Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 55 страниц)
– Это лишь домыслы – пробурчал спецагент-полковник, – а где доказательства?
– Мы, – ответил Тимоти, – не в суде присяжных, так что даже не мечтайте о безупречных доказательствах. Я советую вам обратить внимание, что взрывы на нефтедобывающем комплексе и на супер-контейнеровозе отличаются от того, что 2 марта. Лондонский теракт выполнен объемным взрывом топливного облака, а два новых теракта – иные. Полковник, доводилось ли вам слышать о нейтронно-химической бомбе Кубека?
– Мне доводилось слышать даже о космических пришельцах. Что из того?
– Посмотрите видеоклипы, полковник, потом поговорим.
С этими словами, Тимоти Стид взял со стола первую попавшуюся из свежих газет и, закинув ногу на ногу, углубился в чтение. Грегори Кэтч хмыкнул, после чего занялся просмотром видеоклипов. Он раньше повидал немало тестов вооружений, и сразу же отметил во-первых: да, апрельский и майский взрывы принципиально отличаются от мартовского, а во вторых: апрельский взрыв выглядит, как первый не очень удачный прототип (скорее, не взрыв, а быстрое воспламенение), тогда как майский взрыв уже «полноценный» (мишень – 400-метровый супер-контейнеровоз – разнесло на куски). Это был серьезный повод задуматься, и задать ключевой вопрос.
– Мистер Стид, а к чему вы все это рассказали и показали?
– Вот это, – ответил отстраненный майор, – разговор по существу. Как я уже сообщал, у мистера Дарнуэлла возник пунктик, или легкий маниакальный психоз по отношению к королеве, к ее семье, и к ее команде. Дарнуэлл не остановится сам, а будет продолжать попытки, невзирая на цену. Вряд ли он достигнет результата в течение 3 дней, так что применение кода «птенцы золотого фазана» было формально преждевременным. Но, я полагаю, что мой сигнал обоснован. Когда Дарнуэлл достигнет результата, поздно будет принимать меры. Нези получат чудесный повод, и проверят свою очередную модель на достойных объектах. Список уже есть. Нажмите значок «вперед».
– Ладно, – согласился Кэтч, нажал значок на смартфоне Стида и, увидев карту-схему, на которой были обозначены около полусотни мишеней, негромко произнес, – O fuck!!!
Тимоти Стид утвердительно кивнул.
– Я полностью согласен с вашим последним высказыванием, сэр.
– Это, – сказал полковник, возвращая Стиду его смартфон, – видимо, была шутка. А теперь, давайте всерьез: что вы предлагаете?
– Не то, чтобы я предлагаю, сэр. Но, по-моему, лучше бы остановить Дарнуэлла.
– Вы сказали «остановить»?
– Да, полковник, я сказал: «остановить».
– Гм… А как вы это себе представляете?
– Нет-нет, полковник, было бы некрасиво с моей стороны лезть в вашу компетенцию.
– Но, мистер Стид, я спрашиваю потому, что вы сказали: Дарнуэлл не остановится.
– Полковник, как вы сами сказали: мы взрослые люди. Любого можно остановить.
– Да… Значит, я правильно понял вас. Но, это выходит за рамки моей компетенции. Я должен доложить по инстанции, и решение будут принимать другие люди.
– Что ж, пусть эти другие люди занимаются вопросом. Мое дело – предупредить.
– Предупредить… – отозвался Кэтч. – …Ладно. Давайте начистоту, Стид. Сколько есть времени на решение этой проблемы?
– Две недели, полковник. До 18 мая, королева и ее дети в безопасности. А после, если проблема не будет устранена, начнется русская рулетка. И если чья-то пуля попадет в королеву, или в ее детей, то вы знаете что, и куда попадет следом. А теперь мне пора.
– Дерьмовая ситуация… – проворчал полковник Кэтч, – …Как с вами связаться, майор?
– Просто, – сказал Стид, вставая с кресла, – наберите мое имя и фамилию в сети OYO.
…
*42. Маленький ломтик Антарктики.
Ночь с 4 на 5 мая. Путь из юго-западной Океании к Территории Росса.
