлтах были настороже. Тимоти Стид не являлся ирландцем, но от предчувствия неприятностей его нервы были напряжены, а внимание обострено. Кюгю Фирин тоже чувствовала себя «на посту» – изображала, что пудрит мнимую царапинку на носу, а в действительности, крутила зеркалом пудреницы так, чтобы, не привлекая внимания, осматривать публику в зале. Пилотская находчивость.
Опытный взгляд мог найти что-то подозрительное у каждого в этом небольшом зале.
Вот пятеро ортодоксальных мусульман-арабов: двое очень крепких молодых мужчин (похоже, что охранники) и три женщины (они ни на что не похожи, поскольку одеты в «темные мешки» – никабы). Подозрительно по определению.
Вот четверо молодых мужчин – японцев с профессиональными видеокамерами. Такие качественные машинки для съемок четверть века входили в стандартный набор для большинства туристов-японцев, но теперь японские туристы все чаще предпочитают фотографировать на сотовые телефоны. Так что эти четверо выглядят техническими консерваторами, и слишком сосредоточены. Не заметно, что они в отпуске. Кстати – известны модели скрытого огнестрельного оружия с дизайном «под видеокамеру».
Вот трое молодых китайцев в ярко-синих фирменных комбинезонах с алой эмблемой «Robotics Beer Kiwi». Они около стойки бара что-то вдумчиво делают с машиной для розлива пива (видимо оперативный ремонт, что соответствует эмблеме RBK). Но, для подозрительного взгляда кажется странным, что они так долго возятся.
Вот парень и девушка, обычные англосаксонские новозеландцы. На первый взгляд – ничего особенного, но они нервные какие-то. Кажется, они специально заняли столик, соседний с «королевским». Официант принес заказ этой парочке: большой фруктово-сливочный торт и две чашечки кофе. Странное сочетание. Может, сигнал кому-то?
Вот одинокая женщина лет 30, тоже англосаксонская новозеландка, сидит за угловым столиком, и уже четверть часа пьет одну маленькую рюмку кампари. На угол стола она положила странную белую пластиковую сумочку, совсем не подходящую к ее яркому брючному костюму в синюю и красную полосу. Что у нее в этой сумочке? И что в ее туристическом рюкзаке, довольно плотно набитом и поставленном под столик?
Все началось, когда Боудис кивнула Кюгю Фирин – и они встали, чтобы прогуляться в туалет (было оговорено, что королева НИКУДА не пойдет одна, пока «предполагается угроза теракта»). И в этот момент, активизировалась парочка новозеландцев. Девушка принялась играть со своим смартфоном (так что объектив web-камеры будто невзначай оказался направлен на королеву), а парень, схватив торт, ловко метнул его (опять же) в королеву… Брем Стюарт прыгнул, перекрыв траекторию кондитерского снаряда, но – немного брызг фруктового желе и взбитых сливок, все же, попали в цель. А те четыре японских туриста уже навели на королеву видеокамеры (оказавшиеся, кстати, просто видеокамерами – никакого подвоха) и с энтузиазмом начали снимать. Тем временем, парочка новозеландцев, убедившись в успехе грубой шутки с тортом, помчались со спринтерской скоростью к выходу из кафе, но там затормозили…
…Увидев двух встречных – дюжих дядек в униформе внутренней службы безопасности. События, изложенные выше (от момента, когда Боудис и Кюгю поднялись из-за стола, чтобы прогуляться в туалет – и до момента, когда парочка хулиганов помчались к выходу) заняли не больше пяти секунд. И меньше секунды потребовалось Тимоти Стиду, чтобы с одного взгляда определить: те два мужика в униформе – вовсе не сотрудники СВБ Арт-галереи. СВБ здесь не таскает огнестрельное оружие вообще, и автоматы Калашникова десантной конфигурации – в частности. Так что, Стид громко крикнул «Alarm», и в тот же момент двое охранников трех арабских женщин выхватили из карманов пиджаков тяжелые армейские пистолеты.
События следующей секунды разделились на пять параллельных потоков.
* Ирландские лейтенанты, проинструктированные на случай «угрожаемой ситуации», мгновенно и жестко уронили королеву под прикрытие огромной кадки с араукарией.
* Стид в прыжке пихнул Кюгю, и они вместе шлепнулась на пол за углом стойки бара.
* Четыре японских туриста (видно, бывалые мужики) осмотрительно упали под стол.
