сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 55 страниц)
- Ах! – Шерлок стиснул зубы в попытке сдержать звуки, что рвались из груди, стоило Джону скользнуть под липнущий к телу шелк и провести вдоль члена. Пресс напрягся, бедра дернулись вперед, заставляя сильнее толкнуться в обхвативший кулак. Закрыв глаза, он сконцентрировался на разворачивающейся пружине желания, вызванной к жизни застенчивыми экспериментирующими движениями его партнера.
Но с каждой секундой Джон становился все смелее, и свободная рука его неловко легла на челюсть Шерлока, а большой палец осторожно потянул закушенную нижнюю губу, побелевшую под прижавшими ее зубами.
- Нет, прошу тебя, - раздался молящий хриплый шепот. – Позволь мне услышать тебя. Господи, как я хочу слышать твой голос.
Грешное, на грани богохульного, обращение, и Шерлок открыл глаза, столкнувшись с затуманенным вожделением взглядом, и подарил Джону то, что он так истово желал. Он никогда не был особо громким в постели – никогда не возникало у него потребности поощрять и благодарить кого-то – но каждое движение руки заставляло срываться с губ все новые свидетельства признательности. Урчание, стоны, тихие одобрительные возгласы слетали с языка, пока, наконец, он не нашел в себе силы сфокусироваться достаточно, чтобы спихнуть пониже боксеры Джона и обхватить его член.
Горячий и твердый, реальный в изменчивом, ярко окрашенном мире искрящего сладострастия. Атласная кожа туго натянулась на бесстыдно выпирающем пике, и Шерлок стискивал, и прикасался, и гладил, и накрывал ладонью в стремлении постигнуть его параметры: нечто большее, чем размеры, одновременно мощное и уязвимое.
Однако требуемое для этого мозговое усилие было почти за пределами его возможностей, рассыпаясь под уверенными действиями Джона над его собственным, до боли напряженным членом. И в итоге он только и мог, что наслаждаться происходящим, сжимаясь и задыхаясь под напором нарастающего удовольствия.
Они двигались в унисон – неловко, неуклюже вследствие недостатка пространства между их крепко прижавшимися телами, и Шерлок подавил раздраженный хрип, когда костяшки их кулаков задели друг друга.
- Мы не можем… - сдавленно простонал Джон, и светлые ресницы его затрепетали, когда пальцы Шерлока заставили натянуться на выступающий край головки кожу крайней плоти. – Мы не можем делать это оба одновременно.
- Двигайся, - потребовал Шерлок, слегка подтолкнув голову Джона и дернув бедрами, чтобы подчеркнуть свои слова. – Двигайся, чтобы я мог… - Исчезновение руки с его тела заставило зашипеть, и он на ощупь принялся искать на прикроватной тумбочке тюбик с лубрикантом. Он редко им пользовался, когда приходилось самостоятельно решать свои проблемы, но сейчас дополнительная смазка должна облегчить осуществление пришедшей ему в голову идеи. Щедрое количество геля охладило ладонь, а потом он протянул руку вниз и обхватил оба члена разом.
- Господи, - задохнулся Джон; по телу его пробегала дрожь, бедра двигались рывками, а руки шарили по груди Шерлока, словно не в силах решить, где именно им больше всего хочется прикоснуться. – Ты гений. Мать твою…да!
Джон приподнял голову, уткнувшись в его плечо и шелестя дыханием по коже. Пот капельками выступил у него на височных впадинах, оставляя на губах Шерлока соленый вкус. Он чувствовал, как тот моргает, трепетание ресниц по шее, и промелькнувшее на долю секунды озарение было похоже на удар под дых, многократно усилив желание: Джон наблюдал за танцем его руки, терзавшей их обоих, и это странным образом многократно усилило упоение, что разливалось внутри от неприличных, влажных звуков, наполнявших воздух.
Мышцы начали затекать из-за неудобного положения, но он не хотел отодвигаться, чтобы обеспечить себе больше пространства. Только не сейчас, когда Джон скользит языком по его ключице и практически рычит слова восторга, не имеющие никакого отношения к его уму и наблюдательности, опьяняющие и развратные.
Джон обхватил его, положил ладони на ягодицы и притянул крепче к себе, увеличивая давление и обжигающее трение. Шерлока раздирало между нарастающим в глубине живота желанием и размеренной пульсацией члена Джона, прижатого к его собственному: расплавляющий жар и тяжелая, темная, налитая кровью сталь.
