Текст книги "Одиссея креативной королевы (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)
– Но, мистер Тейлор, вы же помните: мистер и миссис Додридж согласились на участие своей дочери в этой поездке лишь на условии, что ее не будут впутывать в бизнес. И вы говорили, что юная мисс Додридж нужна исключительно для того, чтобы ее школьная подруга мисс Кестенвел согласилась приехать на переговоры на Палау. Я обещал…
– Мистер Конгрейв, – перебил его свежеиспеченный Мастер Ложи, – неужели я должен напоминать вам, что интересы Ложи выше любых частных обещаний?
– Что ж… – пробурчал Джонатан Конгрейв, – …Не буду откладывать это на потом. Тем более, что я не очень люблю индийские десерты. Они слишком сладкие для меня.
Не дожидаясь ответа Тейлора, лорд Конгрейв встал из-за стола, вытер руки салфеткой, бросил скомканную салфетку в пустую чашку, и быстро вышел из ресторана во двор к бассейну. Здесь, под открытым небом, уже становилось жарко. Ослепительное солнце экваториальных широт прошло полпути к зениту, и потоки ультрафиолета от него уже чувствительно ударяли по каждому квадратному дюйму незащищенной кожи, так что Джонатан Конгрейв предпочел сразу спрятаться под один из тентов-зонтиков. Оглядев периметр и акваторию бассейна из-под этого укрытия, он не обнаружил Джил Додридж среди болтающихся здесь туристов. Жаль. Ему хотелось бы пересечься с племянницей спонтанно, и завести разговор, будто невзначай. А так придется звонить… Он извлек из кармана смартфон, нашел в меню номер Джил и нажал на «голосовой вызов»…
…Гудок… И табличка:
*Абонент вне зоны доступа сети PTCU. Использовать сомнительные сети? Да/Нет*
*Внимание: связь через сомнительные сети может повредить ваши данные*.
Лорд Конгрейв нажал «нет», затем повторил вызов, и получил опять ту же табличку.
Это уже начинало беспокоить, и лорд быстрым шагом направился к стойке reception (расположенной недалеко, за стеклянными дверями, ведущими в нижний холл).
Мужчина-индус за стойкой внимательно выслушал клиента, затем что-то посмотрел в компьютере и покачал головой.
– Вы знаете, мистер Конгрейв, я могу только сказать, что мисс Додридж была у себя в комнате вчера около восьми вечера, недолго, затем ушла, и больше не возвращалась.
– Как это не возвращалась?
– Просто, не возвращалась, сэр. Не волнуйтесь, тут молодежь часто гуляет на морских фестивалях ночь напролет, и возвращается только к обеду. Но, если вы желаете, сэр, я вызову полицию и, уверяю вас, девушка будет найдена очень-очень быстро.
– Я не буду торопиться с вызовом полиции, – тихо и хрипло отозвался Конгрейв, затем повернулся и снова вышел к бассейну. Определенно, Джил тут не было. А в полицию обращаться не хотелось. И лорд прибег к крайнему варианту. Он нашел в меню своего телефона номер Чанди Кестенвэл, и решительно нажал на «голосовой вызов»…
…Гудок… Гудок… Ответ!
– Мистер Конгрейв? Какой сюрприз…
– …Никакого сюрприза! – нервно перебил он, – Джил пропала! Вы понимаете?
– Джил пропала? – удивленно переспросила Чанди, – Почему вы так думаете?
– Потому, что Джил нет в номере со вчерашнего вечера, а ее телефон не отвечает! Мне крайне беспокойно. Вы не возражаете, если я зайду к вам в апартаменты?
– Видите ли, мистер Конгрейв, мы с мистером Бокассой сейчас не в отеле. Мы решили позавтракать в Ореор-сити, это на юго-западе, в пятнадцати милях от Капитолия.
– Я возьму такси и приеду, – ответил он, – пожалуйста, дождитесь меня. Где вы точнее?
– Централ-сквер, паб «Свинья и свисток», – ответила Чанди Кестенвэл.
…
*23. Чисто английская интрига.
12 апреля, 9:30 утра, Палау, Ореор-сити.
