Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 55 страниц)
– Гм… – турчанка-пилот почесала в затылке, – …Вы в этом живете?
– Да, конечно, – гид-китаянка даже чуть-чуть обиделась на сомнения гостьи, – мы даже можем заглянуть домой к моей подружке и ее бойфренду, это совсем рядом. Но только сначала будет военный парад в честь Ее величества. Вот, прямо сейчас будет.
…Какой может быть военный парад на островке, где меньше тысячи жителей? Но, как оказалось, может. И так быстро, что королева осознала произошедшее только позже, в финале сверхкороткого шоу: полдюжины автожиров (неясно откуда возникшие в небе) выстрелили по условным морским целям, десяток ребят в камуфляже развернули пару непонятных установок (вероятно – зенитных), а четыре бронированных мотороллера с колясками резко затормозили, взяв делегацию королевы в «квадратную коробочку».
– Белый фосфор, – негромко сообщил майор Тимоти Стид, показав рукой в сторону, где развивались последствия залпов с автожиров. Там, из пятен белого дыма выскакивали яркие искорки и прыгали по воде, оставляя за собой густые дымовые шлейфы.
– О, черт… – отозвалась королева.
– Круто! – согласилась с ней Кюгю Фирин.
– У нези все по-настоящему, – сказала Кристин.
– Все по Ленину – уточнил доктор Лйалл Тью, и процитировал, – революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться.
– Ваше величество! – негромко, но очень четко произнес молодой мужчина, вероятно филиппинец, – Бойцы подразделения локальной самообороны Ниуэ приветствуют вас. Отряд для вашего сопровождения готов. Рапортовал флит-лейтенант Юп Тагак.
– Э-э… – Боудис несколько удивилась, – …Отряд для моего сопровождения?
– Да, мэм. Вы маркированы оранжевым, значит, сопровождение требуется.
– Миледи, это оранжевый код, – подсказал майор Стид, – и в инструкциях большинства спецслужб в мире для таких случаев предписано вооруженное сопровождение. Здесь, в отличие от других стран, вам об этом сразу сообщено.
– Ясно, Тимоти, – она повернулась к Юпу Тагаку, – спасибо, флит-лейтенант, у вашего отряда впечатляющая скорость работы. Я буду рада вашему сопровождению.
– Мы тоже рады, мэм, – ответил он.
– Скажите, – продолжила она, взглянув на двух бойцов упомянутого отряда, бесшумно «нарисовавшихся» слева и справа от Юпа, – эти молодые люди из племени рпонге?
– Да, мэм. Это рпонге. Мой друг кэп Ясон говорил мне, что вы уже знакомы с рпонге.
– Это так – подтвердила королева (конечно, она знала рпонге – и с некоторых пор даже замечала этих невысоких, быстрых, бесшумных, радикально-чернокожих персонажей каждый день на краю поля обзора, когда общалась по видеосвязи со своими детьми)…
– Хэй, Юп, – встряла Зи-Хуа, – ты же не будешь мешать мне повести королеву в гости?
– К кому? – спросил он.
– К Хон Хва-Ми и ее бойфренду, вот к кому.
– Aita pe-a, – согласился флит-лейтенант Тагак, – но только не тащить за стол. У нас в программе картофельная ферма и там уже зажариваются, как бы, дикие кабаны.
– ОК! – Зи-Хуа кивнула, – Только по чашке соджу и поболтать.
…
Королеве и ее команде оставалось только гадать, что за зверь «как бы, дикий кабан», и каковы свойства соджу в доме Хон Хва-Ми и ее бойфренда. Но начался поход в гости, разумеется, с осмотра дома. Королеве было по-настоящему интересно: что скрывается внутри типичного здешнего 20-футового «елочного шарика». Оказалось – что-то вроде секции в таунхаусе, в два с половиной уровня, причем непривычно-круглое. Хозяева – корейская парочка студенческого возраста, с крошечным киндером – непринужденно восприняли экспромт-визит этой компании (немаленькой по меркам такого жилья). На кухне-гостиной, занимавшей тут весь нижний уровень, оказалось достаточно места. В следующие полчаса (именно столько продлился визит) королева поэтапно узнала:
* Что Хон Хва-Ми и Ким Хйео – из Южной Кореи, и они оба работали в автопроме.