Он провел большим пальцем по головке, вырвав у Джона полузадушенный вскрик, и сам отозвался сдавленным вдохом, когда тот толкнулся вперед. Джон откинул назад голову, крепко зажмурив глаза под наплывом ощущений, пока Шерлок неуклонно вел его к разрядке.
Горячая жидкость выплеснулась на живот, но Шерлок едва обратил на это внимание, слишком сосредоточенный на сдерживании своего оргазма в стремлении увидеть лицо Джона, распадающегося под его руками. Это была безоговорочная капитуляция, момент полнейшей слепоты, глухоты и абсолютной беззащитности. Еще одна грань Джона, открывшаяся ему только теперь, но за которой он никогда не устанет наблюдать. Он прижался губами ко лбу под светлыми волосами, замедлив движения: дразня свою, все еще напряженную плоть, но проявляя осторожность в отношении сверхчувствительного подрагивающего члена своего любовника.
- Ты, - прохрипел Джон, тяжело дыша, облизнул губы и встретился с Шерлоком взглядом. Пальцы его скользнули по костяшкам, словно прося уступить место. – Теперь ты.
Джон провел рукой по его члену вверх и вниз, распределяя смазку и собственную сперму от основания до кончика, а потом начал двигаться в размеренном, знающем ритме, отчего у Шерлока поджались пальцы на ногах. Насколько разительно отличались сейчас впечатления от испытываемых при самоудовлетворении: непредсказуемый, почти неорганизованный хаос, но в котором был метод, мелодия, что заставила нервы танцевать в новом ритме. Пальцы его сжались на плечах Джона, и он склонил голову, упершись в его лоб и вздрагивая, пока его накрывала вздымающаяся все выше наэлектризованная волна.
Финал обрушился на него, словно цунами, сметая все на своем пути. Возможно, он кричал - он сам не знал, но Джон был рядом, удерживая его. Легкие поцелуи осыпали его щеки; задыхающиеся ободряющие слова наполнили воздух, пока он, весь дрожа, проживал оргазм, растворившись в интенсивности ощущений, что Джон вызвал к жизни с такой безупречной простотой.
Он и не думал, что секс может быть таким: неидеальным и неуклюжим, неловким и спонтанным – чем-то радостным, дарящим наслаждение куда больше простого удовлетворения. И никогда ему в голову не могло прийти, что физическая близость способна на подобное: полностью очистить разум и отправить его отдыхать, ленивым и довольным в море эндорфинов, с глупой – как он подозревал – улыбкой на лице. Он попытался взять ее под контроль, но это отражение переполнявшего его счастья отказывалось подчиняться его усилиям, она только стала шире, когда Джон вновь поцеловал его.
Оба они тяжело дышали, как после погони по всему городу, но колотящиеся сердца наполнял совсем иной восторг. В течение какого-то времени единственное, что нарушало тишину комнаты, были звуки влажных самозабвенных поцелуев, в которых невозможно было себе отказать. Шерлок не знал, должен ли он чувствовать себя польщенным, что довел Джона до подобного изнеможения, или же изумленным, что Джон смог проделать то же самое с ним, причем всего-навсего взаимной мастурбацией.
- Это было…
- Расслабляюще? – предложил Шерлок, широко ухмыльнувшись в ответ на вырвавшийся у Джона смешок: яркое веселье, озарившее, казалось, полутемную спальню.
- Потрясающе. Великолепно. Самое, черт возьми, сексуальное зрелище, что я когда-либо видел… - Джон пошевелил пальцами, все еще лежащими на теряющем напряженность члене Шерлока, и наморщил нос. – Неопрятно. Давай, двигайся.
Со стоном он слегка переместился на матрасе, осознав, что нижнее белье по-прежнему находится на ногах в районе коленей. Впрочем, Джон был в аналогичном состоянии с той лишь разницей, что он как раз снимал хлопковые боксеры. Секунду спустя он провел ими по животу Шерлока, стирая следы их удовольствия.
- Мои пригодятся? – спросил Шерлок, стягивая скользкую ткань. Его трусы оказались достаточно низко и в итоге остались почти чистыми, а джоновы вряд ли могли впитать в себя все.