Королева Британии и ученый-эколог с Бермудских островов на германско-фашистском самолете с двумя русскими пилотами собираются в новозеландскую Антарктику. Такое начало подошло бы для какого-нибудь неполиткорректного анекдота, но реальность во многих случаях превосходит анекдоты в соревновании по сюрреализму. Путешествие началось около полуночи, на аэродроме островка Пайнс в Новой Каледонии. Машина, напоминающая почти бесхвостого плоского ската 8-метровой длины и с 17-метровым размахом крыльев, не слишком похожа на самолет, и идея лететь на ВОТ ЭТОМ три тысячи миль до Антарктиды, показалась королеве еще более безумной, чем казалась до знакомства с транспортом. Но, доктор Лйалл Тью был спокоен, а два пилота – Санни Шишкин и Зенни Сорокин – пребывали в состоянии такого энтузиазма, что королева сперва заподозрила, что они пьяны. Все же, русские. У них этническая традиция летать после стакана алкоголя. Но, пилот Шишкин мгновенно опроверг эти домыслы.
– Нет, Ваше величество. Мы с Зенни даже в Арктике не летали под балдой, а то бы уже оказались в брюхе у белого медведя.
– Санни, а почему ты сказал «даже»? – заинтересовался Сорокин.
– Потому, Зенни, что в Арктике немного теплее, чем в Антарктике, если в среднем.
– А по-моему, одинаково, – объявил Сорокин, и добавил, – Так! Пассажиры, занимайте свободные места в салоне авиалайнера, потому что время подниматься на крыло.
…Салон был примерно как у микроавтобуса, но потолок пониже, а ширина побольше. Правда, потолок психологически не давил, поскольку был полностью прозрачным. Не потолок, а пологий вытянутый купол. Королева и доктор-эколог как раз успели в нем освоиться, когда машина резко метнулась по полосе, и ушла в ночное небо.
– Мы взлетели, – на всякий случай сообщил Санни Шишкин.
– Теперь, – добавил Зенни Сорокин, – осталось приземлиться через 6 часов, и allez.
– Еще долететь надо, – уточнил Шишкин.
– Ерунда! – Сорокин махнул рукой, – Это ж не на старом «Кукурузнике» над Арктикой. Прикинь, Санни! Увидь разницу! Эх, люблю я эту машину, хотя она фашистская.
– Чего сразу «фашистская»? Ты, Зенни, пойми: инженерная наука интернациональна и объективна. Будь ученый хоть фашистом, хоть каннибалом с Амазонки, а если машина хорошая, то она пригодна для летного состава любой нации, хоть для папуасов. А если, Зенни, тебе хочется побыть снобом, то заметь: машина не фашистская, а переделанная австралийкой Молли Калиборо из фашистского прототипа. Что меняет дело.
– Так ведь, – возразил Сорокин, – док Молли только движками занималась, а планер…
– …Ну ты блин ваще, – перебил Шишкин, – если уж на то пошло, то все конфигурации планеров люди украли у птиц. Вот, кстати, тема: предложить какому-нибудь адвокату заявить иск: мол, люди подрезали птичью собственность на ноу-хау, а роялти где? Для начала можно предложить тему этому еврею-киви, как его… Леви Галеви.
– Санни, ты совсем идиот, что ли? – встревожено спросил Сорокин, – Что, если Галеви реально выиграет эту хрень? Он потом отмажется, а нас с тобой линчуют нах ваще.
– Да, это был кикс, – самокритично согласился Шишкин, и на борту повисла пауза.
Удобным моментом воспользовался доктор Тью, и спросил:
– Джентльмены, а почему вы назвали данную машину «фашистской»?
– Так ведь, – пояснил Шишкин, – это Хортен-Йагер 1945 года. Типа, первый в истории реактивный истребитель формы летающее крыло. Порождение сумрачного арийского гения братьев Хортен. Через полвека янки слизали с него свой B-2 Spirit Stealth.
– Тупо слизали, – добавил Сорокин, – увеличили планер втрое и присобачили элементы жесткости, чтоб все это не развалилось нах. Нельзя так делать масштабный переход.
– Точно, – подтвердил Шишкин, – это как сделать кенгуру размером с корову, а потом удивляться, какого хера эта гребаная падла не прыгает… Пардон, ваше величество.
Королева Боудис махнула рукой.
– Ничего страшного, мистер Шишкин. Я знаю русскую традицию украшения речи.
– Ух как! – оценил Сорокин, – Ваше величество, а вы бывали в России?
