Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 55 страниц)

– Что ж, – сказала Боудис, – вот и выяснился интерес мистера Уолсолла...

…

После завтрака, Омар Зурарра и Аладдин Надир тактично оставили королеву в обществе единоверцев – Мэтта и Сары Милтон, семьи миссионеров. Трое детей Милтонов тоже исчезли после завтрака, и…

…Сара Милтон задала королеве странный вопрос:

«Ваше Величество, вы знаете, что мисс Надир – банши»?

«Банши»? – удивилась королева, не видя сходства гида с плакальщицей-призраком.

«Банши тут, – пояснил Мэтт, – это снайперы джунглей из интербригады Ленина. Вы  слышали о Ле-Нин То, этническом вьетнамце, полевом командире Конвента»?

«Да, это имя было в январском номере «Political Monitor», и название банши – тоже. Но мисс Надир вовсе не похожа на безжалостного партизана-киллера».

«Ваше величество, – ответил Мэтт, – тут все не то, чем кажется. Вы видели, как мисс Надир играет с детьми… Увы, с нашими детьми тоже… Но Сара и я знаем, как они расправились со старой администрацией и полицией. Это было чудовищно».

«Мэтт, – вмешалась Сара, – ты не совсем понятно объясняешь, и Ее величество может  подумать, будто банши пытали тех людей. Но они не пытали их, а просто убили, как человек убивает муху. Без единого слова. Потом сбросили в реку ниже по течению».

«За что»? – спросила Боудис.

«Старая администрация, – ответил Мэтт, – состояла из довольно испорченных людей, сотрудничавших с рэсколменами – бандитами. И полиция была в сговоре. Мы бы не удивились, если бы их отдали под суд, но… Сара уже сказала, как все случилось».

«Туземцы-селяне радовались, – продолжила Сара, – они радовались убийству. Банши принесли дикое древнее язычество, с влиянием которого боролись поколения наших предшественников, внушавших туземцам идею христианского человеколюбия».

«Но, – заметила королева, – ведь банши не запретили вам учить туземцев».

«Они не запретили, – подтвердил Мэтт, – но заставили нас подвергнуть цензуре наши программы. Они сказали, что у нас все обучение должно соответствовать Лантонской Хартии, иначе мы будем депортированы в Австралию. И мы проявили слабость»…

…Боудис легко поняла мотивы Милтонов. Более десяти лет они жили в миссии. Здесь родились и подросли их дети, которые вряд ли адаптировались бы к Австралии, где у Милтонов ничего не было. Так они уступили, став волонтерами-учителями начальной школы для туземцев. Новая власть сразу превратилась для них из жуткого людоеда в добрую фею. Школе нужны новые компьютеры, электрогенератор, медпункт, ремонт здания? Aita pe-a! Семья Милтон лишилась денежных дотаций из Сиднея? Aita pe-a! Локальный суд ставит Милтонов на полное бытовое довольствие. Так по Хартии...

…Началась у Милтонов замечательная жизнь, и только одно не давало им покоя: они опасались, что, в каком-то смысле предают Церковь (не случайно же миссионерское управление в Сиднее сняло их с дотаций). Эту тревогу они высказали королеве (главе церкви, согласно 37-му параграфу Англиканского вероисповедания). Так что, Боудис   пришлось соответствовать этой роли, и, применив университетские знания логики и риторики, объяснить, что Милтоны поступили единственно-разумным образом. Но (в соответствии с известным эмпирическим правилом), ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Не только Милтоны, а еще примерно два десятка семей англиканских миссионеров в регионе попали в такую же ситуацию. Было бы страшно несправедливо бросить их без поддержки. А ведь королева – не только глава Церкви, но и источник справедливости (таков британский обычай). И Боудис (внутренне содрогнувшись от предчувствия последствий) поручила доверенным секретарям – Петеру Маккэлху и Эндрю Ирсону составить пресс-релиз: «Об англиканских миссиях в Океании». Суть пресс-релиза (конспективно) должна была раскрывать следующие четыре пункта:

1. Смысл миссионерства – это проповедь веры через слова и добрые дела.

2. Любое доброе дело, совершенное миссионерами соответствовать (априори) идеям Англиканской веры (обосновать цитатами из библии и Вестминстерского трактата).