Остров Ореор лежит через километровый пролив с юго-востока от острова Бабелдаоб. Размер Ореора примерно 5x2 километра, и в начале XXI века тут сложился маленький курортный город калифорнийского типа с 10 тысячами жителей (половиной населения Палау) и с инфраструктурой, включавшей 40 отелей, из них 6 многоэтажных. Ореор напоминал знаменитый Малибу, только поменьше, зато с прекрасными подводными коралловыми садами в полосе малых глубин. Но, в январе прошлого года, авиация сил ООН, атаковала Палау, и превратила курорт в руины.
Воссоздавать исходный облик города после Войны за Хартию было бы бессмысленно – обстановка диктовала другие требования. В ближайшем будущем была неизбежна следующая война, и в течение следующего года (2-го года Хартии) в Ореоре вырастали «фастбилдинги из пенобетона и гофрокартона на страусовых ножках» – как шутили по этому поводу хабитанты – foa. Никто не считал, будто эти инсталляции здесь надолго. У военного периода особая психология. Все, что строится на войне, кажется эфемерным, а основательные дома будут построены после нашей победы, когда наступит волшебная и прекрасная мирная жизнь, в которой все (ну, или почти все) легко и просто…
…10 января этого года закончилась Декадная война, и та самая волшебная и прекрасная мирная жизнь обрушилась на Палау, как бесшумный тайфун.
Сначала: «Ни хрена себе! Мы уже победили?».
Затем: «Ни хрена себе! Это такая сумма репараций? И все нам?».
И чуть позже: «Ни хрена себе! А что с фастбилдингами на страусовых ножках?».
Последний вопрос – практический. Доля Палау в сумме платежа за мир, полученного с разбитой «миротворческой коалиции» оказалась такова, что можно было отстроить все поврежденные поселки хоть по образцу курортов французского Лазурного берега. Но…
…Зачем, собственно? В ходе вражеской бомбардировки пострадала лишь пятая часть скороспелой застройки Ореора, а в остальных поселках – даже меньше. Материалы, из которых были возведены «фастбилдинги» напоминали пенобетон и гофрокартон, но в действительности это были бетапласт и хитинак: австрало-японские разработки новой строительной эры. Новая эра не наступила в мире Золотого миллиарда (из-за глубокой монополизации экономики), но в Меганезии эти «по-соседски заимствованные» штуки пришлись ко двору, и были высоко оценены пользователями. Хабитанты – foa успели прижиться в «домиках на страусовых ножках», перестроили под свой вкус, и теперь не хотели это бросать. После недолгих консультаций, мэр-президент Нгеркеа объявил тот вариант, к которому (по итогам экспресс – плебисцита) пришли foa te Palau.
1. То, что уцелело и нравится foa – не сносить, а благоустроить, озеленить и т.п.
2. Сгоревшие старые морские терминалы – сдать в аренду под северокорейский отель.
3. Руины Мэйн-стрит, особенно Централ-сквер – отстроить в стиле historic-fantasy.
4. Сэкономленное – вложить в футуротехнологии, чтоб создать рабочие места и т.п.
С точки зрения Чанди Кестенвэл наиболее странно выглядел второй пункт. И сейчас, за столиком в пабе «Свинья и свисток», на Централ-сквер около перекрестка Мэйн-стрит и Меридиан-стрит, юная британка высказала свои сомнения капитану Бокассе. Он только начал отвечать, как его прервала мелодия звонка коммуникатора Чанди – и случился тот самый разговор с лордом Конгрейвом – о таинственно исчезнувшей племяннице…
…Чанди договорила, повертела коммуникатор в руке, и растерянно пожала плечами:
– Иногда я злюсь на вертихвостку Джил, хотя она моя лучшая школьная подружка. Мне понятно, что она загуляла, но зачем, черт возьми, она выключила телефон? Мы же с ней договорились быть тут все время на связи. Я специально подарила ей такой же гаджет, которым сама пользуюсь.
– Спорная гипотеза, – отозвался Бокасса, и глотнул какао из чашки.
– Гипотеза о чем? – удивленно подняв брови, переспросила Чанди.
– О том, – пояснил он, – что Джил выключила коммуникатор. Вдруг, она не выключала?
– Но, Бокасса, неужели ты думаешь, что Конгрейв стал бы врать в данном случае?