* Что соджу они делают настоящий (а именно – 45-процентный самогон из батата).
* Что из трех путей для Хйео: (армия, тюрьма, эмиграция) они выбрали третье.
* Что в армии они в итоге служили оба – но в Меганезии, в прошлом году.
* Что армия там и армия тут – разные вещи, тут ты человек и знаешь, за что воюешь.
* Что тут они работают вместе, в Центре Прикладной Альтернативной Археологии.
* Что вот этот короткий клип (как королева Боудис пьет домашний соджу) сейчас уже посмотрели 24.818 южнокорейцев – френдов общего блога Хон Хва-Ми и Ким Хйео.
…Так что королева покинула гостеприимный «елочный шарик», получив нежданный импульс популярности в Южной Корее, и еще одну загадку: что же такое Прикладная Альтернативная Археология? Впрочем, Юп Тагак пообещал, что завтра днем, согласно программе знакомства с Ниуэ, будет посещение Центра ПАА. А сейчас (добавил он) в программе идет посещение картофельной фермы, затем американского ранчо, и далее конный тур по сельве на восток до поселка Ист-Энд где он (Юп) является мэром.
…
Весь последующий день – до самого заката слился в один безумный калейдоскоп, из картинок которого позже (к вечеру) всплывали самые яркие:
* Картофельная ферма. Огромные серебряные блюда с изрядными свиными тушами, зажаренными целиком. И вокруг этого – пляски индейцев сельвы, при участии неких субъектов славянского типа (и те и другие названы туземцами Ниуэ второй волны).
* Рядом – загадочные рыжеватые собаки вроде некрупных динго. Иногда они глядят совершенно разумным взглядом, и будто, переговариваются мелодичным воем.
* Пояснение Кристин Харниш: «вот, миледи, это поющие фиджийские овчарки».
* Путь дальше – мимо холма, над которым высится нечто огромное – будто воронка, подставленная для сбора дождевой воды. Дождя сейчас нет, но с холма к полям течет полноводный ручей. Значит, это холодильник-конденсатор атмосферной влаги. Сразу вопрос: «Какая энергия его питает?». Майор Стид шутит: «Наверное, альтернативная археологическая». Доктор Тью добавляет: «В каждой шутке есть доля шутки».
* Беспилотные комбайны-сборщики на картофельных полях. Аграрные роботы?
* Броневик, сгоревший до оплавления металла – отметка на полдороги к ранчо. Очень короткий комментарий Зи-Хуа: «ничего особенного, миледи, это просто эхо войны».
* Опять беспилотные комбайны – теперь на полях кукурузы. Королева задает вопрос. «Конечно, роботы, – отвечает Зи-Хуа, – это пиратский клон сингапурской модели».
* Ранчо. Замечательные, ухоженные лошадки. При них – ковбои, как из кино о Диком Западе. Какие они ниуианцы? А вот: опять же, туземцы Ниуэ второй волны.
* Выбор лошадок, и затем – с настороженностью – погружение в дикую сельву Ниуэ. Полчаса пути, и уже не верится, что где-то недалеко находятся обустроенные фермы.
* Сельва. В высоких кронах деревьев хрипло перекликаются птицы. Внизу, в подлеске, быстро пробегают какие-то мелкие зверушки. Один раз широкую тропу (а, возможно – бывшую дорогу) переходит семья «как бы диких кабанов» с полудюжиной поросят. У королевы возникает догадка, что это одичавшие домашние свиньи, довольно хорошо знающие людей, и умеющие определять: будет эта группа людей охотиться, или нет.
