Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 55 страниц)
– Какая неосторожность! – съязвила она, – Разве ты не заметил на мне хиджаб?
– Честно говоря, не заметил, – сказал он, – по-моему, на тебе майка и шорты.
– По-моему, тоже, – весело согласилась с ним Кюгю, – я мусульманский агностик. Это примерно как христианский гуманист. Так, все-таки: европейски бог – это который?
– Просто, – пояснил профсоюзный бонза, – есть единственный настоящий бог для всей Европы, а заодно, для Северной Америки, и отчасти для Австралии. Ты знаешь такой латинский афоризм: «Vox populi – vox dei»?
– Голос народа – голос бога? – отозвалась турчанка, – Да, в школе проходили. Но мне кажется, что голос продажных TV-каналов, это не голос народа. А тебе?
– А мне кажется, – ответил он, – что никакого другого голоса у народа просто нет.
– Четвертая власть стала первой, – добавила Мирабелла, – об этом говорят уже давно. Примерно с войны на Магрибе в 2010-х, где три четверти репортажей были фейком. Представь голос народа отдельно от народа. Представь, что этот голос и есть бог. А продажные TV-каналы, это жреческая каста, или храмовая обслуга при боге.
– Я представила, – задумчиво сказала Кюгю, – и это выглядит дерьмово.
– Верно, – согласилась Мирабелла, – это выглядит дерьмово, но таковы политические доминанты нашего времени. Надо работать с учетом этого, если мы хотим победить.
Тимоти Стид мгновенно встрепенулся, уловив формулировку знакомой конструкции.
– Друзья, а кого мы хотим победить?
– Не кого, а что, – уточнил Эстебан Стивелли, – ты готов обсудить это подробнее?
– Я готов, если это своевременно.
– Это почти своевременно, Тимоти. Наверное, перед обедом молодежь захочет слегка поплавать для нагула аппетита. Общение с ламантинами очень способствует. Вот кто может похвастаться аппетитом, я даже завидую этим морским коровкам.
– Понятно, – заявила Патриция, слизнув с ложки последний кусочек мороженного из стеклянной вазочки, – слушай, Брют, вроде, дядя Эстебан деспотично предлагает нам с тобой выметаться за борт до обеда. Бизнес-тайна. Плащи и кинжалы. Как-то так.
– Ага, – условно-туземная юниорка кивнула, – а на обед будет что-нибудь вкусное?
– Очень вкусное, – пообещала Мирабелла, – и это будет в три часа после полудня.
– Я, наверное, с вами, девчонки, – сказала Кюгю Фирин, – ведь тайны, это не мое.
– Отлично, – Патриция подмигнула, – ты как раз то, что нам надо для счастья.
– Пат, что ты задумала? – обеспокоилась Мирабелла.
– Все ОК, мама! Ты узнаешь это за обедом, в три часа после полудня.
– Пат! Обещай мне, что ваши развлечения останутся в разумных пределах.
– Мама! Я совершеннолетняя, ты не забыла? Ну ладно, я обещаю. Идем, девчонки!
…
Три девушки покинули кают-компанию, и Патриция (которая выходила последней) элегантно помахала ладошкой и закрыла за собой дверь.
– Дочка выросла чудовищно своенравной особой, – со вздохом, сказала Мирабелла.
– Нормально! – возразил Эстебан, – В таком возрасте надо уже уметь поставить себя в любой компании, чтоб уважали. А немного позерства для красивой девушки тоже не лишний элемент. Да, Белли, из этой девушки выйдет толк, поверь моей интуиции.
– Угу, – буркнула Мирабелла, – вопрос в том, что значат слова: «выйдет толк». Но, не будем отвлекать майора на наши несколько запутанные семейные дела. У нас другая актуальная тема. И очень удачно, что нашелся повод обсудить это сегодня.
– Для начала, – перехватил инициативу Эстебан, и наплескал грога в кружки, – чтобы понятна была наша политическая ориентация, я предлагаю выпить за Ее величество Боудис Вторую, милостью божьей, королеву Великобритании и Северной Ирландии, и других ее земель и территорий, главу Британского Содружества, защитницу веры!
