сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 55 страниц)
Не обращая внимания на веселое изумление Шерлока, он вцепился зубами в свой ранний завтракпоздний ужин и, жуя, промычал что-то в знак признательности. Крепчайший кофе по цвету и густоте мог бы составить конкуренцию гудрону – как раз то, что нужно, чтобы вернуться в мир живых.
- Есть какие-то версии? – тихо спросил он, стараясь не волновать других посетителей этой забегаловки. На востоке разгорался восход. Заведение, похоже, ориентировалось на тех, кому приходится работать по ночам или ранним утром, и предлагало пищу горячую и жирную – вопрос о питательной ценности отходил на второй план по сравнению с удовлетворением двух примитивных потребностей человеческого тела: в тепле и сытости. – Такое впечатление, что это чуть ли не два разных дела.
Шерлок согласно хмыкнул и бросил взгляд на телефон, лежавший рядом с его пустой тарелкой.
- Пока что только предположения. Единственное, что можно заключить – произошло нечто, заставившее убийцу сменить модус операнди. – Он нервно, хотя и без особой энергичности, побарабанил пальцами по столу, прежде чем рассеянно уставиться в окно, сведя брови. Друг выглядел уставшим, не было в нем того огня, той увлеченности, что обычно вызывались запутанным делом. Казалось наоборот, расследование навалилось на него тяжелым грузом, и Джон подвинул к нему кофе, к которому Шерлок, купив, так и не притронулся.
- Выпей и не опускай руки. Ты со всем разберешься. По-другому и быть не может.
– Бывало, хотя и редко, - слегка прищурившись, Шерлок взял кружку и сделал глоток. Над ободком поднимался пар, повторяя изгибы упавшей на лоб прядки. – У меня есть несколько теорий, но при столь малом количестве информации их трудно всесторонне проанализировать. Первые два тела практически не дают нам никаких зацепок к виду своего состояния, и бог знает сколько времени уйдет у Андерсона с его дрессированными мартышками на то, чтобы разобраться со свежими трупами.
Джон неловко улыбнулся женщине за соседним столиком, в ужасе смотревшей на них, и пнул друга по лодыжке.
- Можешь обойтись без таких подробностей? Тут все-таки люди едят.
С раздраженным стоном Шерлок запустил руки в волосы, окончательно их растрепав. Было видно, что он с трудом может усидеть на месте – верный признак, что терпение его уже на исходе, и Джон откусил от бутерброда большой кусок, на случай если придется сорваться с места, так и не доев.
- Давай, расскажи мне по порядку все, что нам уже известно. Только тихо! - быстро добавил он, прежде чем Шерлок успел раскрыть рот.
Закатив глаза, тот поерзал, наклонился над крохотным столиком к Джону, который сделал то же самое, так, что носы их чуть не касались друг друга, и приглушенным баритоном принялся излагать скупые детали.
- Насколько нам известно, «Изо» - единственное место, где убийца выбирает своих жертв. Вопрос удобства, скорее всего. Накачав наркотиками, он уводит их из бара куда-то в другое место, где и нападает. Смерть первых двух, скорее всего, случайна, но от тел избавились с тщательными предосторожностями. Вторую пару он лишил жизни уже намеренно, но даже не потрудился как-то скрыть свидетельства преступления, хотя и попытался наскоро и примитивно очистить тела.
- Но не стал смывать кровь после… - осекшись, Джон слепо уставился на мазок кетчупа в тарелке.
- Напоминание о полученном удовольствии, - пренебрежительно пояснил детектив. – Сомневаюсь, что мы сможем обнаружить следы его ДНК. – Допив кофе, он оставил на столике пару банкнот и поднялся на ноги. – Думаю, самой надежной зацепкой могут оказаться наркотики, которые подсыпали жертвам. Если я прав, и у них есть конкретный изготовитель, эти вещества станут доказательством не хуже отпечатков пальцев.
Джон со вздохом прикрыл глаза и кивнул. После клубного разгула больше всего хотелось вернуться домой, забраться под одеяло и отдохнуть в полном одиночестве. С проведением лабораторных анализов Шерлок вполне справится и без него, но Джон знал, что из этого может выйти. Если его не будет рядом, чтобы напоминать о требованиях реального мира, друг проведет за микроскопом часы, а то и дни, едва ли отдавая себе отчет в потребностях собственного организма или в том, что творится вокруг. Погруженный в свои исследования, детектив вряд ли вспомнит, что их легенда в «Изо» будет серьезно подорвана в случае неявки на работу – если этого и так уже не произошло.