* Сердце сельвы. Первобытный поселок в конце ручья (возникшего из-за стока воды, добываемой конденсаторами). Тут ручей впадал в озеро (или большой искусственный бассейн) берег которого окружала первобытная деревня. В прямом смысле окружала, поскольку деревня была этаким бубликом под единой длинной кольцевой кровлей на бамбуковом каркасе. Тут у королевы возникла ассоциация со знаменитым стадионом «Nayachao» (птичье гнездо) в Пекине. Эту ассоциацию не поколебала даже статья из сетевой версии Британской энциклопедии, где сообщалось, что кольцевые деревни – «shabono», строятся индейцами сельвы с незапамятных времен. И кстати – эту статью предъявил на своем электронном планшете-палмтопе местный мальчишка, вполне первобытного вида, одетый только в набедренную ленту-повязку и в шейный шнурок, украшенный талисманом против злых духов. Постмодернизм. Смешение истории…
* После распития сладковатого бананового пива с кукурузными лепешками, команда королевы покидает сердце сельвы и движется дальше – на восток. Следом бежит стая поющих овчарок, почти невидимых среди зарослей, зато слышимых – со всех сторон доносятся рулады их переговоров. Когда сельва редеет, переходя в саванну, эта стая возвращается домой, а вахту принимает стая из Ист-Энда. Отсюда уже виден хребет с поэтичным именем Maunga-Mutu-o-te-Fenua (последние горы земли). За ним – океан.
…
*50. Альтернативные динозавры и теневой уран.
27 мая. Вторая половина дня. Остров Ниуэ. Ист-Энд. Maunga-Mutu-o-te-Fenua.
Поселок Ист-Энд лежит перед хребтом – невысоким валом, за которым (менее, чем в километре от поселка) уже плещется океан, упорно выгрызая причудливые пещеры и фьорды в массиве известково-фосфатных скал. До осенне-зимней военной кампании позапрошлого года, Ист-Энд назывался как-то иначе, и тут была тихая благополучная деревенька: два десятка дворов с огородами, почтамт, часовня, и мини-маркет. Все это частично сохранилось, хотя новые хозяева – первобытные рпонге не жили в домах. Как объяснил мэр и флит-лейтенант самообороны Юп Тагак, сама концепция дома в понимании рпонге означала: склад, мастерскую, клинику, или отель для тех друзей, у которых странная привычка жить в больших коробках – например, для прикладных альтернативных археологов (выходцев из стран Британского содружества), или для желанных гостей (вроде команды королевы Боудис). Но для рпонге это лишние хлопоты с мебелью и уборкой. Чего ради? То ли дело: тент между деревьями. С одной стороны, это защита от сильного дождя или палящего полуденного солнца, а с другой стороны: свет, свежий воздух, и можно прямо с лежбища помахать рукой соседям: «ba kemana?» (как дела?) – они тоже помашут рукой: «ngam!» (хорошо!). Юп Тагак (будучи локальным лидером рпонге, но не этническим рпонге) жил компромиссным методом: в доме, от большей части которого остался только каркас с приделанным (позже) навесом. А в распоряжение королевы и ее свиты был предоставлен полноценный дом – примерно на уровне сдаваемого коттеджа-апартаментов где-нибудь в Карибском регионе.
…
К закату солнца у королевы Боудис уже просто не осталось сил что-либо спрашивать, смотреть, или делать. Предел возможностей, это принять душ и завалиться в постель к Лйаллу Тью (который на зависть выглядел бодрым – будто не было ночного перелета, утренней суеты, и конной экскурсии через всю сельву Ниуэ).
– Как у тебя получается не уставать? – пробурчала она, потершись носом о его плечо.
– Не только у меня, – возразил он, – по-моему, Тимоти, Кюгю и Кристин тоже.
– Не сравнивай, – сказала королева, – все они не относятся к вопросу. Тимоти – монстр разведки. У Кюгю студенческий возраст. Когда я была студенткой, то могла беситься несколько дней без перерыва. А Кристин – колдунья, к счастью – добрая колдунья.
– Извини, Боудис, но почему ты подозреваешь Кристин в колдовстве?
– Лйалл, разумеется, это была аллегория. Я хотела сказать, что Кристин изумительно находит общий язык с живой природой, в частности – с лошадьми и собаками. Тебя не удивило, что пони идут на ее свист, будто она – их хозяйка, а фиджийские овчарки без протеста позволяют ей гладить себя по голове. Это удивило даже людей сельвы, ведь фиджийские овчарки – это лишь недавно прирученные ново-гвинейские динго. Такие полудикие собаки не позволяют трогать себя за голову – об этом сообщается в любой кинологической книге. А ты видел, как Кристин играла с почти что новорожденными щенками, на глазах у родительницы? Возможно, это не колдовство, но очень похоже.