– Да. Когда я училась в Оксфорде, то ненадолго приезжала по студенческому обмену в Петербург Невский, в сезон белых ночей. Красивый, необычный город со знаменитым Адмиралтейством, которое построено по чертежам царя Петра, с разводными мостами, сфинксами, Эрмитажем, морскими фортами в Финском заливе… Мне понравилось.
– А-а, – произнес Шишкин, – вы, наверное, были там при Последней Империи. Сейчас, говорят, в Питере многое переделано. В чем-то лучше стало, а в чем-то – не очень.
– Может, – добавил Сорокин, – мы с тобой еще слетаем туда посмотреть.
– Хм… – Шишкин фыркнул, – …Из Хатанги мы за столько лет так и не собрались, а ты думаешь, что из Моря Нези мы соберемся, через половину Земного Шарика?
– Хатанга? – включился доктор Лйалл Тью, – Это на полуострове Таймыр, не так ли?
Оба русских пилота удивленно переглянулись, и Шишкин спросил:
– Док Лйалл, а откуда вы знаете эти края?
– Несколько лет назад, – ответил ученый-эколог, – мне повезло попасть в экспедицию, организованную одним эксцентричным миллиардером, фанатом криптозоологии.
– Криптозоология? Хм! А это про что?
– Это поиск животных, которые считаются мифическими, либо давно вымершими. В программе экспедиции была Лапландия, Шотландия, Гренландия, Аляска, и Таймыр.
– Кого же вы искали на Таймыре? – спросил Сорокин.
– Ледяного сфинкса, – ответил Тью, – это нечто вроде гигантской улитки-вампира.
– А!!! – весело отозвались оба русских пилота, давая понять, что они в курсе истории о чудовищной кровососущей улитке, и что отношение к этому у них скептическое.
– Лйалл, – удивленно произнесла Боудис, – как вы, серьезный ученый, оказались вдруг приглашены в такую явно псевдонаучную авантюру?
– Вероятно, – предположил он, – это потому, что я занимался экологией океана в районе Бермудского Треугольника. Многие спонсоры уверены, что океанология в этом районе непременно связана с поиском драконов, провалов во времени, и далее по списку.
– Док Лйалл, – спросил Шишкин, – а вы реально работали в Бермудском треугольнике?
– Да. Я родился там, в Гамильтоне на Бермудах, учился там, и работал там же.
– Ух как! А что там? Ну, в этом треугольнике. Только не говорите, что ничего такого.
– Бермудский Треугольник, – начал доктор Тью, – это действительно не совсем обычный район океана, и пока не все происходящие там явления полностью объяснены в рамках современной науки…
…Так определилась тема разговора на следующие пять часов. Доктор Лйалл Тью был превосходным рассказчиком.
…
5:45 утра. Антарктида. Край Земли Виктории в море Росса. Остров Росса.
Иногда остров Росса называют «Антарктическим Тенерифе». И сходство между ними действительно есть. Покрытый льдом Антарктический Росс и тропический канарский курортный Тенерифе обладают похожей площадью (несколько больше 2000 кв. км), и действующим вулканом высотой около 4000 метров (на Тенерифе это Тейде, на Россе – Эребус). Правда, Эребус гораздо активнее, чем Тейде, и в его кратере есть постоянное лавовое озеро. Но, главное отличие это (конечно, вы уже догадались) – климат! Лишь в конце антарктической весны и антарктическим лета (т.е. с ноября по февраль) столбик термометра держится немного ниже нуля Цельсия, изредка переваливая на плюс. А все остальное время тут глубокий минус, до 30, а в рекордные годы – до 50 ниже нуля. Что касается мая, то погода довольно снежная с температурой около минус 20 Цельсия. Из сказанного ясно, что ледник соединяет юг Острова Росса с континентом круглый год.