- Можно было бы принять душ, - заметил Джон, забирая у него черный шелк и улыбнувшись, когда Шерлок издал усталый протестующий звук. – Впрочем, мне тоже не очень хочется вставать. Двигайся сюда. – Он перекатился на самый край матраса и притянул Шерлока к себе. – Видишь? Так никому не придется лежать на мокром пятне.
- Ну и кто из нас гений?
Джон засмеялся в ответ на комплимент и обхватил рукой его талию ленивым, но хозяйским жестом. Их животы по-прежнему покрывал липкий налет, но Шерлоку было все равно, когда он прижался к Джону, чувствуя себя в безопасности, о собственной потребности в которой даже не догадывался. Ощущение некоей хрупкости между ними никуда не делось – и это еще предстояло обсудить, но у них будет время, когда наступит утро. А сейчас они обрели безопасную гавань, одну на двоих, и Шерлок позволил глазам закрыться, чувствуя, как тело погружается в сон.
- Спасибо.
Он ожидал, что Джон спросит: «За что?», - хотя и сам не понимал, к чему относится его благодарность. Среди всех предполагаемых вариантов, чем мог закончиться этот день, он даже не представлял, что окажется в постели, в объятиях Джона. Все могло обернуться совсем по-другому: одиночеством на разоренной пустоши его жизни, что когда-то озарялась присутствием Джона. И он готовился встретить такой, полный горечи, исход, а вместо этого очутился здесь…
- Думаю, это я должен тебя благодарить, - раздался ответный шепот. Комната тонула в полумраке, но света хватало как раз, чтобы различить выражение Джона - расслабленное и открытое, словно все маски и щиты оказались отброшены. Пульс под его пальцами выстукивал морзянкой полное удовлетворение, отзываясь уверенным ритмом его собственному. – Я совсем не был уверен, что ты этого хочешь.
- Секса? – спросил Шерлок, полной грудью втягивая уникальный аромат Джона: пот, мускус, и что-то еще, не поддающееся определению.
- Меня. – Рука сжалась на его бедре, а потом принялась гладить спину.
Чуть отстранившись, Шерлок посмотрел Джону в лицо, читая там ранимость, которую тот попытался скрыть под привычной невозмутимостью. Он подумал обо всех сигналах, что они подавали друг другу – намеки и молчаливые, полные желания взгляды – и удивился, как может Джон до сих пор сомневаться в этом.
- Идиот, - произнес он с нежностью, так что слово прозвучало ласково, а не оскорбительно, и улыбнулся, когда Джон засмеялся. – Разумеется, я хочу тебя.
Но разум тут же услужливо напомнил о разнице в их ситуации. Джон неоднократно демонстрировал ему свое отношение, но сам при этом не обладал какими-либо доказательствами взаимности. Если бы у него сохранились воспоминания о произошедшем прошлой ночью, то, вероятно, все опасения моментально покинули бы его.
– Впрочем, наверное, я к тебе несправедлив. В твоем распоряжении недостаточно данных.
Он почувствовал, как друг поднял голову, весь превратившись в пристальное внимание, и сглотнул ком в горле, прогоняя остатки неуверенности. Он только что держал Джона в своих руках, разобрал его на полные блаженства кусочки и собрал заново, и получил то же взамен. Это разрушение разделявших их физических барьеров являло собой акт чрезвычайного взаимного доверия; Джон заслуживает правды - знать, что еще случилось между ними.
- Это не первый раз, когда ты меня целовал, - торопливо произнес он, прикусил губу и откашлялся, пытаясь различить выражение Джона. Он не знал, чего ожидать, но уж точно не осознания, смягчившего знакомые черты.
- На ступенях? – Джон натянуто улыбнулся, и Шерлок кивнул, закатив глаза. – Я как раз собирался спросить тебя сегодня утром, не приснилось мне все это – не это ли ты имел в виду, говоря о моей «привязчивости».
- И почему не спросил? – Шерлок нахмурился, обнаружив себя на непривычной территории «что могло бы быть». Сильно изменился бы ход дня, если бы Джон озвучил свои вопросы? Кончился бы он для них тем же, что и сейчас – общей постелью и объятиями, или же их привело бы к иному, куда менее предпочтительному исходу?
Джон пожал плечами, закапываясь глубже под одеяло, пока пальцы его продолжали выписывать узоры по коже Шерлока.