– Я полагаю, – ответил доктор Тью, – что Кристин, как ветеринар-профи, очень хорошо понимает животных. Это не мистика, а мастерство. Да, впечатляющее мастерство.
– Пусть, это мастерство. А теперь давай-ка делись секретом борьбы с усталостью.
– Мой секрет это маниакальная любознательность, – шепнул он ей на ухо.
– О! – воскликнула королева, и поудобнее устроила свою голову на груди Тью, – Я уже сгораю от нетерпения! К чему же привела тебя твоя маниакальная любознательность?
Он ласково погладил Боудис по спине чуть ниже лопаток.
– К сожалению, пока у меня только кусочки из общей картины. Например, те красивые серебряные блюда, на которых были выложены зажаренные кабаны.
– Что не так с этими блюдами? – спросила она.
– Происхождение, – ответил Тью, – я выяснил в интернете по характерным орнаментам: Индия, XVII век, расцвет Империи Великих Моголов. Эти блюда куплены на аукционе сингапурской турфирмой для элитного круизного лайнера. В начале позапрошлого года лайнер был захвачен неким «Фронтом Оранг-Лаут» в Яванском море к северу от Бали. Пассажиры и экипаж, невредимые, нашлись затем в захолустной рыбацкой деревне на берегу Калимантана, а лайнер исчез бесследно. Хотя, не бесследно, судя по блюдам.
– Что ж, – произнесла королева, – если журналисты узнают, с каких блюд я кушала, то появится очередное TV-разоблачение моего порочного образа жизни, если кто-то еще оплачивает PR-кампанию по открытию глаз британского народа на мое беспутство.
– Концепция СМИ изменилась, – сообщил Тью, – теперь оплачивается PR-кампания по открытию глаз новозеландского народа. В Новой Зеландии произошла поляризация мнений верхушки. На консервативном полюсе – те, кто надеются, что традиционные торговые партнеры Новой Зеландии справятся с Мировым Супер-кризисом, и вернут благоденствие 1990-х, когда поголовье овец вдвое превышало нынешнее, и киви лидировали по индексу счастья. На неолейбористском полюсе – те, кто не верят в воскрешение схемы глобальных финансов после 20 лет падения по ступенькам кризисов, поэтому ищут выход в переориентации национальной экономики на изменившуюся реальность. И сейчас для обеих сторон ты, Боудис, стала символом изменившейся реальности. Это значит: для консерваторов ты – дьявол, а для неолейбористов – ангел. Новозеландские и британские СМИ, в основном, контролируются консерваторами, но в условиях экономической поляризации верхушки, болтовня СМИ уже мало что значит. Не придавай особого значения тому, что там про тебя говорят.
Боудис похлопала его по животу и весело призналась:
– Я давно мечтала плюнуть на СМИ. Хотя, мне иногда нравиться находить в таблоидах грязные сплетни в свой адрес. Ах – женское тщеславие. Но увы, я не совершила ничего достойного в этом жанре с тех пор, как прыгала в голом виде в прорубь в Антарктиде. Впрочем, это мелочи. Вот вопрос из другой области. Скажи, Лйалл, добралось ли твое любопытство до Прикладной Альтернативной Археологии?
– Разумеется, оно добралось, – подтвердил доктор Тью, – собственно, археология там в качестве инфо-прикрытия, как сказал бы майор Стид. А суть там всего в двух словах.
– В двух словах? – королева слегка удивилась, – Интересно в каких?
– Уран и торий, – лаконично ответил он.
…
28 мая, утро. Там же – остров Ниуэ, Ист-Энд.
За завтраком (приготовленным в кухне-гостиной силами Кюгю Фирин и Тимоти Стида) королева задала тот же вопрос, только попросила рассказать уже не в двух словах. Ведь сегодня предстоял визит в Центр Прикладной Альтернативной Археологии в Сити.