– За королеву Боудис! – поддержал майор Стид, и сделал глоток, – а справедливо ли мое предположение, что тут творится тайный роялистский заговор?
– Точнее, – ответил профсоюзный бонза, – тут творится заговор роялистов-патриотов нашего общего Британского Содружества, направленный, в первую очередь на, скажу прямо: экзотические южные территории и акватории.
– Антарктика? – напрямик спросил майор MI-6, сразу сопоставив сказанное с тем, что Эстебан Стивелли является лидером именно антарктического тред-юниона.
– Антарктика, – ответил Эстебан, – это программа-минимум.
– Сиу, выражайся определеннее, – вмешалась Мирабелла, – наша программа-минимум охватывает не всю Антарктику, а лишь Сектор Росса. Сколько еще земель мы сможем присоединить к бесспорным владениям королевы, покажет развитие событий.
…Сектор Росса! Это был ключ, при повороте которого в мозгу Тимоти Стида сразу сформировалась стройная картина, ранее выглядевшая, будто россыпь непонятных разноцветных фрагментов.
Начало декабря. Парламент Новой Зеландии заговорил о выходе из Международной конвенции о ресурсном моратории и национальной индифферентности Антарктики.
Новый год. Популярный киношник Освальд Макмагон устроил рекламный круиз на дирижабле на ближние антарктические острова Баллени, для раскрутки только что учрежденной им (и, казалось бы, шуточной) Зюйд-Индской Компании – ЗИК.
Февраль. Слухи о теневом антарктическом пакте Новой Зеландии и Меганезии.
Март. Теракт в Лондоне, давший старт скандалу с наследством Барона Кестенвэла.
Начало апреля. Зюйд-Индская Компания поглощает спорное баронское наследство, превращаясь, таким образом, из рекламного пузыря, в немаленький экономический конгломерат с виртуальным капиталом в несколько миллиардов долларов. Тогда же, королева Боудис втягивается в скандал с этим наследством, и цепь событий как-то незаметно сдвигает ее с позиции нейтралитета на позицию поддержки ЗИК.
Середина апреля: в круизную команду королевы вливается доктор Лйалл Тью, яркий персонаж: эколог, океанолог, бермудский яхтсмен и… Участник геологоразведочной антарктической экспедиции на шельф в Секторе Росса. Его роль в спасении команды королевы при теракте QF-3, и в планировании вывоза детей королевы – тоже тема...
Текущий момент: королева Боудис оказывается перед перспективой парламентского низложения, и тут возникает новозеландский антарктический профсоюзный бонза с предложением заговора под лозунгом: «Слава королеве Боудис»! И звучит ключевое название: Сектор Росса. Из разрозненных фрагментов складывается картина паззла.
Что же такое Сектор Росса? В географическом плане – это сферический треугольник, простирающийся от 60-го градуса Южной широты до Южного полюса между двумя меридианами: 160 Восточной долготы и 150 Западной долготы. В этот сектор входит восточный край Земли Виктории, несколько антарктических островов и архипелагов, действующий вулкан Эребус, и грандиозный шельфовый ледник Росса. Сухопутная территория Сектора Росса – полмиллиона квадратных километров – примерно вдвое больше, чем площадь, собственно, Новой Зеландии – и тут надо перейти к политике.
В политическом плане Сектор Росса – часть Королевства Новая Зеландия (однако, не входящая в международно-признанную территорию государства Новая Зеландия). В истории дипломатии есть разъяснение того, как возник этот абсурд с двумя Новыми Зеландиями (большим королевством и значительно меньшим государством). Если же рассказывать кратко, то с 1931 по 1947 год власти Британии пытались как-то решить статусные проблемы с фактически-независимыми колониями: Канадой, Австралией и Новой Зеландией. Бумаги были подписаны, но через 5 лет всплыли бюрократические дефекты, и ради их формального устранения, в 1952 году королева Елизавета II была вынуждена объявить себя главой дополнительного королевства – Новой Зеландии. В королевство вошли: Новозеландский архипелаг с прилежащими субантарктическими островами, три полинезийских архипелага – Токелау, Острова Кука, и Ниуэ, и… Да! Антарктический Сектор Росса. В 1960-е годы, три полинезийских архипелага стали в разной мере автономными. Сектор Росса, как лежащий южнее 60-й широты, отпал от государства Новая Зеландия по условиям Международной конвенции об Антарктике (оставшись, как территориальная заявка, отложенная на будущее). Но эти изменения коснулись лишь границ государства Новая Зеландия. А королевство Новая Зеландия продолжало включать все то, что было перечислено в акте Елизаветы II от 1952 года.