– Нет, я так не думаю, но возможно, что у него модель телефона, неудачная для наших условий. У тебя гаджет нашего класса wiki-tiki. Попробуй позвонить Джил с него.
– Ладно, – сказала юная британка, и выбрала строчку в меню вызовов…
…
…Меганезийский коммуникатор – подарок Чанди выдал фольк-мелодию шотландской волынки. Джил Додридж приоткрыла глаза и, находясь пока под впечатлением яркого калейдоскопического сна, стала шарить вокруг… Черт-черт-черт! Она сообразила, что лежит абсолютно голая на широком почти квадратном диване между двух также голых мужчин. Черт-черт-черт! Это же Оранг Сетан и Омбак Такдир. А что было ночью – ой, лучше считать это сном. Улетным, кайфовым, отпадным, но – сном. «Да-да-да! – очень убедительно сказала себе Джил, – Я же не могла наяву учинить групповой секс с двумя мужиками, которых знаю всего несколько часов! Просто мы выпили, заснули на одном диване в каюте экспедиционного катамарана. Ну, голые – и что? Здесь так принято»…
…А коммуникатор пошел играть мелодию на волынке по второму кругу.
– Вот, долбанная пищалка! – сонно буркнул Оранг, – Эй, напарник, там с твоей стороны должны лежать штанишки, вот…
– Ага, понятно, – откликнулся пробудившийся Омбак, протянул руку за пределы дивана, выполнил движение спиннингера, подсекающего рыбу, и передал Джил ее шорты, где в кармане продолжала звучать фольклорная шотландская мелодия.
– Спасибо, – сказала британка, вытянула гаджет из кармашка, ткнула кнопку не глядя, и произнесла максимально-спокойным голосом, – Алло!
– Ну, наконец-то! – прозвучал рассерженный голос Чанди Кестенвэл, – Ты где?
– Э-э… – задумалась Джил, – …А где я?
– В каюте, – невозмутимо сообщил Омбак.
– Это чертовски ценная информация! – язвительно ответила она.
– Мы, – включился Оранг, – стоим на якоре у острова Паган, если ты про место.
– Вот теперь ясно. Огромное спасибо! Алло, Чанди, я на острове Паган.
– Алло, Джил, ты сказала Паган? Это где, черт побери?
– Это, – подсказал Омбак, – в Марианской гряде, триста кило на норд от Сайпана.
– Что за два мужика рядом с тобой? – послышалось из коммуникатора.
– Это вулканологи, – ответила Джил, – они говорят: триста километров от Сайпана.
Наступила короткая пауза, а потом снова голос Чанди из коммуникатора:
– Слушай, это же тысяча километров к норд-ост от Палау. Как ты туда попала?
– Просто, на самолете. Мы полетели смотреть вулкан. Что в этом странного?
– Слушай, Джил, давай ты повторишь эту фразу своему дяде.
– Что? При чем тут дядя Джонатан?
– Черт побери, Джил! Он звонил мне, шумно дыша в трубку, и убеждая, что ты пропала, исчезла, дематериализовалась, не была ночью в отеле, а твой телефон не отвечает!
– Но, Чанди, ведь мой телефон отвечает! Ты по нему звонишь, не так ли?
– Да, черт побери! Но я звоню по wiki-tiki через сеть OYO, а у твоего дяди британский аппарат, в котором программа, маркирующая OYO как инфо-пиратский канал. А сети, сертифицированные для этого аппарата, видимо, недоступны там, куда ты забралась.
– О, черт-черт! Чанди, ты права, извини-извини. Ты самая лучшая подружка в мире. Я ужасно виновата, но давай, ты звякнешь дяде Джонатану и как-нибудь успокоишь его. Просто ужас, что будет, если он позвонит в Лондон моему папе. Я так тебя прошу…
– …Не тараторь и слушай, – строго перебила Чанди, – твой дядя уже едет в паб, где мы завтракаем с Бокассой. Черт побери! Нам было так хорошо, а он притащится, и…
– Чанди! Не говори так! Дядя Джонатан хороший, только немного зануда, но это...
– …Не тараторь! У тебя примерно пять минут на то, чтобы оказаться там, где ты можешь включить видеосвязь без риска, что в объектив попадут твои мужики, или иные признаки оргии, в которой ты участвовала. Пусть все будет похоже на экскурсию – договорились?