* Вошедшие фальшивые сотрудники СВБ рефлекторно открыли огонь по той парочке новозеландцев, которая застыла, загородив обзор зала и поиск заказанной мишени.
* Три «китайских ремонтника пивной робототехники» извлекли из своих служебных чемоданчиков радикально-короткие самозарядные ружья 12-го калибра…
Для боя на узкой площадке (например, в зале кафе) такие ружья с малой эффективной дальностью, но огромной мощью вблизи – это то, что надо. Несколько залпов картечи буквально сметают противника. Особо целиться не надо, можно стрелять интуитивно.
Специфика скоротечных террористических и антитеррористических боестолкновений заключается в том, что для команды защитников не всегда ясно, кто – террорист, а кто выполняет свою работу, связанную (например) с частной охраной. Поэтому под залпы картечи попали не только фальшивые сотрудники СВБ, но еще и группа арабов. А как прикажете реагировать, если рядом с «защищаемым объектом» несколько персон сразу выхватывают оружие? Размышлять, кто и зачем это делает? Видимо, нет. Значит – надо считать террористами всех, доставших оружие – и реагировать соответственно…
…Еще полсекунды, и «китайские ремонтники» будто испарились мистическим путем (правда, есть объяснение без мистики: они использовали пожарный выход из зала). И, только на этой фазе развития событий, бармен воскликнул «O, fuck!» и ткнул у себя на пульте за стойкой тревожную кнопку. По ушам ударил оглушительный рев сирены…
Есть нечто немыслимое в первых минутах после теракта. Минуту назад вокруг царило благополучие, кто-то отдыхал, кто-то веселился (пусть даже грубовато – как с тортом, брошенным в королеву, похоже, ради видео-прикола в коллекцию на блоге). А теперь – воздух остро пахнет пороховой гарью, пол засыпан осколками посуды, и залит лужами темно-красной крови. Люди, только что живые и здоровые, теперь лежат, как большие жутковатые пластиковые куклы, поломанные и заляпанные темными пятнами.
Эти (или примерно такие) мысли, крутились в сознании у Боудис, вытеснив оттуда все остальное. Она еще долго сидела бы на полу под араукарией, если бы ее не вытащил из ступора сердитый женский голос, прозвучавший, когда выключилась сирена.
– Я медик, а тут есть раненый! Хоть кто-нибудь мне поможет, черт побери!?
– Сейчас! – отозвалась королева, – Слушайте, парни, тут надо помочь…
– А как вы, миледи? – спросила Кюгю Фирин, уже успевшая подняться на ноги.
– Я? Кажется, в порядке, – сказав это, Боудис собралась самостоятельно встать, но Гэлтах и Антрим, угадав ее желание, пришли на помощь. Через секунду она была на ногах.
– Выпейте это, миледи, – посоветовал Лйалл Тью, протянув королеве стаканчик виски. Такой же стаканчик уже был в руке у Кюгю.
– Спасибо, Тимоти, – сказала Боудис, и сделала глоток, – давайте мы все поможем той леди, которая сообщила, что она медик.
– Меня зовут Кристин Харниш, – коротко сообщила та леди, уже начиная что-то делать с одним из трех тел, одетых в ортодоксально-мусульманские мешки-никабы.
– Ух, что у вас есть! – удивился Брем Стюарт, глянув на раскрытую белую пластиковую сумочку, – А мы-то гадали, что это.
– У меня всегда с собой набор для экстренной помощи, – сообщила Кристин Харниш, 30-летняя новозеландка в ярком брючном костюме в синюю и красную полосу.
– Что надо делать, мэм? – спросил Стид, присев на корточки рядом с ней.
– …Да! – присоединился к нему один из четверых японцев (первым сообразивший, что стрельба закончилась, и потому поднявшийся с пола).
– Вот что! – решительно объявила Харниш, – Мне нужно…
…И через пару минут все присутствующие были заняты чем-либо важным в процессе спасения жизни совсем юной арабской девушки, получившей одну картечину в шею и несколько картечин в бок на уровне нижних ребер. У японцев, кстати, оказался просто неоценимый в данной ситуации запас самоклеящихся заплаток.
– Видите розовую пену? – комментировала Харниш, – Значит, у девушки задеты легкие. Когда я закончу с ранением в шею, мне потребуется пластиковая трубка. И мне нужен этиловый спирт, или очень крепкий спиртной напиток! Эй, бармен, это я вам говорю!