– На самом деле… – глубокомысленно отозвалась Кюгю, инспектируя вилкой кусочек циклопической яичницы, получившейся вместо исходно задуманного классического английского завтрака, – …На самом деле, миледи, лучше спросить об этом у Кристин Харниш, когда она подойдет. Она пообещала изумительные местные булочки к чаю.
– О, минутку, – произнесла королева, – я не уловила: какая связь между мисс Харниш, местными булочками, и Центром ПАА?
– Миледи, – вмешался майор Стид, – позвольте рассказать о событиях, произошедших в период, когда вы и док Тью отдыхали после вчерашнего трудного дня.
– Так, и что же произошло, Тимоти?
– Миледи, произошло обращение шеф-инженера Цербера к Кристин Харниш в связи с морским ежом в носу одной из фиджийских овчарок, натасканных на динозавров.
– М-м… Тимоти, вам не кажется, что данный ответ несколько сюрреалистичен?
Отстраненный майор MI-6 виновато развел руками.
– Да, миледи, это звучит странно, но, если уточнить детали, то все реалистично. Шеф-инженер археологической станции в Ист-Энд носит прозвище Цербер. Настоящее имя неизвестно. Судя по диалекту, он родом из Новой Зеландии, как и мисс Харниш. А та овчарка попыталась исследовать морского ежа, найденного на мелководье.
– Плохая идея, – добавила Кюгю, – когда мы увидели эту овчарку, у нее нос был будто подушечка для булавок, утыкан шипами от ежа. А Кристин спела такую специальную колдовскую песенку, или мелодию, и овчарка успокоилась. После этого Кристин легко вытащила все шипы из собачьего носа, затем, протерла нос антисептиком. Круто, да?
– Впечатляет, – согласилась королева, и посмотрела на доктора Тью, – не пора ли теперь признать, что мисс Харниш, все-таки, колдунья?
– Простите, миледи, но я, все-таки, останусь при своем материалистическом мнении, и предпочту считать, что дело тут в профессионализме мисс Харниш. Более странным в сообщении Тимоти мне кажется фраза о динозаврах. Ведь, чтобы натаскать овчарку на динозавров, необходим, по-видимому, динозавр.
– В данном случае, – пояснил майор Стид, – речь идет об окаменевших скелетах. Такие окаменелости – не редкость, и сотрудники Центра ПАА научили овчарок находить эти объекты среди грунта, поднятого с подводного плато, где работает экспедиция.
– Странно, – произнес доктор Тью, – ведь при формировании окаменелости животного, исходный органический материал замещается минералом из окружающей среды, а это значит, что у окаменелости нет характерного запаха, который может учуять собака.
Тимоти Стид опять развел руками.
– Я не знаю, док, и в данном случае говорю со слов шеф-инженера Цербера.
– Так, – спросила королева, – что было дальше между этим мистером Цербером и мисс Харниш?
– Дальше, – ответил майор, – была демонстрация восхищения работой мисс Харниш, и приглашение на постоянную работу в команду Цербера. Кто-то из археологов нашел в новостях интернета, что мисс Харниш оказывала первую помощь раненой Ясмин бин-Тофик, иначе говоря – что она не только ветеринар, но и человеческий медик.
– Эти альтернативные археологи, – добавила Кюгю, – психически разбомбили Кристин щедростью своего предложения о сотрудничестве. Кроме того, Цербер – ничего такой дядька, и он тоже киви. Вряд ли Кристин сразу запала на него, но всякое бывает.
– Так, она согласилась? – спросила Боудис.
– Еще бы! – тут Кюгю энергично кивнула, – Честное слово, глупо было не соглашаться. Конечно, Ниуэ провинциальный остров, но сотрудникам Центра ПАА можно бесплатно летать на попутных рейсовых авиа-грузовиках до Тонга и Самоа. Вы помните: Кристин согласна была даже на Тонга, а Ниуэ – лучше: это, как бы, ее родная Новая Зеландия.
– Как бы… – негромко буркнула королева, – …А теперь, давайте мы, все же, вернемся к вопросу о Центре ПАА. Почему-то мне кажется, что Тимоти немало выяснил.
– Миледи, – ответил майор, – я выяснил не так уж много. Вы уже читали, что публично декларируется в качестве цели Центра ПАА.