– Не хватило духу. Даже если случившееся и не было сном, я… ты все равно прекратил тот поцелуй. И отстранился. И я думал, что ты этого не хочешь или…
Несложно было прервать поток этих сбивчивых слов, исцеляя раны, что Шерлок на самом деле вовсе не собирался наносить. Его губы остановили их, превращая гласные и согласные в невнятные счастливые звуки, пока Джон – драгоценный и надежный - плавился под его прикосновениями.
- Я хотел, чтобы ты сохранил об этом воспоминания, - прошептал Шерлок, прижавшись к его рту. – Если нам было суждено отправиться вместе в кровать, я не желал, чтобы ты проснулся, не помня о том, что между нами произошло.
По телу Джона пробежала дрожь – свидетельство удовольствия, не напряжения, и он улыбнулся. – Поверь мне, - тихо ответил он, проводя пальцами по животу Шерлока и следам того, что между ними произошло. – Не думаю, что есть силы, способные стереть у меня воспоминания об этом.
Шерлок ухмыльнулся, просовывая ногу между коленей Джона и притягивая его ближе. Пламя никуда не делось, лишь притихло на время, превратившись скорее в обещание, чем во всепоглощающий пожар. И они продолжали обмениваться ласками и нежными словами – секретами под покровом ночи.
Постепенно голоса становились тише, а поцелуи и дыхание – ленивее. Рука Джона замерла, расслабилась на его бедре, а глаза с каждым разом открывались все медленнее. Пальцы его покоились на теле Шерлока, словно устроившиеся на ночлег птицы, подрагивая время от времени, пока он погружался в мелководье на краю огромного океана грез.
Но вместо того, чтобы оставить Шерлока одного в мире бодрствующих, Джон увел его за собой в темноту. Сонливость затопила разум, тяжелая и плотная в надежной гавани знакомых рук. Иногда случайная мысль или же мрачный призрак какого-то неосознанного беспокойства просачивался в этот полумрак, но они были неспособны разогнать наполнивший голову туман и заставить Шерлока проснуться. Да и как он мог отказаться от этого: тесно прижавшееся к нему тело Джона и рука, обхватившая талию, удерживая его в постели, что они провозгласили своей?
Обрывки снов проносились в мозгу: разрозненные, хаотичные картины, ускользавшие, как только он пытался сосредоточиться. Не раз он напрягал сознание, стремясь разобраться в размытых цветах, и в какое-то неизвестное мгновение ночи одно из полупрозрачных видений обрело четкость, превратившись в нечто более осязаемое.
Он очутился в лаборатории Бартса, на заляпанном кровью рабочем столе поблескивал микроскоп. Воздух наполнял тихий шелест, тела шептали что-то в своих ячейках, но Шерлок не мог различить ничего, кроме металлического эха их неодобрения.
Он ходил по знакомому помещению причудливым маршрутом, и пол колебался и проваливался под его ногами. Вместо стен была сетчатая изгородь, и безостановочный дождь каплями стекал по проволоке, поблескивающей, словно расплавленное серебро, несущей информацию, что Шерлок не мог понять.
Чего-то не хватало, и это ощущение скребло по нервам в мучительной агонии. Казалось, он вдруг остался без кожи, и в горле перехватило дыхание, когда он осознал, что один. Куда подевался Джон? Он должен быть здесь, но его нигде не видно. Ярко-алые пятна на белой поверхности стола насмехались над ним, пока он искал, подворачивая ноги на постоянно меняющемся полу и разбрасывая скальпели и пробирки.
Блеснул металл, стекло разлетелось вдребезги, и Шерлок проследил глазами за сверкающими обломками. Но не эти отражающие свет осколки привлекли его внимание, а знакомая рука, вытянутая, со слегка согнутыми и расслабленными пальцами: слишком бледными… слишком неподвижными.
Джон?
Шерлок рывком сел на кровати, со свистом втянул воздух и сфокусировал взгляд на вплывшем в поле зрения циферблате, смутно понимая, что прошло несколько часов, пока разум верещал в ужасе. Стук дождя по окну проник сквозь его замешательство, и отдаленный гудок лондонского такси, едущего куда-то в штормовую ночь, окончательно заставил Шерлока вернуться в реальность. Вот правда: его кровать, его дом и Джон рядом. А не то, что ему привиделось, чем бы оно ни было.
- Что случилось? – хрипло спросил Джон, а потом потянулся, включил лампу на тумбочке и зажмурился, прежде чем посмотреть на Шерлока: воплощение взъерошенного беспокойства и сонной нежности.