3. Никакие слова проповеди не действуют в диких странах, если они не подкреплены добрыми делами, понятными туземцам (этот тезис обосновать ссылками на святых).

4. Следовательно, правильным для миссии будет: совершать добрые дела, понятные туземцам, и проповедовать всегда с учетом местных законов и обычаев.

Ирсон и Маккэлх работали быстро. Через час короткий документ был готов, королева согласовала его, и – как только документ стал доступен на сайте королевы в Интернет,  приватный круиз перешел из ранга приватных мероприятий в ранг политических…

…

14 апреля. Середина дня. Палау. Бабелдаоб.

Джил Додридж устроилась на высоком табурете за стойкой в ласково-темном и уютном коктейль-баре отеле «Махаратха». Этот бар ей понравился еще по интернету, когда она, находясь в Лондоне, смотрела, что же есть в отеле, куда она ехала с дядей Джонатаном. Кстати, о дяде Джонатане – только что Джил блестяще выдержала театральный экзамен, отчитываясь дяде о трехдневном мини-круизе на Марианские острова. Она с честными глазами рассказывала про участие в любительском треккинге по горам острова Паган, полевой лекции гида-вулканолога, и пробном серфинге с инструктором. Конечно, в ее монологе не отразились некоторые аспекты круизного отдыха (как то: рекреационная «травка», групповой секс, и катание на учебно-боевом самолете морской полиции). Но, поскольку дядя Джонатан был отчасти погружен в другие раздумья, и поскольку (если честно), его волновала только телесная сохранность племянницы, а не соблюдение ею нравственного кодекса молодой английской леди, отчет был принят без замечаний.

И вот, Джил решила устроить себе фестиваль-соло в коктейль-баре (почти пустом в это время дня). Конечно, не совсем соло – поскольку тут наблюдался бармен, симпатичный парень по имени Рохан, уроженец города Вишакхапатнам в штате Андхрапрадеш. Как только бармен объявил эти данные своей биографии, началось спонтанное развлечение: британка пыталась правильно выговорить «Вишакхапатнам» и «Андхрапрадеш». После каждой попытки индус-бармен ржал, и советовал ей выпить еще стаканчик фирменного почти безалкогольного коктейля «хоугли». С седьмого раза и после второго стаканчика коктейля, Джил справилась с лингвистическим тестом на хинди, и была вознаграждена чашечкой превосходного кофе с пряностями (бонус от заведения). Пока юная британка принюхивалась к необычному сочетанию специй, бармен полюбопытствовал:

– Джил, а ты видела королеву Боудис? В смысле вот так, как сейчас видишь меня?

– Да, Рохан. Я ее видела, когда бывала на раутах-чаепитиях, но там не поговорить в обычном смысле. Это раут с четкими ролями, как чайная церемония у японцев. У меня, согласно ритуалу, было участие в молчаливой массовке благородных девиц. А тебя так интересует британская королева?

Индус-бармен утвердительно кивнул.

– Очень интересует. По ней очень сильно прошлись в ночном выпуске «Times-online», который тут как раз появился. В Лондоне только середина ночи, ты помнишь?

– Конечно, Рохан, я помню про поясное время. А что значит «по ней прошлись»?

– То и значит. Пишут, что она идет по пути Анны Болейн, только без Генриха VIII. Я, знаешь ли, не силен в исторической науке, и не понимаю: что значит такой намек?

– Намек гадкий, – ответила Джил Додридж, – чтобы жениться на Анне Болейн, король Генрих VIII поссорился с Папой Римским, объявил себя главой церкви Англии, а всех сторонников Рима казнил за государственную измену. Анна стала его законной женой, однако ненадолго. Через пару лет король казнил ее тоже за государственную измену. И женился на Джейн Сеймур. Он был очень влюбчивый, этот король.

– Ай-ай, – бармен покачал головой, – Чего только не делают мужчины ради любви. Но причем тут нынешняя королева Боудис?

– Я не знаю, Рохан. Разумеется, в таблоидах пишут всякую чепуху про любовников Ее величества. То, будто бы, у нее какой-то джазмен с Ямайки, то какой-то киноартист из дурацкого сериала про наших миротворцев в Бирме. А что было в «Times-online»?

– Муть какая-то, – ответил он, – вроде, королева поссорилась с масонской ложей.

– С масонской ложей? – удивилась Джил.