Тем не менее, Остров Росса – довольно обжитое место. На его юго-западном краю – две арктические станции: американская МакМюрдо и новозеландская База-Скотт. Ближе к западному краю – еще станция: База-Парк, созданная Организацией Гринпис в 1987-м, брошенная в 1992-м, а в текущем году честно (!) купленная Зюйд-Индской Компанией. Наиболее крупной станцией (почти городом) является американская Мак-Мюрдо. Она создавалась в эру Великого Ядерного Противостояния, и, хотя никто не говорил этого публично, она считалась «Последним берегом» на тот случай, если Кеннеди и Хрущев доведут-таки, дело до обмена ценными ракетными подарками по несколько мегатонн в тротиловом эквиваленте. Так, персонал станции МакМюрдо вырос до полутора тысяч полярников и, когда Первая Холодная война завершилась, уже слишком сложно было сказать: «давайте бросим станцию, мы победили и она больше не нужна». Вот почему Станция продолжала жить, ВПП и морской порт поддерживались, а в 2007-м появилась невероятная штука: Полярный Хайвей 1600 километров от МакМюрдо до станции Амундсен на Южном полюсе. Это, конечно, не настоящее шоссе, а этакая «снежная грунтовка» для тяжелых машин. И все же – колесный путь к сердцу Антарктиды… Новозеландская База-Скотт намного меньше, она рассчитана на сто человек летом и на двадцать – зимой. У Базы-Скотт имеется своя ВПП, но, поскольку расстояние до американской Мак-Мюрдо всего 3 километра, транспортная инфраструктура – общая.
Вот почему нет причин удивляться, что «Хортен-Йагер» на подлете к точке получил следующее сообщение от новозеландского диспетчера:
«База-Скотт вызывает борт с Новой Каледонии. В связи со снегопадом, у нас сложное состояние полосы, поэтому заходите на полосу янки-бета. Как поняли?».
Санни Шишкин подтвердил, что понял, и начал обычные технические переговоры с авиадиспетчером станции МакМюрдо.
Состояние поверхности полосы.
Скорость и направление ветра.
Прочие детали…
…А затем, разворот – выход на финишный курс – глиссада – лэндинг.
Бум! (не очень сильно). Ш-ш! (очень недолго). Ж-ж! (рулежка до ангара). И тишина.
«Мы на месте. Теперь можно пойти и выпить», – заключил Зенни Сорокин.
…
Когда вы попадаете в какое-то абсолютно новое для вас место, ваша реакция во многом зависит от различия между тем, что вы ожидали и тем, что вы увидели. Если различие колоссальное, то вы на несколько секунд замираете в легком нервном шоке. Вот такой легкий нервный шок случился с королевой Боудис, когда она, ухватившись за вовремя протянутую руку доктора Тью (первым покинувшего салон) тоже выбралась наружу. В воображении Боудис, антарктическая станция должна была быть набором радикально утепленных маленьких домиков, и небольших ангаров для тракторов и самолетов. Это должно было располагаться на дикой заснеженной равнине. Как-то так…
… А на практике, тут оказался небольшой аэропортовый комплекс. Как где-нибудь в городке – региональном центре Северной Норвегии. Тот ангар, около которого сейчас остановился «Хортен-Йагер», был ОГРОМНЫМ. Но главное, что поразило королеву – настоящая толпа встречающей публики, одетой в разноцветные яркие куртки, и очень эмоционально размахивающей различными флажками. Флажки были: американские, новозеландские, и британские. Кроме флажков, тут имелся весь арсенал футбольных фанатов: барабаны, бубны, рожки-вувузилы, и плейеры с мощными динамиками. Не обращая серьезного внимания на морозный ветер, обстреливающий площадь мелкой граненой ледяной крупой – толпа «отрывалась», будто на рок-фестивале.
На самом деле, толпа была совсем небольшая – всего пять дюжин или около того. Но королева вообще не ожидала торжественной встречи, поэтому…
…Ей очень пригодилась экстренная помощь в виде фляжки с ромом, каковую фляжку незаметно передал ей доктор Тью. Один глоток, и самоощущение стало, какое надо.
– Привет всем! – достаточно громко сказала она, и помахала ладошкой над головой.
– Виват королеве Новой Зеландии и Содружества!!! – оглушительно проревел кто-то в мегафон. И началось…
…
6:10 утра 5 мая. Юг Новой Каледонии. Вао – единственный поселок острова Пайнс.