…
Тем временем, Джонатан Конгрейв на отельном такси (раритетной марки «Hindustan Ambassador») пересекал Бабелдаоб с востока на юго-запад. Две трети этой дороги – до Международного аэропорта были уже знакомы лорду. Смотреть почти нечего: по обе стороны шоссе обзор закрывали низкорослые густые джунгли. Навстречу попадались преимущественно угловатые багги-ретро, или легкие двух– и трех– колесные машинки, оседланные молодыми людьми смешанных рас, одетыми во что-то ярко пестрое, или в армейский тропический камуфляж. Небо преподнесло пару неожиданностей. Сначала поперек шоссе проплыл ярко-красный сферический дирижабль, тащивший на подвесе штабель бамбуковых бревен. А позже (уже недалеко от аэропорта) на высоте птичьего полета вдруг возникли два сине-зеленых объекта, похожие на инопланетные летающие тарелки, стремительно начертили несколько петель в воздухе, и исчезли, проскочив на малой высоте в складках местности. Водителя-индуса это ничуть не смутило – похоже, подобный маловысотный пилотаж был здесь в порядке вещей.
Дальше, после аэропорта, дорога повернула на запад к океану, и выскочила на длинный (более километра) многопролетный мост, брошенный через мелкие островки к Ореору. Панорама, открывшаяся с моста, напоминала ярчайше расцвеченные гравюры Эшера из серии «невозможная архитектура», воплощенные в реальности. Эти объекты, будто не признавали различия моря и суши: многие из них стояли на воде, а некоторые частично располагались под водой. По акватории скользили кислотно-яркие парусники каких-то футуристических моделей, а левее моста виднелось гигантское бурое пятно – вроде бы круглый плавучий остров, над которым повисли несколько дирижаблей-сфер. Все это проскочило мимо за пару минут – а впереди уже прорисовывалось что-то совершенно непонятное: будто от берега Ореора вдоль дороги началась другая историческая эпоха. Маленькие средневековые замки, над башнями которых трепетали на ветру вымпелы с геральдическими эмблемами. Кое-где, между замками над дорогой были переброшены арочные мостики, будто из дикого камня (хотя, вероятнее подделка)... Внезапно замки сменились угловатыми геометрически-четкими английскими виллами эпохи Тюдоров. Этакий прыжок во времени от Вильгельма Завоевателя к Вильяму Шекспиру.
…Только лорд подумал про Шекспира, как такси остановилось на углу у перекрестка.
– Приехали, сэр, – пояснил шофер-индус, – это Централ-сквер. Вот там театр Шекспира, а здесь паб «Свинья и свисток», как вы заказывали.
– Э-э… – протянул Конгрейв, глядя на белый в черную клеточку 3-ярусный 100-футовый амфитеатр, с квадратным портиком под двускатной крышей цвета «мокрый асфальт». В точности театр «Глобус», созданный Шекспиром и партнерами в начале XVII века.
– С вас шесть фунтов и сорок сантимов, сэр, – продолжил шофер, – прикажете счет?
– Э-э… Да… – растеряно отозвался лорд, не глядя подписал счет, вышел из машины, и оказался перед фасадом очередной виллы тюдоровского стиля. Каменная стена, которая становится треугольной над нулевым этажом, и формирует еще два этажа мансарды. Из фасада над воротами выпирает внушительная деревянная коробка зала-балкона. К ней, вопреки классике, ведет отдельная лесенка с улицы. И вывеска: «Свинья и свисток»…
…Джонатан Конгрейв постоял перед лесенкой, вспомнил фразу о Меганезии, недавно увиденную в выпуске «The Times» с субботней аналитикой: «Страна-монстр, где время сошло с ума, и повернуло даже не просто вспять, а куда-то назад и вбок, в псевдо-эпос неоязыческого фэнтези. Реальная история отменена, все достижения культуры и права перечеркнуты, а первобытный шаманизм соседствует с атомными торпедами»… Лорд посмотрел еще раз на шекспировский театр «Глобус», потом глянул на запад, где через полтора километра Мэйн-стрит упиралась в разрушенный старый порт, теперь ставший северокорейской стройкой. Там, за сетчатой оградой, уже стоял полностью собранный каркас будущего 20-этажного отеля «Dwangdeon» (Свет зари) – приближенной копии знаменитой кйонджуйской пагоды Hwangnyongsa (VII века).