– М-м… – бармен задумался, – …Там было сказано: с гималайской ложей, и я подумал: наверное, это масонская ложа так называется. Обычно ведь ложи у масонов, верно?

Джил Додридж сделала глоточек кофе и неопределенно подвигала бровями.

– Да, обычно пишут про масонов, но Гиперборейский клуб, или Ложа, это другое. Хотя, в принципе, какая разница? Тоже тайное общество с политическими играми.

– Вот-вот! – поддержал бармен, – Я так и понял, что политические игры. Пишут, будто королева специально ушла в круиз по морю Нези, чтобы отсюда бомбить эту ложу.

– Бомбить? – переспросила юная британская аристократка.

– В переносном смысле, – уточнил бармен, – хотя, может, и в прямом тоже. Журналист намекает, будто барона Кестенвэла из этой ложи взорвали не без участия королевы.

– Полный бред, – решительно отреагировала Джил.

Бармен пожал плечами.

– Да, это, наверное, бред. Но адмирал Ланборн угодил тут в тюрьму при ее участии.

– И правильно! – Джил кивнула, – Таких адмиралов вообще надо расстреливать.

– …И, – продолжил Рохан, – министр Олбрайт из Форин-офиса, подал в отставку под давлением королевы. Так пишут.

– Тоже правильно! Чарльз Олбрайт это исключительно мерзкий субъект.

– А ты его знаешь? – удивился бармен.

– Да, немного. Он иногда бывал на приемах у моего дяди Джонатана.

– Ай-ай! Твой дядя – птица высокого полета! – тут бармен понизил голос, – А он тоже в какой-нибудь тайной ложе?

– Я не вникаю в эти дела, – уклончиво ответила британка, опустив взгляд в чашечку.

– А-а… – бармен сделал очень серьезное лицо, – …Значит, у вас это вроде итальянской мафии? Лучше про это не говорить, я верно понял?

– Да, Рохан, это нехорошая тема.

– Тогда не будем об этом, – решил бармен, – вот тут, на Палау, мафия хорошая, и о ней запросто можно говорить.

– Мафия хорошая? – недоверчиво переспросила Джил.

– Хорошая, – подтвердил он, – тут на Палау много разных мафий: китайская, японская, русская, итальянская, даже мексиканская. У мафии самые выгодные цены на элитный алкоголь. Гораздо дешевле, чем у других фирм. Но вот на переговоры с мафией лучше приглашать  полисмена, чтоб он зафиксировал все условия сделки. Все-таки мафия.

– Минутку, Рохан. Как это полиция участвует в переговорах с мафией?

– Так участвует: чтоб все было честно, чтоб никто никого не обидел, не обманул, и не случился ущерб репутации Палау, как поляне для бизнеса. В экономике это важно!

Наверное, Рохан рассказал бы еще немало интересного про полицейский контроль над мафией в загадочной меганезийской автономии Палау, но тут некто окликнул Джил.

– Мисс Додридж, добрый день. Не выпить ли нам по чашке чая?

– Э… – выдохнула она, обернувшись и увидев Мориса Тейлора, формально – адвоката, фактически – Мастера Ложи, и представителя на переговорах о наследстве Кестенвэл.

– Бармен! – произнес, тем временем, Тейлор, – Подайте на тот угловой столик чайный комплект «Дарджилинг» свежего сбора. Надеюсь, у вас это имеется.

– Конечно, сэр, – подтвердил Рохан, и его лицо стало формально-любезным.

– Очень хорошо, – якобы адвокат кивнул, – какой у вас канал включен по TV?

– Это «Palau-Around», сэр.

– Очень хорошо, – повторил Тейлор, – сделайте звук немного громче, чтобы нам было слышно за столиком… Идемте, мисс Додридж.

– Ладно, – неохотно отозвалась она, и пошла вслед за адвокатом к угловому столику.

Она исходно была не лучшего мнения о Морисе Тейлоре, а сегодня дядя Джонатан, в заключение воспитательной беседы, отметил, что с Тейлором лучше не иметь дела, и пояснил, почему. Разумеется (как догадалась Джил) дядя рассказал лишь малую часть событий, произошедших за время отсутствия племянницы, но ей хватило и этого. Как оказалось, Тейлор отправил донос в INDEMI на мисс Уилсон и мистера Беглоффа, и в результате, оба они были арестованы в ночь на 13 апреля. Далее, Тейлор намеревался надавить на Чанди Кестенвэл, и, дядя Джонатан заострил на этом внимание: «Джил, я надеюсь, ты понимаешь, что джентльмены так не поступают, и я очень прошу тебя не вступать в деловые разговоры с этим сомнительным субъектом».