Уже неделю у гостевых пирсов поселка Вао были припаркованы полтора десятка почти одинаковых фрегантин. Такие моторно-парусные 18 метровые катамараны – надежные малобюджетные трудяги осенне-зимней диверсионной кампании позапрошлого года, в океане были неотличимы по габаритам и по силуэтам от типичных австралийских или калифорнийских круизных парусников. Тогда – в позапрошлом году, такой необычный камуфляж требовался для успеха Войны за Хартию. Теперь обстановка изменилась. На вооружение Народного флота поступила иная техника, а фрегантины перешли в разряд учебных, либо проданы по конверсии. Те малые верфи, для которых фрегантины были ключевой продукцией, теперь выпускали их в жанре «мобильный коттедж» под маркой «Fare-fregantina». Полинезийское слово «fare» означает «дом»…
…Данная фарэ-фрегантина ничем особенным не выделялась. Разве что, стилизованным рисунком коалы. Рядом с рисунком было написано «Коала» (быть может, для зрителей, незнакомых с фауной Австралии, но скорее – для указания на имя собственное). Короче говоря: эта фарэ-фрегантина была, в смысле регистра, частной яхтой по имени «Коала», принадлежащей Молли Калиборо, 36 лет, доктору матфизики из Сиднея, по некоторым причинам переехавшей в Меганезию. Причина… В общем, любовь. Молли угораздило влюбиться в рыжего внушительного дядьку, меганезийского коммодора по прозвищу Гремлин (номинально – Арчи Дагд, этнический ирландец, родом из Свазиленда). Но до знакомства с Молли, он не слишком охотно отзывался на имя Арчи (на самом деле ID, содержащие это имя и гражданство, были куплены нелегально два года назад). Но вот: отношение изменилось. Понятно: теперь этим именем называла его любимая женщина. Примерно так, немного сонным голосом:
– Арчи, милый, что опять стряслось?
– Все ОК, любимая, – ответил Гремлин, наклонился, и поцеловал ее в нос.
– Все ОК? Вот как? Ну-ну. А скажи, Арчи, милый, если все ОК, то с какой целью ты так аккуратно спихнул меня со своего уютного торса, после чего вскочил и начал надевать униформу? Логика подсказывает, что ты не надел бы униформу, если бы собирался в сортир. И я прихожу к выводу, что не все ОК. Это логика, милый Арчи.
– Молли, любимая, – коммодор снова наклонился, и осторожно поцеловал ее в заметно округлившийся животик, – честное слово, все ОК. Просто раннее совещание в штабе.
– Арчи, милый… – Молли протянула руку и погладила его по ежику коротких волос на макушке, – …Я понимаю, случаются ранние совещания в штабе. Но попытка незаметно спихнуть доверчивую беременную женщину обойдется в непредсказуемый подарок.
– Непредсказуемый? – переспросил он.
– Да. Маленький веселый подарок, которого я никак не могла бы предсказать.
– Молли, любимая, хотя бы намекни.
– Увы, – сказала Молли, – это сделало бы подарок предсказуемым, ты же понимаешь.
– Ну и задачка… – Гремлин почесал в затылке… – Я буду думать. Но сейчас…
– …Тебе пора бежать, – договорила она, – давай, беги. Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – отозвался коммодор, и…
…Молли Калиборо осталась в одиночестве. Она с удовольствием повалялась на койке, потягиваясь, и пробуя насвистывать одну старую мелодию, после чего плавно встала, и немедленно включился внутренний голос.
«Что, ты уже боишься вскакивать? То-то же! С таким-то пузом! Доигралась ты!».
«Чушь! – возмутилась Молли, – Я не боюсь, но у меня немного сместился центр масс. Вскакивать не совсем удобно. Мое пузо абсолютно нормально для 20 недель».
«Посмотрим, что ты скажешь еще через 20 недель», – съехидничал внутренний голос.
«Я скажу: А-а-а! И вытолкну моего мальчишку на свежий воздух. Впрочем, по мнению медицины, это произойдет даже несколько раньше. Так, на что же мы посмотрим?».
«Для начала, – сказал внутренний голос, – давай, мы посмотрим на тебя в зеркало прямо сейчас. Вероятно, такое зрелище подействует на тебя отрезвляюще».
…Через четверть часа, доктор Молли Калиборо уже после душа, вытерлась пушистым полотенцем, и приняла вызывающую позу перед ростовым зеркалом.
«Посмотри, – предложил внутренний голос, – на что ты стала похожа».
«На очень изящную и сексуальную молодую женщину», – с вызовом в голосе объявила доктор Калиборо, и приняла еще более вызывающую позу.