В экономическом плане Сектор Росса это (как минимум) два месторождения редких металлов (включая уран, торий, и платиноиды), одно месторождение алмазов, и еще огромное (20.000 квадратных километров) месторождение газового конденсата под шельфовым ледником. Плюс инфраструктура трех полярных станций, плюс вулканы Эребус и Террор на острове Росса, плюс оазис Райта с геотермальным озером Ванда, расположенные на восточном краю Земли Виктории… Есть за что сражаться!
Кстати – за что? Или (выражаясь языком спецслужб) «какова процедурная цель этой спецоперации»? У Эстебана и Мирабеллы уже имелся готовый ответ на этот вопрос. Процедурная цель – признание Сектора Росса, как бейливика. По британскому праву бейливик: «Коронное владение королевы Британии, не являющееся, однако, частью британского государства». На язык европейского права такое не переводится – вот и прекрасно! Пусть они в ужасе смотрят, как мы, славные сыны и дочери Британского Содружества, творим политэкономического монстра в международно-правовом поле.
Изложив эти соображения, Эстебан и Мирабелла, замолчали, переглянулись, а затем, откинувшись на спинки кресел, синхронно посмотрели на майора Стида.
– В общих чертах, я понял цель, – сказал он, – а как насчет методов ее достижения?
– Тавматургия, – лаконично ответил Эстебан Стивелли.
– Простите? – удивленно переспросил майор.
– Тавматургия, – повторил профсоюзный бонза и пояснил, – это технология творения практически ценных чудес при помощи богов. Или же, в нашем случае, при помощи одного бога, точнее, при помощи его голоса, идентичного голосу, как бы, народа.
– Vox populi – vox dei, – напомнила Мирабелла.
– Тавматургия, как технология, – продолжил Эстебан, – не так уж сложна в нашу эру компьютерных и телевизионных СМИ на фоне всеобщего бардака и неспособности государственных правоохранительных институтов противодействовать тайным или отчасти тайным влияниям на жрецов. Я имею в виду – на TV-деятелей. Применяя тавматургию к жрецам, мы получим голос бога, признающий легитимность Боудис, как автократа Королевства Новой Зеландии. Это позволит, опять же, легитимно, создать антарктический бейливик Сектор Росса.
– А давайте ближе к практике, – предложил Стид, – верно ли я понял, что под словом «тавматургия» вы понимаете такой арсенал средств, как подкуп, запугивание, шантаж и, в особых случаях – политические убийства?
– М-м… – произнес Эстебан. – …В общем, да, на привычный вам язык спецслужб это переводится примерно так. И вы хорошо отметили: политические убийства уместны только в особых случаях. Это ведь не самое красивое средство тавматургии.
– Мы с Эстебаном, как бы, гуманисты, – усилила этот тезис Мирабелла.
– Как бы гуманисты… – эхом откликнулся майор. – …А верно ли я понял, что вы мне предлагаете донести это тавматургическое предложение до Ее величества?
– Вы абсолютно верно поняли, – подтвердила Мирабелла, – и лучше всего это сделать завтра, после того, как будут первые результаты судебных слушаний на Норфолке.
– Так… – Стид побарабанил пальцами по столу – …Вы думаете о том же, о чем и я?
– Давайте проверим это, – предложил Эстебан, и толкнул в сторону майора квадратик бумаги и ручку, и сам вооружился таким же набором инструментов, – минута, ОК?
– ОК, – согласился Стид.
Через минуту, на квадратиках появились лаконичные надписи.
У Эстебана Стивелли: «О возможных чертовски неприятных сюрпризах».
У Тимоти Стида: «О возможных непредвиденных ходах противника».
…
*38. Ответный ход противника.
29 апреля, 9 вечера. Остров Норфолк, отель «South Pacific Paradise».