– Мисс Додридж, – начал он, когда они уселись за столик, – кажется, кто-то постарался настроить вас против меня. И вряд ли я ошибусь, если скажу что это мистер Джонатан   Конгрейв, ваш дядя. Поправьте меня, если это не так.

– Мистер Тейлор, я просто приехала отдохнуть, – ответила Джил, – а политика, которой занимаетесь вы, и которой занимается мой дядя, выглядит для меня такой скучной.

– Не надо лукавить, мисс Додридж, – строго сказал Тейлор, – вы хорошо знаете, что вас привезли сюда, на Палау, чтобы обеспечить согласие вашей школьной подруги Чанди Кестенвэл на деловую встречу здесь, где это достаточно удобно для Ложи.

Заявив это, Мастер Ложи замолчал, выжидая. Но, Джил тоже молчала, и ему пришлось продолжить.

– Но, мисс Додридж, сейчас вы можете сделать больше для себя и своей подруги, если убедите ее принять разумное решение. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Я теряюсь в догадках, мистер Тейлор. В любом случае, это не мое дело.

– Вы так уверены? – спросил он не скрывая иронии, – Но, манера вашего отдыха тут, уж наверное, ваше дело, касающееся, впрочем, и вашего дяди, и ваших родителей.

– Мистер Тейлор, теперь я совсем потеряла нить вашей мысли.

– Ничего страшного, мисс Додридж, я вам помогу найти эту нить. Мне кажется, что вы объяснили мистеру Конгрейву ваше более, чем двухдневное отсутствие, не так, как это выглядело в действительности. Вряд ли вы сказали, что вечеринка началась в Y-клубе, а попросту говоря – в борделе для береговой охраны. Я вас понимаю. Но и вы тоже меня поймите. Я надеюсь, вы выполните мое несложное поручение, и тогда ваши маленькие шалости останутся нашей маленькой дружеской тайной. Это хорошая идея, не так ли?

Джил Додридж растерялась, но тут, к счастью, подошел бармен и начал расставлять на столике чайный набор. К моменту, когда он завершил сервировку и вернулся за стойку, ответ у нее был уже готов. Впрочем, Джил не спешила давать ответ, а держала паузу, и дождалась, пока Тейлор возобновит разговор:

– Мисс Додридж, вы обдумали мое дружеское предложение?

– О, да! – она постаралась улыбнуться, – Я поняла, что вы превосходно информированы, мистер Тейлор. Быть может, вы даже знаете, что ваше предложение называется словом «шантаж». А здешняя хартия не приветствует шантаж в коммерческих сделках.

– Вот как вы заговорили? – холодно произнес адвокат, – Вас вдохновил пример вашей школьной подруги? Плохой пример, скажу я вам. Двое друзей мисс Чанди уже сильно поплатились за неуважение к приличным людям – они арестованы прямо здесь. И, моя юридическая подготовка дает мне возможность обратить здешние полицейские власти против вас. Разве вы горите желанием познакомиться с порядками в здешней тюрьме?

Здесь Морис Тейлор промахнулся – за три дня Джил узнала о меганезийских правилах гораздо больше, чем он мог вообразить. К тому же у нее появились интересные личные знакомые, среди которых – мэр-президент Палау. Поэтому она спокойно предложила:

– Давайте вызовем полицию, и проверим, сработает ли ваша юридическая подготовка.

– Ах, вот какой поворот событий, – прокомментировал Тейлор, не слишком смущенный только что допущенным промахом и, проницательно, добавил, – вы, видимо, успели тут обзавестись приятелями в полиции или флоте, опять же, по примеру вашей подруги.

– Успела, – лаконично подтвердила Джил, не считая нужным скрывать этот козырь.

– В таком случае, – продолжил адвокат, недрогнувшей рукой разливая чай из красивого индийского чайника в чашки, – интересно знать, намерены ли вы, опять же, подражая ее примеру, остаться надолго в этой своеобразной стране ковбоев и контрабандистов?