«…Время сошло с ума», – пробормотал Конгрейв себе под нос, после чего решительно поднялся по лесенке, толкнул будто бы классическую дубовую дверь (оказавшуюся на проверку неожиданно легкой), и вошел в зал, выдержанный в стиле английского паба.
Девушка (кажется этническая валлийка) с овально-округлым лицом, прямыми слегка встрепанными волосами, и крепкой фигуркой, одетая в алую рубашку с закатанными рукавами и в линялые синие джинсы, вышла из-за стойки, и поинтересовалась:
– Вы будете завтракать сэр? – и тут же добавила, – Если да, то вы точно не прогадаете. Кстати, если вам интересно: меня зовут Кэмрин.
– Э-э… Честно говоря, я пришел встретиться вот с той леди и ее компаньоном.
– Ага! – валлийка бросила взгляд на Чанди и Бокассу, сидящих за столиком у окна, – Ну, тогда, может принести вам какого-нибудь чая для начала?
– Да, пожалуй, на ваш вкус, – все еще растеряно ответил лорд, и направился к столику условных оппонентов.
– Здравствуйте, мистер Конгрейв, – очень спокойно приветствовала Чанди.
– Хорошего утра, – добавил Бокасса, – располагайтесь, чувствуйте себя свободно.
– И вам, хорошего утра, – вежливо ответил лорд, усаживаясь за столик, – я не хотел бы показаться бестактным, но лучше сразу перейти к проблеме. Вы узнали что-нибудь?
– Да, разумеется, – Чанди кивнула, – надо сказать, что единственная проблема, это ваши телефонные настройки. Ваш аппарат игнорирует базовую незийскую мета-сеть OYO.
– Э-э… Мисс Кестенвэл, верно ли я понял, что вам удалось связаться с Джил?
– Да, разумеется, – повторила Чанди, – у Джил все в порядке, просто она на экскурсии.
– На экскурсии? Как это?
– Мистер Конгрейв, – вмешался Бокасса, – если вы хотите связаться с Джил, то вам надо просто поменять настройку в вашем аппарате: разрешить использовать мета-сеть OYO, самую распространенную в нашей стране. Другие сети доступны лишь в городах.
– Надеюсь, ваш совет разумный, – произнес Конгрейв, и достал свой смартфон…
После набора номера вновь появилась табличка:
*Абонент вне зоны доступа сети PTCU. Использовать сомнительные сети? Да/Нет*
*Внимание: связь через сомнительные сети может повредить ваши данные*.
На этот раз лорд нажал «да». Пришлось еще нажать подтверждение: *Вы уверены?*
После этого мелькнул символ «молния» (означающий успешное подключение), и…
– Алло, дядя Джонатан? – раздался голос Джил Додридж.
– Уф! – облегченно выдохнул Конгрейв, – Слава богу, я дозвонился. Где ты?
– На экскурсии. А что ты так волнуешься?
– Гм… И как давно ты на экскурсии?
– Я выехала вчера вечером, – недрогнувшим голосом ответила она, – а обратно на Палау вернусь послезавтра, ближе к полудню. Эта экскурсия что-то вроде мини-круиза, и был хороший дисконт, поэтому я поехала. Когда еще выпадет такой шанс?
– Одну минуту, Джил, что за мини-круиз? Куда?
– Ах, я забыла сказать! На Марианские острова, те самые, где Марианская впадина.
– Знаешь, Джил, я бы хотел посмотреть, где ты. Включи, пожалуйста, видеосвязь.
– Хорошо, дядя Джонатан. Вот, пожалуйста…
…На маленьком экране появился пляж с черным песком, и дальше – невысокие холмы с пушистым кустарником. На краю пляжа расположилась маленькая компания парней и девушек, уроженцы Дальневосточной Азии. Немного дальше аналогичная молодежная компания, но европеоидная (скорее всего – австралийцы) развлекалась пляжным регби. Объектив переместился, и камера показала большой круизный катер, затем гоночный тримаран, и небольшой поплавковый самолет. После этого, камера вдруг задрожала, и раздался глухой грохот, на пределе возможностей динамика трубки.