Термин «Flash-kidnapping» (или по-испански «Secuestro al paso») появился в странах Латинской Америки в конце XX века в связи с особым видом похищений людей. По данной криминальной технологии, некая команда похищает близкого родственника «целевого субъекта». Через час – другой после похищения следует информирующий телефонный звонок «целевому субъекту». Ему предлагают быстро выполнить некое политическое, юридическое или экономическое действие, угрожая, что в противном случае похищенная персона будет убита.
Похищение происходит чаще всего в темное время суток, в отношении тинэйджеров (родители которых являются «целевыми субъектами»). Это логично: ведь тинэйджеры (статистически) наиболее бесшабашны – уже не совсем дети (поэтому ищут «взрослых развлечений»), но еще не совсем взрослые (поэтому не обладают опытом и привычкой заботиться о своей безопасности). После похищения, совершаемого обычным силовым методом, типичным для диверсионных армейских подразделений, происходят (как уже говорилось) контакт с родителями по телефону (а в XXI веке обычно по видеофону), и заявляется требование. Экспертам известно, что выполнение требования похитителей далеко не всегда решает проблему. В каждом четвертом случае похитители все равно убивают похищенного, чтобы не оставлять свидетеля.
Эйприл Крузо, доктор информатики и права из Новой Зеландии, а теперь – участник Судебного Комитета Тайного Совета Ее величества, конечно, все это знала, но… Ей не приходило в голову, что на маленьком австралийском острове Норфолк такое может произойти с ее 15-летней дочерью Десембер. И вот – звонок по видеосвязи, короткие, отрывистые фразы – ультиматум, затем изображение с web-камеры сотового телефона: Десембер, привязанная скотчем к металлическому стулу. Рот залеплен тоже скотчем. Типичная картина «Secuestro al paso». В финале сеанса – предупреждение: «если вы обратитесь в полицию или расскажете кому-либо об этом разговоре, то…». Понятно.
Бросив телефон на стол, Эйприл Крузо заметалась по комнате, лихорадочно думая о возможных действиях, и одновременно ругая себя последними словами за грубую и глупую неосторожность… Как вдруг раздался негромкий стук в дверь. Новозеландка замерла от удивления. Такой визит не вписывался в сценарий «Secuestro al paso». Не приходят похитители к «целевой персоне» никогда. Но через секунду ситуация стала понятна – это не представитель похитителя, это такое совпадение.
– Мисс Крузо, это сосед из 17-го номера, Фриц Гофман. Извините, что беспокою. Вы могли бы помочь мне? У меня шов на лице разошелся, представляете?
– О, черт, – сказала доктор Крузо, и открыла дверь.
Конечно, она помнила соседа из 17-го номера, вежливого австралийского германца примерно 40 лет, мотогонщика-любителя. Фриц Гофман довольно сильно разбился на тренировке: левая половина лица распорота от подбородка до виска. Левое колено выбито так, что мистер Гофман перемещался, опираясь на трость. Но при этом (вот, характер!) он сохранял оптимизм, и за завтраком и за обедом развлекал соседей по столику всякими историями и качественными анекдотами.
– Спасибо, мисс Крузо! – сосед сделал два шага в комнату на своих трех ногах (одной здоровой, одной битой и одной искусственной вспомогательной), после чего весьма аккуратно и тихо закрыл дверь.
– О боже! – воскликнула Эйприл Крузо, глядя на левую половину лица гостя (где, по-видимому, шов разошелся по все длине, был наспех заклеен полосой пластыря, и эта полоса насквозь пропиталась кровью), – О, боже! Мистер Гофман, давайте я вызову медпомощь. Какой тут телефон экстренной службы?
– Благодарю вас, мисс Крузо. Я думаю, лучше всего подойдет это, – гость протянул новозеландке визитку.
Точнее, это была не визитка, а именная ID-карточка офицера INDEMI.
* Intelligence De Military – Meganezia Confederation.
* Хелм фон Зейл. Майор, полевой вице-директор.
Сбоку было голографическое фото, а ниже – контактные Е-адреса и телефоны.
Кстати: гость специально повернулся так, чтобы удобнее было сравнить оригинал, невзирая на полосу пластыря, и установить аутентичность.