– Вот, Bacardi-151, это спирт на три четверти, – мгновенно отреагировал он, протянув внушительную бутылку лейтенанту Гэлтаху, оказавшемуся ближе всего к стойке.
– …И трубку, – потребовала Харниш, – ту, какая у вас самая длинная для коктейлей.
– Вот, – бармен вышел из-за стойки, держа в руке пучок пластиковых соломинок.
– Спасибо! – буркнула она, – Эй, кто-нибудь, промойте трубку спиртом и дайте сюда.
– Надо же, какое дерьмо… – подавленно произнес бармен, оглядевшись, – …А что, все остальные, что тут лежат, они… Это?
– Это самое, – подтвердил майор Стид, успевший бегло оглядеть тела парочки молодых хулиганистых новозеландцев (простреленных из «Калашникова»), а также всех жертв картечи: (двух фальшивых служащих СВБ, двух арабских охранников, и двух женщин в никабах, которым повезло меньше, чем пациентке, попавшей к Кристин Харниш).
– Какое дерьмо… – повторил бармен, – …Но где же долбанная полиция?
– Наверное, в пути, – предположил Стид, – я думаю, через четверть часа она будет тут.
…И, надо заметить: он не ошибся в этом прогнозе.
…
Около часа ночи 27 мая. Вилла королевы в Омокороа, к северу от Тауранга.
После такого приключения, все участники оказываются по уши выпачканы всяческой органикой и неорганикой. Тут-то и понимаешь, как удобно, если в доме есть бассейн с небольшой сауной. Джентльмены сейчас уступили все это прекрасным леди. Ведь для джентльмена не проблема по быстрому помыться в простой душевой кабинке, а леди свойственно более тщательно приводить себя в порядок. Почему Кристин Харниш так запросто поехала вместе с королевской свитой? Так получилось: Боудис пригласила, а Кристин приняла приглашение. В данный момент эта новозеландка отмокала в бассейне вместе с Кюгю Фирин, а королева стояла под душем, и старательно вымывала из волос остатки злополучного торта. В финале этой процедуры она объявила:
– Хорошо, что у меня сравнительно короткая стрижка. Знала бы я заранее – вообще бы сделала дизайн в стиле незийских панков.
– Не обижайтесь миледи, – высказалась Кюгю, – но вам это было бы не очень к лицу.
– Да, я знаю, а то бы точно так сделала, – произнеся эти слова, Боудис соскользнула в бассейн, – Превосходно! Я чувствую себя человеком… Кристин, мне кажется, или вы серьезно расстроены чем-то?
Новозеландка на несколько секунд задумалась, и затем ответила:
– Вчера у меня был плохой день. Я вылетела с работы, я разругалась в хлам со своим парнем, и я попала в эту переделку в Арт-галерее…
– Нечего переживать, – посоветовала Кюгю Фирин, – гляди позитивнее! Тебя не задело пулями, и ты попала в хорошую компанию с королевой Новой Зеландии.
– Кюгю, – шепнула Боудис, – я думаю, у доктора Харниш свои политические взгляды.
– Все ОК, я роялистка, – сказала Кристин, – но, я не доктор, а магистр ветеринарии.
– Ветеринарии??? – изумилась Кюгю.
– Да, и что с того? В стране, где овец в 10 раз больше, чем людей, вероятнее случайно встретить ветеринара, чем человеческого медика.
– Это я понимаю, но ты же мигом заштопала эту арабскую тинэйджерку! Даже врач из «скорой помощи» обалдел.
– Кюгю, ты удивишься, если узнаешь, как мало отличается общая анатомия человека от общей анатомии овцы. Те же органы, те же функции, только размещение чуть другое.
– Ох, Кристин, только не говори мне, что ты вчера впервые штопала человека.
– Я и не говорю, – заметила новозеландка, и замолчала, задумавшись о чем-то.
Возникла пауза, и через полминуты Боудис предположила:
– Кристин, вероятно, я могла бы помочь вам с поиском новой работы.
– Спасибо, миледи, но я с этим справлюсь. У северных соседей работы навалом, только приезжай. На Фиджи-Тонга я могу заняться овцекроликами и поющими овчарками, это интересно. Или я могу пойти в человеческую медицину. Там у северян просто: сдаешь экзамен, и работаешь. Минимум бюрократии. Лантонская Хартия as-it-is.
– Минутку, Кристин, вы что, намерены покинуть Новую Зеландию?