- Идешь? – Шерлок стоял в дверях, склонив голову набок. Трудно было представить зрелище, более не похожее на его обычный облик: расстегнутая куртка, прилипшая к телу измятая футболка. Он не потрудился как следует зашнуровать левый ботинок, и все же, даже в этой до дикости непривычной одежде, Шерлок по-прежнему оставался тем, за кем Джон всегда следовал, не раздумывая.
Он устало, но искренне улыбнулся, залпом допил остатки кофе и указал на город за порогом, купающийся в лучах зарождавшегося дня.
- Веди.
========== Глава 6 ==========
Ручка касалась его нижней губы с размеренностью метронома: монотонное постукивание гладкого пластика по мягкой коже. Если бы Шерлок задумался над своими ощущениями, то понял бы, что оно точь-в-точь соответствует биению сердца - органа, задающего ритм его существованию, - но он слишком углубился в чертоги разума, чтобы отметить взаимосвязь этих фактов.
Квартира расплылась, превратившись в неясный фон для непрерывного потока информации в его голове. Он чувствовал жесткий пол под собой, а за спиной – мягкие подушки дивана, что поддерживали пустую оболочку тела, прикованного к конкретному месту пространства и времени, пока его ничем не сдерживаемое сознание мчалось сквозь массив накопленных данных в поисках пути вперед.
Но это было равносильно попытке обнаружить каплю чистой воды в бескрайних песках пустыни.
Да и как мог он выстроить тонкую паутину связей между существенными точками, когда оказался буквально погребен под не имеющей отношения к делу информацией? Сведения о каждом посетителе и прохожем мешались в поле мысленного зрения, словно отпечатки на стекле. И сейчас, вместо того, чтобы направить все усилия на разгадку тайны, он пытался стереть лишние факты из ущелий своей памяти. Но самое ужасное – Шерлок отдавал себе отчет в бессмысленности данного занятия: они обязательно появятся вновь. Каждый час, проведенный в «Изо», заполнял голову бесполезной чепухой, пока он уже не в силах был различить – что важно, а что нет. И это приводило в бешенство.
Время шло, отмеряемое постукиванием ручки – несовершенная, слабая связь с Лондоном и Бейкер-стрит – а он все бился настойчиво над своей задачей. Наконец тугие, вызывающие клаустрофобию путы, стягивавшие разум, ослабли. По мере того, как он отсекал несущественные факты, подобно скульптору, пытающемуся обнажить спрятанный в камне образ, в хаосе начало появляться подобие порядка. Его фокус, рассеивавшийся, словно прошедший сквозь бриллиант луч света, наконец-то превратился в нечто более целенаправленное. И, по-прежнему не видя всей картины, теперь он, по крайне мере, был в состоянии выделить детали, что в перспективе могли стать частью решения.
Визит в лабораторию ни к чему не привел. Молли, слабо улыбнувшись неаккуратно подкрашенными губами, предоставила ему доступ к изувеченным телам и своим бумагам, удивившись, что ему понадобилось изучить результаты исследований второй раз. На самом деле не было у него в этом никакой реальной надобности. Это был шаг отчаяния. Он искал что-то, что мог упустить ранее – слабый намек, неочевидное толкование фактов – все, что угодно, способное изменить угол его зрения и указать путь сквозь лабиринт, в который грозило разрастись это расследование.
Ничего. Все те же, уже знакомые ему, не подлежащие сомнению сведения. От тел, с учетом их давности, тоже не было особой пользы. Синяки подтверждали версию о сексуальном насилии, и имелись некоторые признаки, позволяющие предположить, что смерть наступила вскоре после этого. Но все же куски человеческой плоти дали ему кое-что новое. Все крупные суставы оказались разрублены, но если на щиколотках удары были нерешительные, то на бедрах – уверенные. А на плечах и шее – почти профессиональные. Компетентные. Убийца знал, под каким углом опускать тесак, чтобы аккуратно и легко рассечь хрящ, и редко задевал плотную кость: знаком с анатомией или почерпнул сведения из Интернета? Однозначно ответить было нельзя.