– Джил! Что это было?! – обеспокоился лорд Конгрейв.
– А-а… Это просто вулкан…
– Что?! Вулкан?!
– …Только не волнуйся, дядя Джонатан. Вот, видишь, он далеко на самом деле. Профи, которые устраивают экскурсию, хорошо знают безопасное расстояние. Посмотри, где вулкан, а где я.
Объектив повернулся, и стала видна вершина, от которой в небо поднимался огромный черно-коричневый столб дыма, закрученный будто смерч. Основание смерча как будто подсвечивалось снизу оранжевым, и оттуда же, снизу, летели будто бы тусклые искры. Новый поворот объектива – и на экране возникла довольная собой Джил в купальнике-бикини достаточно пристойном по средним британским стандартам.
– Джил, – произнес лорд Конгрейв, – я должен знать, как называется этот вулкан, чтобы немедленно выяснить, безопасно ли находится от него даже на таком расстоянии.
– Это вулкан Норд на острове Паган. Про него все известно. Он есть в Интернете.
– Хорошо я это осмотрю, а ты должна пообещать, что позвонишь мне после обеда. Без напоминаний, сама. Я должен быть уверен, что с тобой ничего не случилось.
– Конечно, я позвоню, дядя Джонатан.
– …И, – сказал он, – как только ты вернешься, нам надо будет серьезно поговорить.
– Дядя Джонатан, в чем проблема? Я поехала на экскурсию, чтобы не торчать в отеле, поблизости от этого мерзкого Тейлора, с которым ты зачем-то ведешь бизнес.
– Джил, пожалуйста, не высказывайся о мистере Тейлоре так грубо.
– Это разве грубо? – тут Джил сделала изумленное лицо, – Вот «Halifax Frankly» совсем недавно высказалась о нем действительно грубо, и он не решился подать в суд….
– «Halifax Frankly» это таблоид, – брезгливо заметил лорд Конгрейв.
– Да, дядя Джонатан, но те тошнотворные издевательства над неименитыми молодыми кандидатами в вашу Ложу, видимо имели место, раз адвокаты Тейлора не решились…
– …Все, хватит, Джил, – резко оборвал он, – это плохая тема для разговора. К тому же, я сейчас занят. Не забудь позвонить мне после обеда.
– Хорошо, дядя Джонатан, – ответила она, и прервала связь.
Лорд вздохнул, положил смартфон на стол, и сделал глоточек чая из массивной чашки-термоса, принесенной девушкой-валлийкой, и в этот момент смартфон запищал.
– Сто чертей! – буркнул Конгрейв, и нажал «ответить», – Я слушаю, мистер Тейлор.
– Мистер Конгрейв, – послышался тихий холодно-вкрадчивый голос свежеиспеченного Мастера Ложи, – вы отправились выполнять некое поручение, и я жду результата.
– Результат отрицательный, – лаконично и жестко ответил лорд.
– Результат не может быть отрицательным, – так же жестко ответил Тейлор, – поручение должно быть исполнено, таково правило Ложи, и я надеюсь, что вы это помните.
Тут Джонатан Конгрейв отвлекся от вульгарных, помпезных императивов, излагаемых респондентом, и внимательным взглядом оценил выражения лиц Чанди и Бокассы. Как известно, эмоциональный фон накладывает отпечаток на мимику. Если бы у этих двоих оказались выбиты из команды форвардные игроки (Беглофф и Уилсон), то тревожность наверняка была бы заметна на лицах. Но никаких признаков этого не отмечалось. А это означало, что арест Беглоффа и Уилсон был имитацией, игрой INDEMI. Отсюда вывод: INDEMI на стороне команды Чанди Кестенвэл. Все соображения, и все планы Мориса Тейлора в таком случае не стоят и пенни. Чертов амбициозный герцогский бастард!..
…Между тем. Тейлору надоело ждать реакции лорда.
– Мистер Конгрейв, – сказал он, – я снова напоминаю вам о ваших обязанностях.