– Это не ваше дело, – огрызнулась она.

– Это как посмотреть, – равнодушным тоном произнес он, – видимо, при вашей крайней молодости, такой эпатажный путь может привлекать вас. Но, существует качественное различие между вами и мисс Чанди. У нее в Англии нет никого, а у вас есть родители и маленький братик. Будет так жаль, если с ними что-то случится. Вы меня понимаете?

– Вот теперь, – сказала Джил, и вынула телефон из кармана, – я звоню дяде.

– Звоните, звоните, – невозмутимо согласился Тейлор, – это хорошая идея. Я думаю, что мистер Конгрейв воспримет практические доводы, и даст вам верный совет.

Но Джил уже не слушала его. Она несколько сбивчиво объясняла дяде, что, собственно, происходит. Ей это удалось, и лорд, отчеканив: «жди, я приду в течение десяти минут», повесил трубку. Девушка вернула телефон в карман и транслировала собеседнику.

– Мой дядя подойдет в течение десяти минут.

– Превосходно! Я как раз успею досмотреть репортаж о ходе гавайской регаты, – сказал Тейлор и, держа чашку чая в руке, чуть развернулся, чтобы лучше видеть TV-экран.

– Превосходно, – тем же невозмутимым тоном отозвалась Джил Додридж, и тоже стала смотреть на спортивные яхты, скользящие вдоль горизонта, на котором едва виднелись черные зубцы Больших Гавайев.

 Через две минуты, репортаж закончился, на экране появился столбик промежуточных результатов, затем вспыхнула яркая заставка «Новости Палау и соседей», и замелькали ролики конспективно-представленных минутных сюжетов:

* Трехсторонние переговоры Япония – Меганезия – Индонезия о танкерном коридоре.

* Подписание договора США – Меганезия об экономическом режиме острова Гуам.

* Консультации Филиппины – Меганезия о частных малых островах в море Сулу.

* Обострение спора Филиппины – Индонезия о шельфе на востоке моря Сулавеси.

* И еще о Филиппинах: межэтнический конфликт на востоке острова Минданао.

На этом эпизоде Морис Тейлор внезапно вздрогнул, как от электрического разряда.

Речь шла о мятеже аэта в субрегионе Компостела. Эти лесные племена, возмущенные огораживанием их земель в золотоносной зоне Лиланглуад, за ночь истребили охрану рудника, и заминировали плотину. Все гражданские эвакуированы, зона передана под контроль специальных сил безопасности. Начато парламентское расследование.

Новость вызвала у Тейлора приступ бешеной коммуникационной активности. Он, как заведенный, стал вызывать на своем смартфоне какие-то номера и адреса. Но каждая попытка завершалась грустным мелодичным голосом из динамика: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа». За этим занятием и застал Мастера Ложи подошедший лорд Джонатан Конгрейв.

– Сэр! Вы не могли бы?.. – произнес он, видя, что Тейлор его не замечает.

– Минуту! Не до того сейчас! Это срочно! – отрывисто выпалил тот, вскочил, вышел в середину зала, и стал повторять попытки вызова.

– Что это с ним? – поинтересовался лорд, усевшись рядом с племянницей.

– Не знаю, – она пожала плечами, – этот субъект сначала угрожал мне, а затем увидел в новостях про дикарей, захвативших золотой рудник в джунглях на Филиппинах, и...

…Не найдя подходящего слова, девушка выразительно покрутила пальцем у виска.

– Черт знает что, – проворчал лорд Конгрейв.

– Угу, – буркнула Джил, – я тебе в первый же день говорила: что-то с ним не так.

– Возможно, не только с ним, – отозвался лорд и помахал ладонью бармену, – будьте так любезны, принесите джин с тоником и льдом.

– Сделаю, сэр! – сказал бармен, и как раз в этот момент Морис Тейлор, все же, кому-то дозвонился…

…

Это же время: после полудня 14 апреля, запад Минданао, зона рудника Лиланглуад.

С сегодняшнего дня – зона антитеррористической операции спецслужбы NICA.

Площадка дислокации штаба и центрального пункта логистики спецоперации.