Боудис коротко кивнула.
– Да, разумеется. Вы же и дали мне этот материал. Много красивых слов о реализации давнишней фантастической идей Майкла Крайтона о клонировании динозавров, парке Юрского периода, и прочих чудесах в том же духе. Но истина в другом, не так ли?
– Судя по вашему тону, миледи, вы уже догадались, – предположил майор.
– Догадалась не я, – сообщила королева, – догадался доктор Тью. Его догадка выражена двумя словами: уран и торий. А динозавры – инфо-прикрытие. Что скажете вы?
– Я скажу, что с крайне высокой вероятностью дела обстоят так, как догадался док.
…
28 мая. Полдень. Ниуэ. Северный пригород Сити. Экспозиция в Центре ПАА.
Королева Боудис ожидала, что Центр Прикладной Альтернативной Археологии будет представлен типичными павильонами, наподобие большой оранжереи. Для нее стало абсолютной неожиданностью, когда Ли Дже-Ки (молодая девушка – аспирантка ПАА, принявшая вахту гида от другой девушки, Зи-Хуа – референта мэрии) повела гостей в офисное сооружение, размером с небольшой коттедж. Там ведь не могло поместиться ничего достаточно внушительного… Но через минуту оказалось, что «коттедж» здесь выполняет функции чего-то вроде вестибюля шахты. Вниз, в подземный мир, уходил наклонный зубчато-рельсовый тоннель с вагонеткой футуристического вида.
– Ни фига себе… – спонтанно отреагировала Кюгю Фирин, увидев этот транспорт.
– Не беспокойтесь, – нежно сказала Дже-Ки, – рельсовая тележка, это самая простая и надежная из всех известных систем подземного транспорта. Прошу вас.
– А на какую глубину мы едем? – спросила Боудис, первой заняв место в вагонетке.
– Чуть больше полста метров, мэм… Вот… Прекрасно! Все готовы? Старт!
И вагонетка поехала под изрядным углом вниз, освещая фарами квадратный тоннель.
– Зачем дозиметр на потолке вагонетки? – поинтересовался Лйалл Тью.
– Для спокойствия, – ответила Дже-Ки, – фосфоритные породы в глубине острова слегка радиоактивны. Это обычное явление. Уровень ниже 40 микрорентген в час. Риска нет.
– А какие тут радиоактивные вещества? – спросил Тимоти Стид.
– Тут присутствуют обычные три ряда: урана, тория и актиния. Концентрация радона в подземном озере соответствует нормам курорта, и в ходе экскурсии можно поплавать.
– Как мило… – произнесла королева, и в этот момент вагонетка остановилась.
– Вот, – сказала Дже-Ки, открыв дверь – это академик Фрэнк Нортон, а это орнитохейр.
Академик оказался обычным австралийцем лет 30 с плюсом, и напоминал завсегдатая веселых любительских турниров по пляжному волейболу. Скорее вечный студент, чем академический ученый. А орнитохейр был монументален, и напоминал летучую мышь размером с некрупного жирафа, и с головой крокодила. Эта реконструкция летающего динозавра была отлита из прозрачного пластика, так что внутри виднелись отдельные фрагменты серебристо-серого цвета.
– Это кусочки скелета, что ли? – предположила Кюгю.
– Вы абсолютно правы! – весело воскликнул Фрэнк, – Это кусочки одного из наиболее детальных скелетов данного вида птерозавра среди всех, имеющихся в распоряжении современной науки. Мы поместили эти кусочки скелета внутри реконструкции живого орнитохейра, чтобы создать полное представление об этом изумительном существе.
– Ох… – Кюгю наклонила голову вправо, затем влево, – …А этот динозавр был такого размера натурально? Я имею в виду: как же он тогда летал без мотора?