– Мистер Тейлор, – язвительно произнес лорд, – я знаю свои обязанности, мне 56 лет, я почетный доктор Королевского Географического общества, сопредседатель общества бизнесменов североморского нефтяного бассейна, основатель нефтепромыслов Транс-Шпицберген, и пэр Шотландии. До сих пор ни моя страна, ни мои компаньоны, ни моя семья, не имели причин подозревать, что я неаккуратен в выполнении обязанностей. В случае, если у меня возникнут сомнения, верно ли я понимаю свои обязанности, то я, разумеется, посоветуюсь с кем-то, соответствующим по интеллекту и по социальному положению. Но вряд ли я стану советоваться с выскочкой, все достоинства которого сводятся к умению интриговать, шантажировать, втираться в доверие, и еще козырять историей о том, как его мамочку случайно осеменил некий герцог.
– Вы за это ответите, – проскрежетал бастард герцога Леннокса.
– Может, и отвечу, но не вам, мистер Тейлор. И не докучайте мне по пустякам.
С этими словами, лорд Конгрейв нажал «отбой», и убрал смартфон в карман. Чанди и Бокасса переглянулись и пожали плечами. Они, разумеется, поняли, что между двумя представителями Гиперборейского клуба (именуемого также Ложей) произошел очень серьезный конфликт. Но, они не стали комментировать то, что нечаянно подслушали. Конгрейв сделал еще несколько глотков чая, и спокойно сказал:
– Как вы заметили, я разошелся с мистером Тейлором во взглядах на бизнес.
– Вы полагаете, – спросил Бокасса, – что это касается интересов мисс Кестенвэл?
– Да, я так полагаю. У мистера Тейлора проявилась нерациональная склонность решать экономические вопросы путем грубого прессинга. А мне представляется, что это путь в никуда, и что следует искать компромиссное решение.
– Но решает Тейлор, не так ли? – уточнила Чанди.
– Теперь он решает только за себя, – сказал Конгрейв, – я не буду работать в его стиле.
– Значит, – продолжила она, – вы намерены ждать решения Совета Мастеров Ложи?
– Да. А пока… Я думаю, надо попробовать не смотреть на оппонентов, как на врагов, и поискать непосредственно и неформально, втроем, какое-то компромиссное решение.
– Ты как? – лаконично поинтересовался Бокасса у Чанди.
– Я не возражаю, – ответила она и улыбнулась, – решать здесь и сейчас, это ведь в духе политической философии «новых канаков», не правда ли?
– Вот, что происходит от чтения по вечерам статей Накамуры Иори в «Th», – произнес Бокасса, и добавил уже для лорда, – мы согласны на такой формат, мистер Конгрейв.
– Приятно слышать, – ответил тот, – а что такое «Th», который вы упомянули?
– Это научно-популярный журнал «Transmodern Hawaiika», издается в Лантоне, нашей условной столице на Тинтунге – север островов Кука, и как бы традиционно занимает скептическую позицию в отношении правительственного медиа-канала «LantONline».
– Весьма странно, – заметил Конгрейв, – ведь Накамура Иори, по сути, премьер-министр вашего правительства. Как же он публикует свои статьи в оппозиционном журнале?
Капитан Бокасса сделал большие-большие глаза, и развел руками.
– Что поделать, если у нас тут зазеркалье цивилизации. Наше правительство – не совсем правительство, оппозиция – не совсем оппозиция, а Гестапо – не совсем Гестапо. Очень странная модель с точки зрения джентльменов из лондонских клубов на Пэлл-Мэлл.
– Это намек, что я не понимаю чего-то очень важного? – спросил Конгрейв.
– Скорее, – ответил Бокасса, – это намек, что вы уже поняли что-то очень важное. Если хотите, то можете задать вопросы, прежде чем назовете свой вариант компромисса.
– У вас хороший подход к бизнесу, – одобрил лорд, – однако, я не уверен, что паб, даже замечательный паб, это подходящее место для таких переговоров.
– У пабов есть свои тайны, – отреагировал меганезийский капитан и помахал ладонью девушке-валлийке, – хэй, Кэмрин, у тебя найдется площадка для покера?
– Aita pe-a, бро. В углу лестница в мансарду-кабинет. Цена 25 фунтиков. Ключ – вот.
– У вас хороший подход к бизнесу, – одобрил лорд, обращаясь на этот раз к Кэмрин.
– Приятно, сэр, что вы оценили. Может, метнуть вам в мансарду еще чай и эпплпай?