…Полковник Порфиро Сумулонг (оперативный псевдоним – Леонардо), внушительно смотревшийся в камуфляжном комбинезоне, и со штурмовой винтовкой, с идеальной точностью балансировки висящей на правом плече, посмотрел на раскладной стол, на котором были выложены ровными рядами изъятые мобильные коммуникаторы. Далее, определив звонящий аппарат, он дал знак своему офицеру-радисту, чтобы тот включил систему оперативной аудиозаписи. Убедившись, что это сделано, он взял аппарат левой рукой, поднес к голове, чуть сдвинув защитную каску, чиркнул пальцем по сенсорному экрану и сказал:

– Алло!

– Минсар, это ты? – раздался голос из динамика.

– Вам нужен Минсар? А это имя или фамилия? – поинтересовался Сумулонг.

– Мне нужен Минсар Пераледжо! А вы кто? – сказал абонент.

– А вы, кто? – зеркально поинтересовался полковник филиппинской спецслужбы.

– Как это, кто я? Черт побери! Я звоню моему менеджеру на рудник Лиланглуад.

– Все верно. Вы звоните на рудник Лиланглуад. Вы владелец?

– Э-э… – абонент замялся, – …А с кем я разговариваю?

– Послушайте, – сказал полковник, наблюдая, как крепкие парни в камуфляже ловко забрасывают  в армейский грузовик брезентовые мешки, явно очень тяжелые, хотя и небольшого объема, – послушайте, у нас на Филиппинах есть хорошее правило: кто позвонил, тот называет себя первым, а кому позвонили – тот вторым. Это понятно?

– Ладно, черт побери! Меня зовут Морис Тейлор.

– Так, мистер Тейлор, значит вы хозяин этого рудника. Я правильно понял?

– Э… В общем, да. А теперь, все-таки назовитесь!

– Я Порфиро Сумулонг, полковник NICA, командующий силовой спецоперацией по пресечению вооруженного конфликта и расследованию фактов нарушений порядка добычи драгоценных металлов. У меня к вам ряд вопросов, мистер Тейлор. Нам надо поговорить в офисе NICA в Набунтуране. На какой адрес вам прислать повестку?

Вдруг (какое несчастье) абонент, назвавшийся Морисом Тейлором, прервал связь.

Полковник Сумулонг хмыкнул, пожал плечами, и положил аппарат обратно на стол.

Затем, он проследил за выездом грузовика, сопровождаемого двумя бронемашинами, привычно прихлопнул москита, нагло усевшегося на щеку, и крикнул:

– Пантук! Распечатай второй вариант протокола и притащи мне на подпись.

– Сейчас, командир! – откликнулся молодой лейтенант, и нажал несколько клавиш на ноутбуке. Из портативного принтера начали выползать листы распечатки. Еще через несколько минут полковник поставил подпись под протоколом, удостоверявшим факт полного разрушения хранилища на полулегальном руднике и (какая жалость) полного исчезновения золота (за исключением крупинок общим весом 127 граммов).

Человек, плохо разбирающийся в технике таких спецопераций в джунглях Минданао, наверняка удивился бы. Как это полное разрушение хранилища? Вот же оно, целое и невредимое, такой мощный бетонный бункер, откуда бойцы NICA только что таскали мешки. Но еще через несколько минут, его недоумение развеялось бы.

– Гвидо, давай аккуратно, – скомандовал Порфиро Сумулонг.

– Слушаюсь, командир, – отозвался солидный сержант, явно мастер своего дела. Без особенной спешки, но и не теряя времени даром, он извлек из пенала некую трубу с пистолетной рукояткой, и пристроил ее на плече. Раздалось оглушительное «Пшш»! Позади трубы выплеснулась длинная струя дыма, а в направлении бункера метнулся  удлиненный снаряд. Еще миг, и бункер взорвался изнутри. В воздух взлетели балки, обломки бетона, и бесформенная туча тяжелой серой пыли. Все согласно протоколу.

…

Это же время, Палау, Бабелдаоб, коктейль-бар в отеле «Махаратха».

Морис Тейлор тяжело опустился на табурет у стойки, и задумчиво уставился на экран своего смартфона, видимо думая о том, кому еще звонить, и что вообще теперь делать. Между тем, в бар ввалилась позитивно-настроенная компания из четырех человек.

Чанди Кестенвэл.

Капитан Бокасса.

Джонни-Ди Уилсон.

Влад Беглофф.