– Хороший вопрос от пилота-профи! – снова обрадовался молодой академик, – И я вам обещаю: когда мы перейдем к следующему залу нашей пещеры, то вы увидите, как это существо выглядит с полностью расправленными крыльями, и как устроена механика, аэродинамика, и энергетика его полетов. Но сейчас позвольте мне начать с манифеста Прикладной Альтернативной Археологии. Прежде всего: наша цель не только изучить древних обитателей нашей планеты. Мы также ищем в прошлом практически ценные решения для современной техники. Кроме того, наши исследования нацелены на поиск популяций палео-криптидов – иначе говоря, малых популяций животных, которые, по общепринятым данным, считаются вымершими, однако, по некоторым сообщениям из частных источников, еще сохранились в малоисследованных уголках нашей планеты. Известен ряд наблюдений птерозавров или птеродактилей, похожих на орнитохейра в Африке в среднем течении Конго, и в Папуа на острове Умбои. Известны также очень недавние останки таких существ в Уралии и Сайберии, в Северной Корее и Северной Японии, в Кордильерах от Чили до Канады, и в Великой Австралийской Пустыне. Мы рассчитываем, что если не удастся найти живого орнитохейра, то мы сможем по таким сравнительно свежим останкам провести клонирование. Мы не утверждаем, что идеи, высказанные в «Парке Юрского периода» Майкла Крайтона, годятся для применения, однако не сбрасываем со счетов рациональное зерно, присутствующее в этих идеях.
– Мне кажется, – невинным тоном заметил майор Стид, – что программа Центра ПАА получится недешевой. Шутка ли: сотрудничество по всей планете, и клонирование.
– Да, это недешево, – академик Нортон широко улыбнулся, – но, как я уже сказал, наши исследования носят прикладной характер. Мы не предлагаем бизнесменам жертвовать средства просто на любопытство «как жили динозавры в Юрском периоде?». Нет! Мы предлагаем инвестировать средства в разгадки эволюционных решений, которые мать-природа формировала сотни миллионов лет – а это в миллион раз дольше, чем вообще существует прикладная наука, ведущая свою историю от Промышленной революции!
После такого манифеста, Фрэнк Нортон пригласил гостей в следующий зал пещеры – огромный, с маленьким, тихо булькающим, лазурным озером в центре, и с таким же лазурным круглым проемом высоко наверху, в центре свода. Иногда подземные ручьи создают подобную архитектуру в карстовых массивах, однако, майору Стиду сразу же показалось, что высота свода недостаточна, и окно на поверхность тут никак не могло возникнуть. Он с сомнением посмотрел вверх, а затем на академика.
– Мистер Нортон, как здесь оказалось окно к солнечному свету?
– Браво, мистер Стид! – отреагировал Фрэнк, – Вы человек-дальномер! Да, это не наш солнечный свет. Это солнечный свет на Земле Юрского периода. Смотрите…
– …Fuck! – вскрикнула Кюгю Фирин, реагируя на огромного крылатого ящера, который ловко протиснулся сквозь это окно вверху свода, расправил свои крылья 15-метрового размаха, и начал круговой полет по часовой стрелке, почти касаясь краем левого крыла неровных выступов на стене пещеры.
– Это не «fuck», – невозмутимо поправил академик, – это орнитохейр. Увы, пока только голограмма, как и это окно к открытому небу Юрского периода. Обратите внимание на технику полета, мисс Фирин. Детали этой разработки есть на нашем сайте, а такая же реконструкция, но уже не голографическая, а материальная, с бионическим двигателем мощностью 3 киловатта, что соответствует физическим возможностям существа весом полтора центнера, будет показана в полете по маршруту миграций орнитохейров…
…По какому-то сигналу орнитохейр-голограмма выполнил лэндинг и скромно уселся в дальнем углу пещеры, а под сводом возник огромный глобус с синими морями и желто-зелеными континентами. 150 миллионов лет назад единый континент Пангея распался. Начался дрейф плит литосферы, новые континенты расползались все дальше, а значит, летающие динозавры стали совершать все более длинные сезонные миграции. Все это происходило очень медленно, и они успевали совершенствовать технику полета. Когда география приобрела уже вид, близкий к нынешнему, орнитохейры (самые дальние из летающих динозавров) совершали миграции через океаны, даже дальше, чем сегодня – странствующие альбатросы. Эти орнитохейры летели из Северной Америки, в теплую (тогда) Антарктику. Но Антарктида оледенела, и орнитохейры стали улетать на зиму в Австралию или Новую Гвинею с остановкой на островах Центральной Океании…
…Эта сомнительная лекция академика Нортона сопровождалась такой превосходной компьютерной графикой, что слушателям хотелось верить в стаи грациозных ящеров, срывающихся в дерзкий полет от острова Ванкувер до острова Новая Гвинея…
…Позже (уже после экскурсии) Тимоти Стид цинично пошутил, что орнитохейры, как существа прогрессивные, заранее выбрали маршрут миграций, оптимальный для инфо-прикрытия игр канадского, австралийского и новозеландского бизнеса с режимом нези, теневой атомной энергетикой, и обходами барьеров конвенции по Антарктике. А Кюгю напомнила, что сегодня вечером Кристин Харниш пригласила всю команду королевы и своего нового приятеля – инженера Цербера, к ужину на яхту «Фастгласс». И (опять же напомнила Кюгю), надо успеть отдохнуть – ведь завтра утром вылет на Токелау.