«Придется тебя огорчить! – воскликнул внутренний голос, – Раньше ты была похожа на хронически недоедающую девочку-подростка из нищего региона с рекламного плаката жуликов из фонда помощи чему-нибудь-там. Теперь ты стала похожа на ту же девочку-подростка на следующей стадии недоедания, когда у нее вздулось пузо от голода».
«Ну, ты зараза», – возмутилась Молли.
«А, – добавил внутренний голос, – еще дней через сто, ты станешь похожа на игрушку с вечеринки на Хэллоуин: бутафорский скелетик, приклеенный передом к глобусу».
«Ты ничего не понимаешь в эротизме!», – отрезала доктор Калиборо.
«Еще как понимаю! – ехидно возразил внутренний голос, – Вот та девушка в зеркале, в отличие от тебя, действительно выглядит эротично. Почувствуй разницу».
Невысокая чернокожая девушка, бесшумно, как кошка, появившаяся за спиной Молли Калиборо, была по годам почти подростком. Но пропорции ее тела выглядели такими поразительно гармоничными, а движения настолько быстрыми и пластичными, что это завораживало. Антрополог сразу сказал бы: это представительница андаманской расы (негритос, иначе говоря), но из племени, более рослого, чем большинство негритосов (близких по габаритам к пигмеям). Специализированный антрополог сказал бы точнее: девушка принадлежит к племени рпонге – сиамской ветви андаманской расы.
Когда Молли Калиборо купила фарэ-фрегантину, Гремлин моментально нашел для нее экипаж (или команду домашнего сервиса): около дюжины таких девчонок и мальчишек, абсолютно чернокожих, некрупных, незаметных, быстрых, и несколько диковатых (что, впрочем, ничуть не противоречило их дружелюбию по отношению к хозяйке яхты). По началу, Молли хотела возразить – она не привыкла к домашней прислуге, ее несколько напрягало наличие посторонних в своем доме, и тем более напрягало их подчиненное положение, но… Поскольку дом был морской мобильный, а Молли Калиборо не была мореходом, без экипажа – никак. Пришлось согласиться. И эти ребята – рпонге, как она поняла очень скоро, были лучшим из всех возможных вариантов. Обычно, когда фарэ-фрегантина стояла где-то на причале, как стационарный коттедж, на борту оставалось минимальное количество этих персон (трое – четверо), но при выходе в море их число мгновенно удваивалось, и к ним добавлялся какой-нибудь шеф команды…
– Док Молли, все хорошо? – осведомилась эта девушка.
– А? – переспросила доктор Калиборо, повернувшись, – Рефи, почему ты спросила?
– Ну,… – девушка-рпонге плавно развела руками, – …Шеф Ясон сказал: проверь, все ли хорошо у дока Молли. Я пришла сюда, смотрела и не мешала. Потом ты повернулась, поэтому я спросила: все хорошо? И еще: я не Рефи, а Мефи. Рефи это моя кузина.
– Ты – Мефи? Вот как? Извини, я обозналась. И, вот что, Мефи, мне будет просто очень приятно, если ты, заходя ко мне, сразу будешь говорить: «привет, это я, Мефи».
– ОК, док Молли. Если ты хочешь, то я всегда буду делать так.
– Превосходно! – сказала доктор Калиборо, надевая шортики и топик, – А что нового в окружающей реальности?
– В реальности, – ответила девушка-рпонге, – солнце на четыре пальца над горизонтом, облаков почти нет, только немного на юго-западе, ветер слабый, ровный, восточный.
– Превосходно, Мефи. А что в мире политики? Я имею в виду TV-новости.
– Ну… – тут Мефи опять развела руками, – …Что-то упало на бирже в Лондоне.
– Что-то упало на бирже? Вот как? Ну-ну. Пойдем, посмотрим, что же там упало.
…
Упал целый сектор рынка британских ценных бумаг. И причиной была информация из источника, пользующегося доверием в среде брокеров. Этот источник сообщал, что в ближайшее время вероятны удары нейтронными бомбами по британским концернам. Информация подтверждалась данными из британского посольства в Новой Зеландии. Выражаясь эпически: деятельность очаровательных Аннабел и Эммы по нарушению служебных инструкций компьютерной безопасности принесла супердорогие плоды. И журналисты внесли свою лепту, перепутав в репортаже нейтронно-химические бомбы (новое т.н. «переходное» оружие – до 10 тонн в тротиловом эквиваленте) с нейтронной бомбой (классом ядерного оружия, созданным в 1970-х – около 1000 тонн в тротиловом эквиваленте, и радиационное поражение в радиусе мили). Большая разница, верно?