Именно Беглофф начал разговор. Посмотрев на поникшего Тейлора строгим взглядом, выражавшим эпическую тоску, связанную с падением уровня порядочности в мире, он поинтересовался тоном атамана Тараса Бульбы из постановки по роману Н.В.Гоголя:

– Ну, что, организм, помогло тебе здешнее Гестапо?

– Дьявол! – прошипел Мастер Ложи, и метнулся вон из бара.

– Мистер Тейлор! Я запишу на ваш счет чайный набор «Дарджилинг», – вежливо сказал индус-бармен ему вслед.

– Браво, Рохан! Браво! – Бокасса похлопал в ладоши, – Твоя спокойная и прагматичная реплика в ответ на его частично-вербальную экспрессию может считаться образцовым финалом для пьесы в стиле Бернарда Шоу. Найдется ли у тебя кувшин крюшона?

– …Непременно на гвоздичном ликере, – добавила Чанди.

– Запросто, капитан и леди! – провозгласил индус-бармен, – Через три минуты!

– А еще, – сказал Беглофф, – кусок мяса и стакан водки, лучше всего греческой.

– В двух экземплярах, – добавила Джонни-Ди.

– Горячее или холодное? – спросил бармен.

– Мясо горячее, а водка наоборот, если это нетрудно, – уточнила Джонни-Ди.

– Совсем нетрудно, мэм. Я вообще-то так и подумал, но спросил на всякий случай.

Тем временем, Чанди уже приземлилась за столик рядом с Джил Додридж и порывисто обняла ее за плечи.

– Джил, у тебя бледный вид! Скажи-ка, этот чертов Тейлор тебе угрожал?

– Он извращенец, – буркнула та, – спроси у дяди Джонатана, я ему уже рассказала.

– Мистер Конгрейв? – вопросительно произнесла Чанди, повернувшись к нему.

– Я полагаю, – произнес британский лорд, – что мистер Тейлор вел себя недопустимо и, надеюсь, вы поймете меня, если я воздержусь от более пространных комментариев.

– …Но, ты, по крайней мере, позвонишь моей маме? – требовательно спросила Джил.

– Ладно, – отозвался Конгрейв, доставая свой телефон, – я позвоню Марджори, хотя, не думаю, что угрозы мистера Тейлора в данном случае следует понимать буквально.

…

*27. Война за баронское наследство расширяется.

Полночь 15 апреля. Бабелдаоб, Палау. Кафе «Канопус» в отеле «Махаратха».

Три персонажа за одним большим столом, в пустом зале, выглядели, пожалуй, слегка гротескно. Джонатан Конгрейв был одет в строгий деловой костюм, а Влад Беглофф и Джонни-Ди Уилсон предпочли стиль простых тропических туристов.

– Итак, – произнес Конгрейв, – вам уже известно, что мистер Тейлор покинул Палау по причинам, которые нет смысла обсуждать. Тем не менее, раунд переговоров, который запланирован на это время, может состояться, поскольку мною получены все нужные полномочия от Ложи, или, лучше называть это так: от Гиперборейского клуба.

– ОК, – лаконично отозвался Беглофф.

– Три дня назад, – напомнила Уилсон, – мы с вами прервались на расхождении оценки денежной компенсации между 5 миллиардами и 100 миллионами долларов.

– Я помню, – сказал Конгрейв, – но за эти три дня произошли некие события.

– Мы заметили, – иронично проворчала она.

– Я, – продолжил он, – говорю сейчас не о вашем личном конфликте с Тейлором, и не о последовавшем казусе с золотом Лиланглуада. Это ваши и его дела. Я говорю только о стратегических объектах из объема наследства барона Кестенвэла.

Продолжая, лорд Конгрэйв начал загибать пальцы.

– Первое: Зюйд-Индская Компания, которую вы тут представляете, добилась в Новой Зеландии судебного ареста шельфового рудника Махуика.

... – Второе: подан судебный иск о правах на Ева-ГЭС в северо-западной Австралии.

... – Третье: власти непризнанного Сахалинского доминиона потребовали пересмотра условий по руднику Итурофу, находящемуся в спорной юрисдикции Японии.

... – Четвертое: обострение конфликта Филиппины – Индонезия вокруг шельфа в море Сулавеси угрожает работе нефтяных платформ в этом районе. Что вы на это скажете?