– О, черт… – выдохнула новозеландка, – …Вы из незийской разведки!?
– Так точно, мэм.
– А колено и лицо, это…
– …Маскировка, – договорил германец, – и давайте к делу. Я все видел и слышал.
– Значит, вы сели на мой телефонный канал?
– Да. И не только мы. Когда наш эксперт-хакер перекачивал троян в ваш телефон, то обнаружил, что там уже есть другой троян, установленный ранее.
– О, черт! – воскликнула она, – А если нас слышат те, другие? Ведь микрофон может работать на передачу, даже когда владелец телефона никуда не звонит!
– Мог бы, – уточнил майор, – если бы наш троян по команде оператора не стер базовый софтвер полминуты назад. Ваш телефон сейчас все равно, что разбит. Если смотреть статистику, то 2 процента людей, подвергающихся телефонному шантажу, срывают гнев на ближайшем объекте: бросают телефон в стену, или давят каблуком. Поэтому шантажисты не удивятся, что ваш IT-номер исчез из зоны доступа.
– С этим понятно, – пробурчала Эйприл Крузо, – но что дальше, мистер фон Зейл?
– Дальше, надо знать ваше состояние здоровья и состояние здоровья вашей дочки.
Новозеландка искренне удивилась:
– Зачем?
– Ваше, – сказал майор, – чтобы понять, не опасно ли для вас прямое участие в спецоперации. Нервы, сердце, давление крови.
– Я в порядке, не сомневайтесь. Что я должна делать?
– Помогать мне, – ответил он, – а как здоровье вашей дочки?
– Точно не хуже, чем мое. Что конкретно вас интересует?
– Все необычное, мисс Крузо. Аллергии, инфекции, прививки, даже любые фобии.
– Ничего необычного, мистер фон Зейл. Год назад Деззи получила сертификат SY.
– Одиночный яхтинг, так, мисс Крузо?
– Да. А это возможно только при отличных медицинских показателях.
– Тогда полдела сделано, – сказал майор INDEMI, снимая телефон с пояса.
– О чем вы? – снова удивилась Эйприл Крузо.
– Я объясню через минуту, – пообещал он, и сказал кому-то по телефону, – Hi! Снэрг, вводная такая: кид соответствует стандарту здоровья SY.
… – Да, Снэрг, я уверен, она мне сказала.
… – Она рядом со мной. Что спросить?
… – Принято... Мисс Крузо, есть вопрос.
– Я слушаю, – порывисто отозвалась новозеландка.
– Скажите, из какого металла сделано зеленое кольцо, которое ваша дочка носит на среднем пальце левой руки?
– Что? Неужели…
– Нет, все ОК, – быстро успокоил майор, – это не то, что вы сейчас подумали. Просто, нам пригодится маркер, который сразу отличит вашу дочку от мишеней.
– А-а… Кажется, я понимаю... Это кольцо из стигиума. Вы знаете, это новый сплав, придуманный для бижутерии после успеха фэнтези-сериала «Хрисаор-лучник».
– Отлично!.. – майор INDEMI ободряюще улыбнулся и сказал в трубку, – …Снэрг, это кольцо из стигиума, так что кид имеет маркер. Бандиты наверняка не позарились на дешевую бижутерию, и размер кольца слишком мал для взрослого.
… – Об этом я и говорю. Есть на что ориентировать группу экзотической локации.
…
Та же дата 29 апреля, 23:00, океан недалеко от острова Норфолк.
30-метровый катер-корвет – мобильный штаб спецоперации. Кают-компания.
Снэрг Лофт, шеф-майор Генштаба, отложил телефон в сторону и объявил:
– Hei foa! У нас две позитивные новости. У Десембер Крузо превосходное здоровье, и характерное кольцо из стигиума – модификации бронзы плотностью 16 единиц. Такая плотность существенно ниже, чем у золота, и существенно выше, чем у серебра.
– Я поняла про плотность, – откликнулась военный инженер Эпифани Биконсфилд.
– А я, – сказала судья Эвис Дроплет, – не поняла про здоровье. Откуда info?
– От мамы этой девочки, – сказал Снэрг Лофт, – так что можно доверять.