– Да, и что с того? У нас прекрасная страна, однако, 30 тысяч киви в год эмигрируют в Австралию, потому что многое достало и в этой овечьей экономике и еще кое в чем. Я наверняка не поехала бы жить в Австралию. Там не все гладко. Но вот к северянам…
– Пуф! – фыркнула Кюгю, – А ты думаешь, у северян все гладко?
– Нет, – Кристин Харниш покрутила головой, – там намного менее гладко, чем здесь. Но проблемы там другие. Понятные. Решаемые. А от здешних проблем мне уже тошно.
– Но, – заметила королева, – ведь Фиджи-Тонга это даже не Меганезия. Там диктатура генерала Тевау Тимбера.
– Да, и что с того? По мне, лучше толковая диктатура, чем фальшивая демократия, где правит кучка олигархов-извращенцев и продажных депутатов. Да, на Фиджи-Тонга диктатура, однако генерал Тимбер соблюдает Январскую Унию между Меганезией, Фиджи-Тонга и Бугенвилем, так что я могу быть спокойна за свои человеческие права и имущество – как везде, где действует Лантонская Хартия. А что особенно удобно при диктатуре, так это толковые волевые решения. Генерал Тимбер подписал гарантии для иммигрантов-киви, имеющих нужные профессии, что на Фиджи-Тонга им мгновенно предоставляется список вакансий на выбор, с оплатой по новозеландским тарифам, а также коттедж и автомобиль за счет правительства. Очень просто: приезжаешь, идешь в ближайший полицейский участок, заполняешь маленькую анкету, и там все делается. А Меганезия в этом плане сложнее. Там надо что-то искать самостоятельно.
– Кристин! – воскликнула Кюгю, – Ты что, веришь этому полудикому диктатору?!
– А с чего бы мне не верить ему? Лантонская Хартия запрещает обман в сделках. Да, и обманывать нет смысла. Честность – лучшая политика в таких делах. Известно же, что новейшая пищевая промышленность Фиджи-Тонга создана в этом году, за три месяца, нашими ребятами, киви. Триста толковых инженеров – и готово. Факты такая штука.
– Ох-ох, не знаю… – пробурчала турчанка-пилот, – …А вдруг это просто пропаганда?
Королева, прислонившись рядом с ней к бортику бассейна, коснулась ее плеча.
– Нет, Кюгю, это правда. Вопрос в другом… Кристин, вы сказали, что тариф зарплаты, предлагаемой для профессионалов-киви в Фиджи-Тонга тот же, что здесь.
– Да, – подтвердила новозеландка, – ровно столько, и ни центом меньше.
– Но, – сказала королева, – мне странно, что профи-ветеринар бросает родину, где такая профессия всегда востребована, и ищет ту же зарплату в менее обустроенной стране.
– Миледи, я же говорила: меня вышибли с работы, и вообще не сложилось у меня тут.
– По-моему, – объявили Кюгю, – это у тебя из-за парня такое! Бывает: разбежишься, и первое время жуткая депрессия, хоть на Луну улетай. Но потом это проходит. А если поделиться в хорошей девчоночьей компании, то это проходит быстрее, понимаешь?
Кристин Харниш оттолкнулась от бортика бассейна, и легла на воду, глядя в потолок, заложив руки за голову, и чуть шевеля ногами. Потом она встала, плеснула несколько горстей воды себе в лицо, и сказала:
– Если честно, то я бы поделилась. Надо с кем-то поговорить. А мы все равно без дела отмокаем тут. Но я не уверена, что вам захочется выслушивать всю эту муть.
– Мы сами предложили, – напомнила королева.
– Предложили… – отозвалась новозеландка, и уселась на бортике, – …В общем, если не вдаваться в детали, то все началось с халяля. Вы, вероятно, знаете, что чем дальше, тем сильнее NZ зависит от внешнего исламского спроса на здешние халяльные продукты, а исламисты все сильнее лезут в дела животноводческих предприятий. Уже обсуждается корпоративный дресс-код с хиджабами для работниц, иначе, вроде, есть сомнения, что здешнее мясо и молоко соответствуют мусульманским канонам. Вчера утром эта волна докатилась до меня. Менеджер привел ко мне на ветпункт какого-то угребка в чалме, и сказал: это мулла Хали-Гали-Как-Его-Там, он проверит фармакологические средства на соответствие канону халяль. Тут у меня терпение лопнуло, и я высказала, что думаю о менеджере, об администрации предприятия, о халяле, и об исламе… Извини, Кюгю.
– За что ты извиняешься? – удивилась британская турчанка-пилот.