…Но Молли Калиборо не знала эту занятную историю, и восприняла TV-сообщение об очередной биржевой катастрофе всего лишь как еще одно свидетельство дебильности финансовой системы, построенной на дутых ценных бумагах и дутых страхах.
– Вот как, – с иронией произнесла она, – значит, нейтронные бомбы. Ну-ну.
– Журналисты отрабатывали заказ, – предположил Ясон Дасс (шеф экипажа). Это был этнический бирманец 22 лет, происходящий из потомственных военных офицеров. По причине очередного переворота в Рангуне, он в 16 лет потерял семью, и вынужден был покинуть страну. Дальше, извилистая судьба привела его на фронт войны за Хартию, и вскоре, коллеги отметили: искусство войны у Ясона в крови. Но, случилось так, что на молодого капитан-лейтенанта упала ответственность за развитие всех (всех!) юниоров племени рпонге. Судьба потребовала расширения кругозора Ясона, и он стал заочным студентом доктора Калиборо. Теперь (по случаю, на время) он стал очным студентом.
– Журналисты, – опять иронично отозвалась Молли Калиборо, – меня порой впечатляет тупость их сообщества. Хотя, в научно-популярных СМИ есть толковые журналисты.
– Док Молли, – спросил Ясон Дасс, – а ты можешь рекомендовать мне хорошие научно-популярные СМИ? Мне очень хочется понимать, что происходит в науке вообще.
– Ох, Ясон, мне тоже очень хочется понимать, что происходит в науке вообще. Но нам довелось жить в такую эпоху, когда наука разветвлена, как трехсотлетний баобаб.
Юниорка Мефи посмотрела на капитан-лейтенанта с неимоверным удивлением.
– Шеф Ясон, что сейчас сказала док Молли?
– Док Молли, – пояснил он, – сейчас сказала, что наука такая огромная, что даже такой великий ученый не может увидеть всю науку. Потому что наука слишком огромна.
– Как звездное небо, да? – предположила Мефи.
– Удачное сравнение, – отметила доктор Калиборо, – да, как звездное небо.
– Все же, – сказал Ясон Дасс, – наверное, есть хорошие научно-популярные СМИ.
– Да, есть, – Молли Калиборо улыбнулась, – и я могу рассказать, какие из них достойны чтения. Лучше сделать это на прогулке. Мне так хочется погулять по сосновому лесу и выпить чашку кокосового молока с авокадо, пока на веранде в кафе еще не жарко.
– ОК! – Ясон улыбнулся и кивнул, – Мы с удовольствием составим тебе компанию.
– Превосходно! – заключила Молли, – И, пожалуйста, скажи тем твоим ребятам, которые останутся на борту, чтобы организовали завтрак для Беатрис и Дункана. Интуиция мне подсказывает, что дети проснутся раньше, чем мы вернемся с прогулки.
– Хэх! Мне кажется, после того, как они посреди ночи общались по видео с мамой, они проспят до полудня. Или около того.
– Может вы и правы, Ясон, но не сбрасывайте со счетов мою интуицию.
– ОК, – ответил капитан-лейтенант, и очень громко произнес несколько фраз на немного вибрирующем странном языке
– Э-э… Что это было? – поинтересовалась австралийка-матфизик.
– Это на языке рпонге, – пояснил он, – я поручил мичману Туфе и капралу Ауби тему детского завтрака, а штурмана Эахи оставил замом на борту. Эахи – целеустремленная девчонка, и она учится по твоей книге «Прикладная механика на бытовых примерах».
– Вот как? Эта девушка-штурман учится по моей книге?
– Да-да! – живо подтвердила Мефи, – Знаешь, док Молли, когда Эахи ложится спать, то пристраивает элнот с твоей книгой под подушку, рядом с маузером. Вот!
– О! Это обнадеживает, – ответила доктор Калиборо, знавшая, что размещение рядом с боевым оружием является для полудиких рпонге высшей оценкой полезности.