– Значит, выбираем «Андромеду», или как? – спросила Эвис, – Что скажешь, Пиф?
– Ну… – Эпифани пошевелила пальцами, – …В смысле безопасности для кида, лучше применить психотропный компаунд «Айсфайр», чем штамм «Андромеда»…
– У? – отреагировал флит-капитан сомалиец Ашур Хареб, – А если Айсфайр повернет похитителям мозги так, что начнется стрельба по теням? Где же безопасность кида?
– С безопасностью хреново, – проворчал лейтенант Тоби Рэббит, младший из тех, что участвовали сейчас в штабном брэйнштурме.
– Многое будет зависеть от их корабля, – авторитетно произнес 30-летний лейтенант-инструктор Фуо Татокиа, король маленького атолла Номуавау в районе Тонга-Фиджи.
– Резонно, – согласился шеф-майор Лофт, и посмотрел на инженера Биконсфилд.
Инженер жестом фокусника поиграла пальцами по плоскому и гибкому тактическому монитору, расстеленному на столе, будто скатерть. Монитор отображал карту острова Норфолк с окружающей акваторией, а после движений Эпифани Биконсфилд эта карта дополнилась схемой из разноцветных стрелочек и стилизованных силуэтов.
– На предыдущем шаге, – начала она, – мы смогли исключить варианты, что Деззи была вывезена воздушным транспортом, и что она спрятана где-то на острове. У нас остался только один вариант: она была вывезена морем. В заданном интервале времени остров Норфолк покинули три подходящих морских транспорта, вот они:
… – 100-метровое снабжающее судно, разгрузилось и возвращается на континент.
… – 45-метровая парусно-моторная яхта, в чартерном круизе.
… – 20-метровый малый рыболовный сейнер, вышел на ночной лов.
… – Мы сопоставили параметры транспортов, включая тональность шумов на ходу и частотно-амплитудные характеристики морской качки с учетом их местоположения в момент коммуникации с доктором Крузо. Я предлагаю всем проверить наши выводы, представленные на этой схеме.
– Пиф, – сказал шеф-майор Лофт, – у нас мало времени. Давай сразу свой вывод.
– Вывод здесь, – инженер ткнула пальцем в схему, – младшая Крузо была вывезена с Норфолка на малом рыболовном сейнере.
– А мера достоверности этого вывода? – спросила судья Эвис Дроплет.
– Ну… – тут Эпифани Биконсфилд развела руками, – …Если мы не допустили совсем идиотской ошибки, то достоверность сто процентов. Но вот еще факт: после сеанса с доктором Крузо, тот малый сейнер пересекся с частной 25-метровой моторной яхтой. Совместная стоянка борт к борту в открытом море на несколько минут.
За столом на минуту наступила тишина, а затем Тоби Рэббит спросил:
– Куда идет 25-метровая моторная яхта?
– Вот, – сказала Эпифани, и провела пальцем над картой, – эта штука идет на запад, к островку Лорд Хау. Это логично: там есть аэродром.
– Пиф, – подал голос Ашур Хареб, – а еще два корабля с кем-то пересекались?
– Нет, – ответила она, – и они ни с кем не пересекутся, по крайней мере, до утра.
– Ну, а около какого-то места с аэродромом кто-то из этих двух окажется?
– Нет, – снова ответила инженер.
– По ходу, ясно, – заключил Фуо Татокиа, – а план той 25-метровой яхты у тебя есть?
– Да, – Эпифани Биконсфилд чиркнула пальцем в углу карты, и там появилось окно с полными ТТХ яхты, включая детальную планировку.
– Вот значит, – сказал Ашур, – стандартная «Рексмарис-88», вместимость 20 человек, максимальная круизная скорость 40 узлов.
– Да, – Эпифани кивнула, – эту скорость они и держат. От Норфолка до Лорд-Хау 900 километров, или 480 миль. Сейчас им осталось 400 миль. 10 часов хода.
– Если, – заметил Тоби Рэббит, – рыболовный трал не намотается на их гребной винт.
– Незачет, лейтенант, – строго сказал Снэрг Лофт, – если вдруг в открытом море у них намотается чей-то трал на винт, они сразу поймут, что полундра.