– Метнуть? В смысле, принести? Да, это хорошая идея. Принесите, пожалуйста.
…
*24. Страшные Соломоновы острова.
13 апреля, середина дня. От атолла Онтонг до острова Санта-Изабелла.
Остров Санта-Изабелла похож на огромную (200 км в длину) стрелку часов, которая показывает примерно на 10. На самом деле, это кластер из одного большого острова и бессчетного числа малых разнокалиберных островков вдоль его берегов. Что касается сухопутного ландшафта, то это причудливые горы и холмы, поросшие джунглями, и поднимающиеся на высоту более километра. Городов на Санта-Изабелла нет. Во всем Королевстве Соломоновы острова существовал лишь один город: Хониара на острове Гуадалканал (100 км южнее Санта-Изабеллы), основанный в 1943 году британскими колониальными властями. По конституции 1978 года главой Соломоновых островов являлась королева Великобритании. Хотя 4 декабря позапрошлого года, после взятия Хониары южной дивизией Народного флота, все эти территории присоединились к Меганезии, это не изменило политический статус с позиции международного права. Меганезия так и не была признана ООН, а главой Соломоновых островов оставалась королева Британии, т.е. на данном историческом этапе – королева Боудис.
Таким образом Боудис (формально по версии ООН) находилась в своем королевстве с момента прибытия на атолл Онтонг. Разумеется, она не воспринимала всерьез эту формальность, но сейчас внезапно обнаружила, что некоторые – воспринимают. Такое открытие королева сделала, сидя (по обыкновению) в шезлонге на палубе яхты «Тень солнца» под солнцезащитным зонтиком, и листая на ноутбуке австралийский сетевой дайджест «G’Daily». Сегодня там появилась заметка: «В Меганезии завершен суд над бандой британского адмирала Ланборна в связи с их покушением на королеву Боудис. Приговор: всем по 10 лет каторги. М-р Ланборн отправлен на остров Нгалевау вблизи Лантона, а пять гуркхов – на экспериментальную плавбазу в Меганезийском секторе Антарктики». Далее была ссылка на материал: хронику конфликта королевы Боудис с тайной ложей (Гиперборейским клубом) вокруг наследства барона Кестенвэла.
Этот материал занимал целый разворот в сиднейской «Daily Online Telegraph». Ведь «битва за баронское наследство» непосредственно влияла на нефтегазовые проекты в малонаселенной северо-западной Австралии, и опосредованно – на все развитие этого огромного региона, прилегающего к Тиморскому морю. Журналист-автор считал, что королева прилагает титанические усилия, чтобы спасти «Ложу» от самоубийственной попытки «наезда» на неугодного наследника (Чанди Кестенвэл). «Меганезия, – писал журналист, – при всех ее минусах, это страна без рэкета. Защиту от рэкета реализует микскоманда INDEMI и Народного флота, с которой не решаются сталкиваться даже мафиозные кланы Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Но в дело Кестенвэл микскоманда вмешалась лишь один раз – когда банда Ланборна напала на королеву. Возможно, эта скромность связана с директивой об Английском технопарке».
Далее журналист пересказал директиву Верховного суда Меганезии объявленную по предложению топ-координатора Накамуры. Классическим парком в английском стиле называется естественно-растущий лес, очень ненавязчиво благоустроенный. Название «Английский технопарк» значило то же, но не для леса, а для бизнеса, убегающего из регионов Первого мира, где высокие налоги и прессинг бюрократии. Меганезия была отличной экономической гаванью, и всего за год, в страну переместились несколько десятков миллиардов долларов производственного капитала. Но Накамура стремился достичь гораздо большего и, чтобы подтолкнуть колеблющихся инвесторов, изобрел концепцию, упрощающую их адаптацию к необычной политэкономии моря Нези. По мнению австралийского журналиста, открытая симпатия «новых канаков» к королеве Боудис и к Чанди Кестенвэл, объяснялась тем, что они, своими действиями помогали развитию «Английского технопарка». Идеальным финалом (с меганезийской точки зрения) стало бы цивилизованное решение «спора о баронском наследстве» в неком независимом арбитраже Британского содружества, который собрался бы на одном из островов моря Нези – а ведь примерно это и предлагала королева Боудис.