– Интересное кино, – отреагировал Беглофф, – ваша сторона установила контроль над платформами в Анголе, и Мексиканском заливе, и еще, над Андаманским шельфовым рудником, где судебные власти на вашей стороне, и вы теперь предъявляете нам, что мы тоже пошли разбираться в суде? А конфликты на Итурофу и в море Сулавеси, это политика. Какие претензии к нам? Это в ООН, или типа того. Короче: что вы предлагаете-то?

– Я, – произнес Конгрейв, – предлагаю следующее. Если обе стороны уже ввязались в судебные тяжбы, то давайте мы, по крайней мере, остановим интриги с внесудебным давлением, и упорядочим судебное разбирательство.

– Так, – сказала Джонни-Ди, – допустим, будет перемирие. Но это возможно только при согласовании вопроса о суде. Как вы предлагаете это упорядочить?

– Нейтральный арбитраж, – лаконично пояснил лорд Конгрейв.

– Нейтральный, это какой и где? – поинтересовался Влад Беглофф.

– Нейтральный, это, например, Судебный Комитет Тайного Совета Ее величества. Если говорить точнее, то выездная коллегия этого Комитета.

Возникла пауза. Влад и Джонни-Ди переглянулись, после чего Джонни-Ди спросила:

– Кто персонально будет в Коллегии, и в какой точке будет выездное заседание?

– Минуту, – сказал Конгрейв, – можно ли констатировать, что у вас нет принципиальных  возражений против такого варианта?

– Можно, – ответил Беглофф, – но фокус-то как раз в персоналиях и в точке сбора.

– В качестве точки, я предлагаю австралийский остров Норфолк. Что скажете вы?

– Хм, – произнесла Джонни-Ди Уилсон, – на Норфолке очень красивая старая тюрьма.

– А! Точно! – Влад Беглофф щелкнул пальцами, – По ходу, это годится. Ну, а судьи?

– Назначение судей, это… – Конгрейв развел руками, – …Прерогатива Ее величества.

– Ну, классно, – проворчал Беглофф, – и как тогда получится объективный суд?

– Влад, – негромко сказала Джонни-Ди, – учти, что королева не на стороне Ложи. И она понимает, к тому же, что мы не согласимся на ангажированную коллегию.

– Ну, ладно, – он пожал плечами, – давайте так, но мы согласимся, только если судьями окажутся люди, про которых можно заранее проверить, откуда они и чем известны.

– Хорошо, – Конгрейв кивнул, – такое условие выглядит разумным.

– Ну, ладно, – повторил Беглофф, – а королева-то в курсе, что вы тут это предлагаете?

– Эта идея, – пояснил британский лорд, – как раз придумана Ее величеством.

…

17 апреля. Вануату, остров Эфату. Порт-Вила (столица). Офис INDEMI.

Шеф INDEMI, полковник Гесс Фойш окинул взглядом компанию, собравшуюся за овальным столом (якобы, особо эргономичным, разработанным группой студентов здешнего колледжа).

– Aloha, коллеги. Я представлю всех, поскольку кто-то из вас может кого-то не знать. Движемся по часовой стрелке.

… – сен Нил Гордон Роллинг, или Нгоро Фаренгейт, суб-коммодор Южного фронта.

… – сен Снэрг Лофт, шеф-майор Генштаба, заместитель военного координатора.

… – сента Амели Ломо, эксперт-мафиози дочь Шоколадного Зайца Апокалипсиса.

… – сен Эрик Шульц, флит-капитан INDENI, или Рубиновый Джек.

Ничего особенного во внешности перечисленных персон не было. Нгоро, Снэрг и Эрик, светлокожие англо-креолы, выглядели примерно ровесниками (лет между 25 и 30), а вот  Амели была чернокожей уроженкой Гаити, и намного моложе. Кому-то (теоретически) могло показаться, что полковник Фойш собрал слишком неопытную публику. Но даже самая юная – 19-летняя Амели Ломо, дочь дона Ломо Кокоро, звезды первой величины карибской мафии, обладала специфическим опытом. Австралиец Нгоро в юности успел послужить в морском спецназе, а далее отличился уже в Меганезии, как превосходный организатор крупных диверсионных операций. Новозеландец Снэрг окончил военную академию Вест-Пойнт, а в Меганезии показал себя блестящим тактиком партизанских комбинированных штурмов. Что же касается Эрика, то…