– Ну, – Тоби пожал плечами, – тогда, шеф-майор, мы откатываемся к первой дилемме: «Андромеда» или «Айсфайр».
– Умник какой, – пробурчал король Фуо, – ты хоть объясни: что такое дилемма?
– Это альтернатива с двумя вариантами, только по-гречески.
– Хэх… Тогда верно. Дилемма.
– Нет никакой дилеммы, – возразил Ашур, – нельзя применять ту страшную дурь.
– Айсфайр, – поправила судья Эвис Дроплет.
Капитан-сомалиец кивнул и перефразировал.
– Нельзя применять Айсфайр, потому что, во-первых, как я говорил, может случиться стрельба по теням, а во-вторых, рулевой со съехавшим мозгом при скорости 40 узлов запросто убьет всех, просто крутанув штурвал.
– Андромеда, – лаконично подвел итог шеф-майор и хлопнул ладонью по столу.
– Это, типа приказ уже? – на всякий случай спросил Тоби Рэббит
– Да. Хватай своих ребят – и двигай дело. Не тормози, лейтенант! Секунды бегут.
…
30 апреля, сразу после полуночи, океан на трети пути от Норфолка до Лорд-Хау.
Мощная 25-метровая спортивно-круизная моторная яхта «Рексмарис-88» мчалась, как будто, едва касаясь пологих волн. Вокруг – тьма, проколотая точками ярких звезд. Эх, красота! Главное, чтобы бортовой радар вовремя заметил препятствие, если таковое окажется прямо по курсу. Но – радар на капитанском мостике показывал, что море в курсовом секторе абсолютно пусто на дистанции, как минимум 5 миль…
…И это было не совсем верно. Сейчас, всего в полста метрах перед яхтой, на высоте примерно 15 метров, летел довольно крупный объект. Больше всего он был похож на спортивный моторный дельтаплан с узким полужестким крылом большого размаха. Заметим: с очень тихим мотором и с каким-то сигарообразным контейнером вместо человека-пилота. Впрочем, такое соседство продолжалось очень недолго. Сработала программа компьютерного управления, контейнер приоткрылся, и встречный поток воздуха, нагнетая давление, как в обычном пульверизаторе, выдул содержимое этого контейнера (четверть кубометра жидкости) в виде тонкого тумана. Частично, туман безвредно рассеялся над морем, а частично – втянулся в вентиляцию яхты. И никто ничего не заметил. Кто будет в море обращать внимание на микро-капли тумана?
В течение следующих трех часов ничто не тревожило экипаж яхты «Рексмарис-88». Единственной заботой капитана и двух его помощников, было: не допустить, чтобы специфический экипаж изнасиловал 15-летнюю заложницу. Приказ Сахиба (просто «Сахиба», т.е. «Хозяина» на старом англо-индийском сленге – такое прозвище было у этого субъекта)… Так вот: приказ Сахиба звучал четко: никаких физических истязаний заложницы, пока «целевая персона» ведет себя послушно: не обращается в полицию и спецслужбы. У Сахиба не должно возникать сомнений, что если утром перед судебным слушанием «целевая персона» сделает все, что от нее требуется, то заложницу можно будет либо освободить невредимой, либо показать невредимой по видеосвязи (если от «целевой персоны» потребуется что-нибудь еще). Сахиб ясно дал понять: если капитан и его помощники не сохранят заложницу, то лучше бы им вовсе не родиться на свет. Такая хозяйская угроза, конечно, относилась и к рядовому экипажу – тупым боевикам. И у капитана с помощниками было нудное занятие: постоянно напоминать им об этом.
Такая рутина затягивает, вот почему ни капитан, ни помощники не заметили первых симптомов аномального ринита со стремительным ростом температуры тела. Рядовые боевики из экипажа тоже не заметили первых симптомов – все их мозги были заняты возможностью (как им казалось) все-таки получить от Сахиба санкцию на «relax» с заложницей. Кстати, заложница тоже не заметила первых симптомов, поскольку она чувствовала себя и без того отвратительно. Но вторую серию симптомов было никак невозможно не заметить. Когда температура тела поднимается выше 41 по Цельсию, мышцы, будто, превращаются в кисель, сознание начинает ускользать, и все попытки сосредоточиться хоть на такой простой вещи, как работа ложкой при питании супом, вызывают гул в голове, и смешение клочьев реальности с клочьями нелепых снов. Все таблетки вроде парацетамола из аптечки, не сбивали температуру, а лишь ухудшали самочувствие. Вскоре «контингент дошел»…
…
3:30 ночи 30 апреля. Океан на полпути от Норфолка к Лорд-Хау.