– Э…Уф… – новозеландка слегка растерялась, – …Я по поводу уважения к религии.
– А! Ты думаешь, что я мусульманка в невидимом хиджабе? – Кюгю хихикнула, – Ну, в некотором смысле, я мусульманка. Лет пять назад я даже была в мечети, когда дедушка помер. Ах, какой кебаб делал дедушка. Никто теперь так не умеет. Кебаб превратили в фастфуд. Трагедия, как с итальянской пиццей. Кстати: я ненавижу идею «McDonald’s» в любой форме, независимо от нации, религии и цвета гамбургеров. И, я думаю: если бог существует, то ему по фиг, верят ли в него люди, а если верят, то как. Понимаешь?
Новозеландка (успевшая принять позу роденовского мыслителя), кивнула:
– Понимаю. ОК, проехали. Я расскажу, что было дальше. Мне, конечно, сразу же было сказано «мисс Харниш, вы отстранены за расизм», и я пошла домой. Мы с Эйбом живем, точнее, жили вместе больше трех лет. Практически семья. Только вот, вопрос рождения ребенка я откладывала. Это моя интуиция. Страшно подумать, как все осложнилось бы ребенком… В середине вчерашнего дня пришел Эйб, заявил, что я спятила, что ипотека оформлена на нас двоих, и если я лишусь доходов, то банк пересмотрит условия, и мы потеряем дом. Я сказала: черт с ним, этот дом слишком большой и дорогой. А Эйб, как раньше, начал мне объяснять, что такой дом нужен для престижа, от этого зависит его карьера в «NZAM Garford Motors». Тогда я спросила: откуда он знает, что случилось у меня на работе? Оказалось: это известно по специальной инфобазе какого-то агентства, отслеживающего расистские инциденты. И поэтому начальник отдела «NZAM Garford Motors» вызвал его, Эйба, для серьезного разговора о моем поведении. А что я живу с Эйбом было известно из инфобазы банковского агентства по ипотечным заемщикам. У начальника отдела был приказ сверху: уладить дело тихо – так мне сказал Эйб. У меня возникло ощущение, что я провалилась в тоталитарную антиутопию Оруэлла. Но Эйб пребывал в уверенности, что начальство право, и что оно проявило заботу о его, Эйба, карьере, и о нашем с Эйбом благополучии. От меня требовалось только пойти к моему начальству, извиниться перед ним и перед муллой Хали-Гали-Как-Его-Там. Вот и все! Начальство и мулла меня простят, и наша жизнь снова станет прекрасной. Эйб наотрез отказывался слушать мои возражения против такого варианта. Тогда я поняла, что это бесполезно, послала его… Очень далеко. Собрала любимые вещи в рюкзак, взяла свою сумочку-аптечку, и просто ушла. Захлопнула дверь за тремя с лишним годами жизни.
Кристин Харниш замолчала, после чего наклонилась, снова зачерпнув ладонями воды, плеснула себе в лицо, и тряхнула головой. Кюгю негромко вздохнула и спросила:
– Так, тебе жить теперь негде?
– Да, и что с того?
– Кристин, – негромко окликнула королева, – сегодня утром я вместе с Кюгю, Тимоти и Лйаллом улетаю на остров Ниуэ, но три моих лейтенанта остаются здесь, и вы можете остаться. Поживете, сколько вам надо.
– Спасибо, Боудис, но утром и я смоюсь. Пойду в яхт-харбор, и автостопом до любого городка Фиджи-Тонга. Это примерно 2000 километров на север. Два-три дня пути.
– Автостопом? – переспросила Кюгю, – Разве туда никаких рейсов нет?
– Рейсы есть, но мою карту блокировал банк, а в кармане осталось сорок долларов.
Турчанка-пилот фыркнула, прочистила пальцами уши и произнесла:
– Да уж, демократия у киви, как у нас дома в Британии. Слушай, Кристин, я сейчас при деньгах. Возьми, сколько надо, потом отдашь при случае. Aita pe-a, как говорят нези.
– Спасибо, Кюгю, но я не хочу начать новую жизнь с долгов. Плохая примета. Лучше автостопом. Два-три дня на яхте в хорошей компании – отличный старт. Я же киви.
– Кюгю, – подала голос, королева, – какое расстояние от Ниуэ до Фиджи-Тонга?
– До Большого Тонгатапу 600 км вест-зюйд-вест, а до ВаваУ 450 км вест! – мгновенно ответила та, и еще через мгновение спросила, – Это намек на авиационный автостоп?