Песок и частицы засохшей грязи – единственные посторонние включения в останках - идеально совпадали с образцами из контейнера, в котором обнаружили убитых, и не давали никакой подсказки о том, где они были изнасилованы, расчленены, или где оборвалась их жизнь. Как это возможно - иметь в своем распоряжении такое огромное количество информации, практически захлебываться в ее океане, и до сих пор не обнаружить что-то, хоть отдаленно напоминающее ответ? Ему не за что было ухватиться. Ни единой зацепки!
Точнее, ни одной, что требовала бы его активного участия. Те две, что у них были – Аманда Колридж и Ник Шоу – находились в надежных (более-менее) руках Лестрейда, и Шерлок сомневался, что хоть какая-то из нитей имеет отношение к расследованию. Колридж уехала, причем еще до того, как начались убийства. Отсутствие не позволяло никак увязать ее даже с исчезновением самой первой жертвы. Если только не всплывут какие-то новые факты, она так и останется всего лишь одним из тех эпизодов в жизни клуба, о которых любят посплетничать.
И совсем другое дело – Шоу; предположить о нем что-то конкретное было проблематично. Он ни разу не оказался достаточно близко, чтобы детектив мог разглядеть его лицо. Царивший в клубе полумрак скрывал его черты, а общий облик или манера держаться не давали возможности прийти к чему-то, кроме самых поверхностных заключений: уверен в себе скорее благодаря богатству, чем внутренней силе характера. Очевидный вывод, исходя из того, как легко он швырялся деньгами, о чем свидетельствовали не только часы, но и образчик искусства, украшавший его кожу. В «Витраже» знали цену своим работам, и их клиенты платили за престиж не меньше, чем за саму татуировку.
Однако было в Шоу нечто, вызывающее смутные воспоминания: не затуманенные влиянием наркотика, а просто утерянные ввиду их малой важности и прошедшего времени. Лицо в толпе, быстро стертое с «жесткого диска» и оставившее там только слабый намек, что где-то его уже видел. Ощущение это раздражающе маячило где-то на краю сознания, но он никак не мог от него избавиться, по крайне мере, пока Лестрейд не обнаружит что-то, позволяющее связать Шоу с паутиной разворачивающейся интриги.
Шерлок моргнул, возвращаясь из пределов своего ментального пейзажа в реальность Бейкер-стрит. Оказалось, что между его сложенных ладоней зажата ручка с надетым колпачком, а вокруг по полу разбросаны папки и копии документов с результатами экспертизы, такие же бесполезные и разрозненные, как и его умозаключения.
С тихим недовольным стоном он откинул голову назад на подушки дивана и вздрогнул от изумления, коснувшись теплого тела, а не мягкой обивки. Раздался слабый фыркающий вдох, а потом дыхание вновь вернулось к размеренному ритму, и Шерлок повернул голову, вглядываясь в лицо Джона.
Друг, не раздеваясь, свернулся на боку на диване, и тело его образовывало запятую: колени почти касались правого плеча Шерлока, а грудь расположилась вплотную к левому. Поза эта странным образом создавала впечатление, что даже во сне он охранял Шерлока, голова которого оказалась в неопределенном переходе между твердым бедром и мягкой впадиной живота.
Джон пах кожей и Лондоном, с легчайшим намеком на пиво и пот, смешавшимися с его собственным неповторимым ароматом, тем самым, что всегда дарил Шерлоку ощущение надежного якоря, который, не ограничивая свободу, не давал в то же время оказаться во власти волн. Он попытался вспомнить, когда же Джон улегся на диван. Судя по тому, как удобно и комфортно тот расположился, друг не задремал, сидя, а потом завалился на бок, а осознано принял горизонтальное положение. Но последнее, что всплыло в памяти – умиротворяющие звуки приготовления чая и какое-то неодобрительное бурчание по поводу счетов, что дожидались их на коврике у двери: ничего интересного.