…К моторной яхте (идущей очень ровно – слава компьютерному автопилоту, системе GPS, и другим достижениям электроники) приблизились два, как будто, призрачных гигантских пингвина, скользящих над водой: малозаметные патрульные экранопланы Народного флота. Сам абордаж занял пару секунд. Боевики на яхте только пытались осознать: вправду это происходит, или это горячечный бред, когда десантная группа открыла огонь на поражение всех наблюдаемых мишеней. Точно как учил коммодор Гремлин: «Ваши действия: нейтрализация, и осмотр тела, как вас учили. Не играйте в героев, не пытайтесь брать вражеского комбатанта живым. Это не ваша работа».
Их работой было (как на тренинге) поразить мишени, не задев заложника (кида). Эта задача упрощалась безделушкой: дешевым колечком из стигиума – бронзового сплава плотностью 16 единиц. Рентгеновский сканер (аналог общеизвестного сканера багажа, используемый в аэропортах) установил местонахождение заложника: дальняя каюта в носовом отсеке яхты. Оружие двух охранников тоже было видно на сканере. Если бы охранники-боевики пребывали в здоровом состоянии, то они попытались бы как-то сопротивляться. Но над ними уже поработал штамм «Андромеда», и теперь они были «нейтрализованы» раньше, чем успели понять, что происходит.
Заложница тоже не сразу поняла, что происходит. Точнее, она не могла решить: то ли сознание, помутненное от высокой температуры, генерирует миражи, то ли какие-то ребята в камуфляже действительно захватили яхту и перестреляли похитителей. Тем временем персонажи (или миражи) в камуфляже, продолжили действовать.
– Тон-тон! – сказал один камуфляжный в консоль своего шлемофона, – Фок-Марс, это Чарли-Первый, мы зачистили носовую каюту, и кид у нас.
… – Да, Фок-Марс, на вид она в порядке, но не отражает ни фига.
… – ОК, я понял, Фок-Марс. Сейчас мы потормошим ее и выведем наружу.
Тот, который говорил по шлемофону, толкнул плечом другого камуфляжного.
– Хэй, Квил, потормоши ее.
– Что? Потормошить?
– Ага. Типа как ты ее будишь. А то она думает, что мы глюки. Прикинь?
– Aita pe-a, Нюм, – сказал Квил, протянул руку и слегка потормошил ее за плечо.
– Вы настоящие? – неуверенно спросила она.
– Ты угадала, – подтвердил он, – ну, как, идти можешь, или совсем херово?
– Квил, – проворчал Нюм, – хули тут спрашивать? Ты справа, я слева, и тащим ее.
Вот так, 15-летняя Десембер Крузо оказалась извлечена на открытую палубу, где от свежего морского воздуха ее тут же стала бить дрожь, как от лютого холода.
– Вот, блин, – произнес еще один камуфляжный, вероятно старший, – hei foa! Быстро найдите одеяло, она же замерзнет нах! И, алло! Саби! Вколи ей антидот!
– Момент! – ответил шепчущий женский голос, и в бедро Деззи воткнулась игла.
– Ой! Какого черта!? – возмутилась она, несмотря на тошноту и головокружение.
– Так антидот же, – невозмутимо пояснил тот же шепчущий голос.
– Хэй, Тоби! – рявкнул очередной камуфляжный, – Нам сигнал штаба: отскакивать на плавбазу. А то уже химзащита на подходе. Надо освободить поляну для них.
– Кричать не надо, Оттар! Селедок распугаешь, а я не глухой. Так…
– Вот, одеяло шерстяное, – объявил лейтенант-инструктор Фуо Татокиа, и накинул на плечи Десембер что-то очень колючее, зато согревающее.