…
28 мая вечер. Ниуэ. Фйорд Матеаити. Яхта «Фастгласс».
Это был один из побочных продуктов меганезийских полувоенных экспериментов по маломерным кораблям с жестким парусом-крылом – необычная 8-метровая игрушка с широким угловатым монолитным корпусом-тримараном из оргстекла. Выбор такого материала был связан с визуализацией внутренних напряжений (самый простой метод – исследование прозрачной модели в поляризованном свете). Но, это в прошлом. Теперь прозрачная яхта через сетевой конверсионный аукцион досталась Кристин Харниш и получила достойное имя: «Фастгласс». Не то, чтобы 30-летняя новозеландка-ветеринар хотела именно такую прозрачную угловатую штуку, но это была первая яхта, которая подвернулась. Кристин желала реализовать отложенную мечту немедленно – а шеф-инженер Цербер слегка помог по процедуре покупки, и тоже был приглашен на ужин.
Кают-компания яхты «Фастгласс» была достаточно просторной, чтобы шесть человек разместились за столом не хуже, чем в нормальной гостиной. На столе, кстати, отлично смотрелось рубиновое «бужоле нуво» (контрафактное, самоанское) и местный хамон с горячими кукурузными лепешками. Произносились тосты: за семь футов под килем, за свежий ветер в парусах, и чтобы встречным вуайеристам было, на что поглазеть сквозь прозрачные плоскости корпуса «Фастгласса». Но – посреди этого веселья, на смартфон майора Стида вдруг пришло сообщение сетевого робота, на которого он подписался:
* После декады дебатов, парламент Британии пришел к выводу, что по каноническим правилам, с учетом случившихся отстранений, отречений и смертей, наследницей трона является 6-летняя Мария, герцогиня Нортумберленда *
Майор пробежал глазами эти три строчки, и повернул экран к Боудис.
– Миледи, вероятно, вам лучше посмотреть на это.
– Вижу… – грустно произнесла она, – …Ах, бедняжка Мэри, теперь она, ко всем прочим невзгодам, еще и монарх Соединенного Королевства.
– Что стряслось? – полюбопытствовал Лйалл Тью.
– Очередная глупость парламента и трусость аристократов, – ответила Боудис, – на трон Британии посажена тихая 6-летняя девочка, очень поздний ребенок не очень здоровых родителей. Сперва медики подозревали, что малышка страдает аутизмом, но все не так ужасно. Просто влияние семейных проблем. Старый герцог Нортумберленд скончался вскоре после рождения дочки, а его вдова, происходящая из провинциальных джентри, набожна до неадекватности. Прислуга в доме – клуб фанатиков Кальвина и Кромвеля.
– Типа, пуритане? – спросил инженер Цербер.
– Типа того, – ответила Боудис, слегка пародируя местный стиль речи.
– Что-то я не понимаю, – подала голос Кюгю Фирин, – ради чего все это было затеяно?
– Что – все? – спросила Кристин Харниш.
– Все эти интриги против Ее величества, – пояснила британская турчанка-пилот, и едва заметно показала взглядом на Боудис, – столько суеты, и все ради того, чтобы устроить коронацию 6-летней девочки из неблагополучной семьи. Так что ли?