Однако до этого всю ночь Джон был жизненно необходимым и завораживающим одновременно. В том, чтобы привести его в клуб, существовала определенная доля риска. Чем больше людей вовлечено в обман, тем выше шансы, что все раскроется. Но Джон показал себя бесценным помощником: еще одни глаза и уши. Он знал, какие вопросы следует задавать, и зачастую его открытый, дружелюбный подход позволял получить куда более подробную информацию, чем любые уловки самого детектива.
И все же не эта разумная и практичная сторона Джона увлекла Шерлока сегодня. Его внимание полностью захватили проявления базовых инстинктов друга и странные всплески его эмоций. Поначалу он предположил, что это все влияние клубной атмосферы, примитивных ритмов оглушающей музыки, под напором которых обрушился фасад цивилизованного человека, обнажив первобытную агрессивность, но она сохранилась даже после того, как они давно покинули «Изо».
О, Джон ни на минуту не ослаблял над ней контроль, но она все равно проступала со всей очевидностью в напряжении мускулов и в чертах лица. Шерлок никогда не получал особого удовольствия, «читая» людей. Понимание причудливого языка человеческого тела и умение распознать его значения были необходимостью, но с Джоном все оказывалось куда более интригующим.
Казалось, он раскрывался сразу же в мелких жестах и неосознанных движениях, и все равно умудрялся удивлять снова и снова. Он хромал и морщился, но шептал: «Потрясающе!» Он спускал курок и убивал человека, а потом смеялся на месте преступления. Он был живым противоречием: яростный взгляд, адресованный незнакомцу в полумраке клуба, и ласковая рука, стирающая помаду со скулы Шерлока.
Сегодня ночью Джон постоянно пребывал в состоянии боевой готовности, ни на минуту не позволяя себе расслабиться и отдохнуть – до того момента, пока не добрался до их убежища, квартиры на Бейкер-стрит. Все эти долгие темные часы он был настороже, как охотник, ожидающий нападения. Однако маловероятно, что волновала его собственная безопасность. В конце концов, того дилера он скрутил с профессиональной легкостью, и не напрягаясь. Казалось нелогичным, но Джон, похоже, был твердо убежден, что под ударом находился Шерлок.
Вздохнув, Шерлок сполз ниже и развернулся так, чтобы голова его могла расположиться в небольшом пространстве, образованном изгибом тела Джона. В итоге их лица оказались на одном уровне, достаточно далеко, чтобы не нарушить никаких условностей, но все же довольно близко, чтобы он мог разглядеть отголосок тех эмоций в расслабленных сном чертах: морщинках вокруг глаз и складке между бровями.
Тревога: следы были заметны до сих пор, но в ходе прошедшей ночи Шерлок распознал не только ее. Сегодня стремление Джона защитить его перешло на какой-то первобытный, почти звериный уровень. Это вовсе не означало, что инстинкты взяли верх над разумом, и друг стал менее надежен или достоин доверия, но напряженность его перешла на новую, неведомую ступень, не соответствующую той относительно безопасной обстановке, в которой они находились.
Шерлок сжал губы и закрыл глаза, обдумывая имеющиеся данные. Изменения в реакции Джона указывали на то, что какой-то фактор вышел за пределы своих привычных значений. Обычно они попадали в ситуации, когда под непосредственной угрозой оказывались их жизни, и действия Джона были ясны, хладнокровны и профессиональны - именно такими, как его научила армия.
Но сейчас, несмотря на смерть жертв, их расследование крутилось вокруг… оу. Шерлок открыл глаза, прошуршав ресницами по кожаной обивке дивана, и посмотрел на Джона. На этот раз речь шла о сексуальном насилии. Первым на ум пришло простое и леденящее кровь предположение, что в прошлом Джон уже сталкивался с подобным, может быть, сам в юности оказался жертвой домогательств, и это заставляло его напрягаться, всем видом демонстрируя готовность дать отпор.
Однако тут же вмешалась логика: свидетельства указывали в другом направлении. С той самой минуты, как Джон узнал об обстоятельствах дела, он боялся не за себя, а за него. Друг ставил под вопрос каждый шаг, от необходимости работы под чужой личиной до нежелания Шерлока рассматривать Шоу в качестве подозреваемого, и не из чувства самосохранения, а из-за искренней тревоги, что в конечном итоге мишенью преступника может оказаться Шерлок.