…
7 утра 5 мая. Там же, на борту фарэ-фрегантины «Коала».
Интуиция не обманула Молли Калиборо. Королевские отпрыски вскочили с коек, когда старшие находились на берегу. Как правило, дети (в особенности – подростки) обожают приключения (желательно – очень необычные, но не очень опасные). В данном случае, приключение было именно таким. Попасть на яхту-катамаран научной преступницы с экипажем чернокожих дикарей-тинэйджеров (веселых и дружелюбных) это круто!
Беатрис и Дункан сначала заворожено наблюдали, как мичман Туфе нарезает хлеб. Он держал батон левой рукой за край, и быстрыми движениями ножа в правой руке отсекал ровные ломтики, которые падали на пластиковый поднос. Едва Туфе закончил это, как девушка по имени Ауби доделала яичницу, и…
…Небрежно метнула сковородку в сторону Туфе. Он принял это, как должное, и…
…Взял сковородку из воздуха. Не поймал, а именно взял летящий предмет за ручку, и поставил на грубый деревянный стол (такая экзотика здешней кают-компании).
– Как у вас это получается? – не вытерпела 12-летняя Беатрис (успевшая снять всю эту процедуру на видеокамеру своего смартфона).
– Что получается? – не поняла Ауби.
– Так метать и ловить сковородку, – пояснил 10-летний Дункан вопрос сестры.
– Ну, – сказал Туфе, – а как у тебя получается быстро-быстро рисовать буквы ручкой?
– Рисовать буквы? – удивленно переспросил британский мальчишка.
– E-o! – тинэйджер рпонге коротко кивнул, – Ты это делаешь очень быстро-быстро.
– Да, – подхватила Ауби, – вы оба это делаете очень быстро-быстро. И шеф Ясон. И док Молли тоже. Наверное, вы совсем-совсем в детстве учились. E-oe?
– E-o, – подтвердила Беатрис, – я поняла. Вы тоже учились в раннем детстве, только по-другому. Иначе, чем мы. Вот почему с вами так интересно дружить.
– С нами интересно, – без колебаний подтвердила тинэйджерка рпонге.
– А кто знает, когда у мамы будет сеанс на BB-TV? – спросил Дункан.
– Шеф Ясон знает, – сказал Туфе, отстегнув от пояса гаджет wiki-tiki, – я позвоню.
…
Это же время. Поселок Вао на острове Пайнс. Открытое кафе у рыночной площади.
Капитан-лейтенант Ясон Дасс ответил по wiki-tiki: «Пресс-конференция королевы для британского TV начнется в 10 вечера по Гринвичу, это 9 утра в нашем поясе». Затем, он вернул гаджет на пояс, и поинтересовался:
– Док Молли, а как ты думаешь, британский парламент уволит королеву, или нет?
– По-моему, – ответила матфизик, – единственно-логичный ответ: да.
– Логичный?! – переспросила Мефи, всем своим видом выражая несогласие, – Где здесь логика?! Королева Боудис умная, смелая, и умеет ладить с разными людьми. Надо быть совсем глупыми, чтобы ее уволить!
– Вот-вот, – поддержал Ясон, – мне тоже непонятна логика. Если смотреть на факты, то получается, что Боудис почти разрулила то дерьмо, в которое влипла британская ФПГ «Гиперборейский клуб». Если бы британские олигархи послушали ее, то отделались бы разумной суммой отступного. А так они потеряли просто гору денег. В чем я неправ?
– Ты неправ в главном, – ответила Молли, – ты рассуждаешь так, как будто олигархия ориентируется на коммерческую выгоду. Но олигархия ориентируется на поддержание пирамиды статусов. Деньги, или точнее сказать, материальные выгоды, не так важны. Главное: чтобы каждая тварь в пирамиде знала свой этаж и свой угол. Чтобы никто не выскакивал за рамки того, что предписано. А Боудис устроила мятеж против вековых правил. Она поступила так же непростительно, как Галилей, заявивший, что практика навигации требует признать: Земля вращается вкруг Солнца, вопреки Библии и прочим священным текстам. Причем Боудис хуже Галилея. Он хотя бы, потом отрекся, а она, с фирменным британским упрямством, защищает свою богопротивную прагматику! Это абсолютно непросительно, так что парламент в священном гневе спихнет ее с трона.