– Да, Кюгю. У нас есть свободное место в самолете, и я хочу предложить его Кристин.
– Вот это здорово! – поддержала турчанка, – Соглашайся, Кристин, это же не в долг!
– Спасибо, я согласна! – новозеландка улыбнулась, – Ведь, Ниуэ – абсурдное место!
– Абсурдное? – переспросила Боудис.
– Да. Абсурдное, прикольное, забойное, в общем, там люди зажигают не по-детски.
– Э-э… – королева чуть растерялась от обилия сленговых словечек, – …И в чем же это заключается? Какие… Э-э… Наблюдаемые проявления этой абсурдности?
– Например, миледи, оттуда можно долететь до Тонга или до Самоа за одну улыбку.
– Это очень мило. А откуда обычай так ценить улыбки?
– Уран, – ответила Кристин Харниш, – есть секретная сеть месторождений на Ниуэ и на прилегающем подводном хребте. Разработку ведет Всемирный фонд «Dino-Cloning», с большущим парком поисковой гидроавиации. А пилоты – простые парни, так что…
…Кристин Харниш даже не стала договаривать фразу – понятно же.
– Судя по названию, – заметила королева, – это фонд клонирования динозавров.
– Да, – Кристин подмигнула, – у них даже на сайте это написано. Парк Юрского периода становится близкой перспективой, и далее обычная лженаучная чепуха. Там даже фото фальшивых костей динозавров. А про уран – на странице «Приглашаются геологи».
– Стоп! – воскликнула Кюгю, – Какая же это секретная сеть, если кто угодно знает?
– А такая, что ничего не доказать. Формально Ниуэ это частично-зависимая автономия, входящая в состав Новой Зеландии, но фактически там рулят нези, и никакая комиссия МАГАТЭ, или чего-то такого, не сможет там сунуть нос в дела фонда «Dino-Cloning».
– А как там с радиационной опасностью? – подозрительно спросила Кюгю.
– Безопасно, – сказала Кристин, – я же сказала: там рулят нези, а это значит…
…Она не успела договорить, поскольку раздался тактичный стук в дверь.
– Что случилось? – громко спросила Боудис.
– Миледи, – сообщил голос майора Стида из-за двери, – приехал Ибраэддин бин-Тофик, региональный управляющий филиала авиакомпании «Al-Emir» в Новой Зеландии.
– Управляющий из «Al-Emir»? Странно. А что ему надо?
– Миледи, он хочет поблагодарить мисс Харниш за спасение Ясмин, своей дочери.
– Вот, черт, – отреагировала новозеландка, – так хорошо сидели… И что теперь?
– Это тебе решать, Кристин, – сказала королева.
– Понятно… А что посоветует Тимоти?
– Я полагаю, – ответил майор, – что проще пригласить его на чашку кофе и поговорить немного, чем объяснять, почему вы не хотите этого делать.
– Эх… Тогда, может, так и сделаем?
– Решено, – заключила Боудис, – пригласите его, Тимоти. Детали на ваше усмотрение.
…
Гостиная виллы королевы Боудис, через четверть часа.
Ибраэддин бин-Тофик, внешне европеизированный араб, лет 50, в костюме от модного брэнда (по цене автомобиля бизнес– класса) очень учтиво поклонился дамам, когда они вошли в гостиную. Огромная победа европейского этикета.
– Садитесь все, прошу вас, – приветливо предложила королева, и лишь после этого сама устроилась за столом вместе с Кюгю и Кристин.
– Благодарю, Ваше величество, – сказал араб, выверенным движением прижал правую ладонь к груди, и тоже опустился на стул. И после этого за стол сели три королевских лейтенанта, майор Стид, и доктор Тью. Все согласно этикету.
– Я, – продолжила королева, подняв кофейник, – сама наливаю кофе гостям. Только так можно почувствовать себя хозяйкой. Скажите, как себя чувствует Ясмин?
– Благодарю, ваше величество. Сейчас Ясмин в палате интенсивной терапии, но она уже пришла в себя, и врачи считают, что опасность миновала, хотя, не разрешают пока с ней говорить. Я, конечно, должен поблагодарить мисс Харниш, – тут Ибраэддин бин-Тофик посмотрел на Кристин, – врачи говорят: Ясмин осталась жива потому, что вы все делали правильно и вовремя. Другим жертвам вы бы не смогли помочь. Они умерли на месте.
